Текст книги "Банковский кредит. Проблемы теории и практики"

Автор книги: С. Соломин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Представляется, что подобный подход понимания уступки права требования, когда перемена лица в обязательстве не влияет на изменение субъектного состава договора, ведет к подмене таких категорий, как «возложение принятия исполнения по обязательству на третье лицо», «договор в пользу третьего лица». Заметим, как при возложении принятия исполнения по обязательству на третье лицо (ст. 312 ГК РФ), так и в договоре в пользу третьего лица (ст. 430 ГК РФ) не происходит замены сторон договора. Более того, в указанных случаях не происходит и перемены лиц в обязательстве. Поэтому высказанное в юридической литературе предположение о возможности уступки прав кредитора на получение кредита другому лицу, не влекущей замены стороны в кредитном договоре, не укладывается ни в одну из конструкций построения отношений между сторонами договора.

Перемена лица на стороне кредитора в обязательстве по предоставлению кредита соответственно влечет замену должника в обязательстве по возврату кредита и уплате процентов, что в конечном счете влечет замену заемщика непосредственно в кредитном договоре. Поскольку при уступке права кредитора на получение кредита происходит замена должника в обязательстве по его возврату, возникает вопрос: требуется ли получение согласия банка на уступку права требования предоставления кредита, поскольку этот же банк является одновременно кредитором в обязательстве по возврату кредита и уплате процентов.

П. Малахов полагает, что «данное право (право требования предоставления кредита. – Авт. ) может участвовать в обороте (хотя и весьма ограниченно) при соблюдении двух условий: только с согласия банка и при условии перевода долга заемщика на другое лицо» [209] . Из приведенного можно сделать вывод, что замена стороны кредитного договора путем уступки права требования получения кредита может быть совершена лишь с согласия банка.

На наш взгляд, подобная уступка права требования, влекущая замену стороны кредитного договора, не может зависеть от согласия банка. Предметом цессии в обязательстве по предоставлению кредита может выступать как существующее право заемщика на получение кредита, так и то право, возникновение которого обеспечено наступлением определенного момента времени. Возможность уступки невозникшего (несозревшего) права не только находит поддержку в научной литературе, но и допускается действующим законодательством.

Так, в свое время И. Б. Новицкий писал: «Право требования, поставленное в зависимость от срока, условия и вообще неокончательно выяснившееся, передать можно: положение нового субъекта права в этих случаях будет такое же неопределенное, как было и у первоначального кредитора; право нового кредитора получит полную определенность только тогда, когда вопрос об условии и прочем разрешится» [210] .

В современной литературе, в частности М. И. Брагинским, высказывается мнение, что «несозревшее право… можно передать, и тот, кто его получит, будет обладать правом в том же объеме, в каком его имел прежний носитель» [211] . В качестве законодательного примера в литературе приводится случай п. 2 ст. 826 ГК РФ, который признает будущее денежное требование перешедшим к финансовому агенту после того, как возникло соответствующее право, а если денежное требование обусловлено наступлением определенного события, то и право возникнет у цессионария в момент, когда указанное событие в действительности наступит.

Действительно, нет препятствий уступить будущее требование о предоставлении кредита, возникшего в силу кредитного договора. При этом такое будущее требование должно быть достаточно определенным и соответствовать по объему и условиям, предусмотренным кредитным договором.

Если требование заемщика о предоставлении кредита, независимо от того возникло оно или возникнет в определенный момент времени в будущем, является достаточно определенным, то обязанность этого же заемщика возвратить кредит и уплатить проценты на него таковым не является. Неопределенностью страдает как материальный объект обязательства по возврату кредита и уплате процентов, так и, в принципе, сам факт возникновения такого обязательства. Так, стороны кредитного договора согласно положениям ст. 821 ГК РФ могут отказаться как от предоставления кредита, так и от его получения. Банк вправе по основаниям п. 1 указанной статьи также уменьшить размер предоставляемого кредита.

