Текст книги "Тайный любовник"
Автор книги: Салли Стюард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА 16
В тот вечер Брэд на всякий случай пошел в приют: вдруг Аллисон объявится. Что она, разумеется, и сделала сразу после работы. Выглядела она там совсем не к месту в элегантном кремовом костюме и изумрудного цвета блузке… скорее всего, шелковой. И все же ей удавалось каким-то образом заставить людей, с которыми она разговаривала, забыть, что ее костюм стоит больше, чем они держат в руках за год, что она их использует ради своей передачи, на которой надеется заработать еще денег на модельные шмотки.
Она спокойно переходила от одного человека к другому, улыбалась, разговаривала, будто развлекая гостей в своей гостиной. И все улыбались ей в ответ, приветствовали ее, как хорошего друга. Безусловно, все знали о вчерашней драке и смотрели на нее с любопытством.
Но, неохотно признал он, дело было не только в этом. Она умела говорить с людьми, им было с ней приятно. Еще не забытый былой опыт светской хозяйки дома, напомнил он себе, досадуя, что не может не испытывать восхищения.
Брэд заявил, что не придет присмотреть за ней, но поступить так не мог. Как бы то ни было, он ее одну здесь не оставит. Она была в отчаянном положении, она может пойти на очень многое, чтобы добыть информацию. Возможно, намеренно на рожон она не полезет, но может не рассчитать правильно.
Разумеется, Стив и лейтенант придерживались иного мнения. Надо быть сущим идиотом, чтобы беспокоиться о ней, бояться, что с ней что-то случится. А он боялся. Для него она давно уже была не просто репортером. Он понимал ее мотивы. Верно, ее завораживали зелененькие, но у нее были на то причины. И все это значили, что, как только он поймает убийцу, а она сделает свою передачу, их жизни разминутся навсегда. Тем не менее сейчас его заботило, чтобы она дожила до этой своей передачи.
Он напрягся, заметив, что Джин направилась к ней. Когда Аллие подняла голову и увидела нависшую над ней женщину, глаза ее расширились, и Брэду показалось, что он почувствовал ее страх через всю комнату. В голове Брэ-да звучал голос Стива: «Ты вроде как ею гордишься». Что же, у нее не только недостатки, есть и хорошие черты. Очень даже хорошие, и мужество – одна из них.
Он уже говорил с Джин, она не помнила ничего о вчерашнем и совсем не злилась. Скорее всего, она и к Аллис отнесется так же.
Он вздрогнул, когда рядом с ним на скамейку опустился Поллак. Черт! Нельзя так зацикливаться на Аллис и перестать обращать внимание на происходящее вокруг.
– Ты вчера поступил храбро, – сказал Поллак и посмотрел в сторону Аллисон. – Но, боюсь, сын мой, что тебя сейчас тянет к недоступному, что только принесет тебе сердечную боль.
Брэд не сразу понял смысл сказанного. Значит, Поллак заметил его интерес к действиям Аллиеон и тешерь предупреждает, что она не для него, что бездомный не может надеяться на отношения с кем-то вроде нее.
– Я знаю, святой отец. – Он печально улыбнулся. Хоть он и не бездомный, но Поллак все равно попал в точку. – Я только беспокоился о ней. Ну знаете, вдруг Джин снова на нее набросится.
Лицо Поллажа просияло, он широко, от уха до уха, улыбнулся.
– Ты можешь успокоиться. Наша сестра Джин увидела свет. Она покаялась и больше не станет творить зло.
Это была возможность, которую Брэд так давно ждал. Накануне он поговорил с Генри Даусоном, и тот подтвердил то, что рассказала ему Аллис. Он видел, как Поллак и Дили покидали приют через заднюю дверь в ночь убийства Дили. Дили был «в стельку пьян», сказал Генри, не мог ходить, и Поллак волок его. Если Генри говорил правду, а он никогда не ошибался и не врал, ситуация неожиданно становилась очень интересной.
Вскрытие не обнаружило алкоголя или наркотиков в крови Дили. И тут возникал серьезный вопрос: был ли Дили без сознания или уже мертв, когда его тащил Поллак? Пытался ли святой отец скрыть вещественные доказательства зла, совершенного людьми, которых он пытался спасти от самих себя?
