Текст книги "Идеальный жених"
Автор книги: Саманта Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
– Что, бедняга Уолтер, похоже, недотягивал до вашего идеала? – саркастически хмыкнул Джастин.
– Нет, – буркнула Арабелла. – А вот уж кто точно недотягивал, так это Филипп Уодсворт.
– Как это?
Арабелла стиснула зубы.
– Недотягивал – в смысле был коротышкой. Он был ниже меня ростом, Джастин. Неужели вам так уж нужно было заставлять меня сказать это? Он дотягивал только вот досюда. – Она коснулась пальцем своего подбородка.
Джастин расхохотался. Глаза Арабеллы вспыхнули.
– Вам обязательно смеяться над всеми на свете? – Обидевшись, она повернулась к нему спиной, чтобы не видеть его ухмыляющееся лицо.
Вновь между ними повисло молчание – настолько плотное, что, казалось, его можно пощупать рукой.
– Простите, – наконец тихо проговорил Джастин. – Мне вовсе не хотелось быть жестоким. – Арабелла продолжала упорно молчать. Тогда он придвинулся поближе. – Вы опять плачете.
Она покачала головой.
– Тогда посмотрите на меня. Прошу вас, любовь моя... посмотрите на меня.
Снова «любовь моя»! К тому же произнесено тем же самым теплым, чувственным голосом, от которого у нее подкашиваются ноги и внутри все переворачивается. Арабелла робко подняла на него глаза. И с удивлением обнаружила, что Джастин уже не улыбается. Его руки, большие и сильные, обхватили девушку за талию, и он одним властным движением привлек ее к себе.
Сердце у Арабеллы екнуло. Глаза ее испуганно расширились. Глаза же Джастина внезапно потемнели, и в них вспыхнуло пламя.
– Джастин... – растерянно ахнула она, хватая воздух пересохшими губами. – Что вы делаете?!
– Не нужно бояться, Арабелла.
Но она уже дрожала так, что не могла остановиться. Дрожь волнами прокатывалась по ней, добираясь до самых кончиков пальцев. Арабелла сама не понимала, что с ней творится. Окончательно сбитая с толку, она покосилась на Джастина: заметил ли он? Как-то раз, помнится, она в запальчивости бросила ему в лицо, что если ему и удастся когда-нибудь заставить ее дрожать с головы до ног, то только от презрения. Но то чувство, что томило ее сейчас, не имело с презрением ничего общего...
Он опустил голову... Как будто хотел... нет, не может быть!
– Я, должно быть, сошел с ума, – глухо пробормотал Джастин.
– Почему? – вырвалось у Арабеллы.
– Потому что, кажется, собираюсь снова вас поцеловать.
Взгляд Джастина обжигал ее.
– О Боже... – слабо проговорила она.
– Почему вы это сказали? – вдруг с какой-то непонятной яростью вырвалось у него. – Почему вы смотрите на меня... так?!
Спина Арабеллы в том месте, где ее обхватили его руки, покрылась гусиной кожей. В голове стояла гулкая пустота. А сердце, казалось, на время перестало биться...
– Потому что я... мне... мне кажется, я сама этого хочу...
Глава 13
Пылающий взгляд Джастина впился в лицо Арабеллы.
– Вы не можете этого хотеть. Это невозможно. Я ведь негодяй. Распутник. Похотливое животное. Кажется, именно так вы когда-то меня называли.
Пальцы Арабеллы вцепились в отвороты его сюртука.
– Мне все равно, Джастин, слышите? Мне все равно!
Господи, зачем он вообще привел ее сюда?! Ему не следовало этого делать. Джастин уже в который раз подумал о том, что она как будто соткана из противоречий – вся такая правильная, искренняя, невинная... и в то же время пылкая, страстная и невероятно женственная. В Арабелле ощущалась рано пробудившаяся чувственность. И беззащитность... ранимость. Джастин вдруг вспомнил, как она переживала из-за своего роста, своих огненно-рыжих волос. Еще вчера она плакала из-за этого. Гордая, упрямая Арабелла... Неужели она даже не подозревает о том, до чего она красива?!
