Текст книги "Изумрудный король (СИ)"

Автор книги: Рябова Марина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Локи хорошенько отлупит Тора, а братец ему ещё разок подрочит?

– О чём я только думаю? – застонал Локи от досады. А он думал, и ещё как!

Хотелось снова ощутить власть над богом грома, увидеть Тора в оковах, он бы побил его как глупого доверчивого ребенка, а потом… Может, сам бы ему подрочил. От таких мыслей у Локи глаза на лоб полезли. Он всерьёз об этом думает? О нет, он не просто думает, он представляет это очень красочно и детально, и сам же ужасается своим мыслям, будто в это время суток думать о Торе как о любовнике нельзя, а вечером, стало быть, вполне допустимо.

Локи вдруг поник. А может, брат больше не придёт? Он и так допустил вчера непоправимую ошибку, остался с ним наедине и даже снял его напряжение, немного утихомирил злость. Так бы ётун поутру ненавидел этот проклятый мир, презирал всё живое, а теперь он весь в ожидании вечера и Тора.

Маг решительно оттолкнул одеяло, поднялся с постели, потянулся, аккуратно разгладил одеяло и накрыл покрывалом. Ему ничего не оставалось, кроме как дождаться вечера и проверить, насколько хватит Тора, на один-единственный широкий жест или же нет.

– Если между нами ещё что-то есть, ты вернешься, – произнёс Лофт вслух, он хотел поставить жирную точку в их отношениях и существовать дальше, не жить, лишь влачить своё жалкое существование в этой клетке, напоминающей комнату.

========== Глава 2 ==========

Весь день Локи провёл в унылом ожидании, он завтракал и обедал тем, что ему приносили. Кормили отменно, как принца, вовсе не так, как в прошлый раз. Приходили двое: один слуга и караульный, те же что и вчера. Лофт не пытался выкинуть что-то из ряда вон выходящее, он отлично знал, что у караульного есть артефакт, блокирующий магию в радиусе двух метров, и ётуну придётся рассчитывать только на свои силы. Он вполне мог выйти победителем в этой схватке, но только не в том случае, когда караульный вооружен ещё и небольшой защитой, люди назвали бы это гранатой, только никакой чеки не было, небольшой рычажок, и Локи откинет в сторону, да так, что он влетит в стену и долго не придёт в себя. Если кости удастся собрать, то мозги – только частично. Локи видел, как охрана применяла такую любопытную вещицу на других пленниках, когда те начинали бунтовать. Эти чудные хлопушки не помогли караульным, когда приспешник Малекита учинил восстание, лишь потому, что не успели использовать её непосредственно на бунтовщике, а отбиваться от легиона мародеров, используя целенаправленную хлопушку – бесполезно.

Поэтому маг просто стоял в стороне, не делая резких движений, когда являлись его скромные, но хорошо вооружённые гости, и снова возвращался на кресло, когда те уходили. Раз от раза Локи увлекал себя чтением, делал закладку, размышлял о чём-то несерьёзном и снова читал. Поужинал он неплотно, приближение вечера придало ему лёгкой нервозности. Он пытался отвлечься чтением, единственное развлечение в его положении, а когда устал ждать, понял, что Тор не явится. Всё, закончилась братская любовь!

Локи захлопнул книгу, отложил на стол, поднялся с кресла и решил освежиться перед сном. Ясное дело, сегодня ему почивать одному. Будто он не привык быть один, его бросили давным-давно ещё в детстве, может, и к лучшему ему было умереть в Ётунхейме многие годы назад? Он не достоин править, не достоин жить. И пусть его тайны все до единой умрут в месте с ним. Зачем Тор спасал его тогда в Свартальвахейме? Зачем оттолкнул пару дней назад, когда в Локи летело смертоносное оружие мертвеца из Хельхейма? У Локи сдавило горло, хотелось что-то сделать, нечто безумное и яркое. Может, залить камеру своей кровью, полоснув ножом по горлу? Как назло столовые приборы уже унесли.

