Текст книги "Алый ангел (ЛП)"

Автор книги: С. Т. Эбби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

После чего улыбка трогает мои губы, и я издаю тот же самый звук, что и он. Он сводит брови вместе в смятении за секунды до того, как мои руки поднимаются между нами, и основание моей ладони встречается с его носом, посылая брызги крови повсюду, пока парень отходит назад.

– Я долго ждала, чтобы отплатить за услугу, – говорю ему, бросая наушник в сторону.

Он смотрит на меня, и я вижу, как им овладевает гнев. Злые люди нападают без изяществ.

Как и ожидалось, он бросается вперед, и я ударяю его коленом в живот, а потом локтем в шею. Он врезается в стену, теряя равновесие, и делает шаг, прежде чем упасть.

Прежде чем он поправится, я беру провод из сумки и обматываю его вокруг горла, придушив Моргана сзади. Он борется, пока я стою сзади, и заставляет меня залезть ему на спину, как обезьяну, что я и делаю, душа сильнее.

Он бьет меня об стену, но моя хватка не ослабевает, и боль не приходит. Моя переносимость намного выше его.

– Ты сделал меня такой, – шепчу я.

Я вижу это в зеркале напротив нас – замешательство в его глазах.

Он понятия не имеет, кто я.

Я отпускаю его, когда он оседает на пол, не совсем без сознания, но отпор дать не сможет.

С помощью быстрых движений я надеваю наручники на его руки и вытаскиваю хомут, чтобы присоединить к наручникам и привязать его к балке в его гостиной. Затем я связываю ему ноги и вытаскиваю электрошокер из сумки.

Кровавый крик вырывается из его горла, когда я использую маленький, но мощный гвоздомет на его ногах, закрепляя их на полу. Потом я достаю смазку, пока он стонет.

– Ты, бл*ть, кто такая? – орет он.

Из горла рвутся рыдания, когда он пытается пошевелить ногами. Эти гвозди слишком длинные, чтобы их можно было вытащить из пола, не разорвав ноги в клочья.

– Не волнуйся, Морган, – говорю я ему, ухмыляясь, пока размазываю смазку на его голой груди. – Я принесла смазку. Я хочу, чтобы тебе это понравилось. Будет хорошо, когда я буду внутри тебя.

Одним сильным ударом я всаживаю нож ему в бок, и еще один булькающий крик вырывается из него, и я вижу в ту же секунду, как он понимает, кто я.

– Разве тебе не хорошо? – издеваюсь я.

– Нет, – говорит он, мотая головой. – Не может быть. Это не ты.

Я наклоняюсь, прижимаясь к его уху.

– Ты должен был спасти меня много лет назад. Тогда я могла бы спасти тебя.

После этой последней издевки, я стягиваю его трусы и натягиваю перчатки, прежде чем смазать его член. Этот псих на самом деле твердый. Такого еще не было.

Он наблюдает за мной, возможно размышляет, что я собираюсь делать с этим. Боковая травма не смертельна. Я знаю, где нанести удар, чтобы причинить боль, но сохранить жизнь.

Ему очень больно, но он настолько сексуально извращен, что ему, похоже, все равно. По крайней мере, до тех пор, пока я не достаю другой нож и медленно не вонзаю в его смазанный торс, отрезав плоть, но не разрезав ее.

Морган перестает дышать, когда я достигаю его самого ценного владения.

– Не надо, – шепчет он, паникуя, когда понимает, что я собираюсь сделать. – Я не мог ничего сделать с тем, что они делали с Маркусом. Клянусь, я не принимал в этом участия.

– Ты держал зеркало. Ты смеялся, когда Кайл отрезал кусочек за кусочком. Именно ты воодушевил Кайла искупить свою вину в твоих глазах. Это случилось из-за тебя. Так зачем он тебе? – спрашиваю я, услышав его испуганный плач.

– Не надо! Прошу! Я, бл*ть, умоляю тебя!

Невероятно мрачная улыбка появляется на моих губах.

– Я помню, что ты говорил, когда умоляли мы. Вы*бите их, а потом убейте.

