Текст книги "Отвергнутый жених"
Автор книги: Сабрина Джеффрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Глава 17
Тот, кто знает лишь то, что когда-либо было
написано,
Практически ничего не знает.
Афра Бен, английский драматург. «Император луны»
Грифф смотрел на Розалинду, ожидая вспышки ее гнева. Теперь по крайней мере она знает правду. А это необходимо, поскольку они собираются пожениться.
Его решимость жениться на ней укрепилась после того, как он занялся с ней любовью. Ни одну женщину он не желал так, как ее.
Он встал и натянул кальсоны, настороженно поглядывая на Розалинду. Словно в тумане, она натянула на себя одеяло. Он почувствовал укол совести, увидев, что оно испачкано ее девственной кровью.
– Розалинда, скажи что-нибудь! – прорычал он, поймав ее невидящий взгляд. – Скажи, что я ублюдок, обругай меня, только не молчи.
– Как я могу назвать вас ублюдком, – тихо возразила она, – если вы не бастард?
Найтон больше не сомневался в том, что Розалинда понятия не имеет о планах своего отца. Теперь он мог бы рассказать ей всю историю.
Только не сейчас. Розалинда сидела неподвижно, не произнося ни слова. Уж не собирается ли она разрушить все его планы?
– Но я действительно ублюдок, – хрипло произнес он. – И мне не следовало это скрывать.
Она покачала головой, пытаясь привести в порядок свои мысли.
– Вы действительно Марсден Найтон? Мой родственник?
– Дальний, – напомнил он.
У нее вырвался стон.
– Какой же я была идиоткой! Мне давно следовало все понять. То, как вы вели себя, как говорили. Я всегда удивлялась, как мистер Най... как ваш поверенный терпит вашу дерзость. Вы отдавали ему приказы. В общем, вели себя как его хозяин.
Найтон удовлетворенно кивнул. Она встала, обернувшись одеялом.
– А его манеры... – Она бросила взгляд на Гриффа. – Это он сын разбойника, а не вы! Это он в детстве жил в работном доме. – На ее лице отразился ужас. – Или это тоже была ложь?
– Я солгал только о своей собственной личности. – «Правда, я многого еще тебе не сказал». – Я отдал Дэниелу свое прошлое, а он взял мое, но все детали наших биографий абсолютно подлинные и имена тоже. Но то, что я говорил о себе, касается Дэниела, а то, что говорил о нем, касается меня.
Розалинда задумалась, и это его встревожило. Розалиндой двигали эмоции. Она нападала с мечом, импульсивно предлагала себя в жены, чтобы спасти сестру, страстно бросилась в омут любви. Видеть ее размышляющей, а не швыряющей корзину для пикника, было непривычно и настораживало.
– Так это вы учились в Итоне? – спросила наконец Розалинда.
Он кивнул.
– Вы наш кузен. – Она внимательно всмотрелась в его черты. – Да, конечно, это вы. Я видела миниатюрный портрет вашего отца всего раз, но кое-что запомнила, вы очень похожи на него. Странно, что я раньше этого не заметила.
– Думаю, вам просто сказали о нашем сходстве. Вы не знали нас – у вас не было причин подозревать, что я не мистер Бреннан.
Розалинда округлила глаза:
– Значит, у вас вообще нет ирландской крови. Вот почему он сказал... – Она застонала и закрыла глаза, видимо, что-то вспомнив.
– Что он сказал?
Она покачала головой:
– Ничего. Мы просто говорили об ирландцах и... Ничего особенного. – Она снова задумалась. – Значит, именно благодаря вам «Найтон-Трейдинг» стала мощной компанией. Я была уверена, что это вы мозг компании, но никак не могла понять, каким образом вы так долго скрывали это от инвесторов и почему позволяли ему пользоваться плодами ваших усилий.
Найтон с горечью рассмеялся.
– Вы слишком хорошо меня знаете, чтобы поверить, будто я допущу, чтобы кто-то воспользовался плодами моих трудов. Что касается Дэниела, несмотря на его грубую внешность, он хорош в своем деле, настолько хорош, что его дальновидность относительно инвестиций позволила мне за последние несколько лет удвоить мой личный доход. Он дает советы не только мне. И вскоре откроет свой собственный концерн.