Локи вдруг зацепил взглядом мешковину под столом и, судорожно выдохнув, присел на корточки. Там была палка с острыми шипами, такой легко можно вскрыть вены. Тихо залить весь пол кровью. Почему бы и нет? Или кровать? Или сделать это в ванной, раздевшись донага? Его всё равно хватятся, когда принесут завтрак на следующий день. У Локи сильная магическая подпитка, но даже она не выдержит планомерного самоубийства. Боги тоже истекают кровью и умирают. О! Хель оторвётся на нём по полной программе за предательство, за оглушительное фиаско в Асгарде.

Себе уж Лофт мог признаться в том, что достоин такой участи. Лафейсон развернул мешковину, представляя, как утром Тору сообщат, что предатель мертв, истёк кровью в своей клетке, пересудов хватит на пару десятков лет. Локи быстро нашёл искомое, штыри приличные, вполне подойдут для его цели за неимением других колюще-режущих предметов. Он вовсе не ждал, что кто-то его остановит, нацелился на особо заметную на бледной руке вену, сжал остриё и уже хотел ударить, как заслышал динамичные шаги в коридоре.

Нельзя было отвлекаться, нужно бить, быстро, сильно. Но Локи вдруг отчаянно отталкивает от себя пыточный инструмент. Если он сделает это сейчас, и кто-то увидит, план не воплотится в жизнь. Нужно время и, по возможности, одиночество. Завтра у него будет время, он не станет тянуть, и к ужину братцу испортят аппетит сообщением о позорной смерти Локи в чёртовой камере.

Маг поднялся на ноги и отошёл к постели, присел на мягкую перину и нетерпеливо облизнул пересохшие губы. Через мгновение напротив камеры появились две фигуры: как и вчера – Тор и Огун. Локи едва сдерживал улыбку. Он молчал, когда брат миновал защитный барьер, ждал, когда друг молодого царя снова заточит их вместе. Иллюзия единения. Огун молча покинул подземелья. Тор облачён сегодня в простую белую рубаху, чёрные плотные штаны и ботинки, без накидки в руках, он держал уже знакомый Локи ларец – одежда для принца. Но молота при нём нет – вот это диво.

– Скучал? – спокойно интересуется Тор, замечая враждебный настрой брата.

– Ты помешал мне вообще-то, – отвечает Локи просто и без затей, наблюдает, как Одинсон опускает на пол ларец, открывает, вытаскивает одежду, чёрное и белое, вешает на спинку кресла, сапоги со шнуровкой ставит на пол. Одинсон замечает, что мешковина открыта, сверху лежит палка с шипами.

– Помешал? – переспрашивает Одинсон, поворачивая голову к Локи, тот не сдвинулся с места, только повернулся в его сторону, но подняться с постели даже не пытается.

– Да, я хотел вскрыть себе вены, – буднично сообщает маг и видит, как Тор хмуро переводит взгляд на пыточный инструмент и слышит голос Локи. – Да, именно этим незатейливым предметом, подумал, вполне сгодится для моих нужд.

Тор стискивает пудовые кулаки, поворачивает голову, смотрит предупредительно, и Локи чувствует кожей, что братишка понимает – это не ложь. И асу не нравится, эта небрежность в признании узника, его равнодушие и обречённость.

– Значит, я вовремя, – мстительно буркнул Тор. – Не соблаговолишь переодеться?

– Ммм, – тянет Локи и улыбается, дышит полной грудью, Тор принёс с собой свежий ветер, который немного привёл мага в чувства, хотя ветер иллюзорный, но все же действенный. – Игра мне нравится, но объясни, зачем я надеваю эту нелепую одежду?

Тор не пытается хоть как-то затронуть тему вчерашнего инцидента после порки, и Локи его в этом поддерживает. Сложно объяснить, зачем нужна другая одежда, отличная от принятой в Асгарде. Одинсон и сам толком не знает, он просто не хочет воспринимать Локи в момент, когда тот причиняет ему боль, как брата, он предпочитает думать, что его бьёт кто-то другой. Ведь Тору претит думать о том, что это норма, когда его младший брат вымещает на нём злость, а с другой стороны громовержец понимает, что Лофту это нужно, просто нужно, и они должны это пережить и идти дальше.

– Только в этой нелепой одежде ты можешь быть моим хозяином, – отвечает Тор серьёзно.

