Текст книги "Попытка к бегству (СИ)"

Автор книги: Рустем Саетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Орки затаились среди камней, поджидая летучих помощников. А режущий свист крыльев и хриплое карканье раздаются уже со всех сторон. Ну где же вы, мерзкие твари?! Гибким движением Алькарион откинулся на круп коня, пропуская над собой крылатого хищника, и ударил мечом тому вслед. Клинок вспыхнул белой молнией и рассек тварь почти пополам. Страж, даже не успев закричать, покатился по земле. Атакар выпрямился и принял следующего врага на острие меча. Стряхнул капли черной дымящейся крови с сияющего клинка.

И тут в витязя, атакованного с воздуха, полетели десятки стрел. Орки, не решаясь приблизиться к эльфийскому воину, обстреливали его из укрытий. Атакара спас конь, немыслимым прыжком белый красавец перелетел через каменную гряду. Стрелы ударились о камни и безвредно осыпались. А на Алькариона бросилась очередная летучая тварь. Крылатым стражам холмы и скалы мешали разом напасть на одинокого противника. Искусный воин умело использовал преимущество. Уклонившись от удара зубастого клюва, нолдо отпрянул к скале, а пока хищник пытался затормозить и развернуться, молниеносным движением отсек безобразную голову. Но в этот миг из-за скалы на Алькариона бросилась еще одна тварь. Крылатый страж облетел холм и напал на витязя сзади и слева. Атакар заметил движение, но почувствовал, что не успеет развернуться для удара мечом. В воспаленном мозгу мелькнуло тоскливое понимание, что удар костяного клюва – ему в лицо.

Но что-то произошло, и Крылатый страж промахнулся, лишь кожистое крыло хлестнуло воина по голове, сбив серебряный шлем. Мерзкая тварь покатилась по камням, тонко визжа. В глазу ее торчала стрела с белым оперением. Атакар оглянулся, и в этот момент до него донесся отчаянный крик:

– Командир, я к тебе! Я уже здесь! – менестрель мчался к Алькариону, неумело размахивая мечом, судорожно цепляясь за гриву белого коня.

– Линдир! – Атакар схватился за голову, – дурак! Зачем тебя принесло?!

– Я с тобой! Смотри, сзади! – кричал менестрель, снова хватаясь за лук.

Еще два Крылатых стража неслись на нолдо, но, услышав крик, повернули к новому противнику. Атакар сорвал со спины свой лук и пустил стрелу вслед летучим хищникам. Вроде бы даже попал – первая тварь судорожно дернулась и отвернула в сторону, но вторая, легко уйдя от неумелого замаха синда, сбила менестреля на землю. Алькарион ничем не смог помешать мерзким хищникам, в этот миг на него с воем бросились орки. Неистовый воин косил ненавистных врагов, будто сорную траву, пытаясь пробиться к упавшему синда. Но орков было слишком много. Новый залп стрел обрушился на витязя, несколько черных жал вонзилось в незащищенную голову нолдо...

Белый конь взвился в отчаянном прыжке, вырвался из толпы воющих уруков и понес тело своего боевого друга на юг, спасая от жадных пожирателей мертвых... Алькарион уже не узнал об этом, он наконец получил право прийти туда, где ждал его брат... И уже не увидел, как два уцелевших Крылатых Стража подхватили с земли упавшего синда и поволокли в сторону Ангбанда.

Глава 6. Черное дыхание.

Майтимо и отряд нолдор неслись по равнине к северным горам. Непроглядная тьма постепенно сменялась мутно-серым сумраком. Несколько патрульных разъездов присоединилось к королю по дороге. Разведчики заметили еще один небольшой отряд, скачущий с севера. Когда всадники приблизились, стало заметно, что им крепко досталось: лошади исходили хлопьями пены, седоки с трудом держались на их спинах, некоторые были ранены.

– Алькарион, – вскрикнул один из разведчиков, – это его бойцы! Но где он сам?

Еще миг – и отряды смешались. Воины Майтимо спешивались, подхватывали раненых и бережно опускали на хрустящую от мороза траву. Двое целителей взялись за дело. Нельяфинвэ усадил на расстеленный плащ двоих витязей, которым не требовалась перевязка, дал глотнуть из фляжки мирувора.

