Текст книги "Будь счастливой"

Автор книги: Салли Уилбрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Алан, ты прекрасно понимаешь, что причина моего отъезда кроется не в тебе и не в твоем чудесном доме. Я высоко ценю твое участие в моей судьбе. Поверь мне, я благодарна тебе всем сердцем. Где еще так бы стали заботиться обо мне? Дело в том, – она на секунду замялась, – что я не имею права жить здесь. Я мешаю тебе работать, тебе приходится… – Она замолчала, опустив глаза, посмотрела на кольцо и медленно сняла его с пальца. Потом протянула руку и положила его на стол рядом с чашкой Алана. – И на это кольцо у меня нет никаких прав. Пусть память моя еще не полностью восстановилась, но я точно знаю, что до клиники мы не были знакомы, а потому и не могли быть помолвлены. Я права? – Она прямо посмотрела на него.

Он не отвел глаз, хотя был сильно смущен.

– Права, – коротко обронил он.

– Извини за ночное вторжение в твою спальню, – тихо сказала Шейла и покраснела.

– Забудь об этом. Ты была сильно напугана ночным кошмаром. – Алан улыбнулся ей. – Я отдавал себе отчет в том, что ты не претендуешь на меня как на мужчину.

Шейла тихо вздохнула. Алан был неотразим, когда улыбался.

– Мы отвлеклись от главной темы нашего разговора, – поспешила сказать она. – Я знаю, что из-за меня ты редко бывал в своем офисе и сегодня тебе, наверное, надо было ехать в Нью-Йорк… Я постоянно ломаю твои планы.

– Сегодня мне не нужно было ехать в Нью-Йорк.

– Ты говоришь правду?

– Конечно. Ты забыла, что я обещал тебе вечером прогулку на машине по окрестностям?

– Забыла, прости меня. То, что произошло со мной сегодня, заставило меня вспомнить о своих обязанностях перед самым близким мне человеком. Я говорю о сестре. Она наверняка разыскивает меня. Месяц назад она уехала в Лондон на конференцию по проблемам мировой экономики.

– Тебе не о чем беспокоиться. Теперь твоя фамилия известна. Майкл уже сообщил в полицию. Как только она обратится в полицию, ее направят в клинику, где она сможет узнать мой телефон и позвонит тебе. Наверное, она еще не вернулась из Лондона.

– По моим подсчетам, она должна была вернуться два дня назад. – Шейла свела брови, вспоминая. – Нет, она звонила, чтобы предупредить…

– Предупредить? О чем?

Лицо Шейлы покрылось бледностью, зрачки расширились, словно ее внутреннему зрению предстало что-то ужасное.

– Тебе плохо? – переполошился Алан и вскочил с кресла.

– Нет-нет, ничего, – медленно произнесла она, отгоняя мрачное видение. – У меня еще бывают приступы внезапной слабости.

– Вот видишь, а ты отказываешься от моей помощи. Не хочешь рассказать мне, что ты еще вспомнила?

Шейле удалось справиться с волнением.

– Не помню точно, но, кажется, это случилось незадолго до того, как я попала в клинику. Да, конечно, Айрис звонила или вечером в пятницу, или в субботу, потому что я оставалась дома.

Алан отметил, что именно в субботу Шейла попала в больницу. Интересно, какая связь между звонком сестры и происшествием на Тридцать шестой улице?

– Она сказала, что задержится после конференции еще на две недели в Лондоне, поскольку ей предлагают интересный совместный проект. И выразила надежду, что я и Райен – это ее муж – не будем возражать.

Шейла замолчала, вспомнив, как бесился Райен после звонка Айрис. Весь свой гнев на жену он попытался тогда выместить на ней…

– Ты не возражаешь, если я позвоню домой и узнаю, не приехала ли Айрис?

Алан принес телефонный аппарат, стоявший на письменном столе, и поставил перед Шейлой. Лучше бы сестра еще не приехала, твердила про себя она, набирая номер своей квартиры. Трудно представить, что было бы с Айрис, если бы, приехав, та обнаружила, что Шейла пропала больше месяца назад. После двух гудков она услышала голос Райена. Превозмогая отвращение, она спросила:

– Могу я поговорить с Айрис Эшбрук?

