Текст книги "Вуду в мегаполисе"

Автор книги: С. Блэк

Соавторы: Кристофер Хайатт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Некоторые атрибуты религии Диониса – музыка, секс, наркотические вещества, спиртные напитки, животные жертвоприношения, одержимость, танцы и экстаз – гораздо ближе к вуду, чем может показаться на первый взгляд. В таком сопоставлении есть определенный смысл, поскольку обе религии по своей природе органичны и чувственны; новая христианская религия и культ Диониса, и вуду объявила злом.

Многие антропологи сходятся во мнении, что все «примитивные» религии имеют общий корень. Это мнение основано на предположении, что все люди имеют сходные потребности и желания и что эти потребности в большинстве своем оказываются низменными и упрощенными.

Однако вопрос о природе этих потребностей и мере их «простоты» остается открытым. Обыкновенные боги плодородия не были придуманы только для улучшения урожая – они сослужили человечеству гораздо более значительную службу.

Антропологи используют чисто утилитарный подход – другими словами, они исходят из того, что боги были нужны человеку с практической точки зрения. Судя по всему, подобный подход удовлетворяет многих, особенно тех, кто называет себя прагматиками и материалистами.

Пожалуй, самое полное «развенчание» религиозного опыта произошло, когда социологи объявили: место Бога заняло общество. Если это соответствует действительности, значит, мы имеем возможность еще раз убедиться в том, что эволюция – или «прогресс» – вовсе не обязательно предполагает улучшение.

Мы же считаем, что всякая истинная религия существует для того, чтобы люди «кайфовали» (да простят нам слово из уличного жаргона). В свое время состояние экстаза, возвышения к Богу было, по крайней мере, не менее важным, чем обеспечение плодородия. Быть полным Бога значило быть полным жизни и силы.

Сила, экстаз и радость

Как в религии вуду, так и в культе Диониса особую роль играют женщины. Они не только выполняют функции прислуги, но одновременно являются активными и сильными участницами, зачинщицами и лидерами мистерий. В основной же массе христианских обрядов и церемоний женские роли совершенно отсутствуют, поскольку христианство на протяжении всей истории считало женщин низкими, порочными и грязными созданиями.

Дионис и его женщины экстатичны – одержимы мощными силами, которые чаще всего бывают силами радостными, силами «веселья винного». Но в христианском мире – мире разврата, порока, боли и страданий – веселье тоже оказывается недопустимым явлением.

Экстаз, иногда называемый «безумием», предполагает утрату контроля. Для христианства это прямая угроза. Боязнь экстаза, или безумия (дьявольской одержимости) в этой религии настолько сильна, что многие христианские писатели считают рок-н-ролл знамением Апокалипсиса, о котором предупреждал святой Иоанн Богослов. Возможно, в определенном смысле христиане правы: мировоззрения действительно меняются – ну и что из этого?

Некоторые элементы культа Диониса – такие, как жертвоприношение животных, экстаз, одержимость, наркотические вещества, вино, оргии, музыка и танцы, – поразительно напоминают составленный Карлом Рашке перечень сатанинской атрибутики в современном мире.

Дионис – бог не только веселья и созидания, но также разрушения, смерти и изменений. Поэтому возрождение вудуизма и обращение к нему белых людей знаменует начало перехода от христианского миропонимания к чему-то совершенно иному. Тем, кто считает христианство более высокоразвитой религией, нежели религию древних греков и вуду, такая точка зрения может показаться регрессивной; мы же считаем, что вудуизм и культ Диониса, наоборот, стоят выше христианства. Следует отметить, что в наше время популярность вудуизма и культа Диониса быстрее всего растет среди людей, занимающихся наукой и высоким технологиям. Вряд ли можно считать это признаком регрессивности.

Распад нуклеарной семьи

Главным пунктом истерии по поводу наступления «сатанизма» является распад нуклеарной (то есть состоящей только из родителей и детей) семьи. Во времена великих перемен повсеместно происходит расшатывание системы власти и владения собственностью, возникают и исчезают различные типы организаций, так что понять страх Рашке и ему подобных вполне можно. Христианство – это все, что они знают. Они предполагают, что христианство и мораль, которой они придерживаются, являются фундаментом всякого прогресса. Для них государство, церковь и нуклеарная семья и есть та Троица, которая, как ничто другое в новейшей истории, способствует торжеству посредственности. Безусловно, так и должно быть: ведь конформизм и посредственность – это как раз то, что нужно.

