Текст книги "Обреченные на жизнь (СИ)"

Автор книги: Рустам Ханнанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

– Неплохо погуляли. – сказал Кедр – один из военных. Они в первый же день придумали себе позывные, или использовали в качестве них армейские прозвища.

– И не говори. Вас, парни, никуда отпускать нельзя. Все покрошите и сокрушите. – засмеялся Слон, еще один из военных.

– Это вы только по бабушкиным погребам горазды лазить. – осек их Миша.

Началась словесная перебранка, которую прекратил Валера:

– Всем молчать! Вы чего это в эфире устроили? На базе разберетесь, кто из вас круче, а пока я не позволю вам раздоры учинять. Все. Тишина в эфире. Без дела не болтать. Всем ясно?

Тишина в наушнике подтвердило согласие группы. Ближе к вечеру они подъехали к бывшему милицейскому посту на въезде в город. Всю дорогу перекрыли торчащие из-под снега крыши автомобилей. Снегопад прекратился, и отряду стала видна ужасная картина разрушений. Черные останки зданий и обугленные остовы машин были повсюду.

– Это что? Ничего целого не осталось? – послышался хмурый голос Валеры в наушнике. – Поехали дальше. Кедр и Татарин вы указывайте дорогу. Все ж местные.

– Раньше были. Это уже не наш родной город, нашего города нет. – ответил Камиль, позывным которого был Татарин.

– Не раскисать. Всем быть начеку. – снова раздался голос Валеры. Колонна вновь тронулась. Ближе к центральному вокзалу пришлось остановиться – сплошные завалы и остовы машин не давали возможности проехать дальше. Дальше пошли пешком, спрятав снегоходы в наполовину обрушившемся подземном гараже. Гул ветра в пустых глазницах окон и скрип снега под снегоступами, несмотря на то, что все уже привыкли к тишине во время вылазок, несколько нервировал. Неожиданно перед ними возникло здание вокзала. Вернее то, что от него осталось. Дозиметры указывали на повышенную радиацию в этом районе, поэтому группа постаралась как можно быстрее уйти оттуда. Город был мертвым. Огненный смерч смел все, чем жил когда-то этот город, в том числе и тех, кто эту жизнь творил. Магазины, склады, рынки – все было сожжено и уничтожено, поэтому рассчитывать на какие-то находки не приходилось.

– Товарищ капитан, так мы весь город и за неделю не обследуем. Видно же – нет тут ничего. – обратился Кедр к Валере.

– Мы даже до центра не дошли, а ты уже ноешь. Обратно пойдем, когда я посчитаю нужным. Надо будет на ночлег остановиться – остановимся. Вопросы есть? – Валера строго посмотрел на Кедра.

– Никак нет, товарищ капитан.

Центр, как и все остальные районы города, по которым они прошли, был разбомблен. Здания театра, ЦУМа и других зданий были до основания разрушены.

– Да… А ведь когда-то мы сюда на спектакли ездили. Помните? – печально произнес Миша, глядя на груды камня, оставшихся от театра.

– Помню. – таким же тоном ответил ему Алексей. – Пошли, отстанем а то.

Ринат еще на секунду задержался, глядя на разрушения, и, резко развернувшись, пошел догонять остальных.

Дальше, на севере города, разрушений было меньше, некоторые здания стояли даже не обгоревшими. Все попадавшиеся магазины оказались пусты, их содержимое было вынесено. Даже магазины бытовой электроники встречали их пустыми полками.

– А телевизоры-то, зачем хватать? – недоуменно спросил Миша, переступая через разбитый плазменный экран, валяющийся на входе.

– А чтобы после того, как все наладится, стать обеспеченными людьми. Хотя зря старались. Даже если в ближайшее время все начнут в порядок приводить пользы от этой груды пластика будет мало. Разве что аквариумы вместо экранов ставить. – невесело усмехнулся Валера.

– Это почему? – не понял Миша.

– Ты про ЭМИ не слышал что ли?

– А-а-а-а!!! Что ж я сразу-то не подумал.

– Вот то-то же.

Они оставили этот магазин, и пошли дальше, на север.