Брэд фыркнул.
– Это она сегодня говорит, а что завтра будет? Скажите мне, святой отец, кому-нибудь это удалось, я имею в виду, вообще завязать?
– Конечно, сын мой. Твоему другу Дили удалось.
– Ха! – хмыкнул Брэд. – Я слышал другое. Тут поговаривают, что в ночь своей смерти он снова нажрался. Причем настолько, что вам пришлось выволакивать его отсюда.
Поллак вздрогнул как от удара и сразу будто осунулся, хотя лишь на мгновение. Почти сразу же лицо его приняло обычное жизнерадостное выражение.
– Боюсь, сын мой, что мир наш далеко не идеален. Всегда найдутся желающие внести смуту и замарать имена невинных. Будешь обращать внимание на такое зло, только покалечишь свою душу.
– Уж не хотите ли вы сказать, что Дили и в самом деле завязал и в тот вечер не нализался? – спросил он так, будто трезвость Дили была его единственной заботой.
– Дили покоится на груди ангелов. Мы должны все к этому стремиться.
Брэд покачал головой, внимательно наблюдая за Поллаком.
– Кто-то его пришил, кто-то очень плохой, и этот злодей заслуживает наказания.
– Не суди и не судим будешь. Лишь Бог может видеть в людских сердцах.
Хоть ничего конкретного священник не говорил, сводя все к пустой риторике, создавалось четкое впечатление, что он кого-то покрывает. Но Брэд знал, что, хоть тресни, он никаких фактов из Поллака не вытянет.
– Ты должен учиться следить за своей жизнью, – продолжил Поллак, – и сделать ее чистой и благостной.
– Я это буду иметь в виду, – пробормотал Брэд. А тем временем я постараюсь убедить судью дать мне ордер на обыск той самой комнаты на задах дома, из которой ты вынес Дили. Или труп Дили.
Краем глаза он увидел, что Аллис направилась к выходу. Не успев подумать, он вскочил на ноги и кинулся за ней.
– Билл, боюсь, ты сам создаешь себе проблемы, – окликнул его Поллак.
Брэд обернулся. Замечательно! Священник решил, что он влюбился в Аллисон и собирает-ся бегать за женщиной, которую у него нет шансов заполучить. А не был ли он абсолютно прав? Нет, черт побери! Во всяком случае, не совсем. У них с Аллис договор, и ему надо с ней поговорить.
Он настиг ее уже на парковочной стоянке. Она открывала дверцу машины. Что же, придется рискнуть и разговаривать с ней здесь, где их могут увидеть. Их связывает общее путешествие в тюрьму, так что вряд ли их беседа может вызвать подозрения.
– Привет.
Она обернулась и ответила ему дежурной телевизионной улыбкой.
– Здравствуй.
Брэд сжал пальцы в кулаки, чтобы помешать им потянуться к ней, прижать к себе и стереть поцелуем эту фальшивую улыбку, заменив ее на настоящую. Он знал, как Аллис на самом деле умеет улыбаться. Пусть делает холодный вид для всех остальных, но он-то знал, на что она способна. Хотя ничего хорошего это ему не сулило.
– Нам надо поговорить, – сказал он. – У меня есть новые сведения.
– Что?
Он закусил губу.
– Ты же знаешь, я не могу сейчас сказать. Но их может хватить для получения ордера на обыск.
Она смотрела на него спокойно, но глаза загорелись, приобретя густой коньячный цвет в свете уличных фонарей. Ему бы больше хотелось, чтобы они загорелись желанием… Впрочем, мрачно решил он, это и было желание. Только не его Аллис хотела, ей надо было добиться своей цели.
– Надо где-нибудь встретиться, чтобы вое обсудить, – сказал он.
Она прислонилась к машине и сложила руки на груди – спокойная и уверенная.
– Идет. Где? Хочешь приехать ко мне?
– Нет, там молодчики д-ра Дута. Не можешь ли ты приехать завтра вечером к моим родителям?
Она выпрямилась, руки упали.
– К твоим родителям?
Она казалась ошарашенной, впрочем, не больше, чем он сам. Он ведь вовсе не собирался такого говорить. Но сразу сообразил, почему так сказал. Идея зрела в его подсознании давно.