Сейчас ее глаза, в которых отражался лунный свет, сверкали ярче драгоценных сапфиров. Выбившийся из прически шелковистый локон, словно язычок пламени, упал ей на плечо. Джастин стиснул кулаки, борясь с желанием намотать его на руку, чтобы притянуть ее поближе. А ее рот... ее губы, похожие на розовые лепестки, еще чуть влажные от утренней росы... на ягоды первой земляники...
Неистовый огонь желания вспыхнул и запылал в нем, сметая все на своем пути. Последние несколько дней превратились для него в непрерывную муку. С каждым днем ему становилось все труднее держать себя в узде. Быть рядом с ней и не иметь возможности даже кончиком пальца коснуться ее – одна эта мысль буквально сводила его с ума. Но сейчас, здесь, в темноте, где только одна лишь луна была свидетельницей их свидании, Джастин знал, что судьба не оставила ему ни единого шанса. Он уже утратил власть над собой, но ему было все равно. Пусть дьявол возьмет его душу, мрачно подумал он, даже это его не остановит.
С хриплым стоном он привлек ее к себе, и его губы смяли ее рот.
Арабелла то ли вздохнула, то ли ахнула и уперлась руками ему в грудь. Но почти сразу же сдалась. Под яростным натиском его губ губы Арабеллы раздвинулись, и Джастин опять, уже во второй раз, поразился этому, словно на глазах его вдруг произошло какое-то волшебство, только сейчас все было намного лучше, чем когда он целовал ее в первый раз. Сейчас он по крайней мере не был пьян... да и Арабелла была не так потрясена и испугана, как тогда. Да что там потрясена – нет, в этот раз она явно сама желала того же, что и он!
Джастин отважился бросить взгляд на поднятое к нему лицо Арабеллы. Глаза ее были полузакрыты, длинные, густые ресницы слегка трепетали, как крылья бабочки, кидая дрожащие тени на щеки девушки. Но Джастин не сомневался, что если она откроет их, он будет ослеплен сияющей синевой и... Господи, на вкус Арабелла была слаще, чем самый сладкий и соблазнительный из грехов! Джастин зажмурился – он чувствовал, как с головой погружается в водоворот блаженства.
Он уже не мог остановиться – его словно увлек за собой стремительный поток, и Джастин знал, что пути назад не будет. Кровь закипела в его венах, жарко толкалась в виски, сводя его с ума и заставляя терять голову... Джастин хотел молиться, но какая молитва могла ему помочь? А вот Арабеллу, похоже, не мучили никакие сомнения.
Будь на ее месте любая другая женщина, Джастин уже давно увлек бы ее на скамью и взял бы ее прямо там, быстрым движением расстегнув бриджи, он бы выпустил на свободу свое дрожащее от нетерпения, закаменевшее копье, вонзил бы его в податливое женское тело... раз, другой, пока оба они не закричали бы от наслаждения. Одна мысль об этом заставила его содрогнуться.
Но что-то останавливало его. Джастин не мог забыть, что сейчас перед ним не просто женщина, а Арабелла, юная и удивительно наивная. Тело его мучительно корчилось, требуя удовлетворения, но Джастин крепко держал себя в узде.
Сильные пальцы Джастина обхватили ее затылок, запутались в волосах, и он снова с какой-то голодной одержимостью припал к ее губам. Другая его рука ласкала кремово-белую кожу ее груди, чуть прикрытую кружевами низко вырезанного корсажа. Иисусе сладчайший, заскрипел зубами Джастин, почувствовав кончиками пальцев упругие полушария ее юной груди.
Сдавленный вздох сорвался с губ Арабеллы, отдавшись эхом у него в горле, и все помутилось у него перед глазами. Язык Джастина воровался в ее рот, скользнул вдоль зубов. Арабелла выгнулась дугой, и ее грудь, уперлась в грудь Джастина. Он едва окончательно не потерял голову. Она была такая округлая, такая восхитительно полная... такая мягкая и вместе с тем упругая. Ощущение оказалось настолько острым, что он весь содрогнулся. Судорога желания скрутила Джастина с такой силой, что он едва не застонал от муки. Сейчас он отдал бы все на свете, чтобы дотронуться до нее... почувствовать ее всю...