Локи мечтательно улыбается, ответ его устраивает, он поднимается с постели. Сегодня узник более спокоен и расслаблен, хотя ещё десять минут назад готов был покончить со всем этим, со своей жизнью. Маг подошёл очень близко, потянулся за одеждой, подхватил мидгардские тряпки, нагнулся за обувью. В этот раз Одинсон не отступил, поскольку близость Тора брата не смущала.

– Я быстро, – Лафейсон окинул его странным взглядом, немного подумал и добавил. – Кандалы не надевай, рубашку не снимай.

Тор кивнул, соглашаясь. Не похоже, что брат злился хоть в половину столь же сильно как вчера, но это ещё хуже, скорее всего, сегодня он будет исключительно жесток, нет ничего более опасного, чем обманчиво спокойный Локи. Маг удалился переодеваться, снова примерил на себя личину хозяина. А Тор вдруг задался вопросом: как всё пройдёт сегодня? Просто порка или порка с продолжением? Локи понравилось вчера, или он просто перетерпел, кончил, конечно, Одинсон постарался довести дело до конца, и при этом не просто механически, а вкладывая душу в процесс. Тор застонал от досады и злости. Что с ним происходит? Он просто прикидывает варианты или надеется, что Локи позволит снова застать себя врасплох?

Возможно, им стоило бы поговорить обо всём, что произошло, об их жизни, о правильных и неправильных поступках, поплакаться друг другу, выпить хорошего мёда и подраться. А проснувшись с утра, забыть обо всем, что их отдалило друг от друга, и жить дальше.

Дверь в ванную открылась, и Лофт неспешно прошёл в комнату. Тор тут же забыл обо всём на свете. Локи выглядел так же как и вчера, но его образ сегодня раскрывался совершенно иначе, казалось, он соблазнял, а вовсе не злился. Одинсон вдруг осознал, что они не обсудили, в какой позе стоит находиться рабу, становиться на колени было поздно, и ас лишь покорно опустил голову, соглашаясь быть подвластным.

– Подай мне хлыст, ты знаешь, какой мне нравится, – попросил маг, и Тор покорно нагнулся, чтобы взять игрушку, подозрительно отложил в сторону палку с шипами и быстро нашёл искомое, выпрямился и рукоятью вперёд подал брату. – Хорошо.

Пленник забрал хлыст и медленно скользнул к молодому царю, который снова пришёл в его обитель. Хотелось ударить под дых пышущего самоуверенностью аса, этого Одинсон точно не ожидает, но Лофт не стал.

– Что мне сделать, чтобы порадовать тебя сегодня? – Тор говорил без вызова, а голос его неожиданно охрип. Локи попытался сохранить самообладание, внешне ему это удалось, а вот внутренне – не очень.

– На колени, – приказал Локи, хотя первоначально у него путались мысли по этому поводу, не хотелось так утверждать свою власть, но неосторожная фраза, эта незатейливая насмешка разозлила мага. Тор подчинился, попытался спокойно отреагировать, когда Локи прошёл мимо, остановился у него за спиной, но даже для него очевидно, братец использует хлыст и сегодня. – Снимай рубашку.

Одинсон ухмыльнулся. Надо было всё это сделать с самого начала. Воин быстро расстегнул и скинул рубашку, небрежно отбросил под стол поверх мешковины. Локи окинул взглядом отчётливые гематомы отвратительных оттенков на спине брата, тот напряг спину, готовый к удару, покорно опустился на колени.

Пленник вскинул руку: свист, удар. Тор сжимает зубы, разумеется, он не обработал спину вчера, даже Огун не знает, что Локи вчера его выпорол. Маг систематически наносит несколько сильных ударов, но вовсе не в порыве праведной ярости, он контролирует себя, без горячности и спешки. Это больно, больнее чем вчера, ас ещё толком не оправился, хотя он не покажет своей слабости. После пятого удара всё прекращается. Одинсон ждёт очередного удара, но Лофт медлит, подходит ближе, касается плеча прохладными пальцами, чувствуя лёгкую дрожь, прошившую тело брата, раб не поднимает головы, волосы свисают, закрывая лицо.

– Хочешь, чтобы я продолжил? – неожиданно мягко спрашивает Локи, касается светлых волос.