– Товарищ капитан! Смотрите! – Слон стоял напротив въезда в один из дворов, окруженного четырьмя панельными девятиэтажками. Подойдя к тому месту, где стоял Слон, Ринат увидел ровные цепочки человеческих следов, которые вели во двор и обратно.

– Сегодня ходили. После снегопада. – резонно заметил Татарин, разглядывая следы.

– Что стоим? Пойдем. Оружие держать наготове. – сказал Валера и, схватив автомат поудобнее, первым направился во двор. Отряд рассредоточился по двору, который сплошь был усеян следами. Ринат осторожно пробирался через детскую площадку наблюдая за окнами, пытаясь уловить малейшее движение. Наступающие сумерки затрудняли наблюдение. Он подошел к одному из гаражей, которые рядами располагались в дальней от точки входа во двор стороне, как услышал голос Алексея:

– Нашел, кажется.

Не теряя бдительности, они осторожно подошли к нему. Алексей стоял у спуска в подвал, приложив ухо к железной двери.

– Вроде тихо. – сказал он и начал разматывать проволоку, с помощью которой была закрыта дверь. Через минуту она со скрипом открылась, и в нос Ринату ударил терпкий запах сырости. Оставив Мишу, Татарина и Кедра охранять вход, они, включив фонарики, спустились вниз. Первое, что увидел Ринат – самодельную печку. Через щели в дверце было виден огонь, рядом лежали расколотые доски и куски мебели.

– Есть тут кто? – громко спросил Валера. Никто ему не ответил.

– Дверь же снаружи закрыта была, думаешь, тут кто-то есть? – Алексей решительно шагнул вглубь подвала.

В некоторых местах этот участок подвала был отгорожен стенками, занавешенными отсыревшими коврами. Под ногами лежали такие же ковры и паласы, которые, судя по всему, не просыхали с того момента, как попали сюда. На столе рядом с печкой стояло несколько кастрюль и тарелок, а также полупустая бутылка из-под водки, наполненная каким-то темным содержимым. В дальнем углу обнаружилась еще одна печка, сложенная из кирпича, вокруг нее стояло несколько кроватей, укрытых тряпьем, которое некогда было постельным бельем.

– Тут человек десять живет, не меньше. Есть и дети. – сказал Валера, поднимая с пола грязную пластмассовую куклу. Ринат обошел кровати и направился к письменному столу, стоящему у самой стенки. На нем лежало несколько тетрадей и пара свечей. Некоторый тетради были исписаны ровным детским почерком и разрисованы цветными карандашами, в других он обнаружил записи, сделанные рукой взрослого человека, похожие на записи дневника. Он поднес луч фонаря к одной из этих тетрадей, в которой на первой странице большими буквами было выведено: «Таня». Шорох в углу отвлек его внимание, и он направил свет в кучу тряпок, валяющихся в углу. Одновременно с фонарем он направил туда же ствол своего автомата. Что-то снова зашевелилось в этой куче. «Крысы» – подумал Ринат, как над ворохом вещей возникла детская головка. Девочка лет семи прятала глаза от луча фонаря, прикрываясь маленькими ручками.

– Ты кто? – как можно мягче спросил Ринат.

– А ты не разбойник? – девочка посмотрела на него, как только Ринат направил луч фонаря в сторону.

– Нет. Я не разбойник. Тебя ведь Таня зовут, так? – девочка кивнула и испуганно посмотрела за его спину.

– А эти дяденьки разбойники?

Ринат обернулся и посмотрел за спину. И увидел, что остальные внимательно слушают их.

– Нет, эти дяденьки тоже не разбойники. А почему ты решила, что мы одни из них?

– Потому что только они носят такие маски как у вас. Откуда у тебя такая маска?

Ринат смущенно снял капюшон и маску. Запах сырости и аммиака еще сильнее защекотал его ноздри. Он обернулся, и увидел, что остальные тоже последовали его примеру. Они стояли и широко улыбались, глядя на эту девочку.

– Это чтобы лицо на улице не мерзло. А ты с кем тут живешь?

– С папой, братом, дядей Вовой…– девочка перечислила с десяток имен, которые, понятно, ничего ему не говорили. Всего двенадцать человек. – Только папа маску не носит. Он бороду носит, чтобы холодно не было.