Найтон не хотел, чтобы Розалинда плохо думала о Дэниеле, хотя знал, что он мало ее интересует.
– Вы просили меня выйти за вас замуж, – прошептала она, – зная, что я считаю вас кем-то другим. И ни словом не обмолвились об этом.
– Розалинда, ведь я сказал вам правду. Пусть не сразу, но сказал.
– Объясните мне, почему вы вообще устроили весь этот маскарад. И не прекратили его даже после того, как предположительно решили жениться на мне.
– Предположительно? Да я хочу вас с той самой минуты, как увидел в апартаментах вашего отца, а потом в моей спальне.
– Хотите сказать – в вашей постели.
– Я хочу, чтобы вы стали моей женой. Это чистая правда.
– Да, но в тот день в моей спальне вы не сделали мне предложение. Почему? Вы могли рассказать мне правду и предложить руку и сердце, а не дожидаться, когда я побегу к мистеру... к...
– К Дэниелу. Его имя – Дэниел. Будет легче, если вы станете называть его так.
– Ничего не легче! – воскликнула Розалинда. Голос ее дрогнул.
Найтону оставалось только молиться, чтобы она не расплакалась. Этого он просто не выдержит.
– Я думала, что я... что вы мне нравитесь, – прошептала она. – Но кого я любила? Не Гриффа Найтона, это очевидно. И не Дэниела Бреннана. Смесь хозяина с его поверенным!
– Неправда! – Почему она говорит о любви к нему так, будто это уже в прошлом? Он не мог потерять ее сейчас. Она должна понять. – Это не Дэниела вы сопровождали в прогулках по имению. Не с Дэниелом играли в бильярд и обсуждали Шекспира. – Подойдя к ней, Найтон погладил ее щеку. – И не Дэниел занимался с вами любовью.
К счастью, она не отпрянула, когда он прикоснулся к ней.
– Вы так и не сказали мне, зачем был нужен весь этот обман и почему только сейчас вы мне сказали правду.
Найтон впал в отчаяние. Проклятие, он не может рассказать ей все до конца. Он и так причинил ей боль. Она чувствует себя преданной. Он не может признаться ей в том, что приехал сюда, чтобы найти доказательства, которые уничтожат ее отца, а сестер вовлекут в скандал. Что он собирается вернуть себе то, что по праву принадлежит ему.
Как только они поженятся, он все ей расскажет. К тому времени он будет знать, что ему делать. В нынешних обстоятельствах он вообще не был уверен, что Розалинда не откажется выйти за него замуж. Прежде всего он должен повести ее под венец, а уж потом разберется со всем остальным.
Ему понадобилось всего мгновение, чтобы придумать правдоподобное объяснение.
– Когда ваш отец пригласил меня сюда, он упомянул о возможной женитьбе на одной из вас. Говоря по правде, жениться я не собирался.
– Получить поместье вы могли и без женитьбы, – не без сарказма заметила она.
Он лишь кивнул, уж очень не хотелось лгать ей.
– Однако меня интересовал Суон-Парк. Мой отец много рассказывал о нем, к тому же я знал, что унаследую его. И я придумал способ осмотреть его так, чтобы меня не преследовали женщины, которые буквально бросались на меня. – Он натянуто улыбнулся. – Поверьте, если бы я мог догадаться, что вы так яростно противитесь браку со мной, мне бы и в голову не пришло придумывать этот маскарад. Но мне сказали, что вы... ну...
– «Старые девы Суонли», – подсказала она, гордо вскинув голову, что казалось странным, поскольку она стояла босиком, закутавшись в одеяло, посреди поляны.
– Вот именно. Я подумал, что Дэниел будет занимать вас, пока я... спокойно осмотрю поместье. Разумеется, чем дольше продолжался маскарад, тем труднее становилось признаться.
Он отвел прядь волос с ее лица. До чего же соблазнительно она выглядела сейчас, закутанная в одеяло! Это довершило созданный им образ Афины, богини войны, только ей надо было задрапировать одеяло ниже, чтобы открыть очаровательную грудь.
