Текст книги "Заговор против Афин"

Автор книги: Рю Эмерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Рю Эмерсон
Заговор против Афин

Пролог

Афинский рынок был самым оживленным местом города. Ряды с зеленью и сладостями, глиняными горшками и изысканными благовониями, заморскими тканями и местным вином – везде тесно. Со всех концов стекаются сюда люди. На рыночной площади изо дня в день горожане обсуждают новости, глашатаи объявляют указы, бродячие артисты смешат публику. Все это не доставляло Зене никакого удовольствия. «Вечером здесь даже оживленнее, чем утром», – кисло отметила Зена.

Рынок кипел и бурлил сильнее, чем три дня назад, когда они с Габриэль только прибыли в город посмотреть на состязания женщин в беге. Тут все было по-прежнему: кошельки и украшения пропадали так же часто, как раздавались выкрики торговцев, расхваливавших свой товар. Усиленная охрана вокруг бойкого места, казалось, ничуть не мешала воришкам.

«Если б я не дала обещания, мы давно могли бы уехать», – напомнила самой себе Зена. Суматоха с Аталантой помешала воительнице сдержать слово, данное тощему проныре, пытавшемуся стащить ее кошелек. «Оставь в покое меня и мою подругу и получишь два медяка». Оборванный воришка, кожа да кости, целый день не трогал ни ее, ни Габриэль, ни Гомера. Он сдержал свое слово, Зена сдержит свое! Лучше поздно, чем никогда. Она отдаст пареньку обещанные деньги. Две монеты вряд ли убедят его бросить свое ремесло, но, может быть, послужат пищей для размышлений.

Солнце уже клонилось к закату, когда она отыскала мальчишку. Пораженный до глубины души, он подозрительно взглянул на Зену:

– Зачем ты пришла? Теперь обещания никто не держит.

Ответ воительницы заставил его широко открыть глаза.

– Я держу. И ты тоже. Прости, что не принесла деньги раньше, как мы договаривались.

Он перебил ее:

– Я знаю, почему так вышло, об этом все говорят. Ходят слухи, что ты – Зена, – в голосе ни тени сомнения.

Воительница кивнула:

– Я Зена. А кто ты?

Воришка, прищурившись, посмотрел на нее, и девушка решила, что он не намерен отвечать. Однако он вскоре пожал плечами и представился:

– Меня зовут Кратос. Нет, объясни, почему ты принесла монеты? – Он помедлил и, с трудом подбирая слова, продолжил, обращаясь скорее к себе: – Все, что ты должна была сделать, – это уехать из Афин. Мы бы уже никогда не встретились. Да если б ты и осталась, кто смог бы заставить Зену заплатить простому воришке? Когда и платить-то не за что?

– Есть за что, Кратос. Мы заключили сделку, и ты свои обязательства выполнил. Я тоже дала тебе слово и должна его сдержать. Достойные люди всегда поступают так, как поступил ты.

– Достойные, – повторил паренек, и в уголках его губ заиграла усмешка. Он живо спрятал полученные монеты. – Этого матери хватит на четыре дня, воительница. Ты накормила ее. Сегодня вечером в молитве Артемиде она поблагодарит тебя от души.

– Пусть лучше помолится, чтобы ее сын стал честным человеком, – язвительно ответила Зена. На лице воришки мелькнула удивленная, задорная улыбка, и он исчез.

Габриэль что-то говорила; Зена стряхнула с себя воспоминания и попыталась сосредоточиться на словах подруги.

– Я спрашиваю, когда мы наконец поедим? Утром у лотка толпилось столько народу, что мне пришлось вести Арахну в другое место, а там плоховато кормили. И вообще, уже стемнело, время позднее, я умираю с голоду.

– Тебя предупреждали, – ответила воительница и вдруг почувствовала, как чья-то рука бессовестно улеглась ей на бедро. Она хлопнула по ладони так, что ее хозяин взвыл от боли. – Твой торговец лепешками отравил всех покупателей. Знаешь, мне вовсе не хочется лишний день оставаться в Афинах.

– А я с тобой и не спорю, но хотелось бы сначала поесть. Я предпочитаю все самое лучшее и могу себе это позволить, потому что я заработала деньги, а ты нет, – девушка помолчала, стараясь не отстать от Арго и его хозяйки, и продолжила: – Поверить не могу, как вырос город с тех пор, как я здесь была. А как изменился!

