Текст книги "Воспоминания свидетеля Иеговы"

Автор книги: С. Мансанарес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Есть Бог в абсолютном смысле, так сказать, с большой буквы, но богов с маленькой буквы – множество,– отвечал я с еле сдерживаемым раздражением.

– Вы хотите сказать, богов сотворенных?

– Да. Христос и дьявол были сотворены, и они оба боги.

– Это означает, что они появились после Иеговы, не так ли?

– Именно так, – отвечал я. – Иегова сотворил Сына, а Сын сотворил все прочие существа, и некоторые из этих существ являются богами.

Пастор наклонил голову:

– Не хотите ли прочитать еще Исайи 43:10? Возможность продолжить состязание придала мне храбрости, и я, ничего не опасаясь, стал искать цитату.

– "А Мои свидетели, говорит Иегова, вы и раб Мой, которого Я избрал, чтобы вы знали и верили Мне, и разумели, что это Я: прежде Меня не было Бога, И ПОСЛЕ МЕНЯ НЕ БУДЕТ".

– Вы понимаете, что говорит Исайя? – спросил пастор.– Не было другого Бога и не будет. Поэтому Христос либо истинный Бог, либо не может вообще быть Богом в абсолютном смысле этого слова.

И снова аргумент оказался убийственным, возразить против которого было абсолютно нечего. Постепенно я начинал видеть, как Христос и Всевышний растворялись один в другом. Ведь существовал только один Творец, Который был Всевышним, будучи Христом, и существовал один Бог, Который был Всевышним, будучи Христом. Я почувствовал глубокую тоску, сжимающую мне горло.

В этот момент Рауль бросил свою последнюю бомбу:

– Есть одна вещь, которая показывает, что все это невозможно объяснить так, как вы это делаете. В Библии говорится и о других богах, например, о дьяволе...

– Дьявол назван богом в том же смысле, в каком для некоторых богом является чрево, как об этом сказано в послании Филиппийцам. Равным образом можно сделать бога из куска дерева или металла, но богом это не будет, даже если люди будут почитать его за бога. Думаю, вы не хотите сравнивать Христа с дьяволом, а также с чревом или с высеченными изображениями?

Вдруг мне пришла еще одна обнадеживающая мысль, и я выпалил:

– Христос не может быть Богом, поскольку существуют вещи, которых Он не знает, например, о конце света.

– Я хорошо представляю себе, что вы нам ответите, но в Библии совершенно ясно сказано, что Христос не знает некоторых вещей, – добавил Рауль.

– Христос знает все, – спокойно возразил пастор.

– Это вы так утверждаете, но Библия говорит обратное,– ответил я с надеждой, что мы еще можем выиграть битву.

То же самое по-гречески

Я приготовился нанести более серьезный удар и, достав из портфеля Новый Завет на греческом, решил прочитать по-гречески все тексты, упомянутые пастором, и выявить таким образом все, не соответствующее оригиналу.

– Библия говорит, что Иисус Христос знает все,– сказал пастор. – Посмотрите Иоанна 16:30.

Я открыл свой Новый Завет и прочитал: "Теперь мы знаем, что Ты знаешь все".

Боже мой, так оно и есть! Это правда. Христос знал все. Но как это все понимать?

– А теперь прочитайте, пожалуйста, Иоанна 21:17,– добавил пастор.

Я поспешно перелистнул несколько страниц и прочитал про себя: "Господи, Ты все знаешь".

До сих пор я читал, не отрывая глаз от книги, но теперь, подняв голову, заметил, что Рауль устремил на меня взор, ожидая помощи, а Джени забилась в угол, покраснев и опустив голову.

– Да, – сказал я, – признаю, что этот текст говорит именно о том, что Иисус все знает.

– Может быть, утверждение, что Иисус Христос есть первый и последний, как и Всевышний, поможет нам понять, что Он – Бог? В Исайи 43:10 сказано, что Бог Иегова был первым и Он же – последний. А Христос? Посмотрите, пожалуйста, Откровение 22:16.

