Текст книги "Будь счастливой"

Автор книги: Салли Уилбрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

5

Библиотека оказалась значительно просторнее, чем предполагала Одри. Открытые стеллажи с книгами занимали почти все стены до потолка. В углу стоял большой темный шкаф, в котором поблескивали золотыми буквами корешки старинных фолиантов. В том, что книги в шкафу старинные, Одри не сомневалась.

– В жизни не видела таких больших книг, – сказала она, обходя библиотеку.

– Муж моей тетушки был известным коллекционером раритетов.

– Что такое раритеты? – спросила Одри.

– Книги, которые существуют на свете в очень небольшом количестве. Здесь и мебель антикварная.

Одри обратила внимание на массивный письменный стол, размер которого поразил ее воображение. На его полированной поверхности стоял письменный прибор из малахита, оправленный в бронзу.

– Нравится тебе здесь?

– Да, здесь столько красивых вещей, – с восторгом ответила Одри.

– А вот здесь я работаю. – Алан показал на небольшой простой стол у окна, на котором стояла пишущая машинка.

– О, я на такой работала. Пишущая машинка немецкой фирмы «Оптима», – уверенно и небрежно сказала Одри, подойдя к столику. – Тебе приходится печатать самому? Почему ты не отдаешь печатать машинистке? – спросила она и обернулась к Алану. Выражение его лица показалось ей странным. – Понимаю, ты не пишешь от руки, а сразу печатаешь свои мысли на машинке, верно?

Алан медленно, словно боясь спугнуть, подошел к Одри и обнял ее за плечи.

– Ты помнишь, где ты работала машинисткой?

– Где я работала машинисткой? – переспросила Одри.

Лицо ее застыло от напряжения. Где и когда она печатала на машинке? Пишущую машинку она узнала, но где она стояла? Может быть, вот так же, у окна? Нет, память больше ничего не хотела подсказывать ей. Одри медленно покачала головой, в которой начала пульсировать боль.

– Не помню.

Алан увидел знакомое страдальческое выражение и поторопился сменить тему.

– Расслабься, Одри. Скажи мне лучше, хорошо ли ты вела себя сегодня? – Он лукаво улыбнулся, заглянув в ее потемневшие глаза. – Кстати, тебе понравился сад?

– Сад? – Одри мучительно соображала, о чем говорит Алан. Лицо ее постепенно светлело. – Да, в саду мне было очень хорошо. Скоро в нем зацветут розы. А как пахнет сирень! – вспомнила она, оживляясь. – Знаешь, сегодня я спустилась по лестнице гораздо быстрей, чем вчера. И совсем не устала. – Она тяжело вздохнула.

– Отчего тогда тяжело вздыхаешь?

– Мне кажется, что, если бы я перестала принимать лекарство, память восстановилась бы быстрей.

– Я говорил с Майклом. Он сократил срок приема до одной недели.

– До конца этой недели?

– Да. Потерпи еще немного. Голова болит?

– Уже не так сильно.

– Честно?

Одри открыто посмотрела ему в глаза и попыталась улыбнуться.

– Почти, – призналась она.

В глазах Алана она увидела насмешливую нежность.

– Думаю, тебе пора все-таки пойти в свою комнату и прилечь.

В голосе его слышалась такая искренняя забота о ней, что Одри решилась задать ему вопрос:

– Алан, скажи, твое отношение ко мне не изменилось? Я тебе по-прежнему небезразлична? – Щеки ее порозовели, но взгляда она не отвела.

– Как ты можешь быть мне безразличной, Одри! Не понимаю, о чем ты?

– Я хотела спросить, любишь ли ты меня так, как любил раньше, когда мы обручились?

Невыносимо было видеть смущение в глазах Алана. Одри поспешила отвернуться и отойти от него, освободившись от его руки, обнимавшей ее за плечи.

– Извини, я, вероятно, задала бестактный вопрос.

– Нет, нисколько, – медленно возразил Алан и, чтобы доказать Одри обратное, попытался снова обнять ее. – Тебя невозможно не любить! – с преувеличенным чувством воскликнул он. – Особенно сегодня, когда ты так хорошо вела себя! – уже шутливым тоном добавил Алан.

Одри не смогла удержаться от улыбки, глядя в милое лицо Алана.