Зена оглянулась на стихающую суету бойкого рынка:

– Эх, чем дольше смотрю на Афины, тем больше соглашаюсь со стариной Лемносом: надо поровну делить богатства.

– Хоть я с ним и незнакома, – ответила Габриэль, – но из того, что ты рассказывала, могу понять, хорошо, что он остался во дворце с Пенелопой. Он накормит ее, а подданных научит сражаться, так что они смогут постоять за себя, пока не вернется Одиссей.

– Если он вообще вернется.

– Конечно, вернется, – весело возразила болтушка. – Я это чувствую. Прошлой ночью я видела сон… Помню, правда, мало… Словом, Навсикая стоит по колено в морских волнах и седовласый старик говорит с нею.

– И ты думаешь, будто это видение, – иронично закончила Зена.

– Ты же знаешь, со мной это бывает, иногда я действительно погружаюсь в видения, – серьезно ответила Габриэль. – Вспомни Итаку. И на этот раз я уверена, что видела во сне его, Одиссея. Ты бы слышала, как Навсикая говорила! – Габриэль нахмурилась. – Ну да ладно, сейчас еда для нас по крайней мере вдвое важнее. Я не говорила, что вот уже три дня кряду питаюсь овощами, которые сама готовлю?

– Говорила, не больше часа назад, – с улыбкой поддела ее Зена. – Могло быть и хуже. Ты же не хочешь, чтобы за готовку взялась я? – Габриэль фыркнула, а воительница продолжала: – Ничего, я знаю отличный постоялый двор на западной окраине города: недорогой, еда хорошая. И очень оживленный, как ты любишь, – она коварно усмехнулась.

– Никаких драк, – твердо заявила Габриэль. – В прошлый раз, когда мы обедали в подобном месте, какие-то двуногие ослы сбросили с моего стола тарелку, и мне пришлось целую вечность ждать новой порции, а когда я ее получила, еда успела безнадежно остыть. Я тоже знаю постоялый двор на западной окраине, и вот что я тебе скажу: лучше б ты вела меня в другой. Потому что в этот я ни ногой! Такой вони не выдержит даже твой дружище циклоп.

– Он мне не друг. Кстати, ты о чем? О том местечке, где трое мужланов пристали к тебе, когда мы въезжали в Афины? – уточнила Зена. – Это же не постоялый двор. Это сущее наказание. Тот, куда мы направляемся, совсем другое дело! Мы быстро доберемся. Если ты потрудишься идти, разумеется, – добавила она, заметив, что Габриэль застыла посреди дороги, широко раскрытыми от изумления глазами глядя на уродливую вывеску, размалеванную всеми цветами радуги.

– Что? – очнулась болтушка, когда воительница тронула ее за плечо. – Ах да! Куда мы направимся? Я имею в виду – после постоялого двора.

– Не знаю. Для начала уедем из Афин. Потом, наверное, на юг. Впрочем, у меня нет никаких планов, а у тебя, Габриэль?

– На этот раз будешь решать ты!

Зена подхватила поводья Арго, чтобы они не задели пухлого человечка, одетого в богатый хитон с золотыми и синими полосами. Торговец стоял прямо на дороге и размахивал глиняным подносом, расписанным эмалью.

– Не вини себя, Габриэль, не стоит, поверь.

Габриэль вздохнула:

– Да я не виню, ты же знаешь. Но ведь началась такая путаница!

– А если бы не ты, произошла бы трагедия. Хорошо, что ты привезла меня на соревнования. Я не сержусь, – заверила ее Зена.

– Слава богам! Ума не приложу, куда поехать, – Габриэль глубоко вздохнула. – Кроме как на постоялый двор.

Воительница рассмеялась:

– Рынок мы почти миновали, теперь уже недалеко, обещаю, – но тут Зене пришлось остановиться. Заметив, что неподалеку от них толпа стала быстро редеть, она натянула поводья Арго и властно подняла руку, удерживая Габриэль от болтовни. Оживленные голоса сотен покупателей вдруг затихли, и над всем рынком раздался грубый мужской рык:

– Я велел тебе спрятать эти монеты так, чтобы никто не нашел! И где они теперь, мерзкая дрянь?! – Последовал звучный шлепок, как будто раскрытой ладонью ударили кого-то по щеке, и детский крик.

