Текст книги "Воспоминания свидетеля Иеговы"

Автор книги: С. Мансанарес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

С. В. Мансанарес

Воспоминания свидетеля Иеговы

Оглавление

Вступление Глава первая. Преподобный отец Сантос Глава вторая. Иегова – Бог ревнитель Глава третья. Влияние книги "Истина, которая приводит в жизнь вечную" Глава четвертая. Мое стремление проповедовать Глава пятая. Теократическая организация Глава шестая. 1975 год и что за ним последовало Глава седьмая. "Господь мой и Бог мой" Глава восьмая. Год противоречий Глава девятая. Мессия – Всевышний Глава десятая. Христос – это Бог Глава одиннадцатая. Господи, помоги мне! Глава двенадцатая. Встреча с пресвитерами Глава тринадцатая. Куда идти? Послесловие к русскому изданию

Вступление

Последующие страницы представляют собой рассказ об одном из бесчисленных проявлений ничем не заслуженной с нашей стороны благости Божьей. В цепочке событий различаются неописуемые связи, проявляющиеся во всех деяниях Всевышнего. Когда мы много лет спустя оглядываемся на эти события, то видим путеводную нить, пронизывающую их насквозь и придающую им очевидный смысл.

Тем не менее в этой книге нет ничего особенного. Это всего лишь еще одно свидетельство, и речь в нем идет о той же самой доброте, с какой Отец Небесный ведет ко спасению каждого из Своих детей.

Нет ничего особенного и в авторе, который публично признается в том, что память у него короткая и что часто он бывал неблагодарным по отношению к величайшей благодати Господа Бога. Вот Кому, следовательно, должна воздаваться вся слава через Сына Его Иисуса Христа!

Это свидетельство доказывает, что свет в конце концов восторжествует над тьмой. И если оно и других приведет к свету, то заслуга будет не этой книги, но того неоценимо драгоценного Света, Который стал Человеком, чтобы умереть за нас и таким образом подарить нам жизнь вечную.

Глава первая Преподобный отец Сантос

Уроки религии в колледже Св. Антония, где я учился, велись священником, который участвовал в испанской гражданской войне 1936 г. и однажды пожимал руку Муссолини. Помимо этих двух особенностей, присущих равным образом тысячам его современников, отец Сантос прилагал усилия, чтобы сделать уроки религии более приятными. Благодаря ему, тексты религиозных книг колледжа претерпели глубокие изменения, но не сделали уроки более живыми и непосредственными. Они по-прежнему были столь же тяжелыми, как и в любом другом, руководимом монахами колледже той поры.

Свидетели чего?

С одной стороны, религия заключалась исключительно в благочестивом отношении к Марии, за чем строго наблюдали священники колледжа, контролируя набожность детей. Это вызывало некую бессознательную неискренность, а именно: ученики старались изображать религиозные чувства, чтобы перейти в следующий класс. С другой стороны, вызывал сомнения образ действия монахов. Как о преподавателях, о них нельзя было сказать ничего плохого, но они не представляли собой тех образцов святости, согласно которым нам следовало жить. Их законничество вызывало скорее равнодушие к религиозным предметам, чем горячий энтузиазм.

Отец Сантос был ярким примером этому. С неизменной настойчивостью он силился привлечь наше внимание и с той же неизменностью терпел неудачу. Рассказ о нем тем не менее составляет часть нашей истории, потому что именно от него я впервые услышал о "свидетелях Иеговы".

Возможно, я не смогу точно воспроизвести обстоятельства первого знакомства со "свидетелями Иеговы", но мне кажется, что это произошло в начале одного урока. Мне тогда было четырнадцать лет. Отец Сантос объявил несколько "интересных тем", которые, впрочем, нисколько нас не интересовали, и между прочим упомянул о "свидетелях Иеговы".