Мы с Раулем согласились, что слова, записанные в этом стихе, принадлежат Христу.

– А теперь, – сказал пастор, – не хотите ли посмотреть, что говорит Он в 13 стихе?

Позже мне говорили, что пастор попросил меня прочитать греческий текст, но я молчал. Не могу утверждать, так ли это было на самом деле, но вполне возможно, потому что в указанном месте Иисус говорил: "Я семь Алфа и Омега, начало и конец, первый и последний".

Упрямый Рауль

В это мгновение я понял, что мы проиграли и самое лучшее теперь – разойтись, пока наше поражение не превратилось в непоправимую катастрофу. Мы могли сослаться на усталость после двухчасовой беседы и уйти со словами: "Мы вас уважаем, уважайте и вы нас". Мы не пользовались этой фразой, если одерживали в споре верх, но в подобной ситуации она позволяла нам выйти из положения хоть с какой-то выгодой. Мы могли бы через несколько дней снова посетить эту даму, попробовать убедить ее лично, без пастора. Притом мы могли бы лучше подготовиться. Но Раулю показалось, что у нас есть еще надежда на успех.

– Как видите, Бог христиан – это Иисус Христос,– продолжил пастор, у которого уже были все шансы на победу.

– Извините, но я очень тороплюсь... – ответил я, испытывая одно желание – сбежать как можно быстрее.

– Погоди немного, Сезар, – сказал Рауль. – Богом христиан всегда был Иегова. Ни один христианин никогда не называл Христа Богом!

На этот раз пастор не смог сдержать улыбки.

– Прочитайте, пожалуйста, что записано в Иоанна 20:28, – сказал он твердо.

Я снова взял греческий Новый Завет и прочитал: "Фома сказал Ему в ответ: Господь мой и Бог мой!"

Фома назвал Иисуса Христа своим Господом и Богом!

Глава восьмая Год противоречий

Не помню, как мне удалось завершить эту бедственную встречу, но хорошо помню, что Рауль упрямо продолжал беседу, в то время как мы с Джени пытались достичь дверей. Наше положение от речей Рауля все больше ухудшалось. Я недоумевал, как можно быть активистом и вместе с тем таким глупцом.

Выйдя наконец на улицу, я с большим наслаждением подставил пылающее лицо свежему ветру. Нет, в доме не было слишком жарко, но я ощущал стыд и неуверенность в себе после прошедшей дискуссия. Последний вопрос еще больше смутил меня и увеличил мою неловкость.

Уходя, мы торопливо собирали разложенные на столе книги. Они буквально покрывали стол. Здесь была книга "Убедитесь сами во всем", Библии "Нового мира" и еще один перевод Библии, который мы достали, чтобы произвести впечатление на собеседников, а также Новый Завет на греческом, несколько экземпляров "Сторожевой башни" и прочее. На этом же столе, как бы в противовес всей нашей литературе, лежала потрепанная Библия пастора. Позже, размышляя обо всем, что произошло, я спрашивал себя, не находилась ли она на этом столе как символ его победы?

Выйдя на улицу, ни Джени, ни я не испытывали и малейшего желания разговаривать. Мы даже избегали смотреть друг на друга.

Когда мы наконец разошлись каждый в свою сторону, мысли о нашем поражении с большей силой нахлынули на меня. Несомненно, общество "Сторожевая башня" – Божья организация на земле, и у него есть ответы на все эти вопросы, надо только отыскать их. Но где?

На следующий день я составил краткий отчет о всем происшедшем. Сожалею, что не сохранил его! Я писал не о радости, что мне открылась истина, а о своей ярости. Меня мучили двоякие мысли: либо "Сторожевая башня" не является теократической организацией Бога Иеговы, либо мы недостаточно сильны, чтобы бороться против таких агентов дьявола, как этот пастор.

