Текст книги "Полечу в пропасть (СИ)"

Автор книги: Саманта Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

      Как и ожидалось, он пришел первым. Из-за нашей «эстафеты» я даже не заметила, куда мы пришли. Это был огромный парк развлечений. Было видно различные аттракционы – от американских горок до чертового колеса. Я стояла так и смотрела на эту красоту, без сил оторвать глаз от такого зрелища.

      В детстве я редко ходила на разные ярмарки и карусели, потому что мои родители не могли себе позволить это, да и я сама полжизни прожила в Чикаго, но не знаю свой город совершенно. Не то чтобы я была не любопытным ребенком, просто не хотелось давить на родителей. Я понимала, что с бюджетом у нас всё плохо и их расстраивать не стоит.

      А вот сейчас я могла воплотить свою детскую мечту, и всё благодаря Адаму. Я готова прыгать от счастья.

      Смотря на все эти огоньки, на всех этих счастливых людей, которые веселятся вдоволь, я не удержалась и посмотрела на Адама. На его лице играла усмешка, в глазах плясали насмешливые искорки. Я сама не смогла сдержать свою улыбку, глядя на парня.

      Затем я опять перевела взгляд на действие вокруг меня – это было ни что иное, как праздник моей души. Я так давно мечтала развлечься, но не так, как это делают другие подростки, с помощью алкоголя и других вещей, а так, как обычный ребенок. Как я.

      Огни ночного города освещают людям путь, всё это похоже на сказку, в которую так трудно поверить. Может быть, я уже в коме или что-то вроде того? И это всё действительно не по-настоящему? Так хочется верить в то, что этот момент будет длиться вечность, хочется верить в то, что я действительно здесь, с ним, и мне хорошо.

      Мне хорошо, я рада, я счастлива.

      – Пойдем? – спросил Адам, протянув мне руку.

      Я всё ещё не могла опомниться, на моем лице играла глупая улыбка, но мне, если честно, всё равно. Сейчас я счастлива. А всё, что будет потом, меня просто-напросто не волнует, ведь у меня есть только этот момент, этот миг.

      Я повернулась к нему со своей улыбкой.

      – Конечно, – ответила я, взяв его ладонь в свою.

      Этот момент, когда наши пальцы соприкоснулось, нельзя было сравнить ни с чем. Между нами прошел электрический разряд, я это почувствовала всем своим телом. На его прикосновения трудно реагировать по-другому, потому что я люблю его, душой и телом. Люблю всем сердцем.

      Так трудно выговаривать это, но да, это действительно так. Отрицать это ещё труднее. Невозможно, я бы сказала.

      – Пошли, – вперемешку с радостным смехом сказала я.

      Он улыбнулся, и в этот момент, я клянусь, могла бы отдать всё, только чтобы увидеть эту улыбку ещё раз.

      Я бы хотела, чтобы Адам любил меня. Чтобы скучал по мне, чтобы переживал за меня.

      «Многого хочешь», – ехидно провозгласило подсознание.

      Уставившись на гирлянды и разные фонари, которые светились над нами, словно звезды, я не могла сдержать восторга.

      Всегда мечтала об этом.

      Всегда.

      Он воплотил в жизнь мою одну-единственную мечту, среди многих, но я была так рада, что мне аж тошно становилось от своего хорошего настроения.

      – Тебе нравится? – спросил Адам, видимо недоумевая из-за такой странной реакции. Не знаю, как я сейчас выгляжу.

      Наверное, как настоящая сумасшедшая.

      – Как это может не понравиться? – вопросом ответила я ему. – Но почему парк развлечений? – захотела уточнить я.

      Опять усмешка заиграла на его лице.

      – Узнаешь, – загадочно проронил он.

      Я принимаю игру.

      – Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – начала умолять я, смотря на него кошачьими глазками.

      Парень театрально вздохнул.

      – Помнишь, у меня есть желание?

      Я утвердительно кивнула.

      – Так вот, мое желание: давай подождем до конца вечера, и я тебе расскажу, хорошо? – я закатила глаза, но желание есть желанием.

      – Хорошо, – проговорила я.