– Чтобы не портить впечатления, я послушно отправляюсь в свою комнату отдыхать, – в тон ему сказала она.

Вечером, лежа в постели, Одри перебирала события прошедшего дня. В целом можно было считать, что день прошел великолепно. Она несколько раз спустилась и поднялась по лестнице, вспомнила, что работала машинисткой, поужинала в столовой вместе с Аланом, поддерживая шутливый разговор. Ни разу не впала в уныние и не задала ни одного бестактного вопроса. Послушно приняла на ночь лекарство. Этот день можно с полным правом назвать днем ее образцового поведения. Но самым главным событием этого дня был поцелуй Алана у дверей ее комнаты, когда они желали друг другу спокойной ночи. На этот раз ей не пришлось выпрашивать у него поцелуй, который так же, как и предыдущий, был нежным и целомудренным. Но даже такой робкий поцелуй глубоко взволновал Одри. Не сразу ей удалось заснуть. Но спустя несколько часов она проснулась с колотящимся сердцем, задыхаясь от непонятного страха. Включив настольную лампу, она прислушалась и поняла, что ее разбудило. За окном бушевала сильная гроза. Гремел гром, слышно было, как хлещут по оконным стеклам струи дождя. Порывы ветра были такой ураганной силы, что деревья в саду скрипели. Прошло немного времени, гроза утихла, ливень сменился легким накрапывающим дождем, и под его шелест Одри снова заснула.

Проснулась она в девятом часу, на тумбочке стояла чашка с чаем. Значит, Алан уже заходил к ней. От этой мысли на душе стало тепло, и она улыбнулась. Забылись ночные кошмары и тревоги. Ближе к девяти он зашел к ней в костюме и галстуке. Одри поняла, что нынешний день ей придется провести в одиночестве. Настроение сразу испортилось, ей не хотелось, чтобы он уезжал.

– Какие будут указания, сэр? – спросила она бодрым голосом.

– Указания получила Кэтлин. А тебе просто надо отдыхать, поправляться. Не забывай правильно рассчитывать свои силы.

Одри подумала, что ей будет тоскливо без него. Жадно разглядывая Алана, словно видела его в последний раз, она восхищалась его стройной атлетической фигурой, его серьезным задумчивым лицом. Сердце ее сжималось от предчувствия разлуки.

– Вечером вернешься? – спросила она дрогнувшим голосом.

– Обязательно вернусь, только, боюсь, это будет поздно вечером, когда ты уже ляжешь спать. Тебе непременно надо соблюдать режим, – напомнил он.

– Может, тебе лучше остаться в городе? Если ты собираешься вернуться из-за меня, то не надо мчаться сломя голову поздно ночью, – сказала Одри тоном рассудительной взрослой женщины, тщательно скрывая свое волнение.

– А если я хочу вернуться? Ты не будешь возражать?

– Не буду, – призналась Одри и потупилась.

– Тебе не о чем беспокоиться. Весь день рядом с тобой будет Кэтлин. Она обещала мне не оставлять тебя надолго в одиночестве.

Тронутая его заботой, Одри хотела сказать, что она прекрасно может обойтись без опеки Кэтлин, но промолчала.

– Спасибо, Алан. Желаю тебе удачного дня.

В какой-то момент ей показалось, что Алан готов поцеловать ее. Сердце ее отчаянно забилось. Ну, пожалуйста! – мысленно взмолилась она. Алан положил ей ладонь на голову и нежно провел по волосам. За время болезни волосы ее отросли, и теперь густые каштановые пряди красиво струились по спине.

– Будь умницей. Ты ведь у меня отважная девочка, – сказал он и вышел из комнаты.

И Одри сразу почувствовала себя незащищенной, словно ее бросили на произвол судьбы в незнакомом мире. Точно такое же чувство она пережила, когда очнулась в клинике и обнаружила, что ничего не знает о себе. В панике она сползла с кровати и подошла к окну, чтобы увидеть, как Алан садится в машину и уезжает. Тоскливым взглядом она проводила его машину. Как ей хотелось, чтобы он передумал и вернулся к ней. Умом она понимала, что Алану необходимо работать. Он и так столько времени на нее потратил, нельзя быть такой эгоисткой, внушала она себе. Если он считает ее отважной, то и нечего поддаваться глупым чувствам.