Добрые решения

Если поражение случилось по моей вине, а похоже, что так оно и было, то единственное, что я мог сделать,– это исправиться и еще больше трудиться для "Сторожевой башни". Мне нужно было больше проповедовать, больше учиться, с большим вниманием читать издания "Верного и благоразумного раба", мне нужно было, наконец, креститься...

Я посвятил целый год своему духовному совершенствованию. Если у меня и возникали сомнения в том, чему учила "Сторожевая башня" об Иисусе Христе, то я относился к ним, как к искушениям дьявола. Ведь сатана стремился отделить меня от общества Божьего, в то время как конец был ближе, чем когда-либо.

Я осуществил все свои решения без исключения. Прежде всего – крестился. И в этом не было ничего удивительного, потому что я долгое время уже проповедовал по домам, и когда стал претендовать на должность проповедника, мне ее предоставили всего через несколько дней.

В то же время в школе иностранных языков я познакомился с нигерийцами, изучающими испанский (я занимался русским), и с некоторыми из них начал изучать книгу "Истина, которая приводит в жизнь вечную". Затем я решил пойти еще дальше. С помощью других иеговистов я достал адреса священников, которые писали что-либо о "свидетелях", и написал им с целью вызвать дискуссию, из которой надеялся выйти победителем (как оно на самом деле и случилось).

Неприятное ощущение от бурной встречи с пастором исчезло так же быстро, как тает снег под солнцем.

Историческое исследование

В своем усердии я сделал еще один шаг. Иеговисты в основном совершенно не знают собственной истории, за исключением имен своих президентов и нескольких благочестивых случаев. По-моему, это заслуживало сожаления, так как они лишали себя возможности видеть, как Бог Иегова действует по отношению к Своему народу в этот последний век, столь важный благодаря приближающемуся концу.

Итак, я решил вникнуть в публикации прежних лет и рассказать обо всем членам своего объединения.

Отсюда вытекала необходимость в новых жертвах, слишком для меня больших. С утра я шел в университет, во второй половине дня продолжал занятия в школе иностранных языков, затем выкраивал время для проповеди по домам, стараясь "отработать" требуемое количество часов. Еще я поддерживал обширную переписку со священниками (теоретически – чтобы убедить их, а практически – чтобы убедиться самому), проводил занятия по книге "Истина, которая приводит в жизнь вечную", и все это в возрасте восемнадцати лет.

Если учесть при этом, что с детства я не отличался особо крепким здоровьем, то не могу объяснить, каким образом мне удалось не заболеть.

При всем этом я решил еще читать старые издания "Сторожевой башни". Достать их оказалось не так-то просто, потому что редко кто из "свидетелей Иеговы" состоял в этой организации более пяти или шести лет. Но я нашел одного пресвитера, который обладал томами двадцатилетней давности, и решил воспользоваться этим материалом.

Пресвитер Феликс, одолживший мне множество книг, предупредил меня, что в течение ряда лет некоторые учения изменились, в связи с тем что общество "Сторожевая башня" получило больше света. Я и раньше слышал об этом, но плохо представлял себе, что произошло конкретно. Итак, теперь мне предоставлялся случай все проверить.

Трудно определить, сколько недель провел я за изучением старых публикаций, но считаю своим долгом отметить несколько пунктов, привлекших мое внимание. Попытаюсь воспроизвести их, сознавая, насколько это далеко от исчерпывающего отчета о всех моих трудах.

1. Верующие прежних времен должны были воскреснуть в 1925 г.

В прошлом иеговисты поддерживали это пророчество, тогда как в 1976 г. они (разумеется) этого больше не делали. Об этом говорила книга "Свидетели Иеговы в Божьих предначертаниях":

"В течение долгого времени "Сторожевая башня" придерживалась той точки зрения, что верующие люди прежних времен – Авраам, Давид и другие – должны были воскреснуть из мертвых и принять участие в битве Армагеддона, а также в организации "свидетелей Иеговы" в настоящее время". Эта книга была изъята из обращения много лет назад.