С этими словами я отрезаю кусочек, пытаясь перерезать более твердый придаток, чем ранее.

Его крики пронзают воздух, и мольбы остаются не услышанными. Так же, как и наши.

Кровь бежит, и я выдавливаю три бутылки смазки, позволяя ей стекать с него, пока он продолжает вопить, бледнея так же быстро, как теряет кровь. Они истекают кровью быстрее и сильнее, когда они возбуждены. Интересно.

Просто будучи больной психопаткой, я бросаю нож на пол, протыкая отрубленное яичко, брошенное рядом с его лицом. Он кричит и кричит, а я смеюсь, когда выхожу на улицу.

Две канистры с бензином уже ждут. Джейк сделал то, что обещал. Когда он услышал, что я делаю, вероятно, направился в ДелейниГроув, чтобы выполнить первую часть нашего плана.

Пока Морган рыдает и задыхается от собственной рвоты, я разливаю бензин, а потом обливаю его тело.

– Говорят, что самый болезненный способ умереть – это сгореть заживо. Интересно, кто вызвался узнать эту информацию.

Я радостно чиркаю спичкой.

Морган трясет головой, пытаясь сформулировать слова, но он испытывает слишком много боли, пребывая в чистой агонии и шоке.

Держу спичку, и его глаза расширяются в последний раз.

– Мне даже не нужно было слышать, как ты признаешься в своих грехах, – говорю тихо.

Я смотрю, как пламя медленно пожирает спичку, почти касаясь моих пальцев, прежде чем я роняю ее на его тело. Пламя начинает расти, быстро захватывая следы бензина. Я медленно выхожу, слышу рев огня, который распространяется, цепляясь за каждую полоску бензина.

– Так мило, что они все сгорят, – говорю я, выходя за дверь.

Глава 13

Преступны те, кто обращает свои желания в закон.

Уильям Шекспир

Логан

– Что за этими лесами? – спрашиваю я шерифа, пока тот пытается грубо меня игнорировать.

В нем, по меньшей мере, сто девяносто сантиметров роста. Похоже, что он проводит больше времени в спортзале, чем любой другой шериф, которого я когда-либо видел. У него активных помощников больше, чем департаментов шерифов, в которых я вообще бывал.

Этот департамент мэрии/шерифа достаточно большой, чтобы принять всех депутатов, и похоже, что Делейни Гроув – их центральный штаб, если можно так выразится. В департаменте полиции пять полицейских, но тут? Слишком много.

Двадцать три заместителя? Кому нужно столько в таком маленьком округе?

– Я задал вопрос, – уверенно говорю я, глядя на человека с засаленными волосами и мертвыми глазами.

Я должен был приехать раньше. Увидел бы больше, чем ожидал. Я уже вижу, что Леонард и Элис пропустили слишком многое во время их визита сюда.

– Четыре или пять охотничьих хижин и дикая природа вокруг, с которой вы, городские парни, не захотите связываться, – вскоре отвечает он снисходительно.

Он поворачивается к Джонсону, прежде чем взглянуть на одного из своих заместителей.

– Покажи этим ребятам окрестности. Я пойду с агентом Джонсоном обратно в форт.

– Форт? – переспрашивает Элис.

– Так мы называем нашу мэрию, – объясняет один из депутатов, ухмыляясь ей, словно она в его вкусе.

Она бросает взгляд на Крейга, который хихикает в этот момент.

Я с радостью избавлюсь от шерифа и Джонсона, так что не возражаю против того, чтобы они оставили нас.

– Ладно, – бормочет Элис помощнику, который все еще пялится на нее. Парень практически пожирает ее глазами. – У них тут что, нет женщин? – добавляет она.

– Не в форме, мэм, – говорит ей парень, который провожает нас к лесу.

Охотничий домик был бы идеальным местом для нашего убийцы. Он мог бы приходить и уходить, не будучи у всех на виду.

– Женщины в форме работают только в диспетчерской. Их две. Тоня и Таша. Они сидят в другом офисе.

По крайней мере, Элис сможет добиться информации от своего нового поклонника.