Он приказал своему неуправляемому члену опуститься и продолжил:
– Когда я понял, что хочу вас, то не знал, как прекратить все это. Я даже не был уверен, что вы интересуетесь мной как Гриффом Бреннаном, тем более Гриффом Найтоном. Вы постоянно болтали всю эту чепуху о том, чтобы выйти за «Найтона», чтобы спасти вашу сестру, а я не хотел, чтобы вы выходили за меня только по этой причине.
– Поэтому вы продолжали лгать, чтобы убедиться, что я выйду за вас ради вас самого, а не ради вашей собственности? Дело в этом? Вы манипулировали мной и...
– Выслушайте меня, – перебил он Розалинду, его гордость была уязвлена. – Не я один манипулировал людьми.
Вы ведь не собирались выходить за Дэниела, то есть за меня, Найтона. Вы были не более честны со мной, чем я с вами! Ее подбородок задрожал.
– Я боролась за мою семью. А за что боролись вы?
«За мою компанию, за мое будущее», – хотел он сказать, но не осмелился.
– Розалинда, я знаю, что мне не следовало ввязываться в столь безрассудную авантюру, но дело сделано и я рассказал вам правду. Так неужели вы не можете простить меня? Давайте забудем об этом.
Розалинда пристально смотрела на него. Ей хотелось ненавидеть его за то, что он устроил этот маскарад, за то, что занимался с ней любовью, выдавая себя за другого.
И все же как она могла? То, что он оказался мистером Найтоном, делало все гораздо проще. Ей не придется сообщать семье, что она убегает, чтобы выйти за другого человека, за того, кто не может спасти Суон-Парк. И не придется с ужасом ожидать, что у Джульет снова появится желание, жертвуя собой, выйти за человека, которого она считала своим кузеном.
И все же Грифф ей лгал. Постоянно. Во всем.
Вообще-то она могла его простить, если бы была уверена, что он рассказал ей все. Но такой уверенности не было. Он делал все это лишь для того, чтобы «старые девы Суонли» держались от него подальше, пока он будет осматривать поместье.
Она вспомнила о шкатулке папа´ и замерла.
– А как вы объясните то, что шныряли по дому?
Он отвел взгляд, на скуле задергалась мышца.
– Я уже говорил вам. Мне нужен был доступ к поместью. Я не могу нормально работать, когда кто-то болтается рядом. Особенно если это привлекательная женщина, заставляющая меня пылать от страсти. Признаться, даже в данный момент.
Непреодолимое желание влекло ее взгляд к его кальсонам. Она сглотнула, увидев, что по крайней мере в этом он не лжет. Это было видно невооруженным глазом. Под тканью отчетливо вырисовывалось его мужское естество.
– Когда вы рядом, дорогая, я всегда в таком состоянии, – хрипло произнес он. – Никогда не думал, что встречу женщину, которую буду хотеть так отчаянно. Я почувствовал это, как только увидел вас. Как будто в моем теле не хватало какой-то части, которая появилась, когда вы вошли в мою жизнь.
В его сердце, подумала она, вспомнив, что ей говорил Дэниел. Он не знает, что это его сердце.
Ей вспомнились и другие слова Дэниела: «Его мозг пытается понять вас, его член требует внимания, и, что хуже всего, его сердце желает быть услышанным, в первый раз в жизни. Все это сводит мужчину с ума».
Эта мысль согрела Розалинду. Конечно, он любит ее, пусть по-своему, если может говорить так сбивчиво и так мило о своем желании. Он просто не знает, что это голос его сердца.
– Но чтобы мы могли пожениться, вы должны меня простить, – произнес он.
Будь он проклят! У него прямо-таки талант сводить ситуацию к самой ее сути. Розалинда пришла в замешательство. Она не может его не простить, если она так сильно любит.
Вполне возможно, что ситуация была именно такой, как он говорил. Грифф хотел избежать общения с тремя старыми девами. И гордость не позволяла ему сделать ей предложение раньше.
Но почему в таком случае у нее ощущение, что он не до конца откровенен с ней? Все равно оставались некоторые странности. Почему Грифф зашел так далеко в последние несколько дней, стараясь добиться уединения? Его история была не очень-то правдоподобна. И что насчет этой чертовой шкатулки папа´? Папа´ уверяет, что там только бумаги, но тогда зачем он их прячет?
