Текст книги "Беспредел в школе Прескотт (ЛП)"

Автор книги: С. М. Стунич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Глава 24

Аарон Фадлер

В следующий раз, когда я открыл глаза, то оказался в большой спальне с парящими потолками и бревенчатыми стенами. Кровать, на которой лежал, украшена балдахином из буйволиной шерсти, что очень гармонирует с деревенским декором, которым, кажется, пронизано все остальное помещение. Вполне очевидно, что это дорогой дом с дорогими вещами, но мне очень трудно представить, что он принадлежит Офелии. Скорее всего Тому.

Кали сидела на краю кровати рядом со мной, уставившись на дверь, словно ожидала компанию. Она не знала, что я был в сознании, пока не попытался пошевелиться, а наручники на моих запястьях не зазвенели. Ее взгляд метнулся ко мне, и она улыбнулась. Это не была натянутая улыбка, в ней и не было ненависти. Наоборот, она была почти пугающе искренней. Конечно, вид был странным с ее опухшими губами. Я лишь думал о том, что хотел бы зашить этот рот раньше, чем это сделала Стейси Лэнгфорд.

Помнил беспокойство Бернадетт по поводу Кали, о том, как она смотрела на меня в тот день в коридоре. Она сказала мне, что думала, что Кали одержима мной. Тогда это звучало абсолютно нелепо. Но сидя здесь сейчас? Я уже не уверен, что Бернадетт была не права.

– Ты очнулся, – сказала она, словно надеялась, что так и будет. – Я гадала, как долго ты будешь в отключке, – Кали наклонилась вперед и убрала волосы с моего лба, хмурясь, когда я сморщился и попытался увернуться. – Не могу поверить, что Том ударил тебя вот так. В этом не было нужды.

– Кали, – начал я, в горле пересохло, слова были хриплыми. Прямо сейчас хотел сделать глоток воды, но не стану ничего просить у этой сумасшедшей стервы. – Что я здесь делаю?

Она пожала плечами и отвернулась от меня, все еще сконцентрированная на двери спальни.

– Офелия может использовать тебя как пешку, чтобы заставить Виктора сделать все, что она захочет. Думаю, она планирует попросить его совершить преступление у всех на виду, например, чтобы его могли обвинить в этом и таким образом лишить всего, – Кали снова посмотрела на меня, украшенная бриллиантами, серьга-обруч покачивалась в такт движениям. Я всегда предполагал, что они были поддельными. Теперь начал гадать, а не были ли они подарком от Офелии. – Как по мне, нужно просто убить Бернадетт.

Челюсть сжалась, но я подавил желание выйти из себя. Это не даст мне желаемого. Вместо этого мне стало интересно, смогу ли сыграть на ее эксцентричности? То есть, очевидно, нравлюсь ей, она хочет быть частью Хавок. Должен быть способ манипулировать ею, чтобы она отпустила меня.

– Зачем ее убивать? Если Офелия сможет заставить Виктора сделать то, о чем ты сказала, тогда в этом нет смысла. Она получит свои деньги легким путем, никакого убийства не потребуется, никаких незаконченных дел, о которых стоит беспокоиться.

Конечно, ни Офелия, ни Кали не знали Вика настолько хорошо. Он не идиот. Он должен был знать, что выполнение требований его матери не даст никаких гарантий того, что меня освободят в любой момент. Скорее всего, она убьет меня, как только сделает то, о чем попросит.

У меня не так много вариантов, чтобы выиграть эту игру.

Кали посмотрела с натянутой улыбкой на ее окрашенных в розовый губах.

– В конце концов, я хочу, чтобы Офелия отдала тебя мне, – сказала она, пришлось на полном серьезе использовать каждую унцию своей воли, чтобы не скорчить гримасу. Отдать тебя мне? Я всегда принадлежал лишь Бернадетт. У Офелии нет власти подарить меня кому-то. – Не знаю, сделает она это или нет. Посмотрим.

Кали перестала разговаривать, когда звук открывающейся и закрывающейся двери эхом раздался по дому. Послышались тяжелые шаги, а затем Митч Картер появился в дверном проеме комнаты, темные волосы коротко подстрижены, челюсть двигается от разочарования. Как только он меня увидел, глаза вылезли из гребаных орбит.

– Какого черта? – спросил он, бросившись к Кали и вставая рядом с ней. – Откуда он блять взялся?