– Рассказывайте, что произошло, быстро и кратко!

– Орки и Стражи... Возле самых Эред Энгрин. Много... Напали из засады. Алькарион приказал отступать, а сам остался, чтобы их задержать...

– И вы его бросили? – не поверил Майтимо.

– Мы не хотели... Государь, Атакар приказал нашим лошадям... – голос воина сорвался, он быстро уткнул лицо в ладони, – Линдир сумел уговорить коня вернуться к командиру... А мы нет... – задыхаясь, прошептал измученный витязь.

– Так, – Майтимо резко поднялся, – после перевязки возвращайтесь в Химринг, потом будем разбираться. Остальные – за мной. Нужно посмотреть на месте, что произошло.

И тут в предрассветном тумане возникли еще два конских силуэта. Нолдор закричали и бросились навстречу. Лошадей узнали сразу. Один из них был конь Атакара. Белый красавец бежал очень осторожно, оберегая свою скорбную ношу. Второй конь – Нимпилин – скакал без всадника, он старался помочь собрату, поддерживая безвольное тело на его спине.

Нолдор, включая раненых, окружили коней, осторожно сняли Алькариона со спины верного боевого товарища, уложили на плащ. Белая грива коня вся пропиталась кровью мертвого витязя. Майтимо опустился на колени у тела своего лучшего военачальника и верного друга, осторожно извлек из ран черные стрелы. Прекрасное лицо нолдо было обезображено, один глаз пронзен стрелой до затылка. Нельяфинвэ прикрыл уцелевший глаз витязя, накинул на израненную голову легкий платок. Стоявшие вокруг воины молча плакали.

– Нужно отвезти погибшего в замок, – сказал вождь, поднимаясь с колен. Он назвал несколько бойцов, которым поручил сопровождать убитого военачальника и его потрепанный отряд, – а мы едем на север, нужно осмотреть место битвы. Может быть, найдем останки менестреля. Юный синда оказался храбрее многих закаленных бойцов.

При этих словах один из витязей Атакара разрыдался в голос и рухнул на колени. "Еще одна душевная драма!", – с грустью подумал Майтимо, но утешать несчастного не было времени. Нолдор вскочили на коней и понеслись к недалеким уже отрогам Железных гор.

"Мало патрульных разъездов, – думал Нельяфинвэ по дороге, – мало воинов в отрядах, они разбросаны далеко друг от друга и не успевают прийти на помощь в случае нападения. Но где взять бойцов?" Недавно на службу к вождю нолдор попросились насколько атани. Люди пришли с востока, их вожак, Урфред, сказал, что они разведчики, а все их племя движется следом. Если им выделят место для поселения, на службу к королю поступит еще много мужчин. Но что с ними делать? Некоторое время атани жили в Нимхелле, обучаясь воинскому искусству нолдор, потом перешли в Химринг. Но ни один эльфийский конь не принял своим седоком человека. Значит, в патрули их не поставишь. В сторожевые приграничные башни тоже не отправишь, атани не владеют осанвэ, да и зрение у них намного хуже эльфийского. Только в замке держать на случай массированной атаки. Неизвестно еще, как эти существа поведут себя в сражении. Странные они.

Тут Майтимо вспомнил – позавчера вечером ему доложили, что Урфред, вожак атани, ушел из замка. Объяснил, что возвращается к своему народу и в скором времени приведет все племя в окрестности Химринга. И, главное, сослался на Майтимо – сказал, что посоветовался с королем, и Нельяфинвэ указал ему место, где поселить соплеменников. Такого разговора не было, никакого места Майтимо этому Урфреду не указывал. Зачем человек соврал? Куда ушел и какие цели преследует? Надо повнимательнее присмотреться к этим новым воинам!

Между тем, отряд достиг места сражения. К этому времени полностью рассвело, если можно назвать рассветом эту серую муть. Ни тел погибших бойцов, ни их коней нолдор, конечно же, не нашли. Только кровавые пятна на камнях. Орки тщательно подобрали все оружие и снаряжение убитых, а тела порубили на куски и уволокли в свои грязные норы. Дальнейшая судьба погибших товарищей ни у кого из нолдор не вызывала сомнения. Зато трупы своих собратьев и несколько Крылатых стражей орки бросили, как есть. Воины Майтимо собрали трупы в расщелину и завалили камнями.