      – А сейчас пошли развлекаться, – он взял меня за руку, и, клянусь, в этот момент я была готова отдать ему свою собственную жизнь.

***

      Наверное, мы катались на каруселях вечность. Я пыталась сосчитать, сколько раз я играла в дротики и в другие забавные игры, но, боюсь, я не смогу назвать точное число.

      Мне просто хотелось, чтобы это не заканчивалось.

      Сейчас Адам впервые попробовал кидать дротики. Заключалась игра в том, чтобы попасть в необходимое количество шариков, и забрать свой выигрыш.

      Видимо, это мне сегодня не везет, но я попадала максимум в два шарика за одну игру, когда нужно было попасть во все или около того.

      Я с насмешкой посмотрела на парня.

      – Выиграешь для меня что-нибудь? – спросила я, не скрывая ухмылки. – Если, конечно, у тебя получится.

      – Не бойся, Дженн, я дам тебе игрушку, – сказал он, – если тебе это так надо, то выиграю, обязательно.

      – А я посмотрю на это.

      Сев, я наблюдала за Адамом и его действиями. Заплатив несколько долларов, он взялся метать дротики, а я смотрела на его сосредоточенное и такое красивое лицо.

      Резко метнув, он попал в цель.

      Потом опять.

      И опять.

      Вновь попал.

      И ещё раз.

      Стоп, он сейчас серьезно сбил все шарики? Я думала, это невозможно.

      – Эй, подожди! – крикнула я. – Ты жульничал.

      – Это я для тебя выиграл, вообще-то, – заметил он, вручая мне плюшевого медведя.

      Я немного разозлилась, всё-таки, я играла в эту игру практически полчаса, потратила кучу денег, ну как, кучу, но довольно много для меня. А он просто так взял и выиграл? Да ну, это должно быть такой подвох.

      – Как? – всё ещё не скрывая своего изумления, удивилась я.

      Мы соприкоснулись руками.

      – Хочешь, научу? – спросил он, на что я кивнула.

      Ну а что? Меткость у меня неплоха, но вот сейчас у меня категорически ничего не выходит.

      Полная катастрофа.

      Он подошел к человеку в будке, оплатив ещё одну игру, и вернулся ко мне.

      – Вместе?

– Да, идем, – сказал он.

      Подошедши поближе к будке, он взял дротик и отдал его мне. Затем, встав сзади, он обнял мою талию и прикоснулся к моей руке. Его дыхание опаляло мою кожу, а тело горело от прикосновений.

      – Оу, а это обязательно? – возмутилась я, а мысленно просила, чтобы он не уходил от меня, чтобы продолжал обнимать меня.

      – Это плата учителю, – ухмыльнулся он.

      Ловко управляя моими движениями, мы попали во все шарики и опять же были вознаграждены. Признаюсь, чего я не ожидала, так это того, что всё действительно так просто, стоит всего лишь постараться.

      – Который час? – спросила я Адама. Казалось, мы здесь уже целую вечность, но мне так, так не хотелось уходить!

      – Скоро полночь, – сказал парень.

      – Но мы же останемся здесь ещё немного, да? – попросила я.

      Адам посмотрел на меня, и на миг наши взгляды встретились. Я оцепенела. Господи, ну почему я так реагирую на него?

      – У меня есть ещё одно незавершенное дельце.

      Он подошел ко мне ближе и вынул из своего кармана маленькую коробочку.

      – Что это? – изумилась я, не находя больше слов.

      – Это – подарок на день рождение, – провозгласил он, а я была всё ещё в шоке. День рождение? У. Меня. Сегодня. День. Рождение? – С днем рождения, Дженни, – добавил он следом.

      Я, не говоря ни слова, потянулась за коробкой. Увиденное заставило меня удивиться ещё больше. Небольшой кулон из белого золота держала я в руках. Золото сияло из-за света гирлянд, а я сияла, но от счастья.

      Моему счастью не было предела.

      – Ты не забыл, – утвердила я, – ты не забыл! – повторила я ещё громче.

      Это так странно. Он помнит о моем день рождении, когда я сама забыла о нем.