Хэдли привезет Лану с собой, когда поедет сюда. Но этим утром она не смогла выехать, потому что прошлой ночью произошло убийство, связанное с Делейни Гроув. На самом деле, двумя городами дальше. Хотя никто здесь не хотел говорить о смерти Моргана Джонса.

По факту, никто не хочет говорить о смерти любого погибшего человека.

Нам нужно покопаться в его прошлом и опросить его семью, так же, как и все семьи жертв, но спецагент Дерьмо усложняет это дело тем, что отказывается изменить планы по поводу приезда сюда сегодня. К чему такая спешка?

И почему субъект убил последнюю жертву быстрее, по сравнению с остальными? Поджог определенно был пыткой, и, скорее всего, его кастрировали – это все еще пытаются определить, в какой промежуток времени был удален пенис, несмотря на выжженные останки.

Никогда не думал, что скажу такие слова.

– Это ваши хижины, – сказал помощник шерифа, положив руки на ремень с оружием, будто он Барни Файф (прим.: вымышленный персонаж американской телепрограммы «Шоу Энди Гриффита»). И ухмыляется он также.

– Хорошо, – говорит Элис, глядя на него. – Мы уже видели хижины.

– Я должен быть с вами, пока они проводят городское собрание. И сопровождать вас куда угодно, если вам что-то понадобится.

– Мы походим вокруг и поспрашивает местных жителей, – сообщает Элис нашей няньке.

Его глаза расширяются, и он сильно качает головой.

– Вы не можете этого сделать. Шериф Кэннон приказал держать вас тут и принести все, что вы захотите. Но он не хочет, чтобы наши люди испугались, услышав об этой неясной проблеме.

Неясная проблема? Он правда так сказал?

– В городе серийный убийца охотится на людей. Я провел общенациональную пресс-конференцию. Как они могут не знать? – спрашивает Крейг.

– И почему вы не хотите, чтобы они знали? – вставляет Элис.

Помощник шерифа делает шаг назад, будто чувствует, что на него нападают. Нервный малыш.

– Шериф контролирует новостные станции, которые у нас есть. У нас есть своя сеть вещания, если нам нужно, чтобы люди о чем-то узнали. Она прерывает обычные эфиры для экстренной трансляции.

Я отворачиваюсь, смотря на Крейга.

– Этот мужик доминирует во всех аспектах их жизни. Он почти создал тут свой культ.

– И было бы чертовски хорошо для психопата с нарциссическими наклонностями, – рассуждает Донни тихо, пока Элис отвлекает Барни или как там его зовут.

Первоначальный убийца использовал недостатки города в своих интересах.

– Шериф пытается подчинить нас, как будто у нас нет власти в его городе, – продолжаю я.

– Что будем делать? – спрашивает Крейг.

– Докажем, что мы главные. Распечатайте листовки с информацией о нашем профиле и раздайте их всем в городе. Разделимся на группы, чтобы позадавать вопросы.

Крейг кивает, заходя в свою хижину, где мы разместили нашу временную штаб-квартиру, поскольку шериф заверил нас, что у него нет комнаты, которая нам нужна.

Так щедро с его стороны.

– Он единственный владелец мест в городе, которые можно снять, – говорит мне Донни.

– Еще один шаг к полному доминированию. Ему нужен контроль.

– Это больше похоже на крайний случай альфа-личности, чем на психопата.

– На первый взгляд, – я говорю неопределенно, а потом поворачиваюсь к заместителю. – Помощник...

Я оставляю слова висеть в воздухе, давая понять, что понятия не имею, какое у него неважное имя. Однако парень растягивает свои губы в тупой, невинной ухмылке, и мне становится любопытно.

– Помощник Чарльз Хаузер, – говорит он гордо, качаясь на пятках, полностью рассеянный и неоскорбленный.

– Как долго вы живете тут и работаете с шерифом?

– Шесть месяцев тут и уже три недели в полиции.

Я смотрю на Донни, который прищуривается.

– Он приставляет к нам своего нового офицера. Совпадение? Думаю, что нет.

– Скорее всего самый невинный, судя по огромному зловонию коррупции, в которой замешаны остальные. Где Леонард?

