Текст книги "Жажда жизни (ЛП)"

Автор книги: Саманта Тоул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Да?

Я делаю ошибку, смотря на него.

Муха попалась в паутину.

– Говорила. – Его голос мягкий и соблазнительный.

Чтобы отвести взгляд в сторону, мне приходится приложить усилие. Сосредоточенно смотрю на виды за окном.

– Индия, все в порядке? Ты выглядишь нервной.

Я снова оглядываюсь на него.

– Нервной? Я не нервничаю. – Мой голос становится слишком высоким и сам за себя говорит о том, что я очень даже нервничаю.

– Нет? – Он наклоняет голову набок, и несколько прядей его мягких черных волос падает ему на глаза.

В пальцах возникает болезненное желание убрать их. Может, чтобы потрогать его волосы и убедиться в том, что они мягкие именно настолько, как мне кажется.

Я его психотерапевт. И я встречаюсь с Дэном.

Я сижу на своих руках.

– Ладно, может, я нервничаю самую малость.

– Почему? – Он облизывает губы.

Если бы я не мыслила здраво, то подумала, что он пытает меня.

Понимая, что и мои губы пересохли, я увлажняю их языком.

– Потому что... я твой психотерапевт. – Я понижаю голос до шепота, хотя и знаю, что Джетт не может меня слышать.

– И?

– И... – Я хмурюсь. – Неэтично общаться с тобой вне терапий.

– Неэтично проводить время со мной?

– Если это не касается профессиональной сферы – да.

– И это единственная причина, почему ты нервничаешь? – Он прожигает меня взглядом.

Нет, не единственная. Больше всего я нервничаю, потому что у меня сильнейшее желание поцеловать тебя прямо сейчас и узнать, такой ли ты потрясающий на вкус, как я думаю. И если бы Джетт не сидел на переднем сидении, то мне было бы невообразимо сложно удержать себя в руках.

Боже, да что со мной? Почему я могу контролировать свои мысли в офисе, но не могу вне него?

– Конечно, единственная. С чего бы еще? – Мне приходится постараться, чтобы голос звучал нейтрально, и это правда очень трудно.

– Ни с чего. – Он отводит взгляд в сторону.

Я смотрю на свои руки.

С момента нашей встречи Леандро смотрел на меня с сексуальным подтекстом, и я знаю это, как и то, что он использует секс в качестве защитного механизма.

Он смотрел на меня так же, как и на любую другую женщину, которая казалась ему привлекательной, чтобы на какое-то время сбежать от действительности.

Но недавно его взгляд изменился.

Не знаю, как объяснить это, но он больше не смотрит на меня, как на очередной объект для траха.

Он смотрит на меня так, словно на самом деле хочет меня.

И это пугает до чертиков.

Потому что и я хочу его.

– Так почему бы тебе не воспринимать эту поездку как сеанс терапии, раз тебя это так беспокоит? – Его слова возникают из ниоткуда, и звучат они едко. Он кажется взбешенным. – Я могу говорить с тобой о том же самом дерьме, ну, знаешь, насколько моя жизнь отвратная, если тебе от этого станет легче находиться здесь со мной.

– Ты вырываешь слова из контекста, Леандро.

– Разве, доктор Харрис?

Он не называл меня доктором Харрис со дня нашего ознакомительного сеанса. Он все время зовет меня Индией.

И слышать, как он зовет меня доктором Харрис подобно тому, как если бы мою кожу царапали неровными ногтями.

– Ты сказала, что быть со мной здесь неэтично, так что я пытаюсь создать этичную обстановку.

Я выдыхаю.

– Что ты хочешь сказать?

– Разве это не моя реплика?

– Господи, Леандро! – говорю я резко, гнев берет надо мной верх. – Чего ты хочешь добиться от меня?

Он бросает на меня взгляд, его черные глаза смотрят сквозь меня, а его челюсть напряжена.

– Ничего.

Он отворачивается от меня.

– Мне жаль, что я поставил тебя в неловкое положение, подарив Джетту билеты. Следовало подумать об этом. Не похоже, что ты могла бы сказать ему "нет", как только я сделал предложение.

Он прав... и не прав одновременно. Мать во мне не могла сказать "нет", но доктору следовало. Джетт был бы в ярости, но пережил бы это.

Я сама поставила себя в такое положение.

Может, потому что часть меня хотела быть здесь с Леандро.

