Текст книги "Сокровище Эдема"

Автор книги: С. Линни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Грабить караваны – древняя традиция. Так продолжается уже больше четырех тысяч лет. Так будет продолжаться и дальше, – ответил шейх.

Шейха казнили, а его труп сварили.

Однако бедуины по-прежнему продолжали нападать на караваны.

Правитель понял, что ему не победить кочевников, а если он расправится с их вождями, то станет только еще хуже. Аль-Джазар отпустил пленников и в конце концов вынужден был признать право бедуинов на пустыню.

Абиху аль-Мусака бесило то, что в его собственных жилах текла бедуинская кровь. Разумеется, он был не вором, а бизнесменом. Однако в связи с особенностями своего ремесла ему приходилось иметь дело с ворами.

Закон гостеприимства, свято соблюдаемый бедуинами, требовал встретить пришельца тепло и радушно, если он простой путник, а не купец. Поэтому Абиху собрался отправиться в гости к бедуинам. Он посетит свадьбу Хаджи аль-Асима и уедет, забрав с собой шкатулку.

В противном случае аль-Мусак позаботится о том, чтобы этот брак оказался самым коротким за всю историю.

***

24 января 2007 года, 21.05

(2 дня 13 часов 25 минут до окончания аукциона)

Иудейская пустыня, к западу от Мертвого моря

Израиль

Когда трапеза завершилась и все мужчины покинули шатер, старший сын Хаджи аль-Асима Фарук подошел к отцу и тихо сказал:

– Твоя жена Асада хочет с тобой поговорить. Ей можно войти?

Глубоко вздохнув, аль-Асим махнул рукой, выражая согласие, и направился в свои личные покои.

Асада вошла в помещение, отгороженное большими коврами ручной работы, выполнявшими роль стен. Остановившись на пороге, она дождалась, когда муж повернется к ней лицом. Аль-Асим увидел, что Асада буквально дрожит от ярости.

– В чем дело? – удивленно спросил он. – Что случилось?

– Муж, я призываю тебя исправить величайшее зло. Пока женщины готовили вечернюю трапезу, кто-то проник в мой шатер и перерыл все мои вещи! Наши. Принадлежащие семье!

Со вздохом, красноречиво означающим: «И это все?» – Хаджи аль-Асим отвернулся от жены, сел, чтобы разуться.

– Что-нибудь пропало?

– Я ничего не заметила, – ответила Асада. – Но это же величайшее оскорбление! Ты должен найти того, кто это сделал, и сурово его наказать!

Сняв второй сапог, аль-Асим смерил жену взглядом. Родив ему пятерых детей, Асада все еще оставалась стройной, и он видел в ней следы той девушки, которую взял своей третьей супругой. Асада по-прежнему оставалась его любимой женой. Она будет таковой еще два дня.

– Жена, это было сделано для того, чтобы тебя защитить, – сказал аль-Асим. – Пропало нечто бесценное, и я должен был убедиться в том, что это вещь не у тебя. Речь идет не только о тебе одной – были обысканы все домочадцы. Пропажу так и не нашли. Ты чиста и отныне снова находишься под моей защитой.

Однако вместо того чтобы успокоить Асаду, его слова вызвали у нее в глазах вспышку ярости.

– Так это был ты?! – воскликнула она. – Ты послал кого-то рыться в моих вещах и называешь это защитой? Если я тебе так дорога, почему ты просто не спросил у меня?

– Теперь я могу доказать всем, что ты вне подозрений, – сказал аль-Асим.

Раздув ноздри, Асада топнула ногой. Она была похожа на его любимого пони, упрямого, норовистого, которого нужно было укрощать.

– Я твоя жена! – продолжала Асада, уже спокойнее. – Я хочу, чтобы ты передо мной извинился! Это самое меньшее.

«Асада, ты на меня сердишься, говоришь дерзости, – подумал аль-Асим. – Тебе повезло, что в отличие от остальных вождей я не наказываю своих жен за подобные проступки, хотя имею полное на то право. Больше того, именно твоя непокорность всегда привлекала меня».

Асада снова топнула ногой.

