Текст книги "Алекс (ЛП)"

Автор книги: С. М. Шейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

На следующее утро, когда я вышел из душа, Ян все еще был в кровати.

– Ты собираешься спать весь день? – крикнул я ему, натягивая футболку через голову.

Он не ответил, даже когда я открыл дверь в его спальню и снова позвал его. Он лежал на спине с закрытыми глазами, его обычно бледные щеки были ярко-красными. Прежде чем я успел снова позвать его, все его тело напряглось и задрожало. Бл*дь! У него начались судороги. От страха мой желудок сжался, я рванул к нему и схватил его телефон с прикроватной тумбочки. Я не знал, что еще делать, поэтому тихо заговорил с ним, следя за тем, чтобы он не свалился с кровати или не ударился головой.

– Я с тобой, старик. Ты в порядке. С тобой все будет хорошо, – повторял я, пытаясь убедить скорее себя, чем его. Приступ был не долгим, и к тому времени, как я дозвонился в 911, он перестал дрожать. – Ян, ты меня слышишь? – спросил я, дотронувшись рукой до его щеки. Его кожа горела.

– Он мне не отвечает, – сказал я диспетчеру. – У него сильный жар.

– Он дышит? – спокойно спросила она

Его грудь поднималась и опускалась, дыхание было поверхностным, но регулярным.

– Да.

– Просто останься со мной. Скорая помощь должна быть здесь с минуты на минуту. – самые долгие три минуты в моей жизни прошли в ожидании скорой помощи. С ним все должно быть в порядке. Это не может произойти теперь. Не после всего того, что случилось. Я не могу и его тоже потерять.

Врачи скорой отодвинули меня в сторону, положили его на носилки и понесли в машину. Поездка в больницу была, как в тумане. Я почти не помню, как следовал за автомобилем неотложки. У меня перед глазами постоянно всплывало его трясущееся на кровати тело.

Приветливая медсестра за стойкой регистрации спросила мое имя и попросила подождать в зале ожиданий. Я не являюсь членом семьи, поэтому мне повезет, если они вообще позволят мне сюда вернуться. Ян убьет меня, когда очнется.

– Пожалуйста, я его парень. Мне нужно быть рядом с ним.

– Я понимаю. Позвольте доктору осмотреть его, и он поговорит с вами позже.

Пятнадцать минут спустя мужчина в хирургическом костюме вошел в зал ожиданий.

– Это вы с Яном Тернером?

– Да, пожалуйста, скажите, что с ним все в порядке.

Лицо доктора смягчилось.

– Он стабилен. Вы сказали диспетчеру, что недавно он прошел курс химиотерапии?

– Да, но ему стало лучше. Это рак? Это он стал причиной судорог?

– Химиотерапия может ослабить иммунную систему и оставить пациента восприимчивым к инфекциям, с которыми наш организм обычно борется без проблем. У мистера Тернера была температура почти сорок один, когда его привезли, это и привело к приступу. Мы снизили его температуру до безопасного уровня, и сейчас он под капельницей с антибиотиками. В его карте говорится, что он не аллергик.

– Я-я не знаю точно. Он никогда об этом не упоминал. – оказывается, мы так много не знаем друг о друге. – Он поправится?

– Антибиотики убьют инфекцию, но действуют ли они, мы узнаем только через несколько часов. – он положил руку мне на плечо. – Это не редкость у больных раком, и большинство хорошо справляются с этим.

– Я могу видеть его?

– Конечно. – меня провели по слишком ярко освещенному коридору в угловую палату. Он лежал на кровати в одних трусах, пока медсестра протирала его тело влажной губкой.

– Он дрожит, – прошептал я.

– Это нормально. Его температура быстро понижается, – сказал мне врач.

Медсестра снова померила его температуру и обратилась к доктору.

– Тридцать девять.

– Хорошо. Дайте мне знать, если она начнет подниматься, – сказал он, улыбнувшись мне ободряюще, и вышел из палаты.

– А он вообще приходил в сознание? – спросил я медсестру, пока она вытирала его грудь.

– Приходил в себя и снова терял сознание, но я сомневаюсь, что он понимает, что происходит. – она накинула на него больничный халат, и я помог ей просунуть его руки в рукава. – Уверена, он скоро придет в себя. – она показала мне, на какую кнопку нажимать, чтобы вызвать ее, и вышла из палаты.