      – Как же я мог забыть? – спросил Адам.

      Я подняла глаза на него, я была готова сделать всё, чтобы отблагодарить его.

      Счастлива. Радость искрилась вокруг меня, я просто не могла поверить в это. Не могла поверить в то, что это я, что это всё со мной. Мне не верится, мне просто не верится.

      Это правда? Это всё правда? Просто нереально, фантастически, невероятно. Я сама себе не верю.

      Это всё не со мной, это всё не может быть со мной.

      В благодарность я решила поцеловать его в щеку, но на миг, когда мои губы коснулись его кожи, я невольно отпрянула, понимая, что сейчас делаю.

      Адам, видимо, был удивлен не меньше, чем я, но за несколько секунд произошло то, чего я так долго ждала.

      Он накрыл мои губы своими, и я подалась ему навстречу.

      Я млею в его руках, Адам продолжает целовать и целовать меня. Ноги дрожат, а дыхание сбивается, словно воздух густеет.

      По моей коже табуном бегут мурашки. Необычно. Незнакомо. Наш поцелуй становится всё нежнее, ласковые ладони гладят меня по спине. Всё это медленно сводит с ума, заставляя все мысли вылететь из головы.

      Но поцелуй внезапно становятся настойчивее, жарче. Он опускает руки мне на талию, впиваясь пальцами, притягивая меня к себе ещё ближе, чтобы между нами не осталось больше ни миллиметра пустоты. Нежность. Близость. Тепло.

      В тот момент, когда наши губы разъединяются, я могу сказать только одно:

      – Я люблю тебя.

Глава 19.

      Мы едем уже несколько часов подряд. Воспоминания из вчерашнего дня заставляют меня улыбаться, такое чувство, что сейчас я – это часть вечности, часть чего-то большего. Что я не простая, не обычная девушка, которая всего лишь больна и решила исправить свою неинтересную жизнь, дабы почувствовать, узнать, что такое «любить», «надеяться», «верить».

      Я же никогда не пыталась изменить свою жизнь в лучшую сторону, даже после того, когда узнала, что больна. Мне казалось, что жизнь должна идти своим чередом, не стоит вмешиваться. И когда я встретила Адама, я поняла, что он – моя жизнь. Он тот, ради кого я преодолею все диагнозы и все препятствия на своем пути, лишь бы он был со мной.

      Мне неважно, честно, мне совершенно неважно, что будет завтра. Будет ли оно совсем. Мне просто нравится то, что я могу прикоснуться к нему, могу обнять, поцеловать, держать за руку. Что он здесь, и мы вместе. Это то, что действительно, действительно важно для меня. Это то, ради чего я готова идти дальше.

      Ради чего я готова жить, а не выживать.

      Положив голову на плечо Адама, который был сосредоточен на дороге во время нашей поездки, я спросила:

      – Ещё долго ехать? – заныла я от нетерпения.

      Мне, если честно, было всё равно насколько мы быстро приедем, как говорил Адам: «в загородный дом отца», я была рада, что мы сейчас вместе.

      И никто не мог этого изменить.

      – Ну, не то чтобы долго, – не отрывая взгляда от дороги, проговорил парень, – ещё есть, что ехать, но, думаю, мы к вечеру будем.

      Я улыбнулась и почувствовала, как улыбнулся он.

      – Адам, как ты относишься ко всему этому? – спросила я, сама до конца не понимая своего же вопроса.

      – То есть? – из любопытства поинтересовался он, на секунду оторвавшись от дороги, чтобы посмотреть в мои глаза.

      Вновь я почувствовала то странное чувство, которое заставляло меня любить его ещё больше. С ним я чувствовала совершенно иное, нежели с другими знакомыми мне людьми. Мне хотелось, чтобы он смотрел на меня, хотелось, чтобы он обнимал меня, мне просто хотелось, чтобы он был со мной. И больше мне ничего никогда не понадобится, лишь бы он был рядом.

      – Ну, знаешь, – продолжила я, – как ты относишься к нашей стране, к обществу? Стоит ли что-нибудь поменять в нем? Мне просто хочется узнать твою точку зрения, – попросила я, ожидая его реакции.

