Текст книги "Полечу в пропасть (СИ)"

Автор книги: Саманта Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

      – Нет. Я просто устала, пап.

      – Ладно, всё понятно с тобой. Домашний арест – неделя. Отдохнешь, – только не это! Зачем? Зачем ему всё это? Он же прекрасно знает, что если я на домашнем аресте, то я только и делаю, что смотрю телевизор или сижу в разных сетях. Он хочет окончательно уничтожить меня?

      – Но…

      – Никаких «но»! Я сказал домашний арест. И это не обсуждается. А сейчас, Дженнифер, ты идешь в свою комнату учить уроки, – я вспыхнула от ярости.

      Ну и что? Спорить с моим папой бесполезно, он всегда стоит на своем. Я, еле не плача, бегу в свою комнату. Я не хочу больше здесь находиться. Где-нибудь, мне всё равно, но только не здесь.

      Когда я вошла в комнату, она оказалась пустой. Круто! Ещё и Фиби нет. Она единственная, кто мог бы меня успокоить – но нет, ничего.

      Я сажусь на кровать и смотрю в потолок.

      – Почему? Почему я до сих пор жива? Никудышнее существование. Мне плохо. Мне плохо, слышишь? Господи, почему ты так со мной? Ты же видишь. Всё хуже и хуже. Почему бы тебе просто не убить меня, зачем ты оставляешь меня в живых? Я не могу находиться здесь, мне сложно, ты слышишь, мне сложно! – мой голос срывается на крик. – Почему! Почему!

      Дожила. Говорю сама с собой. Я подхожу к окну и открываю его. Медленно вдыхаю воздух, наслаждаясь этим моментом. Высота приличная, мы живем на восьмом этаже. А что мне терять.

      Я вылезаю на подоконник и открываю окно. От смерти меня отдаляет несколько метров.

      Нет.

      Ещё не время.

      Я просто сижу и смотрю вдаль. Я во всем виновата. Что у меня осталось? У меня нет друзей. Родители разочаровались во мне. Я одна. А разве я не этого добивалась?

      Я ещё с детства любила одиночество. Любила быть одной. Я писала стихи, книги. Я не ждала советов, да и никто мне их не давал. Если родители замечали, что я что-то пишу, я тут же скрывала это. Я всегда любила покой. Я ненавидела, когда кто-то приставал ко мне со своими расспросами или когда кто-то говорил о себе. Но я сдерживалась. Сейчас же я всех оттолкнула и делаю то, что сама хочу, но опять же мне плохо. Что я делаю не так? Я хочу упасть.

      «Еще несколько десятков метров и я разобьюсь об асфальт».

      «Ты летишь, летишь, летишь, забыв обо всех проблемах и бедах, летишь, понимая, что это твоя судьба, что так всё и должно быть».

      «Это конец».

      Я вытираю слёзы на своих щеках. Встаю и прыгаю с подоконника.

      «Ты безразлична всем».

      «Всем все равно на тебя».

      «Одиночество».

      Я начинаю глупо улыбаться. Улыбаюсь, что есть силы, улыбаюсь, чтобы заглушить боль. Боль внутри меня. Я ищу что-то острое. Нахожу небольшое зеркальце и разбиваю его рукой. Затем начинаю делать себе порез на руке. Боль физическая сражается с душевной, одна заглушает другую. Я прикусываю губу, и, кажется, до крови. Мне все равно. Я, обессиленная, ложусь на кровать. Мне уже ничего не нужно.

      Ничего.

Глава 3

      Жизнь обращается с нами по-разному, это ведь правда? Она ставит нам разные препятствия. А почему она делает это, а мы нет? Почему она может унижать нас и вообще делать всё с нами, а мы только и можем, что плыть в том направлении, в котором она нам прикажет это делать. Почему мы не можем плыть против течения? Почему? Разве есть что-то такое, что нам не под силу? Я уверена, нет.

      Обычное утро. Я встаю с кровати и смотрю в окно. А ещё вчера я сидела там и думала о том, умереть мне или нет. Странно, почему-то сейчас мне хочется быть сильной, а еще вчера я ревела из-за какого-то запрета. Я не понимаю своего поведения. Эмоции имеют слишком большую силу надо мной.

