Текст книги "Воспоминания свидетеля Иеговы"

Автор книги: С. Мансанарес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Первые собрания

Помню то утро, когда я первый раз пошел в Зал царства объединения Паломерас в Мадриде. Собрание начиналось очень рано, и, когда Августин пришел за мной, я был еще в постели. Очень смущенный, я оделся с максимальной быстротой, и мы отправились, шагая как можно скорее, чтобы успеть к началу собрания.

Чтобы дойти до Зала царства, требовалось около получаса. При этом нужно было в течение десяти минут подниматься по Довольно крутому холму. И все же, несмотря на быстрый шаг и учащенное сердцебиение, я испытывал чувство счастья, легкости и радостного волнения.

Зал располагался между маленькими белыми домами. Не знаю, существуют ли они еще сегодня. Я вошел и сел в глубине зала, потому что собрание уже началось и передние ряды были заняты.

В течение первого часа все слушали проповедника, стоящего за пюпитром на возвышении. Он говорил о приближающемся конце света и о том, как Бог Иегова сокрушит грешников в Армагеддонской битве и сохранит Своих верных свидетелей для нового рая на земле.

После этой речи запели гимн, а потом все достали из сумок маленькие журналы под названием "Сторожевая башня". Началась вторая часть собрания, которая состояла в изучении одной статьи из журнала путем вопросов и ответов (как и в книге "Истина, которая приводит в жизнь вечную").

В конце собрания ко мне подошли несколько человек. Они приветствовали меня и спросили, занимаюсь ли я и с кем именно, какую книгу изучаю. Я попытался спросить их кое-что по поводу проповеди, но они ответили, что эти вопросы я должен задавать тому, с кем занимаюсь. В этот момент подошел Августин и вывел меня на улицу, чтобы проводить домой.

Собрания иеговистов удивительно похожи на домашние занятия как по методу, так и по целям. На первый взгляд может показаться, что здесь изучают Библию, но на самом деле это далеко не так.

На групповых занятиях, которые проходили то у кого-нибудь на дому, то в Зале царства, изучали главу из какой-либо книги иеговистов. На собраниях посреди недели первый час нас учили проповедовать, используя публикации общества "Сторожевая башня", а второй час мы по той же системе изучали "Бюллетень теократического служения". По воскресеньям первый час мы слушали выступления, в которых повторялся план работы организации иеговистов, украшенный несколькими библейскими текстами, а второй час слушали чтение журнала "Сторожевая башня".

Итак, из пяти часов, которые мы проводили на собраниях в течение недели, четыре – прямо посвящались изучению их публикаций, а пятый – косвенно. Поскольку каждый иеговист должен был прежде всего сам изучить все эти материалы, а потом еще ходить из дома в дом и проводить там занятия, у него не оставалось времени разобраться, насколько истинно было то, чему его учили, и постепенно он подпадал под все большее влияние этой пропаганды.

Из дома в дом

Я продолжал настаивать на своем желании выйти на проповедь "из дома в дом". Приходя в Зал царства по воскресеньям (теперь уже без Августина), я восторгался мыслью о том, как мало лет, месяцев, а может даже и недель, осталось до конца света. Желание присутствовать на собраниях владело мной и подавляло интерес ко всему другому.

Однажды, когда я находился у подножия крутого холма, хлынул ливень. Я был гораздо ближе к дому, чем к Залу царства, и логично было бы вернуться, потому что у меня не было ни зонта, ни плаща. Однако я продолжал свой путь, хотя навстречу неслись потоки воды. Скоро мои туфли наполнились водой, одежда промокла. На вершине холма жили сестры из нашего братства. Я постучался к ним в надежде найти тепло и укрытие от дождя. В тот день я присутствовал на собрании в брюках отца этих сестер, тогда как мои собственные сушились у печки.

Случалось, что, боясь опоздать, я выходил из дому за несколько часов до начала собрания и приходил к дверям Зала за час и более до открытия. Укрывшись в вестибюле, я подпрыгивал, чтобы согреться, и чувствовал себя глубоко счастливым от сознания, что могу таким образом очищаться для грядущего царства, которое должно наступить с минуты на минуту. И если бы оно явилось именно в тот момент, то я находился у порога Зала собраний и невозможно было сыскать более надежного места.