      Он выдавил усмешку.

      – Помнишь, о чем я тебе говорил? – уточнил он.

      Я рассмеялась.

      – У меня амнезия, забыл? – проронила я. – Я уже вспоминаю некоторых людей правда, знакомых. Возможно, и это вспомню. Давай, говори уже, – попросила я.

      Гримаса задумчивости появилась на его лице, а потом он начал говорить:

      – Мир – это чертеж, совсем неидеальный и неровный. В нем есть недосказанности и непредсказуемости. И он никогда не станет чем-то таким, чем стоит гордиться или вникать в подробности. Всё, что мы можем делать – это пользоваться тем, что нам было дано, рассчитывая на одну попытку сделать всё в наилучшем виде. Не стоит делать это всё идеальным. Нет ничего идеального. Совсем ничего. Мы – одинокие, но в то же время близкие. Видишь, что нас разъединяет? Ничего. Это просто невидимый, глупый барьер, который мы никогда не удосужимся переступить…

      – … А всё это из-за чего? – продолжила я, окончательно вспомнив его слова. Казалось, я знаю Адама лучше, нежели себя. – А вот это единственный вопрос, заданный правильно, Дженн. Из-за бесчеловечности. Глупости. Морали. Здесь слишком много ответов, но стоит всего лишь уловить суть сказанного: мы сами решаем. Да, я верю, есть судьба там и всё такое, то есть то, что суждено нам пройти, но в некоторых ситуациях у нас есть выбор… Этот выбор порой бывает сложным и не таким, как нам хотелось бы, но в итоге мы делаем то, что должны. Не всегда получается то, что надо, но нужно стараться. Нет ничего такого, что мы утрачиваем навсегда. Нет ничего такого, чего нельзя было бы испытать вновь.

      Вновь усмешка заиграла на его лице.

      – Видишь? Ты вспомнила, – заметил он.

      – Это было нетрудно, – я взяла его ладонь в свою, – всё, что касается тебя, я отлично помню, – продолжала я, – потому что я всегда верила, что ты будешь моим. Не знаю, возможно, я была наивна, думая об этом, но вот видишь, как сложилось? Ты – со мной, а большего мне и не надо.

      Адам, казалось, поражен моими словами.

      – Мм, – пробормотал он, – тебе так нравится меня смущать? – я рассмеялась, он также не смог сдержать улыбки, – я тоже всегда любил тебя. И всегда знал, что мы встретимся вновь, что ты будешь моей.

      Он любит меня. Я верю ему, верю каждому слову. Такое чувство, что он вернул меня в мир живых, вытянул из ада, из мира мертвых, и я вновь могу вздохнуть полной грудью, не боясь при этом обжечься.

      Я хочу любить. Я хочу дарить ему каждое мгновение, хочу всегда видеть его счастливым. Жаль, что это счастье будет не долгим, но я готова бороться за него. Последние минуты, часы, дни, я хочу провести именно с ним, разделить свое горе, свой крах, свое существование. Я хочу отдаться ему целиком и полностью, чтобы он понял, как сильно я люблю его. Мне хочется кричать об этом, я не буду скрывать.

      Любовь поразила меня. Ещё никогда не думала, что буду счастлива, никогда не думала, что могу утонуть в одном человеке, могу забыть, просто забыть о своих проблемах, обо всем, обо всем, что меня окружает.

      Я хочу жить. Хочу дышать, хочу знать, что всё это не напрасно. Любить.

      – Адам, – пробормотала я, – я очень сильно люблю тебя, – на выдохе произнесла я, прижавшись к его телу, так, чтобы нас разделяли считанные миллиметры воздуха, так, чтобы не осталось пустоты между нами, так, чтобы я смогла быть ближе к нему, так, чтобы я смогла рассказать о своей любви ему, не отрывая взгляда от его зеленых, таких любимых, неповторимых глаз.

      Трудно сказать, что именно мне в нем нравится. Я люблю его полностью, люблю его счастливым, люблю в ярости, люблю совершенно необузданного, но смысл единственный – я просто люблю его.