      Может быть, мне сбежать? Нет, рано. А что же мне делать? Глупые вопросы я задаю. Может быть, я сошла с ума? Да.

      Нет времени на мысли. Нужно действовать.

      Я замечаю, что все до сих пор спят. Ну, а что мне ожидать? Зачем им просыпаться так рано? Думаю, незачем. Да и мне так рано просыпаться не надо, но как я говорила, я жутко люблю одиночество.

      Я надеваю привычную для меня одежду. Невзрачную, можно сказать. Меня никто в ней не замечает намеренно, и это просто прекрасно. Хоть в ней я не серая мышь, но и не требую много внимания. Я в ней особенная. Ну, по крайней мере, я так считаю.

      Я ухожу из дома. Так, даже странно, хотя я понимаю, что иду в школу, но чувствую себя так, будто совершаю побег. Не знаю почему. Опять чувства владеют мною, почему же у них столько власти? Мне не удастся это разгадать.

      Я осматриваюсь вокруг. Мне не нравится. Что бы то ни было – не нравится. Мне не нравятся эти люди, не нравится эта суета. Я словно маленький винтик в этой системе, о котором все напрочь забыли или только притворяются, что он есть. А может быть, я и не винтик? Я что, если я просто сломанный механизм, который уже не починить? А что, и такое может быть. И с каждым днем я убеждаюсь в этом. Я сломана. Сломана изнутри.

Может быть, я когда-то, лет за сто, найду человека, который сможет починить меня? Который сможет устранить поломку внутри меня? Найдет её и уничтожит? Это, наверно, моя мечта, которой не суждено сбыться.

      А перед глазами я вижу пропасть. Я вижу, как лечу, распахнув крылья. Я птица. Нет, я не птица. Я человек, который падает. Падает в пропасть. А перед глазами я вижу пропасть. Я вижу, как лечу распахнув крылья. Я птица. Нет, я не птица. Я человек, который падает. Падает в пропасть. А перед глазами…

      – Эй, девушка, я конечно извиняюсь, но Вы так и будете стоять? Вам плохо? – я оборачиваюсь на голос и вижу человека, на вид ему 30 лет, деловой, в костюме. Я улыбнулась и в то же время испугалась. Или не испугалась. Или испугалась. Что со мной вообще такое?

      – Ах, да, извините, просто задумалась, спасибо, – сказала я и начала идти. Шла я медленно-медленно, считая минуты, считая секунды, обдумывая их в своей голове и улыбаясь.

      Один… Два…

      Три… Четыре…

      Для меня эта секунда ничего не значит, а может быть где-то у кого-то это вопрос жизни и смерти. От этой мысли я вздрогнула и погрустнела. Сейчас, наверно, кто-то сгибается в муках, а кто-то решил свести счеты с жизнью. Кто-то встретил свою любовь, а кто-то уже имеет плод своей любви. А у меня ничего нет. У меня нет ни мук, ни страданий, ни любви – ничего. Я единственная, наверно, кто ничего не чувствует. Никогда и ничего.

      Я хочу большой, красочной жизни, и этим самым загнала себя в тупик. Если у меня всё хорошо, а потом что-то идет не по плану, то всё, жизнь – это пустое место.

      Я и не заметила, как дошла до школы. Я, не торопясь, вхожу туда и наблюдаю следующую картину: вся элита стоит прямо здесь, около входа. «Элита» у нас – это Джеймс, Крисс, Энди, Меган и Ник. Я обо всех расскажу по порядку.

      Джеймс – это, как я уже говорила, парень Крисс и главный красавчик школы. Он играет в футбольной команде, даже её капитан, если я не ошибаюсь, и все девочки школы хотят быть с ним. Но это закономерность, что самый красивый парень школы встречается с самой красивой девочкой школы. Иногда, конечно, бывают исключения, и этот Джеймс жуткий бабник, но Крисс, конечно же, прощает ему всё ради авторитета. Да и она сама не святоша, но, похоже, что у них свободные отношения. Меня это, в принципе, не касается, но когда я дружила с Сэм, она только и делала, что говорила об этой парочке, поэтому у меня куча информации о них.