Дом его родителей был идеальным местом по двум причинам. Ему придется держаться от нее подальше, а гарантировать этого в ее даме или в своем он не мог. В своем уж наверняка, ведь там не будет даже Меган.
Во-вторых, что было самым главным, если он увидит ее в обстановке средней зажиточности, каким был родительский дом, в той обстановке, из которой она так отчаянно стремилась вырваться, он, возможно, сможет совладать с собой и больше не нарываться. Пока все на закончится.
– Да, к родителям. Полагаю, ты знаешь, где это. Разумеется, мне надо их сначала предупредить. Попозже позвоню. Если ты не возражаешь. – Мама родная! Каким же мягким голосом он разговаривает, будто просит разрешения на дружеский визит.
– Конечно, не возражаю, – ответила она и слабо улыбнулась.
Он совсем растаял. Что они делают, подумал он, ведут себя как чужие, когда недавно были так близки?
– Аллис… – Он сделал шаг к ней, потом сдержался. Стив и лейтенант правы. Он позволяет чувствам взять верх. Делай с ней, что хочешь, но после того, как дело будет закрыто. – Поговорим потом, – пробормотал он, глядя вниз и прячась за ненавистную бороду.
– Хорошо. – Она начала садиться в машину, потом заколебалась, поставив одну изящную ножку в блестящем нейлоновом чулке и туфле на высоком каблуке на подножку. Он почувствовал себя мальчишкой, способным завестись при одном взгляде на женскую ножку, причем в основном на щиколотку.
– Дуглас завтра в шесть заедет за Меган, – сказала она.
Ему понадобились несколько секунд, чтобы оторваться от ее ноги и вспомнить, о чем шла речь.
– Никаких проблем. Мы можем поехать в половине седьмого или в семь.
Она кивнула, скользнула в машину и уехала, а он остался стоять, глядя, как исчезают вдали красные огни подфарников.
Если он и не планировал свое будущее вместе с ней, то и как-то плохо представлял себе это будущее без нее. Смириться с этим было нелегко. Но ее последние слова напомнили ему, к какой жизни она привыкла и что для него там нет места.
По дороге домой Аллисон замерзла. Включила печку в машине, но поняла, что та вряд ли поможет, – холод был внутри. И в этом виноват Брэд. Значит, только он может ее от холода избавить. Она от души надеялась, что ошибается, в противном случае впереди ее ждала долгая и холодная зима.
Ее передернуло при воспоминании о том, как он внезапно изменился. Ладно, ему велели не пользоваться ее помощью в расследовании. Ей это не нравилось, но она могла понять. Однако это не причина, чтобы вести себя так, будто она внезапно заболела проказой.
Она подъехала к дому и остановилась.
Проказа еще не самое страшное. У Брэда были все основания избегать ее. Бывший муж, собирающийся таскать ее по судам до конца жизни или до полного безденежья, смотря что раньше кончится – жизнь или деньги. Добавим частных детективов, рыскающих вокруг с фотокамерами, да еще менеджера студии, требу-ющего от нее информацию. Ничего удивительного, что он не хочет с ней связываться. Она бы и сама не стала.
Входная дверь распахнулась, и выскочил Рик, спеша открыть дверь гаража. Меган стояла на веранде, ее хрупкий силуэт четко выделялся на фоне открытого дверного проема. Ал-лисон улыбнулась. Уж не так плоха ее жизнь. У нее есть замечательный друг и самая лучшая дочка на свете, и что бы ни случилось, они всегда будут с ней. Зачем ей вообще Брэд? Ах, ну ладно, разве что для секса. Она загнала машину в гараж. Но почему тогда ей так хочется познакомиться с его родителями, хотя визит и чисто деловой?
На следующий день Аллисон добралась домой в рекордное время. Менеджер в последнюю минуту отправил ее на задание, и ей пришлось повиноваться. Уже седьмой час, она опаздывает, Дуглас наверняка приехал пораньше. Так и есть, «мерседес», от одного вида которого она впадала в ярость, уже стоял у дома.
Влетев в дверь, она увидела, что Дуглас расположился весьма комфортабельно. Сидел на диване с журналом, а Меган в это время растянулась слишком близко от телевизора, сбивая корабли инопланетян и облучаясь гамма-лучами, или что там еще исходит от телеэкрана.