Он хрипло застонал и выдохнул ее имя. Это прозвучало почти как мольба.
– Позволь мне коснуться тебя, Арабелла. Позволь увидеть тебя!
Рука Джастина скользнула за вырез ее корсажа... и ладонь его наполнилась. Он замер, наслаждаясь восхитительной упругостью ее груди, ни с чем не сравнимым ощущением, когда ее затвердевший сосок, щекоча кожу, потерся о его ладонь. В груди Джастина заклокотало. И он вдруг почувствовал, как задрожала Арабелла.
– Арабелла, – шепнул он, припав губами к ее шее. Язык у него заплетался. – Из-за тебя я почти потерял голову. Заставь меня остановиться, слышишь?
– Но... почему? – простонала она. Язык Джастина ласкал мочку ее уха.
– Ты же невинна... Ты девушка...
– Да...
– А если это безумие продлится еще хоть минуту, ты перестанешь быть ею.
– Тогда, наверное, действительно лучше остановиться, – слабым голосом пролепетала Арабелла.
Губы Джастина вновь прижались к ее губам, и Арабелла, забыв обо всем, прильнула к нему. И только что принятое благоразумное решение разом вылетело у Джастина из головы. Уже не думая о том, что делает, он быстрым движением спустил с ее плеч корсаж, сгорая от желания почувствовать прикосновение ее обнаженного тела... ласкать ее, пока она не закричит от наслаждения.
Вдруг где-то совсем близко скрипнула дверь, и на камнях, которыми была вымощена дорожка, зазвучали чьи-то быстрые шаги.
– Арабелла! – окликнул веселый женский голос. – Ты здесь? Мы зашли в тупик. Кажется, без твоей помощи нам не справиться.
Арабелла застыла, разом превратившись в статую. Глаза ее испуганно расширились. Мгновение оба смотрели друг на друга.
– Джорджиана! – выдохнула она наконец. И, испуганно отскочив в сторону, принялась поспешно натягивать на плечи спущенный Джастином корсаж. Руки у нее дрожали.
Но было уже слишком поздно. Джорджиана, стоя в двух шагах от них, потрясенно таращилась на них широко раскрытыми глазами. Рот у нее приоткрылся, словно она собиралась что-то сказать, но внезапно лишилась языка.
Однако это было еще не самое худшее.
Прямо перед ними с помертвевшим лицом застыла тетушка Грейс.
Хотя за свою жизнь Арабелла успела привыкнуть ко всяким неожиданностям, да и ее вечные каверзы всякий раз влекли за собой неизбежную расплату, однако все это и близко нельзя было сравнить с тем, что она испытывала в эту минуту.
Тетя Грейс, открывая и закрывая рот, молча озиралась по сторонам. Потом вдруг сдавленно ахнула, резко повернулась и исчезла в темноте. Джорджиана, выпучив глаза, несколько раз шумно глотнула, затем что-то жалобно пискнула, топчась на месте. А потом вдруг попятилась и через мгновение скрылась в доме.
– Тетя Грейс! – воскликнула Арабелла. Она уже двинулась было за ней, но Джастин остановил ее:
– Подожди... Постой пока тут...
Через минуту тетя Грейс вернулась. За ней, тяжело ступая, с решительным и суровым видом шагал дядя Джозеф. Лицо его потемнело от гнева и напоминало грозовую тучу.
– Арабелла, девочка моя! Господи, да где твоя голова! Неужели ты просто жить не можешь без того, чтобы постоянно не выставлять себя на посмешище?!
Это было так не похоже на дядю Джозефа, всегда спокойного, терпеливого и неизменно доброжелательного, что Арабелла оцепенела.
Очнулась она, только почувствовав, как Джастин шагнул вперед, закрыв ее собой.
– Если кто-то тут и выставляет себя на посмешище, милорд, осмелюсь предположить, что это вы сами. Могу я попросить вас говорить немного тише?