Она подумала было рассказать Гриффу о шкатулке, но интуиция ей подсказала, что не следует этого делать.
– Розалинда, дорогая, если вы пытаетесь наказать меня молчанием, то у вас это очень хорошо получается.
Его тревога тронула ее.
– Я не пытаюсь вас наказать. Но все это так неожиданно. Я пытаюсь разобраться в том, что произошло. – «Я пытаюсь решить, кто ты на самом деле. И могу ли я тебе доверять».
– В чем разбираться? Я тот, кого вы полюбили, только у меня другое имя и не такое позорное прошлое. Надеюсь, это не причина, чтобы отказаться выйти за меня. – Розалинда промолчала. – А если мои ошибки уничтожили ваши чувства ко мне, вы можете выйти за меня из практических соображений. Я согласен даже на это.
– Практических соображений? Вы имеете в виду выгоды для моей семьи?
Он едва заметно напрягся.
– Да. Но прежде всего это выгода для вас. Я богат, вы не забыли об этом?
– Не забыла, – холодно ответила она. – Вы постоянно напоминали мне об этом в тот день в оленьем парке. Но на меня это не произвело никакого впечатления. Так же, как и сейчас.
– Вы упрямая женщина, леди Розалинда.
– Я уже говорила вам, что деньги меня не интересуют и что я готова пойти на сцену.
Он вздохнул:
– Тогда мне придется найти другие приманки, чтобы отговорить вас от театра, не так ли? – Застав ее врасплох, он привлек ее к себе, обхватив рукой за талию. Одеяло немного сползло, но она не вырывалась из его объятий. Это было выше ее сил.
Едва касаясь ее щеки губами, он соблазнительно понизил голос.
– Одно несомненно: мы с вами очень подходим друг другу. Вы не можете этого отрицать.
– Вы имеете в виду в постели? – Он затуманивает ей разум страстью, черт бы его побрая!
– Везде. – Он взял ее за подбородок и повернул к себе лицом, чтобы она посмотрела в его прекрасные, чарующие глаза. – Есть ли у вас шансы найти мужа, который сможет подобно вам цитировать Шекспира?
Разумеется, он знал Шекспира. Поскольку обучался в Итоне. И использовал это в своих целях. Однако Розалинда ждала от него большего, хотя знала, что Грифф расчетлив и коварен.
Она подняла бровь.
– Еще неизвестно, можете ли вы наравне со мной цитировать Шекспира, сэр.
Он улыбнулся:
– Давайте проверим. – Он запечатлел горячий поцелуй на ее щеке. – Подумайте о часах, которые мы могли бы провести... – он покрыл поцелуями ее ухо и прикусил зубами мочку, – обсуждая все шекспировские эвфемизмы к слову «член».
Волна непрошеного возбуждения пробежала по ее телу. Этот мужчина хорошо знает, как использовать гадкие слова в свою пользу.
Лаская ее слишком чувствительное ухо языком, он прижал ее к себе, и Розалинда почувствовала, как он возбужден.
– Будут и другие преимущества. Вы можете заново отделать мой городской дом. У вас будет два дома и множество слуг.
– Зачем они мне? – Розалинда задыхалась, мысли путались. Она старалась подавить возбуждение, которое он неизменно в ней вызывал всеми известными ему способами. – Мне не нравится вести хозяйство в поместье, вы разве забыли?
– Вы говорили, что вам не нравятся скучные мелочи. Но, моя дорогая, у меня изобилие слуг, которые этим займутся. А вы будете отдавать приказания. – Он поцеловал ее в шею. – И согревать мою постель.
Она судорожно сглотнула.
– Согревать вашу постель – это одна из выгод, которую вы мне пообещали, если я за вас выйду замуж.
– Вот придира, – пробормотал Найтон. – Полагаю, это обоюдная выгода, в чем вы могли не раз убедиться.
Он поцеловал ее в губы, Розалинду бросило в жар, и она, как всегда, испытала наслаждение, отвечая на его поцелуй всей любовью своего сердца.
Но когда он потянул одеяло, Розалинда вывернулась из его объятий и отошла на несколько футов, прижимая к себе одеяло как щит.
– Розалинда? – Он с тревогой посмотрел на нее.
– Я выйду за вас.