И, знаю, я обидела его, но не понимаю, как отмотать все назад.

– Слушай, прости. – Я дотягиваюсь до него и касаюсь его плеча. Как только я делаю это, то понимаю, что совершаю ошибку, ведь связь, которую я чувствую при прикосновении к нему каждый раз, увеличивается десятикратно.

Из машины как будто выкачали весь воздух, оставляя меня задыхаться. Сквозь футболку ладонью я чувствую его пульс, отчего моя кожа горит.

Не могу отвести от него глаз. Он так прекрасен.

Он кладет свою руку на мою. Указательным пальцем нежно скользит по коже, пока не достигает запястья, после чего обхватывает его и держит меня.

Его взгляд падает на мои губы. В его глазах я вижу огонь.

– Индия... – произносит он мое имя с придыханием.

Я практически теряю самообладание.

Практически.

Образумившись, вспоминаю, кто я, кто мы такие и где находимся, и отскакиваю от него, чтобы отвернуться и посмотреть в окно.

Я слышу его громкий вздох. Он расстроен.

Закрываю глаза от этого звука, и пальцами одной руки обхватываю другую, ту, на которой как будто бы остался несмываемый след от его прикосновения.

Мы не разговариваем с того самого момента, вы можете резать напряжение между нами ножом.

Поверить не могу, как близка была к тому, чтобы поцеловать его.

Как я дошла от того, чтобы быть его психотерапевтом до… чего конкретно?

Того, что хочу поцеловать его… и не только.

Он пациент, ради всего святого! О чем я, черт подери, думаю?

Неужели я допустила бы, чтобы это случилось? Я бы поцеловала его?

Тот факт, что я не могу дать быстрый и четкий ответ на этот вопрос, означает, что мне нужно бежать от него как от огня.

В поле зрения попадает вывеска с названием «Аэродром Шенингтон». Я выдыхаю с облегчением.

Мне просто нужно пережить этот день. Затем мы вернемся к исключительно профессиональным отношениям, и все будет в порядке.

Просто встреча с ним в пятницу во время ужина, вчерашнее случайное столкновение в метро, разговор за чашкой кофе после, а также то, как он прекрасно ладит с Джеттом, и, вообще, целый день с ним… все это приводит меня в смятение.

И не похоже, чтобы у Леандро были ко мне реальные чувства.

Он все время занимается сексом с разными женщинами. Может, и не в последнее время. Но ловеласом он был еще задолго до аварии.

Водитель въезжает на парковку.

Джетт выходит первым. Затем водитель открывает для меня дверь, я выбираюсь из машины, Леандро следует за мной.

– Потрясающее место! – Джетт обходит машину вокруг, на его лице возбужденное выражение.

Обожаю видеть его счастливым, как сейчас.

– Сюда, – указывает жестом Леандро.

Я иду позади, пока Джетт забрасывает его вопросами о сегодняшней гонке.

Вижу, как на него пялятся люди. Кажется, он не замечает, но наверняка он привык к постоянному вниманию.

Иногда я забываю, насколько он знаменит. Когда мы общаемся в моем кабинете, он просто Леандро.

За пределами моего кабинета он всемирно известный пилот Формулы-1.

Проходя через паддок, мы доходим до секции, где нас у двери встречает парень. Он здоровается с Леандро, пожимая ему руку. Затем открывает дверь, и Леандро сначала проводит Джетта и меня, и только потом проходит сам.

Здесь не так много людей. Наверно это закрытый сектор для наблюдения за трассой для картинга.

– Леандро, мать его, Сильва!

Я поворачиваюсь на мужской голос, разозленная тем, что тот произнес ругательство перед Джеттом.

Симпатичный, шатен, милая улыбка. Я знаю его, но не могу понять, откуда.

– Картер, как ты? – приветствует его Леандро, улыбаясь.

Они обмениваются рукопожатием и обнимаются по-мужски.

– Хорошо. А как ты после аварии? Знаю, что это то еще дерьмо…

– Нормально, – перебивает его Леандро, и голос его тотчас же становится жестким.

Картер смотрит на него какое-то мгновение с нахмуренными бровями. Затем на его лице возникает расслабленное выражение.

– Ну, рад это слышать. Но если нужно будет поговорить, ты знаешь, где меня найти. Нам нужно чаще видеться. И спасибо за услугу. Дети обожают тебя.