– Так-так, объявилась беглянка, – насмешливо сказал Райен, узнав ее голос. – Ты сорвала мне выпуск номера, а потому уволена!

Словно она собиралась продолжать у него работать! – возмущенно подумала Шейла, но ничего не ответила на его выпад.

– Я хочу поговорить с сестрой.

– Нет твоей сестры! Похоже, она решила навсегда остаться в Лондоне. Видимо, совсем заработалась там! – язвительно выкрикнул он.

– Она больше не звонила?

– Звонила один раз, в понедельник, хотела поговорить с тобой.

– И что ты ей сказал? – сурово спросила Шейла.

– Что ты уехала на выходные к подруге, но до сих пор не вернулась и не вышла на работу!

Меньше всего Шейлу волновала судьба его издательства. Райен Эшбрук славился тем, что нещадно эксплуатировал сотрудников, а платил им нищенское жалованье, объясняя это временными финансовыми трудностями.

– Что сказала Айрис?

– Просила телефон твоей подруги, но я его не знаю.

– Запиши, пожалуйста, номер телефона, по которому Айрис может мне позвонить. – Райен молчал, и она продиктовала номер. – Ты передашь Айрис, когда она вернется, что я звонила?

– Сама звони ей, – грубо ответил Райен. – Раньше вторника она не вернется! – В трубке послышались короткие гудки.

Значит, она собиралась уехать на выходные к подруге, жившей в загородном доме со своими родителями. Вот почему она оказалась на Тридцать шестой улице. Торопилась на автовокзал к рейсовому автобусу! Еще одной загадкой стало меньше, подумала Шейла.

– Сестра еще не вернулась из Лондона? – спросил Алан. У него с души словно свалился тяжелый груз от мысли, что Шейла не станет торопиться с отъездом из его дома, пока не вернется ее сестра.

– Раньше вторника она не вернется, – медленно повторила Шейла последние слова Райена.

– Если я правильно понял, ты живешь вместе с ними?

– У нас большая квартира, мы живем втроем, – подтвердила она. – Алан, я вспомнила, почему оказалась на той улице, где меня сшибла машина. Я торопилась на рейсовый автобус, чтобы уехать на выходные к своей подруге Памеле. Всегда, когда мне становилось трудно, я приезжала в их гостеприимный дом. После похорон матери я прожила у них две недели.

– Значит, твоя мать умерла, – мягко сказал Алан.

– Да, и отец тоже. Я была поздним ребенком. Когда их обоих не стало, я еще училась в школе. Айрис мне заменила родителей.

– А почему ты решила поехать к подруге на этот раз? У тебя были какие-то трудности?

Шейла растерялась.

– Я не помню, – солгала она.

– Тогда расскажи мне, чем занимается муж твоей сестры.

– У него небольшое издательство. После того как я окончила школу и курсы машинописи, Айрис предложила мне поработать у Райена в издательстве.

– Если бы я отвез тебя сегодня домой, тебе пришлось бы выйти на работу? – спросил Алан.

– Нет, Райен уволил меня за прогулы.

– Хорош родственник, нечего сказать! То есть он даже не попытался выяснить, не случилось ли чего-нибудь с тобой? – Увидев несчастное лицо Шейлы, Алан решил закончить этот тяжелый для нее разговор. – Ты устала. Придется нам отменить прогулку на машине. – Алан взял со столика кольцо и спрятал его в карман.

У Шейлы вытянулось лицо.

– Думаю, что мне не следует больше пользоваться твоим гостеприимством, – упрямо заявила она вновь.

– Объясни мне еще раз почему, – устало произнес Алан.

– А зачем я тебе здесь нужна? Совсем недавно, чуть больше месяца назад, ты знать не знал о моем существовании! Нас ничто не связывает… Почему ты хочешь, чтобы я осталась?

Разглядывая ее взволнованное лицо, Алан задумался.

– Ну, во-первых, я привык к твоему присутствию в доме. Во-вторых, оказалось, что мне необходимо, чтобы кто-то нуждался в моей помощи и заботе, хотя до сих пор все – и я в том числе – считали меня эгоистом. В-третьих, в твоем доме у тебя не будет надлежащего ухода. Так что до возвращения сестры о твоем отъезде из моего дома не может быть и речи. Думаю, моя покойная тетушка согласилась бы со мной. – Он обезоруживающе улыбнулся. – Я уж не говорю о том, что ты обещала моему брату остаться здесь еще на месяц.