Нуклеарная семья, нередко определяемая словосочетанием «традиционные семейные ценности», допускает существование вполне определенных линий контроля (владения) и гораздо легче поддается статистическим манипуляциям, нежели семья расширенная. Вся система налогообложения в Соединенных Штатах построена таким образом, чтобы соответствовать этой структуре владения.

Государство всегда интересовалось характеристиками, которые легко поддаются учету. Нуклеарная семья значительно облегчает процессы налогообложения, соцобеспечения и наследования. Но надо помнить о том, что такой тип семьи распространился только после промышленной революции, когда частицы расширенных фермерских семей стали откалываться и направляться в города, чтобы работать на заводах.

Вудуизм и культ Диониса предполагают совершенного иной тип семьи. Инцест не является редкостью, а само понятие семьи оказывается весьма размытым. То, что Рашке называет распадом нуклеарной семьи, в действительности представляет собой процесс возрождения расширенной семьи – то есть семьи, которая включает в себя, кроме родителей и детей, также ближайших родственников и даже умерших предков. Место «домов-крепостей» вновь занимает «большая деревня».

Вудуистское мировоззрение

С точки зрения белого человека, вудуизм – это поклонение духам, богам или демонам. На самом же деле мировоззрение вудуиста – мировоззрение в высшей степени мистическое и холистическое. В нем нет разделения между материальным и духовным миром. И, хотя в религии вуду есть свои «священники», которых называют унганами или бокорами в зависимости от типа используемой ими магии (черной или белой), вудуистская философия учит, что достигнуть прямого контакта с демонами или духами можно и без непосредственной помощи священников и других духовных институтов. В этом смысле вуду более демократично и менее материалистично, чем христианство. Вудуист не верит в первородный грех, как не верит и в то, что был рожден исключительно для поклонения Богу.

В сущности, вудуист – это прагматик и экстатик. Он исполняет свои ритуалы и возносит молитвы, чтобы получить от этой жизни то, что ему нужно, и притом немедленно. В этом смысле он находится ближе к тому, что «белые маги» называют «черной магией». «Белые маги» утверждают, что магией можно пользоваться лишь для духовных целей или из альтруистических побуждений. Если вы занимаетесь магией для личных нужд или чтобы нанести вред другому – значит, это «черная магия». Такие рассуждения являются плодом христианской философии морали, но не имеют ничего общего с реальной магией, как она есть.

Христианская философия морали зиждется на самоотречении, тогда как вуду основывается на самоосуществлении.

Мир вуду – это мир живой. Этот мир не похож на наш, в котором Бог настолько отдалился от своих созданий, что ни Бог, ни создания эти уже не кажутся живыми. Для вудуиста, как и для поклонника Диониса, Бог есть нечто непосредственно существующее здесь и сейчас. Кровь, танцы, музыка, мир мертвых – все это лишь подтверждает непосредственное существование Бога.

Вудуизм не только практичен (его интересует конечный результат), но и экстатичен. Для того, чтобы добиться экстаза, во время которого дух проникает в тело, вудуист использует алкоголь, музыку, жертвоприношение животных и иногда секс. Затем дух овладевает телом и человек перестает быть самим собой. Для христианина это – одержимость, зло. Вселившимся духом может оказаться дух умершего человека или дух божества; как и в культе Диониса, акт одержимости может использоваться для оказания почтения мертвым.

Вудуисты кормят духов умерших и относятся к ним с благоговейным ужасом и восхищением. Эти духи считаются наставниками и мстителями.