– Без проблем, – отвечает Леандро, небрежно отмахиваясь.

Взгляд Картера от Леандро переходит на нас с Джеттом, стоящих у него за спиной.

– Картер, это мой друг Индия и ее сын, Джетт. Джетт ярый фанат Формулы-1. Индия, Джетт – это Картер Симмонс.

Картер Симмонс. Теперь я вспомнила его.

Вспомнила аварию. Леандро и Картер были в одной команде, той, в которой Леандро является пилотом до сих пор.

Картер попал в аварию в первый же год. В этой аварии его левая рука была частично разорвана, из-за чего его движения стали ограниченными. Это был его первый и последний год. Помню, в новостях была сильная шумиха по этому поводу, ведь он был многообещающим молодым английским пилотом. Все на него возлагали большие надежды.

Трагично, что его карьера так быстро оборвалась, едва успев начаться.

– Фанат гонок, да? – обращается Картер к Джетту. – Ну, сегодня ты с легендой гонок. Это, должно быть, довольно круто.

– Это так, – усмехается Джетт Леандро.

– Нравится участвовать в гонках?

– Я хожу на картинг, когда могу.

– И как ты, хорош?

– Ну, неплох. – Джетт пожимает плечами.

Картер улыбается.

– У меня предчувствие, что, вероятно, ты лучше, чем просто неплох. Тебе следует приходить иногда и пытаться кататься на трассе.

– Это было бы потрясно. – Джетт сияет.

– Круто. Итак, ребята, могу я принести вам чего-нибудь выпить? – спрашивает Картер.

– Черный кофе, пожалуйста, – прошу я, трясясь.

Я оделась потеплее: в джинсы, джемпер и теплую куртку, – но меня все равно пробирает холод.

– Черный кофе. Сильва, ты что будешь?

– То же, что и Индия.

– Круто. Ну, Джетт, почему бы тебе не пойти со мной, чтобы стать дополнительными руками? Тогда я смогу представить тебя парням, участвующим в сегодняшних гонках.

Джетт смотрит на меня, проверяя, согласна ли я, и я улыбаюсь ему в ответ, подбадривая.

Он уходит с Картером.

– Хочешь присесть? – Леандро показывает на кресла рядом со смотровой зоной.

– Конечно.

Я подхожу и сажусь, Леандро устраивается рядом со мной.

Сейчас я так чувствительна к нему, но на самом деле не хочу этого.

– Итак, кажется, Джетт может сам себя развлечь, – говорит Леандро.

– Здесь он в своей стихии, – улыбаюсь я.

Вижу, как он наклоняется вперед, руками облокачиваясь на ручки кресла. Он смотрит, как карты на трассе делают прогревочный круг. Леандро издает звук, ужасно похожий на желание.

– Ты правда скучаешь по этому. – Это не вопрос. Я и так это знаю.

Он поворачивает голову ко мне и рукой подпирает щеку.

– Как я могу скучать по чему-то до боли, но в тоже время быть напуганным этим до ужаса?

– Обычно то, что мы любим, и пугает нас больше всего.

Прежде чем снова посмотреть на трек, он долго смотрит на меня.

– Как ты попал в мир гонок? – Я наклоняюсь вперед, размещая руки на подлокотниках рядом с его.

– Отец был чемпионом мира по ралли. Гонки всегда давались мне с легкостью. Начал я с ралли, но интерес к Формуле-1 был сильнее. Я хотел двигаться в этом направлении, и отец полностью поддерживал меня.

– Должно быть, он гордится тобой.

– Гордился. – В его улыбке кроется грусть. – Он умер. Сразу после первого моего года в Формуле-1. Сердечный приступ.

В груди все сжалось от боли за него, из-за его потери.

– Мне жаль.

– Это было давно. – Он пожимает плечами.

Хотелось бы мне, чтобы он этого не делал. Отмахивался так, словно это ничего не значит.

Когда я смотрю на него, то вижу, что его взгляд уже направлен на меня.

– Что? – спрашиваю я застенчиво.

– У меня есть вопрос, но мне страшно спросить. Не хочу пересечь границу этики.

Я смеряю его взглядом.

– Я же извинилась за эти слова. Но, строго говоря, это правда. Общение с тобой неэтично.

– Кто сказал?

– Совет Медицинских Профессий.

– Ой, да что они знают? – усмехается он.