Аль-Асим улыбнулся.

– Идем на подстилку.

Асада с отвращением посмотрела на него, словно все еще удивленная тем, что маленький скандал повлек за собой такие последствия.

– Я хочу, чтобы ты передо мной извинился!

– Ты требуешь этого от меня?

– Я сказала, что хочу услышать от тебя извинение. Ты должен попросить прощения. – Ее глаза наполнились слезами ярости.

Определенно, Асада сознавала, что делает. Но возможно, именно это она и задумала. После сегодняшней ночи ей по меньшей мере целую неделю не придется ложиться вместе с мужем в кровать.

– Кто твой муж? – спросил аль-Асим. – Кто Хаджи?

Асада молча уставилась в пол, кусая губу.

– Иди же. Быстро!

Ей оставалось только подчиниться.

Она действительно была норовистым пони. Ее снова приходилось укрощать.

***

24 января 2007 года, 21.15

(2 дня 13 часов 15 минут до окончания аукциона)

Шоссе номер 28

В 32 милях к северо-востоку от Ларета, Швейцария

Джейме и Андреа лишь дважды ненадолго останавливались, чтобы заправиться бензином, сходить в туалет, купить фруктов. Джейме еще взяла для себя газированной воды с кофеином.

В нормальной обстановке Ричардс получала бы огромное наслаждение от свободы управления машиной – никаких конвоев и неудобного бронежилета, только седан с мощным двигателем с турбонаддувом, ведущий себя на автобане как мечта. Больше всего ей доставляла наслаждение шестиступенчатая неавтоматическая коробка передач. Джейме всегда нравилось находить нужный момент взаимодействия сцепления и коробки передач, когда шестеренки зацепляются так гладко, что это даже не чувствуется.

Когда стемнело, действие кофеина иссякло, и Джейме ощутила самое настоящее физическое истощение. Но она понимала, что ей нужно доставить доктора Фармер в гостиницу так быстро, насколько это в человеческих силах. Оставалось только надеяться, что Ричардс и сама сможет урвать хоть немного сна, до того как настанет пора действовать.

Вести машину ночью было очень трудно.

– Вам известно, что я знакома с вашей прабабушкой? – нарушила молчание доктор Фармер.

– Нет, – ответила Джейме, признательная ей за то, что та старается поддержать разговор.

– Да, знакома. – Пожилая женщина улыбнулась. – Она рассказала мне про ту невероятную загадку, которую вы разрешили вскоре после прибытия в Эдем.

Джейме тоже улыбнулась. Со стороны Андреа было очень любезно подготовить почву для будущих взаимоотношений. Ричардс поручили провести исследования в области международных финансов, и она прониклась бесконечным уважением к этой женщине, так тонко понимающей все социальные и духовные последствия теоретической экономики. Джейме считала за честь сопровождать ее в этой поездке. Она была уверена в том, что как только собравшиеся в Давосе экономисты узнают о присутствии в их рядах доктора Фармер, ее окружит толпа и засыплет вопросами.

– Я с большим удовольствием прочла ваши работы, – сказала Джейме. – Ваш анализ поражает своей глубиной. Я бы сказала, что выводы, которые вы делаете, бесспорны, хотя, несомненно, есть те, кто никак не желает с ними соглашаться. Но главное то, что в любом случае вы поднимаете дискуссии на новый, более значимый уровень.

– Знаете, для меня самым большим впечатлением от Стэнфордского университета стали не занятия и не блистательные профессора. Нет, только там я поняла, как много людей в земном мире, когда речь заходит о деньгах, способны думать только о том, как их потратить, – заметила Андреа. – Они живут от зарплаты до зарплаты, даже не представляя себе, что их повседневное существование во многом определяется финансовой системой государства.

– Еще более странно то, что многие тратят жизнь на погоню за деньгами, но так и не добиваются своей цели, – согласилась Джейме. – У них нет времени на то, чтобы осмыслить общую картину, понять, что все мы приучены жить в этой рутине потребления. Я знаю это, потому что до недавнего времени сама была одной из них.