Я чувствую себя абсолютно беспомощным. Он болен и страдает, а я не знаю, что делать. Я ничего не могу сделать.

– Алекс?

Я еще никогда не был так рад услышать свое имя.

– Я здесь. С тобой все хорошо.

– Тогда, почему я в гребаной больнице? – он попытался сесть, но я надавил на его плечо, пока он не лег обратно.

– Потому что у тебя были судороги, и ты забрал у меня десять лет жизни. А теперь лежи и не упрямься. – я сел на край кровати, прижав его.

– Судороги? – он нахмурился, а затем широко раскрыл глаза.

– У тебя был сильный жар, который и вызвал приступ. Доктор сказал, что у тебя инфекция. Тебе дают антибиотики, и вскоре тебе станет легче.

Он посмотрел на меня своими темными изможденными глазами.

– Это не рак?

Хотя я был уверен, что больничному персоналу это не понравится, я скинул ботинки и забрался на кровать рядом с ним. Он закрыл глаза, когда я пробежался рукой по его волосам.

– Это побочное действие химиотерапии. Из-за нее ты стал восприимчив к инфекциям.

– Бл*дь, мне не победить его, – вздохнул он, обняв меня и прижавшись к моей груди.

– Ты поправишься и скоро будешь дома. Я обещаю. Все почти закончилось. К весне, ты оглянешься на самую дерьмовую зиму в твоей жизни и поймешь, что ты справился. – его кожа горячая под моими пальцами, когда я прикоснулся к его спине.

– Останься со мной.

– Ты не смог бы сдвинуть меня с места, даже если бы попытался. Отдохни немного.

Как только он заснул, я закрыл глаза, открыв их спустя несколько минут прямо перед разъяренным лицом Эверли.

– Эв? – прошептал я.

– Не буди его. В коридор, – скомандовала она, покинув палату. Черт, черт, черт, твою ж мать! Как она узнала?

– Что ты здесь делаешь? – спросил я.

– Ты что издеваешься? Может потому что мой лучший друг в больнице, а ты даже не потрудился сказать мне! Я контактное лицо Яна при чрезвычайных ситуациях. Не хочешь объяснить, почему мне позвонили из больницы и сказали, что у Яна осложнения после химиотерапии! Химиотерапия? – ее голос сорвался. – У Яна рак, и никто не сказал мне об этом?

– Эв, мне очень жаль. Он заставил меня поклясться. Он не хотел беспокоить тебя, особенно при твоей беременности. – она отпряла назад, когда я попытался взять ее за руку.

– Какой вид рака? Я хочу знать сейчас же, что, мать твою, происходит.

Подошел Мэйсон, за ним тащились Паркер с Мейси. Бля. Ян меня убьет, но пришло время им все узнать.

– Давай присядем, и я все объясню.

По лицу Эверли текли слезы, пока я рассказывал им, через что прошел Ян за последний месяц. Об операции, химиотерапии и ее последствиях.

– Ты знал с самого начала? – монотонно спросила она.

– Да.

– Ты заботился о нем?

– Да.

Вдруг она яростно сжала меня в своих объятьях, выбивая из меня воздух.

– Спасибо тебе.

Когда я попытался обнять ее в ответ, она отодвинулась.

– Это не значит, что я не в бешенстве и не злюсь на тебя…и на него.

– Я знаю. Он поправится, Эв. Худшее уже позади.

– Я надеру ему задницу.

Ян провел в больнице всего несколько дней, но у него заняло почти две недели, чтобы полностью поправиться. Он все еще немного тощий, но его энергия вернулась к нему, и с каким аппетитом он ест, он быстро наберет потерянные килограммы. Когда он достаточно поправился, Эверли по новой устроила ему взбучку, и, конечно же, я тоже не избежал ее гнева, хотя она, казалось, разрывалась между злостью на меня и благодарностью, что Яну было кому помочь.