– Я нашла его в лесу после того, как он пытался сбежать, – промурлыкала Кали и мое тело покрылось мурашками.

Митч опустил на меня взгляд, словно очень сильно бы наслаждался, сдирая с меня кожу живьем.

– Ты ебучий кусок дерьма., – прорычал он, осматривая меня, словно пытался решить, что отрезать первым. – Этот ваш блондинчик-психопат убил четверых моих парней и взорвал Тимми к чертовой матери. Не говоря уже о том, что моя машина разрушена. Хорошая попытка, кстати. Вы, ублюдки, облажались, – Митч начал улыбаться, когда приблизился ко мне, игнорируя то, как напряглось тело Кали.

Он замер от звука шагов, а затем в комнату вошли Офелия и Том. Первая не выглядела радостной из-за того, что Митч здесь.

– Митч Картер, – сказала она, открывая блестящую сумку, которая подходила к ее синему платью.

– Да? – спросил он, оборачиваясь, чтобы взглянуть на мать Виктора.

Полагаю, мы были правы, когда поняли, что Офелия была ответственна за все дерьмо, связанное с командой Картера.

– Мне жаль это говорить, но придется с тобой расстаться, – Офелия рылась в своей сумочке, пока Митч вытаращился на нее.

– Какого хрена? Я надрывал свою задницу… – он не закончил свое предложение., потому что Офелия достала из своей сумочки малокалиберный пистолет с глушителем и выстрелила Митчу в голову.

Никто в этой комнате не выглядел удивленным, когда кровь забрызгала бледное лицо Оливии, а тело Митча рухнуло на пол.

Сквозной раны не было, так как пуля очень маленькая. Кто-то думает, что это делает оружие менее эффективным. На самом деле, не обязательно. Если пуля достаточно маленькая, она просто подпрыгнет внутри вас и хорошенько отделает. Видимо это именно то, что случилось с Митчем.

Кали, казалось, вообще не потревожило то, что ее парень лежал мертвым. Даже Том выглядел скучающим в этой ситуации.

– Приберись, – приказала Офелия, убирая пистолет, а затем указывая своей сумочкой на тело Митча. Крови не так много, но она вытекала из его головы и окрашивала деревянные доски пола. – Сегодня вечером у меня запланирован званый ужин, так что меня здесь не будет. Полагаю, ты остаешься? – она достала из сумки белый носовой платок и вытерла кровь с лица.

– Я бы хотела пойти на танцы, – рискнула предложить Кали, пожимая плечами. – Но кто-то должен следить за Аароном.

– Тебе не нужно идти на танцы, – поправила Офелия, переключая свое внимание на меня. – Если ты права насчет Аарона, то тогда нам больше не нужно использовать Бернадетт.

Она развернулась и ушла, словно разговор окончен, но Кали встала, сделала пару шагов, а потом Офелия бросила на нее взгляд с раздраженным выражением лица. Том просто следовал по пятам, как домашняя собачка, кем, очевидно, он и был.

– Мы все еще можем убить ее, – спорила Кали, жестикулируя своими розовыми наращенными ногтями. – Двух зайцев одним выстрелом, так ты точно убедишься, что получишь деньги.

Офелия не выглядела убежденной и не выглядела так, словно хотела спорить с кем-то, кого считала мелкой сошкой.

– Послушай сюда, моя дорогая. Когда ты станешь старше, то поймешь, что самый быстрый маршрут между двумя точками – это прямая линия. Мне не нужно убивать эту девчонку, чтобы мой сын охотился на меня в темноте. Я сделаю это, если придется, но мне нравится идея использовать вместо нее Аарона. Давай придерживаться этого плана, хорошо?

Она отвернулась, игнорируя протесты Кали, и я позже я услышал скрип лестницы. Где-то снаружи завели мотор, и до меня донесся звук шин по гравию.

Митч все еще лежал на полу, истекая кровью, пока Кали смотрела вслед Офелии с очень хмурым выражением лица. Она снова посмотрела на Митча и вздохнула.

– Господи, это, блять, отстойно, – проворчала она, опускаясь, чтобы взять его руку.

На каблуках и в шортах Кали потащила мертвого парня к двери в коридор. Спустя несколько минут я услышал ужасный звук чего-то, падающего с лестницы.