– Вы полагаете, что люди гоняются за деньгами или за тем представлением о богатстве и стяжательстве, которое им навязывает реклама? – Вопрос был риторическим.

– Доктор Фармер, вы считаете личное богатство злом? – спросила Джейме.

Как только разговор перешел в плоскость экономической науки, она посчитала более естественным перейти на уважительное обращение.

– Вам я на этот вопрос отвечу куда откровеннее, чем какому-либо экономисту, – призналась Андреа. – В богатстве как таковом нет ничего плохого – все зависит от того, в чем истинные сокровища человека и где они скрыты. Полагаю, вас не удивит, если я скажу, что экономическая наука Эдема претерпела существенные изменения две тысячи лет назад, после того как из земного мира вернулись Посланники, на протяжении трех лет слушавшие экономические теории Иисуса.

– «Ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше», – процитировала Евангелие от Матфея Джейме.

– Совершенно верно. Ну а насчет личного богатства – что ж, в Библии нигде не говорится, что деньги являются корнем всего зла.

– Напротив, любовь к деньгам… – Джейме улыбнулась.

– Порождает массу проблем, – согласилась пожилая женщина.

– Значит, посланцы Эдема присутствовали при проповедях Иисуса? – спросила Джейме.

– Разумеется. Обязанности Интеграторов, в частности, заключаются в том, чтобы следить за теми представителями земного мира, которые заслуживают особого внимания, выяснять, у кого можно учиться, с кем стоит делиться знаниями, кто достоин приглашения в сообщество Садовников.

Джейме знала, что обитатели Эдема называют себя именно так.

– Если заглянуть в любой учебник истории, – продолжала Андреа, – станет очевидно, что в ходе многих важных событий Садовники выступали в роли советников и помощников. Мы не можем изменить человеческую природу, заставить людей проявлять мужество и сострадание, но способны направлять и поддерживать тех, кто готов на это.

– Значит, Садовники были лично знакомы с такими людьми, как Авраам Линкольн?

– Один из них уговорил его бороться за президентскую должность.

– Садовники присутствовали на проповедях Иисуса. Я очень хотела бы очутиться там! Можно только представить себе, как после его слов они увидели что-то в новом свете, в полном объеме.

– Раз уж об этом зашла речь, один из Садовников входил в круг ближайших сподвижников Иисуса. Он не был из тех двенадцати, которые впоследствии стали известны как апостолы, но провел наедине с Иисусом довольно много времени. Можете себе представить, о чем они говорили?

– Это напоминает мне слова, приведенные в Евангелии от Иоанна: «Многое и другое сотворил Иисус, но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг». Я отдала бы все, что угодно, только чтобы услышать это «другое»! – воскликнула Джейме, помолчала и спросила: – Тот Садовник, случайно, не изложил содержание своих бесед с Иисусом?

– Его звали Яков. Он рассказал другим Интеграторам о том, что слышал, о смысле этих слов. Его убедили записать все и отправить в Эдем. Считается, что беседы велись и о проблемах экономики, разумеется в числе многих прочих тем, – добавила Андреа, и в ее голосе прозвучало сожаление. – Я специализируюсь именно в этой области и могу себе представить, как эта информация была способна повлиять на экономические теории Эдема, не говоря уж о земном мире. Например, целенаправленные действия по превращению Соединенных Штатов в заразное общество потребления, предпринятые после Второй мировой войны, вообще не проводились бы. Более того, Всемирный экономический форум, на который мы сейчас направляемся, скорее всего, выглядел бы совершенно иначе. Но Яков был убит – глупая, бессмысленная трагедия. Пара римских солдат наткнулась на женщину из его деревни, когда та пошла одна за водой к роднику. Они на нее напали. Яков вступился за односельчанку и был заколот. Возможно, солдаты даже не собирались его убивать. Как я уже говорила, мы не можем заставить людей вести себя подобающим образом.

Джейме вела машину, погруженная в размышления. Как здорово было бы присутствовать при многочисленных поворотных моментах истории, а также при тех нередких случаях, которые оказались чрезвычайно важными, но не попали в учебники. Например, при встречах с Линкольном, в ходе которых его уговорили бороться за президентское кресло. Услышать слова Иисуса, тон, каким он их произносил. Увидеть его улыбку. Просто побывать там.

