Текст книги "Банковский кредит. Проблемы теории и практики"

Автор книги: С. Соломин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Итак, возвращаясь к термину «кредитная деятельность», можно выделить ее следующие сущностные признаки: 1) кредитная деятельность – разновидность банковской деятельности, выступающая ее составляющим элементом; 2) кредитная деятельность – деятельность, представляющая собой систему постоянно осуществляемых кредитных операций (кредитных сделок); 3) кредитная деятельность – деятельность, связанная с размещение денежных средств банка (независимо от источника их формирования) от своего имени и за свой счет; 4) кредитная деятельность, выступая разновидностью банковской, осуществляется надлежащим субъектом (банком или иной кредитной организацией) на основании лицензии Банка России.

Учитывая изложенное, трудно согласиться с мнением, что кредитная деятельность включает помимо операций по предоставлению денег на условиях возврата также операцию по предоставлению «гарантий и поручительств с обязательством выплаты денег в последующем, когда у клиента возникают финансовые трудности» [57] . Только тот факт, что выдача банковских гарантий и поручительств за третьих лиц создает обязанности на стороне выдавшего их банка, позволяет отнести такие операции к пассивным, в которых банк выступает должником, а следовательно, ни о какой кредитной деятельности речи идти не может.

Нельзя согласиться и с мнением, когда авторы категорично определяют принадлежность категорий «кредитная деятельность», «банковская операция» и некоторых других, подлежащих исследованию в настоящей работе, к публично-правовой сфере. Так, В. В. Витрянский определяет, что кредитная деятельность банков как вид банковской деятельности представляет собой деятельность по предоставлению участниками имущественного оборота денежных средств, привлеченных банками (размещенных организациями на банковских счетах и депозитах), основанную на принципах срочности, возвратности и платности [58] . Вместе с тем ученый замечает, что «категория «кредитная деятельность» имеет определенное юридическое значение именно в сфере публично-правовых отношений» [59] . Обосновывается последнее высказывание тем, что кредитная деятельность банков сопряжена с риском возникновения невозможности исполнения ими своих обязательств перед владельцами банковских счетов и вкладов в результате невозврата заемщиками выданных кредитов. Обеспечение же вкладчиков и владельцев банковских счетов, по мнению В. В. Витрянского, «осуществляется Банком России в публично-правовой сфере средствами банковского регулирования и надзора» [60] .

Через установленные требования образования банками специальных резервных фондов, обязательные нормативы деятельности банков и кредитных организаций, а также возможные действия Банка России, направленные на реализацию контрольных и надзорных его функций, В. В. Витрянский определяет публично-правовой аспект категорий «кредит», «кредитная деятельность», не имеющих, по его мнению, ничего общего с понятиями «кредит», «кредитный договор», «заемное обязательство», употребляемыми в гражданском праве [61] .

Нам же представляется, что юридическая природа отношения определяется его собственным характером, а не порядком обеспечения реализации контрольных и надзорных функций Банка России. И если возникшее кредитное обязательство «строится на началах равенства сторон, оно должно быть признано гражданско-правовым, несмотря на административно-правовые методы его защиты» [62] .

Большинство правовых категорий, в том числе и кредитная деятельность, могут быть положены в основу исследований, носящих как публично-правовой, так и частноправовой характер. Непосредственно кредитную деятельность можно рассматривать через государственное регулирование, осуществляемое Банком России, а значит, исследованию будут подлежать публично-правовые отношения [63] . Что не скажешь об исследовании кредитной деятельности, соотносимой с предоставлением банковских кредитов. Последнее носит исключительно частноправовой характер, что не означает исключение публичных элементов при выявлении природы банковского кредитования. Это только небольшой пример, подтверждающий недопустимость установления жестких рамок в определении сущности любого правового явления.

Отнесение кредита, кредитных отношений, кредитования к публично-правовой сфере не ново. Так, Н. С. Малеин в рамках своего исследования 1964 г. отмечал: «Наличие многочисленных специальных норм, регулирующих кредитные отношения, специфические особенности этих отношений, их большое значение в народном хозяйстве и особое правовое положение банка не позволяют согласиться с определением кредитных отношений как гражданско-правовых договорных отношений» [64] . Кредитные правоотношения объявлялись комплексными правоотношениями, органически сочетающими гражданско-правовые и административно-правовые элементы.