Через десять минут девочка уже сидела за столом и с удовольствием уплетала плитку шоколада, протянутую Валерой. Рядом сидели еще два мальчугана, которые прятались в импровизированной кладовке и так же, весело болтая ногами, наперебой рассказывали про свою жизнь и тех, с кем они тут живут. Грязные и голодные они вызывали жалость у всех присутствующих.

– Таня, а где остальные? Папа, дядя Сережа? – спросил Валера.

– Их бандиты с собой взяли. – начал было один из мальчишек, тезка Рината.

– Не бандиты, а разбойники. – с серьезным видом поправила его Таня.

– Неправильно, разбойники в лесу живут, а тут бандиты. – со всезнающим видом заявил третий малыш – Костя, самый старший из них.

– И сколько вы тут уже одни? – перебил их спор Валера.

– Утром. Они сказали, что надо работать и забрали их. – ответил Костя. Валера озадаченно поглядел на своих людей:

– И здесь та же история.

– Товарищ капитан, в нескольких кварталах к востоку слышна стрельба. – в наушнике послышался голос Татарина.

– Выходим. – скомандовал Валера, надевая маску. – Ринат, остаешься с детьми. Остальные наверх.

Ринат молча кивнул ему и положил автомат на стол. Дети испуганно озирались, прислушиваясь, но ничего не было слышно?

– Вы спасете папу? – тихо спросила Таня, когда выходивший последним Валера отдернул одеяло, занавешивающее выход на лестницу. Он обернулся, внимательно посмотрел на детей и ответил:

– Мы постараемся.

Когда они ушли, Ринат, как мог, старался развлекать детей разговорами, но этого и не требовалось, потому что они тут же занялись изучением его снаряжения. Когда в их руках оказался фонарик, то про Рината дети совсем забыли. Он вспомнил себя, когда им с братом подарили по фонарику на их общий день рождения. С квадратными батарейками, к контактам которых так интересно было касаться языком, отчего его слегка щипало. Синий достался Марату, а зеленый – Ринату. Родители не могли загнать их домой вечером: они тут же стали героями компании и вместе со всеми облазили все подвалы и стройки в округе. Вот и сейчас дети увлеченно рассматривали все темные уголки своего жилища, пытаясь разглядеть там что-то неизвестное и таинственное. Ринат усмехнулся, бросив в их сторону еще один взгляд, и прислушался в эфир. Тишина. Приказ Валеры на молчание выполнялся неукоснительно. Он запалил одну из парафиновых свечек и начал листать дневник. Почерк был ужасно неразборчивым, поэтому Ринат с трудом вникал в написанное. Он без всякого интереса перелистал ту часть, в которой описывалась жизнь в дни до катастрофы, однако на одном моменте он все-таки задержался.

13 мая.

И чего им не живется спокойно? «Новая холодная война», «место России в противостоянии Запада и Востока»... Бред! Закончили одно противостояние, которое поставило мир на грань ядерной войны, так ведь нет! Снова что-то выдумали. Понятно, что еще один полюс силы на планете никому не нужен, но зачем же так все раздувать?

Помню в девяностые, когда я на свою зарплату молодого преподавателя даже семью прокормить не мог, никто не заикался о том, что наша страна – это угроза для мира. Хотя ни ракеты, ни подлодки никуда не делись. Да, был развал, да, кругом все продавалось и покупалось, в том числе государственные секреты… Но… Нет, все равно не понимаю. Самому пришлось торговать на рынке дешевыми шмотками из Китая и что? Ведь никто не кричал о нарушении основ демократии, когда мой тесть двое суток просидел на заводе только потому, что некоторые личности отправили людей в масках с автоматами для захвата завода и смены руководства. И что из того, что завод простаивал без заказов? Новые хозяева просто продали все оборудование, сдали территории в аренду. И ничего, что больше двух тысяч человек остались на улице, пополнили и без того огромные ряды безработных. Это была демократия. Зато сейчас, когда страна на ноги встала, все вдруг поняли: а демократии-то тю-тю. Злоба разбирает. Америка с прихвостнями своими уже и так половину Ближнего Востока подмяли под себя, так все им мало. Вчера показывали, что на заседании ООН предложили они запретить любые исследования российскими учеными шельфа Северного Ледовитого океана. Смешно? Да. Но еще больший смех вызывает то, что эту инициативу поддержали!!! И ведь рассматривали. Ладно, хоть обошлось. Так ведь нет. Не успокоились. Япония по поводу Курил что-то уж очень оживилась. Подавай и все тут. Китай настаивает на пересмотре аж Нерчинского и Пекинского договоров. Мол, под давлением они были заключены и не в интересах Китайского государства. Какое давление? Когда в те времена на всю Сибирь приходилось чуть да маленько казаков. Чем давили-то? Чем угрожали?