Шейла поджала губы, печально глядя на него.

– Хорошо, я останусь до возвращения сестры.

– Чудесно, с этим вопросом мы временно покончили. Хочешь отдохнуть в своей комнате? Или погуляем в парке?

– Тебе, наверное, надо работать, – тихо ответила Шейла.

– Я предпочел бы провести время до ужина с тобой, если ты хорошо себя чувствуешь.

Сердце Шейлы радостно забилось.

– Я отлично себя чувствую. Если ты не передумал, пойдем в парк, – сказала она смущенно.

7

Вечером, оставшись одна в своей комнате, Шейла погрузилась в воспоминания. Беззаботное детство ее кончилось слишком рано. Ей было всего одиннадцать лет, когда тяжело заболела мать. Младшей дочери пришлось вместе с отцом ухаживать за ней, потому что Айрис училась в университете в другом штате.

– Нельзя срывать ее с учебы, – говорил отец, – от этого зависит ее будущая карьера. А мы справимся с тобой.

Она обожала старшую сестру и соглашалась с отцом, выполняя даже те обязанности по дому, которые, по словам отца, не были под силу и более взрослым детям. Врачи отпустили матери максимум два года жизни при хорошем уходе, но она прожила пять. А вот сердце отца не выдержало выпавших на его долю переживаний. Он скончался от инфаркта через четыре года. Его смерть была столь неожиданной для сестер, что они растерялись. К счастью, Айрис в это время окончила университет и получила хорошо оплачиваемую работу. Теперь она могла нанять матери сиделку, чтобы Шейла доучилась в школе.

Когда умер муж, мать перестала бороться с болезнью. После ее похорон Шейла в полной мере поняла, что такое сиротское одиночество. Айрис к тому времени уже жила с Райеном Эшбруком и только один раз в неделю бывала в родительском доме, оставаясь на ночь с младшей сестрой. На ее плечи легло решение финансовых вопросов. По завещанию отца все оставалось его жене, а если она умирала раньше, то вся собственность переходила в равных долях двум дочерям. Айрис заставила Шейлу внимательно ознакомиться с условиями завещания. О чем она умолчала, так это о тяжелом финансовом положении, в котором находилось к тому времени издательство ее мужа. Накопления родителей были поделены по справедливости с учетом того, что большая родительская квартира в Манхэттене досталась младшей сестре.

Не прошло и полугода, как Айрис предложила Шейле жить вместе, а квартиру ее мужа продать, чтобы вырученные деньги вложить в его издательское дело. Шейла даже обрадовалась, ей было и одиноко и тяжело содержать такую большую квартиру, занимавшую целый этаж. Мужа сестры она видела до этого всего несколько раз и не знала, что это за фрукт. Уверенная, что ее милая Айрис не могла выбрать в мужья плохого человека, Шейла загодя относилась к нему с глубокой симпатией. Будущее показало, как она ошибалась тогда!

Не имея достаточно средств, чтобы оплатить учебу в университете, Шейла поступила на курсы машинописи и стенографии и по окончании последовала совету Айрис: поступила работать в издательство ее мужа, которому как раз требовались машинистки. Поначалу она радовалась, что у нее есть работа, которая отвлекала ее от горестных мыслей о своем сиротстве. Работала она хорошо, ежедневно перевыполняя норму. Но чем больше ей удавалось напечатать, тем больше на нее наваливалось на следующий день. При этом зарплату Эшбрук не торопился повышать. Многие машинистки уходили из его издательства через месяц, не вынеся его издевательского отношения. Шейле было некуда деваться, и она работала за двоих. Если она не успевала закончить дневную работу, то забирала материалы домой и вечером снова садилась за машинку.