– Ты волен поступать, как того желаешь, – проскрежетал Одинсон, не поднимая головы.

– Нужно было вылечить спину, за день гематомы сошли бы, – укоризненно поучал Лафейсон.

– Не до того было, – бросает Тор и поднимает голову, силясь показать своё превосходство даже на коленях. – Игра наскучила? Выбери что-то более кардинальное, повесились.

– Не в твоём положении мне указывать, – Локи встал прямо перед ним и осторожно коснулся колючей щеки, поросшей золотистой щетиной.

Лофт вдруг открывает для себя новые грани Тора, он тоже устал после боя за Асгард, днём он, должно быть, занимается восстановлением города, а ночью приходит к нему и толком не спит, а с утра снова рутина. Но старший брат об этом ни словом не обмолвился, не стал обвинять его в том, что он отнимает драгоценное царское время.

– Рабы не всегда послушны, – криво усмехается Тор, наслаждаясь поощрительным прикосновением к лицу. Он знает, что дальше должен снова приласкать Локи как вчера, всё по плану, брат точно хочет, но сегодня Одинсон тоже хочет сам, без указки.

Лафейсон отходит раньше, чем гость успевает что-то предпринять.

– Вставай, – бросает пленник.

Одинсон хмурится, но выполняет приказ. Только не понимает, отчего так мало ударов? Почему Локи не продолжил его пороть? Что-то здесь нечисто. Воин выпрямляется, поворачивает голову и тут же замирает на месте, Локи снова командует.

– Ко мне спиной, – резкий тон брата немного настораживает, но раб покорен, больше не вертится. – Снимай штаны.

– Что? – сглатывает бог грома, хмурится.

– Плохо слышишь? – насмешливо интересуется сын Лафея. – Снимай, я сказал.

Одинсон сжимает кулаки, Локи – любитель изрядно перегнуть палку, впрочем, Тор здесь по собственной воле. Ему хватит силы сладить с братом даже без молота, но так он сделает хуже, и на это Одинсон не решится. Судя по командному тону, пленник начал входить во вкус, теперь он царь в своём крохотном мирке, который сузился до небольшой комнаты в подземельях Асгарда. Громовержец выполняет приказ спокойно, хотя руки у него немного подрагивают, когда он расстегивает пуговицы на штанах, небрежно скидывает обувь, стягивает штаны вниз, выпутывается из плена одежды полностью.

Ас смотрит вперёд перед собой, упираясь взглядом в стену, не слышит, чувствует мягкие шаги за спиной. Локи подбирается ближе, бесшумно как кот, но Тор чувствует его, спина горит после вчерашней порки и сегодняшней добавки.

– Безупречен, – тихо шепчет Локи и касается рукой сильной спины.

От прикосновения Тор закусывает нижнюю губу и прикрывает глаза, сам не понимает, боль тому причиной или чудесная прохлада тонкой ладони. Тор с сомнением относится к комплименту и тут же резко распахивает глаза, когда другая ладонь проходится по ягодицам. Локи не даёт Тору понять, что задумал, и прижимается всем телом к нему сзади, убирает золотистые волосы на один бок и касается губами изувеченной спины, сукровица мажет белую рубашку. Одинсон не дёргается от боли только потому, что испытывает смешанное чувство, губы брата нежные, сухие и нажимают небольно.

– Локи…

– Замолкни, – шепчет маг, вызывая дрожь по всему телу бога грома, и заговаривает снова, умоляя. – Молчи, хорошо?

– Хорошо, – неожиданно соглашается Тор.

Локи накрывает плечи брата ладонями и скользит по всей длине рук. Это всё странно, но Одинсон не спрашивает, молчит, ждёт и наслаждается. Всё-таки сегодня у брата другой настрой, нежели вчера. Они делают успехи, или это просто очередной обман?

– Ты должен был меня отпустить, – выдыхает Лофт в спину брата, касается губами отвратительной гематомы, и зачем он задаёт вопросы, если хочет, чтобы Тор молчал? – Почему не отпустил? Как долго ты будешь приходить ко мне? Как быстро забудешь, что я вообще существую? Расстроишься, если я вскрою себе вены, а, Тор?