Лицо дяди Джозефа залилось пурпурной краской и стало похоже на переспелую сливу.
– А могу ли я, в свою очередь, попросить вас держать руки подальше от моей племянницы? – ядовитым тоном осведомился он.
– Конечно, сэр. – Пальцы Джастина разжались.
– Ну-с, а теперь... что вы двое можете сказать в свое оправдание?
Губы Джастина побелели.
– А что, требуются какие-то объяснения?
– Попридержи язык, мальчишка! – рявкнул дядя Джозеф.
Глаза Джастина сверкнули.
– Ничего не произошло, – коротко бросил он.
– Неужели? Если мои глаза меня не обманывают, я только что видел, как твои руки...
– Дядя Джозеф! – в полном отчаянии взвизгнула Арабелла.
Гордость ее была растоптана. Больше всего на свете Арабелле хотелось умереть. Или провалиться сквозь землю, лучше всего к самому центру Земли, чтобы никто больше не видел ее и не слышал о ней. Чтобы все вообще забыли о ее существовании. Или оказаться где угодно, хоть за тридевять земель, только не здесь. Ей было невыносимо стыдно. А у тети Грейс был такой вид, словно она вот-вот хлопнется в обморок.
И тут словно из-под земли появился Себастьян.
– Какие-нибудь проблемы? – любезно осведомился он, переводя глаза с дяди Джозефа на Джастина.
– Прискорбная случайность, – ровным голосом сообщил Джастин.
Джозеф что-то глухо прорычал, сжав кулаки. Вид у него был такой, словно он готов взорваться.
Покосившись на него, Себастьян быстро шагнул между ним и Джастином.
– Думаю, никто из присутствующих не желает скандала, – невозмутимо проговорил он, – так что, может быть, вы четверо предпочтете перейти ко мне в кабинет и там спокойно все обсудить?
– Только не теперь! – Это уже была тетя Грейс. В голосе ее звучали едва сдерживаемые слезы. – Джозеф, умоляю тебя! Я этого не перенесу! Давай отложим этот разговор до утра.
– Великолепная мысль, Грейс, – с видом все того же учтивого арбитра согласился Себастьян. – Разумное решение всегда лучше принимать на свежую голову. Итак, часов в семь, хорошо? Тем более что все остальные гости вряд ли проснутся раньше половины девятого. Так что нам никто не помешает.
– Думаю, это нас устроит, – ледяным тоном заявил Джозеф.
Грейс повисла на руке у мужа.
– Джозеф, прошу тебя, проводи меня в нашу комнату.
Джозеф накрыл своей ладонью руку жены.
– Конечно, дорогая. – После чего смерил выразительным взглядом Джастина. – Надеюсь, вы не сбежите, молодой человек?
– Вам не стоит беспокоиться, милорд. – Тон, которым это было сказано, своей ледяной холодностью мог поспорить с арктическими льдами. – Я непременно приду.
Арабелла закусила губу. Тетя Грейс старательно избегала встречаться с ней взглядом, даже старалась не смотреть в ее сторону. Она украдкой покосилась на Джастина. Лицо его в темноте казалось жестким и суровым. Он молча стоял и ждал.
– Арабелла! – резко окликнул ее дядя Джозеф. Окончательно сломленная, она поняла, что ей ничего не остается, как уйти.
А в доме, в гостиной, во всю шла игра в шарады. Однако стоило им только появиться на пороге, как игра прервалась и глаза всех в комнате с любопытством остановились на них. Дядя Джозеф прокашлялся.
– Боюсь, день оказался несколько утомительным для моих дам. Мы решили сегодня лечь пораньше.
Поверил ли им кто-нибудь? Арабелла боялась поднять глаза. Идя к двери, она почти чувствовала, как многочисленные любопытные взгляды сверлят ей спину. Легкий шепоток пролетел по комнате, но о чем говорили, она не расслышала. Арабелла поискала взглядом Джорджиану, но подруги и след простыл.