Учитывая обстановку, которая царила тогда в Испании, я сначала подумал, что речь идет о какой-то политической группировке. Невинное неведение четырнадцатилетнего подростка! Помнится, выходя из класса, я спросил священника об иеговистах, и он пообещал рассказать о них подробнее на одном из следующих уроков.

Несколько недель спустя отец Сантос непринужденно, в общих чертах изложил учение иеговистов, причем извлек свой материал из какого-то весьма неточного приходского листка. Учение это казалось совершенно безумным, но я постарался запомнить несколько его наиболее шокирующих характерных особенностей, чтобы в дальнейшем предъявить их всякому "свидетелю Иеговы", который встретится мне на жизненном пути.

Это оказалось грубейшей ошибкой. Отец Сантос занял неверную позицию, которая помогла иеговистам приобрести тысячи приверженцев в Испании. Прежде всего, он их пропагандировал.

Я убежден, что многие испанцы и не узнали бы о существовании иеговистов, если бы приходские священники не говорили о них так много плохого. Этой ошибки уже не исправишь. К худу ли, к добру ли, но сегодня эта пропаганда уже осуществлена. "Свидетели Иеговы" приобрели определенные симпатии антиклерикальных элементов, может быть, только благодаря этой пропаганде.

К тому же отец Сантос представил эту секту неточно, тенденциозно и без опоры на библейское учение. "Свидетели Иеговы" могут разрушить такие понятия за несколько минут и убедить своего слушателя, что их несправедливо оклеветали враги истинного Бога.

Наконец, отец Сантос приуменьшил значение учения иеговистов, не научив нас вести с ними беседу, опираясь на Библию. "Свидетели Иеговы", как и любая другая секта, достаточно опасны, чтобы ими просто пренебрегать. Несведущего в Писании они могут смутить при первой же встрече. Отец Сантос не дал нам необходимого знания и таким образом косвенно отправил нас на битву с противником, которого мы считали слабейшим, тогда как были полностью безоружны перед ним. Вскоре мне пришлось дорого заплатить за эту ошибку.

Глава вторая Иегова – Бог ревнитель

Учебный год закончился, и, вместе с поздравлениями комиссии, я получил лучшую оценку по уроку религии. Я был тогда обычным мальчиком из католической семьи, которого утомляла необходимость ходить на мессу каждое воскресенье и которому казалось, что Библия, во всяком случае Ветхий Завет,– это всего лишь собрание мифов, более или менее родственных таким же мифам других религий.

Первая встреча с иеговистами

В августе, посреди летних каникул, два иеговиста постучали в нашу дверь. Открыла им мама. Помню, словно это было вчера, как она обменялась с ними несколькими словами и, когда я вышел к ним, они уже приготовились уходить. Я проявил интерес к разговору, и моя мать оставила нас одних, не сомневаясь, что я живо от них отделаюсь.

Двое парней, Эдуард и Августин, – я тут же узнал их имена – попытались вручить мне журнал, брать который у меня не было ни малейшего желания, потому что я собирался тотчас применить на практике теорию отца Сантоса.

Я сказал им, что их Библия ложная, но я не могу привести им никакого библейского отрывка (отец Сантос не приводил нам ни одного). Тогда один из них попросил меня конкретно указать, что именно в их Библии ложно. Я упомянул о пресвятой Троице. Августин любезно и снисходительно улыбнулся и попросил меня принести мою Библию.

Я вошел в столовую и взял на этажерке свою Библию. Меня не покидала уверенность, что эти парни всего лишь хвастуны и что очень скоро я с ними разделаюсь. В тот момент я и заподозрить не мог, что между нами устанавливается связь, которой предстоит длиться несколько лет.

Когда я вернулся к ним с Библией в руках, Августин попросил меня прочитать Марка 13:32. Едва я прочел указанное место, как он сказал:

– Если бы Христос был Богом, Он знал бы все. Если же Он не знает даты конца света, то это значит, что Он не Бог, не так ли?

