Текст книги "История начинается в Шумере"

Автор книги: Самюэль Крамер

Один из наиболее важных гимнов, посвященных Энлилю, был восстановлен в 1953 г. при помощи множества отдельных табличек и фрагментов. В 1951–1952 гг., когда я работал в стамбульском Музее Древнего Востока, мне посчастливилось отыскать нижнюю часть той самой таблички в четыре столбца, верхняя часть которой находится в Музее Пенсильванского университета в Филадельфии (ее опубликовал еще в 1919 г. покойный ассириолог Стефан Лэнгдон). В том же 1952 г. совместная экспедиция Восточного института Чикагского университета и Музея Пенсильванского университета Филадельфии обнаружила при раскопках Ниппура еще один большой отрывок этого гимна. Текст его все еще не полон, и перевод представляет значительные трудности.

Начинается гимн восхвалением самого Энлиля, главным образом как бога, карающего злодеяния. Далее прославляется великий храм Энлиля в Ниппуре, носящий название Экур. Заканчивается гимн поэтическим перечнем разных благ цивилизации, ставших возможными благодаря Энлилю.

Ниже приводятся наиболее понятные отрывки из этого гимна, насчитывающего 170 строк:

 
Энлиль, чьи повеления достигают самых отдаленных пределов, чье слово свято,
Повелитель, чьи решения нерушимы, чьи предначертания вечны,
Тот, кто взором охватывает все земли,
Тот, чей свет проникает в сердца всех земель,
Энлиль, вольно восседающий на белом помосте, на высоком помосте,
Совершенствующий законы власти, господства и царства,
Тот, перед кем склоняются в страхе все боги земли,
Перед кем ничтожны боги небес
 
 
Город (Ниппур), чей облик внушает страх и смирение. . . . . .
Неправедный, злой, угнетатель
…, доносчик,
Высокомерный, нарушитель договоров, —
Он (Энлиль) не терпит их злодеяний в городе.
Большая сеть. . . .
Он не допустит, чтобы злодей и преступник избежали ее пут.
 
 
Ниппур – святилище, где обитает Отец, «Великая Гора»,
Помост изобилия, Экур, который возвышается…,
Высокая гора, чистое место…,
Владыка его, «Великая Гора», Отец Энлиль,
Избрал своим троном помост Экура, возвышенное святилище.
О, храм, – его божественные законы непоколебимы, как небо,
Его священные обряды так же незыблемы, как земля.
Его божественные законы подобны божественным законам бездны, – они непостижимы,
Его «сердце» подобно недоступному святилищу, неведомому, как зенит… . .,
Его слова – молитвы,
Его голос – мольбы. . . .,
Его ритуал бесценен,
Его празднества, струящие молоко и жир, богаты изобилием,
Его хранилища приносят радость и счастье,. . . .
Дом Энлиля, гора изобилия Экур, дом из лазурита, высокое обиталище, внушающее страх,
Ужас и преклонение перед ним достигают небес,
Тень его простирается на все земли,
Высота его достигает сердца небес.
Все правители и владыки приносят сюда свои священные дары, свои приношения,
Здесь произносят они молитвы, мольбы и просьбы.
 
 
О Энлиль, пастырь, на которого ты взглянул (благосклонно),
Которого ты призвал и возвысил в стране,. . . .,
Он повергает в прах все чужие страны, куда ступает его нога.
Умиротворяющие возлияния отовсюду,
Жертвы из богатой добычи
Он приносит (тебе); по хранилищам
И обширным дворам распределяет он приношения.
Энлиль, пастырь достойный, вечно движущийся,
Первого пастуха среди имеющих дыхание сделал царем.
Создал царскую власть,
Возложил священную корону на его голову. . . . .
 
 
Небеса – там Энлиль-владыка; земля – там он первый;
Ануннаки – он их верховный бог.
Когда он, грозный, определяет судьбы,
Ни один бог не смеет смотреть на него.
Лишь своему славному советнику, своему приближенному Нуску
Повеления и слова своего сердца
Открывает он, извещает о них,
Поручает ему исполнить свои всеобъемлющие повеления,
Доверяет ему все священные правила, все божественные законы.
 
