Текст книги "Ветер Судьбы (СИ)"

Автор книги: Рустем Саетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Майтимо и Макалаурэ замерли, дрожа от ярости, не в силах ни на что решиться. Напряжение на берегу достигло предела. И в этот миг случилось несколько событий, изменивших ход истории.

– Мама! – раздался отчаянный детский крик, и маленький мальчик, прошмыгнув у ног высоких нолдор, бросился к замершим на обрыве фигурам. Макалаурэ рванулся к малышу, схватил в охапку и крепко прижал к груди неистово бьющееся крошечное тельце. Эльвинг, услышав крик сына, бешено забилась в руках шантажиста, забыв про кинжал. Рингвэ, удерживая заложницу, вцепился ей в горло и нечаянно схватился ладонью за Сильмариль. Священный алмаз обжег Вражьего слугу нестерпимой болью. Негодяй дико вскрикнул и отшвырнул Эльвинг в сторону. В тот же миг его настигло множество стрел. Рингвэ захрипел и покатился по камням. Истерзанная Эльвинг рванулась подальше от своего мучителя, оступилась и... рухнула за край обрыва.

Майтимо подбежал к вершине скалы, глянул вниз... Там вдалеке, будто в огромном котле, кипел и клокотал яростный прибой, швырялся клочьями пены на огромную высоту. Невозможно выплыть оттуда. Нечего было и думать достать из этих неистовых волн Сильмариль. Становилось ясно, что Предначальный Свет навечно канул в глубины Великого моря, мимоходом прихватив с собой еще одну жизнь. Нельяфинвэ провел рукой по лбу, мучительно пытаясь уложить в голове случившееся. Вдруг рядом послышался детский плач. Майтимо оглянулся. Возле него, тоже глядя вниз, стоял Макалаурэ. Брат прижимал к груди маленького сына Эльвинг. Малыш цеплялся ручонками за высокого воина и заходился в отчаянных рыданиях. Сыновья Феанаро утратили последнюю возможность обрести отцовское наследие и исполнить Клятву. А сыновья Эльвинг потеряли маму.

С берега унесли тела погибших, подобрали раненых. Ночь давно укрыла землю черными бинтами. А Майтимо все сидел на скале, с которой сорвалась Эльвинг. Мучительные мысли кружились в воспаленном мозгу. Зло опять переиграло их. Так же, как тогда в Менегроте. Воины из личной гвардии Диора говорили, что король атаковал воинов нолдор, когда Келегорм жестоко убил его жену. Но Майтимо подробно расспрашивал оставшихся в живых братьев о начале боя, и все они утверждали, что никаких женщин в тот момент в зале не было. И тела Нимлот после боя не нашли. Значит, это был призрак, сотворенный прислужником Моргота, чтобы стравить нолдор и защитников Менегрота, заставить Эльдар пролить кровь родичей. А здесь, в Гаванях, битвы уже невозможно было избежать: после случившегося в Дориафе народ Эарендиля и Эльвинг считал сыновей Феанаро заведомыми врагами. Рингвэ, слуга Моргота, уничтожен, но слишком поздно – кровь уже пролилась. И Сильмариль навеки сгинул в море.

Майтимо тихо застонал, сжимая ладонью пылающий лоб. Ну почему все получилось так ужасно и нелепо?! Почему Злу всегда удается победить?! Ясно, что не им, Проклятым, рассчитывать на победу. Но ведь даже синдар, никогда не принимавшие на себя Жребий, не могут распознать обмана и предательства, вычислить прислужников Врага и защититься от них. Означает ли это, что Мэлько, стихия Зла, здесь, в Арде, сильнее всех?!

После этой резни в Гаванях все народы Белерианда будут считать сыновей Феанаро злобными чудовищами. Они станут изгоями среди Эльдар. Ведь никто, кроме Кирдэна, не знает, что Зло проникло в Гавани намного раньше. Что же, такова их судьба, ее предсказал изгнанникам Владыка Мандос. Главное, они все же сделали то, что должны были сделать – посланец Тьмы изгнан. Но какой ценой...

Сзади послышались тихие шаги. Макалаурэ подошел к брату, коснулся ладонью плеча.

– Нельо, ты чего здесь сидишь? Пойдем! Я шатер поставил. Тебе нужно отдохнуть!