      Энди – это парень Меган, он тоже играет в футбольной команде. Меган – лучшая подруга Крисс, именно поэтому они в элите. Энди не очень ладит с Джеймсом, но они уважают друг друга. Он такой же красавчик. У него красивые волосы и глубокие, серые глаза. Я не хочу расхваливать его, но у него очень накачанной и упругое тело, как и у Джеймса. Да и по характеру, если верить слухам, он вроде бы ничего.

      А вот Ник – это лучший друг Джеймса. Он, как вы уже догадались, играет в команде, ну и плюс характер у него жутковатый. У него такое же красивое тело, говорят, что любая девочка у него максимум на два дня. Я его не осуждаю, но и хорошего в этом мало, если принимать во внимание то, что у меня вообще никогда не было парня. Просто знаете, я всегда интересовалась только учебой и книгами, а устроить личную жизнь мне никак не удавалось.

      «Элита» явно приглашала оставшихся людей на вечеринку, я думаю. Они с презрением посмотрели на меня, а я им саркастично улыбнулась, и прошла мимо, задев Крисс. Похоже, это война. Но не я её начала.

      Я быстро нашла нужный класс и прошла в аудиторию. На меня по-прежнему обращали внимание одноклассники, но мне как-то всё равно. Я села за свою парту. Внезапно прозвенел звонок, и оставшиеся ученики также зашли в класс.

      – Здесь не занято? – слышу я голос позади меня. Мужской. Я оборачиваюсь и вижу Ника. Черт, что делать?

      – Извини, я предпочитаю сидеть одна. Вон там есть ещё куча места, можешь идти туда, – я указала пальцем на первые парты в классе. Естественно, он не пойдет.

      – Красотка, но я бы хотел сесть с тобой, – он сел за мою парту. – Чем занимаешься?

      – Пытаюсь сосредоточиться на лекции. А теперь отвали, – прошипела я и открыла тетрадь.

      – Эй, детка, давай познакомимся поближе, не надо сразу отталкивать меня, – говорит он и улыбается. Чего ты улыбаешься, придурок?

      – Ещё раз назовешь меня деткой, я тебе врежу. Отвали, я ещё раз повторяю, – я пытаюсь не смотреть на него. Боже, как он меня бесит. Чего пристал-то? Что, в школе девушек мало, с которыми можно поиграть?

      – А мне нравится твоя неприкосновенность. Что, дала отпор Крисс и уже чувствуешь себя крутой? – спрашивает он.

      «Пожалуйста, уйди отсюда, – умоляет мое подсознание, – Пожалуйста».

      – Я ничего не чувствую. Заткнись и дай мне послушать, о чем говорит учитель, – отвечаю я и пытаюсь сосредоточиться на учебе, но этот идиот не унимается и опять отвлекает меня от всемирной истории.

      – Ответ неверный, – говорит он, смотря мне прямо в глаза. Какие же у него красивые глаза… Черт, ты не о том думаешь, Дженн!

      – Хорошо, всё, успокоился? – отвечаю я и опять пытаюсь сосредоточить внимание на учителе.

      – Итак, класс, мы решили, что каждый из вас в парах будет делать проект по истории для повышения ваших годовых оценок и соответственно оценок в ваших аттестатах. Проект будет заключаться в том, чтобы вы со своим партнером приготовили эссе на тему эпохи, которая вам попадется. Также вы должны будете разыграть мини-сценку о влиянии этой эпохи на развитие культуры. Вы будете работать, как я уже сказала, в парах, с тем человеком, с которым вы сейчас сидите вместе. Есть вопросы? – я раскрываю рот. Стоп, что? Я должна работать в паре с этим идиотом? Ну уж нет.

      – А можно самой делать сценку и эссе? Или хотя бы не с ним? – с отчаянием произношу я. Ну скажите, что можно, пожалуйста.

      – Нет, мисс Грин, нельзя. Я уже всё, кажется, сказала, и не надо меня переспрашивать. Есть еще какие-то вопросы?

      – Когда сдавать работы? – выкрикивает кто-то из задних парт.

      – В конце месяца у всех они должны быть готовыми. Я думаю, что дала достаточно времени, чтобы сделать столь легкий проект. Если больше вопросов нет, то мы можем возвращаться к уроку… – и дальше учительница опять начала свою нудную лекцию об истории. Но меня волновало не это. Меня волновало то, как я буду с ним делать этот проект? Учительница что, издевается? Одна бы я сделала нормально, но с ним.… Это уже ни в какие рамки не лезет!