Как вудуист, так и поклонник Диониса остро осознают, насколько взаимосвязаны жизнь и смерть. Причем эту взаимосвязь они понимают не только в диалектическом, но и в синтетическом аспекте. Каждое рождение – это не только новое начало, но и новый конец. Когда человек глубже проникает в жизнь и встречается со смертью, возникает нечто, называемое безумием или одержимостью. В этот момент создается что-то новое. Поклонники Диониса вполне осознавая! власть умерших и реальность существования Подземного царства. Как и вудуисты, они знали, что жизнь утверждается в то же время в той странной, иногда ужасающей связи со смертью, которую человек может актуализировать посредством ритуала. Мир иной необходим вудуисту (как и поклоннику Диониса) как условие существования этого мира. Причиной, побуждающей живых устанавливать контакты с мертвыми, является не только страх, но и неуничтожимое присутствие смерти в жизни. Жизнь не отделена от смерти, как это кажется нам, современным людям. Так называемые «примитивные» религии обладают пониманием экстатичности реальной жизни и ее непрерывности.

Где же можно найти экстатическое начало в современном мире? В вечернем футбольном матче по понедельникам? В воскресной церковной службе? В субботнем пикнике? В придорожном баре? По сравнению с миром вуду и Диониса, в нашем современном мире происходит прискорбно мало действительно важных событий. Наши религии требуют, чтобы во время тех скудных ритуалов, которые они могут предложить, мы оставались пассивными наблюдателями. Все наше общество ориентировано на пассивную безопасность. Занятия некоторыми опасными и требующими определенного риска видами спорта подвергаются значительному регулированию и облагаются громадными налогами. Они воспринимаются как забавы для богатых или как знак бунтарства.

Со строго психофизиологической точки зрения, поклонение Дионису и практика вудуизма требуют полного эмоционального освобождения от обыденных характеристик повседневной жизни.

Вудуизм и культ Диониса требуют активного участия, тогда как христианству необходима пассивность. В этих мировоззрениях понятиям сакрального и профанического отводятся диаметрально противоположные места. То, что западный человек называет безумием (то есть активность), для вудуиста священно; то же, что для нас нормально (то есть пассивность, беспомощность и зависимость), для вудуиста лишено всякой ценности. Оргастическое раскрепощение вудуистов и дионисийцев христианину кажется жестоким, злым, бесчеловечным и безумным. Современный психолог, несомненно, согласится с тем, что безумие (Наше современное определение сумасшествия во многом почерпнуто из религиозных верований. Например, сходные характеристики имеют сумасшествие и одержимость демоном. Но если бы нашей религией был вудуизм, то мы, наверное, считали бы безумным человека, который никогда не был одержим демоном) лежит в основе такого поведения. Одержимость демоном, как мы уже говорили, в наше время считается психопатологией.

В качестве эксперимента попробуйте отделить бесхребетных и слабых от безумных и экстатичных. Попробуйте отделить сексуальных от лишенных сексуальности. Попробуйте отделить властность от отказа от всякой власти. Занимаясь этим, вы увидите, что анемичное состояние современного человека отражается в самом стиле его жизни и в его религии. Все, буквально все вокруг нас, по идее, либо аморально, либо незаконно, либо просто опасно.

Хозяин «дома-крепости» всегда считал перемены безумием и рассматривал их как угрозу своей собственности, своей безопасности, поскольку у него не было ни воли, ни средств защитить себя. Вот почему говорят, что христианство – это религия богадельни. (Эту мысль прекрасно сформулировал Гете. В своем письме фрау фон Штайн от 8 июня 1787 г. он пишет: «Я полагаю, что со временем гуманность восторжествует; боюсь только, что при этом мир превратится в одну большую больницу и каждый человек станет сиделкой для другого»)

Вуду и культ Диониса пытаются подражать силе и славе Бога. Живой ритуал величествен, он не просто символичен, но реален. Созидание и разрушение, пребывание в жизни и смерти – таковы эти религии. Мир для них – живой и полный смысла, и Бог существует, живет, действует в этом мире, причем не как историческая личность иди бестелесная догма. Бог – это живая реальность.

Глава 9

Кристофер С. Хайатт

«Духи и теория магии»

Во всем мире известны три компонента магии: взаимодействие разума с разумом, взаимодействие разума с материей и общение с бестелесными организмами то есть духами. Все остальное, начиная с астральных планов и заканчивая подъемом энергии кундалини – не более, чем аспекты названных трех разделов.

Эту главу мы начнем с логических рассуждений по поводу существования (или несуществования) духов. Поскольку наша предыдущая книга («Сделки с Дьяволом») вдруг вызвала яростные нападки со стороны совершенно неожиданных оппонентов, мы решили, что стоит заодно обсудить наш американо-европейский страх перед сверхъестественным.