Майтимо положил ладонь на руку брата:

– Кано, я скоро приду. Ты иди пока, не беспокойся обо мне. Я хочу немного побыть один.

Макалаурэ вдруг сел рядом с братом на камень, прижался плечом:

– Нельо, а Рыжик погиб... Глупо так... Бой в Гаванях уже кончился, мы все погнались за убежавшими. Он стащил шлем, пот со лба вытереть, а кто-то выстрелил из кустов. И прямо в глаз... Вот так, братик, одни мы с тобой теперь на свете!

Нельяфинвэ молчал, говорить не было сил, да и что тут скажешь?

Через некоторое время Макалаурэ встряхнулся.

– Нельо, пойдем в лагерь! Хватит себя мучить, изменить что-либо все равно уже невозможно. Тебе необходимо отдохнуть. Вставай, пожалуйста, пойдем!

Кано стоял рядом, протягивая руку. Майтимо поднял голову, вгляделся в глаза брата. Значит, теперь их на свете только двое. Из семерых. Младший братишка теперь считает своей обязанностью позаботиться о нем. У Кано ведь тоже больше никого не осталось в этом мире, кроме Майтимо. Не нужно заставлять его сейчас еще и за старшего брата переживать... Нельяфинвэ поднялся и, не оглядываясь больше на обрыв, спустился со скал.

Лагерь нолдор был тих и темен, ни песен, ни громких разговоров. Только по краям горело несколько сторожевых костров. Победа никого не радовала. Никто из феанорингов не захотел оставаться на ночь в домах своих невольных противников, походные шатры поставили на широком заливном лугу. Пленных защитников Гаваней собрали там же и под охраной разместили в нескольких шатрах.

Макалаурэ подошел к одному из шатров, тихо отодвинул занавесь, засветил кристалл. Мягко ступая, направился в угол, опустился на колени и начал бережно поправлять что-то. Майтимо приблизился, осторожно взглянул через плечо брата – в слабом серебристом свете, среди вороха одежд ясно различимы были два детских лица, похожих, как две капли воды. Мальчики крепко спали, укутанные походными плащами братьев.

– Нельо, прости, я твой запасной плащ тоже вытащил, а то ночь холодная...

Пытаясь переварить происходящее, Майтимо молча смотрел на брата. А тот продолжал шептать торопливо и нервно:

– Мы когда снимаемся отсюда, завтра? Утром я попрошу кого-нибудь побывать в доме мальчиков, взять необходимые вещи... Нельо, ну чего ты так смотришь? Дети Эльвинг остались круглыми сиротами, во многом по нашей вине. Я позабочусь о близнецах, воспитаю, сделаю для них все, что сумею!

Нельяфинвэ медленно отступил от спящих мальчиков, тяжело опустился на походный табурет. Чуткая и ранимая душа брата, не в силах больше переносить ужасы войны, ищет убежище в любви и заботе о детях-сиротах. Кано можно понять. Отними у него этот свет во тьме – и он сломается, не вынесет тягот войны и Клятвы... Но, вот именно, КЛЯТВЫ! Это страшное проклятье преследует братьев везде, не отставая ни на шаг, с чудовищной жестокостью обрушивается на всех, кто оказывается рядом с Феанариони! А если оно коснется и этих малышей?! Мальчикам и так досталось – в таком возрасте потерять обоих родителей. А как уберечь их от Тьмы, по пятам идущей за сыновьями Феанаро? Майтимо хотелось завыть по-волчьи. На что же решиться? Сразу, сплеча разрубить зарождающуюся связь, оставить близнецов на попечение их родичей и поскорее увезти Кано в их безрадостное жилище? Или рискнуть, позволить Менестрелю впустить в свое сердце этих детей и защищать их всеми силами от Проклятья? Слишком хорошо Майтимо знал, каковы бывают последствия борьбы с Роком...

– Нельо, я знаю, о чем ты думаешь, – прервал мучительные раздумья мелодичный голос Макалаурэ, – я постараюсь быть строгим воспитателем для мальчиков и не позволю им слишком крепко полюбить себя. Но оставить их я не могу. Пойми, я чувствую, что отвечаю за судьбу этих детей и сейчас поступаю правильно. Я вижу это ясно. Так нужно.