2. В небо должно войти великое множество людей.

"Свидетели Иеговы" утверждают, что в небо войдут только 144 000 человек, тогда как великое множество людей останется на земле в воссозданном раю. Однако в книге "Свидетели Иеговы в Божьих предначертаниях" можно было прочесть:

"В течение долгого времени "Сторожевая башня" писала и возвещала, что в конце концов еще одна группа людей войдет в благоволение Божье и также примет благословение духовной жизни на небе, но на более низком уровне, чем те, кто наследовали Христу".

Эта группа, как там говорилось, и должна была составить то великое множество людей, о которых упоминается в Откровении 7:9.

3. Только 144 000 должны быть крещены.

В одном из номеров "Сторожевой башни" за 1965 год можно было прочитать:

"Вплоть до 1934 г. "свидетели Иеговы" полагали, что решение посвятить себя Богу относится лишь к тем, кому удалось сделаться чадом Божьим и получить надежду попасть на небо". В тот год в журнале было ясно сказано, что посвящать себя исполнению воли Божьей подобает и другим членам организации, подтверждая это крещением посредством окропления.

4. Библейская хронология была изменена.

Один из номеров "Сторожевой башни" за 1970 г. говорил: "Прежде, в 1925 г., библейское измерение времени считалось еще правильным. Но теперь хронология пересмотрена..."

5. Время сотворения Адама указывалось по-разному.

В книге "О новом небе и новой земле" говорилось, что Адам был сотворен в 4025 году до Рождества Христова, а в книге "Он пал, великий Вавилон" указывался 4026 год. Это можно было бы счесть маловажным, но, поскольку время наступления конца высчитывалось от сотворения Адама, эта дата приобретала особое значение.

Таковы были главные вопросы, которые я отметил. Помнится я нашел более тридцати изменений, относившихся к толкованию Апокалипсиса, а также говорящих о конце.

Несомненно, основы учения "свидетелей Иеговы" испытывали постоянные изменения, которые влияли на хронологию и, следовательно, на дату наступления конца.

Ответы Феликса

Все эти вопросы я обсуждал с Феликсом, и его ответ мне показался удовлетворительным. Общество "Сторожевой башни" непрестанно ищет истину. В этом его отличие от религий "великого Вавилона", приверженных к старым догмам, которых они не пересматривают, чтобы избавиться от небиблейских элементов. "Башня стражи", напротив, проявляла похвальную честность. Допустив ошибку, она смиренно признавалась в этом. Само собой разумеется, Феликс настаивал на том, чтобы я признал, что ни одно из предсказаний о конце света не было ложным. Никто никогда не возвещал ничего подобного, хотя постоянно и настойчиво говорилось о том, что мы живем в последнее время и рост преступлений и несправедливости в мире подтверждает это.

Все, что я поведал Феликсу, по его мнению, практически не имело никакого значения для нас как для "свидетелей Иеговы". Правда, некоторые иеговисты считали, что патриархи воскреснут в 1925 г., но, несомненно, это не было точкой зрения "Сторожевой башни". Что касается великого множества, которому предстояло войти в небо, Феликс сказал, что сегодня мы стали лучше понимать этот вопрос. Вне всякого сомнения, они останутся на земле. Наконец, хронологические изменения или разные даты сотворения Адама лишены особого значения. И в самом деле, что может означать отклонение в несколько месяцев, в один или два года? И что такая отсрочка может значить для жизни человека? Тем более, что конец так близок...

Я проглотил его слова все до одного. Как я мог сомневаться в "Сторожевой башне"? Посредством своих публикаций она доставляла нам самую лучшую, свежую пищу. Мы все увереннее приближаемся к концу, а у меня какие-то сомнения!

В то время мой отец заболел и попал в больницу. Поначалу мы думали, что у него лейкемия (к счастью, это оказалось не так). Многие пресвитеры объединения с сожалением говорили, что проживи он еще несколько месяцев – увидел бы конец существующей системы. Я слепо верил им и молился о том, чтобы отец дожил до пришествия нового порядка. Мне не приходило на мысль, что те, кто ошиблись однажды, могли ошибиться еще.