И тем не менее все это было ничто по сравнению с тем энтузиазмом, с каким я относился к идее отправиться на проповедь.

Как-то в конце воскресного собрания Августин представил меня одной сестре по имени Джени. Она была проповедницей. Проповедник у иеговистов – это то же самое, что и миссионер. Это активисты национальных организаций, которых посылают проповедовать из дома в дом. Существует множество разрядов проповедников, которые различаются главным образом по количеству часов, проведенных за проповедью. Обычно они проповедуют по домам более ста часов в месяц.

На следующий день я встретился с Джени. Никогда не забуду того утра. Сверкало ослепительное солнце. На мне была куртка из легкой ткани и каштановый свитер. В руках я держал голубую сумку, в которой среди моих книг лежала Библия, изданная обществом "Сторожевая башня".

Сначала мы нанесли визит одной даме, которой в прошлый раз не было дома. Затем Джени заявила, что она собирается разведать новую территорию. Поскольку я впервые вышел на проповедь, Джени не давала мне говорить. Она стучала в двери, затем произносила краткое обращение, секунд на двадцать-тридцать, побуждая людей купить "Сторожевую башню" и "Пробудитесь!" и объясняя, что цена покрывает только стоимость печати, чтобы можно было продолжать издание литературы на благо большего числа людей. Я вмешался в разговор только один раз, чтобы разъяснить одной девушке какой-то текст. Когда Джени поблагодарила меня, я ощутил глубокое удовлетворение.

Джени знала множество приемов для проповеди по домам. Она могла овладеть вниманием человека и заставить его купить журналы прежде, чем он даст себе отчет в том, что делает. Когда какая-либо дверь не отворялась, она слегка сдвигала циновку у порога и таким образом определяла, давно ли ушли хозяева и вообще живет ли здесь кто, или, может, дом необитаем.

На следующей неделе Джени несколько подробнее разъяснила мне систему проповеди по домам. Город был поделен на зоны между общинами иеговистов. Зоны в свою очередь делились на участки, а участки ответственный служитель распределял между проповедниками, которые ходили из дома в дом, распространяя свое учение. У каждого проповедника могло быть три и даже более участков.

Того, кто проявлял хоть какой-то интерес к проповеди или принимал литературу, брали на заметку. Его данные: возраст, пол, характерные особенности и прочее – заносили в тетрадь и отмечали, что именно он приобрел. Через несколько дней ему наносили повторный визит. Теперь уже с целью оставить здесь какую-нибудь книгу (обычно это была "Истина, которая ведет в жизнь вечную") и тут же приступить к занятиям.

В первые месяцы, несмотря на то, что мне приходилось много заниматься в школе, поскольку на следующий год я хотел поступать в университет, я проводил на проповеди от двадцати до тридцати часов в неделю, а порой и больше.

Первый отчет

Через два месяца мне предложили составить отчет. Для этого следовало заполнить несколько бланков и указать количество книг, журналов и других изданий "Сторожевой башни", проданных за месяц, а также количество затраченных часов. Если велись занятия с кем-либо, то заполнялся другой бланк. В нем указывалось имя, адрес, семейные обстоятельства обучаемого, сколько проведено занятий, а также соответствующие замечания о течении занятий. Благодаря таким отчетам, "Сторожевая башня" могла прекрасно контролировать работу своих приверженцев и, в соответствии с результатами, либо порицать их, либо поощрять.

Меня поставили также в известность, что следует послать заказ на журналы для проповеди. "Сторожевая башня" никогда не несет убытков в связи со своими публикациями, поскольку имеет обеспеченный рынок сбыта. О каждом вновь вышедшем издании сообщалось в Зале царства, и каждый член организации покупал книги для себя и для своих друзей. При этом брал не один экземпляр на семью, что было бы в четыре-пять раз менее выгодно для "Сторожевой башни", но по одному на каждого, включая и детей.

Что до журналов, то здесь система была еще рентабельней. Почти все члены общества подписывались на журналы "Сторожевая башня" и "Пробудитесь!". Если же вдруг доходы оказывались недостаточными, "Сторожевая башня" поощряла каждого активиста заказывать комплекты журналов с предварительной оплатой. Удавалось ли затем их продать или нет – не имело уже никакого значения, так как убытки нес проповедник (продавец), а не "Сторожевая башня". Отсюда вытекала необходимость побыстрее распродать свои экземпляры, потому что предлагать старые журналы было недопустимо. Таким образом у активистов нередко накапливались десятки экземпляров, которые им не удалось продать и выручить свои деньги, но за которые "Сторожевая башня" сполна получила стоимость несколькими неделями или месяцами раньше.