Следовательно, в силу своей неопределенности обязательство по возврату кредита и уплате процентов не подпадает под существо будущего обязательства, которое должно обязательно возникнуть.

В момент заключения кредитного договора и возникновения права требования предоставления кредита нельзя вести речь о том, что на стороне заемщика хоть каким-то образом определен долг. При отсутствии обязанности заемщика возвратить долг, а равно обязательства по возврату кредита и уплате процентов нельзя ставить зависимость уступки заемщиком права требования получения кредита другому лицу от получения согласия банка на перевод долга по обязательству возврата кредита, которое отсутствует в принципе, а его материальный объект не может быть четко определен.

Таким образом, реализация права на уступку требования предоставления кредита не может быть поставлена в зависимость от получения согласия банка. Передача же права требовать предоставления кредита другому лицу соответственно влечет замену лица на стороне заемщика в кредитном договоре.

Естественно, что случаи уступки заемщиком принадлежащего ему права требования предоставления кредита крайне редки. Заемщик заключает кредитный договор, поскольку испытывает потребности в привлечении дополнительных денежных ресурсов. Если заемщик теряет интерес в получении кредита, ему ничто не мешает отказаться от получения кредита полностью или частично, уведомив об этом кредитора до установленного договором срока его предоставления (п. 2 ст. 821 ГК РФ). Данное право может быть ограничено законом, иными правовыми актами или соглашением сторон.

При уступке права требования предоставления кредита ни первоначальный, ни последующий заемщик не смогут обогатиться, получить какой-либо дополнительный доход за счет такой уступки. Право требования предоставления кредита не может быть продано, поскольку реализация права на получение кредита, хотя и связана с получением денежных средств в обусловленном кредитным договором размере, создает на стороне заемщика долг, подлежащий возврату через определенный промежуток времени в размере, превышающем полученный кредит. Само право требование получения кредита как таковое не имеет реальной стоимости: должник (банк), исполнив свою обязанность по предоставлению кредита, займет место кредитора в обязательстве по его возврату и уплате процентов. Именно право требования возврата кредита в отличие от права требования предоставления кредита имеет стоимость, сопоставимую с размером денежного долга заемщика.

При уступке «несозревшего» права требования предоставления кредита у банка, в принципе, не могут возникнуть проблемы с обеспечением возвратности кредита, который еще только должен быть предоставлен в определенный момент. Банк может воспользоваться правом отказа в предоставлении суммы кредита полностью или в части по основаниям, предусмотренным п. 1 ст. 821 ГК РФ. Однако, если первоначальный заемщик уступает «созревшее» (существующее) право, то банк лишается права воспользоваться специальными правилами п. 1 ст. 821 ГК РФ. Не может он воспользоваться и общими правилами ст. 451 ГК РФ, предусматривающими возможность изменения или расторжения договора в силу существенного изменения обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора, для обоснования расторжения кредитного договора при изменении субъектного состава на стороне заемщика. Дело в том, что изменение субъектного состава не подпадает под смысл выражения п. 1 ст. 451 ГК РФ: обстоятельства, из которых стороны исходили при заключении договора. Содержание таких обстоятельств можно определить через условия, определенные п. 2 ст. 451 ГК РФ, одновременное наступление которых подводит обстоятельство вообще под обстоятельства, являющиеся основанием для изменения или расторжения договора.

Однако, если замена лица на стороне заемщика не позволяет применить положения ст. 451 ГК РФ для изменения (расторжения) кредитного договора, то таковые могут быть реализованы в случае, когда замена заемщика привела к прекращению действия обеспечительных обязательств (договора залога, поручительства). Именно исчезновение обеспечительных инструментов, которые были предусмотрены при заключении договора, удовлетворяет всем условиям п. 2 ст. 451 ГК РФ, а значит, может выступать основанием изменения или расторжения кредитного договора по инициативе банка в силу существенного изменения обстоятельств.