Физически Яну стало лучше, но он не тот прежний веселый Ян. Он не предпринимал никаких попыток зависнуть со своими друзьями или подцепить одну из своих постельных подружек. Отношения между нами зашли в тупик. Я не хочу давить на него, когда он и так расстроен и несчастен. Тяжело видеть его упругое тело, растянувшимся на диване, и не прижаться к нему, лаская каждый его сантиметр, но я старался дать ему необходимое пространство, чтобы он определился в своих чувствах.

Когда я вернулся домой из спортзала, он ждал меня с небольшой улыбкой на губах.

– Поехали на Гавайи, – сказал он.

– Что? Когда?

– Как только сможем достать билеты из этого холодного убогого дерьма. – положение ухудшалось еще и тем, что у нас была самая холодная и снежная зима за всю историю метеонаблюдений. – У меня есть еще пара недель отпуска. Мы можем напиваться и валяться на пляже. Постараемся выкинуть из головы последние пару месяцев.

Импульсивно или нет, но идея не плохая. Уверен, ему пойдет на пользу свежий воздух и солнце. Тут мне пришло на ум, что его бабушка, которую нашел детектив, живет на Гавайях.

– Ты планируешь навестить свою бабушку?

– Я еще не решил.

– Ты разговаривал с ней?

– Нет, я просто хочу съездить туда и отдохнуть какое-то время. Потом я решу, хочу ли ее видеть. Ты едешь или как? – потребовал он ответа.

– Бронируй места.

Широкая улыбка осветила его лицо.

– Уже сделано. Наш самолет вылетает в семь утра.

– Ты слишком уверен в себе, – фыркнул я, развернувшись по направлению к своей комнате. Вдруг оказалось, что мне многое нужно упаковать.

Его руки легли сзади на мои бедра, и его губы нежно поцеловали меня в шею, прежде чем он пробормотал:

– И уверен в тебе.

Мое сердце забилось быстрее от надежды, и я откинул голову назад, чтобы посмотреть на него.

– Правда?

– Я больше не хочу бороться. Я просто хочу уехать на какое-то время и посмотреть, к чему это приведет.

– Одно дело за раз, – прошептал я.

– Как всегда. – он крепко обнял меня за талию, затем шлепнул по заднице. – Иди, собирайся.

      * * * *

– Это была отличная идея, – сказал я ему, садясь, чтобы сделать глоток своего напитка. Не знаю, что это, но по вкусу похоже на киви с большим количеством алкоголя. Белый песок тянется под нами до самой кромки сверкающей голубой воды. Легкий прохладный ветерок высушивает пот на моей коже, в то время как солнце палит целебным теплом. Мне это было нужно, и Яну, несомненно, тоже.

– Конечно, это была моя идея, – пробубнил он в свое полотенце.

Не думаю, что когда-либо видел зрелище более великолепное, чем этот нахальный мужчина, лежащий на животе. На пляже не многолюдно, но женщины, казалось, все равно замечали его, прогуливаясь мимо в бикини и улыбаясь в его сторону. Черные волосы липли к его затылку, слегка развиваясь на ветру. Его руки сложены, и щека покоилась на его руках. Когда он облизал свои идеальные губы, я не смог больше сдерживать себя.

Его губы скривились в небольшой ухмылке, и он перекатился на бок, когда я лег рядом с ним. Не колеблясь, он обнял меня рукой за талию и потянул на полотенце рядом с собой. Я поцеловал его, на этот раз медленно, и когда я лизнул его нижнюю губу, он раскрыл свои губы, проскользнув своим языком в мой рот. Он был таким вкусным, как кокосовый коктейль, который он пил. Мы гладили и ласкали друг друга, пока мой член не заболел от напряжения и не уткнулся в его бедро.

Я был удивлен, когда его рука слегка сжала его через мои плавки. Мы обжимались и раньше, и я дрочил ему, но он никогда не платил мне тем же. У меня вырвался стон, и я почувствовал его улыбку на моих губах.

– Тебе нравится? – поддразнил он, поглаживая меня через тонкую ткань. Черт. Если он не остановится, я кончу, как какой-то озабоченный подросток.

Вскочив на ноги, я схватил его за руку.

– Пошли, – потребовал я хриплым голосом.