– Клянусь, я их спрятал! Но он… – снова крик, на этот раз превратившийся в рыдания. Будто вспомнив о неотложных делах, люди торопливо расходились, стараясь избежать неприятностей. Многие бросали на мужчину неодобрительные взгляды. В той стороне, откуда доносились крики, воительница разглядела черноволосого негодяя, грозно нависшего над мальчиком, не старше того, с которым Зена недавно говорила.

– Прекрати скулить без причины! – скомандовал мужлан. – А не то она у тебя появится, – волосатая рука сжалась в кулак, мальчик всхлипнул и, съежившись, подавил плач.

Воительница пробормотала проклятие и сунула Габриэль поводья. Девушка настолько сосредоточилась на отвратительной сцене, что Зене пришлось самой вложить кожаные ремни в ее руки. Дотронувшись пальцем до носа Габриэль, воительница приказала:

– Жди здесь и ничего не предпринимай! Я скоро вернусь.

Она прошла через опустевшую площадь и, встав за спиной мужчины, похлопала его по плечу. Тот повернулся к ней. Приподняв бровь, Зена равнодушно смотрела на негодяя. Молчание затянулось. Наконец мужлан фыркнул и снова сосредоточился на своей жертве. Его остановил обманчиво мягкий голос воительницы:

– На твоем месте я бы отошла от ребенка.

– Прочь отсюда, ты, потаскушка в доспехах! – прорычал он в ответ. – Не лезь не в свое дело!

– А я решила, что это мое дело, – бесстрастно сказала Зена и, обеими руками ухватив мужчину за плечо, развернула его. Раздались два звонких удара, и негодяй отлетел на несколько шагов прочь. Пару раз перекувырнувшись в воздухе, он навзничь шлепнулся на землю. Не обращая внимания на застонавшего противника, Зена подошла к мальчику и опустилась на одно колено; паренек все еще дрожал от страха и слез. Она тихо спросила:

– Это твой отец?

Бедняга всхлипнул, бросил на валявшегося мужчину полный ужаса взгляд и, вздрогнув, отчаянно замотал головой:

– Нет! Мой папа был очень добрый. Но он ушел в Трою и не вернулся. А это… – парнишка облизал пересохшие губы, – это Олимус. Он хочет жениться на моей матери.

– Он часто бьет тебя? – мальчик покраснел, и Зене показалось, что он вот-вот разревется. Однако тот сдержался и кивнул. Воительница нежно похлопала его по руке. – Ты не виноват, поверь. Ни один ребенок не может заслужить таких побоев. А при матери он тебя бьет?

Мальчик покачал головой:

– Она ему не позволит. А ее братья тем более.

– Ты им не говорил, что Олимус тебя колотит, верно? – снова отрицательный жест. Мальчик посмотрел на стонавшего негодяя и опять перевел взгляд на свою спасительницу. Зена прищурилась. – Наверное, он тебе угрожал?

Получив в ответ кивок, она рассудила, что все не так уж плохо, и осторожно потрепала паренька по плечу:

– Все наладится, обещаю. Беги отсюда, пока Олимус не очухался. Расскажи о нем матери и не забудь сообщить ее братьям. Об этом мерзавце я позабочусь.

Мальчик застенчиво кивнул, прошептал: «спасибо», и растворился в толпе, которая собралась поглазеть на девушку, уложившую грозного Олимуса. Зена на мгновение закрыла глаза и со вздохом поднялась на ноги. «Где ж вы были, пока этот бандит колотил ребенка?» Она приблизилась к стонущему Олимусу и застыла над ним, сложив на груди руки.

– Думаю, ты меня слышишь, – произнесла воительница. Он приоткрыл покрасневший глаз и взглянул на нее. Натолкнувшись на холодный взгляд Зены, глаз снова закрылся. – Делай как я скажу. Ты навсегда оставишь в покое этого мальчика и его мать.

Мужчина попытался подняться, но Зена поставила ногу на его грудь и удержала негодяя на земле.

– Я не подчиняюсь ничьим приказам, – выдохнул он.