      – Ну что, партнер? – спрашивает он. – Готова работать вместе? – я готова расчленить его сейчас же.

      – Так, ещё раз назовешь меня своим «партнером», и я тебя убью. И нет, не готова. Сейчас ты пойдешь и скажешь миссис Эртон, что ты отказываешься работать со мной и делаешь всё, чтобы она поменяла партнеров. Сейчас же.

      – Э-э, тебе надо – ты и иди. Меня мой партнер устраивает.

      – Ты помнишь, что я говорила насчет слова партнер?

      – Помню я, помню. Я что так плох? Почему ты не хочешь быть со мной в паре?

      – Потому что… – а действительно, почему я не хочу быть с ним в паре? Из-за слухов? А может быть всё это неправда, хотя я, конечно, сомневаюсь. Но вдруг он нормальный человек? Я в этом тоже сомневаюсь. Но дать ему шанс – можно. Правда, историей он вряд ли увлекается, но в нашей школе вообще нет тех, кто учит историю. Решено. – Хорошо, я согласна. Но мы партнеры и не больше, понял? Никаких намеков и поддразниваний. У нас совместный проект и больше нас ничего не связывает. Ты меня, я надеюсь, понял?

      – Да понял я, понял. А теперь ты мне объясни, что с тобой не так?

      – А с чего ты решил, что со мной что-то не так?

      – Многие девушки просто мечтают быть в паре со мной, да и вообще мечтают иметь что-то общее со мной. А ты готова делать всё, что тебе прикажут, ради того, чтобы только не быть моим партнером по проекту. Что с тобой не так? – я озадачена этим вопросом, мною практически никто не интересовался раньше. Определенно, этот парень не так плох, как кажется.

      – Привыкла, что меня предают, – даю твердый ответ я и жду его реакции. Он сначала улыбается, а потом говорит:

      – Ну, тогда, я обещаю тебе, что не предам, – эти слова ещё больше удивили меня. Он? Не предаст? Он меня разыгрывает? Нет, вроде бы говорит искренне. Может быть, я действительно могу ему доверять? Может быть, стоит попробовать?

      – Я не доверяю людям, – говорю я, тяжело дыша.

      – Попробуй довериться мне.

      – Нет, нет, нет. Я не хочу иметь ничего с тобой или с кем-либо. Мне трудно…

      – Просто доверься мне. Я ничего тебе плохого не сделаю. Пожалуйста, – он берет меня за руку, его прикосновение разжигают пламя во мне, я хочу вырваться наружу, я хочу выплеснуть свой океан. Я не могу поверить в это. Он говорит искренне. Он говорит правду. Слёзы обжигают мое лицо, я плачу? Да, я плачу. Воспоминание моментально врезаются в меня: предательство, крики, расставания. Так сейчас хочется уткнуться ему в плечо, и чтобы он похлопал меня по плечу и сказал: «Всё будет хорошо». Меня предали друзья, меня предали родители, даже я предала саму себя. А он? А он только что появился в моей жизни и перевернул всё во мне. Я хочу верить ему. Я хочу, хочу, хочу это сделать.

      – Я… Хочу верить тебе, – всхлипывая, говорю я. Он вытирает слезы с моей щеки, я начинаю улыбаться. Я не хочу осматриваться вокруг, мы создали какой-то свой мир, свою Вселенную, в которую никто, кроме нас войти не может.

      Я

      хочу

      верить

      ему.

      – Не надо плакать, – говорит он и продолжает вытирать мою щеку. – Вот так лучше, – он улыбнулся. Самой что не на есть искренней и беззаботной улыбкой. Я хочу быть слабой рядом с ним. Я хочу плакать, хочу каяться. Хочу рассказывать. Мне просто хорошо.

      – Извини меня, – шепчу я.

      – За что?

      – За то, что говорю тебе сейчас о вещах, до которых тебе нет дела. Извини. Я не хотела просто… Просто меня ещё никто не слушал, а мне сложно держать всё в себе.