Аргумент был, по меньшей мере казался, столь обоснованным, что я не смог вымолвить ни слова. Не давая мне ни секунды на размышление, Августин добавил:

– А не прочитаешь ли теперь Иоанна 14:28? Едва я закончил чтение, как вновь услыхал:

– Если Христос менее Отца, Он не может быть Богом, не так ли?

Все эти аргументы показались мне настолько логичными и такими далекими от того, что я слышал от отца Сантоса, что мне захотелось поговорить об этом еще.

Итак, я пригласил парней присесть и начал расспрашивать о тех пунктах их учения, которые считал слабыми.

Любопытная связь

Через два часа меня охватило оцепенение. То, что говорил отец Сантос, оказалось бесконечной чередой совершенно беспочвенных утверждений. Я видел это в своей католической Библии, где говорилось, что Иисус Христос меньше Отца, что конец света совсем близок. Этих людей оклеветали самым очевидным образом за то, что они, переходя из дома в дом, учили правильно понимать Библию! Тогда мне вспомнилась одна беседа с отцом Сантосом, и я спросил:

– Вы нападаете на другие религии, зачем же тогда проповедуете еще одну?

И снова Августин улыбнулся:

– Мы вовсе не нападаем на религии. Ты же видишь, мы даже пользуемся католической Библией!

Я согласно кивнул, поскольку сейчас это все казалось совершенно очевидным.

– Невозможно, чтобы все религии были истинны,– продолжал Августин, – потому что они противоречат одна другой, тогда как Бог Иегова не может противоречить Самому Себе. Мы проповедуем единственную истинную религию, основанную на Библии, которую одобряет Бог, потому что Всевышний – это Бог ревнитель.

Я попытался защититься, имея в виду все их аргументы.

– Хорошо, в духовном смысле, допустим... Но ведь Ветхий Завет – это всего лишь собрание типичных рассказов о событиях, которые никогда не происходили и...

У Августина изменилось выражение лица, словно он весьма огорчился тем, что услышал.

– Посмотри, – сказал он, – Библия – это Слово Божье, а Бог не может лгать. Здесь все описано именно так, как было. Для чего заменять истину легендой? Как грустно слышать, что религиозные люди так подрывают веру в Слово Божье и выставляют Бога лжецом!

Последний довод совершенно убедил меня. Это было логично. Если католики утверждают, что их учение основано на Библии, которая содержит множество легенд, то с какой стати я должен верить им? Иеговисты казались мне гораздо разумнее, чем я слышал о них. Если Библия истинна, то следует прибегать к ней, основываться на ней и с завтрашнего дня говорить то же, что и "свидетели Иеговы".

Когда мы расстались, в глубине моей души многое изменилось. Библия могла быть или не быть чередой легенд, смешанных с реальными событиями и наставлениями, но отныне в моих глазах она полностью соответствовала тому, что говорили "свидетели Иеговы".

Мы договорились встретиться на следующей неделе. Быть может, это Бог постучал в мои двери?

Глава третья Влияние книги «Истина, которая приводит в жизнь вечную»

На следующей неделе Августин снова пришел к нам, но меня не было дома. Я очень об этом сожалел, и, как передала мне бабушка, он тоже был немало огорчен, хотя ему и предложили зайти через два дня.

И он пришел. Стоял жаркий августовский день. Мы с отцом пригласили Августина в гостиную. Дверь на балкон была отворена, и в комнату поступал свежий воздух. Наша беседа оказалась интереснее предыдущей, так как в ней появился новый элемент.

Весть о конце света

Я спрашивал Августина о конце света. Признаюсь, эта тема меня очень интересовала.

– В прошлый раз ты сказал мне, что конец близок. Когда же?

– Наша организация верит, что конец наступит в 1975 году. Мы с отцом удивленно переглянулись. Помнится, отец бросил на Августина насмешливый взгляд:

– А что будет, если в 1975 году конец света не наступит? Августин улыбнулся, как если бы он отвечал на вопрос ребенка:

– В 1975 году завершаются шесть тысяч лет всемирной истории, а затем начнется тысячелетнее царство.