      И сейчас, именно сейчас, мы творим свою судьбу. Мы творим свою жизнь, мы творим свою любовь. Никто не сможет отнять у меня это, никогда, слышите? Никто не сможет забрать его у меня, никто не узнает, как это волшебно, полюбить его, потому что он только мой. И я хочу только его.

      – Чёрт, Дженн, – произнес Адам, вдыхая воздух, – как мне сделать тебя счастливой? Милая, я просто хочу, чтобы ты была счастлива, – сказал он, а я таяла, медленно-медленно таяла от его слов.

      Мне хотелось, чтобы он не беспокоился обо мне, хотелось попросить, чтобы он отпустил меня, но узнать, что кто-то по-настоящему заботится о тебе – это нечто неземное, это просто кое-что сверхъестественное. Уверить его, что я счастлива, счастлива настолько, что мне можно рассказывать об этом часами, будет недостаточно. Мне хотелось показать всю полноту своих чувств к нему, но я не смогу этого сделать своими словами, поступками, действиями.

      Он никогда не узнает, насколько сильно и безвозвратно я влюблена в него.

      – Ты делаешь меня счастливой, – я поцеловала его в висок, чувства переполняли меня. – Больше мне ничего кроме тебя не надо, – подтвердила я для него, чтобы он отбросил все сомнения и наслаждался этими секундами, которые мы проведем вместе.

      Адам посмотрел на меня так, словно я была для него музой, а не непосильной ношей, которой, я уверена, была для многих людей. Он видел меня с совершенно иной стороны, я не была для него обузой. Готова поклясться, что Адам любил меня. В этот момент. Эту жизнь.

      Он любил меня.

      А я любила его. И никто не мог отнять у нас это.

***

      – Мы приехали, Дженни, просыпайся.

      Я почувствовала горячее дыхание на своей щеке и медленно раскрыла глаза. Мне не хотелось, чтобы это было сном, в чем я до сих пор не была уверенна. Но, открыв глаза, я убедилась в том, что он всё ещё со мной.

      – Да? – улыбнулась я, увидев его лицо перед собою. – Так скоро? – спросила я.

      Адам рассмеялся, и, услышав его мелодичный смех, я улыбнулась. Даже смех у него идеальный. Ну и зачем ему я?

      – Мне казалось, что ты наоборот хотела приехать пораньше, – высказался он, а я отрицательно пошатала головой.

      – Адам, – начала я, – если я еду с тобой, то мне всё равно сколько, шесть дней или хотя бы три года, для меня всегда будешь существовать только ты, а расстояние и время – неважны, – уверила его я.

      Его глаза озорно сияли, а я поняла, что именно этот момент – моя вечность. Он – моя вечность, моя любовь, мой единственный луч света в этом мире. И я не позволю его никому отобрать, только себе самой.

      Я – своя беда, свое несчастье, своя единственная проблема, с которой, увы, мне нельзя справиться земными способами.

      – Действительно? – спросил он, не веря в мои слова.

      – Действительно, – подтвердила я, – ну, а сейчас показывай, где мы будем жить! – радостно завопила я.

      И вновь я увидела его улыбку, и вновь мне захотелось жить, хотя на самом деле, я была мертва. Не осознавая того, Адам вытаскивает меня из мира мертвых, и моя душа живет. Не хочется рушить это, но понимаю, что рано или поздно всему приходит конец.

      Он вложил мою ладонь в свою. Его кожа был шершавой, но, клянусь, это прикосновение давало мне веру в лучшее, веру в завтра, которого у меня может и не быть.

      – Пошли, – протянул он, а я одобрительно улыбнулась.

      Когда я вышла из машины, то втянула воздух, позабыв о времени и прочих проблемах. Он – единственное, что меня беспокоит и, думаю, даже собственная жизнь для меня не так важна, как его.

      – Идем, – кивнула я.

      Небольшой домик окружал туман, из-за чего я не смогла увидеть местность. Мне было достаточно этого. Мне было достаточно его рядом, мне было хорошо от мысли, что он не исчезнет, не испарится, не уйдет. Я хочу видеть его, слушать его, чувствовать его рядом. Хочу быть с ним.

