Текст книги "Секрет обаяния (Секрет благородства)"

Автор книги: Сандра Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Ты ведь что-то сочинила, правда?

Арден отвела смущенные глаза.

– Понимаю, что получилось ужасно, но именно это я давно хотела выразить на бумаге.

– Можно прочитать?

– Вряд ли писанина того стоит.

– Не верю.

Она облизнула губы.

– Это очень личное.

– Тогда не буду настаивать, если не хочешь.

– Но мне интересно твое мнение, – поспешно уступила Арден.

Муж взял инициативу на себя, подвинул папку и открыл первую страницу блокнота. Наверху было написано «Джоуи». Дрю посмотрел на Арден, но она отвела взгляд, отодвинула кресло и встала напротив окна, ярко выделяясь на фоне алого закатного неба.

Дрю читал поэму на четырех листах, и его горло сжималось все сильней с каждой строчкой. Было очевидно, что слова просочились из сердца и что это был болезненный процесс. Стихи вышли горькими, но не сентиментальными, одухотворенными, но не напыщенными. Строфы передавали безысходное бессильное страдание матери, наблюдающей, как медленно умирает ее ребенок. Но последние строки благословляли подаренную недолгую жизнь любимого дитя и несли завидную и редкую радость.

Глаза Дрю были влажными, когда он встал, почтительно положил рукопись на стол и подошел к жене сзади, обхватил ее руками, крепко прижал к себе и положил голову ей на плечо.

– Это прекрасно, Арден.

– Ты на самом деле так думаешь или просто утешаешь?

– Повторяю: поэма прекрасна. Это ведь слишком личное для тебя, чтобы с кем-то поделиться?

– Имеешь в виду, предоставить на всеобщее рассмотрение и опубликовать?

– Да.

– Действительно ли она достаточно хороша?

– Боже, да. Уверен, что родители, любой отец или мать, перенесли они потерю ребенка или нет, проникнутся твоими стихами. Я отвечаю за свои слова. Думаю, ты должна издать поэму. Может, твои строки помогут кому-то пройти через подобное.

Арден повернулась к нему и уперлась лбом в надежную грудь, наслаждаясь ровным биением его сердца.

– Очень жалею, что не был рядом, когда ты так нуждалась в участии. Ты возилась здесь, со мной, и помогала мне выйти из кризиса, но свой ад прошла в одиночку. Я так сожалею, любовь моя. – Пылкие слова и сильные руки, ласкающие спину, свидетельствовали о его искренности. – Пойдем.

Дрю увлек ее к кровати, сел на постель и поставил жену между бедрами. Она изучала любимое лицо и разглаживала пальцем густую линию бровей.

– Хотел бы я исцелить любовью всю боль у тебя внутри.

Он подался вперед и прижался к ее животу.

– И я надеюсь любовью утолить твою скорбь. Но печаль всегда будет частью нас, Дрю. Возможно, мы и потянулись друг к другу из-за прошлых несбывшихся надежд.

– Я только знаю, что люблю тебя больше, чем когда-либо мог себе вообразить.

Его дыхание, проникая сквозь тонкую ткань, было теплым и влажным. Дрю уткнулся носом в ложбинку между грудями, упиваясь их восхитительным ощущением на коже.

– Арден, ты ведь не принимаешь никаких противозачаточных средств, правда? – он поднял голову и заглянул ей в глаза.

Она покачала головой и ответила задушенным голосом:

– Нет.

– Отлично. Давай заведем малыша.

Его руки нежно изучали ее груди, исследуя форму, измеряя пышность, словно он впервые касался их.

– Ты кормила Джоуи грудью?

– Пока он не заболел.

Дрю кивнул. Его пальцы ласкали соски, и, когда те отвердели, он потерся о них лицом.

– Я хочу ребенка от тебя. Ребенка исключительно твоего и моего. Нашего первенца.

Арден сжала его голову и вдавила в мягкость своего живота

Если бы он только знал, о чем говорит! Она-то понимала, почему он не чувствовал, что Мэтт принадлежал исключительно ему и Элли. Настало ли время рассказать, что у них уже есть совместный ребенок, что они вместе породили прекрасного малыша? Уже можно открыться? Его губы продолжат так же нежно очаровывать ее? Или он отвергнет ее и обвинит в циничном манипулировании?