– Черт! – выругался Ринат, оторвавшись от чтения, услышав звук хлопнувшей наверху двери. Он схватил автомат и вскочил. В темноте двора он увидел мелькание луча фонарика. Темные силуэты детей забежали в один из подъездов. «Ни фига себе, далеко убежали». – подумал он, цепляя на ноги снегоступы. Снег под ногами привычно хрустел, Ринат быстро добежал до дверей подъезда.

– Эй, следопыты! Вы где? – крикнул он в темноту лестничной клетки. – Фонарик украсть решили?

– Дяденька солдат, мы не воровали, мы к Тане домой ходили. – Из дверей одной из квартир на первом этаже появился одного из мальчишек. Фонарик плясал в его руках, направляя лучи света во все стороны.

– Так больше нельзя делать, я к вам в гости пришел, а вы убежали. А вдруг собаки появятся? – нарочно строго высказал Ринат.

– Мы больше так не будем. – виновато и вразброд протянули дети.

– Надеюсь. А теперь пошли.

На улице Ринат прислушался. Где-то далеко была слышна стрельба, звуки которой слабым эхом отражались от стен домов. Думая о том, что же делает сейчас его отряд, он вслед за детьми спустился в подвал. Там их уже ждали.

– Детей любишь? – спросил бородач в изодранном пуховике, сидевший на табуретке возле печки.

– Вы что мелете? – грубо ответил Ринат, скидывая автомат с плеча.

– Не суетись, малой. – бородач пристально посмотрел ему в глаза. – Захочешь позабавиться, ты скажи, только заплати перед этим.

– Ты что, тварь говоришь? Ты про них? Это же дети!!! – возмущенно ответил Ринат.

– А я что? Не вижу, думаешь? Тем более это мои дети. – он прижал к себе Таню.

– Папа, а дяденька солдат нам фонарик поиграть давал. – похвасталась девочка, заглянув через отцовский локоть в лицо Ринату.

– Хорошо. Умница. А пока иди, поиграй, а мы с дяденькой солдатом поговорим.

– Ладно. – ответила Таня и побежала к остальным детям.

– И вот так просто ты готов продавать свою родную дочь? – не скрывая возмущения спросил Ринат.

– А ты что хотел? Чтобы она просто с голоду умерла? Люди платят продуктами, которыми она питается. Ты вообще, откуда такой наивный взялся? Как будто вчера после удара очнулся? – тем же раздраженным тоном спросил бородач.

– С юга. Может, назовете себя? Для начала?

– Сергей Степанович. Это моя жена Людмила. – он указал на грузную женщину, ставящую кастрюлю на плиту. Та опасливо поглядывала на Рината и о чем-то перешептывалась с еще тремя немолодыми женщинами, которые штопали одежду, сидя на кроватях. Еще пять мужчин лежали на кроватях и спали. Или делали вид, что спали. Бородач по очереди перечислил всех, кто находился в подвале и, повернувшись к Ринату, спросил:

– Ну а тебя-то как звать, гостюшка?

– Ринат. Девочка сказала, что вас больше было.

Сергей Степанович бросил взгляд в угол, где копошились дети.

– Умерли они. Старые были, болели. Мы их в подвале дома напротив похоронили. А ты что подумал?

– Ну не знаю. Мало ли? Бандиты там…

– Бандиты? Да им до нас дела нет. Сидим тут в подвале, никому не мешаем. Они нас разве что снег чистить да баррикады строить иногда гоняют. А так не трогают.

– И много вас тут таких? Никому не мешающих?

– Да есть немного. – бородач хитро посмотрел на Рината. – А зачем тебе?

– Мы ищем выживших и территории, где есть легитимная власть.