Все утро она провела в обществе Кэтлин, принимала ванну, завтракала. От предложения Кэтлин вместе прогуляться Одри отказалась, заверив, что сможет сама занять себя чем-нибудь. Выйдя из кухни, Одри отправилась бродить по дому. В отсутствие Алана он показался ей еще более чужим, чем в первые дни. В гостиной она устроилась с ногами на диване и погрузилась в мысли о себе. Что она успела о себе узнать? Имя. Зовут ее Одри Белл.

– Я Одри Белл! – громко произнесла она.

Никакого отзвука. Еще она знает, что работала машинисткой, только не помнит где. Вероятно, у нее есть сестра. Но где эта сестра и почему не разыскала ее до сих пор, неизвестно. Вся прошлая жизнь Одри тонула в глубоком мраке. Попытки пробиться через стену беспамятства заканчивались приступами головной боли и приводили ее в отчаяние.

Резкий телефонный звонок заставил Одри вздрогнуть от испуга. Сердце заколотилось как бешеное. Кто бы мог ей звонить сюда? Конечно, звонят не ей, а Алану Велтону, сообразила Одри, но все-таки подняла трубку.

– Как проходит день? – услышала она в трубке голос Алана.

Теперь ее сердце забилось от радости. Приезжай скорей, мне плохо без тебя! – взмолилась Одри про себя.

– Все идет по плану, – бодрым голосом ответила она. – Релаксация, медитация, поглощение еды в немереных количествах, прогулки по окрестностям короткими перебежками. – Она засмеялась и услышала, что Алан тоже смеется.

– Рад слышать, что у тебя хорошее настроение. Кэтлин на кухне готовит ланч?

– Да, ты хотел поговорить с ней? – спросила Одри.

– Нет, я хотел поговорить с тобой. Узнать, не надо ли чего-нибудь купить. Может, у тебя есть пожелания?

– Есть, – призналась Одри, – приезжай скорее. – В голосе ее прорвалась тоскливая нота.

– Я постараюсь, – ответил Алан после короткой паузы.

– Спасибо, что позвонил, – торопливо сказала Одри, понимая, что сейчас Алан закончит разговор.

– Пока, не грусти… – В телефонной трубке послышались короткие гудки.

Одри бережно положила трубку. Ей показалось или он действительно назвал ее любимой? Она повертела обручальное кольцо на пальце и улыбнулась. Звонок Алана обеспечил ей хорошее настроение до вечера.

С приближением ночи оживление Одри стало убывать. За ужином они с Кэтлин засиделись дольше обычного. Одри расспрашивала женщину о семье ее дочери, о том, как она познакомилась со своим мужем. И готова была слушать ее рассказы до приезда Алана. Наконец Кэтлин спохватилась, что они нарушают предписанный Одри режим, и решительно поднялась.

– Тебе пора отдыхать, детка. Ты и днем не отдыхала. Мистер Велтон устроит мне нагоняй.

Пришлось Одри подняться к себе в комнату, приготовиться ко сну, но лечь в постель она все не решалась. Сев в кресло, она стала смотреть в окно, дожидаясь Алана. Усталость накатила на нее. Наверное, он уже не приедет сегодня, решила Одри, легла в постель и накрылась с головой одеялом. Хотелось быстрее заснуть, чтобы больше ни о чем не думать. Легкий стук в дверь она не услышала. Поэтому сильно испугалась, когда услышала над собой:

– Ты от меня спряталась?

Каким родным показался ей знакомый голос! Покраснев от смущения и радости, Одри высунула голову из-под одеяла и улыбнулась Алану.

– Я думала, что ты уже сегодня не вернешься! – Она радовалась откровенно, как ребенок.

Алан не мог сдержать улыбки, глядя на нее.

– Как прошел день? Сколько свершений на твоем счету?

– Не было у меня сегодня никаких свершений, – отмахнулась Одри. – О свершениях надо спросить у тебя. Как у тебя прошел день?

Одри так точно повторила интонацию Алана, что он рассмеялся от неожиданности. Она с интересом разглядывала его смеющееся лицо. Ей казалось, что она не видела его целую вечность.