Арден открыла рот, чтобы выпалить признание, но медлила слишком долго. Его настроение изменилось от растроганного до страстного. Дрю целовал треугольник между ее бедрами, воздавая должное ее женственности любящим ртом и обожающими словами, сминал воздушную ткань халатика, задирая по ногам, пока не собрал на талии. Потом захоронил лицо в пене завитков, впитывая сокровенный аромат.

Когда его губы коснулись ее обнаженной кожи, она затрепетала от нетерпения и стиснула его плечи беспокойными руками. Дрю вжимался пылкими поцелуями в темную шелковистую поросль.

– Позволь сделать тебе ребенка, Арден, – прошептал он. – Позволь подарить самый драгоценный из подарков.

Он крепче обнял ее, обхватил за бедра и наклонил вперед, чтобы слиться с ней в поцелуе.

– Дрю, – задыхалась она. – Ты не можешь…

Но он мог. И делал. Все ее тело вверглось в пожарище страсти, его ласки извергали огненные струи, вздымающиеся от чресел к сердцу, прямо в душу.

Арден бездумно повиновалась, пока он укладывал ее на постель, поднимал ноги к себе на бедра и становился перед ней на колени.

– Я люблю тебя, Арден. Позволь мне излечить твою боль.

Его рот творил, что хотел. Он целовал ее снова и снова, губы были то уверенными и властными, то, наоборот, нежными и кроткими. Смелый всепроникающий язык дарил наслаждение, вновь и вновь возносящее ее к нестерпимой кульминации, затем успокаивал.

В очередной раз паря на грани забвения, Арден судорожно запуталась пальцами в его волосах и прижала к себе его голову.

– Войди в меня. Пожалуйста. Сейчас, – простонала она, сотрясаясь в очередной конвульсии.

Дрю умудрился расстегнуть шорты и приспустить их. Большое, твердое, жаркое давление заполнило ее полностью. Он двигался неистовее, чем когда-либо прежде, поглаживая упругие ножны, приостанавливаясь, снова тыкаясь, пока она не впала в безумие, осознавая только его толчки и ритм обладания. Он раз за разом погружался все глубже, касаясь матки, давая обещания и тут же выполняя их одним стремительным порывом любви, настолько возвышенной, что все ее страхи утекли прочь.

Когда Дрю разделился с Арден, ее руки и ноги ощущались свинцовыми и вялыми и все же, казалось, парили, бросая вызов земному притяжению. Он освободился от остатков одежды и стянул скомканный халатик с ее блестящего от испарины тела, потом улегся рядом.

Собрав последние силы, Арден прошептала:

– Зачем ты сделал это?

Дрю провел пальцем вниз к уязвимому животу, потом еще ниже – к темному женственному покрову. Взгляд следовал за пальцем, затем вернулся к восхитительной груди. Глаза Дрю сияли внутренним светом фанатичного поклонения кумиру.

– Чтобы показать, что нет пределов моей любви.

– Я слабею от любви к тебе.

Муж нежно улыбнулся.

– А меня твоя любовь делает сильней.

Дрю слегка прищемил сосок губами, затем поласкал языком.

– И поэтому безумно счастлив, что я – мужчина.

Она взлохматила белокурую гриву.

– Думаешь, мы… сделали ребенка?

Он усмехнулся, опустил голову на подушку и прильнул к возлюбленной.

– Будем продолжать, пока не получится.

И потом, укрытые только фиолетовыми сумерками, они заснули.

* * *

– Вы оба просто спятили, – сообщила Арден двум теннисным профессионалам.

Дрю и Гарри швыряли мячик назад и вперед над сеткой, с силой посылая его как можно выше, дурачились, чтобы развлечь Мэтта, который стоял возле корта, хлопая в ладоши. Когда Дрю наклонялся и кидал мячик между его ног, Мэтт подпрыгивал и счастливо вопил.

– Ладно, позеры, – пригрозила Арден. – Пока ты не получил травму и мне не пришлось взять на себя неприятную миссию сообщить Хэму, что ты вышел из строя, я отведу вашу аудиторию домой. Может, тогда вы займетесь делом.

– Зануда, – добродушно поддразнил Гарри, потом помчался поболтать с последней пассией, ждущей его с полотенцем и термосом холодной воды.

– Согласен, – кивнул Дрю, обернул полотенце вокруг шеи и задрапировал другим Мэтта, с обожанием глазеющего на него. – Твоя мама – просто надсмотрщик над рабами и умеет испортить людям настроение, – сообщил он малышу и поцеловал его в лоб.