– Власть? – бородач громко рассмеялся. – Не смеши меня! Какая к чертям собачьим власть? Все сами по себе! Кому нужна она, эта твоя власть? Были тут одни, пытались порядок навести, да сразу получили на орехи. Сейчас носа со своей территории не высовывают. Тут вся власть – это заряд дроби или пуля. И все. Людка, ты слышала? Власть он ищет. – жена издала грудной смешок. Кто-то на кровати тоже весело крякнул. Ринату стало не по себе в этой компании опустившихся людей, которые даже родных детей готовы продавать за банку тушенки или горсть крупы. Он молча смотрел себе под ноги и чувствовал, что его начинает мутить от омерзения, которое он испытывает к этим людям. Те, с кем они объединились в больнице сохраняли в себе человеческое обличие, прежде всего старались сохранить свой внутренний человеческий облик, но здесь… Хотелось встать и пустить пулю в лоб этому… Человеком назвать это существо язык не поворачивался. Он ненавидел все эти омерзительные создания, что жили в этом подвале, и ненавидел себя за то, что не может помочь этим детям.

– Слышь, Ринат, кажется? – один из мужчин, приподнялся на локте с кровати. – А курить есть у тебя?

Ринат достал пачку сигарет из нагрудного кармана и бросил ее просившему.

– Кучеряво живешь, с фильтром! – блаженно затягиваясь дымом, сказал он. И добавил, немного подумав: –  Спасибо.

Следом за ним, сигареты попросили остальные, и в руки Ринату вернулась изрядно опустевшая пачка.

– Ты стрельбу слышал? – немного погодя, спросил Ринат у Сергея Степановича.

– Слышал. Опять заводские ментов стреляют.

– Ментов? – не понял Ринат.

– Да так, поборники установления власти. Тряпки, никак не успокоятся. Ты же не из их числа? – он недоверчиво глянул на Рината.

– Нет. Я же говорю, не отсюда мы.

– Кстати о нас. А где остальные-то?

Ринат посчитал, что раскрывать их число было бы неразумно, тем более дети еще ничего не сказали.

– Они в разведку ушли. А меня тут с детьми оставили. Мало ли что?

– Ночью? Да их сразу же покрошат, как только заметят. Что те, что другие. Они позывных-то не знают. Тут и днем-то разговор короткий, а ночью пулю из ближайшей арки получить вообще ничего не стоит.

Ринат беспокойно оглянулся.

– Не суетись ты. – насмешливым тоном произнес Сергей. – Не ровен час, еще сам полезешь искать их. Сиди, жди. Что мы? Гоним, что ли тебя? Люда, что там с ужином?

– Мясо уже сварилось. Сейчас будет готово. – ответила женщина.

– Ринат. Уходим. Собирайся. – услышал он голос Валеры в неожиданно ожившем наушнике.

– Мне пора. – Ринат поднялся из-за стола. – Прощайте.

– Ты чего, даже не поешь с нами? Не морщись, мы, как некоторые человечину не едим. – Людмила хлопнула руками по заплывшим жиром бедрам.

– Я сыт. Но все равно спасибо. – он решительно одел маску и натянул капюшон. – Меня ждут.

– Я провожу. – вызвался хозяин этого пристанища.

На выходе из подвала Ринат неожиданно остановился и резко обернулся к Сергею.

– Хозяин, продай детей. – холодно предложил Ринат, хотя в груди все пылало от ярости.

– Ишь ты! А сначала из себя невинного корчил. Две банки тушенки – час. – тоном, не терпящим возражений сказал Сергей. Внутри Рината как будто что-то взорвалось. Он с силой сжал кулаки и стиснул зубы, чтобы сдержаться.

– Дорого, что ли? – Сергей увидел, что у Рината изменился взгляд, но истиной причины этого изменения, видимо, не понял.

– Нет, ты не понял. – ответил ему Ринат, собрав всю волю в кулак, чтобы не сорваться. – Я говорю насовсем продать.

– А хватит возможностей-то? – усмехнулся в ответ хозяин.

– Сколько? – стальным тоном спросил Ринат.

– Мешок крупы. И десять банок тушенки. За каждого. – спокойным тоном сказал Сергей.