Майтимо отвернулся от излишне зорких глаз брата.

– Давай спать, Кано. Завтра все обсудим.

Внезапно возле шатров послышались возбужденные голоса, кто-то вскрикнул. Да что там еще такое? Майтимо встал, намереваясь разобраться. Тут занавесь резко отлетела, и в шатер как буря, как пылающая праведным гневом Вала Возмездия, ворвалась двоюродная сестрица Феанариони – Галадриэль. Волосы ее золотым водопадом струились за спиной, глаза метали молнии.

– Вы бесчестные убийцы! – закричала дева, – вы не квэнди! В третий раз подло напали на своих сородичей, пролили кровь невинных! Мало того, вы не побоялись поднять руку на женщин и детей! Убили жену Диора, а его сыновей выбросили в лес. Заморозили малышей живьем! Это какими чудовищами нужно быть! Я язык отрублю тому, кто назовет вас моими родичами! Но вам и этого мало. Опять вы захватили в заложники маленьких детей. Хотите полностью вырезать весь род Диора?! Где Эльронд и Эльрос?! Немедленно отдайте мне детей!

Майтимо молча выслушал этот поток. На усталом лице вождя не дрогнул ни один мускул, и несправедливые, порочащие обвинения осыпались, будто сухие листья. Галадриэль замолчала, ощущая, что ее яростный порыв разбивается о стену льда. А из угла неожиданно послышался детский плач. Эльронд, разбуженный гневным голосом, перепугано звал маму. Макалаурэ стремительно шагнул туда, поднял ребенка на руки, что-то тихо шепнул на ушко. Потом прошелся по шатру, ласково покачивая малыша. Эльронд быстро успокоился и затих. Через минуту ребенок уже крепко спал, но ручонка, вцепившаяся в тунику на груди воина-менестреля, так и не разжалась.

Галадриэль смотрела на это чудо, открыв рот. Макалаурэ, остановившись перед ней, тихо попросил:

– Артанис, не кричи, пожалуйста. Не пугай детей.

А Майтимо, поймав взгляд сестры и не давая ей опустить глаз, заговорил медленно и тихо, но с той огромной силой убеждения, что всегда отличала Феанаро и его старшего сына:

– Артанис, сейчас тебе лучше уйти. Гневными тирадами здесь ничего не изменишь. Ты слишком многого не понимаешь. Если горишь желанием разобраться, поговори с Владыкой Новэ, когда он вернется. А я перед тобой оправдываться не буду. Завтра мы уйдем. Всех пленных освободим, оружие вернем. Сыновья Эльвинг отправятся с нами. Здесь у них не осталось близких родичей. Мы воспитаем мальчиков, обучим их знаниям, принесенным из Валинора. И не будем скрывать от них ничего. Дети будут знать, какую роль мы сыграли в их судьбе. А когда сыновья Эльвинг вырастут, они сами решат, как поступить с теми, кто виновен в гибели их семьи. Не бойся, мы не попытаемся трусливо спрятаться от их решения. Дадим им возможность взглянуть нам в глаза и потребовать ответа... Поэтому, Нэрвен, уходи, не пытайся отнять у мальчиков это право.

Галадриэль чувствовала, что в груди у нее что-то обрывается и трудно становится дышать. Понять до конца своего старшего брата, разобраться в хитросплетениях их судеб она не могла, но чувствовала, что здесь ей действительно лучше не вмешиваться. Дева-воин молча повернулась и покинула шатер своего непостижимого, слишком взрослого для нее двоюродного брата.

Глава 7. Свет Надежды.

Под вечер Майтимо возвращался домой. В маленькую крепость на Одинокой горе, где нашли приют сыновья Феанора после Нирнаэф Арноэдиад. Увечье отняло у него возможность творить, и даже заниматься простыми хозяйственными делами он не мог. Дров нарубить одной рукой и то не получалось. Беспощадная Судьба оставила на долю Нельяфинвэ лишь войну. Почти каждый день однорукий вождь объезжал все окрестные земли, иногда с патрульными разъездами нолдор, иногда в одиночку.

Укрепив Одинокий холм, сыновья Феанора держали там оборону, не давая вражьим стаям прорываться дальше на юг и на восток, в Оссирианд. Макалаурэ не раз выговаривал брату за одинокие поездки, но тот лишь отмахивался: "Не здесь свершится наша судьба!"