 
Без Энлиля, «Великой Горы»,
Не было бы возведено ни одного города, не было бы заложено ни одного селения,
Не было бы построено ни одного хлева, не было бы устроено ни одного загона,
Не возвысился бы ни один царь, не родился бы ни один верховный жрец;
Ни один жрец «мах» и ни одна верховная жрица не были бы избраны гаданием по внутренностям овцы.
У работников не было бы ни смотрителя, ни надсмотрщика
Реки в паводок не разливались бы,
Рыбы морские не метали бы икру в зарослях тростника,
Птицы небесные не вили бы гнезд на земных просторах,
В небе летучие облака не отдавали бы свою влагу,
Растения и травы, украшения равнины, не могли бы произрастать,
В полях и на лугах богатые посевы не давали бы зерна,
Деревья, посаженные в горных рощах, не приносили бы плодов…
 

Третье место среди шумерских богов занимал Энки, бог «бездны» («бездна» по-шумерски – «абзу»).

Энки был богом мудрости. Именно он упорядочил жизнь на земле согласно воле Энлиля, который давал общие указания. Конкретные же детали и их воплощение были ££предоставлены изобретательному, искусному, отважному и мудрому Энки.

Так, например, в мифе, который можно назвать «Энки и мироздание, или устройство жизни на земле и цивилизации», дается как бы отчет о созидательной деятельности Энки, связанной с естественными и культурными процессами, играющими первостепенную роль в развитии цивилизации. Содержание этого мифа впервые было кратко изложено в моей книге «Шумерская мифология» (стр. 59–62). Кстати, он может служить яркой иллюстрацией того, насколько поверхностными были представления шумеров о природе и ее загадках (разумеется, с нашей точки зрения). Этот миф никоим образом не является попыткой установить происхождение каких-либо природных явлений или культурных процессов. Все они просто-напросто приписываются созидательному гению Энки: «Это сделал Энки». В тех случаях, когда речь вообще заходит о способах созидания, все приписывается слову и велению божьему.

Миф «Энки и мироздание» – это поэма, насчитывающая около 450 строк. Поэма начинается гимном в честь Энки (по-видимому, от имени автора поэмы, который превозносит Энки как божество, пекущееся о благе богов и людей). Затем сам Энки прославляет себя в следующих строках:

 
«Мой отец, царь неба и земли,
Дал мне явиться во славе на небе и на земле;
Мой предок (?), царь всех стран,
Собрал воедино все божественные законы и вложил их в мою десницу.
Из Экура, дома Энлиля,
Я перенес искусство ремесел в мой (храм) Абзу, в Эриду.
Я – истинное семя великого дикого быка, старший сын Ана,
Могучий ураган, низвергающийся в „великое подземное (царство)“, великий правитель Земли,
Первый среди вождей, отец всех стран,
„Старший брат“ богов, ниспосылающий благоденствие,
Подводящий счета всей вселенной, „Ухо“ и „разум“ всех стран,
Вершащий правосудие вместе с царем Аном в небесном святилище,
Определяющий судьбы вместе с Энлилем в стране мудрости, —
(Ибо) он (Энлиль) вложил в мои руки определение судеб того места, где восходит солнце.
Меня истинно возлюбила богиня Нинту,
Я тот, кто получил доброе имя от Нинхурсаг,
Я глава Ануннаков (великих богов),
Первый сын, рожденный от божественного Ана….»
 

Далее следует короткая молитва – славословие великих богов Ануннаков, после чего Энки, «испытывая великую радость», еще раз восхваляет самого себя. Этот гимн начинается следующим строками:

 
«Я повелитель, твердый в своих решениях, в их исполнении,
По моей воле воздвигнуты хлева, огорожены загоны для овец,
Я приближаюсь к небесам, и дождь льет с высоты,
Я приближаюсь к земле, и разливается могучий паводок….»
 

Заканчивается это самовосхваление так:

 
«Страны. . . Маган и Дильмун взирали на меня (Энки),
Суда Дильмуна привозили (?) лес,
Суда Магана нагружены до неба,
Барки „магилум“ из Мелуххи
Везут золото и серебро,
Привозят все в Ниппур для Энлиля, царя всех земель».
 