Мы будем говорить не только о страхе, укоренившемся в сердцах представителей среднего класса иудео-христианской Америки, но и о страхе, присущем эзотерическим и оккультным группам. В частности, у нас есть несколько «предупреждений», основанных на нашем обширном опыте и адресованных потенциальным членам таких групп.

Ранее в этой книге мы уже приводили примеры шизоидной реакции отдельных людей на спиритические явления. С одной стороны, официально признанные религии и (за некоторыми исключениями) эзотерические традиции в той или иной форме занимаются вопросами «жизни после смерти». Протестанты иногда могут потолковать о небесных сферах, у оккультистов есть различные теории реинкарнации, и т. д. В любом случае предполагается существование духов – без них просто невозможно обойтись. Но многие оккультные организации в США (вроде тех, что привлекают к себе белых граждан среднего достатка) восхваляют идею потусторонней жизни и одновременно догматически утверждают, что «посвященные» якобы знают: все «духи» суть на самом деле «юнгианские» архетипы или что-то вроде вторичного раздвоения личности. Судя по всему, столь очевидное противоречие ускользает от внимания большинства членов этих групп, будь то последователи викки, церемониальной магии или Алистера Кроули. Все эти группы заявляют, что занимаются практической «магией», они даже вызывают невидимых разумных существ. Многолетний опыт общения с такими группами позволяет нам с уверенностью заявить: в подавляющем большинстве они не занимаются ничем, даже отдаленно напоминающим магию…

Джексон однажды разговаривал с членом подобной «магической» группы. Темой разговора был полтергейст. Так вот, собеседник Джейсона отстаивал гипотезу, согласно которой причиной всевозможных проявлений полтергейста является «бессознательное» (трудно сказать, что под этим подразумевалось) потревоженных детей – обитателей данного дома. Когда ему указали на то, что значительное количество зарегистрированных и исследованных случаев полтергейста имело место в домах, где либо не было детей, либо вообще никто не жил (там действие полтергейста фиксировалось автоматическими камерами), спорщик в ярости молча выбежал из комнаты.

Почему? Объясните, пожалуйста, почему эта тема оказывает столь мощное эмоциональное воздействие на такое количество разных людей – не только на среднестатистического прохожего, малосведущего в данных вопросах, но и на индивидуумов, заявляющих о своем серьезном интересе к превращению в «адептов»? Ведь любой человек, который воспитан в условиях культуры, подавляющей психические явления и сводящей серьезные разговоры о нечеловеческом разуме к «библейским сказкам» (как это делается в христианской, иудейской и исламской культуре), испытает катастрофический шок, столкнувшись нос к носу с настоящим феноменом. В большинстве же эзотерических групп подход к этим явлениям почти ничем не отличается от церковного. Для таких людей одна-единственная встреча с «привидением» или НЛО может оказаться самым разрушительным впечатлением жизни, потому что такая встреча изменяет абсолютно все.

Просматривая материалы, написанные квалифицированными исследователями психики (психологами, психиатрами, психотерапевтами), мы не раз наталкивались на замечания, свидетельствующие о нежелании упомянутых специалистов рассматривать заявления любителей оккультных наук, поскольку оккультизм, по их мнению, – это «компенсационное поведение, призванное скрыть ощущение собственной неполноценности». К сожалению, это определение оказывается справедливым для девяноста пяти процентов членов всевозможных «магических» организаций. Мы не хотим этим сказать, что не существует действительно умных людей, серьезно занимающихся магией – они есть, и мы с ними встречались. Есть среди них и богатые, и знаменитые. Если такому человеку случается попасть в «магическую» группу, он быстро разбирается, что к чему, и покидает ее.

В принципе, каждому, кто убеждает себя, что магия – явление психологическое, достаточно утром взглянуть на себя в зеркало. Он увидит в нем адепта. Зато столкнувшись с теми, кто провел определенную работу и испытал ее «сверхъестественные» результаты (физически улучшив качество своей жизни), такой адепт, снова заглянув в то же зеркало, увидит в нем неудачника. Конечно, реагировать враждебностью легче, чем изменить свой образ жизни.