Она тяжело поднималась по лестнице, чувствуя, как ноги у нее словно наливаются свинцом. Ее репутация погибла – теперь можно не сомневаться в этом, в отчаянии думала она. Тетка помчалась в дом разыскивать дядю Джозефа, стало быть, их поспешный уход наверняка не остался незамеченным... как и их внезапное желание подняться к себе. Теперь вопросам не будет конца. Поползут сплетни... Захлопнув за собой дверь своей комнаты, Арабелла как подкошенная рухнула в кресло, и истерический смешок слетел с ее губ.
О Господи, крутилось у нее в голове, в сущности, я должна быть даже рада! Теперь вряд ли у кого повернется язык назвать меня Недотрогой...
Но она так и не успела решить, плакать ей или радоваться, как кто-то осторожно, как мышь, поскребся в дверь.
Это оказалась Джорджиана.
– Арабелла, с тобой все в порядке? Что произошло? – Схватив подругу за руку, Джорджиана потащила ее к кровати. – Я увидела, как твоя тетушка что-то прошептала дяде на ухо и они вдвоем помчались на веранду. Мне вдруг стало так страшно, что я просто не смогла больше усидеть...
Горло Арабеллы сжала судорога.
– Дядя Джозеф в ярости, – призналась она. – Наверное, Себастьян сообразил, что что-то не так, потому что он тоже вышел... Они договорились встретиться в его кабинете еще до завтрака. – Арабелла понурилась. – Господи, я была такой дурой! Даже не подумала... Мне вообще не следовало идти туда вдвоем с Джастином. Тетя Грейс в полном отчаянии. Она даже не смотрит в мою сторону. Никто из них не сказал мне ни слова. Если бы ты знала, как мне стыдно! – призналась она. – Как я смогу смотреть им в глаза? Все наверняка догадаются... Ох, Джорджиана, боюсь, я опозорила нашу семью!
Джорджиана сочувственно сжала ее руку.
– Это все я виновата. Мне не следовало поднимать такой шум... Если бы я только знала...
Арабелла грустно улыбнулась.
– Что я целовалась с Джастином?
Щеки Джорджианы порозовели.
– Ну... э-э-э... да. Если бы я знала, Арабелла, поверь, я бы даже не пикнула – наоборот, постаралась бы исчезнуть как можно скорее. Мне так жаль, поверь. Это все я виновата!
– Глупости, при чем тут ты? – автоматически ответила Арабелла.
О чем она только думала? Позволить Джастину поцеловать ее! Да еще так... страстно! Даже сейчас, вспомнив, как все было, Арабелла почувствовала, как ее опалило жаром. И тут же сама устыдилась этого. И разве дело только в поцелуе? Нет. Она пала так низко, что позволила ему ласкать ее обнаженную грудь. Теперь она буквально корчилась от стыда и наслаждения одновременно, потому что даже сейчас сгорала от желания вновь почувствовать его руки у себя на груди.
– Арабелла!
По выражению лица Джорджианы было ясно, что она уже давно пытается привлечь внимание своей подруги. Взгляд Джорджианы впился в ее лицо.
– Я спросила... ну и как это?
– Что? – слабым голосом спросила Арабелла.
– Сама понимаешь, – с досадой выпалила та. – Каково это, когда тебя целуют? Что при этом чувствуешь?
Когда тебя целуют? Или когда тебя целует Джастин Стерлинг? Сама Арабелла ни чуточки не сомневалась, что это не одно и то же. У нее уже был случай убедиться в этом. Поцелуи Джастина были полны какого-то неизъяснимого, почти волшебного очарования.
Джорджиана вдруг побагровела, как пион, и в полном ужасе закрыла лицо руками.
– Да что же это я?! – ахнула она. – Как у меня только повернулся язык спросить об этом?! Боже! Прости меня, Арабелла!
К ее величайшему удивлению, Арабелла рассмеялась. Приободрившись, она тоже засмеялась. Вскоре Арабелла проводила ее до дверей. На прощание Джорджиана крепко обняла подругу.
– Не вешай нос, дорогая. Что бы ни ждало тебя утром, я уверена, все к лучшему. Вот увидишь, все обойдется, поверь мне на слово.