– Привет, мам, – сказала дочь, не отрываясь от экрана.
Дуглас многозначительно посмотрел на часы.
– Ну, Аллисон, я решил, что ты все же должна прийти домой, раз вся твоя одежда еще здесь.
– Я работала. Ты мог и не ждать. Взять Меган и оставить мне записку.
Дуглас встал и взял пиджак.
– Я хотел сам убедиться, надолго ли ты оставляешь дочь после наступления темноты.
– Миссис Парсонс рядом. – Ноги болели, до смерти хотелось сбросить туфли, но ей сейчас нужно было любое преимущество. А лишние пара дюймов как-то помогали.
– Миссис Парсонс старуха. Что она сможет, если Меган потребуется помощь?
– Не нужна мне никакая помощь, – уверила Меган отца. – Я могу сама о себе позаботиться.
– Это ты так думаешь, принцесса, – заметил он, не отрывая взгляда от Аллисон, – но в доме, особенно вечером, должен быть кто-то взрослый.
Тут не поспоришь, хотя спорить с Дугласом вообще всегда было гиблым делом.
– Когда ты привезешь ее в воскресенье?
– В шесть. Я был бы признателен, если бы ты была дома. Я не желаю оставлять свою двенадцатилетнюю дочь одну Бог знает насколько.
– Если бы ты привозил ее в семь, как записано в документах о разводе, мне было бы легче успеть с работы.
Он улыбнулся – дурной знак.
– Дочь мешает твоей работе?
– Я буду в шесть. – Она постаралась сдержать вздох, чтобы не выглядеть побежденной.
– Пошли, Меган. Мы опоздаем на ужин. Девочка неохотно оторвалась от игры, обняла мать и выскочила из дома.
– Не забудь каждый вечер записывать свою передачу. Вдруг мы к этому времени не успеем домой! – крикнула она на полпути к машине.
Дуглас направился за ней, но у дверей обернулся:
– А где же сегодня наш бездомный приятель? Все еще в тюрьме? Откуда он взял машину судьи Джеймсона? Украл на один вечер? И почему он так старается скрыть, кто он такой? Не беспокойся. Я еще до суда соберу о нем всю информацию. – Он снова улыбнулся, еще противнее, и закрыл за собой дверь.
– Чтоб ты обнищал и облысел! – Она в сердцах пнула дверь. – И черт бы побрал меня! Это надо же каждый раз так расстраиваться. – Он действительно всякий раз доводил ее до бешенства.
Она глубоко вздохнула, приказала себе успокоиться и направилась в ванную комнату, чтобы немного освежить макияж перед поездкой к родителям Брэда.
Зазвенел звонок. Меган забыла какую-то шмотку? Или Дуглас – заранее приготовленное оскорбление или угрозу?
Она подошла к двери и распахнула ее, тут же пожалев, что не следует своим же указаниям, которые дает Меган, – не открывать дверь после наступления темноты. На пороге стояла Пустышка Бонни во всей своей белокурой красе и длинном норковом манто. Погода еще не требовала мехов, так что, видимо, норка предназначалась для пущего эффекта.
– Он только что уехал, – сказала Аллисон, снова закрывая дверь.
Бонни схватилась за дверь рукой в перчатке.
– Я видела, как он уезжал.
Аллисон многозначительно посмотрела на руку, мешающую ей закрыть дверь. Если она хлопнет дверью посильнее…
– Нам надо поговорить, – заявила Бонни. – Можно войти?
Аллисон поколебалась. Трудно одним махом расстаться с хорошими манерами.
– Нет, – сказала она, доказав, что не так уж это и трудно.
Хорошенькое овальное личико в ореоле белокурых волос внезапно стало безобразным. Как ни притворяйся, такую ненависть не скроешь.
– Мы из кожи лезем, чтобы ладить с тобой, но ты все портишь. Ну, дело почти закончено.
Скор нал, передаду! Меган под полную опеку.
Сердце Аллисон сжалось при одной мысли о возможности потерять Меган и отдать ее на воспитание этому существу. Видимо, Бонни заметила ее огорчение и ядовито улыбнулась.