1976 год оказался примечательным еще и потому, что многие покинули "Общество свидетелей Иеговы". В противоположность мне, они не только сомневались, что конец близок, но вообще не верили, что он когда-то наступит. Они считали все это обманом, приманкой для простодушных и жалели о том, что потеряли время на пустяки, не имевшие ни цены, ни смысла.

Общество "Сторожевая башня" отреагировало на потерю своих членов страшным ужесточением контроля. Все беседы, поступки и поведение подлежали строгой цензуре. Близость конца теперь путала. Это была уже не надежда на рай, а ужас при мысли оказаться вдали от Бога, когда Он повергнет все человечество в Армагеддоне. Следовало больше беспокоиться о том, чтобы не оказаться поверженным, нежели о том, чтобы обрести спасение.

Равным образом исчезла отвага выходить на проповедь, и люди довольствовались тем, что выходили всего раз в месяц, лишь бы получить возможность отчитаться и избежать порицания за полную бездеятельность. Многие проповедовали от двух до четырех часов в месяц.

Тогда общество "Сторожевая башня" установило хитроумную систему удвоения часов. Вышло постановление составлять отчеты не раз в месяц, а раз в две недели. Следовательно, тот, кто хотел избежать упреков со стороны пресвитеров, должен был выходить на проповедь хотя бы два раза в месяц, тогда как до сих пор делал это только один раз. И если "свидетели" работали до этого от двух до четырех часов в месяц, теперь это число автоматически увеличивалось до четырех-восьми часов. Таким образом, в годовом отчете за 1976 г. убыль членов была не слишком заметна, так как общее число часов, посвященных свидетельству, осталось прежним. Вот дополнительное свидетельство того, как "Сторожевая башня" умела манипулировать цифрами.

Хуан-Антонио уходит

Именно в это время мой лучший друг покинул организацию. Этот факт, разумеется, не имел исторического значения, потому что всякий раз, когда не исполнялось пророчество о конце света, тысячи членов покидали "Сторожевую башню". И все же его уход был прекрасной иллюстрацией царящей в то время обстановки террора и контроля.

Мой друг Хуан-Антонио был членом "Общества свидетелей Иеговы" с детства. Его мать, вдова, и один из его братьев также были иеговистами. Хуан-Антонио вынужден был рано начать работать, но, к счастью, у него сохранился интерес к знаниям и желание учиться. В нашем собрании я был единственным, кто учился в университете, единственным, имевшим степень бакалавра, и единственным, знавшим какой-то язык, кроме испанского. Я был также единственным, у кого была библиотека, потому что собрание книг и журналов под изданием "Сторожевой башни" не заслуживало такого названия. Хуан-Антонио часто приходил ко мне, и мы часами напролет рассуждали об истории, литературе, философии или же слушали музыку.

Хуан-Антонио не был ни фанатиком, ни дурно воспитанным, но над ним нередко насмехались молодые люди нашего объединения. Он работал в кожевенной мастерской одного иеговиста, который, пользуясь ситуацией, эксплуатировал его самым бесстыдным образом. Там же работали еще несколько молодых единоверцев. Каждое утро по дороге на работу Хуан-Антонио приходилось переносить множество дерзостей и насмешек только из-за того, что он читал какую-нибудь книгу. Поведение этих юных иеговистов отчасти было понятным, потому что, с их точки зрения, конец приближался с каждым Днем и не было смысла учиться. Но часто их насмешки выражали просто презрение, которое порождается невежеством.

Однажды мы с Хуаном-Антонио говорили об искусстве, и вдруг один парень из нашего объединения прервал нас и заявил, что при наступлении нового порядка для него одним из самых больших удовольствий будет сжечь одну за другой все картины, собранные в музее Прадо – самом большом хранилище картин.