Леонард появляется, будто только что услышал свое имя. Он сразу же присоединяется к нам, когда Элис возвращается к своей роли, отвлекая заместителя. Но я прерываю.

– Зачем шерифу проводить городское собрание, если он скрывает тот факт, что серийный убийца нацелился на город?

– О, потому что прошлой ночью произошло кое-что странное. Сегодня утром было обнаружено, что двери в домах были открыты, по крайней мере, пятьдесят или около того. Несколько зеркал пропали, на этом все. Странно, да? – спрашивает он, но не дает нам времени ответить. – Шериф проводит встречу, чтобы выяснить, кто это сделал.

Это совершенно бессмысленно.

– Сейчас все намного хуже, чем было, – тихо нам говорит Леонард. – Шериф устроил шоу, когда мы приехали в город. Он многое спрятал. И теперь он чувствует контроль по какой-то причине, действуя так, будто он может контролировать нас.

– Из-за главы, – отмечает Донни, читая мои мысли.

Я поворачиваю назад, снова прерывая Элис и помощника шерифа.

– Мы сделаем этот обход прямо сейчас, – говорю я ему, что идеально совпало по времени с выходом Крейга из хижины.

Он держит большую стопку флаеров, и глаза Хаузера расширяются в страхе.

– Но шериф сказал...

– Когда шериф станет моим боссом, я его послушаюсь. Но у него нет полномочий командовать нами в этом расследовании. К тому же, его включение является просто любезностью моих людей. Мы выше него по рангу. Понятно?

Нихера ему не понятно. Я могу сказать это по его жалостливому взгляду.

Вместо того, чтобы объясняться, мы с Крейгом уходим, а Элис идет к своей хижине, чтобы подготовиться. Донни и Леонард забрали половину листовок и тоже отправились в сторону города.

– Когда приедет Лана? – спрашивает Крейг, игнорируя Хаузера, который орет, чтобы мы «пожалуйста, остановились».

– Через два дня, скорее всего. Возможно, раньше. Она не хочет, чтобы Хэдли ехала одна. Лиза же приедет с минуты на минуту.

– И Хэдли это одобрила? Никогда не думал, что доживу до этого дня.

– Неожиданно, но они, кажется, сблизились после того, что обеим пришлось пережить.

– Ничто так не сближает, чем сексуальный садист, который почти тебя убивает, но по чистой случайности умирает сам.

У меня скручивает живот, и я пялюсь на него.

– Слишком рано?

Еле слышно матерясь на него, я выхватываю у него из рук степлер и прикрепляю флаер на столб.

Мы замечаем женщину, выходящую из продуктового магазина, которая держит за руку своего ребенка. Я наклоняю голову, когда замечаю, что несколько других людей начинают убегать, быстро убегать. Некоторые даже паникуют, пока бегут.

Мы с Крейгом переходим улицу, доставая оружие, затем я обхожу стену сзади.

Вода окрасится в красный. Так же, как и ваши грехи. Правду больше не приукрасят.

Что за х*йня?

Это написано большими буквами на стене, и парень за стойкой начинает кому-то звонить.

– Что случилось? – спрашиваю я, подходя к нему.

– Не знаю. Она как будто внезапно появилась. Только что ее не было, а потом вот она. Все это видели! – кричит он.

Что, бл*ть, за х*йня?

Надпись уже сухая, и я иду взять образец. Вытаскиваю пакет для улик и отскребываю несколько хлопьев. Мне, бл*ть, нужно, чтобы Хэдли уже была здесь.

Вокруг нас от тех немногих, кто достаточно смел, чтобы остаться, исходят шепотки о духах.

– Надпись высохла, но появилась только сейчас? Знаешь хоть какой-нибудь тип краски с такой функцией?

– Я уверен, что такая есть, или есть кто-то достаточно умный, кто может так сделать, – говорю ему, наблюдая, как люди паникуют из-за каких-то слов. – Это он.

– Что? Он пришел, чтобы нарисовать магически появляющуюся надпись? – недоверчиво спрашивает Крейг.