      Когда мы вошли в дом, я увидела то, чего мне так не хватало: запах жизни, запах дерева и мяты, который проникал в легкие с каждым вдохом. Я сжалась и замялась, не зная, что делать дальше, на секунду подумав, что я маленькая, глупая девочка, которая ничего не видела, не слышала в жизни.

      А может, я и всегда являлась таковой?

      – Не бойся, – прошептал Адам мне в ухо, мурашки пробежались по телу, – я с тобой, – добавил он, а за эти слова я была готова его расцеловать.

      Опять улыбнувшись, я прошла за ним. Атмосфера уюта – вот, что я чувствовала в этот момент. Я чувствовала то, что не чувствовала никогда. Уют. Комфорт. Счастье. Тишина. Вечность.

      – Тебе нравится? – спросил парень, когда мы очутились в большой комнате, которая, скорее всего, была гостиной.

      Я кивнула. Говорить я не могла, потому что чувствовала, что вот-вот расплачусь. Мне не хотелось, чтобы Адам видел мои слёзы.

      Я хочу быть счастливой, счастливой для него. Для него единственного. Пусть он знает, что на данный момент я счастлива, и ничто не сможет причинить мне боль. Ничто не сможет стереть это.

      – Что случилось? – обеспокоенный тон пробрал меня до глубины души. «Он любит меня», – напомнила я себе. Это словосочетание успокаивало, и действовало словно бальзам на сердце, словно он исцелил меня и делал это вновь и вновь, опять и опять.

      Подняв глаза на него, я выдавила улыбку, хотя так хотелось плакать.

      «Нет, – повторила для себя, – я должна улыбаться для него».

      – Всё отлично, Адам, – в моем голосе были слышны всхлипы, которые мне так бы не хотелось показывать, хотелось сдержать. – Всё замечательно.

      Он подошел и обнял меня.

      Не нужно было слов, не нужно объяснений. Он знал, что я в этом не нуждаюсь, поэтому он просто обнял меня. Я влюблялась в него всё больше и больше каждый миг, каждую секунду, и мне так страшно, клянусь, так страшно становилось от этого! Я представила, что могу потерять его, что могу потерять, и, просто…

      Рыдания вышли наружу, я не могла уже сдерживать себя. Но это были слёзы счастья. Определенно, счастья.

      По-другому и быть не могло.

      – Я в объятиях своей любви, – продолжала я, – своей первой и единственной любви. Он привез меня на край света, лишь бы я поняла, что на самом деле любима, чтобы я смогла улыбнуться тебе. Как я могу грустить? – смех вырвался из моей груди. – Я люблю тебя, Адам. Люблю настолько сильно, насколько только может любить человек. И больше мне ничего не надо, слышишь? Мне просто хочется быть рядом, как сейчас. Обнимать тебя. Это единственное, что мне…

      Он впился своими губами в мои, заставив замолчать.

      Этот поцелуй был совсем не таким, как тот другой, на ярмарке. Этот был нежным, изучающим, мы попытались внести в него как можно больше чувственности и как можно больше любви. Тот же был страстным, нетерпеливым.

      Как только наши губы и сердца разъединились, он произнес:

      – Я тоже люблю тебя, Дженн, – он положил мою руку на свою грудь, в то место, где должно быть сердце. – Слышишь, как оно стучит? – его сердце выбивало чечетку в груди, задавая бешеный ритм. – Это делаешь ты со мной.

      Он нехотя отстранился, я нехотя отпустила его, понимая, что должна это сделать. Он, поцеловав меня в макушку, безмолвно попросил разрешение пойти забрать вещи, и я, конечно же, согласилась.

      Присев у окна, я посмотрела, как спадает пелена тумана с этого места.

      И я увидела её.

      Пропасть.

***

      Написав Адаму письмо, в которое мне хотелось вложить, как можно больше чувственности и любви, я скатилась с кровати. Он всё ещё раскладывал вещи, а я страдала от любви к нему. Мне не хотелось потерять его.

      Так почему же мне не потеряться самой?

      Я не хочу видеть, как он умирает.

      Так почему же мне не умереть самой?