– Свершений, как и у тебя, никаких. Но день прошел хорошо. Собственно, я заглянул к тебе проверить, как ты соблюдаешь режим. Для полного выздоровления это непременное условие, понимаешь? – По вытянувшемуся лицу Одри он понял, что разговаривает с ней слишком сурово. Смягчив тон, он добавил: – А теперь спать! – Алан чмокнул ее в розовую щеку. – Говоришь, никаких свершений, а цвет лица у тебя стал лучше. Спокойной ночи, Одри.

После его ухода она не утерпела и, встав с постели, поспешила посмотреть на себя в зеркало. Действительно, лицо ее покрылось легким загаром, на щеках появился румянец. Благодаря загару следы швов уже не бросались в глаза. Довольная собой, она вернулась в постель и выключила лампу возле кровати.

Во сне она снова шла по длинному темному коридору незнакомого старого замка, пока не вошла в светлую комнату с высокими окнами, украшенными яркими витражами. Все повторялось. Она уже знала, что сейчас на нее нападет кто-то и потащит назад в темноту. Во сне ее охватил такой ужас, что, не дождавшись нападения, она закричала и проснулась. Включив свет, она огляделась. Комната показалась ей совершенно незнакомой. Слабый свет ночника не помогал бороться с мраком, который обступал ее со всех сторон. Одри начала задыхаться от бесконечного ужаса, рыдания душили ее. Где она? Кто она? Панический страх сорвал ее с постели. Заметавшись по комнате, она долго не могла найти выхода. Бежать! Но куда?

Алан! Это имя вспыхнуло в ее голове как маяк. Только он сможет помочь ей избавиться от преследователя! «Дверь моя будет приоткрыта…» – вспомнила Одри. Выбежав из комнаты на слабеющих ногах, она с криком «Алан!» устремилась по коридору. Одна дверь действительно была приоткрыта, но внутри было темно. Одри отшатнулась, и тут силы оставили ее. Держась за ручку двери, она медленно сползла на пол. Внезапно в комнате вспыхнул свет и рядом оказался Алан. Сильная дрожь сотрясала все тело девушки. Алан никогда не видел ее в таком ужасном состоянии. Лицо ее было искажено от страха, зрачки расширены, как будто она увидела самого дьявола, который гонится за ней.

– Успокойся, моя девочка! Все в порядке, я с тобой.

Он поднял ее на руки, и она обхватила его за шею, прижавшись к нему дрожавшим телом.

– Алан! Алан! – вскрикивала она сквозь рыдания. – Не оставляй меня, мне страшно! – закричала она, когда он попытался уложить ее на свою кровать.

Пришлось ему сесть на край постели с Одри на руках. Не зная, что делать, он стал укачивать ее как ребенка.

– Я с тобой… Ты в безопасности… Все хорошо. Ты отважная девочка, – шептал он ей на ухо.

Одри постепенно успокаивалась, рыдания становились глуше.

– Мне казалось, я схожу с ума, – тихо призналась она с последним всхлипом. – Это было так страшно!

– Я верю тебе. Наверное, приснился какой-нибудь кошмар?

– На этот раз кошмар продолжался наяву, – с отчаянием в голосе произнесла Одри.

Ее снова стала сотрясать дрожь. Алан крепче прижал ее к себе.

– Можно я останусь у тебя? – спросила Одри срывающимся голосом.

Алан, казалось, был смущен таким поворотом. Он колебался, пока не заглянул в посеревшее от ужаса лицо девушки.

– Забирайся в постель, – ворчливо приказал он, – и закрывай глаза. Я посижу рядом.

– Я боюсь спать… – робко молвила Одри.

– Ты ничего не боишься, я уверен, – твердо сказал Алан. – Я рядом, все хорошо, закрывай глаза.

Он повторял эти слова тихим голосом до тех пор, пока ресницы девушки перестали вздрагивать и послышалось ее ровное дыхание. Кажется, я мог бы работать гипнотизером, устало подумал Алан и вытянулся на постели рядом с Одри. Она зашевелилась во сне. Он обнял ее рукой и прижал к себе.

– Я держу тебя, моя любимая несчастная девочка, – пробормотал он, засыпая.