У Арабеллы слегка полегчало на душе. Пожелав Джорджиане спокойной ночи, она закрыла за ней дверь и с тяжелым вздохом прислонилась к ней лбом. Ей бы уверенность Джорджианы...
Интересно, что рассказал Джастин Себастьяну о том, что произошло на веранде? Как он это назвал... прискорбный случай? Острая боль кольнула ее в сердце. О чем он сожалеет? Раскаивается, что поцеловал ее? Или злится, что их застали?
Ответа у нее не было. И вдруг она поняла, что ей не хочется знать этот самый ответ.
Что сделано, то сделано. Слишком поздно сожалеть – теперь уже ничего не воротишь. Ей оставалось только надеяться, что внутренний голос не подвел Джорджиану, что все действительно к лучшему.
Почти в то же самое время в другой части дома Джастин только-только задернул в своей комнате тяжелые гардины, когда в дверь постучали. Открыв, Джастин увидел Себастьяна. В руках тот держал поднос, на котором стояли пузатая бутылка с янтарной жидкостью и два хрустальных бокала.
Джастин, широко распахнув дверь, сделал брату знак войти.
– Позволь, я попробую угадать, – буркнул он. – Ты явился дать мне совет?
Себастьян, не ответив, поставил поднос на небольшой столик между двумя креслами, возле которых в камине весело пылал огонь.
– Да нет, какие уж тут советы, – пробормотал он. – Просто подумал, может, тебе захочется поговорить.
Вытаращив глаза, Джастин рухнул в одно из кресел.
– Поговорить?! Знаешь, не могу сказать, что мне так уж этого хочется. Зато вряд ли я смогу устоять перед твоим знаменитым бренди.
– Я так и подумал, – хмыкнул Себастьян. – Кстати, твое любимое и самое лучшее из того, что имеется в погребе.
Развязав галстук, Джастин отшвырнул его в сторону, в то время как Себастьян, осторожно наклонив бутылку, один за другим наполнил оба бокала почти до краев. Передав один Джастину, Себастьян уселся в другое кресло.
Джастин одним глотком опустошил свой бокал, словно бы это была вода, а не бренди. Потом угрюмо покосился на старшего брата.
– Ну, думаю, самое время тебе спросить, каковы будут мои намерения? – проворчал он.
– Мне бы и в голову не пришло указывать тебе, как следует поступить в подобных обстоятельствах, – мягко проговорил Себастьян. – Хотя, признаться, должен заметить... – он выразительно кивнул в сторону окна, – есть там что-то такое, колдовское, что ли... лунный свет... та самая, желанная и единственная, женщина... – словом, ты понимаешь.
Сдавленный стон сорвался с губ Джастина.
– И ты туда же! В точности как старая герцогиня!
Уголки губ Себастьяна поползли вверх.
– И моя жена... – многозначительно добавил он.
– Тебе все это кажется забавным? – Джастин со стуком поставил на стол пустой бокал.
На лице его появилась хищная усмешка. Себастьян услужливо наполнил бокал снова.
– Что ты! Вовсе нет.
Подняв к глазам бокал, Джастин невидящими глазами уставился на янтарную жидкость.
– Я потерял голову, – со вздохом пробормотал он. – И теперь мне некого винить; кроме самого себя.
– К несчастью, это не тот случай, когда можно просто обо всем забыть. Поскольку я сильно подозреваю, что Арабеллу можно с полным правом назвать невинной девушкой.
– Это так, – признался Джастин.
– И к тому же Бервиллы – очень уважаемая семья. Джастин скривился:
– Тебе обязательно все это говорить?
Себастьян пожал плечами:
– На мой взгляд, дело обстоит так: либо ты женишься на ней, либо нет. Все очень просто.
На самом деле все далеко не так просто! Джастин внезапно пришел в ярость.
– Но если у тебя нет намерения жениться на Арабелле, – весело продолжал Себастьян, – то, думаю, это не замедлит сделать кто-то другой. Я слышал, что она и так уже успела отклонить три предложения руки и сердца.