Ого!

– Как вы себя чувствуете? В сон здорово клонит?

– Пока что держусь, – ответила Джейме.

– Что вы будете делать после того, как успешно выполните это задание? – спросила Андреа. – Вообще-то я хотела узнать, не собираетесь ли вы остаться в Давосе, чтобы покататься на горных лыжах, но, насколько мне известно, этой зимой в Европе очень мало снега!

– Да, я слышала то же самое.

– Ваша прабабушка говорит, что, на ее взгляд, вы нашли свое призвание, став Оперативником, – продолжала Андреа.

– Я рада, что она так считает, – искренне призналась Джейме.

Машина въехала в Готшнатуннель, и женщины поняли, что до Давоса осталось совсем недалеко. Они уже почти добрались до места, и Ричардс потихоньку начала расслабляться.

Андреа также пребывала в отличном настроении.

Наклонившись к Джейме, она доверительным дружеским тоном сказала:

– Я также слышала, что вам пришлось работать вместе с Мечом-23. Просто невероятно для начинающего Оперативника, правда?

Джейме никак не ожидала, что разговор зайдет о Яни, мысли о котором она так старательно, но безуспешно гнала из своего сознания.

Вот как получилось, что Джейме была на взводе, сердце ее бешено колотилось, а разум тщетно пытался найти какой-нибудь рассудительный ответ. Тут они выехали из Готшна-туннеля с южной стороны, уже в Швейцарии, и оказались в снежном буране.

Этого Джейме не ожидала. А под снегом был тонкий слой льда.

Машину занесло на крутом повороте. Дорога на Клос-терс резко уходила вверх. Джейме отчаянно пыталась удержать седан на трассе, но асфальт присыпало слоем снега в дюйм толщиной, и колеса никак не могли поймать сцепление с дорогой. Джейме включила пониженную передачу, чтобы дать колесам шанс зацепиться за асфальт. Этой доли секунды хватило, чтобы машина потеряла поступательный момент инерции.

Она поползла вниз.

– Проклятье! – пробормотала Джейме, отчаянно стараясь вернуть сцепление с дорогой, но колеса никак не хотели держаться за асфальт.

Она беспомощно пыталась сохранить управление машиной, неудержимо сползающей задом вниз, к повороту.

***

24 января 2007 года, 21.38

(2 дня 12 часов 52 минуты до окончания аукциона)

Иудейская пустыня, к западу от Мертвого моря

Израиль

Хаджи аль-Асим отправил Асаду обратно в ее шатер. Если честно, когда самое дорогое его сокровище пропало, он ни минуты не подозревал жену и искренне хотел оградить ее от любых обвинений, если всплывет страшная правда.

Омар вздохнул. Он понимал, что Асаде будет нелегко присутствовать при его бракосочетании с молодой женой.

Ему также было известно то, что женщины говорили о предстоящей свадьбе, и в особенности о молодой невесте. Аль-Асим ждал этих пересудов. Его невеста – пятнадцатилетняя красавица. Сам он красотой не отличался, и ему уже давно было не пятнадцать. Но девушка согласилась выйти за него замуж, причем по доброй воле, без принуждения, и на многие мили вокруг пошли разговоры.

Невесту называли охотницей за богатством. Его – старым козлом.

Мужчины были снисходительнее.

Когда аль-Асим впервые поймал на себе взгляд этой девушки, то решил, что ему показалось. Хаджи приехал в лагерь ее клана. Ему нужно было решить с вождем один деловой вопрос относительно оливковой рощи. Направляясь туда, аль-Асим прошел мимо шатра Ясмин и ее матери.

Ясмин смотрела на него. Их взгляды встретились, и девушка скромно потупилась. Но затем она снова посмотрела на него из-под густых ресниц, проверяя, глядит ли он на нее.

Он так и делал.

Аль-Асим приехал еще раз, чтобы обсудить проблему оливковой рощи. Теперь он уже искал Ясмин. Та опять сидела с матерью перед шатром. Однако, когда они с аль-Асимом встретились взглядами, девушка улыбнулась, перед тем как отвернуться.