У нас было много контактов с последователями викки в Южной Калифорнии. Предводителями всех викканских групп неизменно оказывались крикливые, до неприличия разжиревшие матроны (таких Израэль Регарди называл «женщинами-палатками»), которые на каждом собрании группы ставили перед собой, наверное, единственную цель – растолкать и задавить окружающих. Как правило, это сопровождалось словесным морализаторством (например: «это черная магия!», или «он несет на себе бремя плохой кармы») на уровне воскресной школы? Эти люди провозглашают себя природными мистиками; однако их клиническое ожирение, презрение к гигиене, непременная сигарета во рту и постоянные конфликты говорят совсем о другом. Как-то Джейсону дали прочесть особенно помпезную морализаторскую статью в журнале «Нео-язычник». Придя в раздражение от этого бреда, Джейсон спросил об авторе: «Она, небось, килограмм сто пятьдесят весит?». Друг, показавший ему статью, слегка обиженно заявил, что знает автора и что эта женщина скорее худощава. Тогда Джейсон заглянул ему прямо в глаза и спросил: «И все-таки: что у нее за проблемы?» После короткой паузы друг признался: «Ну-у, у нее небольшое косоглазие и нервное расстройство».

Мы не хотели бы показаться жестокими. Наша цель – просто сказать некоторую нелицеприятную правду о движении «Нью Эйдж» и ему подобных. Если вы решили вступить в магический орден (или церковь) и на первом же собрании оказываетесь среди сплошь одноглазых людей – подумайте хорошенько, не вступаете ли вы на самом деле в общество одноглазых? Сейчас мы говорили о викке; но в качестве примера можно было бы использовать практически любую другую группу, начиная с теософов и заканчивая различными последователями Кроули, «Золотой Зари» или Лавэя (Антон Лавэй – основатель к глава американской «Церкви Сатаны»).

Все дело в том, что провозглашаемые этими группами цели или программы ни в коем случае не являются реально осуществимыми. Так и получается, что в одном случае вы сталкиваетесь с располневшими курильщиками, объявляющими о своем «единстве с природой», а в другом – с последователями Кроули, которые, приняв девиз «Делай, что хочешь!», тем не менее страдают в раздумьях, одобрил бы старина Алистер аборты или противозачаточные средства. Тот круг психических атлетов, который когда-то создавал Кроули, сейчас находится под пятой религиозных чудаков, обнаруживших, что их мессия «всего лишь умерший англичанин, который брил себе голову». В группах, основная цель которых – избавить членов от чувства собственной неполноценности, истинное стремление к овладению высшими духовными способностями не приветствуется, ведь это требует значительной работы над собой (чего стараются избегать), и если уж кто-нибудь из участников группы достигнет результатов на этом поприще, остальные всегда найдут «уважительную причину» избавиться от такого энтузиаста.

Эти оккультисты, даже будучи действительно заинтересованными, явно не в состоянии совладать с эмоциональным потрясением, а иногда и вполне оправданным страхом, вызванным спиритическим явлением. Возможные выгоды подобной встречи их не прельщают, поскольку такие люди в большинстве своем давно смирились с жизнью на грани нищеты и с работой где-нибудь в отделе отправки корреспонденции.

Вот еще одна причина враждебности или, как минимум, безразличия к духовным феноменам: желания большинства членов подобных групп не идут дальше того, чтобы нарядиться субботним вечером в причудливые одежды, провести небольшой религиозный ритуальчик и, наконец, вознаградить себя бокалом-другим пивка. В этом нет ничего дурного, если, конечно, работа в группе предусматривает также серьезные мероприятия – только вот до серьезного-то обычно и не доходит. Фактически, опыт восприятия психических или сверхъестественных феноменов оказывается тем, чего в этих группах меньше всего желают. Добавьте к этому ужасающее невежество в отношении литературных источников по психическим явлениям (которые следовало бы поставить на первое место в табель приоритетов) – и вы получите исчерпывающую картину очередного «оккультного движения», под тонкой и прозрачной оболочкой которого кроется обычная пустота.