– Подчинишься, – промурлыкала воительница. – Другой вариант тебе не понравится.

– Тебе просто повезло, – прошипел Олимус.

– Ах, вот как? Хочешь попробовать еще раз? – Зена отступила назад и сжала руки в кулаки. Она усмехнулась. Но глаза ее оставались ледяными. Мужчина не шевельнулся, и воительница намеренно повысила голос так, чтобы толпа зевак позади них могла ее слышать: – Так я и думала. С детьми ты справляешься, а вот людей чуть постарше боишься. Дядю этого мальчонки ты тоже опасаешься, правда? Не говоря уж обо мне. И городских стражах, – Зена бросила взгляд в толпу. – Эй вы! Если еще когда-нибудь увидите, как этот или другой негодяй бьет ребенка, немедленно сообщайте царским стражам. Слышите, немедленно! Для этого нужен всего лишь голос, а он у каждого из вас есть.

Ответом ей стало молчание. Женщина средних лет обиженно пробубнила что-то себе под нос и удалилась. Воительница осмотрелась и увидела, что толпа вокруг нее и Олимуса стала еще плотнее; Габриэль не тронулась с места, крепко сжимая в руке поводья Арго. Где-то позади раздался привычный возглас: кого-то только что ограбили.

Судя по крикам, воришка приближался, и одновременно нарастало любопытство толпы. Зена расправила плечи, бросила на Олимуса последний грозный взгляд и сказала:

– Последи, чтоб я тебя больше не видела. Или я выжму из тебя все соки, и оставшегося не хватит, даже чтобы наполнить винную кружку. Уяснил? – Прежде чем мужлан смог ответить, Зена развернулась и стала пробираться сквозь толпу. Ее остановили две женщины: одна постарше и высокая бледная девушка, которая вполне годилась ей в дочери.

– Спасибо тебе, воительница, – поблагодарила старшая. – Я и сама попыталась защитить паренька, но против Олимуса…

Ее голос перекрыл отчаянный крик: «Держите мальчишку! Это вор, вор!»

– Не забывайте мои слова, – сказала Зена, уже занятая другим: что-то произошло с Габриэль и Арго, потому что у обеих был совершенно потерянный вид.

Габриэль стояла, приподнявшись на цыпочки и как можно дальше вытянув шею, но даже так ей удавалось разглядеть совсем немного. Толпа зевак становилась все гуще, и теперь девушка не видела ни мальчика, ни упавшего злодея, ни Зену. В конце концов она с грустным вздохом опустилась на пятки. Тут мимо нее промчался паренек с красным отпечатком ладони во всю щеку. «Кажется, все улажено, – пробормотала Габриэль. Арго схватила губами ее волосы, и она пихнула кобылу локтем. – Бедный мальчишка! Интересно, как… – с дальнего конца рынка неслись тревожные выкрики. – Теперь-то что?»

Толпа быстро редела, а скоро выяснилась и причина этого: в сторону Габриэль бежал золотоволосый воришка, с которым они уже встречались три дня назад. Надо сказать, его скорости позавидовала бы сама Аталанта. С каждым шагом следовавшие за ним по пятам стражи отставали все больше. «Такой красивый – и такой испорченный», – грустно вздохнула девушка.

Вскрикнула женщина: пронесшийся мимо мальчишка отпихнул ее в сторону. Габриэль раскрыла рот от удивления – вор направлялся прямо к ней. Арго переступила с ноги на ногу и попятилась, увлекая девушку прочь от суматохи. Воришка что-то прокричал своим преследователям, и, судя по его тону, это была колкость. Слов Габриэль не разобрала: мальчишка вот-вот налетел бы на нее. Озорные голубые глаза заглянули ей прямо в душу, а большой подвижный рот растянулся в усмешке.

– Лови! – весело крикнул паренек и кинул девушке какой-то сверток. Сделав это, он тут же изменил направление и врезался в пеструю толпу за ее спиной. Габриэль машинально сжала мешочек, оказавшийся на удивление тяжелым. Она непонимающе уставилась на кожаный кошелек в своих руках, и в этот самый момент перед ней очутились два внушительных воина, одетые в цвета царской стражи. Из-под тяжелых бронзовых шлемов на девушку воззрились две пары мрачных глаз. Габриэль обернулась указать направление, и мешочек, звякнув, упал на землю.