Поскольку каждое отделение организации покупало для себя журналы заранее, у него порой оказывалось больше экземпляров, чем можно было распространить среди своих членов. И тогда начинало работать "журнальное турне". Это происходило в какой-либо будний день. Проповеди на таких собраниях не произносились, а преследовалась исключительно коммерческая цель. Журналы распродавались членам организации по сниженной цене, а они в свою очередь предлагали их по домам без повторного визита. Таким образом, благодаря членам, принимавшим участие в "турне", удавалось продать добрую сотню экземпляров за весьма короткий срок.

Такая пирамидальная система распродажи публикаций была весьма несправедливой, потому что больше всего эксплуатировалось благочестие и наивность слабых.

"Сторожевая башня" продавала свои публикации объединениям по подходящим для них ценам. А объединение, которому нужно было вернуть свои деньги, распродавало эту литературу своим членам. Естественно, рано или поздно оно возмещало свои расходы, по крайней мере посредством "журнального турне". И наконец, проповедники прилагали старание, чтобы распродать книги, но их успех или неуспех мало что значил, так как экономические интересы "Сторожевой башни" не терпели ущерба.

Для лучшей организации всей этой системы производства и коммерции общество "Сторожевая башня" прибегает к различным методам. Его работники получают минимальную плату: питание и квартира, плюс небольшая сумма на карманные расходы. Их положение подобно положению средневековых рабов: оплата за работу натурой без каких-либо социальных льгот, присущих XX веку.

Поскольку "Сторожевая башня" готовит и печатает собственные произведения, ее доходы бывают очень высоки и реинвестируются с большой выгодой.

В то же время пирамидальная структура "Сторожевой башни" облегчает полный контроль над продажей. Служитель, занимающийся литературой, поощряет членов множить ежемесячные заказы, будучи сам побуждаем к этому пресвитером или старшим в конгрегации, которого побуждает, в свою очередь, странствующий служитель, регулярно посещающий ассамблеи общества "Сторожевая башня".

Кроме того, каждый четверг проводятся собрания, на которых молодежь обучают разным приемам, например, как вставлять ногу в дверь, жаловаться на холод или на жару, чтобы получить возможность войти в дом. Объявляется также месячная распродажа литературы по сниженным ценам.

Странствующий служитель

Прибытие странствующего служителя было целым событием для общины. К нему начинали готовиться заранее, устраивая так, чтобы этот служитель мог останавливаться у разных братьев, которые считали его посещение привилегией, а также мог ходить с ними на проповедь. Обычно он проводил в том или ином объединении одну неделю, в течение которой увещал пресвитера призывать новых активистов и продавать таким образом все больше и больше публикаций. Он проверял счета общины, и ему, начиная с 1975 года, представляли кандидатов на пресвитера или диакона.

В основном к странствующему служителю люди испытывали почтение, близкое к идолопоклонству, относящееся, однако, не столько к нему самому, сколько к той миссии, какую он осуществлял.

В первый раз, когда Джени заговорила со мной о странствующем служителе, она говорила с таким восхищением, будто речь шла о совершенно исключительной личности. Когда же несколько недель спустя я встретил его, он показался мне таким же, как и другие пресвитеры, и я никак не мог взять в толк, что же в нем такого особенного? Я и сегодня не могу назвать это иначе, как культ личности, разжигаемый "Сторожевой башней" с целью коммерции и маркетинга: использовать людей как дешевых исполнителей, убежденных в том, что им не остается делать ничего лучшего.

Глава пятая Теократическая организация

Первая ассамблея

С 7 по 10 августа 1975 года я первый раз присутствовал на национальной ассамблее "Общества свидетелей Иеговы". Она проходила в муниципальном Дворце спорта в Барселоне, а темой ее было верховенство Божье.

С тех пор, будучи иеговистом, я присутствовал на многих ассамблеях и должен сказать, что и по темам, и по цели они очень похожи. Разумеется, господствующей нотой здесь звучит утверждение о близком конце света. У меня все еще хранится программа первой ассамблеи, и эта тема просматривается в каждой ее части. В подтверждение приведу заголовки нескольких выступлений: "Бодрствуйте, чтобы спастись", "С упованием встречайте великие муки", "Храните семью единой в последние времена", "Прибежище наше – нетленное Царство Небесное", "Один мир, одно правительство под верховенством Божьим".