На лице отца появилось снисходительное выражение.

– Шесть тысяч лет истории человечества? – спросил он, поднимаясь.

Он подошел к своей библиотеке, взял книгу по антропологии и нашел в ней схему различных видов человекообразных обезьян, предшествовавших современному человеку.

– Неандерталец появился сто тысяч лет назад, кроманьонец – пятьдесят... – Отец сделал паузу, прежде чем поднять взор от книги и устремить его на Августина: – И вы говорите, что человеческой истории нет и шести тысяч лет?

Августин принял тот же грустный вид, что и тогда, когда я убежденно утверждал, что Библия содержит легендарные фрагменты.

– Это не мои слова. Так говорит Библия. Слово Божье утверждает, не оставляя места сомнению, что в 1975 году завершаются шесть тысяч лет истории человечества. Это, – указал он на книгу, которую держал мой отец, – всего лишь человеческая книга. И если мне нужно выбирать между Библией, которая есть Слово Божье, и произведением человека – я предпочитаю Библию. – С этими словами Августин поднял Библию над головой, чтобы придать вес своим словам.

– Но Библия и наука не должны противоречить друг другу, – попытался вставить я.

– Послушай, наука создана людьми и, следовательно, несовершенна. В прошлом веке отрицали существование хеттов, поскольку о них упоминала только Библия. Но потом ученые открыли, что хетты действительно существовали. В 1975 году человечеству исполнится шесть тысяч лет.

И снова проникновенные слова Августина убедили меня. Я помнил из уроков истории, что империя хеттов была открыта благодаря случайности, и подумал, что он, по всей видимости, прав. Похоже, мой отец был менее убежден, чем я. По правде говоря, он производил впечатление человека, который развлекается, выслушивая глупости, и с громадным трудом удерживается, чтобы не расхохотаться.

– В каком же месяце 1975-го? – с иронией осведомился отец.

– Несомненно, осенью, – отвечал Августин, словно не замечая его тона. – Адам был сотворен осенью, и конец, безусловно, наступит также осенью. Естественно, мы не можем ничего утверждать более подробно. В конце концов, и Сын, Который менее Отца, не знает ни дня, ни часа. Мы также этого не знаем.

Я глубоко задумался над тем, что услышал. Тут на пороге появилась моя мать и предложила нам апельсиновый сок.

Я начинаю учиться

Беседа с Августином сделала свое дело. И без того уже испытывая симпатию к "свидетелям Иеговы", я приобрел теперь дополнительный аргумент: приближался конец света. Отец мой считал, что я достаточно умен, чтобы не поверить таким глупостям. Но он ошибся.

В последующие недели Августин приходил каждое воскресенье по утрам. Он принес мне несколько книг. То, что я прочитал, глубоко разочаровало меня. Содержание было агрессивным и оскорбительным, аргументация ранила меня своей наивностью, литературный же стиль противоречил правилам испанского синтаксиса.

Преподавание грамматики у нас в колледже было поставлено очень строго, и мне с большим трудом пришлось читать такой текст на испанском, сквозь который просвечивали грамматические конструкции английского языка.

Я рассказал об этом Августину, но он не придал моим словам большого значения и постарался объяснить мне, что все это было написано для простых людей и в значительной мере предназначено для стран Латинской Америки. Более того, главное тут не стиль и не редакция, а желание охватить весь мир, ибо конец так близок.

Несмотря на всю неудовлетворенность, я принял это как наименьшее зло. В конечном счете и греческий язык Нового Завета был языком не Платона или Эсхила, а обиходным языком людей с улицы.