Затем следует краткий гимн от имени великих богов Ануннаков. Энки готовится «отправиться на свою землю», чтобы выполнить свой божественный долг. После сильно поврежденного, неясного отрывка, где речь идет о «повелителях», «вождях» и святых людях Эриду и Шумера, Энки определяет судьбы Шумера:

 
«О Шумер, великая земля среди всех земель вселенной,
Залитая немеркнущим светом, определяющая божественные законы для (всех) народов от восхода до заката!
Твои божественные законы – славные законы и неизменные,
Твое сердце глубоко и неведомо,
Истинное знание, которое ты несешь…, недостижимо, как небеса.
Царь, порожденный тобою, навек увенчан диадемой,
Правитель, порожденный тобою, увенчан короной навсегда.
Твой правитель – почитаемый правитель вместе с владыкой Аном он восседает на небесном помосте.
Твой царь – „Великая Гора“, отец Энлиль,. . . .,
Ануннаки, великие боги,
Избрали тебя своим обиталищем,
В твоих обширных рощах они вкушают пищу.
О дом Шумера, да будут хлева твои многочисленны, да приумножатся твои коровы,
Да будут овчарни твои многочисленны, да будут овцы твои бесчисленны,. . .,
Пусть твои нерушимые храмы возносят руки к небесам,
Пусть Ануннаки вершат судьбы здесь!»
 

После этого Энки направляется к Уру, который во время создания поэмы, очевидно, был главным городом Шумера, и благословляет Ур:

 
В Ур, святилище, он пришел,
Энки, царь бездны, и определил его судьбу:
«О город, всем обеспеченный, омываемый водами неиссякаемыми, незыблемый бык,
Помост изобилия страны, колени раздвинутые, зеленая гора,
О лес „хашур“, богатый тенью, более славный, чем. .,
Да будут твои божественные совершенные законы направлены на благо!
„Великая Гора“ Энлиль произнес твое славное имя на небесах и на земле.
Город, чьи судьбы определил Энки, Святилище Ур, да вознесешься ты до небес!»
 

Затем Энки приходит в Мелухху, на «черную гору» [возможно, речь идет об Эфиопии (Нубии)]. Весьма примечательно, что Энки относится к этой стране почти так же благожелательно, как к самому Шумеру. Он благословляет здесь деревья и тростники, быков и птиц, золото и серебро, медь и бронзу, а также обитателей этой страны.

Из Мелуххи Энки возвращается на землю Тигра и Евфрата. Он наполняет обе реки искрящейся водой и поручает их заботам бога Энбилулу. Затем он пускает в реки рыбу и поручает следить за ними некоему божеству, названному «сын Кеша». Затем Энки обращает внимание на море – Персидский залив. Он определяет законы его движения и поручает его богине Сираре.

Далее Энки призывает ветры и ставит во главе их бога Ишкура, «который скачет на грозах и бурях». После этого Энки определяет обязанности плуга, ярма, полей и растений:

 
Он направил плуг и ярмо,
Великий властитель Энки
Провел священные борозды,
Заставил зерно произрастать на вечном поле.
Энки поручил (все это)
Повелителю, жемчужине и украшению равнины,
Впитавшему мощь земли землепашцу Энлиля,
Энкимду, богу каналов и рвов.
Потом повелитель воззвал к вечному полю
и заставил его выращивать зерно «гуну».
Энки заставил его давать в изобилии бобы мелкие и крупные
. . . . зерно он собрал для закромов.
Энки присоединил амбар к амбару,
Вместе с Энлилем он умножил изобилие.
Повелительницу, которая. ., источник силы народа, несокрушимую опору страны «черноголовых»,
Силу всего сущего, богиню Ашнан,
Энки сделал хранительницей (зерна).
 

Теперь Энки принимается за мотыгу и форму для выработки кирпича, которые он поручает богу кирпича Кабта. Затем он создает строительный инструмент «гугун», закладывает фундамент и строит дома, вверяя их попечению Мушдаммы, «великого зодчего Энлиля». После этого Энки создает на равнине всякие формы животной и растительной жизни и поручает надзирать над ними «царю гор» Сумугану. Энки строит хлева и овчарни, наполняет сосуды молоком и сливками и назначает хранителем бога-пастуха Думузи.