Впоследствии Хаджи часто приезжал, никак не в силах решить, покупать ли ему рощу.

В последний раз он нигде не видел Ясмин.

– Я тут подумал… – сказал аль-Асим вождю клана, который приходился девушке дядей; отец Ясмин давно умер, а отчим занимал не то положение, чтобы иметь с ним дело. – Как тебе известно, моя первая жена умерла два года назад. Вот я и подумал, не взять ли мне новую. Которая станет любимой.

– Ты окажешь честь любой женщине и всему нашему клану, – ответил вождь, потому что только так он и мог ответить Хаджи, главе племени. – Кто тебе приглянулся?

Аль-Асим не мог сказать, знает ли вождь, на кого он положил взгляд. Эти слова всегда говорятся с некоторым смущением, так как ответ может оказаться не совсем приятным.

– Ясмин, дочь покойного Юсефа.

– Ясмин? – Несомненно, вождь ни о чем не догадывался. – У нас есть много гораздо более подходящих девушек.

Хаджи решил действовать осторожно, что было ему несвойственно. Однако в девушке было что-то такое, что глубоко его задело, пробудило в нем лучшие стороны.

– Мне хотелось бы с ней поговорить, – сказал он. – Если она не захочет, я буду искать в другом месте.

– Ты с ней поговоришь, и если она не захочет?.. – Вождь был откровенно сбит с толку.

– Когда мне вернуться?

– Через неделю, – ответил вождь. – Ты окажешь нам честь, если приедешь через неделю.

***

24 января 2007 года, 21.40

(2 дня 12 часов 50 минут до окончания аукциона)

Шоссе номер 28

В 2 милях к северо-востоку от Ларета, Швейцария

Небо было иссиня-черным, кружащийся снег сократил видимость практически до нуля, а седан неумолимо сползал задом по горной дороге. Джейме с ужасом вспомнила, что прямо перед последним поворотом проехала по узкому мосту. Это означало, что малейшая ошибка могла стать роковой. Необходимо было любой ценой удержать машину на дороге.

Джейме удалось поставить машину прямо. К ее облегчению, седан сполз на мост. Ричардс помнила, что прямо за ним крутой поворот, но, прежде чем она его увидела, автомобиль занесло. Джейме отреагировала на опасность чересчур поспешно, слишком сильно выкрутила руль, и машину неудержимо потащило прямо на каменистый обрыв.

Быстро взяв себя в руки, Джейме на этот раз лишь чуть повернула руль, уходя от каменной глыбы. Машина сползла в боковое ответвление, предназначенное для аварийной остановки. К счастью, дорога выровнялась, и седан замер в нескольких дюймах от скалы.

– Да уж, захватывающее приключение, – с невозмутимым видом заметила Андреа. – Слава богу, других машин не было! Впрочем, только сумасшедший поедет в такой буран!

– Но кто мог предвидеть подобное? Как мне говорили, всю зиму здесь не было снега! – Уронив голову на рулевое колесо, Джейме постаралась отдышаться.

Какими бы ни оказались погодные условия, оставаться здесь было нельзя, требовалось любой ценой ехать дальше. Ричардс вздохнула.

В это мгновение она отдала бы все за возможность добраться до Давоса самолетом. В минувшем году Джейме прошла курс обучения на пилота-любителя, но, отправившись в Ирак, не смогла налетать достаточно часов, а полет в горах потребовал бы умения ориентироваться по приборам. Конечно, буран все равно спутал бы все карты, но, быть может, если бы они отправились самолетом, то уже были бы на месте.

Достаточно. Хватит думать о том, что могло бы быть.

Джейме решительно подняла голову, готовая снова брать гору штурмом.

– Я отъеду подальше назад и разгонюсь перед подъемом, – обратилась она к своей спутнице. – Если у вас есть настроение помолиться, сейчас как раз самое время!