Потом выпрямился и понизил голос до шепота:

– Кроме постели, где она ведет себя совершенно легкомысленно.

– А ты повсюду ведешь себя совершенно легкомысленно, – многозначительно протянула Арден и потерлась об него носом. – Хотела бы поцеловать тебя, но не могу найти сухого местечка.

– Ну, разве она не вылитая Бэтт Дэвис[6]6
  Бэтт Дэвис (англ. (англ. Bette Davis, полное имя Рут Элизабет Дэвис,1908–1989) – американская актриса, которая наряду с Кэтрин Хепбёрн была признана Американским институтом кино величайшей актрисой в истории Голливуда.


[Закрыть]?

– Нет, – возразила Арден. – «Я хотела бы поцеловать тебя, но только что вымыла волосы»[7]7
  фраза героини Бэтт Дэвис из фильма «Хижина в хлопчатнике» (1932).


[Закрыть].

– О… Что-то подобное я и имел в виду. Ладно, будешь должна мне поцелуй. Вам пора идти?

– Ты же знаешь, Мэтт превращается в монстра, если не поспит днем. Когда вернешься, сможем пойти с ним на пляж.

– И сыграем на раздевание.

– Ты когда-нибудь думаешь о чем-нибудь другом?

– Конечно, – ответил Дрю, принимая оскорбленный вид. – Иногда думаю о том, чтобы заняться этим в одежде.

– Ты невыносим! – воскликнула Арден, бросая полотенце ему в лицо. – Играй хорошо, увидимся дома.

Она пристроила Мэтта на бедро, повесила сумку на длинном ремне на другую руку и направилась к стоянке, где оставила «Кадиллак», доставшийся ей после того, как Дрю купил себе «Джип».

Они пробыли в Европе три месяца, переезжая из страны в страну, с турнира на турнир, и вернулись всего неделю назад. Дрю теперь занимал пятую строчку в мировом теннисном рейтинге, и надеялся, что к этому времени в следующем году снова станет номером один.

– Потом я уйду из спорта.

– И что дальше?

– Как тебе идея – организовать сеть магазинов спортивных товаров? С упором на семью. Ну, вроде того: одинаковые кроссовки для отца и сына, соответствующие теннисные платья для матери и дочери, дворовые игры для всего семейства. Что-то в этом духе.

– Звучит потрясающие. И мне нравится сама концепция.

– Вот этим и займусь. Мы собираемся опередить других.

– Мы?

– Хэм тоже уйдет. Он говорит, что слишком стар, чтобы снова и снова нянчиться с теннисными молокососами. Он хочет войти в дело со мной. И с тобой, – Дрю быстро поцеловал ее, – конечно.

Поэма «Джоуи» была опубликована в женском журнале, а затем в «Ридерз Дайджест». В дамском издании поинтересовались, не собирается ли она написать короткую историю или повесть, и Арден проигрывала в уме несколько идей.

– Тебе нравится наблюдать за папиной игрой? – спросила она Мэтта, отпраздновавшего свой второй день рождения в Париже.

Он на самом деле стал слишком тяжелым, чтобы таскать его на ручках, но Арден никогда не отказывалась от такой возможности. Мэтт называл ее «мама», и каждый раз, когда с его постоянно влажных губ срывалось это слово, ей хотелось плакать от счастья.

– Ну, разве папа не потрясающий? Хотя ты – так же как и я – относишься к нему предвзято.

Арден не замечала мужчину в припаркованной рядом машине, пока он не вышел из нее, и она не глянула через плечо, отпирая автомобильную дверь. И все в ней заледенело: кровь остановилась в венах, легкие перестали дышать, сердце отказалось биться.

Он растолстел фунтов на двадцать, волосы сильно поредели, поседели и совсем истончились. Кожа выглядела бледной, особенно по контрасту с багровыми капиллярами на носу, покрасневшему от чрезмерных возлияний. Щеки обвисли, словно огромные пустые карманы. Обшарпанные ботинки, неопрятная не по погоде одежда казалась плохо выглаженной и чересчур обтягивающей.

Но под полуопущенными ресницами по-прежнему таился тот же мерзкий взгляд, лицо кривила знакомая самодовольная ухмылка, и этот оскал подсказал, что он имеет нечто на кого-то и не может дождаться, чтобы использовать информацию в своих интересах.