      – Не говори так. Меня это интересует. И не плачь, пожалуйста. Я не могу видеть, как кто-то плачет, тем более девушки. С парнями я пока что такого не наблюдал, – сказал он, и это заставило меня рассмеяться. Мне страшно смотреть вокруг. Слава Богу, что ещё учительница куда-то вышла, но одноклассники…

      – На нас кто-то смотрит? – тихо спрашиваю я. Он осматривается.

      – Похоже, все, – отвечает он. Я решаюсь посмотреть. Все смотрят на нас, даже Крисс. Только не это, пожалуйста, только не это. – Всё хорошо уже? Готова работать, партнер?

      – Готова, – решительно произношу я и опять возвращаюсь к тетради. Я с трудом понимаю, что только что произошло. Я только что открылась Нику Флетчеру, о мой Бог. Что я делаю?

      – Ты идешь на вечеринку к Джеймсу? Он вроде говорил, что пригласил тебя, – черт, точно, вечеринка! Домашний арест… ну и что же мне делать? Я говорила, что приду, а отказываться в день вечеринки неудобно… Хотя, кто там вообще заметит мое отсутствие? Кому я вообще там нужна? Я всегда задавалась этим вопросом и поэтому никуда никогда не ходила. Может быть, пора уже начать делать что-то по-другому?

      – Э-э-э… Ну, наверное, пойду, но ещё точно сказать не могу. А ты? – Дженн, что ты спрашиваешь? Логично, что лучший друг не может не прийти.

      – Конечно, но я бы хотел тебя видеть там тоже, – отвечает он. – Обещаешь прийти?

      – Эм, ну хорошо, – неуверенным голосом отвечаю я. – Когда будем делать проект?

      – Ну, я свободен на выходных…

      – Отлично, тогда встретимся на выходных, – говорю я и слышу звонок. – О, мне пора. Ещё раз извини.

      – Детка, тебе не зачем извиняться.

      – Насчет детки я говорила на полном серьезе, – со смехом отвечаю я.

      – Пока, встретимся на вечеринке.

      – Пока! – выкрикиваю я, уходя из класса.

      Мне кажется, или он меня понял? Может быть, я рано разочаровалась в людях? Может быть, остались ещё нормальные индивидуумы, с которыми можно поговорить? Сложно это осознать, но наверно, я ошибалась. Я даже немного расстроена, что не могла продлить общение с ним. Мне он понравился. Даже странно, почему такой красавчик, как он, сел с такой, как я – никому ненужной. Возможно, это Крисс его подговорила, я возможно – нет. Я хочу верить, что нет. Я верю в это – целиком и полностью.

***

      Я перемещаюсь из кабинета в кабинет, но Ник не уходит у меня из головы. Я не знаю почему, но я не могу думать об учебе, о своих проблемах, я думаю только о нем. Может быть, это влюбленность? Хочу верить, что нет. Я не хочу сейчас влюбляться. Я как-то была влюблена, когда ещё была маленькой. И это, можно сказать, был первый и последний раз.

      Это было летом. Мне было тогда лет двенадцать или одиннадцать, и у нас был загородный дом, который достался нам по наследству. Мы туда приезжали летом. Я никогда не видела наших соседей – они обычно туда не приезжали, как мне говорила мама. Но в одно прекрасное лето они приехали. И у них в семье был мальчик, очень красивый, мы с ним играли каждый день, придумывали всякие игры, он играл по моим правилам, а я – по его. Нам было хорошо вместе, и вместе мы могли забыться. Он мне рассказывал о себе, а я ему – о себе. У него были красивые, зеленые глаза, которые видели меня насквозь, с ним я не контролировала себя, я была полностью и целиком охвачена им. Но в один ужасный день – он уехал. Не попрощавшись. Родители сказали, что у них есть бизнес в другом штате, и что они приехали сюда всего лишь на несколько месяцев, отдохнуть. Я была полностью разочарована.

      Именно поэтому я никогда не хотела полюбить вновь. Это для меня словно рана, которая время от времени кровоточит. Я понимаю, что была маленькой, и в этом нет ничего страшного. Но мне было страшно. Мне было больно. Сэм единственная, кто знал об этом, она меня утешала, но, к сожалению, мне было этого мало.