Она потянулась во сне. Вставать не хотелось, в постели было тепло и уютно. Никогда ей так не спалось, как в эту ночь. А встать все-таки придется, чтобы не опоздать на работу. Сделав усилие, она открыла глаза и попыталась приподняться, чтобы включить настольную лампу и взглянуть на будильник. Изумлению ее не было границ, когда она обнаружила, что ее обнимает тяжелая мужская рука, а спина ее прижата к теплому телу лежащего рядом незнакомого человека. От ужаса она чуть не задохнулась сначала, а потом разозлилась. Скинула с себя мужскую руку и вскочила с кровати.

– Как ты оказался в моей постели? Кто ты такой?

– Одри, ты меня забыла? – сонным голосом спросил Алан, не в силах поднять тяжелую от недосыпа голову.

– Меня зовут Шейла Ландсберг! – выкрикнула она и застыла с открытым ртом, не сводя глаз с Алана. – Я вспомнила, я все вспомнила! – уже радостно воскликнула она.

– А меня ты забыла? – с упреком спросил он и сел в постели.

– Нет, – растерянно произнесла Шейла, – не забыла.

Хотя такого Алана, раздетого, с взлохмаченными волосами, сонного, она действительно никогда не видела. Спохватившись, она посмотрела на себя. Сквозь тонкий батист ночной рубашки просвечивали розовые соски. Покраснев, она скрестила на груди руки.

– Отправляйся в свою комнату, – спокойным тоном сказал Алан. – Надеюсь, ты не забыла, где она находится?

Шейла неуверенно кивнула и направилась к двери.

– Ложись в постель и ничего не предпринимай, пока я не приду. Слышишь? – крикнул Алан ей вдогонку.

Надо успеть принять душ и одеться до его прихода – первое, о чем она подумала, влетев в свою комнату. Алан совершенно чужой ей человек, теперь она это знала, потому что не было у нее никакого жениха! В голове ее толпились противоречивые мысли и масса вопросов. Стоя под душем, Шейла заставила себя успокоиться. Не надо торопиться, уговаривала она себя. Произошло главное, теперь ей точно известно, кто она.

– Я Шейла Ландсберг, – пропела она в ванной комнате, одеваясь.

Оглядев себя в зеркале, она осталась довольна собой, хотя под глазами были темные круги. Потом вернулась в комнату, чтобы застелить смятую постель, и приготовилась со спокойным достоинством встретить Алана. Однако, когда в коридоре раздались его шаги, Шейла пришла в смятение, а сердце заколотилось с удвоенной силой. Кажется, спокойного достоинства у меня не получится, мелькнуло в ее голове.

6

Алан не сразу встал с постели после ухода Одри. Теперь уже и не Одри, почему-то с грустью подумал он. Восстановление памяти его прелестной девочки сулило ему много проблем. Наверняка хлопоты, которые ему доставляла Одри своим пребыванием в его доме, покажутся детскими игрушками по сравнению с тем, что его ожидает теперь. А собственно, на что он рассчитывал, добровольно взяв опеку над бедняжкой? Ведь он знал, что память рано или поздно у нее восстановится, об этом говорили все специалисты. Алан потер грудь ладонью, щемило сердце. Чувство утраты не проходило. Он улыбнулся, вспомнив выразительную мимику лица Одри… Нет, Шейлы. К новому имени придется привыкнуть. Впрочем, какая разница, Одри или Шейла, девушка ведь осталась той же! Он быстро выскочил из постели и пошел в ванную.

– Как меня зовут? – требовательно спросил Алан.

Его суровый и даже торжественный вид вызвал улыбку на лице Шейлы.

– Алан Велтон, мой опекун и ангел-хранитель, – четко, по-военному отрапортовала Шейла, с озорным видом вытаращив на него глаза.

– Хорошо, у тебя прорезалось чувство юмора. Впрочем, в озорстве вы и раньше были замечены, мисс Ландсберг. Теперь я убедился, что ты не изменилась и мы можем пойти завтракать. Там и поговорим. Возражений нет? – Он предложил ей руку, и они вышли из комнаты. – Придется заново представлять тебя Кэтлин, – сказал он ей на лестнице.

Шейла ходила теперь гораздо уверенней. Алану даже показалось, что у нее изменилась походка.

Покончив с завтраком, который по такому случаю Кэтлин накрыла в столовой, Алан приступил к разговору.

– Дорогая Шейла, ты утверждаешь, что вспомнила все. Это так?

– Ну, может, и не все… Я еще не знаю.

– Скажи еще раз, как тебя зовут.