Джейме начала разгон, оставаясь на пониженной передаче и развивая такую скорость, чтобы колеса не шли юзом. Решительно нажимая на педаль газа, она не стала сбрасывать обороты, когда машина выехала на самый крутой участок склона. Достигнув гребня, дорога сделала резкий поворот, и задние колеса занесло. Однако Джейме была к этому готова и сохранила контроль над машиной.

Андреа улыбнулась, расслабленно опуская плечи.

Катастрофы удалось избежать. Буран затихал. Хотя кофеин кончился, нового прилива адреналина Джейме должно было хватить на то, чтобы доехать до цели. Она шумно выдохнула, только теперь поймав себя на том, что задержала вдох, и подумала, как было бы хорошо, если бы за все время пребывания в Давосе это маленькое происшествие оказалось самой серьезной опасностью.

***

24 января 2007 года, 23.32

(2 дня 10 часов 58 минут до окончания аукциона)

Иудейская пустыня, к западу от Мертвого моря

Израиль

В ночной тишине перед началом шумного празднования свадьбы Ясмин лежала в шатре матери, вспоминая отцовский смех и мягкое недовольство в голосе матери, когда та отчитывала его за то или другое. Девушка не могла сказать, чего ей не хватало больше – отца или той жизни, которую вела семья до его смерти.

Сейчас же, слушая агрессивное стаккато храпа отчима, она молилась о том, чтобы ее выбор оказался правильным. Пусть она не попадет из огня да в полымя.

Ясмин живо помнила тот день, когда ей исполнилось четырнадцать лет. Именно тогда она осознала, что времени у нее в обрез. Волосы девушки, заплетенные в косы, были перевязаны красной лентой, говорящей о том, что она стала совершеннолетней. Однако месячные пока что приходили нерегулярно. Мать сказала, что не стоит тревожиться, со временем все наладится. Но Ясмин благодарила Бога за то, что взрослеет медленно. Ведь в тот день, когда она забеременеет, ее жизнь закончится. По законам племени отчим не сможет на ней жениться. Вместо этого он, несомненно, придет в ярость и отречется от падчерицы. Если ее не убьют, она станет изгоем. От нее отвернутся даже самые близкие друзья, и ей предстоит в одиночестве выращивать своего ребенка, свидетельство позора.

Отец Ясмин был младшим братом вождя. Наверное, мать чем-то сильно прогневала предводителя, раз тот после смерти брата позволил Извергу жениться на его вдове. Ясмин понимала, что рассчитывать на помощь дяди не приходится.

Жизнь в маленькой палатке, крохотном мирке, стала невыносимой. Изверг бил и маленького брата Ясмин, но не так часто, как ее саму. Когда отчим женился на матери, девочке было одиннадцать. С тех пор он видел в ней одно только плохое. Изверг мимоходом отвешивал падчерице затрещины, а раз или два в неделю лупил по-настоящему. Затем он начал к ней приставать. Когда Ясмин исполнилось тринадцать, отчим ее изнасиловал. Это продолжалось до сих пор, хотя и достаточно редко: Изверг насиловал падчерицу только тогда, когда думал, что ее мать ничего не узнает.

Та не выступала в открытую, но старалась по возможности защищать свою дочь. Когда муж отсылал ее пасти овец, она пыталась захватить с собой Ясмин. Иногда это ей разрешалось, иногда – нет.

Когда Ясмин исполнилось пятнадцать, она поняла, что времени у нее почти не осталось. Месячные стали гораздо более регулярными, как и домогательства отчима.

Однажды ей показалось, что она спасена. Один парень, приходящийся ей дальним родственником, попросил ее руки, но отчим ему отказал, заявив, что потенциальный жених не может ничего предложить девушке. Вскоре Ясмин поняла, что отчим скажет то же самое любому молодому мужчине, каким бы ни было его положение, из какой бы хорошей семьи он ни происходил.

Поэтому, когда Хаджи аль-Асим приехал в клан по делам, Ясмин увидела свой последний – единственный – шанс бежать.

Отчим, занимающий такое низкое положение, не посмеет обесчестить клан, отказав Хаджи. Ему это просто не позволят.