Он не сопротивлялся, когда я завел его в ласковые волны, подальше от любопытных глаз. Прохладная вода плескалась о мою обнаженную грудь, когда я повернулся к нему лицом, опустив руку спереди на его плавки. Мои губы нашли его, когда он снова сжал мой член, и я потерялся в нем. В ощущении его губ и языка, спускавшихся вниз по моей шеи к ключице. Он выдохнул со свистом, когда я наклонился, чтобы жестко втянуть в рот его сосок.

– Кайфово? Подожди, когда я возьму твой член в рот, Черноглазка. Я буду сосать тебя, пока ты не перестанешь дышать.

– Бл*дь, Алекс, – выдохнул он, и я стянул его плавки вниз, освобождая его, прежде чем сделать тоже самое. Прохладная вода никоим образом не ослабила мой стояк, когда я соединил наши члены вместе, обхватив их своей рукой. Впервые я увидел, как он заколебался, оглядываясь по сторонам.

– Нас никто не видит, – прошептал я, взяв его руку и направляя ее. – Да, Боже, вот так, – застонал я, когда он начал ласкать нас. Я присоединился, поглаживая вверх-вниз и упиваясь ощущением его горячего вздутого члена напротив моего. Я уткнулся лбом в его плечо, и он задрожал. – Ян…

– Я тоже, – выдохнул он, и мы потеряли контроль, наши руки лихорадочно работали. Я почувствовал его зубы на своем плече, когда его тело напряглось, и он зарычал, что толкнуло меня через край. Пока мы пытались прийти в себя, нас чуть не сбило с ног волной. Ян засмеялся, заставив меня улыбнуться. По крайней мере, он не собирается шарахаться от меня.

– Лучше нам вернуться, пока мы не утонули, – он дернул свои плавки вверх.

– В настоящий момент мне плевать, – ответил я, засунув свой член обратно в плавки. Клянусь, он снова становился твердым. Я никогда не смогу насытиться им. – Ты в порядке? – спросил я, когда мы побрели обратно к берегу.

– Я чертовски голоден.

Засмеявшись, я приобнял его за талию.

– Давай поедим, затем я отведу тебя в наш номер и буду сосать твой член, пока ты не попросишь пощады.

– Боже правый, Алекс. – он покраснел и покачал головой.

– Это нет?

– Черта с два. Поторопись, мать твою, чтобы мы уже покончили с ужином побыстрее.

После ужина в виде жаркого из креветок, омаров и говядины и чуть больше необходимого количества напитков, мы направились обратно в гостиницу. Ян расстарался изо всех сил для нашей поездки, заказав огромный номер. Стеклянные двери выходят на балкон с видом на океан. Днем отсюда открывается великолепный вид, но и в такой вечер, как сегодня, зрелище не менее впечатляющее, когда океан бушует, и молнии рассекают небо. Теплые руки легли на мои бедра сзади, когда я облокотился на перила, захваченный представлением природы.

Он положил подбородок на мое плечо, его волосы все еще влажные после душа.

– Я собираюсь позвонить завтра своей бабушке. Если она захочет меня увидеть, ты пойдешь со мной?

– Конечно пойду. – я рад услышать, что он решил пойти.

– Еще три дня, и мы вернемся к нормальной жизни.

Нормальная жизнь. Он имеет в виду рутину на работе или что-то еще? Я повернулся и посмотрел на него.

– Ты знаешь, чего хочешь относительно нас, Ян?

Он вздохнул.

– Да, но не знаю, могу ли иметь это.

При вспышке молнии, его темные глаза сверкнули на мгновение, и я заметил беспокойство на его лице. Я уперся рукой в его грудь, маленькие волоски щекотали мою ладонь.

– Я не понимаю.

– У меня никогда не было отношений, не говоря уже об однополых отношениях. Я обязательно все испорчу и…– он сжал мое запястье. – Ты слишком важен для меня. Если ничего не выйдет, если я причиню тебе боль, у нас больше не будет этого.

–Можно оставаться друзьями и после расставания, – ответил я. – Не все отношения одинаковы. Я понимаю, что ты до сих пор выясняешь, чего хочешь. Что ты не собираешься переставать желать женщин тоже. Мы можем выяснить, что приемлемо для нас. Хотя, никаких других мужчин.

Дразнящая улыбка появилась на его губах.

– Ты бы ревновал?

– Убийственно.