В то время (60-е годы XX столетия) основным постулатом признания отношений по кредитованию сложным комплексным институтом советского права, в котором определяющий характер несут административно-правовые (финансовые) отношения, и производный – гражданско-правовые отношения, выступало проявление властных правомочий Госбанка СССР как органа государственного руководства хозяйством [65] .

Необходимость сочетания административных и гражданских правоотношений при банковском кредитовании, где первые превалируют над вторыми, свело на нет проявление частноправовых элементов банковского кредита, что для середины XX столетия, скорее всего, соответствовало государственному подходу осуществления финансового контроля и надзора со стороны Госбанка СССР за хозорганами. Основные аргументы того времени в пользу публичности кредитных отношений можно свести к следующему [66] .

Во-первых, банк и предприятия – не всегда равноправные субъекты отношений по кредитованию; характер отношений определяется прежде всего правовым положением банка как органа государственного контроля, а также принципами планово-целевого банковского кредита.

Во-вторых, несмотря на то что основанием для выдачи хозоргану ссуды являются лимиты кредитования, Госбанк мог и не выдавать их, если в порядке контроля установит, что предприятие не нуждается в ссуде или для ее получения отсутствуют условия, предусмотренные в правилах о кредитовании.

В-третьих, отказ учреждения банка выдать ссуду не может быть обжалован в гражданско-правовом порядке, предприятие не может также применить в отношении банка гражданско-правовые санкции, поскольку право и обязанность существуют, но они не носят гражданско-правового характера.

В-четвертых, не только получение ссуды, но и отказ от нее со стороны хозоргана должен контролироваться банком, поскольку неиспользование запланированных ссуд может свидетельствовать о невыполнении мероприятий, на которые они предназначались, или о нарушении финансовой дисциплины путем привлечения внеплановых средств.

В-пятых, контрольные функции банка по целевому использованию выданных средств не укладываются в обычные рамки договорных отношений.

В-шестых, в условиях социалистической системы хозяйства банки предоставляют кредиты не в целях получения процента; банковский процент по ссудам приобретает значение штрафной санкции [67] .

Н. С. Малеин отмечал тот факт, что «квалификация отношений между банком и хозорганом как чисто гражданско-правовых может быть признана правильной лишь в определенный исторический период» [68] . Ученый вел речь о первой кредитной реформе, которая продолжалась вплоть до 1930 г. {6} , для которой было характерно, что «отношения между банками и хозяйственными организациями принимали форму договорных обязательств, регулируемых нормами гражданского кодекса» [69] . В завершение своего обоснования публичности кредитных отношений Н. С. Малеин писал: «Банку предоставлено право односторонне изменять или прекращать свои отношения с кредитующимся предприятием. Причем основанием для изменения этих отношений служат обстоятельства, не зависящие от выполнения предприятием своих обязанностей перед банком по возврату ссуды… банк вправе вторгаться в отношения между предприятиями и влиять на них» [70] .

Естественно, что изложенный подход признания за кредитными правоотношениями только качества публичных находил в юридической литературе обоснованную критику [71] . Не вдаваясь в подробности такой критики, приведем лишь один пример. Так, О. С. Иоффе, исследуя вопрос проникновения в правовое регулирование кредитной деятельности банка норм различных отраслей, в частности, писал: «Выполняя контрольные функции, банк выступает как орган управления, состоящий в административном правоотношении с кредитуемой организацией. Если он выявит отсутствие необходимых для предоставления кредита предпосылок, это будет означать, что, несмотря на установленный лимит кредитования, гражданско-правовое обязательство по выдаче ссуды не возникло. Если же оно возникло, поскольку необходимые предпосылки имеются, банк, не утрачивая своих контрольных функций, не вправе отказать в выдаче кредита именно потому, что состоит с кредитуемой организацией также в гражданских правоотношениях. То же самое происходит и в процессе использования выданной ссуды. Выявив факт использования ссуды не по назначению, банк управомочен досрочно взыскать ее, но не потому, что выполняет административные функции, а потому, что в ходе их выполнения обнаруживаются обстоятельства, служащие основанием расторжения договора банком как одним из его участников» [72] .

В итоге О. С. Иоффе пришел к выводу, что «не только комплексное регулирование банковского кредита, но и выполняемые банком контрольные функции, не препятствуют признанию и договорного, и основанного на кредитном лимите планового обязательства гражданским, а не административным правоотношением» [73] .

Признание же существования единых многоотраслевых правоотношений, когда «в процессе кредитования… возникают как финансово-правовые, так и гражданско-правовые отношения» [74] , основанием возникновения которых служит не договор, а норма закона, было положено в обоснование хозяйственного права как самостоятельной отрасли права [75] .