Ясмин не слышала о Хаджи аль-Асиме ничего хорошего, впрочем, как и плохого. Она рассчитывала на то, что если бы он также был извергом, то слухи об этом дошли бы до нее через подруг. Ей в любом случае нужно было спасаться от нынешней невыносимо жестокой жизни. В противном случае у нее не будет завтрашнего дня.

Мужчины собрались в шатре вождя. Известие принес сам отчим.

– Похоже, наш Хаджи не только глуп, но и слеп, – презрительно бросил он. – Он запал на нашу маленькую шлюшку Ясмин.

Мать и дочь пряли и даже не взглянули на него.

– Кажется… – отчим произнес это слово как обвинение, – Хаджи собирается лично прийти к нам и поговорить с маленькой шлюшкой. Наверное, если она согласится, он возьмет ее в жены. – Говоря это, Изверг приблизился к Ясмин. – Итак, твое распутство стало очевидно всем. У тебя нет стыда. Ты охмурила даже Хаджи!

Он с силой отвесил девушке оплеуху тыльной стороной ладони. Вскрикнув, Ясмин продолжала прясть.

– Значит, ты должен радоваться тому, что избавишься от нее, – заявила мать.

– Что ты сказала? – взревел Изверг.

– Я говорю, мы должны радоваться тому, что избавимся от нее, – повторила та.

Не переставая прясть, Ясмин увидела, как у матери по щеке пробежала одинокая слезинка.

***

24 января 2007 года, 23.40

(2 дня 10 часов 50 минут до окончания аукциона)

Холл гостиницы «Штейгенбергер»

Давос, Швейцария

Стороннему наблюдателю Джейме Ричардс и Андреа Фармер показались бы двумя участницами форума, которые встретились в холле гостиницы, чтобы немного поболтать на сон грядущий. Женщины сидели в громоздких серых креслах. Джейме нянчила коктейль, очень похожий на джин с тоником, дополненный двумя ломтиками лайма. Андреа неспешно потягивала красное вино.

На самом деле в тонике Джейме не было ни капли джина, а портативный компьютер, с которым она возилась, обеспечивал связь с напарником, находящимся неподалеку.

Женщины выбрали идеальную точку. Отсюда они видели бар, то, что происходило у входа в гостиницу и у стойки администратора. Доктор Андреа Фармер смотрелась шикарно в удобном сером вязаном платье до пят с воротником-«хомутом» и красном шерстяном жакете. На взгляд Джейме, яркий цвет подчеркивал пышные седые волосы доктора Фармер и изящные черты ее лица. Ей хотелось надеяться, что она будет выглядеть так же хорошо, когда станет хотя бы вдвое моложе Андреа.

Когда они наконец добрались до гостиницы и поднялись в свой двухместный номер, оказалось, что соседняя дверь открыта. Напарник Джейме Эдди Уильямс, Оперативник, возглавлявший выполнение этого задания, подготовился к их приезду. Джейме прошла в номер к Эдди и закрыла смежную дверь, чтобы дать Андреа возможность переодеться в вечернее платье.

– Какие последние новости? – спросила Ричардс.

Лицо Эдди цвета черного дерева и уложенные с гелем волосы прекрасно сочетались с накрахмаленной белоснежной рубашкой и черным галстуком.

Уильямс рассказал, что тайная встреча, первоначально намеченная на этот вечер, была перенесена. Из-за непогоды все ближайшие аэропорты закрылись на несколько часов, и многие гости прибыли в Давос с опозданием.

– Все же Вудбери – человек нетерпеливый. По нашим прикидкам, встреча состоится самое позднее завтра утром. Но не беспокойся. Ты, я, доктор Фармер и остальные Оперативники, которых здесь достаточно, хотя это и не бросается в глаза, проследим за тем, чтобы Вудбери со своей командой ни шагу не смог ступить без нашего ведома. Не хочу сглазить, но предстоящая операция кажется мне работенкой непыльной, – закончил он.

Рассмеявшись, Джейме согласилась:

– Да, если не считать того, что однажды доктор Фармер едва не поплатилась жизнью за то, что узнала про подобную встречу. Судя по тому, что ты рассказал об этой братии, негодяи в случае чего без колебаний попытаются с нами расправиться. Образно говоря, нам предстоит приятный отдых в Швейцарии!