Арден ощутила приступ неудержимой рвоты, сглотнула горькую желчь, подступившую к горлу, и инстинктивно, со свирепой материнской защитой прижала Мэтта к себе.

– Приветствую, миссис Макаслин.

Он выплюнул ее фамилию, как похабное оскорбление. Отвращение затопило Арден, возник нестерпимый порыв умчаться как можно дальше и с максимальной скоростью. Вместо этого она посмотрела на него ледяными от ненависти глазами.

– Здравствуй, Рон.

Глава 11

Мутные глаза обшарили ее тело, и Арден почувствовала нестерпимую потребность в обжигающем душе. Она не могла допустить, чтобы Рон понял, насколько напугал ее, и это единственное, что удержало от крика.

– Здорово выглядишь, – процедил он, подняв на нее взгляд после доскональной оценки.

– А ты похож на черта, – отрезала она, удивляясь, откуда набралась храбрости.

Но она знала – откуда. Небывалая смелость являлась следствием любви Дрю и обретенного с ним счастья.

Рон Лоури моргнул, на мгновение сбитый с толку ее непривычной дерзостью, потом его рот злобно скривился в ухмылке.

– Верно. Но я не умею так ловко приземляться на четыре лапы, как вы, миссис Макаслин.

Арден поставила извивающегося Мэтта на тротуар. Малыш перестал обращать внимание на беседу и гораздо больше заинтересовался желтой металлической кнопкой на столбике, отмечающем место парковки. Арден проследила, чтобы ребенок оказался вне досягаемости Рона.

– Не смей обвинять ни меня, ни кого-либо еще в собственных неудачах, Рон. Тебе на серебряном блюдечке преподнесли ключи к успеху. Или, правильнее сказать, – на золотом свадебном кольце? И если ты не смог воспользоваться предоставленными возможностями, то проклинай только себя.

Рон сжал руки в кулаки и угрожающе шагнул вперед.

– Не строй тут из себя королеву. Я одним махом могу смести твой крохотный мирок, миссис Макаслин. Как ты его нашла?

Арден решила, что единственная защита – ни в чем не признаваться и категорически все отрицать, и надменно вздернула подбородок.

– Не понимаю, о чем ты.

Вцепившись в Арден стальными пальцами, Рон рванул ее к себе.

– Как ты обнаружила Макаслина? И не воображай, будто я полный идиот и поверю, что по случайному стечению невероятных совпадений ты сделалась его застенчивой невестой.

Арден сглотнула острую льдинку страха и сморщилась от волны боли. Она ведь и раньше видела эту черту характера Рона и всегда знала, что он подонок, но не хотела признать это. Он превращался в беспощадный, жестокий, всесокрушающий каток, если жаждал что-то заполучить.

– Дедуктивное мышление, – с облегчением пробормотала она, когда он убрал пальцы с ее рук. – Я видела его с женой в то утро, когда они покидали больницу с ребенком.

– Что ж, поздравляю. Малость поумнела, да?

Рон так зыркнул на Мэтта, что у Арден кровь застыла в жилах.

– Смазливый мальчишка. Я здорово потрудился, порождая его.

Океан тошноты захлестнул Арден, она подумала, что вполне может грохнуться в обморок, и через несколько секунд очень удивилась, что все еще стоит на ногах.

– Ты? – прохрипела она.

Рон заржал как придурок.

– В чем дело, миссис Макаслин? Перепугалась, что все старания коту под хвост? Что выскочила замуж не за того мужика? А?

Его издевка вызвала еще большее отвращение.

– Ведь Мэтт – сын Дрю? – в отчаянии спросила Арден.

Рон впился в нее злобными глазами, наслаждаясь мукой на ее лице, порожденной его словами.

– Он обеспечил спермой, да. Но, если помнишь, всю работу проделал я.

Облегчение было настолько огромным, что Арден тяжело осела на нагретый металлический корпус автомобиля. Через какое-то время головокружение прошло, и мир вернулся на свое место. Но медный вкус во рту и резь в желудке остались. Это чудовище – настоящий дьявол, способный на все что угодно.

– Фактически ты оказала мне большую услугу, выйдя за Макаслина, – процедил Рон, лениво выковыривая из-под ногтей воображаемую грязь.

А может, и не воображаемую.