      Я не хочу видеть, как он испытывает боль.

      Так почему же мне не испытать её самой?

      Когда я вышла на улицу, то подошла к краю пропасти, которая была слишком, слишком большой, чтобы упасть туда и выжить.

      Но что, если… что, если я полечу?

      Что, если… у меня есть крылья?

      Присев на край, я задалась вопросом: «что, если это тот самый момент?».

      И ответила для себя: «да».

      Поднявшись, я раскинула руки в стороны и подняла глаза, посмотрев в небо. И я вспомнила Адама. Я знала, что он улыбается.

      И не смогла не ответить ему улыбкой.

      Позади себя я услышала шорох, а затем, словно во сне, голос Адама:

      – Дженн, что ты… – начал он, но осекся. – Нет, не делай этого! – вскрикнул он, и я услышала шаги позади себя.

Пора.

      – Я люблю тебя, – то ли прошептала, то ли закричала я.

      На моем лице заиграла улыбка.

      В моем сердце была любовь.

      Моя душа освободилась.

      А затем я прыгнула.

      И, клянусь, что, летя вниз, я увидела крылья у себя за спиной.

20 глава.

      Адам стоял на своем месте, и не в силах пошевелиться, он замер. Весь мир утратил значение, перед собой он видел пропасть и Дженн, которая ещё несколько секунд назад стояла здесь же.

      Ему не верилось. Ему просто не верилось.

      Ещё час назад она говорила с ним, улыбалась, признавалась в любви. Сейчас её уже нет. Он никогда не увидит её радости, он никогда не увидит её, любимую, самую лучшую, его Вселенную.

      Он хотел вернуть. Он хотел вернуть время вспять, понять, почему всё сложилось именно так. Он хотел…но не мог.

      Не мог. Какое странное словосочетание. Он хочет, но не может. Так всегда, всегда так было в жизни. Мы не можем, и руки опускаются, а тело дрожит от горя.

      Парень не плакал. Нет, он не плакал. Он не мог плакать. Все его чувства ушли на второстепенный план, для него имела значения только она.

      Адам рухнул на землю, боясь произнести что-то. «Что испытывала она?» – задался вопросом парень. Покой? Умиротворение?

      Руки начали непроизвольно дрожать, словно тело билось в конвульсиях. Но что он мог сделать с этим? Ничего. Ему было абсолютно всё равно. Главное для него – Дженн. Он знал, что без нее он не уедет отсюда, не уйдет.

      Он не верил. Он всё ещё не верил.

      Он не верил в то, что её больше нет и никогда не будет. Адам не мог этого осознать. Тяжесть реально обрушилась на него в один миг, и он не мог ничего сопоставить этому проклятию.

      Ему страшно. Впервые за жизнь ему было действительно страшно.

      Парень посмотрел вперед, туда, где стояла Дженни. Она… просто не могла сделать такое. Она не могла так поступить с ним, зная, что это принесет ему нечеловеческую боль. У Адама было такое чувство, что душа отделилась от тела, и у него нет ни мыслей, ни морали, ни совести.

      У него действительно ничего не было. Даже Дженн.

      Дженн, его маленькая Дженни. Все секунды, все минуты проведенные вместе всплыли в голове, словно этим хотели показать, насколько тяжелая утрата, насколько он бесполезен, потому что не может уже ничего изменить.

      – Адам, смотри! – прошептала Дженн, смотря куда-то вдаль.

      Когда парень подошел к ней, он сначала не поверил собственным глазам, поэтому для достоверности протер их.

      – Это что… – начал он, – … парк аттракционов?

      – Похоже на то, – улыбнулась Дженни своей самой милой и что ни на есть наивной улыбкой, – как ты думаешь, родители позволят пойти нам туда?

      Адаму не хотелось её расстраивать, но и обнадеживать тоже.

      – Я не знаю, милая, – произнес он, – но в будущем мы обязательно окажемся в таком месте. Обещаю, – последнее слово парень сказал шепотом.

      На берегу океана в этот день было холодно.

      Адам и Дженни сидели около прибоя, смотря, как волны ударяются о песок.