– Я этого не допущу, ты же знаешь! – яростно рычит Тор, и Локи не успевает его урезонить, старший брат резко оборачивается, маг злится, всё не по плану. Собственно, плана и не было, просто он надеялся контролировать аса, но снова не удалось. Одинсон хватает младшего за плечи, пленник смотрит загнанно. – Ты мой брат, Локи. Как ты не понимаешь, всё это для тебя, ради тебя. Я готов терпеть боль, которую ты мне причинишь, я иду на это осознанно. Тебе и того чаще было больно от моего безразличия, от того, что я тебя не понимал.

Локи неприятно кривится, дергается, пытаясь вырваться, он не хочет слушать.

– Ты всё делаешь только ради себя! – Локи кричит ему в лицо, злость вскипает в нём слишком быстро, бесконтрольно. – Ты не благодетель, Одинсон, ты…

– Я твой брат! – рычит в ответ Тор, он дышит часто, смотрит грозно.

– Ты мне не…

Тор не даёт Локи договорить.

– Я твой брат! Всегда был и навсегда останусь!

Маг вырывается, Тор совершает ошибку, выпускает пленника и едва успевает поставить блок, кулак Локи летит ему прямо в лицо. Громовержец перехватывает его руку, резко разворачивает к себе спиной, Лафейсон шипит от боли в заломленной руке. Его толкают на постель, он приземлился на живот и дёрнулся было, чтобы подняться, но не успел, Тор оказался быстрее, сильнее и тяжелее.

Одинсон придавил его всем своим немалым весом к постели, Локи рвался из-под него, рычал и бился, словно безумный, пытался ударить затылком в нос, но Одинсон решился снова использовать свой козырь без лишних просьб и унижений со стороны брата. Тор нутром чувствовал, что Локи хочет. Громовержец чуть приподнялся, чтобы обмануть брата, ётун тут же попытался дернуться, чтобы выскользнуть из-под тяжелой туши. Одинсон лишь сместился чуть ниже, а его рука скользнула под Локи и сжала между ног.

– Хватит, – хрипло бросил Тор. – Успокойся. Ну же, расслабься, Локи.

Маг тут же затих, замер. От незатейливой ласки он страдальчески застонал под старшим братом. То ли ласковые слова бога грома его успокоили, то ли его рука. Одинсон сжал осторожно, мягко, не принуждая, но настаивая.

– Сделай, – сдавленно бросил Локи, его тело содрогнулось в предвкушении, совсем немного, он чуть вскинул задницу вверх, чтобы Тору было проще. – Сделай, я хочу.

– Хочешь? – с нажимом просипел в спину мага Тор, словно имел право переспросить своего господина, он ведь просто должен выполнять.

– Да, хочу, – Локи требовал своё как капризный ребёнок.

– Скажи, чего ты хочешь, Локи, – мстительно требовал Одинсон, теперь и он хотел поиграть, оставалось только надеяться, что всё хорошо кончится.

– Хочу кончить, – как-то обречённо проронил Лафейсон, словно растерял весь пыл в один миг. – Хочу, чтобы ты…

– Я что? – не отступал воин, в какой-то момент вся эта абсурдная ситуация начала его заводить, и ему хотелось услышать, как маг вымаливает его сделать это. – Локи?

Маг уткнулся лбом в покрывало, всё его тело напряглось, но он не отвечал, и Тор сдался, не стал продолжать допытываться. Локи вдруг почувствовал лёгкость, его больше не удерживали, но свобода оказалась обманчивой, Одинсон потянул его, разворачивая. Лофт оказался на спине, он обескураженно охнул, когда Тор одним рывком разодрал рубашку, схватил Локи за щиколотки и развёл его ноги в стороны, оказавшись между ними.

Тор с остервенением дёрнул пуговицы на штанах брата, Локи зашипел, но не пытался отстраниться. В этот момент он понял, что хочет Тора до дрожи, а тот ещё возится с его штанами, но пленнику надо прямо сейчас. Лафейсон тянется к руке брата, хватает за запястье, тянет к себе. Одинсон бросает на мага не терпящий возражений взгляд, но Локи упрям, тянет сильнее, неожиданно резко подаётся вперёд, хватает царя за золотистые лохмы, сжимает сильно и накрывает жёсткий рот, непослушный в первый миг и жадный в следующий.