Если банк желает в принципе предупредить возможное изменение субъектного состава на стороне заемщика, то ему необходимо использовать предоставленные законом инструменты, а именно включить в кредитный договор при его заключении условие о запрете на уступку права требования предоставления кредита либо условие об ограничении такой уступки получением согласия банка. При этом надо иметь в виду, что цессия может быть ограничена и в случае противоречия закону, в частности когда речь идет о целевом кредитовании за счет средств федерального бюджета.

§5. Предмет исполнения кредитного обязательства

Предметом исполнения кредитного обязательства могут быть только деньги, но не иное имущество (вещи). В российском гражданском праве первые работы, связанные с изучением правовой природы денег, датировались концом прошлого века, в частности работы П. Цитовича [212] и М. Литовченко [213] . Тогда самое легальное определение денег строилось на фундаменте экономических категорий. Согласно этому подходу деньги рассматривались как универсальное меновое благо, которое легитимизируется государством как абстрактная единица ценности и всеобщее законное (принудительное) средство.

С правовой точки деньги являются особой разновидностью родовых вещей , которым свойственна «циркуляторная» функция, а именно способность служить всеобщим орудием обращения [214] . Так, Л. А. Лунц отмечал, что деньги, являясь родовыми вещами, «определяются в гражданском обороте не по своим физическим свойствам, а исключительно по числовому отношению к определенной абстрактной единице» [215] . Подобный подход в определении сущности денег характерен и для современной правовой науки. В частности, А. П. Сергеев, определяя деньги как родовые, заменимые и делимые вещи, указывает, что «отмеченные свойства денег определяются не естественными свойствами и количеством отдельных купюр, а выраженной в них денежной суммой» [216] . Отсутствие «физических» признаков характерно и для некоторых других предметов, определяемых родовыми признаками, в частности ценных бумаг.

Общепризнанное деление вещей на индивидуально-определенные и родовые весьма условно и подвижно, что не раз отмечалось в юридической литературе. Тем не менее, содержание термина «родовая вещь» достаточно определенно. Так, еще ст. 66 ГК 1922 г. определяла в качестве таковых вещи, определяемые числом, весом, мерой. Несмотря на то что российский законодатель отказался от закрепления понятия родовой вещи в действующем Гражданском кодексе, содержание его по сравнению с ГК 1922 г. не изменилось: «Если приобретаемая покупателем вещь определена лишь количеством (числом, мерой или весом) и характеризуется признаками, общими для всех вещей данного рода, налицо родовая вещь» [217] . То есть можно вести речь о некоем качественном состоянии или количественной мере ( физических свойствах ), которыми индивидуализируются в гражданском обороте родовые вещи [218] . Однако, учитывая признаки денег как родового предмета (денежной суммы), можно говорить о некотором содержательном несовпадении этих признаков с признаками «физических» свойств всех остальных родовых предметов. Деньги ограничены признаком конкретной суммы, поэтому при предоставлении банковского кредита значение имеет сумма, а не элементы, составляющие эту сумму. Указанная ограниченность дала возможность некоторым ученым говорить «не о роде вообще, а об ограниченном имущественном роде» [219] , т. е. о признании за деньгами признаков вещей ограниченного рода. Так, Б. Л. Хаскельберг и В. В. Ровный определяют, что «ограниченный род в данном случае может определяться по признаку номинала (нарицательной стоимости) денежных средств, которые заимодавец предоставляет заемщику и (или), из числа которых должник обязуется исполнить обязательство, поскольку кредитор согласился принять исполнение именно из этих вещей, остановив свой выбор на вещах этого круга» [220] . Однако заметим, не вдаваясь в дискуссию о природе вещей ограниченного рода, что этими же учеными сделан и другой вывод, согласно которому «помимо особых физических свойств отдельных вещей родовое существо некоторых гражданско-правовых объектов могли бы обеспечивать их биологические качества» [221] . А значит, и они допускают возможность существования отличного от физических свойств признака родовых вещей. Представляется, что денежная сумма, посредством которой выражены деньги (кредит), и есть то родовое существо, отличное от физических свойств большинства объектов гражданских прав.