– Он побежал туда, – начала было девушка, но тут ей на плечи легли две тяжелых руки и развернули лицом к стражам. Она запротестовала: – Эй, он скрылся там! Вы что, не собираетесь за ним бежать?

– Мы знаем, кто он, – сказал один из стражей. – А теперь мы знаем, почему нам никогда не удавалось поймать его с поличным. У него есть сообщница!

– С-сообщница? – нервно хихикнула Габриэль и тут же сделала серьезное лицо, ибо стражники посмотрели на нее с большим осуждением. – Да вы шутите! – Никакой реакции. – Ой нет, не шутите. Ну послушайте, я ведь не из Афин, я только приехала посмотреть соревнования…

– Соревнования женщин! – раздался позади нее знакомый визгливый голос. Габриэль тревожно оглянулась и увидела Агринона, сложившего на груди руки. – Мне следовало догадаться, что в центре всех бед опять ты!

– Что тут стряслось? – голос Зены заглушил его последние слова.

– Да ничего, – беспечно ответила болтушка и, бросив взгляд на кошелек у своих ног, попыталась улыбнуться. – Ну, может быть, маленькая неприятность, но мы с ней справимся, ведь правда? – Уголки ее губ нервно дернулись, и, перехватив ее взгляд, Зена обернулась к стражам. Теперь их было уже шестеро.

– Послушайте, – спокойно начала она, – я не знаю, что здесь случилось, но, если вы ищете вора, уверяю вас, эта девушка ни при чем. Она странствует со мной и…

– Я же говорил! – довольно перебил Агринон. – Не удивительно, что мы не могли схватить воришку – у него целых две сообщницы!

Зена направилась к нему. Раздался пронзительный свист, и к ее горлу взметнулись шесть острых мечей, со всего рынка на подмогу бежала стража. Воительница осмотрелась и метнула на Габриэль убийственный взгляд. Девушка не знала, расхохотаться ей или расплакаться, и наконец растерянно пожала плечами.

– Ну вот, – произнес Агринон, раздуваясь от сознания собственной важности. – Думаю, такой поворот событий царю понравится!

– Без сомнения, – сквозь зубы пробормотала Зена. – Габриэль?..

– Я ничего не делала, клянусь! – Девушка недоуменно развела руками и тут же опустила их. Так как три обоюдоострых лезвия тотчас повернулись к ней. – Простите! Э-э, не пихайте меня, пожалуйста, этими штуками. Знаете, я только что купила обновку, а кровь ужасно трудно отстирывать, – она сглотнула и перевела взгляд на воительницу. – Сейчас все образуется, я уверена, это ведь просто ошибка, нелепая ошибка. Поедим в тюрьме! Кто знает, когда бы мы добрались до постоялого двора, – Габриэль выжала улыбку, а Зена, смирившись, отдала стражам свое оружие. Агринон с удовольствием забрал у нее меч.

– Может, и поедим, – пробормотала воительница. – Ну и как же ты раздобыла кошелек? – спросила Зена, когда стражи взяли обеих спутниц под руки и вывели их с затихшего, но все еще многолюдного рынка.

Габриэль искоса взглянула на нее:

– Кошелек? Ах. Тот кошелек! Золотоволосый мальчик – помнишь его? – бросил его прямо мне в руки. Ох, доберусь я до проныры! – кипя от злости, вставила она. – Такое выкинуть! Все волосы ему выдерну, поштучно. – Агринон пробурчал что-то нечленораздельное. Однако Габриэль уловила общий смысл и одарила его равнодушным взглядом. – Эй, я назубок знаю весь устав царской стражи. И если ты нарушишь хоть одно правило, немедленно обращусь к кому следует!

– Перестань, Агринон, – поддержал один из охранников, и девушка заметила на его груди знак младшего командира. Агринон скривился и замолчал.

Габриэль устремила взгляд на Зену: лишь бы не видеть рыночных зевак, привлеченных редкостным зрелищем. Лицо воительницы было непроницаемо, но, судя по ледяному выражению глаз, Агринону не помешало бы быть поосторожней.