На этом фоне легко понять дружбу, которая связывала нас с Хуаном-Антонио. Когда он принял решение оставить организацию, я ощутил глубокую скорбь. Я сожалел об этом так, как если бы умер кто-то из самых дорогих мне людей.

Согласно правилам "Сторожевой башни", мы не должны были общаться с Хуаном-Антонио, но я считал, что он умен и добр и переживает всего лишь плохой период. Несомненно, он вернется в родное гнездо, если к нему проявят милосердие. В ожидании этого момента я продолжал встречаться с ним и часто приглашал его к себе.

Мотивы его ухода вовсе не были абсурдными. Он считал, что конец света – всего лишь приманка, сущий обман, что общество "Сторожевой башни" далеко от состояния "благоразумного раба", что, по сути, дело было только в коммерции, что учение претерпевало серьезные изменения и т. д.

Слушая его, я ужасался и в то же время испытывал тоску и беспомощность. Тоску – оттого, что конец близок и мой друг должен будет погибнуть; а беспомощность – оттого, что все мои доводы тщетны и бессильны.

Фразы, предназначенные пронзать всякое сердце, не влияли на Хуана-Антонио. Он не верил им совершенно и считал их не заслуживающими и малейшего внимания.

Истерия и страх

Как-то Хуан-Антонио упомянул о книгах по истории, которые недавно приобрёл, и я попросил их почитать. Он сказал, что в данное время сильно занят и в ближайшие дни не придет, однако книги пообещал передать через свою мать, которая отдаст их мне в Зале царства.

В четверг, минут за десять до собрания, мать Хуана-Антонио подошла ко мне и что-то прошептала. Сперва я подумал, что у нее болит горло (дело было зимой) и она не может говорить громче. Так я ей и сказал, но она сделала мне знак замолчать и добавила, что у нее для меня что-то есть. Я спросил, что именно, но она сказала, что нужно дождаться конца собрания. Я никак не мог понять, почему она столь таинственно ведет себя. После собрания я подошел к ней, но она, посмотрев по сторонам, сделала мне знак молчать и, кивнув на дверь, дала понять, что отдаст все на улице.

Я надел пальто и вышел, заинтригованный этой сценой, подходящей скорее для фильма о шпионах, чем для дружеских отношений, которые, как предполагалось, царили между всеми нами. Но и на улице мать Хуана-Антонио не отдала мне пакет. Мне пришлось идти рядом с ней добрый десяток минут, пока наконец она внезапно остановилась, сунула руку в сумку и вынула объемистый сверток.

Я взял пакет и, предельно заинтересованный, попробовал развернуть, но она взмолилась, чтобы я не делал этого, пока не приду домой. Чтобы исполнить ее желание, причины которого я совсем не понимал, я пробежал еще несколько улиц и раскрыл пакет. Это были книги, которые обещал мне Хуан-Антонио. Он завернул их в бумагу так, чтобы непонятно было, что это книги.

Бедная женщина действовала таким образом из страха быть изгнанной из общества иеговистов. Поскольку она была родственницей дезертировавшего из рядов "свидетелей Иеговы", за ней был установлен особый надзор. Она боялась вызвать подозрение и потому прибегла к таким таинственным приемам.

Как же относилось к своим членам общество "Сторожевой башни", если они вынуждены были вести себя таким образом?! Как только не принуждали их подчиняться, пугая утратой шанса достичь нового порядка вещей! Наглядный пример этого – случай с матерью моего друга.

Мне пришлось видеть людей, которые шпионили друг за Другом и предавали членов своей семьи и друзей. Я видел пресвитеров, которые надзирали за членами объединения подобно полицейским. Те, чье мнение отличалось от официально признанного, немедленно подвергались допросу и осуждению. С прискорбием я наблюдал, как женатые люди таились от своих жен из страха быть выданными пресвитерам, а сыновья скрывались от своих матерей и отцов, опасаясь изгнания.