Слишком много. Если бы они могли видеть меня сейчас, то рассердились бы и помахали перед моим лицом лицензией на практику.

– Ну и, в чем вопрос? – Знаю, что захожу на опасную территорию, но чувствую себя обязанной ему. И часть меня хочет дать ему ответ.

– Отец Джетта… где он?

Я мгновенно застываю. Мне приходится постараться, чтобы сглотнуть.

– Не рядом.

– Когда вы поженились?

– Это два вопроса. – Я улыбаюсь, так что пока не похожа на законченную стерву.

– Справедливо. – Он пожимает плечами и не давит на меня.

И из-за этого я хочу ответить.

– Мы не были женаты. Я была молода и наивна. Но, несмотря на эту наивность, я получила лучший подарок в жизни.

– Он чудесный ребенок.

– Он такой. – Я улыбаюсь.

– Ладно, у меня есть еще вопрос, последний.

Я бросаю на него взгляд, который заставляет его рассмеяться.

– Конечно. Почему нет? – Я отмахиваюсь небрежным жестом. Честно говоря, мне нравится общаться с ним вот так.

– Парень, с которым ты встречаешься. Ну правда, ты достойна большего.

Я хмурюсь оттого, что разговор ушел в неожиданное русло, и выхожу из себя.

– То же могу сказать о тебе.

– Что ты имеешь в виду? – В его голосе есть те же нотки самозащиты, что и в моем.

– Кэт Вискер. Ну, то есть, ты серьезно? – Я пытаюсь не закатить глаза. – Ты достоин лучшего, Леандро.

Откуда это взялось? Мне не следовало говорить это.

– Это говорит психотерапевт? – Его голос вдруг становится таким отстраненным, что я не могу его понять.

Говорю ли я ему это как психотерапевт?

Я уже знаю ответ на этот вопрос, и от этого по коже проносится тревожное покалывание. Несмотря на то, что скажу, я наврежу сама себе.

Делаю глубокий вдох и включаю профессионализм.

– Мне не следовало говорить этого. Это было необдуманно.

– Зачем ты делаешь это? – рычит он, вынуждая смотреть ему в глаза.

– Делаю что?

– Начинаешь это свое профессиональное дерьмо, когда сталкиваешься с вопросом, на который боишься ответить.

– Я не боюсь ответить, – огрызаюсь я.

– Тогда ответь мне честно. – Он бросает мне вызов словами и взглядом. – То, что ты сказала о Кэт, было сказано моим психотерапевтом или другом?

Я прикусываю губу, оттягивая ответ. Затем, сквозь сжатые зубы, бормочу:

– Как твой друг… наверное.

Я пытаюсь игнорировать удовлетворенную улыбку на его лице, но что-то грызет меня изнутри, из-за чего я не могу себя остановить и задаю вопрос.

– А то, что ты сказал о Дэне, будто он недостаточно хорош для меня? Ты сказал это как друг?

Он смотрит на меня очень долго.

– Нет, Индия, я говорил это уж точно не как твой друг.

Глава одиннадцатая

«НЕТ, ИНДИЯ, Я ГОВОРИЛ ЭТО УЖ ТОЧНО НЕ КАК ТВОЙ ДРУГ».

Умный ход, Сильва. Почему я сразу не сказал ей, что хочу раздеть ее и трахать до тех пор, пока ни один из нас не сможет ходить?

Боже, я тотальный долбаный идиот.

После этого она была не особо разговорчива, так что по возвращению Джетта и Картера парой минут позже я испытал облегчение.

Индия абсолютный профессионал. Если мои слова о том, что ее парень недостаточно хорош для нее не выразили того, что я хочу ее, то моя ошеломляющая реплика сделала это.

Даже несмотря на то, что я справедливо полагаю, что она тоже хочет меня, она довольно нерешительная. Она боится пересечь этот барьер без уважительной причины.

Мне нужно быть аккуратным в своих стремлениях. Я не хочу оттолкнуть ее своей напористостью, ведь легко могу потерять ее.

А мне на самом деле не хочется упускать ее из своей жизни.

Гонка закончилась. Я вручил приз победителю. С виду кажется, будто Индия и Джетт хорошо провели день. Ну, Джетт-то точно. Парень полон энтузиазма. Пока мы возвращаемся к машине, он не может перестать говорить о картинге.