Дела издательства шли с переменным успехом, но Райен постоянно жаловался дома на нехватку средств. Айрис вложила в его дело все свои накопления, но аппетиты Райена постоянно росли. Он вечно был раздражен и недоволен всем на свете. Забыв, что квартира принадлежит Шейле, он вел себя в ней, как хозяин. В итоге она оказалась в самой дальней комнате, не решаясь заходить в остальные, когда в доме находился он. Шейле казалось, что Айрис несчастна в семейной жизни, только не хочет в этом признаться. Айрис стала допоздна пропадать на работе, а вскоре сообщила потрясающую новость. Ей предложили занять руководящую должность, и теперь в ее обязанности входило ездить за рубеж в составе делегаций на международные встречи экономистов. Райен был недоволен, что его жена будет часто отсутствовать. Однако не стал проявлять своего недовольства. Ведь с изменением статуса жены резко увеличились ее доходы, на которые он рассчитывал.

В начале года Шейла собиралась поговорить с сестрой о том, что она хотела бы сменить место работы. Но Айрис все было некогда пообщаться с ней, а потом она уехала в Лондон. Так случилось, что очередная напарница Шейлы разругалась с хозяином издательства и взяла расчет. Шейле снова пришлось работать за двоих. Печатать приходилось до поздней ночи, а вставать на рассвете. От недосыпа и болей в спине и руках работа продвигалась медленно. Райен подгонял ее как надсмотрщик на плантации. Шейла чувствовала себя вымотанной бесконечной работой и понимала: еще немного – и она сорвется. В пятницу она заявила Райену, что не может больше работать в таком темпе, что она устала и ей требуется отдых.

– Барышня устала, – издевательским тоном произнес он. – Какие нежности! Думаешь, я сейчас расплачусь? Не успела закончить сегодня, забирай работу с собой. Будешь печатать все выходные, но к понедельнику все материалы должны быть отпечатаны.

– В субботу я поеду к своей подруге и останусь там до понедельника, – твердо сказала Шейла.

Все-таки работу она забрала домой и ночью почти закончила ее, оставив немного на утро. Будильник поднял ее в шесть утра. После незамысловатого завтрака Шейла снова села за работу. Мысль о том, что сегодня она увидит Памелу, согревала ей душу. Когда раздался телефонный звонок, она не стала срываться с места, зная, что Райен всегда сам снимает трубку. Внезапно дверь ее комнаты распахнулась. Шейла удивленно оглянулась и увидела Райена. Его злые глаза были прищурены, лицо покраснело от ярости. Он выкрикивал что-то вперемешку с ругательствами. Наконец она поняла, что звонила Айрис и сообщила, что задержится в Лондоне еще на две недели после окончания конференции. Шейла попыталась вернуться к работе, чтобы не слушать ругани Райена. Тогда он подошел вплотную к ней, выкрикивая нелепые угрозы. Она взглянула на него и была поражена его видом. С перекошенным от ярости лицом он схватил ее за плечо и заявил, что, пока Айрис шляется в Англии, Шейла отлично сможет заменить ему жену. Схватив Шейлу за предплечье, он рывком поднял ее со стула и впился ртом в ее губы, а потом швырнул на кровать. Парализованная в первый момент страхом, она испытала такое отвращение от его грубого поцелуя, что начала отчаянно сопротивляться. Несколько раз ей удавалось выскользнуть из постели, но Райен догонял ее и снова бросал на постель. Шейла изо всех сил колотила по нему руками и ногами. Ей как-то удалось добежать до прихожей. Не помня себя, она схватила со столика лежавшую там сумочку и выскочила за дверь.

Она вспомнила, как неслась по лестнице все пятнадцать этажей, потом бежала по улицам, боясь остановиться хотя бы на минуту… Потом она получила сильный удар и наступила темнота. Очнулась она уже в клинике.

Воспоминание о попытке Райена совершить насилие над ней было настолько ярким, что тело Шейлы сотрясала дрожь. Когда после легкого стука приоткрылась дверь ее комнаты, она вскрикнула.

– Дорогая, что с тобой? Ты вспомнила о чем-то еще? – Алан бросился к ней.

Сердце Шейлы бешено колотилось после заново пережитого потрясения.

– Нет-нет, ничего, – задыхаясь выговорила она.

Лицо ее было искажено ужасом и отвращением, но из чувства гордости она не желала рассказывать Алану о той отвратительной сцене. Да и за сестру стыдно. Как она могла связать свою жизнь с таким низким человеком?!