Все это разительно контрастирует с атмосферой в субкультуре вуду. Как и всякая истинная магия, вудуизм создавался для удовлетворения физических и духовных потребностей. Независимо от того, как совершается ритуал – самостоятельно или с привлечением сантеро, палеро либо бокора, – от него ожидают конкретного (порой жизненно важного) результата. Мы уже рассказывали о некоторых своих впечатлениях по данному поводу – определенная «помощь» оказывалась даже при обработке материала данной книги. Несколько раз Джейсон не мог отыскать в каком-то месте ботанику, хотя и знал, что она существует. И каждый раз где-нибудь в ресторане или на приеме он встречал какого-нибудь незнакомца, который без всяких наводящих вопросов, иногда даже посреди совершенно не связанного с вуду разговора, вдруг упоминал, что видел ботанику там-то и там-то. Джейсон записывал координаты, и работа над книгой получала свое продолжение.

Серьезный разговор о духах мы начнем с цитаты из Карла Юнга, которую мы также использовали в книге «Сделки с Дьяволом»:

Однажды я довольно долго обсуждал вопрос их идентификации с другом Уильяма Джеймса, профессором Хислопом из Нью-Йорка. После рассмотрения всех относящихся к делу вопросов он признал, что все эти метафизические явления лучше объясняются с позиций гипотезы о духах, нежели с точки зрения качеств и особенностей бессознательного. Тут, основываясь на моем собственном опыте, я вынужден признать его правоту. Будучи вынужденным сохранять скептицизм в каждом конкретном случае, в целом я должен признать, что гипотеза о духах позволяет получить на практике лучшие результаты, чем какая-либо другая.

Мы думаем, каждому, кто читал работы Юнга и материалы о нем самом (особенно те, что были опубликованы только после его смерти), ясно: Юнг верил не только в буквальное существование духов, но и в значительную часть того, что традиционно считается оккультным знанием. Таким образом, вы можете верить в то, что юнгианские архетипы находятся «только в вашей голове», а вот сам Юнг совершенно определенно в это не верил.

Мы рекомендуем вам также прочесть работы британского писателя Колина Уилсона, особенно «Полтергейст» и «За пределами оккультного»; в них вы найдете не только общее описание истории исследований спиритических явлений, проведенных квалифицированными учеными, но и множество сведений анекдотического характера. Особую ценность этим поистине энциклопедическим книгам придают рассказы К. Уилсона о том, как он пришел к выводу, что духи являются не только ментальным феноменом, но и реально существуют.

Конечно, из этого не следует, что распознать духа всегда просто – как раз нет! Например, «реален» или нет дух, явившийся вам во сне? Для подавляющего большинства людей ответ определяется исключительно их культурной программой.

Наши понятия об «индивидуальности» кажутся нам естественными, но на самом деле они тоже целиком зависят от того, где и как мы воспитывались. Утверждают, что китайские коммунисты «напоминают роботов». Но ведь мы – такие же роботы, как и они – ни на йоту больше, ни на йоту меньше. Мы ощущаем центр нашего сознания внутри нашей черепной коробки и считаем это доказанным фактом. Мы можем ощущать его физически. Но ведь в других культурах исторически складывалось так, что физически ощущаемый центр сознания находился в сердце, или в солнечном сплетении, или даже в печени. Возникает вопрос: действительно ли обиталищем «разума» является головной мозг или эта неуловимая субстанция вообще не имеет «насиженного» места в нашем теле?

Так что давайте исследовать комплекс разума и личности без тела (в нашем понимании) – это и есть дух. Почти в каждой культуре есть описания различных типов и уровней духов – своего рода «нефизическая экология» с хищниками, трупоедами, паразитами и прочими «экологическими нишами». Над таким подходом нередко смеются, называя его неразвитым пантеизмом, однако изучение исторических прецедентов с преследованиями, одержимостью и странными неожиданными встречами заставляет предположить, что старые модели являются наиболее точными из всего, чем мы обладаем на сегодняшний день.

Наша убежденность в том, что личный опыт и исторические факты подтверждают гипотезу существования духов, никоим образом не означает, что мы буквально «верим» в структуру афро-карибского пантеона или в европейскую демонологию. Ничего подобного. Нам доводилось читать опусы нескольких «англо», принявших «в чистом виде» религию ифа африканского народа йоруба. Эти книги с их морализаторскими нравоучениями и формализованной мифологией произвели на нас удручающее впечатление. Путь вуду не имеет со всем этим ничего общего: он прежде всего предлагает непосредственный опыт и направлен на достижение результата. В этом сила и уникальность вуду.