Глава 1

И правда, Афины сильно изменились с тех пор, как Зена побывала здесь. Теперь рядом с рынком была тюрьма: окруженные сплошной стеной несколько зданий – конюшня, кузница, кухня и склад оружия неподалеку. Сама темница была построена из огромных, грубо отесанных камней, на века скрепленных друг с другом. Пол подземелья был выложен гранитными плитами, а стены состояли из того же почти необработанного камня, что и все здание. Из единственного отверстия в стене сюда проникали свет и воздух. Окно располагалось высоко и было так узко, что пролезть в него не смогла бы даже Габриэль. Из темницы вела только одна дверь, прочная, с толстой решеткой, и за ней раздавались шаги неусыпных стражей. Если прижаться лицом к прутьям решетки, можно было увидеть, как ходят охранники, и почувствовать дуновение свежего ветерка, доносившееся из трех маняще просторных окон тюремного коридора.

Сейчас западный ветер дул вдоль стен тюрьмы и, проникая в мрачное подземелье, нес сюда пыль с улиц и запах конского навоза. Зена знала, что в конюшне стоит ее Арго. Лошадь не хотела разлучаться с хозяйкой, и воительнице пришлось долго шептать что-то ей на ухо. Стражникам ужасно не понравилось своеволие Зены, но в конечном итоге оно всем сэкономило время. «Иначе все стражи мигом распластались бы на земле. Арго напала бы первой, двадцать увальней нам с лошадкой вполне по силам. Да еще у нас есть Габриэль», – размышляла Зена, время от времени бросая взгляд на свою застывшую на месте подругу. Габриэль была не в лучшей форме: бледная от ярости, она то и дело бормотала какие-то проклятия – вероятно, в адрес золотоволосого воришки.

«Да, пожалуй, мы могли бы затеять драку, – думала Зена. – Я, Габриэль и Арго, несомненно, вышли бы победителями. Но теперь я не убиваю без веских причин. Слишком много было вокруг невинных людей, не стоило их втягивать в потасовку. Вот если б я была один на один с этими тупыми, упрямыми охранниками, исход оказался бы другим. – Зена глубоко вздохнула, чтобы подавить закипавшую внутри злобу. – Да нет, стражники просто выполняли свой долг. Нельзя же убивать людей только за то, что они мне не нравятся». Зена успела еще о многом поразмыслить. Воительница отметила и то, что стражи все же хватили через край, и главным из них, разумеется, был Агринон. «Запомню это имя», – со зловещей улыбкой решила она.

Конечно, она могла бы заставить себя уважать, даже рыночные стражники вспомнили бы правила поведения. Может, стоило проломить пару твердых голов и высказать пяток отборных словечек? Самые способные быстро усвоили бы урок: не надо без причины бросаться с оружием на незнакомцев. А что до остальных – они долго в царской страже не продержатся: либо их убьет кто-нибудь с силой и характером Драконта, либо сам Тезей образумится и пошлет их пасти стада.

Зена твердо знала, что, отказавшись от драки, она поступила правильно. Тезей уже не тот, что раньше. Он не позволит колотить своих солдат. Воительница вышла из задумчивости, расправила плечи и принялась изучать обстановку. Она увидела с дюжину оборванных грубиянов, часть из которых была основательно пьяна. Четверо оценивающе рассматривали ее, но, встретив взгляд Зены, отвели глаза и занялись своими делами. Пятый едва держался на ногах – от него исходил запах прокисшего вина; он брел к скамье у дальней стены, поддерживаемый двумя приятелями.

Среди узников были и женщины. Они без конца переходили от группы к группе, сопровождаемые раскатами хохота и горящими взглядами. Кричащая одежда, ярко накрашенные лица и отчаянная грубость этих дев не оставляли сомнений относительно рода их занятий, а заодно и относительно причин, по которым они сюда попали. Изможденный мужчина в коричневом рубище жреца не сводил глаз с одной из этих пташек, пока другой узник, намного сильнее его, не постучал беднягу по плечу, помотав головой.

В стороне от этой суеты, на длинной низкой скамье в углу кто-то спал. Зена долго вглядывалась, но так и не смогла ничего различить: фигуру спящего скрывал сумрак темницы; нельзя было определить даже, женщина это или мужчина. А может быть, лежащий там человек уже умер.