Она не собиралась потакать ему и спрашивать, что он имеет в виду. Вместо этого твердо взглянула в ненавистные глаза.

– Для меня настали очень трудные времена, Арден. Понимаю, что тебя раздавит известие о том, что практики, которую так старательно создавал твой распрекрасный папаша, больше не существует.

– Я попрощалась с ней, когда развелась с тобой, – отмахнулась она. – Клиника перестала быть детищем моего отца, превратившись в твою игрушку. А ничего твоего мне не нужно.

– Ну… – Рон пожал плечами, – так или иначе, она исчезла, что и подводит нас к причине этого приятного визита.

Он наклонился вперед и заговорщицки прошептал:

– Тебе придется помочь мне компенсировать кое-какие потери.

– Ты спятил. Я даже не плюнула бы на тебя, займись ты огнем. И этот приятный, как ты назвал его, визит только что подошел к концу. Больше не беспокой меня.

Арден присела на корточки и подхватила Мэтта, машинально отряхивая его коленки. Рванув автомобильную дверцу, затолкала малыша внутрь, игнорируя его протесты.

– Минутку, сука, – рявкнул Рон, хватая ее за руку, пока она не уселась в машину. – Как тебе понравится, если я навещу твоего нового муженька?

Арден перестала вырываться и затаила дыхание, молча глядя в дикое лицо Рона.

– Записала меня в дешевки? Но, помнится, жеребчик и его бесцветная жена считали меня вторым после Бога. Он будет счастлив повидаться со мной. Как считаешь, мне ведь есть о чем поболтать с ним?

Арден затопила паника, и она могла только надеяться, что сумела скрыть ее от бывшего мужа. Однако, увидев победный свет в его глазах, поняла, что он все заметил.

– Так я и думал, – замурлыкал Рон. – Мистер Макаслин и не подозревает, кто твой прежний муж, не так ли? Он не в курсе, что женат на дорогостоящей шлюхе. На проститутке ценой в пятьдесят тысяч долларов. Он ведь вообще ничего не знает, правда? Ну, разве это не забавно?

Рон пихнул ее на сиденье автомобиля, куда она рухнула, ошеломленная ударом.

– Я буду поблизости.

Это была и клятва, и угроза. Руки и ноги Арден все еще тряслись, когда она добралась домой.

* * *

– Не нравится телятина по-итальянски?

Арден прекратила бесцельно возить вилкой по тарелке, и улыбнулась обеспокоенному мужу и его вопрошающим глазам.

– Извини. Полагаю, сегодня вечером толпа действует мне на нервы.

Они ужинали вдвоем в одном из лучших ночных заведений Лахайны.

– Надо было просто сказать, и мы пошли бы куда-нибудь еще.

Дрю потянулся и сжал ее руку, взгляд был сокровенным и трогательно сердечным.

– Или вообще остались бы дома, поужинали в своей комнате и по-настоящему здорово провели время.

Намек, содержащийся в словах, воспоминания о множестве подобных вечеров, сияющая в его глазах любовь заставили Арден скорчиться от чувства вины.

Весь день она дергалась, как бездомная кошка, боясь оглянуться через плечо и увидеть рядом злобного угрожающего Рона. Она ненавидела эту гнусную тварь и презирала его корыстные мотивы. А сама-то чем лучше? Разве она не манипулировала Дрю Макаслином самым циничным образом? Почему в самом начале не открыла, кто она такая? И почему настолько трудно поведать обо всем сейчас?

Ответ на оба вопроса один и тот же: она слишком сильно его любит. Стоило ей впервые увидеть Дрю, и все объективные обстоятельства улетучились из головы. И никогда не возвращались. И сейчас решимости признаться, что она биологическая мать Мэтта, было не больше, чем в тот день, когда он подошел и сказал: «Привет». Но вина, с которой она жила, становилась невыносимой и, словно раковая опухоль, разъедала внутренности. А теперь еще и ненавистная необходимость договариваться с таким типом, как Рон Лоури.

– Прости, что испортила тебе вечер.

Арден вздохнула, жаждая забраться в безопасное укрытие его тела и спрятаться от всех напастей.

– Ни один вечер, проведенный с тобой, не был испорчен, – мягко возразил муж.

Усмешка пересекла красивое лицо.

– За исключением нескольких вечеров до свадьбы, когда я стремился в твою постель, а ты делала все, кроме кастрации, чтобы держать меня поодаль.