– Ты ведь понимаешь, что у меня нет с собой столько.

– Значит найдешь. Итого три мешка крупы и тридцать банок тушняка. Ясно? – он усмехнулся, обнажив давно не чищенные потемневшие зубы.

– А может, автомат возьмешь? И рюкзак. Там патроны, сухпай, батарейки запасные. Пригодится. – потом обменяешь.

– На кой мне твоя железяка? Нам без нее спокойнее. Добрые люди придут да отнимут. Нам оружие по статусу не положено. Увидят – по шее надают. А рюкзак все равно маловат будет. Ты давай, давай, будет нужное нам – приходи. – нетерпеливо сказал он, подталкивая Рината ближе к двери. Ринат злобно выругался и шагнул в дверь. Выйдя из подвала он облегченно вздохнул. Чистый морозный воздух после запахов затхлого подвала казался чем-то блаженным.

– Я вернусь, тварь. – прошипел он в сторону запертой двери и зашагал в сторону арки.

Как раз в этот момент появились остальные. Их количество увеличилось. «Менты». – догадался Ринат глядя на троих людей в зимней форме с автоматами на шеях. Они вели с собой человека, на голову которого был надет мешок. Тот каждую минуту спотыкался и норовил упасть, но твердая хватка ведущего его сержанта заставляла его подниматься и идти дальше.

– Кто? – спросил Ринат, увидев, что Миша и Кедр несут кого-то в куске брезента.

– Слон. И один из наших новых знакомых. Не переживай, жить будут. – ответил Миша.

Ринат облегченно вздохнул. Они шли какими-то дворами. Валера постоянно о чем-то перешептывался с капитаном и после нескольких слов они либо резко меняли маршрут, либо ныряли в какой-нибудь подъезд и выходили через окна квартир.

Через два часа, сидя на первом этаже административного здания, Миша все рассказал:

– Они там, в переделку попали. А мы их и выручили. Слон тоже глупо так подставился – нырнул в первое окно и получил очередью. Задело не смертельно, но сильно. У этих уже один труп и один раненый был. Мы бандитов отбили, а Кедр одного и повязал. Сбежать не успел.

– Слушай, Мишка, а чего мы так плутали? Вроде погони не было, я смотрел, смотрел, чисто все сзади.

– Я тоже у сержанта спрашивал – они тут все подходы у своей базе заминировали. Напрямую не пройдешь.  – ответил Миша, разглядывая мозаики на стенах с изображениями Ильича, пионеров и прочей атрибутики двадцатилетней давности.

– Пойдемте. – позвал их с собой человек в форме МЧС. Он провел их в столовую, где подали ужин. Валера был с командиром этой группы выживших, поэтому ужинали одни.

– Мужики, тут такое в подвале, где меня оставили, творится. – начал Ринат и рассказал о том, что произошло в подвале.

– Сдается мне, вернемся мы еще туда. – зло сказал Алексей, со звоном бросив ложку в алюминиевую тарелку.

– Ты что предлагаешь? Силой забрать? – с удивлением спросил Ринат.

– А ты разве собрался принести все, что эти скоты просят? Детей к нам, а этих в расход. – Миша посмотрел в глаза присутствующим, ища поддержки.

– Тогда чем мы лучше этих бандитов? Расстреливать безоружных людей собрались? – недоуменно и со злобой спросил Ринат.

– Ты же сам говорил, что они не люди. Или мне послышалось? – Кедр сощурил глаза.

– Нет, нельзя их убивать. – вставил свое слово Татарин. – Но и детей оставлять нельзя. Пригрозим и заберем, а там, пускай хоть что с ними случится.

– Валера вернется, пусть решает. Он все же у нас за старшего. – закончил разговор Карась.

После ужина их сопроводили в комнату, где им предстояло ночевать. Ринату совсем не спалось, и он пошел гулять по коридорам. Глянув в окно в конце коридора, он увидел, что весь периметр освещается прожекторами. Вдоль мешков с песком и снежных насыпей, облитых водой, ходили караульные. Из под одного из навесов виднелся нос БТРа.

– Неплохо укрепились. – услышал он голос Валеры сзади себя.

– Да уж. А в подвале мне сказали, что их жмут со всех сторон.