Одинсон насилует чужой рот, толкается языком, как если бы брал своё, безраздельно принадлежащее ему. Тор поддаётся рукам Локи, его нажиму, и опускается сверху, притискивая к постели. От жаркого рта кружит голову. Оказывается, безумие накатывает незаметно, но затягивает и топит. Одинсон тонет в этой низменной похоти вполне осознанно и с готовностью. Тор боится сказать правду, но его сердце требует, он отрывается от губ Локи, который уже давно ослабил хватку, просто теребит его волосы как ласковый котёнок.

«Ты здесь, потому что я боюсь тебя отпустить, – произносит Тор в своих мыслях, поймав взгляд брата. – Я боюсь, что ты уйдешь, и я не смогу тебя отыскать».

Обличить свои мысли в слова асу не хватает смелости. Локи снова тянется к его губам, и Тор отзывается, он готов ласкать брата, доставить ему удовольствие, заставить забыть о том, что сын Лафея некогда был всеми брошен и забыт, и посещала его лишь мать. Одинсон всё ему вернёт, всё, чего брат был лишён. И Локи не просто надеется на возмещение, он требует своё без стеснений.

– Давай же! – рычит маг, нехотя отлипая от губ брата. – Давай!

Тор чуть смещается вбок, Локи помогает ему приспустить свои штаны, и Одинсон тут же накрывает ладонью сочащийся смазкой твёрдый член пленника. Громовержец прослеживает, как братец медленно закрывает глаза и быстро облизывает губы, это возбуждает, сводит с ума, вид растрёпанного, полуобнажённого брата дёргает какие-то потаенные струны в душе Тора, поднимает из глубин тёмные необузданные силы.

– А ты можешь быть хорошим братом, – выдыхает Локи.

Локи вязнет в горячем плену, и чем старательнее и усерднее Тор ласкает его, тем глубже его затягивает во тьму, где нет даже проблесков воздуха и света, одна пульсирующая бездна вокруг. Маг млеет от того, что в его камере творится нечто недозволенное, что стояк брата упирается ему в бедро, и молодой царь выполняет его указания, и, что совсем невероятно, ему не противно.

– Теперь я брат, м? – с нажимом спрашивает Тор, и ласки его становятся грубее, он словно вспоминает, что не должен этого делать, но лишь на миг, чтобы в следующий момент опуститься уже совсем низко.

– Мой… – стонет Локи, резко открывая глаза, Тор смотрит так, словно готов разорвать его на куски, но намеренья аса расходятся с действиями. Одинсон впивается в губы младшего, самозабвенно дрочит, но так хорошо, что маг выгибается ему на встречу и подкидывает бёдра вверх, ему нравится. Тор жалит его языком, порабощает его рот и не встречает сопротивления, они движутся вместе в унисон, они оба хотят, оба теряют контроль над собой и своими действиями. Локи обнимает брата, шаря по его сильному телу, и его заводит, что громовержец возбуждён ничуть не меньше, он трётся горячим членом о бедро мага, порыкивая тому в рот. Эта неистовая возня доводит их до исступления. Локи не выдерживает первый, кончает с протяжным стоном, Тор продержался не многим дольше, спуская, он утыкается в шею брата и прикусывает нежную кожу.

Проходит какое-то время, прежде чем Тор осознает, что Локи под ним лежит спокойно, не трепыхается, не пытается выбраться и перебирает его спутавшиеся пряди, другая его рука касается плеча.

– Никогда бы не подумал, что ты можешь быть таким, – произносит Локи мечтательно и вместе с тем задумчиво, без злости и нетерпения.

Тор осторожно приподнимается, заглядывает брату в глаза так, словно это не он лежит на нём голый, словно это не они выпачканы спермой друг друга, как будто всё как прежде.

– Каким? – Тор чуть смещается, приподнимается, откатывается в сторону и брякается на спину.

– Таким, – снова произносит Локи и переворачивается на бок, возится с одеждой, сбрасывает всё что мешает, остаётся полностью обнажённым. Тор за ним не следит, просто замечает копошение. – Сам-то понимаешь, что делаешь?