И тут один из наблюдателей, стоявших на вершине холма, закричал, показывая рукой в северном направлении:

– Там кто-то есть! Кто-то шевелится среди камней!

Король и несколько витязей взбежали на холм. Долго вглядывались в нагромождения камней и шлака. Но вот Майтимо тоже почудилось какое-то движение среди клочьев липкого тумана.

– Лошади туда не пройдут, пойдем пешком. Разделимся двумя цепями. Задние будут страховать передних с луками наизготовку, – Нельяфинвэ быстро распределил бойцов. Через несколько мгновений воины осторожно двигались на север, прячась среди камней.

Пробираться пришлось долго. Наблюдатель эльфийским зрением заметил шевеление почти в лиге от холма. Наконец разведчик, шедший по правую руку от короля, бросил товарищам Зов:

– Здесь!

Воины собрались на груде камней. Вниз обрывалась глубокая расщелина с крутыми склонами. На дне, в куче пепла лежал без сознания Линдир.

– Наш менестрель! – удивленно прошептал один из разведчиков, – откуда он тут взялся? Живой ли?

В этот миг Линдир шевельнулся, но подняться не смог. Двое нолдор тут же спрыгнули в яму, на руках подняли менестреля, несколько бойцов подхватили легкого синда и вытянули наверх. Линдира уложили на расстеленный плащ. Нельяфинвэ отодвинул толпящихся воинов от пострадавшего, осторожно провел чуткими пальцами по чумазому лбу юноши. Серьезных ранений на теле синда не было, только множество ушибов, синяков, царапин. Менестрель открыл мутные глаза, прошептал еле слышно:

– Пить...

Майтимо отцепил от пояса фляжку с мирувором, поднес горлышко к потрескавшимся губам менестреля. Один из воинов осторожно приподнял голову юноши. Тот жадно сделал несколько глотков, прерывисто вздохнул. Потом испуганно дернулся, спросил с мучительной тревогой:

– Где я? И где Алькарион?

Воины смущенно потупились, а Майтимо пристально всмотрелся в глаза синда, пытаясь понять, что произошло с несчастным.

– Ты недалеко от места вашего сражения, в отрогах Железных гор. Как ты здесь оказался?

– Я... не знаю... Помню только, что прискакал Атакару на помощь. Он дрался с орками и Крылатыми стражами. Я выстрелил, одного убил, а двое других кинулись на меня, сбили на землю. Атакар устремился ко мне, но на него набросились орки... Где он?! Где мой командир?!

Майтимо отвел взгляд. Но Линдир уже все понял:

– Он... погиб?.. Да?

– Да. Алькарион погиб героем, прикрывая отступление своих бойцов. Верный конь спас его тело от осквернения. Мы похороним Атакара в Химринге, этот витязь заслуживает того, чтобы о нем помнили.

Линдир крепко зажмурил глаза, из-под опущенных век потоком хлынули слезы, смывая грязь и пепел с бледного лица. Майтимо подождал несколько минут, потом снова положил ладонь на лоб менестреля.

– Постарайся все же припомнить, что с тобой произошло после того, как Крылатый страж сбил тебя с коня, это очень важно. Может, хоть какие-то обрывки, смутные ощущения? Тебя взяли в плен? Унесли в Ангбанд? Вспомни хоть что-нибудь!

Линдир мучительно напрягся, уставился в одну точку невидящим взглядом. Нельяфинвэ так же мучительно ждал ответа. Законы военного времени нерушимы: побывавшему в плену нет места в рядах воинов. Оставить менестреля в Химринге – значит подвергнуть весь свой народ опасности тайного шпионства и предательства. Изгнать неудачливого синда – за ним непременно последует его жена и потащит с собой ребенка, подвергая малышку всем тяготам и опасностям военного времени. Куда они пойдут? Какой народ примет изгнанников, отмеченных печатью Моргота? Сейчас, по крайней мере, мать и дочь живут в уютном, охраняемом замке, ни в чем не нуждаясь. А он, король, обещал этой хрупкой женщине защитить ее семью. И все-таки, если придется решать, кого защищать: троих синдар, или всех своих подданных – выбор очевиден. Майтимо ждал, кусая губы. Менестрель тихонько заговорил:

– Когда Крылатые стражи понеслись на меня, я вытащил меч, собираясь сражаться. А Алькарион, я это видел, схватил лук и выстрелил в первую тварь. Наверное попал, потому что хищник дернулся и повернул в сторону, а на меня напал второй. Я ударил его мечом, но промахнулся. А тварь врезалась мне в грудь, вот сюда, – Линдир обнажил фиолетово-черный кровоподтек, – я упал с коня и больше ничего не помню... Хотя нет, смутно мелькает что-то в голове: меня тащат по воздуху, железные когти впились в ноги, вцепились в волосы – больно очень... и вдруг бросают, я лечу кувырком... По воздуху, потом по камням... Потом опять темнота... Очнулся от холода, все тело болит... Но все-таки встал, осмотрелся. Камни, скалы, темно. Да еще туман этот, липкий, холодный, противный, будто слизь какая-то. Не отмашешься, не ототрешься от него. А пить хочется смертельно, горло будто слиплось. Чуть-чуть посветлело, я выбрался на вершину холма, осмотрелся. Увидел впереди равнину, по левую руку небо чуть сереет. Понял примерно, где я, и пошел на юг. Потом силы совсем кончились, я полз... В яму упал глубокую, выбраться уже не смог. А потом глаза открываю – родные лица вокруг... – синда снова зажмурился, две слезинки прочертили светлые дорожки по щекам.

Майтимо напряженно вслушивался в сбивчивую речь, не убирая руки со лба юноши. Несомненно, менестрель не врал, говорил все, что помнил. Но он мог и не помнить... Хотя, если прикинуть по времени, стражи просто не донесли его до Ангбанда, тем более что были ранены. Но почему тогда хищные твари не добили пленника? Король не имеет права рисковать. Синда должен оставить Химринг и уйти, куда глаза глядят! ...И Майтимо больше никогда не увидит маленькую светловолосую девчушку с ясными веселыми глазками, никогда не услышит ее забавных песенок... НИКОГДА. Вот уже полгода живет в самом дальнем уголке души гордого, сурового нолдо светлая тайна, сокровенное воспоминание... и эта искра озаряет всю его невеселую жизнь, отогревает иззябшую душу. Эту крошечную Искорку Нельо не отдаст даже за сияние сильмарилей. Если он своими руками сейчас погасит этот свет – как тогда жить?!

Нельяфинвэ поднял голову, обвел взглядом своих верных бойцов:

– Слушайте меня внимательно. Отойдите все от нас с Линдиром ярдов на пять. Я попробую просканировать его. Если заметите признаки одержимости Тьмой на его или моем лице – а вы все знаете, как это выглядит: черты искажаются, появляется злобная, насмешливая ухмылка, эльда становится похожим на орка – немедленно убейте обоих. Это приказ! Приготовьте мечи.

Нолдор с ужасом смотрели на своего короля. Наконец, один из бойцов умоляюще прошептал:

– Государь, не надо! Пожалуйста! Он такого не стоит!

– Все, без обсуждений, – Майтимо плотнее прижал руку ко лбу менестреля, закрыл глаза. Линдир непонимающе смотрел на него. Нолдо тихо-тихо запел. Эта мелодия невероятной силы навеки врезалась в его память, когда Финдекано и Ондхон спасали его из Ангбанда. Как удивительно звучала эта теплая, ласковая песнь весны, возрождения от зимнего сна среди тяжелого гула черных камней! И сейчас мелодия легко развеяла мрак и липкий туман над отравленной землей, прогнала мрачные предчувствия из душ воинов, задела скрытые струнки любви и самоотречения в их оледенелых сердцах...

Все опасения оказались напрасными: в прекрасных лицах эльдар не проступили орочьи черты, песня Майтимо исцелила менестреля от ран, усталости и Дыхания Тьмы. Пациент и целитель открыли глаза и с новой радостью взглянули на белый свет. Нельяфинфэ отер капли пота со лба, улыбаясь с сознанием выполненного долга.