Энки проводит границы в соответствии с договорами и поручает соблюдать их «во всей вселенной» солнечному богу Уту, «судье и посреднику богов». И, наконец, Энки «создал нить», усовершенствовал «ремесло женщины» и поручил его богине ткачества Утту.

Здесь сюжет мифа приобретает довольно неожиданный оборот. В дело вмешивается честолюбивая и воинственная богиня любви и войны Инанна. По-видимому, ее задело то, что, распределяя власть и права между женскими божествами, Энки совершенно обошел ее. И вот Инанна «вошла в дом Энки» и «смиренно», как утверждает автор, изложила свои претензии.

Начала она так:

 
«Судьбы великих богов Ануннаков
Энлиль вручил тебе.
Почему ко мне, женщине, ты отнесся иначе?
Почему мне, божественной Инанне, не дал никакой власти?»
 

Далее Инанна называет других значительных богинь и перечисляет их привилегии. Так, богиня Аруру (она же Нинту) завладела «сосудом из лазурита» и получила право назначать «царей и правителей» в стране. Сестра Инанны Нинисинна завладела «драгоценными украшениями» и стала любимицей небесного бога Ана. Другая сестра – Нинмуг – завладела «золотым веретеном (?)» (но какую власть она получила, неизвестно, так как эта строка сильно повреждена). Наконец, третья сестра – Нидаба – завладела измерительной веревкой и следит за соблюдением границ и договоров, а также заведует «пищей и питьем богов». Что же касается самой Инанны, то ей остается лишь повторить свою жалобу:

 
«Почему ко мне, женщине, ты отнесся иначе?
Почему мне, божественной Инанне, не дал никакой власти?»
 

Энки отвечает весьма пространно и подробно. Очевидно, он дает Инанне большую власть и многочисленные права, но, к сожалению, последние 50 строк поэмы плохо сохранились, а потому смысл даже уцелевших строчек зачастую неясен. Предположительно, Энки наделяет Инанну «посохом овечьего пастыря», всевозможными одеяниями, любовью к битвам и разрушению и, наконец, способностью привлекать мужчин.

Четвертым созидательным божеством была богиня-мать Нинхурсаг, известная также под именем Нинмах («высокая госпожа»). Ранее, в более древние времена, она пользовалась еще большим почетом, и имя ее в различных списках богов часто ставилось даже впереди имени Энки. Есть основания предполагать, что прежде она звалась Ки («Земля») и считалась супругой Ана («Неба») и что эти два божества породили всех остальных богов. Кроме того, Нинхурсаг имела имя Нинту («госпожа, давшая жизнь»). Все ранние правители Шумера любили говорить о себе, что они «вскормлены непогрешимым молоком Нинхурсаг». Она считалась прародительницей всех живых существ, богиней-матерью.

Один из мифов о Нинхурсаг приписывает этой богине важную роль в сотворении человека (см. гл. 15); согласно другому мифу, она породила ряд божественных потомков. Этот миф напоминает эпизод с «запретным плодом» (см. гл. 21).

Наконец, мы доходим до так называемых «ме», божественных законов и установлений, которые, по мнению шумерских философов, управляли вселенной со дня ее сотворения и поддерживали вечный круговорот мироздания. В данном случае у нас нет недостатка в прямых свидетельствах, особенно в отношении законов «ме», управлявших человеком и обществом.

Один из древних поэтов, создавая или просто редактируя очередной миф, счел необходимым перечислить все относящиеся к жизни общества законы «ме». Для этого он разделил цивилизацию своего времени на сто с лишним элементов. Из них пока расшифровано только шестьдесят наименований, да и то в ряде случаев из-за отсутствия контекста мы имеем весьма слабое представление об их истинном значении. Но и того, что расшифровано, достаточно для характеристики этой первой письменно зафиксированной попытки исследования культуры, выразившейся в перечне того, что сегодня определяется общим термином «атрибуты цивилизации». Этот перечень представляет собой список всевозможных учреждений, жреческих функций, ритуальных принадлежностей, эмоциональных и интеллектуальных состояний, различных верований и доктрин.