– Понимаю, – Тор поворачивает голову, смотрит на брата, который вдруг замирает.

Взгляд Одинсона обжигает, смущает, несмотря на то непотребство, которое они творили совсем недавно. Локи немного стыдно за то, что он столь уступчив, маг сглатывает, губы превращаются в тонкую полоску. Пленник точно знает, что брат не станет услаждать его просто так, без причины, значит, ему что-то нужно. Снова.

– Не уверен, что ты вообще способен соображать здраво, – Лафейсон кривит губы в неприятной усмешке, но Тор не слушает его змеиного шипенья, тут же подскакивает и уже через миг подминает наглеца под себя. Чернота его волос разливается кляксой на подушке, он напряжён. Ожидает нападения?

– И как же ты это понял? – Тор оказывается между стройных ног Локи, его кожа тёплая, и Одинсон снова его хочет, и всё реже его разум напоминает, что это неправильно.

– Скажи, зачем на самом деле ты приходишь? – серьёзно спросил Локи.

Он хотел услышать ответ и боялся, если опять брат всего лишь ждёт его сотрудничества или помощи в какой-то авантюре, затаённая мечта о хрупком понимании пойдёт трещинами, разобьется окончательно.

Тор медленно наклоняется и прикасается к губам брата, даря нежный поцелуй. Локи вздрагивает, не отвечает, плотнее сжимает губы – это не ответ! И тогда старший брат игриво вылизывает его губы, заставляя мага отмереть, открыться. Локи отпускает себя и размыкает губы, прикрывает глаза от наслаждения, позволяя громовержцу углубить поцелуй. Одинсон неагрессивен, нетороплив. Они долго целуются, словно это допустимо и правильно, когда же Тор отстраняется, в его глазах ураган эмоций.

– Зачем, Тор? Я не понимаю, – неведенье причиняет практически физическую боль. Одинсон целует в щёку, спускается ниже, прикасается губами к подбородку, касается языком ключицы и накрывает ртом призывно торчащий сосок, так и просящийся в его рот. Локи закусывает губу, загнанно дышит, против воли выгибается от этой простой ласки, подставляясь, позволяя брату делать то, что тот хочет. А он хочет сам, без указаний и приказов. – Тор? Зачем ты это делаешь?

– Ты – мой брат, – тихо выдыхает Тор, продолжая терзать его соски. – Я обещал, что отпущу, но не собирался отпускать тебя, по крайней мере из Асгарда. Я не хочу, чтобы ты снова скитался, твой дом здесь. И мне нужно время для восстановления тебя как принца Асгарда. Ты не останешься сидеть в подземельях, это не наказание, брат.

– Ну конечно! – взвился было Локи, но тут же смолк. – Что? Ты… я просто сижу здесь, пока ты реабилитируешь меня в глазах общественности?

Локи не мог поверить своим ушам, мысли в голове путались, а Тор не давал им складываться в логические цепочки. Одинсон ощупывал его, гладил, целовал и вылизывал, он заставлял брата забыть о том, что происходит за пределами его клетки. Вселенная неминуемо сужалась до размеров этой постели, на которой они творили сущее безумство.

– Странные у тебя представления о братских узах, – язвительно выпалил Лофт, когда Тор вышел из поля зрения, и застонал, когда почувствовал его горячее дыхание в области своего паха. – Чёрт возьми, как бы я ни хотел этого, ты просто не можешь… ты…

Тор слушал сладостно-змеиные речи мага, но не собирался останавливаться. Напряжённый член брата лёг в его ладонь так же привычно, как рукоять боевого молота, словно это происходило каждый день. Тор лизнул багровую головку горячего естества, так будто делал это всегда, всю свою жизнь. Локи всхлипнул и дернулся, но Тор удержал его, опустив тяжёлую ладонь на живот.

– Ты хочешь, значит, я могу, – довольно убедительно возразил Тор, пропуская Локи в себя без излишних раздумий и размышлений.