– Я тоже, – вздохнул он. – Что тоже несправедливо по отношению к тебе. Секс…

– Был охринительно хорош, – прервал его я.

– Мы не трахались. И я не знаю, хотел бы когда-либо сделать это.

Поднялся ветер, растрепав его длинные волосы по лицу, и над нами прогремел раскат грома. Я взял его за руку и повел внутрь, где мы сели на королевских размеров кровать.

– Ты полагаешь, что все отношения между геями подразумевают анальный секс, но это неправда. Существует множество других различных способов для нас получить оргазм. Кроме того, тебе же нравится анальный секс с женщинами. Думаешь, со мной это было бы по-другому?

– Я знаю, ты был главный в отношениях с Купером. Бог свидетель, он трубил об этом везде.

– Это не значит, что мне не нравится быть отраханным. – я долго и крепко поцеловал его в губы. – Нам не обязательно выяснять все это прямо сейчас, и тебе никогда не придется делать то, чего ты не хочешь.

По его лицу пробежала тень сомнения.

– Даже если я никогда не захочу, чтобы ты трахнул меня?

– Даже если ты никогда не захочешь, чтобы я трахнул тебя, у нас все будет хорошо. Хотя я об этом не так сильно беспокоюсь. – я потянулся между его ног и схватил его через его трусы боксеры. – Потому что настанет день, когда ты захочешь меня, и тогда я сведу тебя, на хрен, с ума. А сейчас, я остановлюсь на том, чтобы отсосать тебе.

      Ян

Охренеть! У меня никогда в жизни не было такого минета. Я сидел на краю кровати, а Алекс опустился на колени между моих ног, его рот вытворял такие вещи со мной, что я даже не могу описать. Я пытался контролировать себя. Последний раз я боролся, чтобы не кончить так быстро, лет в пятнадцать. Все бесполезно, меньше чем через минуту после того, как он обхватил своими губами мой член, я выдохнул его имя, предупреждая. Он проигнорировал предупреждение, и, глотая, его горло сжалось, послав еще одну волну удовольствия через меня.

Черт. Это было неловко. И потрясающе.

Встав на ноги, он самодовольно ухмыльнулся, затем завалился на кровать рядом со мной. Большая выпуклость под его пижамными штанами привлекла мой взгляд. Когда я ухватился за пояс его штанов, чтобы спустить их вниз, его рука нарыла мою.

– Ничего, чего бы ты не хотел делать, – напомнил он мне.

Не знаю, хотел ли я оказать ему ответную услугу, по после всего этого, я хотел хотя бы попробовать.

– Без трусов, Александр? Какое бесстыдство, – поддразнил я.

– Я еще даже не начинал вести себя непристойно, Киллиан.

Зарычав от того, что он назвал меня полным именем, я нагнулся и облизал головку его члена. Я никогда не чувствовал отвращения при мысли о сексе между мужчинами, просто сам этого никогда не желал. Но стон, сорвавшийся с его губ, офигенно эротичен. Мне захотелось заставить его повторить это, заставить его извиваться, и задыхаться, и стонать, как он заставлял меня.

Он твердый, как камень, под моим языком, и, когда я взял его в рот, его бедра дернулись. Мне знакомо это чувство агонии, когда ты пытаешься сдерживать себя, чтобы не вбиваться в рот твоего партнера. Обретя уверенность, я дал ему то, что он хотел, всасывая его глубже и сильнее. Он застонал, когда я стал ласкать его яйца, но от его судорожного вздоха, когда я провел пальцем между его ягодицами, у меня снова встал.

У меня не было желания нагнуться перед ним, но внезапно мне очень захотелось трахнуть его. Я хотел, чтобы он был подо мной, умоляя меня не останавливаться. Я понял, что он на грани, когда его член стал еще толще под моим языком, я отодвинулся и взглянул на него, лаская пальцем его отверстие.

– Хочешь, чтобы я тебя трахнул?

Его глаза расширились, и он соскочил с кровати.

– Черт возьми, да. Погоди секундочку. – он метнулся в ванную и вернулся с презервативами и смазкой.

– Просто были под рукой, а?

– Надежда умирает последней. – кровать дернулась под ним, когда он залез на нее, кинув на подушку презервативы и смазку.