Вот наиболее понятные отрывки из этого перечня в той последовательности, в какой они стоят в древнем тексте: 1) верховная власть; 2) власть богов; 3) возвышенная и вечная корона; 4) царский трон; 5) возвышенный скипетр; 6) знаки царской власти; 7) возвышенное святилище; 8) власть пастыря; 9) царская власть; 10) вечная власть госпожи; 11) божественная госпожа (жреческий сан); 12) «ишиб» (жреческая должность); 13) «лумах» (жреческая должность); 14) «гутуг» (жреческая должность); 15) истина; 16) нисхождение в подземное царство; 17) восхождение из подземного царства; 18) «кургарру» (евнух); 19) «гирбадара» (евнух); 20) «сагурсаг» (евнух); 21) (боевое) знамя; 22) потоп; 23) оружие (?); 24) половая связь; 25) проституция; 26) закон (?); 27) клевета (?); 28) искусство; 29) ритуальный зал; 30) «небесная иеродула»; 31) «гусилим» (музыкальный инструмент); 32) музыка; 33) старейшинство; 34) героизм; 35) власть; 36) вражда; 37) прямота (честность); 38) разрушение городов; 39) сетования; 40) радость сердца; 41) ложь; 42) непокорная (восставшая) страна; 43) доброта; 44) правосудие; 45) искусство обработки дерева; 46) искусство обработки металлов; 47) искусство писца; 48) ремесло кузнеца; 49) ремесло кожевенника; 50) ремесло строителя; 51) ремесло корзинщика; 52) мудрость; 53) внимание; 54) священное очищение; 55) страх; 56) ужас; 57) раздоры; 58) мир; 59) усталость; 60) победа; 61) совет; 62) смущенное сердце; 63) приговор; 64) решение; 65) «лилис» (музыкальный инструмент); 66) «уб» (музыкальный инструмент); 67) «меси» (музыкальный инструмент); 68) «ала» (музыкальный инструмент).

Этот перечень дошел до нас благодаря тому, что он включен в ткань мифа об Инанне, одной из наиболее популярных богинь древнего Шумера. Список (в него входит более 100 культурных понятий) повторяется в мифе четырераза, поэтому большую часть его и удалось восстановить, несмотря на многочисленные пробелы. Уже в 1911 г. Дэвид У. Мирмэн опубликовал фрагмент этого мифа, хранящийся в Музее Пенсильванского университета. Три года спустя Арно Пёбель опубликовал другую табличку из филадельфийского собрания с отрывком того же произведения. Это большая, хорошо сохранившаяся табличка в 6 столбцов, у которой отбит лишь верхний левый угол. Угол этот мне посчастливилось обнаружить в 1937 г. в Музее Древнего Востока в Стамбуле.

Хотя большая часть мифа была опубликована уже в 1914 г., долгое время никто не брался за его перевод, так как содержание этого произведения казалось бессмысленным и лишенным логической связи. Маленький отрывок, найденный мною в Стамбуле, дал ключ к пониманию прелестной сказки о богах Шумера, почти ничем не отличавшихся от людей. Сюжет ее, кратко изложенный и впервые проанализированный в «Шумерской мифологии», сводится к следующему.

Царица небес, покровительница Урука, богиня Инанна задумала умножить мощь и благосостояние своего города, сделать его центром шумерской цивилизации и таким образом возвеличить свое имя и добиться всеобщего почитания. Для этого она отправляется в Эриду, древний очаг шумерской культуры, где Энки, Властелин Мудрости, «знающий самое сердце богов», пребывает в своей водяной бездне, храме Абзу. Энки владеет всеми божественными законами («ме»), на которых зиждется цивилизация. Если Инанне удастся добром или обманом заполучить эти законы и доставить их в свой город Урук, слава Урука и ее самой будет непревзойденной.

Когда Инанна приближается к Абзу, Энки, явно очарованный ею, зовет своего посланца Исимуда и говорит ему:

 
«Приблизься, мой посланец Исимуд, склони ухо к моим словам.
Сейчас я выскажу повеление; внимай ему!
Юная девушка, совсем одна, направила стопы свои к Абзу,
Инанна, совсем одна, направила стопы свои к Абзу,
Впусти юную девушку в Абзу города Эриду,
Впусти Инанну в Абзу города Эриду.
Угости ее ячменной лепешкой с маслом,
Налей ей холодной воды, освежающей сердце,
Напои ее пивом из „львиной морды“ [19]19
  «Львиная морда» – очевидно, сосуд в форме львиной головы. – Прим. пер.