– Не нравится идейка? Когда это произойдет, у тебя уже не будет возможности заманивать сюда Дугласа под предлогом текущих кранов, разбитых окон или воображаемых грабителей. Ты уйдешь из наших жизней. Нам больше никогда не придется видеть твое стареющее лицо.
С этими словами она развернулась и пошла к машине. Каблук-шпилька застрял в трещине на асфальте, заставив ее качнуться и испортив демонстративный уход.
Если в мире существует справедливость, подумала Аллисон, она сейчас грохнется. Ну, Господи, пусть она свалится, это ее унизит. Даже крови не надо. Но Бонни удержалась на ногах и продолжала путь к припаркованному на углу еще одному «мерседесу».
Когда она уезжала, Аллисон по привычки посмотрела на номерной знак: «г-жа Дуг». Не будь она так расстроена, то расхохоталась бы.
– Успокойся, – сказала она себе сквозь сжатые зубы, закрывая дверь. Потом прислонилась к ней.
Она договорилась в понедельник встре-титься с приятелем Брэда – адвокатом, и, если он хоть вполовину так же предприимчив, как Брэд, ей нечего беспокоиться. Разве что об уплате по счету.
Тут-то и была собака зарыта. Она выиграла последний суд. Она может выиграть и этот, может даже заплатить по счету, заложив последние драгоценности, но как насчет следующего? Дуглас не смирится, а Бонни по своим собственным соображениям поддерживает его в этом начинании.
Вспомнив слова Бонни, она криво улыбнулась. Да, насчет текущего крана они Дугласу звонили. Вернее, Меган звонила. Но откуда взялось это разбитое стекло и воображаемые грабители?
– Эх, Дуглас, под каким же предлогом ты будешь смываться из дома, когда на меня нельзя уже будет ссылаться? – обратилась она к пустой комнате. Но тут же сообразила, что это значит, и снова нахмурилась.
Времени для переживаний не осталось. Сегодня она встречается с Брэдом. Он собирается рассказать ей, что происходит с расследованием и дать ей эксклюзивное интервью. Скорее всего, он пригласил ее для этого. Но может быть, он хочет извиниться за то, что был так холоден в последнее время. А может, и нет. Но это не имеет значения. Сейчас ей необходимо заботиться о своей карьере и налаживании нормальной жизни.
Она направилась в ванную комнату, заставляя себя верить, что вскоре ей удастся выпустить в эфир свою сенсационную передачу. Если она будет думать о чем-то другом, ей никогда не добраться до родителей Брэда. Она просто сядет на пол в ванной и начнет рыдать.
ГЛАВА 17
– Мам, – возразил Брэд, – это же не светский прием. Совсем не надо подавать этой женщине кофе. Она всего лишь осведомитель в моем последнем деле. Мне лишь надо поговорить с ней минут десять.
– Никогда не слышала, что для общения с осведомителями требуются другие манеры, – ответила Мэгги, отмеряя кофе.
Геральд оттащил сына в сторону.
– Ты уверен, что эта миссис Прескотт не опасна? Может, стоит отправить мать в магазин или еще куда-нибудь?
Брэд улыбнулся при мысли о том, что Алли-сон может быть опасной.
– Уверен. Поверь мне, она тебе понравится. Очень даже приятная дама. Извини, что пришлось воспользоваться твоим домом, но я не хочу тащить ее к себе, и нам нельзя встречаться в общественном месте.
Геральд отмахнулся от извинения.
– Твоя мать ждет не дождется встречи с настоящим осведомителем. Когда твое прикрытие кончится, она будет рассказывать об этом в своем бридж-клубе следующие двадцать лет.
Зазвенел дверной звонок, и все трое бросились открывать. Брэд первым добрался до двери.
Аллис его не разочаровала. Если и были у его родителей какие-то опасения насчет осведомителей, ее красивый синий костюм с белой блузкой, блестящие волосы, обрамляющие идеальное лицо, и гордая осанка их немедленно развеют.
Она выглядела чересчур элегантно, чтобы чувствовать себя комфортно в таком простом доме. Что ж, он всегда это знал, но лишний раз убедиться не повредит, скорее выбросит из головы настойчивые мысли о ней. Почему же он так расстроился? Почему ему все еще приходится бороться с желанием взять ее за руку, погладить по волосам, вообще коснуться?