Он облегченно вздохнул.
– Это надо отпраздновать.
Только Грифф мог вложить в слово «отпраздновать» откровенно чувственный смысл. Она затрепетала от его восхитительного искушения, но устояла. Она не ляжет с ним до тех пор, пока все сомнения и страхи не рассеются. Она любит его, но, если он снова ею овладеет, признается ему в любви.
– Нет, – сказала она, – пора идти, иначе нас хватятся и пойдут искать.
Он шагнул к ней.
– Дэниел позаботится, чтобы нас никто не беспокоил.
– Нет! – Она твердо стояла на своем. – Я... немного... – Что? Устала? Солнце уже село? Какую причину она можетназвать?
К ее удивлению, он сам подсказал причину:
– Вам больно. Конечно. – Он виновато посмотрел на нее. – Я не подумал. Вы были девственницей. Вам нужно отдохнуть и прийти в себя.
Она ухватилась за его слова, хотя боли не испытывала.
– Да, вы правы. Я... я сожалею...
– Это я должен сожалеть. И извиниться перед вами. – Он шагнул ближе и нежно провел рукой по ее щеке. – Я плаваю в неизведанных водах, моя милая. У меня никогда не было девственницы. Вы первая.
– Хотелось бы надеяться, что и последняя, – предупредила она. – Дэниелу я много чего наобещала, с вами все будет по-другому. Если после свадьбы вы заведете любовницу, клянусь, отрежу вашего «святого Питера», или как вы там его называете.
Найтон рассмеялся:
– Слышу речь истинной амазонки. Не беспокойтесь, дорогая, мне не нужна уступчивая жена. Любовницу заводить не собираюсь. Мне нужны только вы, до конца наших дней.
Розалинда ушам своим не поверила. Он поцеловал ее.
Есть только один способ убедиться в его намерениях и избавиться от всех страхов. Она сегодня же пойдет к папа´ с этой чертовой шкатулкой и заставит его рассказать, что в ней хранится. Там не должно быть ничего важного, она в этом почти уверена.
Дай Бог, чтобы так и было.
Если выяснится, что Грифф лгал, говоря о том, как она ему нужна, клялся, что жить без нее не может, она этого не вынесет.
Глава 18
Ни одно чувство не пускает так глубоко
корни в человеческом сердце, как зависть.
Ричард Шеридан, английский театральный деятель и драматург. «Критик»
Полчаса спустя, когда они оделись и направились к дому, Грифф никак не мог избавиться от охватившей его тревоги. Казалось, он должен быть счастлив, поскольку получил то, что хотел. Все, что хотел.
Он получил Розалинду, несмотря на то что раскрыл ей свой маскарад. Она согласилась выйти за него замуж. Сказала, что он ей нравится. Даже угрожала ему кастрацией, если он вздумает завести любовницу. Ее ревность свидетельствовала о том, что она не просто хочет его, а питает к нему какие-то более глубокие чувства.
Он получит брачное свидетельство родителей в день своей свадьбы, если граф сдержит слово. К тому же она не перестанет его любить, поскольку он ни словом не обмолвился ей об этом проклятом деле.
И все же он испытывал беспокойство. Он бросил на нее быстрый взгляд, когда они обходили дом и пробирались под окном, пролившим мягкий свет на ее лицо. Она выглядела задумчивой, отстраненной. Могла ли она знать...
Нет, не могла. Видимо, на нее подействовала потеря девственности. Для любой девушки это психологическое и фи зиологическое испытание. Знай она правду, не вышла бы за него. Он в этом не сомневался.
И все же ему придется рассказать ей. Что за дилемму он создал! Чтобы получить место в палате лордов и стать членом делегации, он должен публично заявить свои права на титул. Но если он сделает это публично, не важно, до или после свадьбы, Розалинда ему этого не простит.
Он застонал. Неужели нельзя что-нибудь придумать? Разумеется, ей не нужно знать, каким образом он получит брачное свидетельство. Пусть это останется между ним и графом. Семье это не нанесет вред, потому что сразу же после женитьбы на Розалинде он поселится в Суон-Парке и все будет по-прежнему. Он мог бы даже позволить ее отцу остаться в главной спальне.