– Я вижу по твоему лицу, что ты вспомнила нечто ужасное, – сказал Алан.

– У каждого человека есть воспоминания счастливые, а есть неприятные, о которых не хочется говорить, – уклончиво ответила Шейла, справившись со своими чувствами.

Алан решил, что на сегодня с Шейлы достаточно, и не стал настаивать.

– Примешь лекарство? – спросил он, ласково улыбнувшись.

– Приму, – тихо и кротко ответила Шейла.

– И будешь спать?

– Буду спать, – так же кротко ответила она.

– Если я тебе понадоблюсь, дверь моей комнаты ночью по-прежнему открыта, – сказал Алан, заглядывая ей в глаза.

Шейла покраснела.

К великой радости Шейлы, которую она тщательно скрывала, на следующее утро выяснилось, что Алан не уехал в город. После завтрака он снова предложил ей прогуляться. На этот раз они решили ограничиться садом, день выдался прохладный и ветреный.

– Оденься потеплее, – посоветовал ей Алан.

Шейла поднялась к себе в комнату. Перерыв весь гардероб, она нашла джинсы и тонкий свитер. Ничего более теплого там не оказалось.

– Я принес тебе свой кардиган. Примерь. – Алан вошел к ней в комнату, держа в руках что-то большое и пушистое.

– Тепло как в шубе, – сказала Шейла, застегивая крупные перламутровые пуговицы. – Только он мне очень велик.

– Ничего, заверни рукава.

Он оглядел ее. Белый с красным рисунком пушистый кардиган доставал ей почти до пят.

– Ты выглядишь в нем потрясающе! – заверил ее Алан. – Если бы тебя сейчас увидели модницы, с завтрашнего дня половина женского населения Нью-Йорка уже ходила бы в таких кардиганах.

Шейла оглядела себя в зеркале. Из большого воротника торчала тонкая шея. Она засмеялась.

– Я похожа на цыпленка, нацепившего на себя шкуру ангорской козы.

– Ничего ты не понимаешь, – снисходительно проворчал Алан. – Обопрись на мою руку и пойдем гулять.

В саду Шейла по достоинству оценила заботу Алана. Ветер дул пронизывающий и влажный, а ей в кардигане было тепло и уютно. От шерсти пахло чуть-чуть туалетной водой Алана. Она кутала нос в воротник и вдыхала его запах. Они дошли по дорожке до розария и остановились. Как ни странно, именно этот день выбрали розы, чтобы раскрыть свои первые бутоны.

– Моя бабушка тоже разводила розы. Я тогда была еще совсем маленькая, но запомнила, как они меня восхищали.

– Тебе нравятся розы? – спросил Алан.

– Я все цветы люблю, но розы вне конкуренции, – призналась Шейла.

Они пошли дальше по саду. Оба молчали, хотя у каждого из них была масса вопросов друг к другу. Алану не хотелось лишний раз будоражить память Шейлы, опасаясь неловким вопросом вызвать у нее неприятные воспоминания. Первой заговорила сама Шейла.

– А помнишь, как ты ответил на мой вопрос о том, где я работала?

– Как?

– Ты сказал, что я временно не работаю. И ты угадал! Я действительно отныне безработная, – задумчиво добавила она.

– Строишь планы на будущее?

– Пока ничего конкретного. – Шейла помолчала. – Мне бы хотелось стать дизайнером жилых помещений, – призналась она. – В школе я неплохо рисовала, к праздникам мне всегда поручали оформить большой зал. Отец говорил, что у меня несомненные способности к этому делу.

– Замечательная профессия, – согласился Алан. – Может, на сегодня хватит? – спросил он, поеживаясь и поворачивая к дому. – Тебе не холодно?

– Совсем не холодно, – промурлыкала Шейла. Идти рядом с Аланом, держа его под руку, было так приятно! Но мысль, что из-за нее он не работает, заставила ее добавить: – Но я немного устала.

Вернувшись в дом, они первым делом устремились на кухню, где Кэтлин напоила их горячим кофе с булочками. Потом Алан ушел работать в библиотеку, а Шейла осталась в кухне поболтать с Кэтлин.