– Линдир чист! – объявил он радостно зашумевшим воинам, – Крылатые стражи просто не сумели донести его до Ангбанда. Твари были ранены и уронили свою ношу по дороге. Может быть, и сами не долетели до своего хозяина, подохли где-нибудь в горах. Но уж их-то мы искать не будем. Все, отправляемся домой!

Витязи бросились к королю, помогли подняться ему и Линдиру. Менестрель осторожно сделал несколько шагов, не веря, что держится на ногах, и голова не кружится... А Майтимо слегка покачнулся, чувствуя слабость и опустошение во всем теле. Целительские усилия недешево обходятся. Но наградой для нолдо было короткое видение, мелькнувшее перед глазами: "Белый, дивно красивый конь гордо входит в ворота южной крепости. Менестрель соскакивает с него и бежит по двору. Навстречу ему мчится маленькая светловолосая девчушка, с радостным криком повисает на шее. А у распахнутых дверей стоит тоненькая женщина в белом платье, судорожно прижимая руки к груди, из глаз ее текут слезы, но она не замечает их, видит лишь своего любимого, только его в целом мире... И таким неприкрытым счастьем светится ее лицо..."

Глава 7. Память.

А холодной беззвездной ночью на Майтимо обрушились ужасные воспоминания, бредовые картины всплывали в воспаленном сознании помимо воли. Он ждал этого: расплата за исцеление, за победу в битве с Тьмой всегда бывала неизбежной и жестокой. Придется вытерпеть. Двери в королевские покои накрепко закрыты, никто его здесь не увидит, не услышит...

...Когда его приволокли в главный зал подземной твердыни Моргота и швырнули на колени перед троном Черного Владыки, ему уже было на все наплевать. Пути назад отрезаны, на руках нолдор дымится кровь родичей, с двоюродными братьями разорваны все узы, а отец убит. Убит! Тот, ради кого он, старший сын, пошел на все это. Тот, кто вел их всех, зажигая неистовым пламенем, больше ничего не решает в их жизни. Убит! И теперь ему, старшему сыну, решать за всех, отвечать за все. Он не хочет этого, он не готов к такому повороту Судьбы. В момент, когда их посольство перебили, а самого Майтимо взяли в плен, он до конца осознал, что они ПРОКЛЯТЫЕ, всей душой ощутил, что значит – быть проклятым. И теперь им семерым от этого не уйти.

Когда его тащили по Ангбанду, Майтимо понял всю нелепость их притязаний на победу. Победить Стихию! Разрушить все эти стены, перебить неисчислимые вражьи орды, погасить темное подземное пламя! Сейчас Майтимо сам себе казался ребенком, замахнувшимся прутиком на гору. Но Клятва не позволит им отступить. Придется вести свой народ на верную смерть. Тех, кто доверился им, последовал за ними. Лучше бы его убили! Но нет, не надо, братья не справятся с королевской властью, наделают глупостей. Клятва заставит их творить зло даже против воли. Это было обещано Мандосом. Когда горели корабли телери, Майтимо осознал смысл этих слов и начал раскаиваться, что давал Клятву. Хотя иначе он все равно не смог бы поступить. Не было выхода, как не ломай голову. Не было, нет, и не будет.

Сильмарили сияют в железной короне. Постоянная издевка и постоянное напоминание об их глупости. И взгляд Врага. Который не может выдержать никто. Который проникает в душу через все барьеры и ломает волю. Любую, самую сильную и непреклонную. Так говорили ему слуги Темного Владыки, когда везли в Ангбанд. Это было для них развлечением в пути – глумливо объяснять пленнику, что его ждет, описывать пытки красочно, в деталях. "А под конец ты предстанешь перед черным троном. Темный Властелин только раз глянет тебе в глаза – и ты вечно будешь бегать по струнке. И выполнять все, что он тебе прикажет. Скажет убить родную мать – и убьешь, как миленький!"

Нельяфинвэ не тронуло глумление. И обещанные пытки не напугали. Физическую боль можно перетерпеть, можно заставить тело привыкнуть к ней. А убивать и предавать Мэлько его не заставит. И взглядом не сломает. Кишка тонка. Есть кое-что посильнее его взгляда. Клятва. Данная отцу. Именем Эру. Клятва, уже вынудившая его предавать и убивать. И что делать, если на одной чаше весов – честь и справедливость, дружба и любовь, а на другой – сыновняя преданность и ответственность за младших братьев?! И чем после этого может напугать его Мэлько?