Целая система доносов, шпионажа, заискивания сплеталась вокруг пресвитеров и их жен; то же происходило со странствующими служителями. Доносить, информировать, шпионить – сделалось добродетелью, приносившей дивиденды и, что еще более важно, спокойствие при мысли, что за тобой-то теперь шпионить не будут.

Навасеррада поздравляет меня

1976 год был отмечен еще двумя важными для меня событиями. Первое произошло летом. В испанском журнале "Белое и черное" опубликовали статью католического священника Сальвадора Муньоса Иглесиаса о "свидетелях Иеговы". Я воспользовался этим случаем и немедленно написал редактору журнала опровержение.

Мое письмо, целиком напечатанное в журнале, нашло значительный отклик среди иеговистов. Первый раз нам удалось выразить свое мнение в издании, не принадлежащем "Сторожевой башне"!

Тем летом в городе, где я проводил каникулы, пресвитеры местного Зала царства расточали обильную хвалу по поводу моей статьи и официальный представитель "Общества свидетелей Иеговы" в этом объединении Антонио Навасеррада лично поздравил меня за публичное свидетельство.

К концу года у меня набралось много причин, чтобы быть довольным собой. Я проповедовал и регулярно продавал издания "Сторожевой башни", множились мои библейские занятия, мое письмо было напечатано... А конец света приближался все ближе и ближе...

Тогда-то и произошло второе событие.

Глава девятая Мессия – Всевышний

Проповедь в университете

На первом курсе университета я столкнулся с удивительными понятиями. До этого мне легко было в своих беседах с людьми ссылаться на Библию. Никто не отрицал, что она является Словом Божьим, и потому она служила трамплином для наших дискуссий. Велико же было мое изумление, когда я убедился, что в университете далеко не все принимают Библию за истину. Некоторые студенты интересовались восточными культурами и отказывались ставить Библию выше религиозных писаний Индии или Китая. Другие заявляли о своей атеистической, или по меньшей мере агностической, позиции и спрашивали, чем особенна Библия, чтобы верить ей больше, нежели человеческим произведениям.

Разговоры с товарищами убедили меня в необходимости более глубоко изучать Библию как Слово Божье. Я прочитал одну книгу "свидетелей Иеговы" на эту тему, но нашел ее слабоватой для того, чтобы убедить кого-либо, обладавшего хотя бы минимумом культуры. Просмотрев все возможные аргументы в пользу Библии как Слова Божьего, я отметил исполнение пророчеств и, когда говорил об этом с друзьями, заметил их изумление.

Мессианские пророчества

Библия приводит по меньшей мере пятьсот исполнившихся пророчеств, и мне нужно было выбрать самые яркие, самые важные, чтобы товарищи хорошо поняли их. Я решил ограничиться мессианскими пророчествами и нашел множество аргументов, доказывающих богодухновенность Писания.

Пророчеств было столько, что отпадало подозрение в случайном совпадении, так как все они всегда относились к одной и той же Личности. Невозможно также было подделать их или написать после их исполнения. Пророчества никак не могли быть результатом подделки, потому что были произнесены за четыреста или пятьсот лет до прихода Мессии. А некоторые прозвучали еще за тысячу лет до рождения Иисуса. Пророчества произносили столько людей, что невозможно было говорить о сговоре или о чем-либо подобном.

В Испании чуть ли не каждый человек знал множество удивительных событий из жизни Иисуса Христа, и это позволяло заводить беседу, отталкиваясь от вопроса: а вы знаете, что это было предсказано за тысячу (за пятьсот или за четыреста) лет до рождения Мессии?

Придя к такому заключению, я почувствовал себя очень счастливым, поскольку приобрел таким образом оружие первостепенной важности.

Подобно многим моим товарищам иеговистам, я часами воображал и изыскивал более эффективные методы дискуссий. Это было подобно тому, как точат оружие, чтобы сделать его более смертоносным, и мой меч, похоже, был способен наносить смертельные удары.