Выступая всеобщим орудием обращения, деньгам помимо рода свойственны признаки оборотоспособности, заменимости, делимости и непотребляемости.

Деньги оборотоспособны (п. 1 ст. 129 ГК РФ) – они могут свободно отчуждаться и переходить от одного лица к другому в порядке универсального правопреемства (наследование, реорганизация юридического лица) либо иным способом. Однако не все юридические свойства вещей присуще деньгам. Так, если вещи могут быть предметом договоров купли-продажи, то деньги выступают в этой роли не как правило, а, напротив, скорее, в порядке исключения (например, старинные деньги).

При предоставлении банковского кредита денежные средства, как правило, должны быть выражены в рублях, являющихся законным платежным средством, обязательным к приему по нарицательной стоимости на всей территории России (ст. 140, 317 ГК РФ). Кредит может предоставляться в рублях в сумме, эквивалентной определенной сумме в иностранной валюте или условных единицах. Данное право сторон зафиксировано в п. 2 ст. 317 ГК РФ: «...подлежащая уплате в рублях сумма определяется по официальному курсу соответствующей валюты или условных денежных единицах на день платежа, если иной курс или иная дата его определения не установлены законом или соглашением сторон». Поэтому именно использование денежных средств в валюте Российской Федерации определяет их неограниченную оборотоспособность.

Что касается оборота денег, выраженных в иностранной валюте, то необходимо учитывать, что последняя относится к объектам ограниченно оборотоспособным (ст. 129 ГК РФ), поскольку использование иностранной валюты, а также платежных документов в иностранной валюте при осуществлении расчетов на территории Российской Федерации по обязательствам допускается в случаях, в порядке и на условиях, определенных законом или в установленном им порядке (п. 2 ст. 140 ГК РФ, п. 3 ст. 317 ГК РФ). Возможности и условия использования иностранной валюты при банковском кредитовании определяются специальным законодательством о валютном регулировании и валютном контроле. При кредитовании в иностранной валюте в качестве кредита предоставляются средства в денежных единицах иностранных государств, международных денежных или расчетных единицах, относимые Федеральным законом «О валютном регулировании и валютном контроле» [222] к разряду валютных ценностей. Кроме того, Законом о банках и банковской деятельности определен перечень банковских операций, подлежащих обязательному лицензированию, предметом которых может выступать как национальная валюта, так и иностранная.

Деньги заменимы по количеству и роду. При этом заменимость по количеству аналогична заменимости таких вещей, как нефть (заменима по объему и весу), зерно, серийно выпускаемые массовые изделия. Деньги выступают обезличенно как заменимые вещи, определенные родовыми признаками, количество которых установлено в принятых денежных единицах.

Признак заменимости важен при определении сущности исполнения денежного обязательства, а именно исполнение такого обязательства никогда не может стать объективно невозможным [223] . Важно учесть, что для его исполнения значение имеет не столько возможность погашения долга денежной суммой, выраженной в денежных знаках кредита, сколько возможность несовпадения валюты долга и валюты платежа. Так, Л. А. Лунц, определяя признак заменимости одного рода денег другим, справедливо указывал: «Если обязательство должно быть исполнено путем передачи определенной суммы определенных денежных знаков, которые в момент платежа не находятся больше в обращении, то платеж должен иметь место так, будто бы условие о платеже определенными денежными знаками не имело место… в отношении других предметов, определенных родовыми признаками, в этом случае обязательство считалось бы погашенным за исчезновением всего рода…» [224] .