– И Картер сказал, что я могу приходить в любое время, мам. Разве не круто?

– Это замечательно, солнышко.

– Итак, когда я смогу прийти?

– Ну, мы можем кое-что обсудить с дядей Китом и выбрать день, чтобы ты мог вернуться.

– Круто. Я голоден. Можем захватить чего-нибудь пожевать?

– Ты всегда голоден, – дразнит Индия его.

– Я растущий мужчина.

– Мальчик… ты пока еще мальчик. И для меня ты всегда будешь ребенком. – Она обнимает Джетта, целуя его в щеку.

– Мам! Ты рушишь мой имидж.

– Прости. – Она ухмыляется, взлохмачивая его волосы.

– Мы можем поужинать по пути домой, если вы не против. – Я жду наполненный ужасом взгляд Индии, зная, что снова пересекаю черту, учитывая, сколько всего уже натворил сегодня.

И потому я совершенно сбит с толку, когда она говорит:

– Конечно. Было бы замечательно.

– Круто. Я знаю одно замечательное местечко, куда попрошу доставить нас.

Мы забираемся в машину.

Занимая переднее сидение, Джетт сразу же захватывает контроль над стереосистемой.

Мне на самом деле не приходилось проводить время с детьми, но Джетт мне понравился. Он классный ребенок.

Ему нравятся гонки, что значительно упрощает общение с ним.

Я только пристегнул ремень безопасности, когда Индия подсела ближе и сказала:

– Ты выглядел удивленным, когда я согласилась на ужин.

Она так близко, что я чувствую запах ее опьяняющего парфюма.

– Я и удивился. Мне казалось, что я, возможно, переступаю черту этичности. – Губы сжаты, я полу-пожимаю одним плечом.

На ее лице появляется едва заметная улыбка, она пересаживается на свою сторону сидения.

– Сегодня эта черта уже пересечена. Кому навредит небольшое продолжение?

Я пересеку любую черту, какую она только захочет. Пересеку и уйду настолько далеко от гребаной черты, к которой она приклеилась, что та станет для нее невидимой.

– Никому не навредит. – Я улыбаюсь самому себе, наблюдая за сменяющимися видами за окном.

Мы остановились поесть в пригородном пабе по дороге в Лондон.

– Стоит ли нам пригласить твоего водителя поесть с нами? – спрашивает Индия.

Вопрос вынуждает меня ухмыльнуться.

– Он не мой водитель, Индия. Я плачу компании, на которую он работает, чтобы меня подвозили тогда, когда мне это нужно. Он не возил меня до этого.

– Благодарю за детальное разъяснение. Но мне все равно не по себе от того, что мы собираемся есть, а он остается здесь.

– Ну, так спроси его, – посмеиваюсь я.

Она обходит машину и говорит с водителем, когда я вместе с Джеттом направляюсь к пабу.

– У нее пунктик касательно одиноких и брошенных, – говорит мне Джетт. – Наверно из-за ее работы.

– Водитель – брошенный? – Я смеюсь.

– Ха-ха, но она не может и мысли допустить, чтобы кто-нибудь чувствовал себя плохо, ну или чтобы был оставлен.

– Не самая плохая черта, – отвечаю я ему.

Он смотрит на меня в упор.

– Тебе нравится моя мама?

– Нравится ли мне она?

– Ты хочешь встречаться с ней? Потому что если хочешь, то я полностью согласен – совершенно очевидно.

Посмеиваясь, я качаю головой.

– Это… сложно.

– Из-за Дэна? У них не серьезно, так что никаких проблем.

Ага, из-за Дэна. Но он скорее мелкий раздражитель, чем проблема.

Нет, вся сложность в том, что она мой психотерапевт. И для меня это не проблема, но для Индии очень даже.

Останавливаясь у двери в паб, я оглядываюсь на Индию, наблюдая за тем, как она идет к нам.

– Но она тебе нравится?

Я смотрю на Джетта.

– Да… нравится.

– Круто, потому что я почти уверен, что ты ей тоже нравишься.

У меня нет возможности расспросить его, потому что Индия уже дошла до нас.

– Он не захотел присоединиться к нам. Он уже сыт, – оповестила она нас.

– Тогда только мы втроем. – Я тяну дверь паба, пропуская Индию и Джетта вперед.