Я купил несколько карточек и на каждой написал название одной из книг Ветхого Завета. Затем, внимательно читая эти книги стих за стихом, я записывал в одной колонке пророчество, а в другой – его исполнение в Новом Завете. Таким образом мне хотелось продемонстрировать правдивость библейских пророчеств, которые на самом деле были словом Божьим.

Первые книги Библии не доставили мне много работы. Но когда я дошел до пророческих книг, работа приобрела значительные размеры, и я преисполнился энтузиазмом в своих исследованиях, не подозревая, чем это закончится.

Первый сюрприз я получил, прочитав Исайи 35:4: "Скажите робким душою: будьте тверды, не бойтесь; вот Бог ваш, придет отмщение, воздаяние Божие; Он придет и спасет вас". Поняв смысл этого стиха, я ощутил глубокую растерянность. Он говорил, что грядущим Спасителем будет Сам Всевышний. Но разве Спаситель, Который пришел, был не Иисус Христос?

Пророчество, содержащееся в Исайи 40:3, усилило эту мысль: "Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте в степи стези БОГУ НАШЕМУ". Это слово исполнилось на Иоанне Крестителе. Пророк, совершающий свое служение в пустыне, приготовлял путь всевышнему Богу, но разве он готовил его не для Иисуса Христа?

Я читал дальше: "Вот, Господь Бог грядет с силою, и мышца Его со властию. Вот, награда Его с Ним и воздаяние Его пред лицом Его. Как пастырь Он будет пасти стадо Свое; агнцев будет брать на руки и носить на груди Своей..." (Ис.40:10-11). Итак, Сам Всевышний должен был прийти на землю и стать добрым пастырем, но разве не Иисус пришел и не Он ли сказал о Себе, что Он – добрый пастырь?

По мере того как я читал книгу пророка Исайи, меня все более охватывала глубокая тревога. Следующий текст – "Ко Мне обратитесь и будете спасены, все концы земли; ибо Я Бог, и нет иного. Мною клянусь: из уст Моих исходит правда, слово неизменное, что предо Мною преклонится всякое колено..." (Ис.45:22-23) – был поводом для нового беспокойства. Всякое колено преклонится перед Иеговой! Апостол Павел в послании Филиппийцам (2:10-11) говорит, что это исполнится по отношению ко Христу.

Невозможно перечесть все случаи, когда я крайне удивлялся тому, что открывало мне Священное Писание. Ограничусь лишь пересказом впечатления, какое произвели на меня два других пророчества.

Первое находится в книге пророка Захарии (2:10): "Ликуй и веселись, дщерь Сиона! Ибо вот, Я приду и поселюсь посреди тебя, говорит Господь". Еще и еще раз Иегова предвещает, что Он придет поселиться на Сионе. А я знал, что Тот, Кто пришел и поселился там, был Иисус Христос.

Второе пророчество записано также у Захарии (11:12-13): "И скажу им: если угодно вам, то дайте Мне плату Мою; если же нет, – не давайте; и они отвесят в уплату Мне тридцать серебренников. И сказал мне Господь: брось их в церковное хранилище, – высокая цена, в какую они оценили Меня!" Захария предсказал, что Иегова будет продан за тридцать серебренников! Но ведь это Иисус был продан за такую цену!

Я начал бояться того, что мне открывалось. Если я правильно все понимал (а чем больше текстов просматривал, тем более в этом убеждался) – Иисус был не кто иной, как Всевышний, Мессия. Это Сам Всевышний, исполняя Свои пророчества, пришел спасти нас, предваряемый Иоанном Крестителем. Это Он жил на Сионе, действовал, как добрый пастырь, и был продан за тридцать серебренников.

Но если все было именно так, то оставалось еще множество вопросов. Почему все это не было сказано более ясно в Новом Завете? Ведь там Иисуса не называют Богом, Ему не поклоняются. Напротив, Его настойчиво называют Сыном Божьим, и этот титул будто подчеркивает превосходство Отца над Ним и то, что Он – существо сотворенное.