Другой значительной темой ассамблеи был призыв ходить из дома в дом: "Радость служить Иегове", "Не упустите благословений" и т. д. Таким образом нас весьма настойчиво привязывали к теократической организации как к единственному средству спасения.

Альтернатива католичеству

Испанцы не привыкли к тому, чтобы им говорили о спасении, основанном на личных отношениях с Иисусом Христом. Им всегда твердили о принадлежности к Католической церкви. Однако воинствующая роль церкви во время гражданской войны в Испании и идеологическая поддержка, которую она оказывала режиму генерала Франко, сделала ее для многих нежелательной. Вместе с тем сохранялась идея, что спасение должно достигаться в какой-то определенной организации. Именно это и предлагали иеговисты. С одной стороны, они яростно нападали на прочие религиозные организации, а с другой – представляли себя истинной религией.

Иеговисты предлагали людям полную безопасность, однако повторяли самые большие (с их точки зрения) недостатки римо-католичества. Например, они критиковали эксплуатацию монахов, тогда как экономическая империя "Сторожевой башни" покоилась на эксплуатации членов организации. Они нападали на иерархию и папство, но иерархия "Сторожевой башни" была гораздо разветвленней, и, поскольку объединения были меньше, это позволяло осуществлять более полный контроль. Что до претензий на безошибочность, то они отнюдь не уступали папским. Разоблачали иеговисты и систему манипулирования массами, скажем, посредством процессий или католических конгрессов, где распространялась коллективная истерия, в то время как на их участковых собраниях именно эта система царила в полной мере.

Тем самым испанцам предлагали воспользоваться социологическим воспитанием, полученным в лоне Католической церкви, и в то же время нападали на него.

Типичная для католиков гордость – быть единственно истинной религией – оставалась в целости, но вместо угрозы инквизиции или преследований, которым подвергались в Испании религиозные диссиденты, налицо была угроза того, что скоро Бог Иегова повергнет в Армагеддоне всех, кто не принадлежит к организации "Общество свидетелей Иеговы".

Я тоже гордился тем, что принадлежу к иеговистам. Ведь приближалось время (осень 1975-го была не за горами), когда Бог разрушит существующий порядок и большая часть человечества будет уничтожена, а я вместе с другими "свидетелями" перейду в новый порядок! В то время как все человечество погрязало в грехе, мы шли из дома в дом и возвещали людям об участи, которая их ожидает.

В то лето люди шли на пляж, отдыхали, а мы собирались на свои собрания, ожидая этого нового порядка, который вознаградит нас за все наши жертвы.

Участие в ассамблее тоже требовало жертвы. Все ее участники были добровольцами и не получали никакого вознаграждения от организации. Мы ели стоя, ибо "Сторожевая башня" не собиралась тратить ни одного сентаво на приобретение стульев. Мы принимали пищу прямо в Зале собраний, чтобы не прерывать проповедей. Мы плохо спали и вынуждены были приходить пораньше, чтобы занять сидячие места. Мы заплатили обычную цену за билет, но приехали в ужасном поезде, нанятом "Сторожевой башней" для ассамблеи. В то же время все это мы делали с удовольствием.

Плюс ко всему мы получали также и интеллектуальное удовлетворение. В нашем отделении я был единственным студентом, а во всей Испании не нашлось бы и дюжины иеговистов с университетским дипломом. И при всем этом я был убежден, что эти некультурные и, в большинстве своем, неграмотные люди намного мудрее кого бы то ни было: они знали, что конец близок и что они перейдут в новый порядок.

Мои родители и брат тоже приехали на эту ассамблею. Сегодня я глубоко сожалею, что испортил им отпуск и каникулы. Мы совершили очень тяжелое путешествие, в течение десяти часов добираясь до Барселоны. Нам приходилось переносить жару, усталость и много других трудностей, чтобы не пропустить ни одной проповеди на ассамблее.