[Закрыть]
За священным столом, за Столом Небес,
Встреть Инанну словами приветствия!»
 

Исимуд в точности выполняет повеление своего господина. Инанна и Энки садятся пировать. От крепких напитков они развеселились, и Энки восклицает:

 
«Клянусь моим могуществом, клянусь моим могуществом,
Божественной Инанне, дочери моей, я подарю божественные законы!»
 

Затем он дарит Инанне более ста «божественных законов», которые являлись неотъемлемой частью жизни шумерского общества. Инанне только того и надо: она с радостью принимает дары опьяневшего Энки, грузит законы на свою Небесную барку и отплывает с драгоценной добычей в Урук.

Но едва опьянение после пиршества проходит, Энки замечает, что божественных законов «ме» нет на их обычном месте. Он расспрашивает Исимуда, который объясняет ему, что это он, Энки, подарил законы своей дочери Инанне. Энки горько сожалеет о своей неуместной щедрости и решает любой ценой помешать Небесной барке достигнуть Урука. Для этого он отправляет Исимуда и несколько морских чудовищ вслед за Инанной.

На первой из семи стоянок, отделяющих Абзу города Эриду от Урука, морские чудовища должны захватить Небесную барку, а что касается Инанны, то ее Энки приказывает отпустить, – пусть возвращается домой пешком.

Отрывок, в котором Энки дает указания Исимуду, а также диалог между Исимудом и Инанной, которая порицает своего отца за то, что он требует возвратить ему полученный Инанной дар, – в своем роде поэтические шедевры.

 
«Властитель призвал Исимуда, своего посланца,
Энки отдал приказ Доброму Имени Небес:
„О Исимуд, мой гонец, мое Доброе Имя Небес!“
„О мой царь, благословенный навеки, я здесь“.
„Где сейчас Небесная барка?“
„Она сейчас в гавани Идаль“.
„Поспеши туда, и пусть морские чудовища отнимут ее у Инанны!“»
 

Исимуд повинуется, догоняет Небесную барку и говорит Инанне:

 
«О моя царица, твой отец послал меня к тебе,
О Инанна, твой отец послал меня к тебе.
Твой отец, возвышенный в своих речах,
Энки, возвышенный в своих изречениях,—
Его пророческими словами нельзя пренебрегать».
 

Божественная Инанна отвечает:

 
«Мой отец, что сказал он, что повелел он?
Какие пророческие слова, которыми нельзя пренебрегать, изрек он?»
«Мой царь сказал мне, Энки повелел мне:
„Пусть Инанна возвращается в Урук,
Но ты приведи мне Небесную барку в Эриду!“»
 

Божественная Инанна говорит Исимуду, посланцу:

 
«Почему, скажи мне, мой отец изменил свое решение?
Почему он нарушил слово, которое дал мне?
Почему он унизил пророческое слово, которое мне сказал?
Мой отец дал мне ложное слово, дал мне ложное слово,
Он ложно поклялся своим могуществом и своим Абзу!»
 

Едва она произнесла эти слова, как морские чудовища схватили Небесную барку. Тогда Инанна говорит своему посланцу Ниншубуру:

 
«Ко мне, верный посланец Инанны,
Мой вестник добрых слов,
Мой вестник истинных слов,
Чья рука не знает дрожи, чья нога не знает усталости,
Спаси Небесную барку и божественные законы, подаренные Инанне!»
 

Ниншубур исполняет приказ Инанны. Однако Энки не отступает. Он посылает Исимуда в сопровождении различных морских чудовищ на каждую из семи стоянок между Эриду и Уруком, чтобы завладеть Небесной баркой. Но Ниншубур каждый раз приходит на помощь Инанне. В конце концов Инанна со своей добычей благополучно добирается до Урука и там, среди всеобщего ликования, выгружает божественные законы один за другим.

Мыслители Шумера не создали четкого философского учения. Точно так же у них не было и достаточно ясной системы моральных принципов или заповедей. У шумеров не было специального свода этических норм, поэтому все сведения об их эпике и морали приходится извлекать из самых различных литературных текстов древнего Шумера.

Следующая глава посвящена рассмотрению некоторых аспектов шумерской этики и соответствующих источников.