– Это замечательно, что память вернулась к тебе, детка. Теперь тебе не надо ни о чем волноваться. Привыкай относиться ко всему спокойнее.

– По-моему, я уже совсем поправилась, – доверительно сказала ей Шейла. – Мне теперь хочется что-то делать. Похоже, я бездельничаю уже целую вечность. Несколько лет я работала, почти не зная, что такое отдых.

Шейла задумалась. Интересно, как отнесется Айрис к тому, что она больше не будет работать у ее мужа в издательстве. Предстояло еще более сложное дело. После того что случилось между нею и Райеном, она не сможет жить вместе с ними. Рассказывать Айрис о выходке ее мужа Шейла не собиралась. Надо придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение, но пока ничего не приходило ей в голову.

Кэтлин разрешила ей помочь в приготовлении ланча, а после того, как они поели, вымыть посуду. Алан поел в библиотеке. Делать на кухне было больше нечего, и Шейла поднялась к себе в комнату. Удобно устроившись в полюбившемся ей кресле у окна, она стала вспоминать, как в первый раз увидела Алана, как он разговаривал с нею, как смотрел на нее. Это он покупал для нее цветы и фрукты. А ведь он совсем ничего не знал о ней! Для чего он придумал всю эту историю с их обручением? И что они жили вместе в его городской квартире? Нет, поправила себя Шейла, это она предположила, а сам он ничего подобного не говорил. Вспомнив, сколько бестактных вопросов она ему задавала, Шейла пришла в ужас. Бедный Алан! Как же тяжело ему было с ней! Он смущался, старался уйти от ответа на ее нелепые расспросы. И все-таки остается непонятным, из каких соображений он назвался ее женихом и надел на палец обручальное кольцо изумительной красоты? Она хорошо помнила, что, когда она очнулась в клинике, кольца на пальце не было. Загадочная история… Глаза ее начали слипаться. За окном стало пасмурно. Ветер нагнал тучи, и теперь моросил мелкий дождь. Она поговорит с Аланом за ужином. Шейла натянула на себя ночную рубашку и нырнула под одеяло. Мгновенно заснув, она проспала до ужина, когда Алан разбудил ее.

– Молодец, что соблюдаешь режим, – похвалил он ее. – Посмотри, надеюсь, тебе подойдет. – Он положил большой бумажный пакет на кровать. – Одевайся, я подожду в коридоре.

В пакете оказался дорогой пушистый свитер белого цвета, о каком Шейла могла только мечтать, и теплая твидовая юбка. Быстро переодевшись, она привела в порядок волосы и осмотрела себя в зеркале. Высокий ворот мягко облегал ее шею. На белом фоне красиво смотрелись ее темные волосы, рассыпавшиеся по плечам. Расклешенная юбка плотно сидела на ее узких бедрах.

– Можно войти? – спросил Алан за дверью. Получив разрешение, он открыл дверь и замер, не сводя с Шейлы глаз. – Тебе идет этот наряд. – Он одобрительно качал головой, продолжая смотреть на нее странным взглядом.

Шейла смутилась.

– Откуда все это?

– Съездил в город и купил.

– Ты специально ездил в город, чтобы купить для меня эти прелестные вещи?! – изумилась Шейла. – Мало того, что ты накупил для меня целый гардероб! – Она указала на длинный ряд плечиков с платьями, блузками и другими предметами женского туалета.

– Я не позаботился тогда о теплых вещах. Они тебе сейчас необходимы. Видишь, как похолодало. Ладно, хватит вертеться перед зеркалом, – ворчливо приказал он, – ужин остынет, и нам попадет от Кэтлин. Пошли. – И он подал ей руку.

Опираясь на него, Шейла задумчиво спускалась по лестнице. Она могла бы обойтись и без его помощи, но идти рядом с высоким Аланом ей доставляло удовольствие.

– Тебя не посещали больше неприятные воспоминания? – поинтересовался он.

– Никаких неприятных воспоминаний! – с готовностью ответила Шейла преувеличенно радостным тоном, что вызвало недоверие в глазах Алана. Заметив его недоверчивый взгляд, она поинтересовалась: – Почему ты спрашиваешь об этом?