Всего за несколько недель я прочитал множество публикаций "Общества свидетелей Иеговы" и несколько книг, таких, как "Действительно ли Библия есть слово Божье?", "Жизнь вечная в свободе сынов Божьих". Я прочитал также первые экземпляры журналов "Сторожевая башня" и "Пробудитесь!". При чтении этих журналов разочарование гасило мой первоначальный энтузиазм. Простота – пожалуйста, но невежество -это не простота! Правдивость тоже мне по нраву, но свирепость, которая проглядывала на этих страницах, заметно отличалась от простого изобличения.

Тем временем начался новый учебный год, и занятия воспрепятствовали мне продолжать в прежнем ритме поглощать творения иеговистов. Августин уговаривал меня начать изучать вместе с ним книгу "Истина, которая приводит в жизнь вечную", но "свидетели Иеговы" утратили в моих глазах свой первоначальный ореол. Я отклонил его предложение под тем предлогом, что теперь у меня будет намного меньше времени, и все же позволил ему изредка посещать меня, чтобы продолжать наши беседы.

Августин поймал меня на слове. Не пропуская ни одного воскресенья, он приходил ко мне и заботливо изъяснял учение "свидетелей Иеговы".

Отец Максимилиан

В том году к нам пришел новый преподаватель религии, отец Максимилиан, который оказался не лучше отца Сантоса. По правде говоря, он в некоторых отношениях был даже хуже. В первый же день занятий он допустил ту же самую ошибку, что и его предшественник. Объявляя "интересные" темы, которые нам предстояло изучать в новом учебном году, он упомянул "свидетелей Иеговы".

Два-три дня спустя мне пришлось прочитать об иеговистах сочинение одного католика (может быть, то же самое, что и в прошлом году). Оно содержало столько ошибок и ложных интерпретаций, что, против воли, я ощутил, как ко мне возвращаются симпатии к "свидетелям Иеговы". Несколько недель спустя я спросил преподавателя, нет ли у него какого-либо материала, опровергающего учение иеговистов. Он посмотрел на меня снисходительно, положил руку на мое плечо и сказал:

– Видать, вы человек разумный. Что могло вас заинтересовать в этих столь невежественных людях?

Я понял, что здесь мне ждать нечего, придется поискать материал где-нибудь в другом месте.

Отец Аре

Свой выбор я остановил на преподавателе греческого языка. Отец Аре, вне всякого сомнения, был лучшим преподавателем старших классов, человеком необычайной культуры. Он преподавал с великой чуткостью. Его урок всегда был последним и для меня – самым лучшим. Греческий я изучал и в предыдущем классе, но добрых воспоминаний об этом не сохранил – тогда уроки казались мне скучными и неинтересными.

С отцом Арсом все было по-другому. Могу сказать, что именно он подтолкнул меня к серьезному изучению греческого. Я старался увидеться с отцом Арсом в течение дня, чтобы поговорить и обсудить волнующие меня темы. Мы обменивались с ним книгами и обсуждали прочитанное по истории, литературе и философии. Он один был достаточно умен, чтобы отвечать на мои вопросы.

Я подошел к нему однажды и попросил:

– Отче, объясните, пожалуйста, стих Иоанна 14:28. В этом тексте говорится, что Сын менее Отца. Как это возможно, если Сын – тоже Бог?

– Сын Божий был также и Человеком, и как Человек Он менее Отца.

Ответ удовлетворил меня, и я перешел к следующему вопросу:

– Но как вы тогда объясните слова Христа, что Он не знает ни дня, ни часа, когда придет конец? Отец Аре на мгновение задумался:

– Надо посмотреть контекст, чтобы ответить более определенно. – И, немного помолчав, добавил: – Мне кажется, таким утверждением Иисус хотел сказать, что Он не имеет права открывать эту дату во время Своего земного служения.

Этот ответ понравился мне меньше, но я подумал, что, возможно, отец Аре стоит на правильном пути.

– Посмотрите, пожалуйста, вот эти книги.