Просто титул без особого шума перейдет от ее отца к Гриффу. Вся процедура займет не больше месяца. В палате лордов. Перед такими же пэрами, как ее отец, и множеством газетчиков, без сомнения. Ее отца заклеймят преступником, ее сестер будут жалеть, и Розалинда поймет, что он ее обманул. Точнее, не сказал ей правду.
Он снова застонал. Проклятие, это нечестно! Этот титул принадлежит ему! Она должна быть благодарна, что он готов жениться на ней после того зла, которое ее отец ему причинил, черт возьми!
– Если вы будете стонать, Грифф, – тихо произнесла Розалинда, – я подумаю, вы раскаиваетесь в том, что сделали мне предложение.
Он посмотрел на нее:
– Вы ошибаетесь, я совершенно искренне предложил вам руку и сердце. – Так оно и было. Грифф ничего так не хотел, как жениться на ней, хотя знал, что этот брак чреват многими сложностями.
Возможно, ее отец долго не протянет, это было бы наилучшим исходом.
Но его смерть принесет много горя Розалинде. Он снова застонал и, поймав ее тревожный взгляд, объяснил:
– Я пытаюсь решить, как нам лучше входить в дом. Чтобы вы не смущались перед семьей. Есть какой-нибудь вход в дом, чтобы мы вошли незамеченными?
– Не говорите мне, что во время ваших блужданий вам не удалось разведать все тайные проходы в Суон-Парке.
– Вижу, занятия любовью ничуть не повлияли на ваш острый язычок, миледи. Очень хорошо. – Он остановился, подхватил ее на руки и пошел к парадному входу. – Мы можем войти вот так. И все вопросы отпадут сами собой.
– Опустите меня, негодник! – прошипела Розалинда, поглядывая на окна, мимо которых они проходили. – Ради Бога, опустите меня на землю!
– Как пожелаете. – Он отпустил ее ноги так, что они медленно сползли по его телу, хотя он продолжал обнимать ее, пока не сорвал поцелуй. Очень горячий, очень нежный поцелуй, заставлявший жаждать гораздо большего.
Она вырвалась, тяжело дыша, ее глаза расширились, губы покраснели.
– Вон там боковая дверь. – Она указала на живую изгородь. – Она ведет на одну из лестниц для слуг.
Когда они добрались до маленькой двери, она открыла ее, но он поймал ее руку.
– Вы войдете одна. А я войду через парадную дверь и отвлеку всех, – сказал он.
– И как вы собираетесь это сделать?
Он пожал плечами:
– Полагаю, пора рассказать им о маскараде, если Дэниел уже этого не сделал. Это должно отвлечь их. – Однако он молился, чтобы Дэниел не рассказал им всего. – Вы спуститесь к ужину после того, как окажетесь внутри?
Она смущенно опустила глаза:
– Я... мм... поужинаю сегодня у себя в комнате. Мне нужна ванна.
– Могу я принять ванну вместе с вами?
– Разумеется, нет! – запротестовала она, покраснев до корней волос.
Он усмехнулся:
– Полагаю, с этим придется подождать до свадьбы.
Она взглянула на него:
– Вы, несомненно, не столь безнравственны, чтобы купаться вместе со мной.
– Я буду самым безнравственным мужем. – Он улыбнулся. – Разве не поэтому вы приняли мое предложение?
Она фыркнула, но отрицать не стала.
– А проскользнуть в вашу спальню в полночь тоже нельзя?
– Разумеется!
Он нарочито громко вздохнул. Но это было справедливо. Ему, вероятно, следует встретиться с ее отцом наедине и объяснить все о маскараде. Если повезет, тот факт, что Грифф готов жениться на Розалинде, смягчит гнев старика.
Не то чтобы у него были причины злиться, учитывая его собственное вероломство. Но разозлившийся граф может упомянуть о брачном свидетельстве Розалинде, и будет лучше, если Грифф помешает этому. Действительно, было бы лучше, если бы Грифф до самой свадьбы держал ее как можно дальше от отца.
– Розалинда, – сказал он, беря ее руку в свои, – я скоро уеду по делам в Лондон, хочу убедиться, что в «Найтон-Трейдинг» все в порядке. И прошу вас поехать со мной.