– Шейла Ландсберг, двадцать три года, рост сто шестьдесят восемь сантиметров, – одним духом выпалила она. – А кто такая Одри Белл? – поспешила она задать один из вопросов, теснившихся в ее головке.

– В клинике, пока ты была без сознания, кому-то в голову пришло назвать тебя этим именем, – солгал Алан. – А ты помнишь тот момент, когда тебя сбила машина, или то, что предшествовало столкновению?

Шейла задумалась, пытаясь вспомнить, почему она оказалась на Тридцать шестой улице. Память ничего не подсказала ей, и она грустно покачала головой.

– Наверное, память не совсем восстановилась.

– Не будем расстраиваться. Скоро приедет мой брат со специалистом. Они разберутся, что происходит с твоей памятью.

– Ты вызвал врачей? – изумилась Шейла.

– А как же. Они уже в дороге.

– Неужели ради меня врачи приедут из Нью-Йорка в такую даль?

– Если бы я не забрал тебя сюда, ты до сих пор оставалась бы под их наблюдением – до полного выздоровления.

– А почему ты забрал меня из клиники?

– Ты ведь не помнила своего домашнего адреса.

– На всякий случай, пока я снова все не забыла, я жила в тридцать седьмом доме по Амстердам-авеню, пятнадцатый этаж.

– А что привело тебя на Тридцать шестую улицу, ты не помнишь?

– Нет, – упрямо повторила Шейла и опустила глаза.

– Ты была замужем? – Алан увидел в глазах Шейлы удивление. – Иногда замужние женщины не носят обручального кольца.

– Я не была замужем, – тихо ответила Шейла и посмотрела на левую руку, на которой сверкал подарок Алана. Она вспомнила, что хотела спросить у него. – Зачем ты сказал?..

Но Алан не дал ей закончить вопрос.

– Может, у тебя были близкие отношения с каким-нибудь мужчиной, который жил на Тридцать шестой улице? Или просто друг?

– Я жила вместе со старшей сестрой… и ее мужем, – промямлила она неохотно. – Лучше скажи, почему я ношу твое обручальное кольцо? Или мы не обручены и ты не вправе задавать вопросы о моей личной жизни, – холодно заявила Шейла.

– Извини, мне не следовало задавать тебе вопросы такого характера. – В голосе его слышалось искреннее сожаление. – Но эти вопросы тебе зададут врачи, – добавил он.

– И я обязана буду отвечать на них?

– Как хочешь, тебя никто принуждать не будет. Это делается для того, чтобы помочь тебе, – сухо сказал Алан. – Полагаю, до приезда врачей тебе стоит отдохнуть.

– Я хотела у тебя спросить… – Шейле очень хотелось избавиться от груза вопросов, возникших за утро.

– Мы еще успеем с тобой поговорить, – успокоил ее Алан. – Ты мне по-прежнему доверяешь?

– Как я могу не доверять человеку, в постели которого провела часть ночи? – насмешливо сказала Шейла.

Алан засмеялся, пытаясь за смехом скрыть свое смущение. Шейла с удовольствием наблюдала за ним. Что бы ни случилось с ней дальше, она навсегда сохранит к нему в своем сердце теплое чувство, так похожее на любовь. Такого чувства она еще ни к кому не испытывала. Если, конечно, память не подводит ее.

– Тебе ничего не грозило, ведь я дал слово Майклу, что и пальцем не дотронусь до тебя. Я говорил тебе об этом.

Алан заметил, что Шейла слегка покраснела.

– Ты самый милый опекун на свете, – шутливо сказала она и кокетливо опустила ресницы. – Да, я забыла сказать тебе, что мою сестру зовут Айрис Эшбрук. Она замечательный человек и…

– Потом расскажешь, – перебил ее Алан, – сейчас тебе надо вернуться в свою комнату и полежать, стараясь ни о чем не думать. Ты обещала мне как-то, что будешь вести себя хорошо, – напомнил ей он. – Правда, тогда тебя звали Одри, – пробормотал он.

– Я, Шейла Ландсберг, обещаю слушаться и впредь своего опекуна, – пообещала она. – Но у меня к тебе столько вопросов!

– Понимаю, – сказал Алан и посмотрел на часы. – Скоро приедут врачи, у тебя не остается времени на отдых.