Что касается «магических имен», мы считаем, что они действуют так же, как и любые другие – иначе говоря, если вы, скажем, будете призывать на кладбище Барона Самеди, то рано или поздно возникнет нечто, которое сможет убить вашего недруга и согласится откликаться на предложенное имя (причем откликаться оно будет не только на ваши призывы, но и призывы других). Ну а о том, присутствует ли это нечто в указанном месте изначально, или оно там формируется, как иногда утверждают тибетцы, можно только гадать.

Джейсон уже высказывал на страницах этой книги свое предположение о том, почему он увлекся вуду. Все дело в том, что он проживал в районе, где обитали духи. Как и многие другие люди с врожденными «медиумическими» способностями, он оказался для духов своеобразным маяком, на который «они» слетались. Иначе говоря, случайная встреча с этими существами, откликавшимися на афро-карибские имена, вряд ли могла произойти где-нибудь в Айдахо или на Тайване, а вот в Калифорнии или Флориде – вполне.

В вуду, как и в классическом греко-римском язычестве, общение происходит не с едиными «богами», а с целыми семействами духов, имеющими сходную природу. Если попробовать подсчитать, скольких разных Геде (божеств-лоа смерти, подобных вышеупомянутому Барону Самеди) знают на Гаити, счет пойдет на тысячи. Есть также множество разных Эрзули, как хороших, так и плохих, а число ипостасей Эшу-Элеггвы, если объединить кубинский и бразильский материал, наверное, вообще будет выражаться астрономической цифрой. Если вы решите серьезно изучать самих духов, а не мифологические символы, то вам придется иметь дело с множеством существ, различающихся по степени своего интеллекта, силы и практической полезности – начиная с особей разумом не сильнее мышиного и заканчивая настоящими демонами и богами.

В вуду (как и вообще в любой традиционной магии) человек общается с духами так же, как общался бы со своим другом или деловым партнером, состоящим из плоти и крови. К духам обращаются на обычном языке, приветствуют с должным уважением и платят за предоставленные услуги. Это очень важный момент, который нельзя упускать из виду. Как только вы обнаружите, что дух реален и не относится к «психодраме» (как это любил называть Антон Лавэй), сразу спросите себя, чего в то же время желает данное существо. Традиция поможет вам и в этом. Вообще говоря, обычно духи желают пищи органического происхождения. Они питаются так же, как любые животные. Существующие в современной кровожадной и плотоядной культуре фобии относительно кровавого жертвоприношения (особенно почему-то боятся куриных жертв) являются бессмысленными, иррациональными и восходят к уже упоминавшемуся страху сверхъестественного.

Лос-анжелесский писатель Майкл Вентура в своем замечательном введении к работе Луиса Мануэля Нуньеса «Сантерия: Практическое пособие по афро-карибской магии» (1992) указывает, что реакция ужаса вызывается уже самой необходимостью выполнить этот ритуал, не говоря уже о возможном результате этого действия. Далее Вентура замечает, что в иудео-христианской культурной традиции взаимодействие со сверхъестественным оказалось прерогативой раввинов и священников. Большинство простых прихожан полагает, что самостоятельное призывание имени «Бога» для личных целей является само по себе зловещим действом (разумеется, речь не идет о простой формальной молитве).

Поначалу прочитанное несколько сбило нас с толку – ведь у нас за плечами многолетний непосредственный опыт проведения ритуалов. Но потом Джейсон вспомнил испуг одного человека по поводу книги «Иллюстрированная Гоэция Алистера Кроули». Один из ее авторов, Лон Мило Дюкетт, описывает, как он начертил на земле магический круг и приступил к обряду вызывания духа. Так вот, читателя обеспокоил не предполагаемый результат обряда, а то, что, читая книгу, он вроде как лично участвует в ритуале. Читатель оказался каким-то баптистом, жизненные достижения которого сводились к пению псалмов и беседам с проповедниками, так что даже чтение о таком ритуале показалось ему извращением. Он долго качал головой, бормоча: «Я бы никогда не сделал этого, никогда не сделал этого…».