Арден засмеялась, вопреки настроению.

– Я просто вела себя, как подобает благовоспитанной леди, – заметила она с притворной скромностью.

– Чертовски благовоспитанной. Держу пари, что ты…

Фраза повисла незаконченной, потому что Дрю лишился дара речи, увидев что-то на другой стороне помещения.

– Дрю?

С минуту он сидел неподвижно и не откликался, да и потом выглядел ошарашенным.

– Я… что? О, прости. Что ты сказала?

– Это ты что-то говорил, а не я.

Арден засмеялась и повернулась, чтобы посмотреть, что так захватило его внимание. Смех замер в горле, когда она разглядела Рона Лоури, небрежно изучающего меню, сидя в одиночестве за столиком наискосок. То, что он притащился сюда, явно не случайное совпадение. В этом Арден не сомневалась.

Она резко обернулась к Дрю, проверяя, не уловил ли он ее тревогу, но муж по-прежнему не сводил глаз с Рона.

– Это твой знакомый? – нерешительно спросила она.

И в этот момент поняла, что мечтает вечно хранить свою ложь. Ей представилась идеальная возможность сказать: «Дрю, полагаю, ты знаком с моим бывшим мужем. Примерно три года назад вы с Элли обратились к нему, чтобы он нашел вам суррогатную мать. Той женщиной была я».

Вместо этого она пошла по пути наименьшего сопротивления. Теперь невозможно поставить на кон любовь Дрю. Все еще слишком новое и хрупкое. Да и Мэтт невероятно драгоценен для нее. Она не могла рисковать.

– М-м-м… да, – промямлил Дрю.

Он наблюдал за Роном, который хихикал с официанткой, обсуждая карту вин. Слышался ли след горечи в тоне Дрю? Его губы сжались, что явно указало Арден: муж на что-то злится. Очевидно, он не испытывал к Рону ни малейшего уважения, как тот себе вообразил.

– Он… он… Мы с Элли познакомились с ним на материке. Когда-то он был нашим закадычным дружком.

– Понятно, – произнесла Арден, делая глоток воды со льдом.

– Он врач и оказал нам особенную услугу, за что ему очень хорошо заплатили. А потом он попытался выманить у меня еще денег.

Арден почувствовала, как небольшое количество проглоченной еды взбунтовалось в желудке. Едва она родила Мэтта, Рон вымогал у Mакаслина дополнительные деньги. Этот мерзавец совершенно лишен каких-либо принципов?

– С чего он решил, что ты заплатишь больше, чем вы договаривались?

Она надеялась, что вопрос прозвучал небрежно.

– Он утверждал, что столкнулся с непредвиденными осложнениями, – рассеянно пояснил Дрю, все еще пронзительно глядя в сторону Рона.

Затем, словно поняв, что сказал больше, чем намеревался, Дрю посмотрел на Арден и невесело усмехнулся.

– Мы пришли к взаимопониманию. Интересно, что принесло его на Мауи. Отпуск, полагаю.

– Наверняка.

Арден изумилась, как ее голос мог звучать настолько спокойно, когда хотелось кричать.

– Если не собираешься и дальше измываться над этой телятиной, то можем уйти.

– Нет, не собираюсь. Пойдем.

«Господи, как же все это пережить?» – вопрошала Арден саму себя, пока Дрю направлял ее через лабиринт столов к двери. Им нужно было пройти мимо Рона, чтобы добраться до выхода. Арден понимала, что Лоури последовал за ними в ресторан, демонстрируя таким способом, насколько серьезны его угрозы. Раз ему что-то понадобилось от нее, то он вцепится бульдожьей хваткой, пока она не сдастся. И Арден знала, что ради жизни с Дрю и Мэттом согласится на все.

Рон разыграл сцену с апломбом Бэрримора[8]8
  Джон Бэрримор (англ. John Barrymore, настоящее имя Джон Си́дни Блайт 1882–1942) – легенда американского театра, знаменитый исполнитель шекспировских ролей на сцене и звезда немого и звукового кино.


[Закрыть]: увидев Дрю, очень натурально распахнул глаза с радостным изумлением. Но не выказал ни единого признака, что узнал Арден. Ее сердце колотилось о ребра, словно взбесившееся животное в клетке, когда она услышала слова Рона:

– Дрю Макаслин! Какое удовольствие встретить вас после такого долгого перерыва.