Это же касается и заменимости рода денег в зависимости от разграничения денег на российскую и иностранную валюту. Иностранная валюта может быть предметом исполнения обязательства по предоставлению кредита, что не означает невозможность замены валюты долга при исполнении обязательства. Любое обязательство, материальным объектом которого выступает иностранная валюта, может быть исполнено в национальной валюте Российской Федерации без каких-либо ограничений в пользу иностранной валюты (в частности, не могут устанавливаться комиссия за возможность расчета в отечественной валюте, повышенный курс иностранной валюты по сравнению с установленным в случае расчета в рублевом эквиваленте и т.п.). Как справедливо отмечает В. А. Белов, «речь идет не о простой возможности погасить деньгами (законным платежным средством) долг любого содержания, а о возможности одностороннего выбора должником предмета исполнения между иностранной и национальной российской валютой» [225] . Причем испрашивание согласия кредитора на замену рода исполнения не требуется, поскольку «ущемление прав кредитора здесь не происходит, ибо никто не лишает его возможности приобрести за полученную рублевую сумму необходимый ему валютный эквивалент» [226] .

Деньги делимы. Однако данный аспект имеет двоякий подход. Первый соответствует общему смыслу делимых вещей (ст.133 ГК РФ) – деньги являются делимой вещью, поскольку раздел денег в натуре возможен на деньги (банкноты или монеты) меньшего номинала, т. е. речь идет о размене денежной купюры (монеты) большего достоинства на купюру (монету) меньшего. Второй подход определяет универсальность денег, позволяющий выделить из любого имущества соответствующую часть (долю) посредством ее денежной оценки. Так, происходит при выделении из общего имущества доли сособственника путем выплаты денежной компенсации; при разделе общей собственности, при ликвидации товарищеских отношений посредством превращения в деньги тех предметов, которые подлежат разделу между товарищами; при удовлетворении требований кредитора за счет доли участника общей собственности и т.п.

Деньги относятся к непотребляемым вещам. Однако, если в отношении всех вышеуказанных признаков денег особых разночтений в правовой науке нет, то по поводу возможности потребления денег в гражданском обороте существует как минимум две точки зрения, исходным началом для которых выступают отличное понимание существа денег. Так, Л. А. Лунц, для которого отправной точкой стало определение денег как оборотного капитала, определяет деньги потребляемыми, «поскольку они исполняют свое назначение тем, что получают употребление в качестве платежа, т.е. отчуждаются их собственником… деньги могут быть только однажды использованы в процессе производства» [227] . На потребляемость денег указывают и другие источники. В своей книге «Система римского права» В. М. Хвостов, изучая институт залога в римском праве, отмечает, что в целях обеспечения обязательства должник передавал кредитору в собственность потребляемые вещи (в основном деньги) (курсив мой. – С. С. ), а кредитор после исполнения должником его обязанности возвращал ему такое же их количество назад [228] . Другой же подход основан как на доктринальном понимании непотребляемого предмета, так и сущности денег через теорию прибавочной стоимости (движения капитала). Согласно данному подходу деньги, выступая непотребляемыми, не теряют своих натуральных свойств в процессе их использования. Кроме того, одной из особенностей денег как товара является то, что в нормальном имущественном обороте деньги всегда дают некоторый «прирост» независимо от усилий владельца. Для кредитной сделки, как отмечает Е. А. Суханов, «возврат денег по обязательству всегда предполагает их возврат в соответственно увеличенной сумме» [229] . Другими словами, деньгам всегда свойственно приращение.

Приведенные признаки денег не могли не сказаться на особенностях исполнения обязательства по предоставлению кредита, основанного на кредитном договоре, который помимо всего прочего относится к договорам на передачу имущества в собственность.