– Входи, Аллисон, – пригласил он, делая шаг назад, чтобы держаться от нее подальше.
– Аллисон Прескотт! – воскликнула Мэгги за его спиной. – Я смотрю вашу передачу каждый вечер! – Она протиснулась мимо Брэда и пожала Аллисон руку. – Я – Мэгги Мэлоун, мама Брэда. А это Геральд, его отец. Брэд, ты не сказал нам, что работаешь с Аллисон Прескотт. Входите, дорогая, садитесь. Я только что сварила кофе. Вам со сливками и сахаром?
Брэда, но он только пожал плечами, предоставляя ее себе.
Он как-то не учел, что псевдознаменитость, раздражавшая его, может произвести впечатление на мать. Ему даже не пришло в голову, что они могут ее узнать. Он смотрел на мать, провожающую Аллис к дивану как почетного гостя.
– Я сейчас принесу кофе. – Мэгги исчезла в кухне.
Брэд взглянул на отца. Геральд двинулся к уже сидящей Аллисон с протянутой для пожатия рукой.
– Мне так приятно с вами познакомиться, мисс Прескотт. Ваши передачи производят впечатление.
– Большое спасибо, мистер Мэлоун. – Аллисон пожала руку Геральда, улыбнулась и мило покраснела.
– Зовите меня Геральдом. – Он уселся напротив.
– А вы, пожалуйста, зовите меня Аллисон. Появилась Мэгги с подносом, на котором стояли четыре чашки с кофе. Она явно не намеревалась быстро отпустить Аллисон.
– Мам, может, Аллисон торопится. Мы договорились о короткой встрече.
Аллисон взяла дымящуюся чашку.
– Нет, я не спешу.
Брэд сердито взглянул на нее, но она смотрела на Мэгги, так что взгляд пропал зря. Черт побери, что с ней такое? Это же не светский визит! Она пришла, чтобы поговорить по делу, а не развлекаться с его родителями.
– Брэд? – Мать протянула ему чашку. Он со вздохом сел рядом с Аллисон, больше было некуда, родители заняли оба кресла.
– Какой милый у вас дом, – услышал он слова Аллис.
– Благодарю вас, милочка. Мы здесь давным-давно живем.
Аллис говорила так искренне, что Брэд с недоумением начал оглядываться – не упустил ли он чего. Нет. В доме побольше вещей, а так он мало чем отличается от дома, где жила и который так ненавидела Аллисон Прескотт.
На всех плоских поверхностях, начиная с кофейного столика и кончая пианино, – семейные фотографии в рамках, в том числе его в разные годы. Ковер в розах, еще ярко-розовых под столиками и совсем выцветшими перед диваном. Он вдруг удивился: почему его родители не купят новый ковер? Деньги у них есть. Возможно, они, как и он до сегодняшнего дня, не замечают его постепенного умирания. Сегодня же он взглянул на него глазами Аллисон.
Ладно, он знал, что она дама воспитанная. Будет вежливой. Он готов был поклясться, что ее туалет стоит больше, чем диван, на котором она сидит. Как он и думал, она не вписывалась в обстановку. И тем не менее он все еще хотел ее. Верно – ему ничего не светит, но все равно он о ней мечтал.
– Это случайно не ручной работы ковер? – спросила она, и он внутренне съежился, зная, что мать представления не имеет, о чем говорит Аллисон, и может смутиться. Зря он ее сюда пригласил.
– Да, именно так, – просияла Мэгги. – Мы его купили, когда мальчики были совсем маленькими. Ему здорово досталось.
Аллисон понимающе улыбнулась, поставила чашку на столик и взяла в руки одну из фотографий.
– Это ваши мальчики? По фото видно, что коврам действительно не повезло. Отпетые шалуны.
– Верно. Брэд справа, в драных джинсах, он не слишком изменился, а рядом с ним его брат Деннис, он на четырнадцать месяцев моложе. Ничего странного, что у них проказливый вид. Их сфотографировали сразу же после того, как они залезли на большой дуб на улице и оттуда поливали водой машины. – Она сделала паузу и сердито взглянула на Брэда. – Даже кабриолеты.