– Грифф! Это исключено. Одно дело – встречаться тайком, и совсем другое – появиться в открытую перед ошеломленной публикой.
– Вы можете взять с собой в качестве компаньонки одну из сестер, полагаю, Хелена не откажется.
– А как же папа´? И поместье?
– Джульет позаботится об отце, как и всегда. А с поместьем за несколько дней ничего не случится. – Он погладил ее пальцы. – Когда мы приедем в Лондон, у вас будет моя мать в качестве компаньонки и все правила приличия будут соблюдены.
Некоторое время она выглядела потрясенной, потом ее лицо прояснилось.
– О да, совсем забыла, что у вас есть мать. Я так привыкла думать о вас как о сироте, мистере Бреннане, – произнесла она с укором и умолкла. – Видимо, мне понадобится много времени, чтобы узнать ваш характер.
Он привлек ее к себе, покрыл поцелуями ее лицо и шею, затем отстранился, посмотрел на нее.
– Это все, что вам нужно знать о моем характере, дорогая.
Ее дыхание стало прерывистым, желание охватило ее. Грифф возблагодарил Бога за то, что его обожаемая Афина мгновенно возбуждалась, стоило к ней прикоснуться. Это привяжет ее к нему.
Улыбка тронула его губы. Это не явится для него испытанием. Грифф заключил ее в объятия. Она не стала сопротивляться.
– Когда вы намерены ехать? – прошептала Розалинда, когда он стал гладить ее роскошные волосы.
– Послезавтра, если возможно. Конечно, мне нужно уладить с вашим отцом все, что касается свадьбы, а вам с Хеленой собрать вещи. В Лондоне у меня много дел, я хочу, чтобы вы увидели «Найтон-Трейдинг». – Он озорно добавил: – Место, откуда происходят все грехи.
Она фыркнула.
– Подозреваю, что дело не в месте, а во владельце.
– Да, и он продолжит грешить, когда мы поженимся. – Он положил руку на ее груди и прошептал: – И он будет разнообразить грехи.
Она отбросила его руку.
– Прекратите, Грифф! Нас могут увидеть. Я должна войти в дом раньше, чем меня хватятся.
– Очень хорошо. – Поймав ее руку, он запечатлел на ней поцелуй. – Доброй ночи, дорогая. Увидимся за завтраком. А теперь идите в ванную и думайте обо мне, когда будете мыть вашу маленькую сладкую...
– Прекратите, Грифф! – Она укоризненно посмотрела на него, вбегая в дверь, но он слышал ее тихий смех, когда дверь за ней закрылась.
Он вздохнул. Как, черт побери, он доживет до свадьбы? Нет сомнений, он будет принимать холодные ванны, прежде чем ему представится шанс снова оказаться с ней в постели, потому что завтра у них много дел. А с Хеленой по дороге в Лондон и с его матерью после их приезда туда вряд ли у него появится такая возможность.
Ну что ж, воздержание сделает брачную ночь еще слаще. На его лице появилась улыбка. Он будет настаивать на самой короткой помолвке в истории. И Розалинда не станет возражать. Грифф хорошо ее знает.
Когда он вошел в дом, дворецкий сообщил ему, что все ужинают. Пришло время предстать перед гневом остальных «старых дев Суонли». Не то чтобы его действительно волновало, что они подумают; единственная, кто его волновал, – это Розалинда, а она уже согласилась выйти за него.
Он вошел в столовую и сел на свое место.
– Добрый вечер. Дэниел рассказал вам о нашей маленькой уловке?
– Дэниел? – удивилась Хелена.
– Об уловке? – в тон ей спросила леди Джульет.
Грифф вздохнул и стал объяснять. Дэниел не произносил ни слова и ел свой ужин. Грифф вскоре догадался почему. Проклятый ирландец хотел посмотреть, как он будет выходить из положения.
У Гриффа на это ушел целый час. Он привел леди Хелене и леди Джульет ту же самую причину для их маскарада, что и Розалинде, проигнорировав вопросительный взгляд Дэниела. К концу ужина, ответив на сотни вопросов и использовав множество уловок, он понял, что обе сестры осуждают его.
– Значит, вы лгали нам? – чуть ли не в пятнадцатый раз воскликнула леди Джульет. – Все это время вы притворялись?