– Особенно тебе, – произнес Эдди.

Джейме подозрительно посмотрела на руководителя операции, гадая, не имеет ли он в виду ее относительную неопытность.

– Особенно мне?..

Напарник смутился и промямлил:

– Ну как же, ты ведь работала с Мечом-23 и все такое…

– А… Что ж, это осталось в прошлом.

Неужели об этом будет упомянуто на ее надгробии? Джейме мысленно представила: «Здесь покоится счастливая женщина, которой однажды довелось поработать с Мечом-23».

– Конечно, – усмехнулся Эдди, к которому уже вернулось хорошее настроение. – Раз сейчас тебе приходится довольствоваться мной!

– Я рада тому, что нам предстоит работать вместе! Насколько я поняла, если этому Вудбери удастся добиться своего, последствия для мировой экономики будут катастрофическими. У нас есть какая-нибудь информация относительно того, какую валюту он собирается потопить?

– Если судить по ситуации на мировых биржах, разумно предположить, что первой жертвой станет американский доллар.

– Но ведь Вудбери американец!

– Думаю, ни о каком патриотизме тут речь идти не может. Просто горстка людей собирается очень и очень хорошо нажиться.

– А мы, миллионы простых людей, разоримся.

– Следовательно, этого человека нужно остановить. Не хочешь ли ты переодеться? – предложил Эдди, надевая сшитый на заказ смокинг. – Если еще не умираешь от желания спать, неплохо было бы спуститься вниз и последить за приезжающими. Вдруг по каким-то причинам сюда заглянет сам Вудбери! Полагаю, надо будет рискнуть и повесить ему «жучок».

– Тут я тебе помогу, – сказала Джейме.

– Да, и… В общем, я взял на себя смелость пополнить твой гардероб, – заявил Эдди. Увидев ее недоуменное выражение, он объяснил: – Это я забирал твои вещи в Хохшпейере. Не обижайся, но то, что может пролежать три месяца в рюкзаке и не помяться, едва ли можно назвать высокой модой.

Действительно, вернувшись в свой номер, Джейме обнаружила в шкафу стильные повседневные вещи и вечерние туалеты. Эдди безошибочно определил все ее размеры.

Пока Ричардс переодевалась и пыталась что-нибудь сделать со своими волосами, ей в голову лезли воспоминания о совместной работе с Мечом-23 – с Яни. Он был легендой даже для жителей Эдема. А произвести впечатление на Садовников не так-то просто. Что бы они подумали, узнав, что она – та женщина, ради которой Яни отказался быть Мечом? Он стал простым Оперативником, которому позволены эмоциональные связи. Затем именно она решила положить конец их взаимоотношениям. Джейме вздохнула. Все по-прежнему называли Яни Мечом-23. Похоже, это звание в чем-то соответствовало титулу президента Соединенных Штатов Америки – даже после того как человек уходил с должности, звание оставляли ему из уважения.

Так как бы поступили обитатели Эдема, узнав, что именно Джейме сделала так, чтобы Меч-23 перестал быть самим собой, после чего его бросила?

Вываляли бы в дегте и облепили перьями? Вывезли бы из города в позорной тележке? К счастью, никто ничего не знал.

Двадцать минут спустя Джейме и Андреа устроились в холле. На Ричардс было черное в спагетти тонких полосок вечернее платье, акцентированное бриллиантовой брошью и серьгами.

«Как много всего может произойти за один только день!» – не удержалась она от мысли.

Проведя вместе с Андреа всего минут десять, Джейме узнала о ключевых действующих лицах предстоящей встречи столько, сколько самостоятельно не выяснила бы и за целый месяц. После каждого имени, упомянутого Андреа, на портативном устройстве Ричардс появлялись фотография и краткое досье, как правило, вместе с шаржами и карикатурами, добавленными невидимым Эдди. Джейме успела понять, что ее напарник прекрасно разбирается в электронике. Однако в ходе этой операции он не мог найти достойное применение своим способностям и выпускал пар с помощью безобидных шуток.