Вынув из портфеля экземпляр "Истины, которая приводит в жизнь вечную", а также "Он пал, великий Вавилон", я протянул ему первую книгу:

– Здесь содержатся основные положения учения иеговистов. Я был бы очень признателен вам, если бы вы просмотрели ее и сказали свое мнение.

Отец Аре, однако, взял другую книгу и сказал:

– Хорошо, я посмотрю и скажу вам, что думаю об этом.

На следующий день после уроков отец Аре положил книгу мне на парту:

– Я начал читать ее вчера вечером и смог осилить только первую главу. Признаюсь, эта книга стала мне поперек глотки! – Он провел рукой по горлу. – Поистине, я не могу понять, как столь разумный человек, как вы, может тратить время на всю эту ерунду. Ведь вы – мой лучший ученик! Почему вы не ограничиваетесь выполнением заданий и обращаетесь к разным источникам? Советую вам забыть все эти штуки. Не растрачивайте зря свой интеллект!

Его ответ обескуражил меня. Я надеялся получить разъяснение, а не упрек в трате времени на "эти штуки".

– Эта книга показалась вам очень плохой? – спросил я, пытаясь вызвать его на более подробное обсуждение.

– Да, я вам уже сказал, что она стала мне поперек глотки, – он снова провел рукой по горлу.– Послушайтесь моего совета, забудьте все эти глупости! Эти люди даже испанского не знают!

Мой последний шанс остаться в лоне Католической церкви испарился за несколько часов.

На пути к истине

В то время мои мысли находились в таком беспорядке, что я не мог прийти ни к какому решению. С одной стороны, иеговисты привлекали меня, и это были первые люди, которые направили мой разум и сердце к Библии. Они любезно приходили ко мне каждое воскресенье и терпеливо разговаривали со мной по два-три часа. Невозможно было сомневаться, что все, чему они учили, вытекало непосредственно из библейских текстов, которые я начинал запоминать.

С другой стороны, в их учении содержалось множество весьма неясных положений. Например, их точка зрения на смертность души или отсутствие ада явно противоречила тому, что я находил в Библии.

В последующие недели я попытался сравнить их учение с тем, что содержалось в учебнике католической догматики, которую мы проходили на уроках религии.

Вопреки моему желанию, явной победы не было ни с одной, ни с другой стороны, но "свидетели Иеговы" привлекали меня все больше. Когда я упоминал о почитании изображений, Августин приводил мне на память Исход 20:4-5, где Господь запрещает делать изображения и поклоняться им. Когда я спрашивал его о заступничестве Марии и святых, он предлагал мне прочитать первое послание Тимофею 2:5, чтобы убедиться, что нет иного посредника между Богом и людьми, кроме Иисуса Христа. Если у меня возникало беспокойство по поводу чистилища, лучшим аргументом было то, что в Священном Писании нет ни такого слова, ни такого понятия. Августин не сумел ответить мне по поводу текстов, относящихся к аду и к жизни после смерти, равно как и по некоторым другим, но я уже не мог принадлежать к Католической церкви.

В дальнейшем мне пришлось прибегнуть к тысяче хитростей, чтобы не присутствовать на религиозных службах в колледже. Я прятался в библиотеке или же совсем не ходил на уроки в тот день, когда предполагалась служба. Если же мне все-таки приходилось войти в часовню, я или оставался стоять где-нибудь в углу, чтобы не вставать на колени и не произносить ритуальных молитв, или же сидел на скамейке без единого жеста, как статуя.

Такое поведение было довольно рискованным. Несомненно, меня нельзя было еще назвать иеговистом, но и соглашаться с действиями, которые, по моему понятию, полностью противоречили Писанию и его смыслу, я тоже не мог.

Новый толчок

Однажды Августин пришел ко мне с тем выражением грусти на лице, о котором я уже говорил. (В те дни его лицо, отражавшее боль и ревность, производило на меня сильное впечатление.) Он высказывал глубокую озабоченность создавшейся ситуацией, а тон его беседы приобрел почти священную торжественность. Долгие годы потом мне предстояло видеть аналогичное поведение, повторяемое, как по системе, сотнями иеговистов (включая позже и меня самого).