– Да, да, – нетерпеливо ответил Грифф. Розалинда его поняла. И простила. Так какого черта ее сестры к нему пристают? – На самом деле ничего не изменилось, кроме того, что это я женюсь на вашей сестре, а не Дэниел.
– Который тоже нам лгал, – присовокупила Хелена, бросив на поверенного укоризненный взгляд. – Нет сомнений, вы были очень довольны, насмехаясь над нашей глупостью и...
– Все было совсем не так, – возразил Дэниел. – Грифф подал идею. Мне она не понравилась. Но я обязан выполнять его приказы. Поверьте, мне не хотелось обманывать вас.
Джульет похлопала его по руке:
– Конечно, нет. – Теперь, когда ей не нужно было выходить за этого увальня или переживать за сестру, вынужденную принести себя ему в жертву, ей было гораздо легче общаться с ним. – Мы знаем, какое у вас доброе сердце, мистер Найт... то есть мистер Бреннан. – Она сердито посмотрела на Гриффа. – Чего не скажешь о вашем хозяине.
Грифф ответил Джульет не менее сердитым взглядом.
– Вы должны знать, что я Дэниела не заставлял, он согласился, потому что получил за это крупную сумму, двести пятьдесят фунтов, если быть точным.
– Двести пятьдесят фунтов! – Потрясенная леди Хелена перевела презрительный взгляд на Дэниела. – А чего еше можно было ждать от контрабандиста? И вообще неизвестно кого! За меньшую сумму вы вряд ли согласились бы терпеть общество старых дев.
Она отшвырнула свою салфетку и хотела встать, но Дэниел поймал ее за руку:
– Послушайте, леди Хелена...
– Пустите меня, – прошептала Хелена, в ее глазах блестели слезы. – Мне следовало догадаться, что вам платят за вашу доброту – за бильярд и ухаживание за Розалиндой, а также за то, чтобы вы развлекали старых дев. Что ж, вы не зря получили деньги. Одурачили нас всех.
Когда Дэниел стал возражать ей, а Джульет бросилась на его защиту, Грифф покачал головой и вышел. Пусть сами разбираются. У него своих дел невпроворот. Ему еще предстоит разговор с графом, а это потребует много сил и терпения.
Грифф еще не был в личных покоях Суонли, но знал, где они находятся. Кабинет, в котором он впервые встретил Розалинду и подрался с Дэниелом, располагался в этом крыле на том же этаже. Поэтому ему понадобилось всего несколько минут, чтобы найти спальню графа.
Он ожидал встретить слугу, ждущего наготове у дверей хозяина, но никого не увидел. Возможно, граф спит. Может, вернуться? Нет, чем скорее он поговорит со стариком, тем лучше. Отворив дверь, он заглянул внутрь. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к полумраку, потому что в комнате горела всего одна свеча на столике у кровати.
Старик сидел на постели, но глаза его были закрыты. Грифф подошел, к кровати. Может, старик просто дремлет? Или он всегда спит сидя и с горящей свечой?
Одно было ясно – старик тяжело болен. Графу было всего пятьдесят с небольшим, но выглядел он на двадцать лет старше. Из его груди вырывались хрипы, лицо было изможденным. В комнате стоял запах лекарств, мочи и смерти. У Гриффа мороз пробежал по коже. Он вспомнил комнату своего больного отца. С тех пор прошло много лет.
Грифф уже хотел уйти, но в этот момент граф открыл глаза и заметил его. На лице старика отразился ужас. Прижимая одеяло к груди, он вжался в подушку.
– Ты все-таки пришел за мной, да? – выдохнул граф.– Начинается Страшный суд? Меня заберет в могилу тот, кому я больше всего навредил?
Грифф стоял, замерев, в тени. Что за черт? Ни одна из сестер не говорила, что отец страдает слабоумием. Или несчастный бредит с открытыми глазами?
–Я должен был догадаться, что они пошлют тебя. – Граф закашлялся, ни на секунду не отрывая глаз от Гриффа. – Кто еще должен отвести меня в ад, если не ты, Леонард?
Тут Гриффа осенило. Мать всегда говорила, что он копия отца, но до этого момента он считал это преувеличением.