– Просто, чтобы ты знал, ты такой нетерпеливый. – тихо засмеялся я, подползая к нему и садясь сверху.

– Возможно, я представлял себе это, – сознался он, приподнявшись, чтобы погрузить свой язык в мой рот. Удивительно, как сильно я люблю целоваться с ним. Раньше, я мог вполне обходиться и без поцелуев. Это было всего лишь средством для достижения цели, таким шагом, который приводил мой член в женский рот или позволял похоронить его внутри нее. Но с ним все по-другому.

Прошло несколько неловких секунд, пока я наносил смазку на пальцы. Он прав, я проделывал это раньше с парочкой женщин, но я все еще чувствую, словно не знаю, что делать. Я привык быть уверенным, когда дело доходит до секса. Я знаю, как заставить женщину кончить, пока она не охрипнет от крика, но сейчас я чувствую себя, как неуклюжий подросток.

– Сколько надо смазки?

Он озорно ухмыльнулся, ответив:

– До хрена.

– Очень смешно.

Стон вырвался из его груди, когда я ввел в него сначала один, потом второй палец.

– Тебе не больно?

– Нет, не останавливайся. – тяжело дыша, наставлял он меня, и я продолжил, растягивая его и подготавливая его для меня.

– Перевернись, – пробубнил я, когда он готов.

– Только начинай медленно, – вставая на четвереньки, сказал он.

Я едва успел ввести в него головку, когда он толкнулся назад, принимая меня целиком.

– Черт, Алекс. Ты ощущаешься очень хорошо. – слова слетают с моих уст. Это совсем по-другому, горячо и так чертовски туго, что почти больно. Медленные ритмичные толчки вызвали слабый стон, и неожиданно он резко дернулся назад.

– Жёстче.

Мои пальцы с силой вжались в его бедра, пока я давал ему то, что он хотел, вколачиваясь в него сильнее и быстрее. Рукой он ласкал свой член, а я трахал его, словно в последний раз.

– Бл*дь, да, вот так, – пробурчал он за секунду до того, как сжал простынь и сильно кончил. Мой оргазм последовал через пару мгновений.

Не выходя из него, я наклонился, поцеловал его в шею и пробежался губами по его позвоночнику.

– Ты в порядке?

– Ммм…да…хорошо, – пробормотал он.

– Потерявший дар речи и затраханный…мне нравится, – ответил я с тихим смешком, шлепнув его по заднице, прежде чем вышел из него и стянул презерватив.

Когда я вернулся из ванной, он растянулся поперек кровати, посапывая. А я думал, что я быстро вырубаюсь. Я накрыл его одеялом и побрел обратно на балкон. Шторм закончился, и воздух чистый и свежий. Над головой сияли звезды. Чувствовалось, будто все нереально. Так много всего случилось за последние несколько месяцев, что мне тяжело собраться с мыслями. Судя по всему, стать прежним я тоже больше не могу.

Никогда не ожидал, что буду чувствовать что-то подобное к мужчине. Я, на хрен, никогда не думал, что трахну парня…и мне это понравится. Может из-за этого мой желудок скрутило. Мне это понравилось больше, чем я ожидал. Я не гей. Это не я. Возможно, я больше не знаю, кто я. А может, в действительности, я никогда и не знал. Я просто Ян, мужчина, перед которым не могут устоять женщины. Человек без семьи и без понятия, откуда он родом. Мужчина, который только что трахнул другого мужчину.

Я подумал об еще одном стакане виски, но уверен, что он ничего не прояснит в моей голове и не облегчит замешательство, в котором я пребываю. Сон, вот что мне нужно. Завтра я постараюсь разобраться в своем дерьме.

Алекс лежал на своей половине, похрапывая, когда я забрался в кровать рядом с ним, но легкая улыбка появилась на его губах, когда я обнял его за талию. Одно, что меня совсем не смущает, это моя забота о нем. Не принимая в расчет всю остальную херню, он мне действительно очень дорог, и я не собираюсь отказываться от этого.

На следующее утро я проснулся от бормотания голосов. В комнату лился солнечный свет, и пар и запах мыла доносились из ванной. Должно быть, Алекс только что принимал душ. Черт, как долго я спал?

Он появился, толкая перед собой металлическую столовую тележку.