Войдя в свое скромное жилище, Майтимо удивился и встревожился: очаг не топился, ужином и не пахло. Комнату освещала неяркая настольная лампа. Эльронд и Эльрос сидели у стола, без увлечения перебирая какие-то мелкие поделки.

– Ребята, а Кано куда делся? Он не говорил, что собирается куда-то сегодня.

Близнецы побаивались сурового вождя, а сам Майтимо не поощрял попыток сближения. Но сейчас мальчишки очень обрадовались его возвращению.

– Кано еще утром уехал. Куда, не сказал, но обещал, что ненадолго. А самого все нет и нет!

В этот момент хлопнула дверь, и Макалаурэ торопливо вошел в комнату. Дети вскочили и радостно бросились к нему.

– Заждались? Простите, хорошие мои, не получилось быстрее. Сейчас соображу что-нибудь на ужин!

– Ну и где же ты пропадал? – поинтересовался Майтимо, с трудом стаскивая доспех.

Вместо ответа Макалаурэ распахнул плащ и вытащил из-за пазухи... щенка. Крупного, мохнатого, темно-серой масти с белым пятнышком на груди.

– Вот, принес вам друга, – улыбнулся Кано, обращаясь к мальчишкам, – воспитаете хорошо, так лучше защитника не найти! Так мне объяснили, – добавил он, взглянув на брата.

Макалаурэ поставил малыша перед близнецами. Ростом щенок оказался мальчишкам выше колен. Майтимо представил, в какого гиганта вырастет этот мохнатый серый клубочек. Малыш любопытно оглядывал свое новое жилище, принюхиваясь к незнакомым запахам.

– Ой, какой хороший! – мальчишки дружно присели на корточки перед щенком. После недолгого обмена взглядами, Эльронд осмелился протянуть руку новому знакомому. Щенок внимательно обнюхал ладонь мальчика, потом дружелюбно прошелся по ней розовым языком. Эльронд засмеялся и крепко обнял щенка за мохнатую шею. Через мгновение по полу катался радостно визжащий клубок из рук, ног и лап. Контакт был установлен.

– Где взял? – спросил Майтимо, справившись наконец с доспехом и подходя к брату.

– В поселке атани у реки. У одного охотника. Человек говорил, что это очень дружелюбные и верные собаки. Этот малыш станет ребятам хорошим другом.

– И что ты вдруг придумал? Зачем в военном лагере охотничья собака?

– Пусть играют! В память о Турко... А еще.., – Макалаурэ понизил голос, хотя мальчишкам было явно не до него, – Нельо, я хочу, чтобы эти дети получили как можно больше радости. Наша война оставила их круглыми сиротами в самом начале жизни. И я буду стараться хоть немного исправить эту несправедливость. А ты? Почему никогда не приласкаешь мальчишек, не поиграешь с ними?

– Кано, зачем ты это делаешь? Нам нельзя ни с кем сближаться, нельзя жениться, рожать детей! Знаешь ведь, что наше Проклятье падет и на тех, кого мы полюбим! Клятва сделала нас изгоями в мире Любви. Пытки можно выдержать... Но кинжал, приставленный к горлу любимого существа, вынудит тебя сделать подлость! Эльфы правы, что во время войн и бедствий не женятся и не рожают детей. Да, эти мальчики не совсем квэнди, но рисковать их душами глупо и жестоко. Мы с тобой живем под занесенным мечом. Они уже пережили смерть родителей, что с ними будет, если они потеряют тебя?!

– Нет! – на губах Макалаурэ играла ласковая улыбка, а в глазах светилась твердая уверенность. – Ничего плохого с этими детьми не случится, по крайней мере, пока не вырастут. Я это знаю! И я не позволю Тьме коснуться их феар, даже если придется пойти против Судьбы. Хватит уже зла и смертей!

– Кано, остановись! – беспомощно прошептал Майтимо.

– Все будет хорошо, Нельо, не надо думать только о плохом. Мы не пустим Тьму в наш дом, и вот этот малыш нам поможет! – Макалаурэ присел и ухватил щенка за толстые крепкие лапы, – Правда, друг?