Сукин сын.

Это ничем хорошим мне не светит, совсем.

Я закрыл глаза и проверил крепления на руках и ногах, но они не поддавались, от слова совсем.

Если я собираюсь выбраться отсюда, мне придется использовать для этого одержимость Кали мной.

Глава 25

Хаэль Харбин

Бернадетт выглядела совершенно несчастной, когда вошла в гостиную в розовом коктейльном платье с оборками, которое мы украли в центре Фуллера. Верх был сделан из кружева и был почти полностью прозрачным, за исключением нескольких блестящих аппликаций над бледными буграми ее грудей.

Если бы не сложившиеся обстоятельства, я бы, вероятно, прямо сейчас кончил в штаны.

С учетом вещей… просто хотел убить кого-то. Желательно маму Вика. Какой же психопаткой она оказалась. Он убежден, что Аарон у нее, и, если честно, я не вижу, у кого бы еще он мог быть.

Если бы команда Картера поймала его, мы бы уже давно с утра получили его труп перед дверью, или же они бы позвонили нам, чтобы, если уж не пытать нас его криком, то, на худой конец, чтобы позлорадствовать.

Так что в этом замешано нечто большее.

Офелия-мать ее-Марс.

– Блэкберд, – прошептал я, потому что не мог видеть ее расстроенной. Это меня убивало. Мне не нравится видеть женщин расстроенным, точка. После всех ужасных вещей, которые мой отец сделал моей матери, я просто не мог терпеть это. Добавьте еще тот факт, что я безумно, с головы до ног, застрял в облаке любви к этой девчонке, и ее грусть просто съедала меня. Она вздохнула, держа в одной руке черные туфли на каблуках, и присела на лестницу, чтобы надеть их. – Это ведь хорошо, так? Если Аарон у Офелии, значит, он все еще жив.

– Мы не знаем наверняка, что он у нее, – сказала она, вставляя ноги в черные туфли с ремешками и застегивая их. – Даже если и так, не понимаю, как поход на зимний праздник поможет нам в этом.

Я опустился на колени рядом в наряде, который она выбрала для меня: черные брюки, пара ботинок и черная рубашка на пуговицах с белыми запонками в виде черепа и скрещенных костей. У всех нас были одинаковые наряды. Даже грустно, учитывая, что наряд Аарона лежал наверху, на его кровати, но я не мог начать думать, как нигилист.

Моя рука коснулась ее лица, и она закрыла свои глаза, прислоняясь ближе.

– Нам нужно пойти и показать всем, что мы все еще здесь, что мы не обеспокоены, что ничего плохого не случилось. Ты знаешь, как устроена школа Прескотт: они все – акулы. Одна капля крови и они впадают в неистовое безумие. Раз мы там, то можем поискать Кали или Митча, можем посмотреть, удалось ли мне поджарить кого-то маленькой бомбой в машине, – я выдавил ухмылку, но она не передавалась через мои глаза. Что было не важно, потому что глаза Бернадетт все еще были закрыты. – Если Аарон у одного из них или кто-то знает об его исчезновении, мы узнаем.

Бернадетт открыла глаза, а потом посмотрела на меня, и я увидел гнев, пылающий глубоко внутри.

Схватить Аарона – плохая идея.

Офелия – если это была она – только что по-королевски разозлила мою маленькую птичку.

Она их всех разъебет.

– Я хочу нож, пистолет и маску, – сказала она, вставая на ноги. Я последовал за ней, когда Каллум спускался по лестнице и остановился позади нас. Мы обменялись взглядами, но никто не спорил. Если она хотела эти вещи, она их получит. – С меня хватит играть безопасно. Мне плевать, если Сара Янг следит за мной, или что Константин предполагает, что мы ранили Дэнни. Сегодня ночью я найду Кали, и собираюсь выпытывать любую информацию, которую из нее можно достать. Вот как я хочу это сделать. Она – имя в списке, я готова для ее задницы.

Берни промчалась мимо меня, когда Вик вышел из своей комнаты, наблюдая за ней, когда она ринулась к задней двери и вышла, чтобы покурить косяк.

– Она чертовски опасна, Вик, – сказал я, и он кивнул.

Он знал это. Потому и любил ее. Потому мы все ее любили.