– Ты проснулся как раз вовремя. Я заказал завтрак в номер. – его белокурые волосы все еще влажные после душа, и локоны прилипли к шее. Я вспомнил, как зажал эти кудряшки в кулаке, пока он отсасывал у меня прошлым вечером. На нем надеты армейские шорты, и белая футболка обтягивает его грудь, едва прикрывая его стройный мускулистый торс. Я какое-то время подумывал сорвать с него всю эту одежду, но у нас сегодня есть дела. – – Не все из нас вырубились сразу же после того, как кончили, – поддразнил я, перекатываясь к краю кровати.

– Да, такое случается. – он снял салфетку, показывая блюда с яйцами, фруктами и блинами. И беконом. Кучей бекона. – Ты все еще хочешь навестить свою бабушку сегодня?

– Да, – ответил я, приняв решение в тот же момент. – Она может знать, кто мой отец, по крайней мере.

      * * * *

Мою бабушку зовут Роуз Полсон, и кажется, она рада слышать меня, когда я позвонил ей, пригласив нас приехать к ней домой.

– Все будет хорошо, – заверил меня Алекс, когда я остановился в нерешительности перед дверью ее скромного маленького домика.

Прежде чем я успел ответить, худая, седоволосая женщина открыла дверь. Она выглядела, по меньшей мере, на восемьдесят лет, но в ее руках было столько силы, когда она, не колеблясь, притянула меня в свои объятья.

– Эти глаза, – сказала она дрожащим голосом. – У тебя глаза твоей мамы, такие карие, что выглядят черными. – отступив назад, она отпустила меня и вытерла глаза. – Прости. Я мечтала об этом дне много лет. Гадала, что с тобой произошло. – она сделала шаг назад и придержала открытой перекошенную дверь-ширму. – Пожалуйста, заходите, заходите.

Ее гостиная небольшая, но чистая и уютная. Поднос с тремя стаканами и кувшином с холодным чаем ожидал на журнальном столике.

– Пожалуйста, присаживайся. У тебя должно быть миллион вопросов. У меня уж точно есть. – когда мы сели на диван, большая фотография на стене притянула мой взгляд. Улыбающаяся девушка держала на руках новорожденного малыша с копной черных волос, родные глаза сияли от радости.

– Это? – мой голос подвел меня, когда я жестом указал на фотографию, зная, что это моя мать.

– Да, дорогой. Это твоя мама, Лола. – она сняла фотографию со стены и протянула мне. – Она была сделана в тот день, когда она приехала с тобой из больницы. Она была так горда.

Я провел пальцами через стекло по очертаниям ее лица.

– Она выглядит такой молодой.

– Ей было пятнадцать, когда она родила тебя.

Боже, всего пятнадцать.

– А мой отец?

Вздохнув, она села напротив нас.

– Он был ее ровесником.

– Я ничего о нем не знаю.

– Его зовут Питер Майерс. Я не знаю, где ты можешь его найти. Они с Лолой сбежали, когда ей исполнилось восемнадцать. Я умоляла ее не забирать тебя, но он убедил ее. У его дяди была для него работа, как он сказал, в Индиане, и они смогут начать самостоятельную жизнь там.

Ее глаза наполнились слезами, и Алекс передал ей салфетку из коробки рядом с ним.

– Простите, я не хотел вас расстраивать.

– Нет, нет, ты должен знать, что произошло. Твоя мама, она любила тебя больше жизни, а Питер убедил ее, что у тебя будет лучшая жизнь, если они уедут. Все вроде бы шло неплохо в течение нескольких месяцев, по крайней мере, она говорила, что все хорошо, когда звонила мне каждую неделю. Я лежала в больнице, мне сделали операцию на сердце, и тогда я перестала получать известия от нее. Я знала, что-то случилось. Она не просто так перестала мне звонить, особенно, когда я заболела.

– Я находилась в больнице шесть недель, и когда вернулась домой, то позвонила в полицию. Ей было больше восемнадцати лет, а так как она даже не жила рядом со мной, я не могла заявить, что она пропала. Офицер пообещал, что постарается найти ее, и через два дня я получила самые ужасные новости в своей жизни.

Она снова вытерла глаза, и я тоже. Я заметил, что глаза Алекса также покраснели.