Не три, а четыре, мысленно поправил брата Джастин. Но предпочел благоразумно промолчать, лишь метнув на брата испепеляющий взгляд.
Джастин до боли стиснул зубы, чтобы не взорваться. Бог свидетель, ему вовсе не по душе, что приходится жениться чуть ли не под дулом пистолета! Да и кому бы это пришлось по вкусу?! Но все было в точности, как он и сказал Себастьяну, он действительно потерял голову. Впрочем, подумал Джастин, стоит ли обманывать себя? Там, на веранде, в лунном свете, тихо лившемся на них с небес, не было такой силы, что могла бы помешать ему заключить Арабеллу в объятия! Целовать ее губы, такие теплые, нежные, дрожащие, коснуться... Проклятие! Если бы Грейс с Джорджианой не наткнулись на них и не подняли весь этот шум, он бы и сейчас еще целовал Арабеллу! Ласкал бы ее, не желая... впрочем, черт... и не имея сил остановиться!
Он снова схватился за бокал и немного пришел в себя, когда бренди обожгло ему губы.
– Себастьян... – проговорил он очень тихо, старательно отводя глаза в сторону, чтобы не встретиться взглядом с братом. – Что, если я обидел ее?
– Ты не должен так думать! – резко оборвал его Себастьян.
Джастин слегка покачал головой:
– Не могу. Себастьян, я... – Он внезапно замолчал. Целый вихрь непрошеных мыслей закружился у него в голове. Чувствуя знакомую неуверенность, Джастин заколебался.
Что-то блеснуло в глазах Себастьяна.
– Ты думаешь об отце? – вдруг едва слышно спросил он.
– Да... – Само это слово, сорвавшись с его языка, казалось, потрясло его. Он вдруг понял, что должен рассказать Себастьяну. Разве не пора уже Себастьяну узнать то, что известно ему одному? Что это он, Джастин, убил их отца. Что-то темное удушливой волной поднималось в его душе. Едкая горечь наполнила его рот. Язык решительно отказывался повиноваться ему.
– О чем бы ты сейчас ни думал, – мягко проговорил Себастьян, – выбрось это из головы. Отец с матерью жили в аду, это верно, но в аду, который сами устроили себе. Это не имеет никакого отношения ни к тебе, ни ко мне. И ты сам это знаешь.
Это не имеет никакого отношения ни к тебе, ни ко мне... Что-то вдруг словно перевернулось в нем. А что, если Себастьян ошибается? Что, если все-таки имеет?
– Себастьян, – бесцветным голосом проговорил он, – ты никогда не задумывался... что, если мама.... если отец... если мы, все трое, – да, ты, я и Джулианна... – На скулах у него заходили желваки. – О, к дьяволу! Проклятие, забудь об этом! Забудь, слышишь?! Считай, что я ничего не говорил.
Себастьян долго вглядывался в расстроенное лицо младшего брата.
– Что бы сейчас ни тревожило тебя, Джастин, тут уже ничего не изменишь. Мы не в силах изменить наше прошлое, ни ты, ни я. Думаешь, я ничего не помню? Проклятие, знаешь, сколько есть того, что бы я хотел забыть, чего я не в силах забыть? И все равно, когда я вспоминаю наше с тобой детство, я считаю, что нам еще повезло. Нам повезло, что нас трое, что каждый из нас не один. – По губам его скользнула слабая улыбка. – Да, прошлого не изменить. Но теперь нужно подумать о будущем. О твоем будущем. Ты заслуживаешь счастья, Джастин. Разве ты до сих пор еще этого не понял?
У Джастина внезапно защекотало в горле.
– А как насчет Джулианны? Она ведь тоже заслуживает счастья, разве нет? А послушать ее, получается... Впрочем, не думаю, что она действительно так думает.
Какая-то тень скользнула по лицу Себастьяна.
– Согласен, – мрачно пробормотал он.
Лицо Джастина будто разом окаменело.
– Когда я вспоминаю, что с ней сделал этот ублюдок Томас... Жаль, что я тогда не вызвал его к барьеру!