– Хорошо, что я на самом деле достал ей эту корону, – сказал он, и я заметил коробку у него под рукой. – Это должно было быть весело, чтобы она надела ее сегодня на вечеринку. Но, полагаю, будет не менее интересно увидеть, как она прольет ею кровь.

Он ушел, а я смотрел ему вслед.

У нас были проблемы, над которыми надо поработать, и мне, и ему, но я с радостью отложу их на второй план, чтобы спасти своего друга. Без Аарона мы не сможем работать. Наша группа слишком сплоченная. У каждого есть свои роли. Потерять его – все равно что потерять руку.

– Вот, – сказал Кэл, протягивая мне нож и смотря прямо в глаза. – У меня предчувствие, что он тебе понадобится.

Я взял у него нож, рука дрогнула в ответ. В школе Прескотт ходили слухи, что мой папа порезал меня этой гребаной штукой. В кои-то веки слух был правдой. Мой отец – монстр, заслуживающий того, чтобы лежать в земле. Я просто не торопился решить этот вопрос. Хавок всегда заняты, и всегда приходится что-то сделать. Глядя на нас сейчас, нетрудно заметить, что мы работали на пределе своих возможностей. Но как только все утихомирится, – а знаю, так и будет – я разберусь со своим папой.

Бернадетт Блэкберд не единственная, у кого есть список.

Я пальцами перевернул нож, а потом поднес лезвие к своим губам, пробежавшись по ним языком для драматического эффекта. Кэл закатил глаза, когда Оскар появился наверху лестницы, но мне было все равно. Жизнь должна быть веселой, иначе, зачем тогда жить.

И я на самом деле буду наслаждаться лицом Офелии, когда мы выхватим Аарона прямо у нее из-под носа. Потому что знаю, мы это сделаем. Потому что вне зависимости от того, как плохи дела, мы всегда восстанавливаемся.

Так ведь?

В этот раз…разрешается быть другим. Мы все пережили достаточно трагедий. Не уверен, что кто-то из нас переживет еще одну.

Глава 26

Аарон Фадлер

В следующий раз, когда Кали вернулась в комнату, она принесла стакан воды и какие-то то таблетки. Мне это не понравилось, особенно после того, как увидел, как она тащит своего мертвого парня из комнаты и выбрасывает вниз по лестнице как мусор.

Она снова села рядом со мной, протягивая таблетки и воду и смотря как на нечто бесценное, что должно быть заперто и засекречено. Блять. Ее рот безумно распух после того, что сделали Стейси Лэнгфорд и ее девочки, но остались и синяки от того, как Бернадетт ударила ее лицом о шкафчик.

Это почти заставило меня улыбнуться.

– Я принесла тебе немного ибупрофена, – сказала она, наклоняясь вперед, чтобы поместить таблетки мне в рот.

Я позволил ей это сделать, расположив под языком, и намеревался выплюнуть при первой же возможности. Может, это действительно обезболивающие, но они так же…могут ими и не быть. Когда она попыталась помочь мне попить, вода стекла по моему подбородку и намочила футболку, что заставило ее нахмуриться. Я молился, чтобы Кали была достаточно тупа, чтобы снять наручник с одной моей руки, но сомневаюсь. Она может и безумна, но не идиотка.

Здесь явно был заговор, который назревал уже давно.

– Может больше подойдет бутылка воды? – предположил я, и она кивнула, вставая и снова выходя из комнаты.

Воспользовался возможностью выплюнуть таблетки на кровать, поправив свое тело так, чтобы они были скрыты, насколько это вообще возможно. Она не выглядела столь обеспокоенной тем, приму я их или нет, так что, полагаю, это действительно были обезболивающие.

Я бы мог использовать их тоже. Все тело болело, моя нога убивала. Очевидно, что один глаз опух, так как зрение было немного искаженным. Но об этом я побеспокоюсь потом. Прямо сейчас моей единственной заботой было выбраться отсюда, чтобы убедиться, что Бернадетт в порядке. Офелия видимо предпочла оставить ее в живых, – умно, если честно – но Кали…Было нечто в ее взгляде, говорившее о том, что она еще не готова отказаться от этой идеи.

Как я и попросил, Кали принесла бутылку воды и помогла мне отпить, прежде чем положила ее на прикроватную тумбочку. А затем, к моему огромному ужасу, она заползла на кровать и оседлала меня.