Он спокойно встретил взгляд Стихии Зла. Безбоязненно. В душе была холодная, устоявшаяся ненависть, горечь и опустошение, но страха так и не появилось. Опять возникло ощущение, что он замахивается прутиком на гору, вот только прутик-то был стальным, а гора оказалась из песка. Мало того, Майтимо сделал открытие, что Мэлько не способен вселить ужас в феа, если не отыщет страха внутри нее. Единственное, что удалось обнаружить Врагу – тревога за братьев. И он сразу вцепился в это чувство.

– Как там прозвучало в вашей клятве? "Вернуть Камни любым способом, любой ценой? Положить на это всю жизнь?!" Хочешь, я отдам тебе один сильмариль? – насмешливый вопрос алыми письменами загорается в воспаленном сознании, – и отпущу тебя с камнем на свободу? Но не задаром, конечно! Взамен ты отправишь ко мне своих братьев. Двоих, на твой выбор. Убивать и пытать я их не буду, просто принесут мне клятву верности и останутся на службе в Ангбанде. Что, разве цена слишком высока? Двое братьев за один сильмариль? У тебя же их шестеро, еще четыре штуки останется! А хочешь – всех шестерых за три сильмариля! И клятва будет исполнена. А мне не жалко, сыновья Феанаро, искусные мастера, наделают мне диковинок получше этих блестящих камешков. Ну что, по рукам? Вы же все равно собрались погибать за сильмарили!

Майтимо только молча плюнул на пол. Разбитые губы обожгло болью, но ощущение скользнуло где-то в стороне, не задев сознания. Настройка хроа на нечувствительность к пыткам еще действовала. И бесчестное предложение Врага не смутило душу старшего сына Феанаро. Понял уже, что ни одному слову Моргота верить нельзя. Все, что бы он ни сказал, лишь обман и предательство, старания вывернуть феа наизнанку, запутать и извратить ее. И никакая клятва не может гарантировать честности со стороны Врага.

– Не согласен, значит? Ну что же, предложим обмен твоим братьям!

Нельяфинвэ мысленно успокоил себя: "Младшие тоже прекрасно знают, что этому подлецу нельзя верить. Да и Клятва не позволит им отступить!" Но в глубине души тревога все равно осталась. Дальнейшее помнилось смутно. Сколько прошло времени? Что с ним делали? Иногда выплывали из подсознания бредовые картины, но тусклые, размытые, не связанные между собой...

А потом – еще одна короткая беседа с Морготом.

– Твои милые младшие братишки отреклись от тебя! Не стали выкупать. Это лишь для тебя, дурачка, что-то значат родственные узы!

"Слава Эру, что не согласились!"

– Но я все же сдержу свое слово. Не оставлю тебя пленником в Ангбанде.

И вот Майтимо висит, прикованный за кисть руки на утесе Тангородрима. Вне Ангбанда, как и обещал, издеваясь, Моргот. Феа заперта в теле, а хроа, обеспеченное энергетической подпиткой, не может умереть. Глазами Врага Нельяфинвэ видит, что происходит с братьями, с народом Нолдор. Понимает, что видит все в искаженном, извращенном варианте, что все хорошее Моргот от него скроет, а дурное преувеличит. Но это единственная доступная ему информация. Бесконечные страдания души и тела подрывают волю, не остается сил сопротивляться Дыханию Тьмы.

И вдруг ярко вспыхивает надежда. Войско Нолофинвэ идет к воротам Ангбанда. Но родичи не услышали его, не увидели. И ушли. Последняя надежда ушла вместе с ними. Это было самое страшное время из всех лет, проведенных в плену. Как отчаянно желал он тогда умереть! Уже почти готов был умолять Моргота о смерти, как о последнем милосердии. Останавливало лишь глубинное, въевшееся в подсознание понимание, что все просьбы к Стихии Зла бесполезны. Мрак и черный дым, выползавший из преисподней, казалось, клубился в его душе. Бредовые картины вереницей проносились в воспаленном мозгу. В какой-то миг вдруг зазвенела песенка Финьо, долетевшая из детских лет, светлых и беззаботных... Майтимо уцепился за это видение, чтоб хоть чуть-чуть отвлечься от бесконечных кошмаров. Всплыло, как они бродили вдвоем с кузеном по лесам Валинора. Финдекано всегда шел впереди, размахивая прутиком, и звонко распевал, перекликаясь с птицами... И вдруг Майтимо осознал, что слова в песне другие... незнакомые...