– Ав! – звонко ответил щенок и смачно лизнул Кано в нос. Мальчишки расхохотались. Нельяфинвэ отвернулся и быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью. Досада на упрямство брата смешивалась с тоскливым пониманием, что все напрасно, того уже не переубедить. Макалаурэ начал свою войну с Роком и не отступит. Майтимо вышел во двор крепости. Все внутри скручивалось от невыносимой боли. Он понимал, что итог этой войны может быть только один. Перед глазами стояло мертвое личико Италиндэ и золотистые волосенки, рассыпанные по белому снегу... Никогда он не забудет, как нашел зарезанную малышку... Кано подобного не перенесет.

Нельяфинвэ поднял голову, подставляя лицо ночному ветру. Что это?! На западе разливалось серебряное сияние. Майтимо глядел на удивительное явление, не в силах пошевелиться. А зарево уже полыхало в полнеба. Из-за горизонта медленно выплывала звезда, разбрасывая вокруг брызги жидкого серебра. Сын Феанаро смотрел на чудо, чувствуя, что подкашиваются ноги и сердце готово выскочить из груди. Он узнал этот свет.

– Кано! – крикнул он в открытую дверь, и голос сорвался. Брат перепугано выскочил на крыльцо, за ним выбежали близнецы.

– Посмотри, – прошептал Нельо, показывая в небо дрожащей рукой. Все четверо замерли, глядя на удивительную звезду, и серебряный свет переливался в глазах эльдар. Только щенок неугомонно вертелся под ногами, не осознавая значения события.

– Нельо, это... Это же Сильмариль.., – прошептал Макалаурэ, нашарив плечо брата и сжимая его дрожащей рукой.

– Да. Это Сильмариль сияет сейчас в небе. Священный алмаз не сгинул в море, а возродился и превратился в звезду.

– Но что это значит? – прошептал маленький Эльронд, чувствуя, что восход новой звезды очень важен для него, и что-то глубоко меняется в его жизни, но что – мальчик не мог понять. Майтимо вдруг присел и положил ладонь на плечо ребенка:

– Это значит, малыш, что мама ваша жива! Чудо спасло ее или воля Валар, но она не погибла в волнах. Эльвинг выжила и сберегла Сильмариль.

Опаленный в боях воин и маленький мальчик обернулись и вновь взглянули на сияющую звезду. Одинаковый свет зажегся в их глазах. Свет Надежды. Эльронд вдруг громко заплакал и прижался к суровому вождю. Мама жива! И когда-нибудь он ее увидит... Майтимо, ласково обнимая ребенка, все смотрел на запад и думал: "Значит, все-таки возможно победить Тьму! Есть Надежда! Есть! Пусть не для нас, Проклятых, но, главное, есть!"

Глава 8. Победа Света.

Война Гнева окончена. Ангбанд разрушен, подземный огонь и океанские воды довершают дело армии Запада. Моргот и его главные помощники взяты в плен, но отдельные банды орков еще скрываются в горах, пробираются на восток из умирающей страны. Вчера небольшой отряд Майтимо выследил одну такую банду. Загнанные в угол, орки дрались с бешеной яростью, но эльфийские воины, пять веков проведшие в постоянных боях, быстро уничтожили их. Вот только радости от этой победы никто не испытывал. Души были до тошноты перенасыщены картинами войны, кровью и смертью. Хотелось, чтобы все поскорее кончилось. Но наступление мира не сулило Проклятым ничего хорошего...

Эльфы захоронили убитых орков под грудой камней и быстро разбили лагерь в соседней лощине. На дне распадка журчал ручеек, южный склон весело зеленел травой, несколько больших деревьев, как бессменные часовые, охраняли покой этой забытой долинки. Все вокруг дышало тишиной, будто и не было никогда войны. Эльфийские воины, сломленные застарелой усталостью, рано завалились спать. Ничего не хотелось – ни песен, ни бесед у костра.

Перед рассветом Майтимо разбудил брата. Макалаурэ резко дернулся, нашаривая меч, но Старший успокаивающе прижал палец к губам:

– Тише! Пойдем со мной, поговорить надо! Плащ только накинь, прохладно.

Предрассветный холодок забрался под одежду, мигом прогнал остатки сна. Братья отошли подальше от палаток, укрывшись за деревьями. Нельяфинвэ долго сидел молча. Макалаурэ поежился и плотнее закутался в плащ. Тогда Старший заговорил.