– Какого хрена ты делаешь? – спросил, когда она провела ладонями вверх по моей груди и заставила кожу покрыться мурашками.

Мое сердце бешено стучало, и я чувствовал капельки пота на своем лбу. Ни за что, блять. Нет, нет, нет. Этого не случится. Я не мог позволить этому случиться.

– Аарон, – сказала Кали, впиваясь ногтями мне в грудь и потираясь бедрами о мой пах. Тело содрогнулось от отвращения, но, когда попытался сопротивляться, все движения лишь больше подталкивали Кали и заставили ее улыбнуться. – Мы знаем друг друга так давно, не так ли?

– Так и есть, – смог процедить я, паника охватила тело и заставила чувствовать себя слабым. Сейчас я мог быть не запертым в багажнике, но в любом случае ощущал клаустрофобию. Я застрял здесь, с Кали на мне, и Бернадетт где-то там, безумно волнующейся. С таким же успехом я мог бы быть заперт в темной, маленькой коробке. – Поэтому и не верю, что ты это делаешь. Думал, я тебе нравлюсь? – попробовал разыграть другую карту, которая, как надеялся, понравится ей больше.

Враждебность никуда меня не приведет.

– Нравишься, – сказала она, сильно хмурясь, а затем снова потираясь об меня своей промежностью. Теоритически, я не контролирую свой член. Любой парень скажет вам, что осенний лист может завести нас. Подушка. Сэндвич. Не сложно сделать так, чтобы член затвердел, если понимаете, о чем я. Когда горячая промежность девушки прижимается к телу, это завело бы любого парня. Но Кали не знала меня. Она не знала, как сильно я люблю Бернадетт. – Поэтому и делаю это. Я старалась, чтобы ты заметил меня, но ты этого не делал. Даже позвала Хавок, натравила вас на Бернадетт, и это ни к чему не привело. Совсем ни к чему. Она лишь вернулась, замахнувшись еще сильнее, чем прежде.

Кали отпрянула назад и ужас достиг новых высот, когда она расстегнула мои джинсы и просунула руку, чтобы взять член. Ее рука была холодной, когда она коснулась меня, от такого вторжения моя голова пошла кругом. Я хотел скинуть ее. Может стоило? Если я так сделаю, это ее остановит.

– Кали, пожалуйста, – выдавил, закрывая глаза из-за чувства насилия.

Она пыталась погладить меня и довести до эрекции, но это не работало. Представляю, если бы сработало, она бы объезжала меня без остановки. Я мог думать только о Бернадетт. Мое тело принадлежало ей. Я хранил его для нее так долго. Это тоже было нелегко. Я все еще человек. Конечно, хотелось трахнуть всех красивых девочек, которые слетались на Хавок.

Но я не делал этого.

Потому что была лишь одна девушка, которую я когда-либо желал или буду желать.

– Что, блять, с тобой не так? – спросила Кали спустя мгновение, я открыл глаза и увидел, как она хмурилась, глядя на меня. – Ты же вроде не импотент, не так ли?

– Послушай, Кали. Если ты сейчас же отпустишь меня, я уйду, и мы больше никогда друг друга не увидим. Ты можешь сбежать, и мы не станем преследовать тебя. Я даю тебе слово как часть Хавок. Это не должно закончиться так, как ты думаешь.

Она проигнорировала меня, заправляя волосы за ухо, и осторожно поглаживая свои распухшие губы, словно пыталась определить, насколько им еще больно. Когда она наклонилась вперед, я просто знал, что эта девушка попытается поцеловать меня.

Поэтому…я сделал это. Меня стошнило. На всю гребаную кровать.

– Господи Иисусе, Аарон! – огрызнулась он, отстраняясь и тут же поднимаясь на ноги в праведном гневе. – Настолько сильно ты меня ненавидишь? Достаточно, чтобы облевать меня?

– Это никак не связано с тобой, Кали, – соврал, штаны были расстегнуты, я чувствовал куда больше гнева и уязвимости одновременно, чем что это возможно. – Мне нехорошо. Думаю, нужно в больницу.