– Мама! – возмутился Брэд. Он догадывался, что она сейчас начнет вытаскивать его детские фотографии и демонстрировать его голую попку. Ища поддержки, он оглянулся на отца, но тот наклонился вперед и казался полностью поглощенным разговором с Аллисон.
– Девочки ненамного лучше, – заметила Аллисон. – Когда моей дочери было семь лет, она устроила соревнование с соседской девочкой – кто спустит в унитаз больший рулон туалетной бумаги. В выигрыше оказался один сантехник.
– У вас есть дочь? Сколько ей?
– Двенадцать, но иногда кажется, что все двадцать.
– Мам, Аллисон, не могли бы мы заняться делом?
Все повернулись к нему, и он понял, что говорил раздраженно. Ну и пусть, черт возьми, он пригласил ее не для болтовни с матерью. Ему надо поговорить с ней о такой мелочи, как убийство.
Но, если честно, не это выводило его из себя. Он хотел сегодня что-то доказать себе, однако только лишний раз убедился в ее идеальных манерах. Это вряд ли поможет выбросить ее из головы.
– Ну, Мэгги, пойдем закончим на кухне и дадим молодым людям поговорить, – сказал Геральд вставая. – Аллисон, очень было приятно с вами познакомиться.
– Да, очень, – подтвердила Мэгги. – У нас жаркое в горшочке на ужин, мы бы были очень рады, если бы вы к нам присоединились.
На мгновение на лице Аллис появилось странное выражение, Брэду даже показалось, что она согласится. Ему этого хотелось, можно будет забыть все, кроме уютной семейной сцены, куда она так легко вписалась. Нет, зря он ее привел. Результат получился прямо противоположным.
– Большое спасибо, – сказала она. – Я бы с радостью, но мне надо домой, готовить дочери ужин.
Мэгги взглянула на Брэда, будто понимала, что отказ Аллисон – его вина.
– Конечно. Тогда в другой раз.
Родители скрылись в кухне, закрыв за собой дверь, а Брэд остался сидеть на диване, отделенный от Аллисон одной подушкой. Одна маленькая подушка шириной в океан.
– Брэд, что происходит? – спросила она, глядя на него печальными и слегка испуганными глазами.
Он чувствовал себя последним подонком. Он не хотел честно отвечать на ее вопрос. Разумеется, он может увильнуть. Скажи лишь, приказал он себе, что Дили не был пьян. Слова уже едва не слетели с его языка. Отвлеки ее от того, о чем она на самом деле спрашивает.
Но даже он не мог быть таким бесчувственным. Он влип в эту историю, теперь должен выпутываться.
– Ты понравилась моим родителям, – сказал он.
– Такие милые люди. Они мне тоже понравились. Но мы говорим не об этом. Почему ты так странно себя ведешь?
Он допил кофе, стараясь выиграть время, хоть несколько секунд. Аллисон видела, как он ежится. Понимала, что начальство приказало ему пока держаться от нее подальше, но это не объясняло, почему он сегодня так странно и грубо себя ведет. Ей казалось, ему не нравится, что она нашла общий язык с его родителями. Ему что, хотелось, чтобы они ее невзлюбили?
Она пыталась уверить себя, что это не имеет значения. Она, так же как и он, не может позволить себе влюбиться. Ей надо сначала привести свою жизнь в порядок, а уж потом думать о таких вещах. И все же отрицать невозможно: ей было больно.
Он поставил пустую чашку и откинулся на спинку дивана. Потом заговорил.
– Аллисон, я вырос в этом доме.
– Я так и поняла. – Он что, решил, что у нее частичная потеря памяти?
– Мой собственный дом почти такой же. Побольше, похуже обставлен. – Он слегка улыбнулся. – Особенно кухня. Я там пластинки держу в одном из шкафов.
– И что?
Он глубоко вздохнул и выпрямился, как будто решив поскорее разделаться с неприятной темой. Аллисон отпила глоток кофе и внутренне напряглась. Она подозревала, что ей не понравится то, что он собирался сказать.
– Я – полицейский. По большей части мне моя работа нравится. Мне доставляет радость знать, что я помогаю людям, сажая за решетку преступников, хотя и большая их часть назавтра же оказывается на свободе. Я всегда буду лишь полицейским. И значит, никогда не буду богатым. – Он замолчал, внимательно глядя на нее.