– Вчера гонец Эонввэ принес ответ. Разумеется, посланец Валар отказался вернуть нам сильмарили. Сказал, что это могут решить только Владыки. Нам повелено возвращаться в Валинор и ждать их суда.

– Понятно. Собственно, другого мы и не ждали. Эонвэ не возьмет на себя ответственность за подобное решение. А когда ты успел встретить гонца? Я даже не видел.

– Вчера, когда вы, разделившись на группы, выслеживали орков. Эльф-ваниа подошел ко мне и, ни слова не говоря, вручил письмо. Но это неважно... – Майтимо снова напряженно замолчал.

– Нельо, как ты намерен поступить? – не выдержал Макалаурэ, – может быть, подчинимся и вернемся в Валинор? Клятва не утверждает, что мы не можем подождать. Сейчас сильмарили заперты в ларце, никто не претендует на владение ими, ничья рука не касается алмазов. А в Валиноре может быть, все решится мирно, и мы обретем наследие отца. Стихии должны увидеть и понять, что мы не хотели зла...

– Нет! – голос Нельяфинвэ вдруг налился яростной силой, – мы не должны принести в Аман неисполненную Клятву! Не имеем права! Пойми, Кано, – заговорил Майтимо немного спокойнее, – Валар не смогут освободить нас от Клятвы, данной именем Илуватара и Вечной Тьмы. А, принеся Клятву на Запад, мы откроем злу путь в Благословенный край, проложим Тьме удобную, широкую дорогу... Я много размышлял над тем, что происходит сейчас в мире, и многое понял. Мэлько – Стихия Зла в Арде, но зло существует в мире и помимо него. Изначальная субстанция зла. В начале времен Мэлько был сильнейшим из Валар, но он постоянно расточал себя на ненависть, а еще создавал всяких злобных тварей, его сила переходила в них, и он слабел. В последние годы Моргот стал настолько слаб, что Лутиен смогла свалить его песней Могущества. Свалить Валу! Получается, Мэлько перестал быть Валой уже давно. Но, чтобы равновесие между добром и злом в мире не нарушилось, субстанция зла обрела себе нового проводника. Этим проводником стала наша Клятва. Сколько злых дел творилось во имя проклятой Клятвы, сколько крови и слез лилось, сколько страданий она причинила! Клятва долгие века впитывала энергию страдания и наливалась силой. Силой Зла. И теперь Мэлько повержен, зато Клятва сильна, как никогда. Боюсь, что все Валар, объединив усилия, не смогут справиться с этим сгустком злой мощи. А мы?.. Что будет с нами, если мы опять принесем войну в Священную Землю?! Валинор... Он хорошо огражден от любого проникновения снаружи, но внутри себя, в самом сердце, боюсь, мало, что может противопоставить злу. Вспомни, как легко Мэлько сумел погасить Полдень Валинора!

Макалаурэ дрожал, кутаясь в плащ, ему казалось, что он сидит на глыбе льда, а вокруг жестокий мороз. Но этот холод шел изнутри, вымораживая истерзанную, изнемогшую в бесконечной борьбе душу, и не было от него спасения. Старший брат прав, теперь он понял это до конца. Они двое – последние носители ужасной Клятвы, последние проводники для субстанции зла, хотят они того, или нет. Зло прячется внутри них, облаком окутывает их, струится вокруг, следует за ними повсюду... Кано показалось, что он физически ощущает эти темные, чернее окружающей ночи, завихрения. Он порывисто прижался плечом к Старшему. Майтимо снова заговорил, тихо, но с бесконечной уверенностью:

– Мы с тобой должны завладеть сильмарилями во что бы то ни стало. Если мы исполним Клятву, она перестанет существовать, возможность концентрации зла исчезнет. Если мы погибнем, Клятва тоже потеряет силу, потому что не останется больше носителей. В любом случае, мы исполним свой долг и хоть немного исправим сотворенное нашей семьей зло.

– Я понимаю. И я полностью согласен с тобой, брат, – тихо произнес Кано, будто ставя точку в этом разговоре. И надолго замолчал, растворяясь в невидимых токах ночи, мирно струящихся вокруг.