– Иду, – ответила Шейла и вышла из столовой.

Лежа на кровати у себя в комнате, она вновь и вновь вспоминала ощущения, которые испытала, проснувшись в объятиях Алана. Невероятно, чтобы она, Шейла Ландсберг, отличавшаяся чрезмерным целомудрием, по мнению ее сестры, прибежала среди ночи в спальню мужчины и залезла к нему в постель! Сейчас в это трудно поверить. Стыдно признаться, но ощущение тепла его тела, тяжелой руки на своей талии вспоминать приятно, думала она, и щеки ее заливал жаркий румянец. Задумавшись, она не услышала, как в комнату вошли двое мужчин и Алан.

– У нашей пациентки прекрасный цвет лица, – громко объявил Майкл Велтон.

Шейла увидела вошедших мужчин и до подбородка натянула на себя одеяло.

– Добрый день, – тихо произнесла она.

– Добрый день. Я слышал, данное вам в клинике имя вас не устраивает.

Алан ободряюще улыбнулся Шейле.

– Пока вы будете разговаривать, я пойду распоряжусь насчет ланча, – сказал он и оставил ее наедине с врачами.

Благодаря тактичности Майкла Велтона и высокому профессионализму психотерапевта, которого он привез с собой, разговор не показался Шейле утомительным. Через двадцать минут они просто болтали и смеялись.

Под конец разговора Майкл поинтересовался, как ей понравилось пребывание в этом доме.

– Мне здесь очень хорошо. Алан и Кэтлин заботятся обо мне как родные.

– Я разрешил Алану увезти вас сюда в надежде, что свежий воздух и хорошее питание ускорят ваше выздоровление. Судя по вашему виду, я не ошибся.

– Да, место здесь чудесное, – согласилась Шейла. – А Кэтлин так вкусно готовит, что один запах возбуждает аппетит.

– Полагаю, мы с коллегой скоро сами сможем убедиться в этом. У вас нет претензий к поведению моего брата? – спросил Майкл с лукавым блеском в глазах.

– Что вы, Майкл, я еще не встречала такого доброго и терпеливого человека, как Алан. – Шейла сделала вид, что не поняла намека Майкла, и все-таки покрасневшие щеки выдали ее с головой. Если бы он узнал о ее поведении этой ночью!

– Хочу предупредить, – вмешался в их разговор психотерапевт, которого Майкл представил как мистера Хантера, – что в последующие дни продолжится процесс восстановления памяти. Постарайтесь не впадать в панику, если вспомните какой-нибудь неприятный эпизод. Например, тот, который предшествовал вашему появлению на Тридцать шестой улице. Сейчас вы ничего об этом отрезке времени не помните и не надо торопить события. Думаю, нам стоит встретиться еще раз через месяц. Желаю успеха! – Мистер Хантер поднялся и вышел из комнаты.

Майкл Велтон задержался.

– Шейла, я понимаю, что вам не терпится разыскать свою сестру. Поступайте, как считаете нужным, но у меня к вам одна просьба. Обещайте мне, что выполните ее.

Шейла в смятении готовилась выслушать его просьбу. Этот человек много сделал для нее, так неужели она откажется выполнить его пожелание, каким бы оно ни было?

– Обещаю, – торжественно произнесла Шейла. – Я признательна вам за все, что вы для меня сделали, и…

– Не нужно тратить так много слов, я вас понял, – улыбнулся Майкл и снова стал серьезным. – Моя просьба заключается в следующем: поживите еще месяц в этом доме, никуда не уезжая. Мне нужны гарантии вашего полного выздоровления. А через месяц мы снова увидимся. Согласны?

– Согласна, – ответила она и задумалась.

Только сейчас до Шейлы дошло, что теперь она вправе сама распоряжаться своей жизнью. Опекунство Алана закончилось. Их отношения изменились, следовательно, изменились требования к ее поведению. Теперь ей нельзя вести себя по-детски, как это случалось с ней за время пребывания в его доме. Мысли ее прервало появление Кэтлин.

– Принесла тебе ланч, детка, – сказала она, поставив поднос на тумбочку. – На сегодня тебе предписали полный покой. Принести что-нибудь еще? – спросила она, посмотрев на Шейлу теплым взглядом. – Доктор Велтон и другой доктор сейчас хвалили мою стряпню, – сообщила она девушке.