Дрю был холодно вежлив.

– Здравствуйте, доктор Лоури. Как дела?

Они обменялись рукопожатием.

– Прекрасно выглядите, Дрю, – экспансивно констатировал Рон. – В последние дни спортивные страницы изобилуют фантастическими сообщениями о вас.

Его глаза омрачились, а голос сочувственно понизился:

– Я очень сожалел о гибели вашей жены. Как поживает малыш?

Арден почувствовала, как напряглись мускулы Дрю под ее ладонью, но голос оставался ровным, когда он ответил:

– Спасибо за соболезнования. Мэтт подрос, ему уже два года. Он замечательный.

– Ах, как приятно это слышать.

– И… – Дрю выдвинул ее вперед, – это моя жена, Арден. Любимая, это доктор Рон Лоури.

Ей пришло в голову, что драматурги часто создают комические сцены из подобных ситуаций, и задалась вопросом, как кто-то может счесть это забавным. Ирония слишком жестокая, чтобы быть смешной. Истерика, весь день угрожавшая захлестнуть ее, едва не выплеснулась наружу. Она не знала, сорвется ли на визгливый смех или идиотские вопли. Но сумела вовремя остановиться.

– Доктор Лоури, – произнесла Арден.

Никакие силы в мире не заставят ее протянуть ему руку.

– Миссис Макаслин, – любезно кивнул Рон.

Его улыбка выглядела настолько искренней, что она впала в бешенство. Ничего не хотелось так сильно, как обличить его лицемерие. Но разоблачить Рона означало разоблачить себя.

Мужчины обменялись любезностями, Рон сообщил, что на несколько недель приехал на острова в отпуск, Дрю пожелал ему приятного отдыха. Каким-то образом Арден пережила эту беседу, не давая воли ярости. Улыбка на губах была настолько ломкой, что она испугалась, не треснет ли лицо, как фарфоровая тарелка, если она еще немного удержит ее на губах.

– Замечательно было увидеть вас снова, – вкрадчиво протянул Рон, когда Дрю наконец повел ее к двери.

– Мне тоже. Счастливо, – бросил Дрю, уходя.

Сидя в автомобиле, Дрю завел двигатель, но не тронул сцепление, глядя невидящими глазами на эмблему на капоте.

– Что-то не так? – спросила Арден.

– Да нет, не совсем. Просто есть что-то…

Голос Дрю замер в сгустившейся тишине, Арден напряженно застыла возле него, и только жесткий самоконтроль позволял удержаться от панической истерики.

– Доктор Лоури был очень важным человеком для нас с Элли. Я говорил тебе, что у нее были проблемы с зачатием. Он… ладно, помог появиться Мэтту. Я благодарен ему за сына. Но… черт, не могу объяснить, Арден.

Дрю потряс головой, словно пытаясь привести в порядок запутанные мысли.

– Дело даже не в том, что он потребовал денег сверх договоренности. Настораживает что-то ненормальное в его манерах, заставляет не доверять ему. Не понимаю точно почему, но по каким-то причинам меня тревожит его сегодняшнее появление. На моей территории, так сказать. Я не видел его с того дня, когда родился Мэтт, и не планировал снова когда-либо встретить.

Дрю усмехнулся над собой и вывел автомобиль на дорогу.

– Полагаю, ты считаешь меня сумасшедшим.

– Нет, – возразила Арден, зачарованно уставившись на светящиеся огоньки приборной панели. – Не думаю, что ты сумасшедший. Я ему тоже не доверяю.

* * *

– А теперь расскажешь, что беспокоило тебя весь день?

Арден уже несколько минут лежала в постели, когда Дрю выключил прикроватную лампу и присоединился к ней. Обнаженный, как и она обычно. Дрю приучил ее обходиться без ночной рубашки. «Это сэкономит время», – заявил Дрю с сексуальной усмешкой в первую же ночь их семейной жизни.

Но сегодня Арден надела длинную ночнушку и в стремлении куда-то спрятаться натянула на себя одеяло. Совершенно одеревенев, свернулась на своей стороне кровати, почти на самом краю.

– Меня ничего не беспокоит, – пробормотала она в подушку.

– Значит, твоя личность полностью переменилась после того, как ты днем уехала из клуба. Превратилась в комок нервов, не съела ужин, молчала по дороге домой, и, что самое необычное, – едва не забыла зайти в комнату Мэтта, чтобы поцеловать его на ночь. А теперь, черт возьми, скажи, что не так.