Спящий лагерь за деревьями тих и безмолвен. В глубоком распадке между холмами еле слышно журчит ручей. Оттуда медленно наползает туман. Скоро, очень скоро ничего этого не станет, все раны истерзанной войной земли укроют холодные тяжелые волны Белегаэра. Их с братом тоже не станет очень скоро. Предчувствие близкого конца колышется в душе таким же холодным серым морем.

Макалаурэ, прощаясь, обвел взглядом темные силуэты деревьев, поднял глаза к звездам, изредка мерцавшим между быстро летящими клочьями то ли туч, то ли дыма. Не оставалось сил для тоски и печали, только огромная усталость придавливала душу неподъемной тяжестью.

Слабый толчок легкой судорожной волной прошелся по притихшей земле, взволновал непрочный ночной покой. Этот мир умирал. Медленно, но неотвратимо. Здесь оставаться больше нельзя. Но и в Валиноре для них нет места, даже если бы им вернули сильмарили. Брат как всегда прав. С тем чудовищным грузом боли и зла Благословенный Край не примет их души, да и они не примут его. А отказаться от этой горькой и страшной памяти, оставить пережитое на восточном берегу они не смогут. И не захотят. Так что, пока они живы, их место здесь. А после смерти их феар придут в Мандос. Но память останется с ними. Вроде бы в Чертогах боль притупляется. И потянутся долгие века ожидания, размышлений о содеянном, переоценки ценностей... Отец давно уже там, и братья, и еще многие-многие...

– Нельо! – вдруг шепнул Макалаурэ, поднимая глаза к сосредоточенному лицу брата.

Тот, медленно выплывая из глубокой задумчивости, вопросительно взглянул на младшего.

– Нельо, а узникам Мандоса нельзя встретиться с живыми? Хоть ненадолго? – тихий голос братишки вздрагивал от какой-то странной тоскливой надежды.

– Не знаю... Наверное, нет. Бестелесным феар не позволено покидать Чертоги, а живым туда не войти. Но зачем тебе? – Майтимо встревожил странный вопрос брата.

– Так... – Кано опустил взгляд, потом уронил голову на грудь, – хотелось маму увидеть... Столько веков прошло...

– О, Эру! Ну зачем ты сейчас об этом? – брови Нельяфинвэ сошлись на переносице, пальцы судорожно скомкали край плаща. Макалаурэ молчал, не поднимая глаз, только напряженные плечи чуть дрожали.

– Такие мысли ослабляют волю, а нам завтра понадобятся все силы. Понимаешь, все, без остатка, – Майтимо обнял брата левой рукой, прижал покрепче. А сам невидящим взглядом следил за рваными клочьями облаков, быстро мчащимися в сереющем небе. Против воли вдруг вспомнилось, как он дома, в Тирионе – тогда еще совсем мальчишка – прибежал откуда-то, не заходя в комнаты, промчался сразу в сад и столкнулся с мамой. Нерандэль неторопливо шла между деревьев. Нельо с разбегу прижался к матери, крепко обхватил ее обеими руками... и вдруг обнаружил необычную выпуклость живота.

– Это что... – недоуменно спросил мальчик, поднял глаза и пристально посмотрел маме в лицо. Нерандэль ласково улыбнулась.

– Это значит, малыш, что у тебя скоро будет братик!