К отношениям по кредитному договору применяются правила, предусмотренные для договора займа, если иное не установлено правилами ГК РФ о кредитном договоре и не вытекает из существа кредитного договора (п. 2 ст. 819 ГК РФ). Применительно к договору займа ст. 807 ГК РФ прямо говорит о переходе предмета договора в собственность заемщика: «одна сторона (заимодавец) передает в собственность (курсив мой. – С. С. ) другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определяемые родовыми признаками ...». В определении кредитного договора отсутствует указание на передачу денежных средств в собственность. Но не вызывает сомнений, что с момента предоставления кредитором заемщику кредита он находится в собственности последнего. Подтверждение правила о переходе права собственности на деньги к заемщику по кредитной сделке находим и в п. 1 ст. 823 «Коммерческий кредит» ГК РФ: «Договорами, исполнение которых связано с передачей в собственность другой стороне денежных сумм…» (курсив мой. – С. С. ).

Положения гражданского законодательства о переходе права собственности на предмет договора от заимодавца к заемщику соответствует позиции, изложенной еще в Дигестах, одном из основных источников римского частного права, где заем характеризовался следующим образом: «Дача взаймы состоит в передаче таких вещей, которые определяются весом, числом или мерой, каковы, напр. вино, масло, зерно, деньги; {9} мы даем такие вещи с тем, чтобы они поступили в собственность получающего, а мы в последствии получили бы другие вещи такого же рода и качества» [230] .

Если исходить из такого признака права собственности, как возникновение права собственности в отношении индивидуально-определенной вещи, то, для того чтобы кредит (родовые вещи) можно было рассматривать в качестве объекта права собственности, необходимо выяснить, в какой момент происходит его индивидуализация.

Науке гражданского права известны две системы перехода права собственности, а именно система соглашений (консенсуальная система) и система передачи (традиции). При консенсуальной системе переход права собственности связывается с моментом совершения договора, а при системе традиции – с моментом передачи вещи. Российская доктрина, отдавая предпочтение второй, что вытекает из содержания нормы п. 1 ст. 223 ГК РФ, диспозитивно предполагает возможность и установления иного момента возникновения права собственности (в силу закона или договора), в том числе и на основе консенсуальной системы. Но если для индивидуально-определенной вещи нет необходимости определения момента ее индивидуализации, поскольку она уже по существу является таковой, то для родовой вещи такой момент может определяться, во-первых, если индивидуализация родовых вещей производится в форме передачи последней, которая и приводит к перенесению права собственности на приобретателя, во-вторых, если родовые вещи индивидуализируются независимо от передачи, они становятся индивидуально-определенными, моментом заключения договора, к которому стороны и приурочили переход права собственности [231] .

При определении момента передачи кредита важно учесть, что в регулировании кредитных операций огромную роль играют нормативные акты Банка России, принятые им в соответствии с полномочиями, предоставленными Законом о Банке России. Так, порядок предоставления (размещения) денежных средств, а также их возврат регламентируются положением Банка России от 31 августа 1998 г. № 54-П (изм. от 27 июля 2001 г.) «О порядке предоставления (размещения) кредитными организациями денежных средств и их возврата (погашения)» [232] (далее – Положение БР № 54-П). Согласно п. 2.1 указанного положения предоставление банком денежных средств юридическим лицам осуществляется только в безналичном порядке путем зачисления денежных средств на расчетный счет, текущий или корреспондентский счет, в том числе при предоставлении средств на оплату платежных документов и на выплату заработной платы. Денежные средства физическим лицам предоставляются в безналичном порядке путем зачисления денежных средств на счет физического лица в банке либо наличными денежными средствами через кассу банка. Следовательно, моментом возникновения права собственности будет считаться момент передачи денег кредитором заемщику как приобретателю по кредитному договору, если иное не установлено законом или договором (п. 1 ст. 223 ГК РФ). То есть моментом является непосредственно «физическое получение» наличными или путем перечисления денежной суммы на банковский счет заемщика, что соответствует «системе традиции».