Все страхи всплыли на поверхность, и Арден набросилась на ближайший объект – Дрю.

– Ты так решил только потому, что я не хочу заниматься любовью сегодня вечером. А может, я просто не в настроении, не пришло в голову? Господи, ты ждешь, что я могу включаться и выключаться, как лампочка. Ты не в состоянии оставить меня в покое хотя бы на одну ночь?

И натянула повыше одеяло.

Несколько секунд царила тишина, потом Дрю вскочил с кровати.

– Память сыграла с тобой злую шутку. Не припомню, чтобы просил тебя заняться любовью сегодня вечером.

Он в три неровных шага пересек комнату, прежде чем Арден взмолилась:

– Дрю! – возопила она, садясь на постели и протягивая руки. – Прости, прости. Пожалуйста, вернись. Обними меня.

Лунный свет, проникающий через широкие окна, отразился от серебряных потоков слез на ее щеках. Дрю быстро подскочил к жене, крепко прижал к себе, погладил волосы любящими руками и прижал лбом к своему плечу.

– Что с тобой, Арден? Что случилось? Я сделал что-то не то? Или не сделал чего-то?

– Нет, нет, – мрачно опровергла она, покачав головой из стороны в сторону. – У меня нет причин сердиться на тебя. Я совсем не то имела в виду. Я…

– Что? Скажи мне.

Арден заглянула себе в душу, разыскивая смелость, чтобы рассказать ему о Роне и о Мэтте, но ничего не смогла найти. В этот момент храбрость была такой же неуловимой, как лунный свет, вспыхивающий на его волосах.

Арден фыркнула сквозь слезы.

– Ничего, правда. Просто… сегодня я не в настроении заниматься этим. Вот и все.

– Приляг, – ласково скомандовал муж и откинулся вместе с ней на прохладные простыни.

В комнате было достаточно тепло, чтобы лежать ничем не прикрытыми, океанский бриз шептал над телами. Дрю устроился позади Арден, притянул к себе и защищающе обвил руками, дыхание ерошило ее шелковые пряди и щекотало ухо.

– Я люблю тебя, Арден.

– Я тоже люблю тебя, – поклялась она, прильнув к нему бедром, ощущая его напряженную и горячую мужественность.

Дрю провел ладонями вверх и вниз по ее телу, касаясь кончиками пальцев линии позвоночника.

– Переживаешь из-за того, что не забеременела?

Арден действительно волновалась по этому поводу, но не говорила ему об этом. С того дня, когда он прочитал ее поэму, оба надеялись, что скоро зачнут ребенка.

– Все получится, – твердо заявила она.

– Я тоже в этом уверен. Но, честно говоря, для меня это не имеет такого уж большого значения. Я люблю тебя. Тебя. И не хочу, чтобы ты думала, что, если у нас не появится собственный малыш, я буду любить тебя меньше.

Арден поднесла к губам его руку и поцеловала:

– Я эгоистична, и хочу стать для тебя всем.

– Так и случилось. Я уже воспринимаю тебя матерью Мэтта. Никто, увидев вас вдвоем, не предположит обратного.

Арден задушила рвущиеся наружу рыдания и теснее прижалась к мужу. Она не заслужила такого слепого доверия. Такой любви.

– Когда я занимаюсь с тобой любовью, Арден, зачатие ребенка – последнее, о чем я думаю. Ты полностью владеешь моими мыслями. Я люблю тебя. Тебя одну.

Мучительный всхлип смешался со вздохом, когда Дрю стиснул ее грудь. Глубокий голос пел колыбельную любви.

– Думаю о твоих грудях, их идеальной форме. Мне нравится их пышность. Обожаю ласкать их. Вот так.

Его руки задели изящные вершинки и обнаружили их уже пробужденными пылкими словами.

– Такая милая, – шептал он, пока кончики пальцев творили магию на ее плоти. – Такая гладкая и нежная кожа. – Властная ладонь накрыла низ ее живота. – Люблю целовать тебя там, чувствовать твое возбуждение лицом и губами. И здесь… – он погладил пушок между бедер. – Именно такой должна быть женщина. – Сладостное исследование продолжалось. – Люблю тебя там.

Арден застонала в экстазе от смелого прикосновения и чуткого вторжения искусных пальцев.