И тем не менее я был очень взволнован. В то время как мой отец считал происходящее мишурой, я был ослеплен тем, что видел. Тысячи человек собрались здесь, свидетельствуя, что конец – это дело лишь нескольких недель и что только "свидетели Иеговы" перейдут в новый порядок, что ничто, абсолютно ничто из этой несправедливой человеческой системы не выживет. Все эти люди, изучавшие, как передавать благую весть и как вести себя в теократии, обновляли свое рвение под взглядом "Сторожевой башни", выпустившей по этому случаю новую книгу, тысячи экземпляров которой распродавались тут же.

Глава шестая 1975 год и что за ним последовало

Неисполненные обещания

По мере приближения осени энтузиазм большинства "свидетелей Иеговы" возрастал от предвкушения тысячелетнего царства. Казалось, что оно находится уже на расстоянии протянутой руки. Однако, начиная с этой самой ассамблеи, в Залах царства начали говорить, что не следует беспокоиться и огорчаться, если даже в 1975 году конец не наступит. В конечном счете нужно хранить верность своей организации, и это самое главное.

Само собой разумеется, что осень наступила и прошла, как и весь 1975 год, но конец света так и не состоялся. Иеговисты прореагировали на это по-разному. Некоторые тут же оставили организацию, поняв, что на протяжении многих лет их самым наглым образом обманывали. Руководители организации сразу же дали приказание даже не вспоминать об этих людях. В других случаях процесс деморализации развивался постепенно, но тоже приводил к разрыву со "свидетелями". Были и те, кто отрицал, что когда-либо формально провозглашалось наступление конца (такова была официальная позиция "Сторожевой башни"). А такие, как я, думали, что рано или поздно конец все же наступит и что сама дата не имеет большого значения. В любом случае, нельзя было допускать, чтобы подобные обстоятельства повредили репутации теократической организации иеговистов. Считалось, что лучше всего – предать это все забвению.

"Сторожевая башня" приняла самые решительные меры, чтобы избежать возможной критики или недоверия и чтобы еще больше усилить бдительность своих членов.

Новое объединение

В 1976 году объединение, к которому я относился, разделилось и мне, как и нескольким десяткам других членов, пришлось перейти в объединение Энтревиас. Ситуация для меня оказалась трудной, поскольку нужно было расстаться с людьми, с которыми я совершал первые шаги в деле царства. Тем не менее я подчинился, не возразив ни слова, потому что таковы были правила в этой организации.

В то время я поступил в университет и не упускал ни малейшего случая говорить коллегам о конце существующей системы, но обстановка весьма мало благоприятствовала этому. В студенческой среде царило социальное и политическое возбуждение по поводу смерти генерала Франко.

Всего через несколько дней после смерти главы государства один из пресвитеров объединения Паломерас сказал, что он хочет, чтобы в стране все оставалось по-прежнему. Я сначала не понял его. Как же так, почему не желать перемен, когда сотни иеговистов находятся в тюрьмах за отказ от воинской службы? Разве не лучше, чтобы ситуация переменилась и чтобы с началом новой эпохи всем желающим было позволено исполнять альтернативную службу? Но ответы на эти вопросы, которые кипели тогда у меня в голове, я нашел лишь много лет спустя.

Зал собраний

В общем 1976 год не принес значительных событий, кроме того, о котором я расскажу в следующей главе, но для меня, рьяного иеговиста, великим делом было открытие Зала собраний на улице Амандьер в Мадриде.

Новый Зал для собраний был одним из наилучших дел, организованных "Сторожевой башней". Она распорядилась приобрести помещение, где объединения могли бы собираться по очереди один раз в неделю. Это позволяло основательнее наставлять членов и, самое главное, открывало возможность более широкой распродажи литературы, папок, тетрадей, авторучек и других вещей, производимых "Сторожевой башней".

Получив распоряжение, объединения не могли исполнить его, потому что не располагали достаточными средствами, и тогда "Сторожевая башня" согласилась предоставить им десятипроцентный заем.

Трудно себе представить более выгодное дельце: "Сторожевая башня" получила свои деньги с прибылью и, сверх того, стала владелицей этого зала. Незачем добавлять, что мы приняли все это, ни в чем не заподозрив общество, жертвами которого были и чьи фонды составлялись из наших же пожертвований. "Сторожевая башня" применила тот же прием, что и с литературой, но на этот раз речь шла о прекрасном здании, стоившем миллионы песет. И это всего лишь несколько месяцев спустя после неудачно назначенной даты конца света...