– Мы описали этот город как религиозный, но с культовым менталитетом. Оглянись вокруг. Они все напуганы чем-то таким незначительным. В Вашингтоне люди стали бы делать снимки и закатывать глаза, если бы вообще заметили подобное. Но здесь? Даже это пугает их до чертиков.

Он оценивает ситуацию, обрабатывает то же, что и я, даже если не является профайлером.

– Он еб*т им мозг.

– Его конечная цель не просто убийство. Он хочет терроризировать город, – говорю я, развивая свою теорию.

Крейг следует за мной, а я иду вниз по улице, осматривая всех, кто выделяется. Но никого не вижу. Пока эта краска не будет проанализирована, мы не узнаем, как ему это удалось провернуть.

Мы останавливаемся, разговаривая с людьми, и наблюдаем, как страх омывает их лица, когда говорим им о серийном убийце, о котором шериф их не предупреждал. Большинство убегает от нас, не желая слышать что-то подобное.

Один человек хватается за свое сердце.

– Это правда, – шепчет. – Среди нас есть темный дух?

Крейг удивляется.

– Нет. Есть человек из плоти и крови, который хочет отомстить за то, что случилось десять лет назад с Викторией и Маркусом Эванс.

Вся кровь сходит с его лица.

– Вы говорите о детях дьявола, – шипит он, затем поворачивается и убегает, будто мы пригласили его творить зло.

– Не знаю как тебе, но это самое дерьмовое дело из всех, – говорит Крейг с раздражением.

Его телефон пищит, и он смотрит на экран.

– Я послал Леонарду фотографию той надписи, и он прислал мне это...

Крейг хмурится, держа свой телефон так, чтобы я видел.

ЛЕОНАРД: Люди находят эту же надпись в собственных домах, двери которых были обнаружены открытыми. Она появляется по всему городу. Мы видели, как слова буквально появляются из воздуха, будто их пишут прямо сейчас.

– Он магистр науки, а также организованный убийца. Прекрасно. Он заставит весь город поверить в призраков до конца дня, – заявляет Крейг сухо.

– Но почему приведение? – спрашиваю я.

Крики раздаются со всех сторон, прежде чем мы задумываемся над ситуацией, и мы смотрим, как люди выбегают из парка, визжа и размахивая руками.

Мы снова бежим прямо в гущу бегущих людей, пока они кричат кому-то, чтобы их спасли.

Из фонтана в центре парка течет красная вода. Как и из разбрызгивателей, которые поливают траву. Я оборачиваюсь, когда раздается еще один крик, и вижу, как женщина роняет садовый шланг, из которого тоже течет красная вода.

Одна девушка стряхивает с себя красную воду, которая течет по ее лицу, как разбавленная кровь. Люди покрыты ею. Это как дешевый фильм ужасов о резне семидесятых, когда кровь была слишком красной и разбавленной.

– Бл*ть, – шипит Крейг. – Как, мать твою, он это провернул? – Я не знаю, но что бы он ни пытался донести, у него очевидно получилось. Этот город разрушится после его игр разума.

Глава 14

Рыбы живут в море, как это делают люди на суше:

большие поедают маленьких.

Уильям Шекспир

Лана

Крики звучат как музыка для моих ушей, и Хэдли содрогается рядом со мной.

– Как он провернул это с краской?

– Я не могу ответить. Они будут просить тебя разгадать эту тайну. Не хочу, чтобы ты догадалась слишком рано.

Ухмыляюсь, когда Хэдли закатывает глаза.

Джейк и я много лет это планировали. Он придумал несколько штук, и эта мозгодробилка только начинается.

Три года назад мы взялись за это и начали все планировать. Мы фантазировали об этом и создавали гипотетические планы мести. Мне легко далась разработка плана, и, когда я поделилась им с Джейком, он внес в него улучшения в виде собственных идей.

– Дай угадаю: ты не скажешь мне о камерах или красных фонтанах? – спрашивает она, ведя машину.

– Я уже помогла тебе с экспертизой по Моргану, чтобы мы могли выехать раньше. Я не оставлю Логана одного там надолго. Но я помогаю тебе не больше, чем тебе нужна помощь.