– Она погибла в автомобильной аварии. Сбита пьяным водителем грузовика, по дороге в продуктовый магазин. Слава Богу, тебя не было в машине, но мне так и не смогли сказать, где ты.

Глядя в окно, она покачала головой.

– Думаю, он запаниковал, твой отец. Он сам был еще ребенком, но я все равно никогда его не прощу. Он мог бы привезти тебя обратно. Я бы вырастила тебя, и он знал это, вместо этого, он бросил тебя у пожарной части.

Своими мягкими руками она сжала мои руки.

– Я пыталась вернуть тебя. Клянусь, я пыталась, но с моим пошатнувшимся здоровьем и недостатком денег, они даже это не рассматривали. Тебя уже отправили в детский приют. Мне сказали, что тебя усыновит новая семья. Тебе только что исполнилось четыре года. – ее бледные глаза встретились с моими. – Ты помнишь что-нибудь? Свою маму или папу? Это место?

Я не хотел убивать надежду, светившуюся в ее глазах, но я не мог врать.

– Нет, мои воспоминания начинаются с приемной семьи.

– Как жаль. – небольшая улыбка появилась на ее губах. – Посмотри-ка на себя. Такой красивый. Ты всегда был красивым мальчиком. У тебя хорошая жизнь? Ты счастлив? Женат? Есть дети?

Ее жадные до информации вопросы заставили меня засмеяться.

– Не женат и пока нет детей, но да, я счастлив. Я работаю в крупной бухгалтерской фирме и зарабатываю неприлично много. У меня есть хорошие друзья. – я посмотрел на Алекса, и она улыбнулась ему.

– Я так рада услышать этого.

Подавшись вперед и сев на край дивана, я спросил:

– Вы знаете, почему имени моего отца нет в моем свидетельстве о рождении?

Роуз засмеялась.

– Это вина твоей упрямой матери. Они с Питером поругались в то время, когда нужно было заполнить бумаги, и она не вписала его. Полагаю, они это так и не исправили.

Алекс тихо усмехнулся.

– Ну, теперь мы знаем откуда твое упрямство.

Роуз извинилась и вышла из комнаты, вернувшись с еще одной фотографией. На этой моя мама сидела рядом с худым светловолосым парнем. Он обнимал ее, и они радостно улыбались в камеру, не имея преставления о мрачном будущем, ожидавшим их.

– Я подумала, что тебе захочется иметь это. Она была сделана через несколько дней после того, как они узнали, что она беременна тобой.

– Спасибо, – пробормотал я. – А у вас еще есть дети?

– Нет, Лола была моим единственным ребенком.

– А у меня есть еще родственники?

Сожаление появилось на ее лице.

– Боюсь, что нет. Питер был единственным ребенком, и его родители умерли несколько лет назад. У меня была сестра, которая умерла в прошлом году. Боюсь, что только я.

Я поднялся на ноги и обнял ее.

– Вас достаточно. Я так рад познакомится с вами. Мне очень жаль, что ничего не помню.

Ее худые руки крепко обняли меня.

– Не стоит извиняться, просто оставайся на обед и не пропадай. Это такое облегчение, знать, что у тебя все хорошо.

– Я буду звонить вам, пока не надоем, – пообещал я. Следующие несколько часов мы провели, лучше узнавая друг друга. Она милейшая женщина, именно такой я и представлял себе бабушку. Она засмеялась, когда я заметил, что она всегда может переехать поближе ко мне и позволить мне присматривать за ней. Несомненно, проведя всю свою жизнь в таком месте, как Гавайи, вы не сорветесь с места и не переедете в город, где температура падает ниже нуля.

У меня поочередно возникало чувство, будто я могу взорваться от счастья, а потом расплакаться от отчаяния, что потерял столько времени не зная ее. Перед уходом, я снова пообещал ей, что буду поддерживать связь и навещать ее так часто, как будет возможность.

Алекс вел машину обратно в гостиницу, потому что я никак не мог сосредоточиться. Семья. Может это только один человек, но у меня есть что-то, чего никогда не было. Семья.

Последние несколько дней прошли в тумане солнца, песка и секса. Слишком скоро мы сидели в креслах первого класса на пути домой.