Когда Августин сказал, что не может больше продолжать со мной свои занятия (иеговисты приходят в дом для распространения своего учения регулярно, обычно раз в неделю), на моем лице выразилась тревога.

– Мне очень жаль, Сезар, но мы не продвигаемся вперед. Понимаешь, мы постоянно возвращаемся к одному и тому же, у нас нет прогресса. Ты не принимаешь никакого решения и даже не думаешь креститься, ты по-прежнему остаешься католиком.

Я возмутился и стал утверждать, что во мне не осталось ничего от католика, а напротив, я чувствую себя весьма близким с ним. Я говорил, что нужно только немного терпения, и, может быть, совсем скоро я приму решение. Но это было бесполезно.

– Нет, Сезар, так не может дальше продолжаться. Есть много людей, жаждущих услышать добрую весть о царстве, а я зря теряю с тобой время.

По своей наивности я думал тогда, что Августин собирается отправиться миссионером в какую-нибудь экзотическую страну, так как он говорил мне о своем желании стать пресвитером в объединении. Но он имел в виду не это. С его точки зрения, я был просто помехой для развития их дела, и, стало быть, от меня нужно было избавиться.

В то мгновение мне страшно хотелось заплакать. Я чувствовал себя так, будто Бог оставил меня из-за ожесточения моего сердца. Я осуждал себя за то, что пытался все понять, вместо того чтобы смиренно верить, и теперь должен был навсегда расстаться с Августином. Его переживания о потере времени были оправданны: ведь приближался конец света! Конец! Где же я окажусь, когда наступит конец?

Еле сдерживая слезы, я стал просить Августина дать мне отсрочку, чтобы окончательно во всем разобраться. Всего лишь одну неделю, и я приму решение! Похоже, что моя просьба ему не понравилась, и я должен был еще раз умолять его дать мне дополнительную неделю. Наконец он согласился, сохраняя при этом самый серьезный вид. Я ощутил тогда радость и был горячо благодарен ему – ведь он предоставил мне шанс выжить, когда придет конец!

Я усердствую

Всю следующую неделю я ощущал страшную тоску, пытаясь найти выход. Я вспомнил о книге "Он пал, великий Вавилон", отвергнутой отцом Арсом, и подумал, что, возможно, ответ находятся здесь. Если эта книга убедит меня, я приму твердое решение, если же нет – все брошу,

Я лихорадочно читал книгу. Некоторые ее утверждения показались мне очень странными, как, например, заявление, что Христос и Михаил Архангел – это одно и то же лицо. Но, с другой стороны, весьма живая манера, с какой была истолкована книга Апокалипсиса, еще больше сблизила меня со "свидетелями Иеговы".

В воскресенье, когда пришел Августин, у меня не было конкретного решения.

– Может быть, – взмолился я, – в течение нескольких недель мы изучили бы книгу "Истина, которая приводит в жизнь вечную", и тогда я смог бы лучше разобраться?

Вопреки тому что я ожидал услышать, Августин улыбнулся и объявил, что может предоставить мне еще один, последний шанс. Сердце мое преисполнилось благодарностью. Мое предложение не только не рассердило его, но даже понравилось, несмотря на то, что это задерживало его работу по распространению царства.

Казалось, Всевышний оказал мне милость, и на этот раз я не должен Его обмануть...

Побежден

Книга "Истина, которая приводит в жизнь вечную" представляла собой в то время самую мощную пропаганду иеговистов. Это было своего рода руководство, как усвоить основы учения иеговистов в течение шести месяцев. По окончании этого срока последователь "свидетелей Иеговы" должен был выйти на проповедь из дома в дом вместе с человеком, руководившим занятиями, и некоторое время спустя принять крещение.