Она стонет.

– Ты сказала, что смазка стала причиной, по которой некоторые части на его теле менее обгорели. Ты не дала мне ничего другого, чтобы двигаться дальше. Зачем вообще было сжигать его?

– Решила, что ему нужна реальная картина того, каким будет ад, – непринужденно отвечаю я.

– Почему в фонтанах красная вода? Ты можешь хотя бы это мне рассказать?

– Не только в фонтане. Весь город залит красной водой. Не волнуйся. Ничего токсичного. Я бы не стала рисковать детьми и Логаном.

Она стонет, а я ухмыляюсь, осознавая при этом, что у нас с ней сейчас отношения «от любви до ненависти». Странно, но она моя единственная подруга женского пола, кроме Линди. Но с последней мы никогда не были близки, так как Линди намного старше. Она была моей няней, пока я росла, и мы иногда разговаривали.

Так, забудьте. У меня никогда не было подруг.

– Хочешь рассказать мне, что ты узнала на месте преступления в доме Монро, о чем я тебе не говорила? – бурчу я.

– Я узнала, что ты не ходишь по мягкой земле, чтобы не оставлять отпечатков следов ботинок.

– Всегда бонус для меня, когда я не надеваю мои тяжелые ботинки. Обожаю хорошие тротуары.

– Не было ничего, что бы указало на тебя, – говорит она, вздыхая.

– Я слишком хороша для этого. Мне просто интересно, что ты узнала.

– Мы можем поговорить о чем-то нормальном? – спрашивает она раздраженно.

Я поворачиваюсь, чтобы лучше видеть ее лицо.

– Девчачьи разговоры? Девчонки говорят о пенисах, все верно?

Она гримасничает.

– Учитывая, что ты их расчленяешь, я не хочу обсуждать с тобой пенисы.

– Пенис Логана в безопасности, чтоб ты знала.

– Забудь, что я что-то говорила, – бубнит она.

– О, неважно. Логан сказал, что тебе нравятся девушки, так что, думаю, пенисы не твоя тема для разговора.

Она хмурится в течение минуты, а потом говорит:

– У Логана длинный язык.

Пожимаю плечами, устраиваясь на сидении, наблюдая, как люди кричат и бегут, как я и предполагала. Люблю технологии. Ужас Делейни тесно связан с моим телефоном.

Бугимен ничто по сравнению со мной.

– Тебе не стоит стыдится того, кто ты есть, – тихо говорю я ей.

– Я не стыжусь. Просто не люблю, когда люди рассказывают то, что касается только меня. Кроме того, я не помещаю себя в коробку. Я не на сто процентов уверена в своей сексуальности. Просто... мужчины привлекательны, но доверять им труднее, чем женщинам, – мягко признается она.

Я просматриваю экран, проверяю все места для камер, которые нашел Джейк. Он был занят этим прошлой ночью, когда я заканчивала с Морганом.

– Мой брат был геем. Джейк – бисексуал, и ему было очень страшно рассказать кому-то, что у них с моим братом была любовь. Люди заставляли моего брата чувствовать себя ходячим грехом, мерзостью, когда он признался за несколько месяцев до того, как его убили.

Я пытаюсь сказать это без эмоций, но прилагаю для этого слишком много усилий.

Хэдли задерживает дыхание, а я тру грудь там, где боль, которая всегда сопровождает память моего брата, начинает проявляться.

– Джейк всегда говорил, что больше всего он сожалел о том, что был слишком напуган, чтобы показать Маркусу, как много он для него значил. Маркус знал, что он не стыдился его. Он знал, насколько ядовитым был этот город. Брат признался в своей ориентации, не чтобы доказать свою любовь к Джейку. Он сделал это, чтобы быть честным с самим собой. И никогда не сомневался, что Джейк его любит.

– Джейк пошел на это, чтобы доказать свою любовь? – спрашивает она печально.

– Нет. Он сделал это, потому что он романтик.

Замешательство на ее лице меня не удивляет, но она не настаивает на объяснении. После этого мы едем в относительной тишине, пока не приближаемся к Делейни Гроув. Тогда разговор в основном сводится к нескольким другим делам, над которыми работает команда.