Паб не забит. Судя по виду, всего несколько местных. Мы занимаем столик у окна в конце заведения. К нам подходит официантка, передает меню и принимает заказ на напитки.

– Я отойду в дамскую комнату, – ставит нас в известность Индия.

Мне приходится приложить усилие, чтобы не смотреть, как она уходит. Это сложнее, чем вы могли бы представить.

Официантка приносит напитки.

Для меня лимонад. Я делаю глоток и обращаюсь к Джетту:

– Итак, Джетт, тебе нравится картинг?

– Обожаю его. То есть, я получал от картинга удовольствие, когда катался с друзьями и дядей Китом, но никогда не задумывался над тем, что он может быть чем-то еще, кроме развлечения – ну, знаешь, о серьезном участии в гонках, как сегодняшние пилоты.

– С картинга начинают многие пилоты Формулы-1, – рассказываю ему я.

– И ты с этого начал? – спрашивает он.

– Нет, перед Формулой-1 я был раллийным гонщиком. Мой отец был чемпионом по ралли. – Удивительно, как легко мне говорить с Джеттом. У меня не так много опыта общения с детьми. Но он кажется зрелым для своего возраста. – Каррик Райан начинал с картинга.

– Думаю, я знал это. Он когда-то был чемпионом по картингу, верно?

– Да, был. Слушай, если тебе интересно углубиться в занятия картингом, я могу помочь. Ты можешь ездить здесь, на картодроме Картера, но недалеко есть еще много других неплохих мест. Каррик знает много площадок, и я уверен, он будет рад помочь.

Я не спрашивал, но не сомневаюсь в этом.

– Я и забыл, что ты дружишь с Карриком Райаном. Разве вы не были соперниками? – Заинтересованный, он наклоняется вперед.

– Для справки, мы до сих пор соперники, – смеюсь я. Думаю, наше с Карриком соперничество не закончится никогда, но сейчас это повод для шуток в противовес тому, как дерьмово мы обращались друг с другом прежде. – Сейчас мы хорошие друзья. После аварии Каррик и его жена, Энди, были рядом. Это было не обязательно, тогда мы еще не были близки, и их поведение показало мне, какие они на самом деле люди.

– Он кажется клевым.

– Он такой. Только не говори ему, что я такое говорил. Он будет мне напоминать об этом без конца.

Джетт смеется, прежде чем сделать глоток Колы через трубочку.

– Думаю, я хочу заняться картингом. Попробую и увижу, получится ли у меня.

– Круто. Тогда я помогу. Но только если твоя мама будет не против.

– Не будет, – говорит он уверенно. – Итак, авария была паршивой, да? Я смотрел телевизор, когда это произошло. На какое-то время ты умер, да?

Как этот парень умудряется задавать вопросы таким образом, что они ранят меньше?

– Было паршиво, и да, я умер на короткий промежуток времени.

– Наверно странно умереть вот так, а потом вернуться обратно к жизни, – размышляет он, жуя трубочку. – Когда ты умер, ты видел свет в конце тоннеля и прочее, о чем говорят люди?

– Никакого света. – Я качаю головой. – Честно говоря, я ничего не помню об этом моменте. Случается авария, затем пустота и я прихожу в себя в больнице.

Прежде чем он задает следующий вопрос, он делает короткую паузу.

– Как думаешь, ты когда-нибудь будешь участвовать в гонках снова?

Перед тем как ответить, я делаю глоток.

– Я хочу этого. И пытаюсь достигнуть цели.

– Я правда надеюсь, что ты вернешься. Когда я смотрел прошлый сезон по телевизору, мне не хватало твоих гонок.

– Ну, надеюсь, ты увидишь меня в следующем году, и на этот раз с трибуны Сильверстоуна.

– Это было бы потрясающе, – улыбается он.

– О чем вы говорите, мальчики? – спрашивает Индия, возвращаясь за столик.

– О том, что я собираюсь заняться картингом. Леандро сказал, что поможет мне, если ты не будешь против.

Индия стреляет в меня взглядом. Я вижу в ее глазах материнскую тревогу.

– Это безопасно, на низких скоростях, – заверяю я ее.

– Ты правда хочешь заняться картингом? – спрашивает она Джетта.

– Да, думаю, я правда хочу этого. – Он улыбается ей.

– Я не говорю нет, но это дорогой спорт, Джетт. Тебе нужно серьезно отнестись к этому.