Глава седьмая «Господь мой и Бог мой»

В предыдущей главе я сказал, что 1976 год не был для меня чем-то исключительным, кроме одного события, которое оказалось весьма важным в моей духовной жизни и заслуживает отдельной главы.

Неожиданный призыв

В начале года мне позвонил Рауль, один из активистов Энтревиас, и спросил, не смогу ли я пойти с ним в один дом. Дело в том, что, проповедуя по домам, он повстречался с дамой, которая во время беседы позвонила пастору своей церкви, и тот сказал Раулю, что его Библия искажена. Я был единственным среди знакомых Рауля, кто знал греческий, и он нуждался в моей помощи. Я не мог твердо пообещать ему и спросил, где можно встретиться с ним в случае, если смогу пойти. Причиной моей неуверенности были занятия по русскому языку, которые нужно было пропустить, чтобы пойти с Раулем. Однако мне не понадобилось долго размышлять, чтобы прийти к выводу, что я могу без зазрения совести пропустить урок русского и поприсутствовать на этой встрече.

Рауль позвонил Хосе, пресвитеру из Паломерас, который пользовался репутацией имеющего кое-какое представление о греческом языке. По правде говоря, единственное, что его связывало с этим языком,– это обладание Новым Заветом на греческом вместе с английским переводом, изданным "Сторожевой башней". Более того, он даже не знал греческого алфавита и, стало быть, не мог прочитать ни единого слова, не говоря уже о переводе.

Мы пошли вчетвером: Рауль, Хосе, Джени и я. Не знаю, сколько народу я ожидал там встретить, но был весьма разочарован, увидев в маленькой гостиной хозяйку дома и какого-то господина, сидящего на софе. Еще больше удивило меня то, что единственным "снаряжением" нашего соперника была Библия, к тому же на испанском языке. Наши портфели были переполнены книгами, статьями, и все это создавало впечатление, будто четыре великана изготовились к бою с карликом.

Первая обсуждаемая тема запомнилась мне очень плохо. Речь шла об ангелах, и это меня разочаровало, потому что я не видел возможности поставить этого человека на место и достаточно высмеять, чтобы дискредитировать.

Сама тема абсолютно ничего для меня не значила, потому что я считал себя нашедшим истину. Меня интересовала только хозяйка дома. Если мы приобретем ее для организации, мы выиграем, в противном случае – наш труд окажется тщетным. И поскольку гость нашей хозяйки был пастором ее церкви, то для ее приобретения нам нужно было смутить его.

Для этого применялись разнообразные методы. Порой мы притворялись оскорбленными и упрекали собеседника в том, что он нападает на нашу организацию вместо того, чтобы заглянуть в Библию. Мы-то не нападаем на его церковь! ("Сторожевая башня" и "Пробудитесь!" справляются с этим сами.)

В других случаях мы избегали дискуссий о Библии или решительно откладывали ее в сторону, говоря при этом, что самое главное – разобраться, на чем основаны наши религиозные организации.

Иногда мы спорили только по поводу какого-то конкретного вопроса, и в случае поражения всегда оставалась ссылка на то, что есть еще много тем, о которых можно было бы поговорить. А бывало, напротив, долго спорили о многом, а потом вдруг заявляли, что отвлекаемся и лучше было бы поговорить на какую-то конкретную тему.

Следует отметить, что мы прибегали к таким приемам бессознательно. "Сторожевая башня" вдолбила нам в голову эти приемы столь основательно, что мы только так и действовали с уверенностью, что главное при всякой встрече – смутить и запутать собеседника, а не найти истину. (Да и зачем ее искать, если мы ее уже нашли!)

Первая тема не принесла нам удачи. Напротив, пастору удалось вывести из боя нашего Хосе. Когда его три или четыре неудачных аргумента были опровергнуты, он, разозлившись, решил уйти через двадцать минут после начала беседы. Я удивился, увидев разгневанного и кричащего пресвитера, который оставлял беседу в самом начале. А дело было в том, что ему уже случалось встречать людей, которых он не сумел убедить по методу "Сторожевой башни", и этот опыт подсказывал ему, что у нас нет шанса на победу. Джени, Рауль и я сохраняли уверенность (я – абсолютную), что одолеть этого человека – всего только вопрос времени.