Поток смятенных чувств обрушился на Майтимо, он отстранился, замер, пытаясь разобраться. "Как это – братик?" Рассудить и понять – это было слишком сложно, но мальчик очень хорошо чувствовал, как глубоко меняется что-то в его жизни, что-то уходит навсегда. Зато властно, неотвратимо врывается нечто новое, не спрашивая его желания и согласия. Впервые в недолгой еще жизни Майтимо осознал всю прелесть беззаботного детства, которое вот-вот готово покинуть его навеки... Он снова порывисто прижался к матери, приник щекой к животу и внезапно ощутил там, внутри трепет зарождающейся жизни. Другой жизни! Мальчик бережно провел ладонью по выпуклости, чувствуя, как хрупка и беззащитна эта маленькая жизнь. И вдруг понял, что теперь это его обязанность – защищать и оберегать того, кто хочет появиться на свет и так старается выполнить эту задачу побыстрее, что уже сейчас там, внутри, пытается двигаться, что-то делать, жить... Маленький Нельо не осознал тогда, но сейчас Майтимо понимал, что в тот миг он стал взрослым. Пришел в мир Макалаурэ, родились остальные братья – Майтимо принимал их под свое крыло, стараясь прикрыть младших от ударов судьбы, взять все тяготы на себя. Это не всегда получалось, жизнь семерых братьев была слишком сложной и жестокой. А теперь младших братишек с ним больше нет. Они далеко-далеко, и над ними не властна больше проклятая Клятва. Если бы удалось и Кано защитить от нее! Вот только вправду ли не властна? В последнее время душу Майтимо начало терзать смутное ощущение, что даже Мандос полностью не освобождает феар от Клятвы. Вырваться из тенет Проклятья и освободить остальных может только живой. На нем, Нельяфинвэ Феанарионе, лежит это задача. И от успеха задуманного им дела зависит не только жизнь его и Макалаурэ, но и свобода остальных братьев. И отца... Майтимо решительно запретил себе думать об отце. Мысли о нем будили бурю самых различных чувств, отвлекали от основной задачи.

Завтра, точнее, сегодня утром они уедут отсюда, запретив кому-либо следовать за собой. Доберутся до лагеря Эонвэ. В середине ночи оставят коней подальше в лесу, изменят внешность и проникнут к шатрам. В одном из них под охраной сберегаются сильмарили, вынутые из Железной короны. В каком – сыновьям Феанаро укажет Клятва. Они прорвутся туда и возьмут камни. Это их цель, их задача, их ДОЛГ. И тогда наступит конец, настоящий, бесповоротный конец всему злу, порожденному Клятвой. Что потом будет с последними сыновьями Феанаро, последними носителями ужасной Клятвы – неважно. Главное, что все кончится. Майтимо медленно вздохнул. Все случится именно так, он видел это с необыкновенной ясностью. Потому, что так предписано Роком.

* * *

Хрустальный ларец. Мягкое сияние пробивается из-под крышки. То, к чему они стремились столько веков. То, из-за чего пролились реки крови и слез. Из-за чего они стали такими, какими стали. Сейчас они откроют крышку, и Клятва будет исполнена. Клятва будет исполнена! Эти короткие слова означают СВОБОДУ. Для них и для всего мира. Но Майтимо сознавал, что не все так просто и легко. Макалаурэ протянул руку и откинул крышку. Ясный, незамутненный свет затопил шатер. Сейчас стража всполошится!

– Подожди! – Майтимо чуть отстранил брата. Потом протянул руку и торжественно произнес:

– Я, Нельяфинвэ Майтимо Русандол, старший сын и законный наследник своего отца Феанаро Финвиона, вступаю в права наследования и возвращаю законным наследникам сильмарили, сотворенные моим отцом. Я, Нельяфинвэ Майтимо Руссандол, исполняю Клятву, данную моим отцом, мной и моими братьями в Тирионе.

Не медля больше ни мгновения, Майтимо взял алмаз и вручил брату. Потом взял второй. Снаружи уже слышался шум, тревожные крики, звон оружия. Сейчас стража ворвется в шатер. Вот уже занавесь откинута, в проем смотрят острия мечей и копий. Не уйти!

Но то, что случилось потом, свидетели не могли вспоминать без содрогания. Маленькое пространство шатра затопила невероятная, необоримая мощь, выдавила вон стражей, расшвыряла по сторонам весь лагерь. Макалаурэ упал, прижимая к груди сильмариль. А Нельяфинвэ стоял, сжимая полыхающий алмаз, и чувствовал, как вся эта немыслимая мощь вливается в него, делает неуязвимым для огня и железа, наделяет Силой менять все в мире по своему усмотрению... крадет и изменяет его феа...

– Нет! – Майтимо яростно рванулся, выбрасывая из головы щупальца чужого воздействия. И будто вкрадчивый шепот неслышно зазвенел где-то на границе сознания, разлился но телу, отдался щекотанием в костях, неся понимание того, что происходит:

– Ты победитель... Ты наследник... Наследник Феанаро и наследник Мэлько... То, что заковали цепью Ангайнор и отправили в Аман – уже не вала. Вся его сила здесь. Она твоя. Возьми! Теперь ты – Стихия. Повелитель этого мира. Приказывай!