– Отчасти они правы. Что могут сделать полсотни военных и милиционеров против тысячной банды?

– Сколько? – не понял Ринат.

– Не меньше тысячи. По подвалам еще около шестисот человек таяться, но сюда не идут, боятся. Кстати, не хочешь со старым знакомым поздороваться? – Валера властным движением увлек Рината за собой.  – У тебя наверняка будут вопросы. Мишу с Лешкой тоже свистни. Через десять минут в фойе на первом этаже.

Ринат растолкал уже заснувших друзей и под их сонное ворчание спустился на первый этаж. Там их ждал Валера и два человека в милицейской форме. Они молча кивнули ребятам, и повели их в подвал. В комнате, куда их привели стояло несколько стульев и старая школьная парта, на которой лежало несколько листов бумаги, и стояла настольная лампа с металлическим абажуром.

– Рассаживайтесь, сейчас приведут. – сказал милиционер с лейтенантскими погонами, указывая на стулья.

Через несколько минут к ним ввели закованного в наручники заключенного.

– Ба! Ни фига себе! – воскликнул Ринат, увидев лицо пленника.

– Ну, здравствуй, дорогой ты мой человек. – Миша яростно посмотрел на вошедшего и, сжав кулаки, приподнялся на стуле. Рука Алексея заставила его сесть обратно и немного успокоиться.

– Мунча! Выжил что ли? – с издевкой спросил Алексей. Тут пленный тоже их узнал. Он испуганно шарил глазами по сторонам, особенно боясь смотреть в сторону Миши.

– Ты как всегда покушать, наверное, хочешь? Может отдать тебе свою пайку? – прорычал Миша. – Эта тварь всегда у нас пайки отбирала. Даже горсть зерна заставлял отдавать. А потом говорил, что он расхотел есть и выбрасывал еду на землю. А если ты нагибался, чтобы поднять зерно с земли, то по лицу ногой получал. Где дружка своего, гориллу эту, потерял.

– Убили, когда больницу штурмовали. – глядя в пол ответил он. Его колени тряслись мелкой дрожью, он с надеждой поглядывал на милиционеров, но те с каменными лицами смотрели сквозь него.

– А ты зря не сдох! Я тебя сейчас тут руками порву! – Миша не выдержал и кинулся через стол на Мунчу.

От испуга он опрокинулся вместе со стулом, к которому он был прикован, и, дергаясь всем телом, отползал к стене.

– Уберите его! Уберите!!! – кричал Мунча милиционерам. Миша осел на руках друзей и снова успокоился.

– Это он первым Лену мою предложил… Не держи ты меня, Ринат. Я не сделаю ему ничего. Что с ним будет? – глухим голосом спросил он у сержанта.

– Повесят. – коротко ответил он.

– Мунча. – спросил Ринат холодным голосом, глядя на лежащего на полу подвала человека, который дрожал всем телом и тихо всхлипывал. – У вас есть такой человек. Максимом зовут. Он жив?

– Не знаю такого. – начал Мунча.

– Не ври мне. Он к вам еще в деревне попал. Вместе с ним. – Ринат указал на Мишу. – И девушкой. Мы знаем, что он был с вами, когда вы нас в больнице штурмовали. Давай честно. Он жив?

– А ты про него? Извини, не понял сначала. Да, да жив он. Он бригадиром у нас. У него двадцать стволов под началом. Жив он, жив. – Мунча, захлебываясь от страха, быстро кивал головой. Ринат бессильно опустился на стул, прикрыл голову руками и прошептал:

– Лучше бы ты погиб, Максим.

Ночью они не могли уснуть. Ринат и остальные сидели на холодных ступенях лестницы запасного выхода и молча курили.

– Вот тебе и гражданская война. – сказал Миша, слова которого эхом разнеслись по пустой лестничной площадке. – Брат на брата, сосед на соседа, друг на друга…

– Не надо, Миш, и так тяжело. – ответил Алексей.

– А как ты это назовешь? То, что завтра ты можешь получить пулю от своего друга?

Чуть позже к ним присоединился Валера, который, принял единственно правильное решение – отправил их спать, просто-напросто приказав.