Неизвестно, увижу тебя, или нет...

Только помню всегда, как иначе!

Моей искренней дружбы немеркнущий свет

Пусть к тебе призывает удачу!

Для тебя сочиню много-много стихов

И дождем разбросаю по свету,

Может, снова пойдем мы с тобою в поход,

Может, жизнь разведет нас навеки...

С огромным трудом Майтимо заставил свое измученное тело повиноваться – повернул голову и глянул вниз. Легкий ветерок разогнал клочья дыма вокруг скалы, и там внизу... На узком каменном уступе он увидел... Увидел...

– Финьо! – закричал он отчаянно. Точнее, хотел закричать. Голос сорвался, пересохшее горло издавало лишь мучительный хрип. Судорожный всхлип сотряс все его тело, но слез не было, высохли давным-давно.

Финдекано встал. Сейчас друг спустится со скалы и уйдет. А он опять останется здесь медленно сходить с ума, не в силах даже умереть! Нельяфинвэ обессилено уронил голову на грудь. Но вдруг в душе что-то поднялось, наперекор всему ужасу и злу, воцарившемуся в мире. И Майтимо запел тихо-тихо, с особенной светлой ласковостью их с Финьо детскую песенку. Но слова тоже были другие, пришедшие неизвестно, откуда:

Где весна заблудилась? Никак не дойдет...

А земля загрустила, трава не растет...

В целом мире темно и на сердце темно,

Только верю – вернется тепло все равно!

Я же знаю, что где-то на свете ты есть,

Что приветливым словом ты можешь согреть.

Верю – вспомнишь, отыщешь – и холод уйдет,

Твой привет долетит, и весну приведет!

Черная, искалеченная и отравленная земля удивленно притихла – она никогда не слышала таких звуков. И Финдекано услышал. Поднял голову. И на черной отвесной стене разглядел светлую фигуру.

– Нельо!!! – заорал он так, что многократное эхо сотрясло немыслимые громады Тангородрима.

Майтимо даже рассмеялся тихонько, узнав обычную горячность младшего братишки. Но зашептал предостерегающе:

– Тише ты! Весь Ангбанд перебудишь!

Финдекано порывисто бросился к другу. Но утес, на котором висел Нельяфинвэ, был гладким и отвесным. До прикованного нолдо было не более пятнадцати ярдов, но преодолеть их не было никакой возможности. На скале – ни щелки, ни трещины. Кинжал не оставлял на твердом камне даже царапины.

Майтимо казалось, что он окончательно сходит с ума. Надежда опять сменялась отчаянием. Но больше он не выдержит этой пытки. Это невозможно! И, почти не владея собой, он начал умолять младшего братишку:

– Финьо, друг мой, брат мой! Отпусти меня в Мандос! Я больше не могу так! Не могу! Пожалуйста! Пусти стрелу и подари мне быструю смерть. Я больше не вынесу...

Финдекано в бессилии заколотил кулаком и рукоятью кинжала по каменному монолиту и разревелся. Потом снял с плеча лук и наложил стрелу. Слезы застилали глаза, жало стрелы трепетало перед лицом. Всхлипывая, он опустил оружие.

– Не смогу я... Нельо, друг мой...

Но бросить Нельяфинвэ на дальнейшие мучения было бы предательством. Финдекано снова поднял лук.

– Что тут у вас происходит? – голос, раздавшийся за спиной, заставил нолдо вздрогнуть. Но крепкая рука воина не выпустила стрелу, – Финьо, подожди, не стреляй!

Финдекано обернулся, хватаясь за кинжал. На уступ карабкалась Ондхон. Встрепанная и чумазая, это все же была она – странная эльдалиэ-майа, то появляющаяся в Тирионе, то внезапно исчезающая по поручению Владык. Многие нолдор опасались ее там, дома, не доверяли. Но Финдекано сейчас было не до опасений.