– Прекрасно, – сказала она. – Всем нужна цель в жизни. – Вряд ли ей когда приходилось говорить такие пустые слова, но она не знала, что ему хочется от нее услышать.
Он воспользовался ее замечанием.
– А у тебя цель в жизни – побольше заработать, вернуться к старому образу жизни.
Она чувствовала, как щеки заливает краска гнева.
– Это несправедливо. Ты знаешь, что деньги мне нужны, чтобы Меган осталась у меня, чтобы бороться с Дугласом.
– Верно, – признал он, глядя вниз на темно-синюю обивку дивана. – Я знаю. Но факт остается фактом – мы живем в разных мирах, и так будет всегда.
– В разных мирах… – Она повторила клише, позволяя ему проникнуть в сердце, царапать его острыми краями. Она знала, ее мир ненадежен, дорог, опасен, постоянно меняется, а его… относительно устойчив, хотя он и часто рискует жизнью, такая уж работа. Значит, ему не нужны дополнительные хлопоты. Она всегда это знала, как знала и то, что не следует ей в него влюбляться. Но эти холодные, окончательные слова были равносильны ножу, воткнутому в живот.
Он снова поднял на нее взгляд, и она разглядела в его глазах: усталую печаль.
– Аллисон, я никогда не встречал такой замечательной женщины, как ты. – Внезапно слова полились из него водопадом. – Мне кажется, я могу заниматься с тобой любовью двадцать четыре часа в сутки, ну, двадцать три. Больше того, я восхищаюсь тобой и уважаю. Не знаю, как это случилось, но ты мне дорога. И тем не менее мы оба знаем: когда расследование закончится, мы разбежимся в разные стороны и никогда больше не увидим друг друга.
Аллисон сидела, уставившись на него, и старалась осознать, что он говорит. С одной стороны, он признал, что она ему небезразлична, и от этого признания у ее души выросли крылья. Но это признание оказалось лишь частью прощания. И как бы хорошо она ни понимала реальную ситуацию, прощаться ей не хотелось. Она встала и трясущимися руками взяла сумку.
– Прекрасно, – сказала она, стараясь сдержать дрожь в голосе. – Я неправильно поняла, зачем мы сегодня встретились. Я полагала, что у тебя есть новости относительно убийств. Ты дашь мне знать, когда они появятся? Я считаю, наша сделка еще в силе.
Он вскочил следом за ней и взял ее руки в свои, чтобы помешать уйти. На мгновение, когда они вот так стояли рядом и он смотрел на нее, ей показалось, что возможно… Неожиданно он отпустил ее руки и снова сел.
– У меня есть новости. Именно поэтому я и хотел с тобой сегодня поговорить.
– Так говори, – резко предложила она, решив не дать ему понять, как он ее обидел.
– Прежде всего, вскрытие показало, что в крови Дили нет ни алкоголя, ни наркотиков.
Она снова опустилась на диван. Вот это новости.
– А как же рассказ Генри Даусона?
– Он стоит на своем. Я сам его допрашивал. Значит, можно заключить, что Дили был или без сознания, или мертв, когда Поллак вытаскивал его из приюта в ночь его смерти.
– Поллак все-таки что-то знает! Он спрятал тело! Он скрывает убийцу.
– Возможно. Я уговорил судью выдать ордер на обыск задней комнаты в приюте, раз уж именно оттуда он вытаскивал Дили. Завтра днем и пойдем.
– Брэд, мы можем попасть в точку! – Она так обрадовалась вновь появившейся возможности сделать-таки свою сенсационную передачу, что почти забыла об обиде. Почти, но не совсем. – Я хочу быть там! Я первая разговаривала с Генри. Я имею право. Мы же договорились.
– Я знал, что ты так скажешь, но помни, это всего лишь обыск. Мы можем ничего не найти. Может быть, тебе придется придержать информацию, пока мы не разрешим. Вот тебе и возможность!
– Ладно, – согласилась она. – Ло мы с Риком там будем.
– С Риком?
– Надо все снять на пленку. Забыл? Он коротко кивнул.