Джейк присылает сообщение, пока мы говорим, и я его читаю.

ДЖЕЙК: Оливия звонила и сказала, что отец отказывается принимать лекарства. Я хочу разобраться с этим, но скоро вернусь. Первый шаг нашего плана уже в действии.

Я: Позвони, если тебе понадобиться помощь.

ДЖЕЙК: Не волнуйся за меня. Это займет пару часов. Просто следи за весельем. Я сейчас пришлю тебе фотографии, которые ты оценишь.

Хэдли спрашивает мое мнение по некоторым из этих дел, отрывая меня от сообщений Джейка, и я даю ей его. Она записывает голосовые заметки.

– Логан подумает, что я в два раза гениальнее, чем он уже думает, когда я сообщу ему эти факты, – говорит она, смеясь.

Но я не смеюсь, потому что увлечена. Джейк прислал мне фото с улицы. С той самой улицы. Фото слов, написанных красным.

Изыдут Ангелы, и отделят злых из среды праведных, и ввергнут их в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов (прим.: Евангелие от Матфея 13 стих 49 и 50).

– Что? – интересуется Хэдли.

Джейк также присылает мне фотографию Логана, изучающего сообщение, и я включаю видеозапись, наблюдая за человеком, которого люблю, пока он наблюдает за людьми вокруг себя. Большинство из них бледные и напуганные.

Они знают, что случилось на том месте. Они покрасили его. Снова сделали черным. Притворились, что красных пятен там нет только потому, что их не видно.

Логан не выглядит взволнованным или напуганным, как я и полагала. В конце концов, он человек логики и не верит в призраков.

Но Делейни Гроув... они скоро падут на колени.

– Я не понимаю, как они вообще ведутся на это, – заявляет Хэдли.

– Это называется создание условий. Их приучили быть овцами. Овцы следуют за овцами, – говорю я ей.

– Я не понимаю.

– У тебя есть кто-то, в ком ты ищешь вдохновения? – спрашиваю я.

– Куинн Латифа (прим.: американская певица, рэпер, актриса и модель, обладательница «Грэмми», «Золотого глобуса» и «Эмми»). А что?

Я улыбаюсь про себя.

– Мой отец любил Эйнштейна. А мама Конфуция. Мой брат – безнадежный романтик, который был слишком эмоциональным, который жил и дышал Шекспиром.

– Какое отношение это имеет к овцам?

Улыбаясь, я поворачиваюсь к ней.

– Лично я всегда любила слова Вольтера.

– Все это звучит немного вычурно для меня. Но твоей семье нравились умершие люди, которым было что сказать, что людям было необходимо прочитать. Продолжай.

Все еще улыбаясь, я продолжаю:

– Вольтер говорил: «Те, кто может заставить вас поверить нелепости, может заставить вас совершать зверства». Слишком долго шериф Кэннон правил городом, и очень немногие выходят из коррупции, которую он ввел. Женщины ниже мужчин. И его слово – Евангелие.

Я обращаюсь к пастве, которая кричит, паникует и уже на грани тотального мятежа против шерифа. После всего одного крышесносящего дня.

– Овцы, – повторяю я тихо. – Чертово блеяние.

Она судорожно вздыхает, когда мы въезжаем в город, и пишет кому-то. Я оглядываюсь вокруг, осматривая место, которое измучило так много и сломило еще больше.

– Я вернулась, ублюдки, – тихо говорю я, пока мы проезжаем по главной улице. – И я превращу вашу жизнь в ад, прежде чем окрашу весь город в красный.

Пытаюсь найти Логана на камерах, используя программу, которую Джейк установил перед первым убийством, но не нахожу его. Он, наверное, находится в слепых пятнах.

Я даже не замечаю, как мы паркуемся, пока Хэдли не глушит двигатель.

– Я скажу Логану, что ты здесь, на случай...