Утром их никто не разбудил, поэтому все проспали до десяти утра. Ринат проснулся, чувствуя разбитость во всем теле. После того, как все умылись водой из талого снега, Валера собрал их в фойе.

– Когда выходим, товарищ капитан? – спросил Кедр, видя, что все уже готовы.

– Позже. Тут еще одно дело.

Весь свободный личный состав собрали во дворе. Среди людей в форме, которые стояли строем перед импровизированной трибуной из ящиков, он заметил около двух десятков женщин и примерно столько же детей, которые, кутаясь в одежды, стояли за строем. Ринат поежился – было ощутимо холодно. Ринат глянул на крышу и увидел, что на крыше развевается российский флаг. «Что это мы не догадались у себя флаг повесить?» – подумал он про себя. Полковник, командовавший этой группой выживших, взобрался на трибуну.

– Соратники и бойцы! Женщины и дети! От лица командования и власти поздравляю вас с Днем Конституции Российской Федерации! Мы выжили после коварной атаки врага на нашу страну, мы выстояли против бандитов и не скатились к первобытному существованию, как это сделали некоторые наши сограждане. Я верю, что наш с вами подвиг и героизм по достоинству оценят после восстановления власти. Вы спросите: почему же так долго не приходит власть? Вы видите, что творится у нас в городе, думаю, что то же творится и в других крупных городах, поэтому собирание областей под единое начало легитимной власти происходит медленно и трудно. Но есть и хорошие новости. Мы уже не одни в нашей борьбе за сохранение нашей единой Отчизны. Вчера наш отряд разведчиков попал в засаду, и им на помощь пришли вот эти бойцы. Они представляют поисковый отряд наших ближайших соседей из Татарстана. И пусть пессимисты замолчат! Мы уже не одни ведем нашу борьбу с бандитским отродьем! Мы уже не одиноки!

С праздником вас, уважаемые сограждане!!! С днем Конституции Российской Федерации! Ура!

Стройное «ура» прокатилось по рядам. Затем полковник затянул гимн страны, который сначала робко подхватило несколько человек, а затем все больше и больше. Ринат стоял и со слезами на глазах, пел и смотрел, как на флагштоке во дворе поднимается трехцветное полотнище. Он никогда такого не испытывал. В этом разрушенном мире слова о единой Родине звучали не как что-то прилагающемся к празднику. Здесь все было искренне, не фальшиво – приторно, как это было в праздники до войны, когда для большинства они были поводом для очередного застолья без осознания истинных значений праздника, здесь это было чем-то соединяющим с прошлой жизнью, с тем временем, когда была настоящая жизнь, а не выживание.

После окончания торжественной части всех пригласили на обед. Полковник Куликов попросил задержаться их отряд еще на один день, объяснив это тем, что их присутствие вселяет в людей надежду. Люди подходили к ним и спрашивали о том, как они живут, некоторые пытались узнать про своих родственников, но за исключением единиц получали отрицательные ответы. После общего обеда Миша позвал с собой Рината и Алексея.

– Через час эту скотину казнить будут. Я хочу там быть. Вы со мной?

– Ты про Мунчу? – уточнил Алексей.

– Про него. Ну, вы со мной?

Через час они шли вместе с расстрельной командой за территорию лагеря.

– А патроны на эту шваль не жалко тратить? – спросил Миша у лейтенанта, старшего команды.

– Мы только так называемся – расстрельная. Там на столбе и повесим. – он махнул рукой в сторону переулка. Мунча шел молча и, уставившись себе под ноги, что-то про себя шептал. Он с надеждой посмотрел на Рината, но Ринат отвернул свой взгляд – встречаться с ним глазами он совсем не хотел. У поворота он вдруг упал на снег и весь сжался. Из-под спины в новеньком ватнике послышались рыдания и неразборчивые слова.

– Вставай!!! – рядовой, стоящий с ним рядом грязно выругался и пнул его ногой. Тот еще больше сжался и не вставал. Два конвоира попытались его поднять, но Мунча всем телом давил на землю и отказывался вставать. Звук передергиваемого затвора и удар прикладом подействовал на него, и он медленно поднялся на колени. Глазами полными слез, он умоляюще смотрел на каждого присутствующего, но не находил ни малейшего сочувствия. Он кинулся к Ринату и упал в его ногах.