– Не так это и дорого, и тебе не придется покупать мне карт. Я буду брать его в аренду.

У Индии проблемы с деньгами? У нее хорошая работа, но Лондон – дорогое место для жизни, и она мать-одиночка.

Она долго смотрит на сына. Вижу, как работают ее шестеренки. Я хочу помочь ей, проявить заботу.

– Ладно, мы решим этот вопрос. Но не отнимай время Леандро. Он занятой человек.

Полагаю, это отстранение меня от попыток помочь.

Индия и ее гребаные этические правила выводят меня из себя. Сегодня она дико непостоянная. В одну минуту все хорошо, а в следующую она идет на попятную.

Как будто я делаю к ней всего шаг вперед и два огромных шага назад.

И меня посетила идея.

В общем, может, я не способен помочь Джетту с картингом, но есть кое-что, что я могу сделать для него.

Глава двенадцатая

– ТЫ В ПОРЯДКЕ? – Бросаю взгляд на Леандро.

Он выдыхает сквозь стиснутые зубы, словно колеблясь.

– Да… нет… да.

– Тебе не нужно делать это. Не сейчас. Не нужно, если кажется, что слишком рано.

Он смотрит на меня.

– Время против меня. Уже середина декабря. Мне нужно вернуться в кокпит через несколько недель, максимум через месяц, либо я больше никогда не буду участвовать в гонках. Прежде чем подступиться к болиду, я должен быть в силах водить обычную машину. Меня уже тошнит быть психическим калекой, Индия. Я должен сделать это. – Он смотрит на меня глазами, полными отчаяния и решительности.

Отчаяние беспокоит меня.

– Я просто не хочу, чтобы ты торопился, Леандро, и отбрасывал себя на недели назад. Ты делаешь потрясающие успехи.

– И прогресс надо ускорить, срочно. Сейчас или никогда, Индия.

– Ладно. – Я киваю, принимая его желания. – Глубоко дыши. Может, ты и чувствуешь необходимость торопиться, но не обязательно делать это именно в данный конкретный момент. И помни, я здесь, с тобой. Ты не один.

Он одаривает меня мягкой благодарной улыбкой, и затем концентрирует взгляд на руках, сжимающих руль.

Мы в моей машине, которую я забрала из ремонта работающей лучше, чем прежде, даже несмотря на то, что это влетело мне в копеечку. Леандро непреклонен в своем желании повести ее. Так как на сегодня он мой последний пациент, я отвезла нас на большую парковку, которая, я знала, свободна в это время дня. Мне показалось это безопасным на случай, если он застынет за рулем.

– Я смогу.

– Ты сможешь, – уверяю я его. – Ты управлял машинами на таких скоростях, которые я и представить могу с трудом. Ты выжил в аварии, которая могла быть фатальной. Ты выживший. Ты сможешь.

Я касаюсь его руки, чтобы поддержать его, игнорируя всплеск энергии, возникший от контакта с ним.

– Я смогу, – повторяет он.

Сфокусированный на лобовом стекле, он сжимает зубы и выпускает сквозь них воздух. Затем передвигает рычаг на первую скорость, и мы медленно едем вперед.

Я молчу. Мне нужно оставить это ему. Он знает, что, если я ему понадоблюсь, я здесь, но ему нужно справиться самостоятельно.

Он едет немного быстрее, переключая скорости. Я смотрю на него очень внимательно, обнаруживая, что напряжение покидает его тело.

– У тебя получается, – говорю я мягко.

– Да, я делаю это. – В его дрожащем голосе слышится облегчение.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. – Он выдыхает, его губы трогает улыбка. – Я чувствую себя… действительно охрененно хорошо.

Через пару минут его разъездов по парковке я спрашиваю:

– Как думаешь, сможешь выехать на дорогу и проехаться там?

Он бросает на меня быстрый взгляд. На его лице нет выражения опасения.

– Смогу.

– Тогда почему бы тебе не поехать домой самому? Чтобы спасти меня от этой обузы, – улыбаюсь я.

– Только если ты зайдешь выпить, отпраздновать мое возвращение за руль.

Его глаза следят за дорогой, когда он выезжает с парковки на улицы.

Смотрю на его профиль.

– Наверное, не стоит.

– Снова границы этики, да? Так, значит, если психотерапевт выпивает за большой успех своего пациента, это против правил?