Структура книги представляла собой образец простоты и убедительности. В конце каждой страницы стояло несколько вопросов, а ответы на них содержались в тексте, разбитом на параграфы, пронумерованные в соответствии с вопросами. Так незаметно читатель убеждался в истинности того, о чем говорилось в книге.

Например, тема пресвятой Троицы (вместе с восемью вопросами) занимает в этой маленькой книжечке две с половиной страницы. Извращенное учение излагается с такой ловкостью, что читателю кажется, будто содержание этого текста идентично тому, что сказано в Библии. Этот психологический прием – ключ к обращению, возрастанию и постоянству иеговиста.

Сочинения иеговистов кажутся содержащими истину, поскольку изобилуют библейскими текстами. Вполне возможно, что их утверждения многим кажутся правдоподобными и не вызывают сомнений лишь потому, что основаны на библейских отрывках, более или менее связанных с излагаемой темой.

Эта книжица оказала на меня свое убеждающее действие. Первая ее глава раскрывала самый убедительный пункт учения иеговистов – приближение конца света. Помню, что именно в то время я воспринял их обыкновение выискивать дурные новости в газетах, чтобы снова и снова убеждать себя в том, что конец приближается гигантскими шагами. Эта привычка сохранилась у меня на долгие годы.

Вторая глава наводила на мысль о необходимости исследовать свою религию. Я это сделал, считая себя католиком, и нашел ее антибиблейской. Но такой подход должен бы привести иеговистов к необходимости исследовать и собственную религию, причем как можно доскональнее, чего, к сожалению, не происходит. "Свидетель Иеговы" считает, что достаточно изучил основы своего вероучения и у него нет необходимости возвращаться к ним. Стало быть, указанная глава предназначена не для членов организации. Всего лишь за две недели человек может оказаться полностью вырванным из своей религиозной среды и быть отданным на милость поучений "свидетелей Иеговы".

Третья глава еще больше убедила меня в том, что я слышал в первые дни знакомства с Августином. Тогда я усвоил, что Христос не является Богом. Теперь прочитанное мной лило воду на ту же мельницу.

Четвертая глава, о грехе Адама и Евы, не вызывала возражений. Таким образом, через месяц после начала изучения этой книги, я еще больше приблизился к иеговистам.

В следующие месяцы я, не моргнув глазом, воспринял учение о Христе, о демонах и о состоянии умерших.

Изучение книги "Истина, которая приводит в жизнь вечную" продлилось до конца учебного года и не осталось безрезультатным – я полностью убедился в правоте учения иеговистов.

Считаю, что изучение литературы иеговистов является их основным методом приобретения новых членов. Это не исследование Библии, как они утверждают, а изучение какой-либо из их книг. И хотя иеговисты порой и выражают готовность "изучать Библию по темам", их терпение всегда ограничено и рано или поздно они пытаются заставить своего подопечного перейти к изучению их собственной литературы, угрожая в противном случае прекратить свои посещения, тогда как конец света так близок. В двух случаях из трех такая тактика приносит успех, как это было и со мной. В третьем случае человек распознает наглый шантаж и прекращает всякие отношения с ними.

Попав в сети, искусно расставленные в литературе иеговистов, очень трудно бывает вырваться на свободу, и некоторым это никогда не удается.

Глава четвертая Мое стремление проповедовать

К началу следующего учебного года я горел непреодолимым желанием идти проповедовать из дома в дом. Истина для меня была так понятна и конец света так близок, что я испытывал великое рвение сотрудничать в приобретении душ.

Августин сказал, что мне прежде следует пойти в Зал царства, чтобы освоиться в их организации. Более того, он убеждал меня, что я не смогу начать дело, если не буду регулярно посещать собрания.

Этого я не предвидел и со страхом спрашивал себя, что скажут мои родители, узнав, что я хожу на собрания иеговистов. Но они оказались довольно терпимыми как в то время, так и в последующие годы, хотя и не одобряли моего решения.