      Я быстрым шагом иду в столовую и замечаю Ника, который сидит с Крисс, Джеймсом и Меган. К ним подходит Энди. Ник улыбается и подмигивает мне, я улыбаюсь ему и бегу брать еду. Я беру всё, как обычно, и сажусь за свой столик. Я смотрю то на Ника, то на Крисс, то на всех вместе. Нужно как-то отвлечься. Он всего лишь друг, всего лишь парень, который может тебя поддержать.

      Когда я, наконец, доела свою еду, то иду в следующую аудиторию. Мы с Ником в разных группах, но как вы поняли, только на истории у нас совместный урок и мы можем встретиться. Черт, почему я опять думаю о нем? Я сажусь за свою парту и жду окончания урока. Я бы рада была поскорее прийти домой и придумать план побега.

      Кстати, что там о побеге? Отец будет дома, это я уж точно знаю. Матери не будет, она сегодня должна идти к какой-то клиентке. Так… Что же мне делать? Ладно, это всё будет зависеть от обстоятельств, может быть, папа куда-то уйдет, но вряд ли мне так повезет…

      Урок для меня длился вечность, я только и делала, что думала, то о моем новом знакомстве, то о побеге, то о вечеринке. Наконец-то я вышла из кабинета, а после и на улицу. Ветер врезался мне в лицо, я вдохнула его запах, я попробовала его на вкус.

      Сладкий.

      Я быстро побежала домой, сбивая всё на своем пути. Мне уже не терпелось поскорее прийти на вечеринку. Я никогда ещё не ходила на такие вечеринки, поэтому для меня это всё в новинку. У меня в первый раз такое хорошее настроение, и меня настораживает то, что Крисс не разделалась со мной в школе. Месть будет на вечеринке.

      Я буду готова к этому.

      Я увидела свой дом и отдышавшись, прошла внутрь.

      – Я дома, – сказала я и пошла в гостиную.

                                                                              Глава 4.

      Когда я вошла в гостиную, то заметила, что папа лежит на диване и смотрит новости по телевизору. Ненавижу новости. Я вообще никогда не любила смотреть телевизор, но знаете,  не могу контролировать свои желания.

      – Привет, пап, – говорю я и мысленно думаю, как убежать отсюда.

      – Привет, Дженни, – отвечает папа. – Как дела в школе? – я припоминаю, что могло быть такое в школе, что я бы не постеснялась рассказывать отцу. А таких ситуаций мало, катастрофически мало.

      – Э-э-э… – запинаюсь я. – На всемирной истории у нас новый проект в парах, мы должны сделать эссе на тему об эпохе, которую нам задаст учитель, и разыграть сценку со своим партнером, – выдаю я.

      – О, это замечательно, – мой отец всегда обожал историю. – А кто твой партнер? – это самый глупый вопрос, который я когда-либо слышала. Папа никогда не интересовался моей жизнью, а тем более, моей школьной жизнью.

      – Да ты его не знаешь, – говорю я, но отец все же настаивает на своем. – Ник. Николас Флетчер.

      – А, понятно, – на другой ответ я и не рассчитывала. – Буду рад с ним познакомиться, – добавляет он. Это действительно он сказал, или мне послышалось? Нужно остановить это.

      – Эй, пап, он просто мой партнер по истории, – объясняю я. – Ты куда-то собираешься сегодня идти?

      – Ну да. Сейчас иду на работу, меня срочно вызывают, – я чуть не вздохнула с облегчением. – Но я закрою квартиру, даже не надейся. Мамы сегодня не будет, так что ты будешь здесь одна, – договаривает он. Я разочарованно плетусь в комнату, но стараюсь скрыть это под странной улыбкой.

      Я вхожу в комнату и думаю, что же делать? Может, вообще не стоит туда идти? Нет, я уже все решила.

      Так. Так.

      Сейчас я одеваюсь, а потом уже буду думать о побеге. М-да, замечательный план. Ну, хоть что-то.

      Я напрочь забываю о том, что папа до сих пор дома. Если мне повезет, то он попрощается, не заходя в комнату, а если нет, то я весь день просижу здесь. Ну что же: была, не была.

      Я осматриваю наш с сестрой гардероб, в надежде найти что-то подходящее. Мой взгляд падает на голубое платье, его мама мне купила из-за свадьбы, на которую мне не было что одеть. Оно свободное, можно сказать воздушнее и довольно коротенькое. Мне оно нравится из-за своей скромности и открытости одновременно. Да, это платье определенно мне нравится.