Габриэль тревожно осмотрела помещение и по примеру Зены остановила взгляд на темном углу. «Надеюсь, здесь не опасно!» – вздохнула девушка, пытаясь подбодрить себя, искоса бросила на подругу смущенный взгляд и направилась к свободной скамье напротив двери. Там она и устроилась, поставив ноги на сиденье, обхватив колени руками и привалившись спиной к стене. Зена что-то пробормотала вполголоса и последовала за ней.

Габриэль подавила вздох и закрыла глаза, прислонив голову к холодному камню стены. «Как же мне ее убедить, что я не виновата? Что мне было делать? Между прочим, Зена сама напрашивалась на неприятности, а я стояла себе в сторонке. Не будь воительницы, я бы, конечно, побежала выручать бедного паренька, но ведь мне не пришлось этого делать. Я держала Арго, никого не трогала, а этот паршивый воришка!..» – Взгляд ее помрачнел – и потом вдруг озарился улыбкой: Габриэль представила себе, как могло бы окончиться происшествие на рынке. Златовласый вор навзничь распластался на земле, у горла острие меча великой Зены, а стражник вырывает кошель из его бесчувственных пальцев. Или так: Габриэль кидает сверток обратно воришке, и он стоит, окаменев, пока не подойдет грозный страж. Или… «Что угодно, только не это, – мрачно подвела итог Габриэль. – Мы сидим здесь, бедняга Арго мечется в стойле, а Агринон ходит по городу, кичась своей удачей. О боги, Зена вне себя!»

Открыв глаза и поглядев на воительницу, Габриэль с облегчением поняла, что та не так уж злится. Зена сидела рядом с подругой и внимательно изучала узников, переводя взгляд с одного на другого, с мужчин на женщин и никого не пропуская. Наблюдать за ними было непросто, они беспрестанно перемещались, но воительница твердо решила рассмотреть каждого, кто находится в мрачной темнице.

«И ты осмотрись, – посоветовала себе Габриэль. – Сделай что-нибудь полезное, хоть для разнообразия. Вечно Зене приходится тебя понукать».

Помещение оказалось намного просторнее, чем на первый взгляд, стены были грубыми, но сухими, пол тоже. «Вот и отлично! Бр-р-р, что может быть хуже сырого подземелья? – Габриэль призадумалась. – Разве что сухое, с пауками… Интересно, как там бедняжка Арахна? Гадкий Агринон все еще пристает к ней?» – Девушка заметила, что слишком увлеклась размышлениями, и украдкой бросила взгляд на неподвижную фигуру Зены, пристально изучавшую обстановку. По темному подземелью без всякого порядка были расставлены грубые каменные скамьи. Камень был отшлифован прежними узниками и за день успел нагреться, так что Габриэль не испытывала особого неудобства. Благодаря решетке в двери и узкому окошку наверху в темницу проникал свежий воздух. Поблизости от ее скамьи расположились трое пройдох в изорванных кожаных доспехах, коричневый цвет которых казался скорее результатом бурной жизни, чем исходной окраской. Прямо за ними стояли четверо подвыпивших буянов, во весь голос споривших о достоинствах какого-то вина. Да уж, хорошо, что дул ветерок!

Несколько скамеек пустовали, хотя на каждой из них поместилось бы по три сидящих человека. А вот спать некоторым придется на полу. «Если б нам повезло и мы выбрались отсюда до ночи!» – подумала Габриэль и все же понадеялась, что их скамья никому не приглянется. Они с Зеной смогут спать по очереди. Драться за постель не хотелось: лучше заговорить соседям зубы. «Ну, это моя работа!» – решила девушка и наклонилась вперед, чтобы продолжить осмотр.

Две скамьи у входа пользовались особой популярностью, а третья даже послужила причиной яростной потасовки. Каждый стремился получить местечко у двери, но, услышав шум за решеткой, четверо драчунов немедленно унялись. По коридору шли два облаченных в массивные доспехи копьеносца, сопровождавших коротышку с огромным подносом. На подносе высились четыре стопки деревянных плошек и в три ряда лежал темный хлеб. Позади два мальчишки, сгибаясь от усердия, тащили закоптелый котел, закрепленный тяжелыми цепями на середине железного прута. Поставив его на землю, они сняли с подноса плошки, взглянули на мрачных неподвижных стражей и замерли в ожидании.