– Когда ты все обставляешь вот так, полагаю, нет. Но только стаканчик, и маленький. Мне потом еще ехать домой.

– Одного маленького стаканчика хватит.

Чувствую, как он жмет на газ, везя нас в самую гущу дорожного потока.

Леандро везет нас в район Мейфэр. Он отгоняет мою машину на парковочное место перед встроенным гаражом роскошно выглядящего дома. Он глушит мотор и смотрит на меня. Его глаза светятся.

– Ты сделал это. – Я улыбаюсь ему.

– Да, я смог.

В этот знаменательный момент чувствую внезапное стремление обнять его, и, кажется, он чувствует то же самое, потому что наклоняется над коробкой передач и обнимает меня, прижимая к себе.

От шока я замираю. Вот это, да еще его запах. Боже, как же хорошо он пахнет.

– Спасибо тебе, – шепчет он у моих волос.

От ощущения его дыхания на моих прядях, от его шепота у моей кожи я руками скольжу по его спине, обнимая его в ответ.

– Это все ты. – Это мой голос звучит с придыханием?

Он отклоняется назад, но не отпускает меня. Смотрит прямо мне в глаза, и я чувствую трепет.

– Нет. – Он мягко качает головой. – Я бы не смог сделать это без тебя.

Я не могу говорить. Его взгляд движется от моих глаз к моему рту.

Ох, Господи.

Думаю, он собирается поцеловать меня.

Я хочу, чтобы он поцеловал меня.

С колоссальным усилием я вырываюсь из его объятий и прочищаю горло.

– Итак, это твой дом? – Жестом я указываю на дом, который видно через лобовое стекло, и к которому пригвожден мой взгляд.

Я не могу смотреть на него. Не смею смотреть на него.

– Это он. – Его голос звучит жестче, чем обычно.

Слышу характерный щелчок открываемой им двери, побуждающий меня к действию. Я выбираюсь из машины. Он уже ждет с другой стороны авто. Иду к нему на шатающихся ногах. Сердце бьется со скоростью миля в минуту.

Используя пульт дистанционного управления, он блокирует замки на машине и отдает мне ключи. Своими пальцами он задевает мои, отчего по коже бегут мурашки.

О чем я думаю? Я его психотерапевт.

Он просто благодарен за помощь. И запутался, решив, будто хочет меня.

Зажав ключи в кулаке, я бросаю их в сумку.

– Спасибо, что доверила вести свою машину. – Он улыбается мне, направляясь к входной двери.

– Тебе не нужно благодарить меня. У меня не было никаких сомнений в том, что ты сможешь, – говорю я, следуя за ним. – Итак, как ощущения от вождения машины на дороге?

Он открывает дверь и включает в коридоре свет.

– Как только прошло начальное плохое предчувствие, все стало нормально. Я не говорю, что у меня нет мыслей об аварии, но я отгоняю их прочь и двигаюсь дальше. А затем я вспомнил чувство, которое всегда бывало у меня, когда я водил. Это было приятно. Но понимаю, что, когда выеду на трассу на болиде, все будет совсем иначе.

Я захожу в его дом и закрываю за собой дверь.

– Крошечными шажками. – Я мягко улыбаюсь ему. – И если тебе понадобится помощь на треке, дай знать. Я могу быть там.

Он делает шаг ко мне. Сердце начинает колотиться о грудную клетку.

– Ты бы сделала это?

– Да. – Снова говорю с придыханием. Он твой пациент, Индия. – То есть, само собой, это все часть лечения. – Я выпрямляюсь, меняя тон голоса.

– Ну, еще бы. – Он хмурится и создается впечатление, будто на его лицо упала тень. Он отворачивается и начинает идти вперед. – Что бы ты хотела выпить? – Его слова кажутся жесткими.

Чувствуя себя выбитой из колеи и смущенной, я снимаю туфли и иду за ним. Пока иду, задаю вопрос:

– Что у тебя есть?

– Я не храню алкоголь с тех пор, как сорвался, но у меня есть бутылка шампанского.

– Шампанское подойдет.

Я захожу на кухню. Она современная, вся встроенная мебель из гладкого белого материала, и только угловой стол серебристой расцветки.

– Ого. Милая кухня.

– Спасибо. – Он снимает куртку и бросает ее на табурет у кухонного островка. Затем пересекает кухню и из холодильника достает бутылку. – Тебе нравится готовить?