      Я стараюсь подобрать хоть какие-то туфли к своему наряду. У меня это большая проблема. Я не ношу туфли на каблуках, у меня есть только черные и белые, но их ни в коем случае нельзя одевать на вечеринку. Они больше деловые, обыденные, я бы так сказала, и их не стоит одевать. Но вдруг во мне что-то щелкает. Сестра. Точно, Фиби!

      – Дженни, я уже ухожу, – слышу я голос папы. – Не натвори глупостей.

      – Пока, папа! – отвечаю я, а мысленно радуюсь тому, что папа не заглянул в комнату.

      Звонить Фиби или нет? Черт, конечно же, звонить! Я дрожащими от радости руками набираю ее номер. Сначала никто не берет, но я не прекращаю делать этого. Наконец-то я слышу звук.

      – Эй, Джен, – шепотом говорит сестра. – Ты чего звонишь? У меня пара вообще то.

      – У меня серьезные проблемы. Когда ты освободишься?

      – Черт, Джен, что за проблемы, выкладывай, быстро.

      – Еще раз спрашиваю, когда ты будешь дома? Мне срочно нужна твоя помощь, – продолжаю я.

      – Где-то часов так в шесть…

      – Отлично! – восклицаю я. – Я буду тебя ждать дома, но пожалуйста, приди ровно в шесть, – говорю я и отключаю телефон, дабы избежать вопросов.

      Затем смотрю на часы. Еще ровно час остался. Хм, ну за этот час я обдумаю другие составляющие моего образа. Я быстро бегу к столу сестры, беру голубой лак, который идеально подходит к моему платью.

      Двадцать минут и мой лак полностью высох. Я надеваю платье, а затем делаю макияж. Волосы я просто немного завила, а на глаза добавила слой туши, накрасила губы ярко-красной помадой и, плюс, одела несколько украшений. Вуаля – мой образ готов!

      Я жду еще около десяти минут, и слышу, как кто-то открывает дверь. Наконец-то! Я иду туда. Фиби смотрит на меня со странным лицом и взглядом, как будто говорит «почему-ты-меня-оторвала-от-важных-дел-я-тебя-ненавижу».

      – Привет, – говорю я и Фиби входит в квартиру. – Мне нужна твоя помощь.

      – Ну, об этом я уже догадалась, сестренка, – произносит Фиби, подмигивая. – Что стряслось? Выкладывай, – я ей начинаю рассказывать обо всем: о вечеринке, Крисс, Нике, туфлях. Она понимающе кивает. – Ну, Джен, ты влипла, – выносит вердикт сестра. – Ну, так уж и быть. Туфли я тебе дам и с побегом помогу. Но ты мне будешь должна.

      – Спасибо, сестренка, – восклицаю я и крепко обнимаю ее.

      – Эй, давай уже приступим к делу, – говорит она и тащит меня в комнату.

      Так как размер ноги у нас с Фиби одинаковый, то выбирать было легко. Я выбрала туфли на шпильке около восьми сантиметров. Смотрелись они довольно неплохо. Затем я взяла свою кожанку и, попрощавшись с сестрой, пошла на вечеринку.

***

      Я стою около громадного дома, и мне даже не верится, что кто-то из моих одноклассников может позволить себе такую роскошь. Я никогда не была из тех людей, которые из кожи вон лезли, только бы иметь славу и богатство, но я всегда думала об этом и мне казалось, что это просто какая-то мечта.

      Когда я открываю ворота, то замечаю огромный бассейн и толпу людей, которые уходят в отрыв и просто наслаждаются музыкой. Я узнала в некоторых из них своих одноклассников, и они меня, по всей видимости, тоже узнали, потому что их удивлению не было предела. «Держись», – говорю я себе.

      Я пробираюсь в дом, сквозь танцующих людей. Девушки тут одеты чересчур открыто, возможно, я так считаю из-за того, что никогда не ходила на вечеринки, а возможно это действительно так. Мне явно не суждено это понять.

      Я ищу хоть каких-то знакомых людей – Ника или кого-нибудь, с кем я бы могла поговорить. Но знаете, трудно это сделать, когда около тебя находятся сотни в стельку пьяных людей, да и еще танцуют. М-да, не очень-то милое зрелище.