Её слова заканчиваются визжащим криком, когда мою дверь распахивают, и Логан тянется внутрь, вытаскивая меня из машины одним рывком. Я ухмыляюсь ему в губы, как только он целует меня, и обхватываю его за шею, наслаждаясь тем, как его тело вжимается в мое.

– Черт! Мы посреди гребаной Сумасшедшей Лощины, на краю леса, а ты довел девушку до сердечного приступа?! Не круто, Беннетт. Не круто, бл*ть, – говорит рыжеволосая девушка, которая сознательно привезла убийцу в город.

Логан улыбается напротив моих губ, несмотря на безумие, которое ему пришлось пережить с тех пор, как он приехал сюда. Я пытаюсь не смеяться над иронией, пока Хэдли кричит и бесится, будто он убийца, который пришел за нами... когда... ага...

Затем он поднимает меня в воздух, и я обвиваю ногами его талию. Он обнимает меня, заходя внутрь, как я полагаю, нашей хижины. Я не оглядываюсь, не беспокоюсь, что возможно это та хижина, куда возил меня Кайл.

До того, как я узнала, каким он был монстром.

До того, как я неосознанно доверяла кому-то настолько мрачному.

До того, как я была овцой, застрявшей в том же стаде, которое намерена разорвать на части.

Логан отпускает меня, и чувство невесомости овладевает мной, когда я мгновение падаю, прежде чем кровать ударяет меня по спине. Я ухмыляюсь, когда он стягивает рубашку.

– Ты как будто соскучился по мне, – говорю я, запечатлевая каждый момент с ним в своей памяти.

Мне нужно это, чтобы держаться. Мне нужно помнить это. Мне нужно это, чтобы пережить остаток дней. И, надеюсь, выжить.

Мне это будет нужно после, после того как мы с Джейком оглянемся на хаос, который создали; правосудие, которого два убийцы достигли под видом ангелов мести.

– Я всерьез подумываю о том, чтобы сходить к психоаналитику по поводу этой безумной одержимости, – бормочет он, но растягивает губы в улыбке, прежде чем спустить штаны.

Время нашего прибытия идеальное. Хэллоуин уже не за горами.

Я не просто так взяла фамилию Майерс (прим.: имеется в виду Майкл «Майк» Майерс – главный злодей из фильмов ужасов «Хэллоуин»).

Но сейчас я об этом не буду думать. Ничего больше не существует, когда мы вместе, потому что мое время ограничено. Я знаю это. Он – нет.

Он до сих пор любит меня, как в последний день, когда он падает на меня, подталкивая мое платье вверх по бедрам.

– Ты надела красное платье, чтобы свести меня с ума? – спрашивает Логан.

Прежде чем я могу ответить, мы слышим голос Хэдли за дверью.

– Я поставила свои вещи перед дверью, озабоченные извращенцы. Всегда пожалуйста.

Логан смеется у моей шеи, и я пробегаю пальцами по его волосам, кайфуя, словно на небесах. Вот кто он для меня.

– Иногда я думаю, что ты иллюзия, и все это не по-настоящему. Что я на самом деле умерла десять лет назад после аварии, – говорю я ему мягко, когда он начинает спускать мое нижнее белье.

– Я настоящий, Лана, – мурлычет он напротив моей шеи, когда наконец снимает последний клочок одежды.

Только ощущение его тела, скользящего по моему, пока он меня раздевал, заставило меня подготовиться к нему.

– И я твой, – говорит он, прежде чем сцеловать слова, которые я пытаюсь ему вернуть.

Мой.

Так же, как и я его.

До тех пор, пока он хочет меня.

– Я люблю тебя, – произношу, пока он скользит в меня, дрожа, будто быть во мне именно то, что ему было нужно.

Я понимаю это чувство.

Слова значат для меня больше, чем он знает, потому что я думала, что никогда не произнесу их в этом контексте. Думала, что никогда не исцелюсь достаточно, чтобы почувствовать эту связь.

– Люблю тебя, – говорит он, открывая глаза, чтобы посмотреть в мои, пока входил и выходил из меня.

Это было все, в чем я нуждалась, и даже больше.

Он такой, какой я хотела бы быть.

Герой.

Герой, в которого влюблен монстр.