Обратим внимание на то, что в 70-х годах дискуссия о природе кредитных правоотношений приобретает частноправовой «оттенок», что в первую очередь объясняется принятием постановления Совета Министров СССР от 3 апреля 1967 г. «О мерах по дальнейшему улучшению кредитования и расчетов в народном хозяйстве и повышении роли кредита в стимулировании производства» [76] и постановления Совета Министров СССР от 22 августа 1973 г. «О некоторых мерах по улучшению порядка кредитования и расчетов в народном хозяйстве» [77] . В частности, последнее постановление впервые для того времени предусматривало возможность заключения кредитных соглашений между банком и кредитующимся хозорганом, что подтвердило наличие обязательственных отношений между субъектами кредитования.

Проводя параллели настоящего времени и недалекого прошлого, можно констатировать, что если в период плановой экономики отдельные этапы ее развития сводились к единому звену (Госбанку СССР), осуществляющему банковское кредитование, надзор и контроль за деятельностью хозяйствующих субъектов, то уже два десятилетия мы ведем речь о наличии двухуровневой банковской системы России, взаимоотношения между которыми хотя и обеспечиваются законом, тем не менее, участники нижнего звена (банки, небанковские кредитные организации, филиалы иностранных банков) согласно ст. 30 Закона о банках и банковской деятельности строят свои отношения с клиентами на основе договоров. Положение данной статьи тем примечательнее, что распространяет свое действие и на отношения, возникающие между Банком России и остальными участниками банковской деятельности.

Кредитные отношения являются отношениями стоимостными. При этом, как верно отмечал И. С. Гуревич, те экономические отношения в сфере кредита, содержанием которых является только движение стоимости, регулируются нормами гражданского права [78] .

Кредитная деятельность, как и любая другая разновидность предпринимательской деятельности, осуществляется в определенных рамках, установленных законом. Именно установлением жестких требований субъектного состава кредитной деятельности, порядка и форм банковского кредитования объясняется исключительность кредитной деятельности.

Представляется ошибочным относить кредитную деятельность только к публично-правовым отношениям, полагаясь лишь на главную цель банковского регулирования и надзора – поддержание стабильности банковской системы, защиту интересов вкладчиков и кредиторов (ст. 56 Федерального закона от 10 июля 2002 г. № 86-ФЗ (ред. от 29 декабря 2006 г.) «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» (далее – Закон о Банке России). Необходимо четко разводить правовые отношения «по вертикали» и правовые (обязательственные) отношения «по горизонтали». В качестве первых выступают отношения по управлению банковской системой Российской Федерации, являющиеся публичными и предполагающие особый предмет и объект исследования, что выходит за рамки настоящей работы. Отношения же «по горизонтали» носят имущественный характер, предполагают договорную основу, совершение частноправовых сделок – кредитных операций (кредитных сделок). Указанные группы отношений («по вертикали» и «по горизонтали») находятся в сочетании и во взаимодействии, но не сливаются друг с другом. «В зависимости от их характера, – писал Я. А. Куник, – они регулируются различными отраслями права» [79] . Тем не менее, «комплексное правовое регулирование не порождает комплексных правоотношений. Правоотношения различных отраслей права могут быть тесно связаны между собой, однако каждое из них включается только в одну отрасль права и не образуют вместе с другими единого комплексного отношения» [80] .

Любое категорическое высказывание ученых как в пользу публичности, так частноправового характера кредитных отношений должно подкрепляться достоверной аргументацией, основанной на исследовании правовой природы таких отношений. Нельзя доказать публичный характер любой правовой категории через терминологический аппарат частного права, так же как и наоборот.

§3. Понятие кредитной операции

При исследовании категории «кредитная операция» вызывают интерес как минимум три правовых вопроса: 1) является ли кредитная операция разновидностью банковской операции; 2) можно ли признать за кредитной операцией как частноправовые, так и публично-правовые характеристики; 3) как соотносится кредитная операция с кредитным договором.

Дискуссия в отношении вопроса о понятии банковской операции ведется уже более полутора десятков лет со дня принятия Закона о банках. При этом одни ученые вводят в обиход термин «сделки банка» [81] , другие предлагают пользоваться термином «сделки в кредитной сфере» [82] , третьи используют термин «гражданско-правовые сделки банка» [83] .