Первое поражение

Когда Хосе ушел, мы приступили к более интересной теме: является ли Христос Богом?

Мы задали пастору этот вопрос с радостью охотника, который видит добычу, простодушно направляющуюся к скрытой ловушке.

– Вне всякого сомнения, – отвечал он.– Христос является нашим Творцом. Я улыбнулся:

– Да, Иисус – Создатель, но не в прямом смысле. Это означает, что Бог Иегова сотворил мир через Него. Вот почему говорят, что Иисус Христос – Создатель.

Я снова засмеялся, убежденный, что мой аргумент разрушил его притязания.

– Между тем Библия утверждает, что есть только один Творец, – возразил пастор.

– Посмотрите, – сказал я, по-прежнему улыбаясь, будучи вполне уверен, что ответить гораздо легче, чем представляется. – Это как с генералом, который говорит, что взял город. Ясно ведь, что он не сам брал город, а его солдаты и офицеры. И тем не менее он утверждает, что город взял он. Точно так обстоит дело со Христом и Иеговой.

Сейчас моя аргументация кажется мне неосновательной, потому что логически она приводила к выводу, что Христос есть подлинный Создатель, а Всевышний лишь присваивает Себе этот титул. Но в то время я был весьма убежден в своей правоте.

– Да, – сказал пастор, – аргумент хорош, но знаете ли вы хоть одного генерала, который бы утверждал, что взял город сам, без чьей-либо помощи?

Я замер, не зная, куда клонит этот человек. Что за ловушку он мне готовит? Не окажемся ли мы его жертвами? Несомненно, сатана весьма коварен.

Вопрос казался до того глупым, что, по-моему, не стоило и отвечать на него. Разумеется, никому никогда не приходилось слышать о подобных генералах!

Не дрогнув ни одним мускулом на лице, пастор предложил нам прочитать стих из Исайи 45:8: "Кропите, небеса, свыше, и облака да проливают правду; да раскроется земля и приносит спасение, и да произрастает вместе правда. Я, Иегова, творю это" (перевод "Нового мира").

Едва я закончил чтение, как этот человек попросил меня прочитать еще одно место – Исайи 48:13: "Моя рука основала землю, и Моя десница распростерла небеса".

– Не похоже, – сказал пастор, – чтобы Иегова поручал Христу посредничество в творении. Видно, что Он Сам сотворил все. Если же это так и если Библия к тому же утверждает, что это все сделал Христос, стало быть, Христос должен быть Иеговой.

Аргумент оказался неопровержимым. Это было настолько ясно, что наше обсуждение приняло совершенно другое направление. Мы с Раулем попытались изменить тему. Нам нужно было нанести хороший удар, чтобы уравновесить полученный. Мы вели себя поистине глупо.

Дискуссия о Слове Божьем не может быть выиграна по очкам подобно боксерскому поединку. Истина остается истиной, несмотря на то, что о ней говорят. Если церковь или религиозная организация, к которой я принадлежу, проповедует какое-либо ложное учение, она остается в заблуждении, даже если проповедует наряду с этим и какое-либо истинное учение. Лжец остается лжецом, даже если он не убийца, и тот факт, что он никого не убил, не освобождает его от лжи. Но мы были слепы и не видели столь очевидную истину.

– Это не выдерживает критики, – заявил я и, проглотив слюну, продолжил: – В конце концов, вы утверждаете, что есть только один Бог, но в Библии сказано, что есть много богов. Иисус всего лишь один из них, как, впрочем, и сатана. Об этом сказано во втором послании Коринфянам 4:4.

В тот момент я думал, что если это и не смутит нашего собеседника, то, по меньшей мере, сгладит эффект, произведенный его словами.

– Вы думаете, что есть много богов? – спросил пастор. Наконец-то этот человек подставил себя под удар! Сегодняшний день, возможно, еще не завершится поражением...

– Разумеется. Библия учит, что есть множество богов: дьявол, Христос и другие.

– Нет, Библия учит, что есть только один Бог. Прочитайте 6 стих 44 главы книги пророка Исайи.

И я прочитал в своей Библии: "Так говорит Иегова, Царь Израиля и Искупитель его, Иегова воинств: Я первый и Я последний, И КРОМЕ МЕНЯ НЕТ БОГА".

– Итак, согласно Библии, других богов нет, не так ли? – продолжал пастор.