– Потому что врачи уверены, что амнезия была вызвана не травмой.

– Они в этом уверены? – с невинным видом переспросила Шейла, хотя и сама знала, что они правы.

– Ты ведь до сих пор не вспомнила, что произошло перед тем, как ты вышла из своего дома. Не так ли?

– Ну… я хорошо помню, что накануне много печатала и не выспалась… – Голос ее упал до шепота. Лгать ей не хотелось, а сказать правду о муже Айрис было стыдно. – Да, я очень переживала, что не справляюсь с работой, которую навалил на меня в последнее время Райен.

– Тебе не кажется, что муж твоей сестры несколько злоупотреблял твоим добросовестным отношением к работе? – осторожно спросил Алан.

Если бы он знал все о поведении Райена Эшбрука! – подумала Шейла.

– Мне не хочется обсуждать его, – резко ответила она. – Извини, я не должна так говорить с тобой, ты так добр ко мне…

– Забудь об этом! – прервал ее Алан. – Я спросил о муже твоей сестры только для того, чтобы разобраться в причине твоей амнезии, а вовсе не для того, чтобы огорчать тебя.

Они вместе вошли в столовую. Шейла села за стол, продолжая размышлять об их разговоре. Алан достаточно умный человек и наверняка догадался о причине пережитого ею стресса. Скорее всего, он не забыл ее реакцию после той ночи, когда она обнаружила рядом с собой мужчину и не сразу вспомнила, что это Алан. И что она сама пришла к нему ночью… Да, какие разные мужчины! Алан, которому она могла довериться, и Райен, который хотел ее использовать в качестве замены своей жены. Бедная Айрис, как ей не повезло с мужем! Нет, она не сможет больше жить с ними в одной квартире. Это просто невозможно!

– Шейла, я просил тебя: забудь! – прервал ее мысли Алан, накладывая ей на тарелку жаркое из дичи. – Лучше попробуй.

– О как вкусно! Просто во рту тает, – улыбнулась Шейла, попробовав новое блюдо, приготовленное Кэтлин.

– Да, Кэтлин балует нас разнообразием блюд. Так недолго и растолстеть. Хотя тебе это не грозит. – Алан насмешливо посмотрел на Шейлу.

– Ты считаешь меня слишком худой? – Она подумала, что могла бы и обидеться.

– Не слишком, но худой, – признался Алан.

Его ответ насмешил Шейлу. Он смотрел на ее прелестный смеющийся рот и радовался. Давно ли она едва начала улыбаться, а сегодня впервые засмеялась. Ради одного этого стоило потрудиться, подумал он.

– Не хочешь рассказать о мужчинах в твоей жизни? – предложил Алан.

– О каких мужчинах? – недовольно спросила Шейла, перестав смеяться.

– Ну… о своих приятелях.

– У меня не было приятелей, потому что на свидания у меня никогда не оставалось времени. Я работала с утра до вечера как каторжная…

Шейла замолчала, осознав, что сейчас расскажет о том, о чем лучше не вспоминать. Начнет говорить о невыносимых условиях работы в издательстве Эшбрука, придется рассказать и о его издевательском отношении. Слово за слово… Нет, не может она выставить на позор свою сестру. Подняв глаза, она лукаво посмотрела на Алана.

– Лучше ты расскажи, как это на моем пальце оказалось твое обручальное кольцо?

Алан сдвинул брови и отвел глаза.

Только теперь Шейла сообразила, что кольцо старинное и вряд ли он купил его специально для нее.

– Извини меня, – торопливо заговорила она. – Если это связано с болезненными воспоминаниями…

– Конечно, если ты любил человека, с которым связаны эти воспоминания и которого больше нет на этом свете, то неизбежно испытываешь боль.

У Шейлы перехватило дыхание от ужаса. Широко раскрыв глаза, она произнесла дрожащим голосом:

– Твоя невеста умерла?

Алан грустно покачал головой.

– У меня никогда не было невесты.

Шейла продолжала сочувственно смотреть на него.

– Тогда почему?.. – Она не успела договорить.