Одним из аргументов отнесения кредитной деятельности к частноправовой сфере выступает наличие кредитной операции как гражданско-правовой сделки, отражающей содержание такой деятельности. При этом кредитная операция соответствует банковской операции по размещению денежных средств на условиях платности, срочности и возвратности. Категория «денежные средства» для цели кредитной операции означает непосредственно собственные денежные средства банка и те денежные средства, которые находятся в распоряжении банка, независимо от основания их зачисления на банковские счета. Последние также обладают правовым режимом собственных денежных средств банка, несмотря на обременения обязательственными правами, вытекающими из договоров банковского вклада и банковского счета.

Обращая внимание на банковскую операцию, выступающую родовым понятием по отношению к кредитной операции, отметим некоторые, на наш взгляд, безуспешные попытки отнести данный термин к публичному праву.

Так, в юридической литературе встречается мнение, что «категория «банковская операция» имеет право на существование только с точки зрения публичных интересов в банковской деятельности» [84] . Не отрицая возможности изучения термина «банковская операция» в публично-правовом аспекте, вызывает возражение та категоричность, с которой некоторые ученые определяют правовую природу банковской операции, содержание которой все же раскрывают через частноправовые характеристики.

Например, О. В. Боброва дает следующее определение банковской операции: банковская операция – «это урегулированные нормами права, публично-правовые отношения, одной из сторон в которых, является банк или кредитная организация, реализующие свою специальную правоспособность посредством гражданско-правовых сделок » [85] (курсив мой. – С. С. ).

Аналогичную точку зрения высказывает А. Г. Братко. По его мнению, банковская операция, составляющая предмет правового регулирования для публичного права, представляет собой регламентируемую банковскими законами и нормативными актами Банка России технологию реализации банковских сделок. В свою очередь, банковскую сделку ученый рассматривает как гражданско-правовую сделку, поскольку ведет речь о том, что при ее совершении стороны действуют по своей воле и в своем интересе согласно условиям договора [86] .

Данный автор твердо стоит на позиции четкого разграничения банковской операции и гражданско-правовой сделки. Он уверен, что банковскую операцию осуществляет только одна сторона – кредитная организация, а сделку совершают две стороны – кредитная организация и ее клиент. Кроме того, он полагает, что банковские операции регулируются нормами банковского законодательства и нормативными актами Банка России, в то время как сделки между кредитной организацией и ее клиентом регулируются нормами гражданского законодательства [87] .

Однако даже при поверхностном анализе подхода А. Г. Братко можно выявить некоторые, на наш взгляд, достаточные основания для того, чтобы не согласиться с ним. Никто, в том числе и указанный автор, не оспаривает, что размещение денежных средств банком относится к банковской операции. Если обратиться к положению Банка России № 54-П «О порядке предоставления (размещения) кредитными организациями денежных средств и их возврата (погашения)» нетрудно заметить, что Банк России относится к размещению денежных средств непосредственно как к гражданско-правовой сделке. В частности, в п. 1.2 данного положения указывается: «В целях настоящего Положения под размещением (предоставлением) банком денежных средств понимается заключение между банком и клиентом банка договора, составленного с учетом требований Гражданского кодекса Российской Федерации».

Достаточно исследовать содержание этого пункта, чтобы определить:

во-первых, что банковская операция – это не технология, а гражданско-правовая сделка;

во-вторых, что банковская операция совершается между банком и ее клиентом;

в-третьих, что Банк России может и должен согласно Закону о Банке России определять порядок осуществления операций по размещению денежных средств и их возврату.

Представляется ошибочным и рассмотрение термина «банковская операция» в качестве комплексной категории, в которой проявляют себя как частные, так и публичные элементы, по тем же основаниям, по которым нельзя рассматривать в качестве таковой (комплексной категории) кредитную деятельность, банковский кредит [88] . Не изменяет гражданско-правового характера банковских операций, не придают им комплексного частно-публичного характера и существующие обязательные правила проведения отдельных видов банковских операций [89] .

Для определения сущности банковской операции необходимо в первую очередь определить признак, по которому в перечне сделок кредитной организации (ст. 5 Закона о банках и банковской деятельности) такие сделки разграничиваются на банковские операции и другие сделки кредитной организации. Статьи 1 и 5 Закона о банках и банковской деятельности позволяют сделать вывод о том, что для совершения банковских операций требуется лицензия Банка России, которую вправе получить только специальные субъекты банковской деятельности. Другие же операции кредитной организации, видимо, могут осуществлять и иные участники финансового рынка. Другими словами, речь идет о сделках, право на совершение которых отнесено к специальной правоспособности кредитной организации и которые соответственно включаются в объем общей правоспособности субъектов предпринимательской деятельности или требуют наличия разрешения (лицензии), отличной от лицензии на совершение банковских операций.