– Рани, ты можешь мне помочь? Можешь снять Нельо оттуда?

– Попробую. Сама, наверное, не сумею, но тебя попытаюсь поднять. А ты разрубишь путы и снимешь кузена. Сейчас я поменяю облик. Только не пугайся!

Мгновенный вихрь крутанулся вокруг Ондхон, и вот на камнях вместо худенькой эльдалиэ сидит безобразная тварь с кожистыми крыльями. Финдекано даже отшатнулся от неожиданности. А существо указало длинным костяным клювом себе на спину. Пересиливая невольное отвращение, нолдо взобрался на мохнатый загривок, вцепился в клокастую шерсть. Тварь почти кувырком сорвалась со скалы и с трудом, бешено работая перепончатыми крыльями, начала подниматься к прикованному Нельяфинвэ. Добравшись, неведомое существо уцепилось когтями на сгибах крыльев за неприметные неровности камня и повисло на скале. Финдекано, не сдержавшись, коротко обнял друга, прижал к груди лохматую рыжеволосую голову. Потом рубанул кинжалом по петле, плотно охватившей правое запястье Майтимо. Бесполезно! Вырубить или вырвать петлю из скального монолита тоже не получалось. Майтимо, уже ни на что не надеясь, прошептал:

– Убейте меня! Только не оставляйте здесь...

Финдекано в ярости и отчаянии ударил кинжалом по камню. От скалы даже песчинки не откололось, а кончик лезвия отломился.

– Не ломай оружие! – взорвалось в голове у Финьо мощное чужеродное осанвэ. – руку руби!

– Что?!

– Руби руку! Иначе тебе его не спасти! Руби, говорю! Время теряем!

Финдекано с силой ударил по запястью друга, рядом с впившейся петлей. Кровь брызнула на скалу, безвольное тело рухнуло на тонкую шею оборотня. Когти летучей твари сорвались со скалы, и, отягощенная двойным грузом, Ондхон почти упала на скальный уступ. Майтимо потерял сознание. Финдекано разорвал рубашку и пытался перетянуть культю, хоть как-то остановить кровь. Ондхон вернула себе эльфийское обличье.

– Надо убираться отсюда быстрее! Враг не мог не узнать, что пленника похитили, сейчас вышлет погоню! Проклятье, в этом облике я вас обоих не подниму.

– Уноси Нельо, – вскинулся Финдекано, – а я уйду тем же путем, как пришел!

– Ты не понял, о чем я только что сказала?! – Ондхон терла Майтимо виски, наскоро приводя в себя. Нолдо тихо застонал. – Когда ты коснулся зачарованных пут, Моргот увидел нас. Сейчас весь Ангбанд придет в движение и за нами кинется! Тебя поймают сразу!

– Не поймают! А если догонят, буду драться. Живым я им все равно не дамся!

– Глупостей не говори! Неужели ты думаешь, что Нельяфинвэ согласится спасти свою жизнь ценой твоей?! Мне надо попробовать в виде орлицы, у нее крылья сильнее... Финьо, послушай меня! Сейчас я стану орлицей. Майтимо посади на меня верхом, сам садись сзади и держи его крепче. И сам держись. Только не спорь, пожалуйста!

Через мгновение на уступе сидела громадная птица и нетерпеливо поглядывала на Финдекано. Он подхватил Майтимо под мышки, про себя поражаясь, как брат исхудал за годы плена. Нельо пытался помочь другу, но из этого мало что получалось. Перекинув ногу брата через шею орлицы, Финдекано крепко прижал его к груди, кое-как устроился сзади. Мощным прыжком птица швырнула себя и всадников в дымную пропасть.

Двое по-настоящему высоких Нолдор оказались непосильной ношей для худышки-Ондхон. Крылья орлицы яростно молотили насыщенный дымом воздух, но свирепо оскаленные клыки Железных гор неуклонно приближались. В конце концов беглецы рухнули в узком ущелье, подняв тучу пыли. Майтимо без сознания распластался среди камней. Финдекано кувырком полетел со спины орлицы, но тут же вскочил и бросился к Нельо. Бережно пристроил его голову у себя на коленях и поднял искалеченную руку друга. Несмотря на перетягивающую повязку, кровь продолжала сочиться сквозь ткань, капала в пыль.