Одинсон действовал по наитию, ведь прежде такого он никогда ни делал, и едва ли кто-то ещё осмелится мечтать о горячей глубине его рта. Мысленно Одинсон признался себе, что Локи на вкус пряный, гладкий и горячий, и слишком большой. Тор был напорист и чуть груб, насаживался ртом на горячее естество брата, словно пытался сам себе же причинить боль, ещё один способ для Локи насладиться пыткой над Тором. Но громовержец вовсе не чувствовал, что его пытают, ощущения непривычные и несколько дискомфортные, но никто не заставляет. В глазах щиплет, пара слезинок скатываются по щекам, и горло у Тора сводит спазмом, Локи громко стонет и кончает. Тор давится, но сглатывает и наконец выпускает член брата изо рта. Молодой царь глотает воздух словно рыба, выброшенная на берег, морально он истощён. Локи настойчиво тянет его к себе, брат повинуется, по губам стекает чужое семя, во рту его вкус. Маг смотрит взволнованно, настойчиво прижимается к губам, заставляет улечься сверху и шепчет:

– Прости, прости меня, – судорожно извиняется Локи без издевки, по-настоящему. – Я не хотел… чтобы ты… чтобы так… я…

И не выдерживает, в порыве несвойственной ему нежности тянется к губам брата, целует осторожно. На один миг Тор потерянно смотрит на Локи, не понимает зачем. А брат всё извиняется, словно сделал нечто ужасное, он не имел привычки просить прощения за предательство, убийства, за свои насмешки и оскорбления, за своё поведение, – никогда. А сейчас он вылизывает лицо брата, избавляя от своей спермы, и бесконечно шепчет извинения.

– Прости меня, прошу тебя, я не хотел, – всё никак не успокаивается младший, и это звучит неожиданно искренне. – Пожалуйста, Тор, прости.

Глаза Одинсона темнеют, но не гнев тому причиной, а звериная жажда, какой прежде он не испытывал. Он никогда не видел Локи таким податливым и подвластным. И в этой чужой слабости он чувствует себя сильнее.

– Перестань, – попросил Тор с лёгким оттенком затаённой агрессии. – Ты хотел, даже если не признаешься себе в этом, и я хочу…

– Чего? – перебил Лофт нетерпеливо, глаза его загорелись алчным огнём. Они думают об одном и том же?

– Тебя по-настоящему.

– О! Я знал, что ты приходишь неспроста, – упрекнул Локи, впрочем, за себя он решил, что разделяет желание Тора и противиться не станет. – Но не думал, что дело в этом. Хочешь меня, братишка? О! Вчера ты точно хотел, не смей возражать мне, раб!

– Прекрати паясничать, – разозлился Тор, сейчас вовсе не хотелось ругаться.

Локи обхватил Тора за шею, притягивая к себе, и прямо в губы прошептал:

– Братишка, я тоже тебя хочу, – Лофт лизнул Одинсона в губы. – Ты знаешь как надо, или мне тебя проинструктировать?

Во взгляде обманщика мелькали смешинки, глаза хитрые, улыбчивые.

– А ты откуда об этом знаешь? – Тор свирепо зарычал. Неужели Локи знает на собственном опыте? С кем он успел? Кто был у него первым? Глупо думать об этом сейчас, но Одинсона приводило в бешенство, что кто-то мог быть у Локи до него. – Ты…

Локи рассмеялся в лицо брату. Нет, он не имел подобного опыта, но в общих чертах был в курсе. Лофт прежде всего считал информированность одним из лучших козырей, какие могли иметься у него на руках, никогда не знаешь, знания какого характера пригодятся тебе в жизни. Но как же умилительно наблюдать это яростное недовольство на лице Тора.

– Глупый старший брат, я ведь не женщина, надо учитывать некоторые нюансы, – захихикал Локи.– Как бы сильно я ни был возбужден, меня надо подготовить, растянуть и хорошенько смазать. Смазка – это очень важно, лучше масло, у меня как раз есть тут где-то.

– Молчи, Локи, – Тор сглотнул, полушёпот брата сводил его с ума, Локи не пытался отстраниться, не хотел прекращать то, что они затеяли, и это наводило громовержца на определённые мысли. Что-то задумал? Нападёт?

– Ты ведь не хочешь сделать мне больно? – шёпот Локи разгонял туманные мысли, не способные сложиться во что-то определённое.