Тем не менее, некоторые ученые, в частности К. Т. Трофимов, высказывают некоторую озабоченность в связи с неясностью критерия разграничения, «по которому ст. 5 Закона о банках определяет одни действия как операции, а другие – как сделки», а также с «существованием этих терминологических различий» [90] . Дело в том, что, по мнению ученого, некоторые сделки, подпадающие под часть 3 ст. 5 Закона о банках, по своей природе должны быть отнесены к исключительной компетенции кредитной организации, иные же могут совершаться и другими лицами, не обладающими специальной лицензией [91] . Из числа иных сделок кредитной организации К. Т. Трофимов предлагает к числу банковских операций отнести финансирование под уступку денежного требования {7} , хранение ценностей в банке, хранение ценностей в индивидуальном банковском сейфе.

При выявлении особенностей сделок кредитной организации, указанных в ч. 3 ст. 5 Закона о банках и банковской деятельности, через сопоставление их с банковскими операциями важно учесть, что включение некоторого числа сделок в перечень сделок кредитной организации имеет целью вывести их правовой режим из правового режима тех видов деятельности, в отношении которых установлен законодательный запрет на их совершение кредитными организациями, т.е. из режима производственной, торговой и страховой деятельности. Законодатель допускает возможность осуществления действий, предусмотренных ч. 3 ст. 5 данного Закона, в рамках предпринимательской деятельности кредитной организации, несмотря на то что осуществление таких действий выходит за пределы банковской деятельности.

Учитывая изложенное, особую важность приобретают моменты возникновения общей и специальной правоспособности кредитной организации, дающие право на осуществление соответственно других сделок кредитной организации и банковских операций. Так, возникновение общей правоспособности у кредитной организации соотносится с моментом наделения субъекта статусом кредитной организации, что совпадает с моментом регистрации таковой в качестве юридического лица. Специальная правоспособность кредитной организации возникает с момента получения лицензии на осуществление банковских операций. Поскольку получению лицензии предшествует не только регистрация, но и установленный ряд действий, которые должна совершить кредитная организация (в частности, полностью внести сумму уставного капитала кредитной организации в заявленном размере в течение одного месяца), момент получения такой лицензии не может совпадать с моментом регистрации.

Можно предположить, что правом на совершение всех сделок, указанных в ч. 3 ст. 5 Закона о банках и банковской деятельности, обладает кредитная организация как юридическое лицо независимо от наличия или отсутствия лицензии Банка России на совершение банковских операций. Однако исходя из правовой природы таких сделок реализовать данное право можно лишь с момента получения лицензии Банка России.

Так, в отношении поручительства гражданское законодательство не ограничивает состав субъектов, способных выступать на стороне поручителя (ст. 361—367 ГК РФ), а, следовательно, поскольку выдача поручительств не противоречит существу банковской деятельности, что подтверждается включением данной сделки в перечень сделок кредитной организации, банк (кредитная организация) вправе совершать такие действия даже в том случае, если они имеют систематический характер и направлены на получение прибыли.

Реализовать же данное право, а именно возможность выступить поручителем, кредитная организация сможет лишь тогда, когда получит право на совершение операции по открытию и ведению счетов физических и юридических лиц, поскольку выдача поручительства предполагает наличие отношений, связанных с взаиморасчетами не только с должником по основному обеспечиваемому обязательству, но и с кредитором последнего.

В отношении приобретения права требовать от третьих лиц исполнения обязательства в денежной форме отметим, что данное действие соответствует либо исполнению обязательства уступки денежного требования при консенсуальной конструкции договора финансирования под уступку денежного требования, либо определению момента заключения реального договора финансирования под уступку денежного требования (глава 43 ГК РФ). Согласно ст. 825 ГК РФ «в качестве финансового агента договоры финансирования под уступку денежного требования могут заключать банки и иные кредитные организации, а также другие коммерческие организации, имеющие разрешение (лицензию) на осуществление деятельности такого вида».