      Парень посмотрел на нее, увидев больше, нежели простую девушку. Он увидел в ней то, что не смог бы увидеть любой другой человек, кроме него.

      Адам увидел в ней свою любовь. Единственную любовь.

      – Дженн, подойди сюда, – сказал он, подойдя ближе к океану. Волны омывали его ноги.

      – Ты что, сумасшедший?! – завизжала она. – Холодно, – чтобы придать больше драматичности этому слову, она демонстративно застучала зубами.

      – Что, трусишь? – съязвил парень. – Иди сюда.

      Миниатюрная девушка встала с бетона и подошла поближе к Адаму, чтобы показать, что она не боится.

      Первые волны начали биться о её ноги.

      – Ну вот, видишь? – спросил парень. – Так намного лучше.

      А потом он взял руку Дженни в свою и потянул на себя.

      Она упала на Адама и в итоге они оказались в холодном океане.

      – Дурак! – пробормотала девушка. – Что ты наделал? – добавила она, выходя из воды.

      Парень просто смеялся. Он и без слов понимал, что любит её. Влюблен в неё. Только в неё.

      Воспоминания взяли вверх над Адамом, он вошел в дом, дабы только посмотреть на её вещи. Ему катастрофически не хватало её, словно это была нехватка воздуха, и он не мог дышать.

      Когда он подошел к кровати, то увидел сложенный лист бумаги, и, не терпя, развернул его.

      «Адам, это Дженни, твоя Дженн, твоя подруга.

      Подруга ли? Я не знаю, Адам, кто я. Я действительно не знаю этого.

      Люблю ли я тебя? Люблю тебя. Больше жизни, больше своей единственной жизни, с которой, видишь, я уже рассталась. Доказала я тебе, насколько моя любовь большая своим поступком? Не знаю. Я уже ничего не знаю.

      Но я уверена, что ты спас меня. И готова сказать тебе тоже самое – ты спас меня. Потому что все топили меня, уничтожали, ломали, а ты был тем единственным, что придавало мне веру в жизнь, что давало мне надежду, а главное – ты давал мне любовь, такую искреннюю и сильную, что никакие оскорбления и унижения не могли противостоять этому.

      А я? А что я? Я – больная опухолью мозга. Со мной ты никогда не смог быть счастливым, понимаешь? Я не знаю, сколько мне осталось. Возможно, уже за несколько дней я начну падать в обмороки, ну, делать то, что делают другие, такие же, как и я. Я не хочу такой судьбы для тебя. Никогда не хотела.

      Сейчас у тебя есть всё. Пожалуйста, уезжай отсюда. Ищи для себя лучшее будущее, без меня. Найди себе семью, жену, которая полюбит тебя настолько сильно, как полюбила я. И ты люби её, пожалуйста, только забудь, забудь, забудь обо мне! Никогда не вспоминай! Не надо меня помнить. Я не заслуживаю этого.

      Я люблю тебя. Не хочу, чтобы ты страдал, не хочу, чтобы ты жил в предчувствии моей смерти.

      Поэтому и решила свести счеты с жизнью. И это самое подходящее место и время, и я верю, что ты не будешь меня осуждать из-за моего выбора.

      А я, ни в коем случае, не буду осуждать твой.

      Просто хочется знать, что ты счастлив, что ты прошел это. Я уверена, ты ещё поблагодаришь меня за то, что тебе не пришлось терпеть все эти муки, которые я бы должна была пройти с тобой. Я знаю это. Знаю наверняка.

      Я всегда любила тебя. Буду любить даже после смерти и намного дольше. Буду любить тебя безоговорочно. Ты единственный, ради кого я преодолею все барьеры и преграды, лишь чтобы быть с тобой.

      Я твоя.

      Теперь у нас есть вечность.

      Вечность – это гораздо больше, нежели земная жизнь. У меня уже нет времени, так, пожалуйста, не ищи меня.

      Я люблю тебя.

      Люблю тебя.

      Только тебя.

      А ты любишь меня, Адам?

      Я знаю, что любишь.

      Я любима. Я единственная. Я твоя.

      И знаю, что ты никогда меня не бросишь».