– И справедливо хвалили. Никто на свете не готовит так вкусно, как вы, Кэтлин. Спасибо вам, – произнесла Шейла, принимаясь за еду.

Возвращение памяти не лишило ее аппетита. Она быстро проглотила мясную запеканку, фруктовый салат и десерт, запив все это чашкой кофе с молоком.

– Они уже уехали? – спросила она у Кэтлин.

– Нет, пошли вместе с Аланом в библиотеку.

– Жаль, я могла бы уже встать и одеться.

– Но вам предписан покой, – возразила Кэтлин.

– Я чувствую себя настолько окрепшей, что мне нет необходимости лежать в постели. Я могу, например, посидеть в саду.

– И то верно, – согласилась Кэтлин, – что тебе лежать в постели, когда за окном светит солнышко. Только дождись, когда уедут доктора, – заговорщически добавила она, собрала на поднос грязную посуду и вышла из комнаты.

Шейла встала и открыла гардероб. Неудивительно, что все вещи показались ей новыми, они никогда ей не принадлежали. Эти наряды, включая нижнее белье, куплены Аланом. Он покупал их специально для нее! Значит, она никогда не жила с ним и Алан для нее совершенно чужой человек! В этом доме она оказалась исключительно благодаря его доброте и великодушию. У нее нет никакого права жить в его доме. Она ему никто! Посторонний человек! Ошеломленная этой мыслью, Шейла опустилась в кресло. Она должна покинуть его гостеприимный дом и уехать. Сегодня же. Внезапная слабость накатила на нее. Ей не хотелось уезжать. Она была бы счастлива навсегда остаться с Аланом. А как же ее сестра? Айрис, ее милая Айрис, наверное, с ума сходит от неизвестности… Надо срочно поговорить с Аланом! Она выглянула в окно и увидела, как он провожает брата с его коллегой. Шейла поспешно начала одеваться.

Когда Алан постучал в дверь и вошел в комнату, она уже была одета и причесана. Собрав отросшие волосы на затылке, она скрепила их заколкой.

– Раз ты уже поднялась с постели, мы могли бы спуститься в библиотеку и поговорить там. Или ты предпочитаешь остаться здесь?

– Я предпочитаю библиотеку, – в тон ему сухо сказала Шейла.

Предстоящий разговор заставлял ее волноваться.

– Немного пришла в себя? – спросил он у нее на лестнице.

– Да, хотя это было похоже на шок. Но я рада, что память вернулась ко мне, – ответила Шейла с некоторым вызовом.

В библиотеке Алан усадил ее в глубокое кресло и предложил выпить еще по чашке кофе. Шейле пришло в голову, что не только она боится предстоящего разговора, и она согласилась. Он вышел и вернулся с подносом, на котором стояли серебряный кофейник, две чашки из тонкого фарфора, серебряная сахарница и такой же молочник. Пока Алан расставлял все это на низком столике рядом с ее креслом, Шейла, набрав побольше воздуха в легкие, решила первой начать неизбежный разговор.

– Я доставила тебе много хлопот, Алан. Не говоря уже о деньгах, которые ты потратил на меня. Но ты не беспокойся, я уеду. С твоей стороны было очень великодушно…

– Уедешь? – Алан удивленно посмотрел на нее. – Не думаю, что смогу позволить тебе уехать.

– Ты мне не позволишь? Я взрослый человек и могу сама распоряжаться собой. Ты не смеешь удерживать меня, – нервно, с враждебными нотками в голосе заговорила Шейла. Она была уверена, что он сейчас разозлится и будет прав. После того, что он сделал для нее, не следовало ей разговаривать с ним в таком тоне. – Извини, – обронила она.

Однако Алан почему-то не рассердился, а задумался. Пригубив кофе, он поставил чашку на блюдце и отодвинул. Сложив перед собой ладони, он внимательно смотрел на Шейлу.

– Я понимаю, что дни, проведенные в этом доме, были не самыми счастливыми в твоей жизни. Однако, полагаю, ты еще недостаточно окрепла, чтобы куда-то уехать отсюда.

Шейла хранила упрямое молчание.

– Неужели тебе здесь так невыносимо плохо? – спросил Алан с таким участием, что сердце Шейлы дрогнуло.