– Заткнись на хрен! – кричала она, подойдя, чтобы ударить меня по лицу. Я приветствовал боль, потому что, по крайней мере, она больше не прикасалась к моему члену. – Ты так чертовски одержим Бернадетт, и настолько испытываешь отвращение ко мне. Знаешь что, солдат? – она выставила свое бедро и взмахнула волосами так, как я видел она делала сотни раз. – После этой ночи, не станет Бернадетт, – Кали наклонилась, и я увидел каждую дырочку, через которую Стейси просовывала иголку. – Потому что я покончу с ней. Тогда останемся лишь ты и я, но ты не сможешь оставаться сильным навечно.

Она повернулась и направилась к двери, даже когда я умолял ее остаться.

– Кали, стой! – кричал, мой голос разносился эхом по тихому дому.

Но она не вернулась, даже когда я орал и кричал до хрипоты в горле и боли в голове.

Руками в наручниках и ногами, перевязанными веревкой, я на самом деле пытался найти выход отсюда. Если смогу освободить хоть одну руку, используя шнурок сниму и вторую манжету. У меня были специальные шнурки, в эглете которых спрятан ключ, способный открыть любые наручники. Они буквально продавались с этой целью.

Только…я не мог дотянуться до них в этой позиции.

Напрягая мышцы ног, попытался потянуть за подножку, просто чтобы посмотреть, не развалится ли она на части или не удастся ли расколоть дерево настолько, чтобы освободить веревки. К сожалению, эта толстая задница была похожа на деревенский сруб, и казалось, будто я тяну за блок твердого цемента.

Пока продумывал свой следующий шаг, Кали вернулась в комнату. Она была одета в короткое, зеленое вечернее платье, волосы собраны на макушке, макияж безупречный, словно она только что сделала инъекции в губы, а не, ну, знаете, они были зашиты за то, что она была стукачкой.

– Послушай, Кали, – умолял я, не беспокоясь о своей чести. Буду умолять ее. Пообещаю все, что она захочет. Конечно, после того, как выберусь отсюда, то обязательно убью, но ей об этом знать не нужно. – Мы можем быть вместе. Бернадетт ничего не значит. Она не важна.

Эти слова, хоть и были ложью, но убивали меня. Прямо сейчас я чертовски сильно хотел закричать.

– Тогда трахни меня, – сказала Кали, задирая свою юбку и снова залезая на меня. На этот раз на ней не было трусиков, и меня чуть не вырвало, когда она начала тереться снова. – Трахни меня, Аарон, и докажи это. Я не пойду на танцы и не попытаюсь навредить Бернадетт, – она продолжила свои действия, но я ничего не мог поделать с базовым уровнем отвращения, которое испытывал, или тошнотой, подкатывающей к желудку.

Берни бы в любом случае этого не хотела. Она бы хотела, чтобы я позволил Кали пойти на танцы, чтобы самолично убить ее.

Потому что я знал, что она будет там. Хавок пойдут на танцы, со мной или без, потому что это лучшее место для начала поисков. Кто-то вроде Кали не очень хороший лжец, чтобы обмануть кого-то вроде Вика или Кэла. Блять, ни за что. Как только вы узнаете, что нужно искать этих самовлюбленных жертв, вы удивитесь, как вообще кто-то ведется на их дерьмо.

– Ты знала, что Офелия убила Винсентов? – спросил я, пробуя иную тактику. – Стены их дома буквально были залиты кровью. Их обезглавили.

Кали, казалось, было все равно.

Вместо этого, она нахмурилась и снова слезла с меня.

– Да, я знаю. Я была там, – он откинула волосы и вздохнула, смотря на меня с жалостью. Должно быть, сейчас я таким и выглядел: связанный, с болтающимся членом, но на самом деле Кали понятия не имела, что только что сделала. Раньше она мне просто не нравилась. Теперь это моя личная миссия – заставить ее страдать. – Но ты не переживай, Аарон Фадлер. Сегодня ночью я хорошо позабочусь о Берни за тебя.

Кали поцеловала меня в лоб, пока я боролся с веревками, выкрикивая ее имя. Она уже выходила из комнаты, и я услышал, как спустя несколько секунд за ней закрылась парадная дверь.

Вот тогда-то, когда послышался звук заводящейся машины, и возникло настоящее чувство безысходности.

Но потом я вспомнил, с кем Кали будет иметь дело.

Бернадет-мать ее-Блэкберд. Она живьем сдерет с этой суки кожу.

А теперь, нужно найти свои гребаные яйца, вспомнить, что я «А» в Х.А.В.О.К и выбраться на хрен отсюда.