– Значит, так, – заорал один из часовых, – правила вы знаете. Однако для тупых, пьяных и новичков повторяю. Слушайте все! Подходите к двери по одному, руки вперед, без резких движений! Подчиняетесь мне, как верные псы, без моего слова ни шагу, без очереди к решетке не лезть! Берете плошку, хлеб – и марш назад, к своему месту, у дверей не толпиться. Вздумаете шуметь, мы уходим. Один нарушает правила – ночь голодают все!

От окна отделился толстяк в изодранных серых одеждах и широко ухмыльнулся, выставив напоказ гнилые зубы:

– Эй, Бернардиус, мы не хотим голодать! – охрипшим от вина голосом крикнул он. – Правила мы знаем и будем их выполнять.

– Да уж вижу, Мондавиус, – отозвался стражник.

Мондавиус мутным взором обвел всех узников и равнодушно огрел кулаком соседа, вздумавшего хмыкнуть. Бедняга кулем свалился на пол.

– Я возьму за друга хлеб и плошку. Постерегу, пока не очнется, – с усмешкой добавил толстяк.

Бернардиус взглянул на него и скривил свой подвижный рот, прикрытый густыми черными усами:

– Плата как всегда, Мондавиус, – сказал страж.

– Как всегда, – согласился толстяк, рассеянно потирая пальцами грязную, изуродованную оспой щеку.

– Столы накрыты, гости в сборе, – постаралась улыбнуться Габриэль и оглянулась. – Не будем нарушать правила и подождем, согласна?

– Хоть целую вечность. Только понюхай, как это пахнет! – недовольно проворчала Зена. – Ну, аппетит у тебя хороший, а на запах не обращай внимания: может быть, нос мне врет.

Габриэль улыбнулась:

– Мне кажется, все в порядке. Я смертельно проголодалась и съем все, что дадут.

Несколько минут спустя Габриэль отставила грубую деревянную плошку и поморщилась:

– Это ж настоящая отрава!

Зена иронически взглянула на нее и возвела глаза к потолку:

– Кажется, мне придется худо. Ты будешь ныть всю ночь.

Габриэль выдавила смешок:

– Может, хоть хлеб приличный? – Она взяла лепешку, с большим сомнением посмотрела на нее, принюхалась, наконец отломила крохотный кусочек и сунула в рот. Лицо ее просияло, девушка отхватила кусок побольше и в восторге закивала: – Ух ты! Невероятно! Хлеб просто потрясающий! Даже вкуснее, чем у нашей доброй Изифь из деревни царя-обманщика.

– Неужели, – пробормотала погруженная в свои мысли воительница и тоже отломила кусок. Ее брови удивленно поползли вверх, и Зена продолжила с набитым ртом: – Да, ты права, Габриэль. Достойное угощение для хорошей компании…

Осмотрев темницу, она задержала взгляд на грязном, оборванном Мондавиусе. Толстяк негодующе ворчал, не сводя с нее мрачных глаз.

Зена поднялась на ноги и, как можно дальше отодвинув плошку с супом, подошла к окну. На скамье под ним стояли четверо мужчин. Зена потянула одного из них за ремень сандалии, другого – за свисавшие лохмотья кожаных доспехов. Оба посмотрели на нее сверху вниз, воительница одарила их ледяным взором и подчеркнуто вежливо спросила:

– Не возражаете, если я тоже выгляну в окно?

Человек в сандалиях молча плюнул через плечо в ее сторону. Воительница ловко увернулась и с холодной усмешкой проделала с ним один из любимых приемов. Бедняга вверх тормашками пролетел несколько шагов и со стоном плюхнулся на каменный пол. Оставшиеся трое, застыв от ужаса, смотрели то на Зену, то на ее жертву. Через минуту скамья была свободна.

– Благодарю, – воительница легко вскочила на лавку. На площади перед тюрьмой царило необычайное оживление: туда-сюда сновали люди в одеждах царских стражей, воины в доспехах приводили и уводили запуганных бедняков и наглых бандитов – не могло быть и речи о том, чтобы проскользнуть незамеченной. «Наше время придет, – решила Зена. – Нужно только выждать».