      – Эй, красотка, – говорит мне какой-то парень и обхватывает мою талию. – Не хочешь развлечься? – я решаю немного поиграть – наклоняюсь поближе к нему и прямо около уха говорю: «Отстань, придурок», и со всей мощи бью его по лицу, а затем в ногу. Он падает и я ему сейчас явно не завидую, раньше я занималась боксом. Все люди отвлеклись от танцев, мне даже показалось, что музыка стала тише и все смотрят на нас.

      – Больная! – выкрикивает парень. Его мне менее всего хочется сейчас услышать. Я смотрю на свою руку; она вся распухла и покраснела. Но я не думаю о боли.

      – Эй, детка, – говорит мне какой-то парень, я узнаю его голос – это Ник. Он подходит ближе ко мне. – Что ты с ним сделала? – он показывает мне на парня, который, скорее всего, сейчас встанет на ноги и мне не жить.

      – Эм, да так, – объясняю я ему и удираю с танцпола. Когда мы доходим до какой-то комнаты, по всей видимости, это кухня, потому что здесь куча разных закусок и алкогольных напитков, то замечаю Крисс, которая беседует о чем-то с Джеймсом. Само ее присутствие жутко раздражает меня.

      – Дженн, – холодно бросает Крисс. – Нам нужно поговорить, – говорит она, хватает меня за руку и тащит куда-то. Я смотрю на Ника, тот ничего не понимает, а Джеймсу вообще все равно. Что собирается делать со мной эта припадочная? Я ковыляю за ней, и наконец-то, мы прибываем в какую-то комнату, здесь очень темно. Крисс несколько минут стоит со мной в темноте и что-то бормочет, но я не могу разобрать ее слов, я уже хочу уходить, но она опережает меня.

      – Подожди меня здесь, Джен, я сейчас включу свет, возьму кое-что и вернусь, – сказала она и поспешно удалилась. Около десяти минут я сидела в этой чертовой комнате и затем поняла, что меня кинули. Я уже хотела выйти, но дверь оказалась закрыта. Старый розыгрыш. Я выкрикнула несколько раз и позвала на помощь, а потом поняла, что здесь вечеринка и меня никто так не услышит. Я обошла комнату. Было довольно темно, но я включила освещение на своем телефоне и начала рассматривать помещение.

      Комната была небольшой, похожей на кабинет. Диван посреди нее, куча разных стульчиков и стол. Также я увидела кучу алкоголя и сказала себе: «Мне нечего терять». Я взяла несколько бутылок и решила выпить. Очень неприятное ощущение. Возможно, из-за того, что я никогда раньше не пила, разве что шампанское. Жидкость обжигает мой рот, но мне как бы на это все равно. Я пью и пью, пью и пью, не в силах остановиться. Сейчас алкоголь для меня – это словно наркотик и я хочу полностью почувствовать его силу. Время идет, идет, тянется, а я сижу здесь, как ни в чем не бывало и пью, и пью, и пью, не останавливаясь.

      Я уже не могу ровно стоять или идти, я еле сижу на кресле, всё, что я могу – это сидеть и пить. Я потерялась во времени, я не знаю какой год, месяц или день, я всего лишь знаю, что я существую. Я живу, вопреки всему и вопреки самой себе.

      Мне плохо. Я еле сдерживаюсь, чтобы не закричать, так сильно и так громко, что, думаю, меня услышать даже на другом конце света. Я хочу обнять свою сестру, чтобы она сказала, что все будет хорошо, но этому не бывать. По крайней мере, сейчас.

      – Сэм, я тебя никогда не брошу, слышишь? Не расстраивайся, пожалуйста, я всегда с тобой, – говорю я и обнимаю подругу, утирая слезы, которые ливнем текли из ее глаз. – Он не достоин тебя. Не надо, не плачь, – успокаиваю я ее.

      – Нет, Дженн, ни черта ты не понимаешь! – кричит Сэм. – Ты не знаешь, что такое предательство, ложь, горечь. Тебе на всех наплевать! Я тебя ненавижу! – говорит она и убегает от меня. Мне больно, я хочу уйти, я хочу сделать что-нибудь, только чтобы стереть это со своей памяти.