– Это бы ничего не изменило, – мягко напомнил ему Себастьян. – Но я понимаю, что ты имеешь в виду. И все же я верю, что и она когда-нибудь будет счастлива. Послушай, Джастин, бывает время, когда всем нам приходится уповать на помощь того, у кого больше могущества, чем у любого из нас.
Джастин саркастически вскинул брови:
– Твое терпение и смирение не устают меня удивлять.
Себастьян хмыкнул.
– Будь здесь моя жена, думаю, она вряд ли с тобой согласилась бы. – Поднявшись на ноги, он взял в руки поднос.
Джастин тут же поднял полупустой бокал.
– Оставь бутылку, – попросил он.
Себастьян расхохотался.
– Осторожнее, братец! – дружески посоветовал он. – Если ты не появишься у меня в кабинете ровно в семь утра, держу пари, Джозеф душу из тебя вытрясет. По-моему, он настроен не слишком миролюбиво. И я бы не стал рассчитывать на то, что тебе удастся отсидеться в своей комнате.
Этого не будет, подумал Джастин, невидящим взглядом уставившись на захлопнувшуюся за братом дверь. Каким бы негодяем он ни был, он не позволит себе пасть так низко, не позволит, чтобы на долю Арабеллы выпало еще худшее унижение. Было еще кое-что, о чем он почему-то раньше не подумал. Себастьян прав: если на Арабелле не женится он, то это сделает другой. А мысль о том, что Арабелла пойдет под венец с другим мужчиной, была для него хуже самой мучительной пытки.
Женитьба, подумал Джастин, снова и снова прокручивая это слово в своем мозгу, словно пробуя его на вкус. Женитьба.
Он потрясен, вынужден был признаться сам себе Джастин. Одна мысль об этом приводила его в полную растерянность. И все же она согревала его, словно глоток доброго виски, заставляя кровь быстрее струиться по жилам, а холод, сковавший его душу, вдруг как будто начал отступать. Казалось, Арабелла все еще здесь, рядом. Аромат, присущий только ей одной, щекотал его ноздри. Он чувствовал исходившее от нее тепло. Подумать только, теперь она все время будет рядом с ним, как было этим вечером! Сердце Джастина забилось чаше, ему внезапно захотелось большего. С того самого дня, как он впервые увидел ее на балу у Фартингейлов, не было, кажется, дня, чтобы он не думал о ней. Чтобы не мечтал оказаться рядом с ней... сжать ее в объятиях, как он сделал сегодня. Он мечтал о том, чтобы сделать ее своей, заставить ее всецело принадлежать ему одному, почувствовать, как ее нежное тело податливо уступает его ласкам. Одна лишь мысль о том, как это будет – вернее, как ему хотелось бы, чтобы это было, – заставила его кровь закипеть. Но когда же это случится? Сколько ему придется ждать?
И главное, долго ли это продлится?
Супружеская честь, верность... неужели из-за этого он так боится? Джастин не слишком часто сталкивался с подобными добродетелями – черт возьми, с любыми человеческими добродетелями, если уж говорить начистоту! Впрочем, он особо и не расстраивался. Он же не Себастьян, в самом деле! Но он не похож и на свою мать. Их мать...
Но мысль о том, чтобы причинить боль Арабелле, заставить ее страдать, была ему нестерпима. Нет, он не вынесет этого, не вынесет! Но как же быть с его желанием? – холодно напомнил себе Джастин. А он страстно, мучительно желал Арабеллу, в этом не было ни малейших сомнений. Желал ее каждой клеткой своего тела... своей души. О любви ее он даже не мечтал. Что толку мечтать о том, что невозможно? Здравый смысл превыше всего, с горечью решил Джастин. Арабелла никогда не сможет полюбить такого негодяя, как я, напомнил он себе. Но пусть он не обретет любви – зато в их жизни будут и страсть, и нежность. И пока этого для него достаточно.
Одновременно с этой мыслью к нему пришел и ответ, который он давно и тщетно искал. А вместе с ним – спокойствие.
Наконец в душе Джастина воцарился мир.
Теперь он точно знал, как ему следует поступить.