Кроме того, моментом возникновения права собственности у заемщика можно считать и исполнение третьему лицу, которое признается сторонами надлежащим (ст. 224 ГК РФ). Таким образом, кредит может считаться полученным и в других случаях, если кредитор и заемщик установят в кредитном договоре условия, согласно которым передача денежной суммы кредитором согласованному с заемщиком третьему лицу будет считаться получением денег самим заемщиком. О такой возможности писал еще Я. Рубинштейн в своей работе 1936 г.: «Обращение вновь выдаваемой ссуды непосредственно на оплату счетов-фактур, минуя расчетный счет, объясняется тем, что без этого вообще нельзя было бы выдать ссуду» [233] .

В данном случае право собственности заемщика на денежные средства (кредит) возникает не в момент передачи денег заемщику (зачисления на банковский счет заемщика), а в иной момент, устанавливаемый сторонами в кредитном договоре. Такой момент возникновения права собственности не только выступает проявлением системы традиции, но и существенно отличается от консенсуальной системы, где право собственности переходит «с момента заключения соглашения».

Заметим, что в отношении заемных обязательств момент индивидуализации может иметь место задолго до заключения договора, поскольку основанием возникновения такового может стать новация долга, уступка долга. Если же речь идет о предоставлении кредита по институту финансирования под уступку денежного требования, то индивидуализация денежных средств, являющихся предметом уступаемого денежного долга, также происходит до заключения договора. В указанных случаях возникновения момента индивидуализации денежных средств общим является то, что сам факт передачи денег от кредитора к должнику по этим обязательствам отсутствует, поскольку произошел ранее и в силу исполнения других обязательств, выходящих за рамки заемного.

С моментом перехода права собственности на денежные средства (банковской кредит) возникают помимо рассмотренных и другие спорные вопросы, в частности о природе прав на «безналичные деньги», об объеме передаваемых прав в отношении кредита.

С зачислением суммы кредита на счет заемщика обязательство по предоставлению кредита считается исполненным, что должно предполагать поступление кредита в собственность заемщика. Однако при зачислении денежных средств на счет физической передачи денег не происходит. Более того, деньги, находящиеся на счете на основании какого-либо банковского договора, являются собственностью банка. Возникает вопрос: можно ли признать зачисление денежных средств на счет клиента-заемщика исполнением обязательства по предоставлению кредита.

Ответ должен быть утвердительным. Открытие счета может быть осуществлено в силу договора банковского счета (так происходит, когда заемщик, заключая кредитный договор, уже имеет счет в банке-кредиторе) либо в силу исполнения условия кредитного договора, предусматривающего открытие счета заемщику. Но независимо от основания открытия счета отношения по его обслуживанию выходят за пределы кредитного договора и представляют собой самостоятельные отношения банка и клиента, несмотря на то что последний является еще и заемщиком. В идеале процесс кредитования должен быть сведен к тому, что заемщик, получив деньги «на руки», кладет их на банковский счет. Поскольку банк-кредитор и обслуживающий банк совпадают в одном лице, выдача денег наличными с последующим их зачислением на счет поглощаются одним действием – отражением по счету клиента-заемщика денежной суммы, соответствующей размеру предоставляемого кредита. Из изложенного следует, что передача денег при зачислении их на банковский счет клиента-заемщика предполагается.

В свою очередь, в отношении зачисленной суммы клиент приобретает право требования. Существо отношений, связанных с движением денежных средств от банка к клиенту-заемщику, определяет: если денежная сумма не была зачислена на счет клиента-заемщика, то кредит считается непредоставленным, что обусловливает применение к банку-кредитору мер ответственности как к лицу, которое не исполнило условие кредитного договора; в свою очередь, отсутствие денежных средств на счете не приводит к ответственности обслуживающего банка, поскольку обязательства у него по обслуживанию счета в отношении незачисленной суммы денег наступить не могут.

Таким образом, предоставление кредита путем зачисления его на счет клиента-заемщика предполагает, что заемщик, получив кредит, распорядился им посредством зачисления его на свой банковский счет, что, в свою очередь, выступает подтверждением исполнения обязательства банка по предоставлению кредита, возникшего у него в силу заключенного кредитного договора.