Из процитированной нормы следует, что требование о необходимости получить лицензию распространяется на все коммерческие организации за исключением банков и иных кредитных организаций, в отношении которых законодатель предъявляет лишь одно требование – наличие статуса банка или иной кредитной организации. Однако выступить в роли финансового агента банк (иная кредитная организация) сможет только после получения лицензии на осуществление банковских операций, поскольку встает вопрос о расчетах между финансовым агентом и клиентом, финансовым агентом и должником клиента, что, естественно, невозможно без открытия счетов и осуществления по ним операций.

При исследовании сущности финансирования под уступку денежного требования обращает на себя внимание тот факт, что отношения, связанные с таким финансированием, основанные на консенсуальной конструкции договора, по своей природе весьма схожи с отношениями, возникающими из кредитного договора. Как в том, так и в другом договоре речь идет о передаче денежных средств с последующим возвратом определенной денежной суммы. В случае финансирования под уступку денежного требования присутствие в отношениях кредитных элементов позволяет предположить возможность отнесения сделки, упомянутой в абз. 3 ч. 3 ст. 5 Закона о банках и банковской деятельности, к разряду банковских операций.

Таким образом, право на выдачу поручительств за третьих лиц и право требовать от третьих лиц исполнения обязательств в денежной форме возникают с момента приобретения статуса кредитной организации. Реализация указанных прав сопряжена с необходимостью получения лицензии на осуществление банковских операций, которые опосредуют отношения, связанные как с выдачей поручительств, так и с приобретением прав требований.

К режиму данных сделок следует отнести и осуществление операций с драгоценными металлами и драгоценными камнями в соответствии с законодательством Российской Федерации. Совершение операций с данными объектами возможно независимо от наличия лицензии на совершение операций с драгоценными металлами {8} . К перечню таких операций относятся: принятие драгоценных металлов (драгоценных камней) в качестве обеспечения исполнения обязательств; хранение драгоценных металлов (драгоценных камней) в хранилищах ценностей кредитных организаций; транспортировка драгоценных металлов (драгоценных камней) силами и средствами инкассаторской службы кредитной организации; использование принадлежащих кредитной организации драгоценных металлов и драгоценных камней для обеспечения своей деятельности в социально-культурных и иных, не связанных с извлечением прибыли, целях. Эти операции реализуются по договорам посреднических услуг (комиссии, агентирования и т.п.) через уполномоченные организации (индивидуальных предпринимателей) в соответствии с законодательством Российской Федерации [92] .

Возможность совершения перечисленных операций также сопряжена с получением лицензии на осуществление банковских операций, поскольку именно банковские операции опосредуют отношения, связанные с оборотом драгоценных металлов и драгоценных камней.

Под режим общей правоспособности кредитной организации подпадают и другие поименованные в ч. 3 ст. 5 Закона о банках и банковской деятельности сделки кредитной организации. Исключение составляют операции доверительного управления денежными средствами и иным имуществом по договору с физическими и юридическими лицами. Причем речь идет не об индивидуальных договорах доверительного управления, для совершения которых достаточно лицензии на совершение банковских операций (ст. 6 Закона о банках и банковской деятельности), а о том случае, когда путем аккумулирования денежных средств и ценных бумаг учредителей доверительного управления для последующего доверительного управления этим имуществом кредитной организацией – доверительным управляющим в их интересах создается Общий фонд банковского управления (ОФБУ) [93] . В данном случае Банк России не только желает удостовериться в надежности кредитной организации (в частности, ОФБУ может быть создан не менее чем через год с момента государственной регистрации кредитной организации), но и требует наличия лицензии профессионального участника рынка ценных бумаг, если объектом доверительного управления выступают ценные бумаги. Кроме того, установлена обязательность регистрации ОФБУ в территориальном учреждении Банка России, а, следовательно, только с момента такой регистрации можно вести речь о праве на совершение операций доверительного управления имущественным комплексом, в качестве которого выступает ОФБУ.

Итак, можно заключить, что для совершения сделок, названных в ч. 3 ст. 5 Закона о банках и банковской деятельности, кредитной организации нужна лицензия на осуществление банковских операций, несмотря на то что такие сделки не входят в перечень банковских операций, а значит, не могут отражать содержание соответствующей лицензии Банка России. Другими словами, возникновение у кредитной организации права на осуществление иных сделок не связано с наличием лицензии на осуществление банковских операций, однако реализация этого права всецело зависит от наличия последней.

Но, если совершение и банковских операций, и иных сделок кредитной организации зависит от получения лицензии на совершение банковских операций, каково же значение разграничения всех сделок кредитной организации на банковские операции и другие сделки кредитной организации?