– Позволь, я объясню. Как я уже рассказывал тебе, с этим домом связаны самые лучшие мои воспоминания. Никто так не любил меня, как моя тетушка. Ее смерть для меня большая потеря. И хотя я давно вырос, но понятие «дом» олицетворяла для меня она. – Алан поднял на Шейлу глаза. – Взрослые мужчины тоже чувствуют себя сиротами, когда из их жизни уходит самый близкий, самый родной человек.

Шейла напряженно слушала его.

– После похорон я был не в состоянии приезжать в опустевший дом. Если бы не чета Андерсонов, я бы продал его. Но надо было выполнить волю тетушки. Когда я открыл шкатулку, где хранились особо ценные документы, то нашел обручальное кольцо моей тетушки.

Шейла ахнула.

– Ты надел ее обручальное кольцо на мой палец?! Ты же совсем не знал меня тогда. Что тебя заставило так поступить?

– Я знал, что кольцо мне вряд ли понадобится…

– Ты не думал о женитьбе? – удивилась Шейла.

– Нет, не думал. Я собирался отдать кольцо Майклу для его жены Кларенс. Но дело в том, что у моей тетушки были удивительно красивые руки с очень тонкими пальцами. Кольцо надо было увеличить в размере для того, чтобы оно налезло на палец Кларенс. Мне все было некогда заняться этим, и я решил, что Майкл сам может отдать кольцо ювелиру. С этой целью я и заехал к нему в клинику в ту самую субботу…

– Когда меня привезли туда! – догадалась Шейла.

– Ты исключительно догадливая девушка, – насмешливо прокомментировал ее возглас Алан. – Но, если ты меня будешь все время перебивать, я никогда не закончу.

– Извини, я больше не буду, – пообещала Шейла.

– Майкл был занят в это время на операции. Я приехал позже, когда он должен был освободиться, но оказалось, что он готовится принять нового пациента, которого я увидел в коридоре на каталке, жертву уличного происшествия.

– Это была я? – не удержалась Шейла.

Алан посмотрел на нее с насмешливым упреком, но тут же выражение его лица стало серьезным.

– Хорошо, что ты не могла видеть себя в тот момент, бедная девочка! – Он удрученно покачал головой, вспоминая бледное окровавленное лицо на каталке.

– И что было дальше?

– Я уехал, чтобы вернуться на следующий день. Но и тогда Майкл был чрезвычайно занят. Встретив в коридоре знакомую медсестру, я спросил, как самочувствие той юной девушки, которую доставили накануне. Она была из другого отделения, но посоветовала зайти в реанимацию. Мне все равно надо было дождаться брата, и я поднялся.

– Ты не поленился подняться на пятый этаж, чтобы посмотреть на меня? – Шейла пристально смотрела на Алана.

– Смотреть там было не на что, – проворчал он. – Вся в проводах и трубках, без сознания.

– Но ты и в следующие дни приходил ко мне, – с возмущением заявила Шейла, требуя достоверности изложения событий. – Когда меня уже перевели в обычную палату и не было никаких проводов и трубок.

– Ну, жалко мне тебя стало. Ко всем идут вереницы посетителей, а тебя никто не навещает. К тому времени тебе дали имя, поскольку сама ты ничего не помнила. Бедная Одри, подумал я, лежит там одна-одинешенька…

– Спасибо, я поняла, что ты очень добрый и великодушный человек, – сдержанно поблагодарила его Шейла. Тон, каким Алан давал объяснение, показался ей вдруг обидным. Но какое право у нее на обиды?

– Говорю тебе, я эгоист до мозга костей. Все меня таким считают. Можешь спросить у моего брата, дорогая Шейла, если не веришь.

– Готова верить тебе на слово, – сухо ответила она. – И все-таки, когда и почему ты надел мне на палец это обручальное кольцо?

– Когда?.. А… мы с тобой разговаривали в первый раз, ты заснула, и я обратил внимание на твои тонкие изящные пальцы. Такие же, как были у моей тетушки. Кольцо я носил с собой в нагрудном кармане, просто забыл оставить дома. Вот я и решил его примерить. Оно пришлось тебе в самую пору. Я глазам своим не поверил. А тут медсестра вошла в палату, сказала, что мне пора уходить. Неудобно было при ней снимать с тебя спящей кольцо. Что она подумала бы?