Текст книги "Люди Черного Креста"
Автор книги: Руслан Мельников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Короткий клинок в руке Кошкодера настиг ее во второй раз.
Еще удар. Брызги крови. Пронзительное мяуканье. Взмах когтистой лапы, выдравший клок кольчуги, но не доставший до тела капитана.
И еще один – добивающий, сваливший, наконец, черного кошака на землю.
Однако это был еще не конец. Кошкодер заработал мечом быстро и сильно, действительно, буквально раздирая на части мяукающее, хрипящее, бьющееся на земле тело мутанта.
Говорят, у обычной кошки девять жизней. Может быть, так оно и есть. Но у котловой их, наверное, все девяносто девять: настолько живучей оказалась тварь. Виктор, Василь и Костоправ присоединились к Кошкодеру и лишь вчетвером, орудуя двумя мечами, пикой и кистенем, кое-как смогли забить мутанта.
– Ё-о-ошкин кот! – выдохнул Костоправ, разглядывая котловое отродье из семейства кошачьих.
«Да уж, – подумал Виктор. – А как еще такое назвать. Ёшкин кот – он ёшкин кот и есть!»
Из окровавленной бесформенной кучи красной плоти и черной шерсти торчали перебитые лапы с когтями в палец длиной. Проломленный череп скалился пастью, зубы в которой были ничуть не меньше. К счастью, вторая «кошечка», напоровшаяся на стрелу с шипом иглоноса, как упала, так и валялась в дровах. Неподвижно, кверху брюхом, раскинув лапы в стороны. Судя по всему, это была самка. Из левого бока твари торчало оперение. Ядовитый червь, примотанный к древку стрелы, целиком скрылся в глубокой ране.
А если бы мутанты навалились вдвоем? Виктор не был уверен в том, что их караулу удалось бы тогда отбиться. Во всяком случае, без потерь точно не отбились бы.
– Что случилось?! Кто напал?! – из-за повозок по огороженному кольями проходу бежали патрульные. Вроде ребята недалеко были, а объявились только сейчас. Интересно, они случайно так припозднились или специально выждали, пока все закончится?
Костяника опустила забрало. Хотя был ли в этом смысл, если Кошкодер и так уже все знает?
– Назад! – махнул патрулю капитан. – Скажите Инквизиторам: котяры у лагеря. Пусть поднимают тревогу.
Котяры? Вот, значит, как это называется…
Патруль будто ветром сдуло. То ли ландскнехтов напугал тон Кошкодера, то ли они были в курсе, что такое котяры.
Впрочем, Виктора больше напрягало не объявившееся в ночи кошачье племя, а другая проблема. С которой, кстати, неплохо бы разобраться прямо сейчас, пока патрульные свалили. Виктор покосился на Кошкодера. А тот словно забыл о красных глазах Костяники.
Капитан пнул изрубленное тело мутанта с таким видом, будто имел к этим тварям личные счеты. А может, и правда имел. Может, ему котяра глаз выдрал.
– Котловые кошечки, – процедил Кошкодер. – Милые создания, правда? Живут и охотятся стаями, как волкопсы. Только их стая раз в десять больше.
Стайные кошки? Это что-то новенькое. Впрочем, в Котлах всегда полно такого, с чем приходится сталкиваться в первый раз.
– Нападают ночью. Долго выслеживают добычу. Думаю, за нами твари следят уже давно, – продолжал капитан.
Караульные угрюмо слушали. Даже Костоправ держал пока язык за зубами. Правда, в руке лекаря покачивался перепачканный котярской кровью кистень, выдавая чувства и скрытые желания своего хозяина.
– Перед общей атакой котяры обычно пускают вперед парных разведчиков. – Кошкодер словно ничего не замечал. – Подкрадываются так, что, пока сами на тебя не прыгнут, их не увидишь. В общем, можно сказать, нам здорово повезло. Только расслабляться не нужно. За разведчиками идет вся стая.
Виктор кашлянул. Нафиг котяр! Не они его сейчас волнуют.
– Что ты теперь будешь делать, Кошкодер? – спросил Виктор напрямую.
– Кошек драть, – хмыкнул капитан, вытирая о траву меч-кошкодер.
– Драть, мля, в каком смысле? – Костоправ бросил многозначительный взгляд на котяру, валявшегося кверху брюхом в дровяной куче. На котярку, вернее. Самку.
– Помолчи! – осадил лекаря Виктор. Не до пошлостей сейчас.
Кошкодер вложил клинок в ножны, проигнорировав замечание лекаря. Виктор подошел к капитану вплотную. Заговорил с ним снова.
– Я не о кошках спрашивал. О ней, – Виктор кивнул на Костянику. – Побежишь докладываться Инквизиторам, что у тебя в роте появилась мутантка?
– Если Инквизиторы узнают, что она мутантка, – ей не жить, – спокойно ответил капитан, даже не взглянув на Виктора. – Да и вам всем тоже.
– Что будет с нами, мы знаем. Я спрашиваю, что ТЫ намерен делать?
– Давай я лучше скажу тебе, чего я делать не намерен, – глаз Кошкодера наконец встретился взглядом с глазами Виктора. Смотрел капитан насмешливо, но говорил вполне серьезно. – Я не намерен избавляться от солдата, который может распознать опасность там, где ее не увидят другие. Мы отправляемся в такие места, до которых еще никто не добирался, и в этом походе глаза твоей подруги будут особенно ценны. Ты говоришь, Костяника может увидеть тварей в лесу и под водой? Что ж, замечательно. Значит, она – идеальный часовой и дозорный. Она – гарантия того, что рота не подвергнется внезапному нападению и не будет вырезана в одну ночь. Да и на море, как я полагаю, от нее тоже будет больше прока, чем от всех нас.
– То есть… ты… – осторожно, еще не до конца веря в свою удачу, начал Виктор.
– То есть я знать не знаю, какие у твоей подруги глаза, – закончил за него Кошкодер, улыбаясь. – Ну, не в курсе я. Не видел. Не рассмотрел. Пусть она по-прежнему их прячет, если ей мешает свет, но когда ее глаз никто не видит, пусть поднимает забрало и смотрит в оба. Если Инквизиторы узнают, кто она, и отправят Костянику на костер, я не стану за нее вступаться и буду утверждать, что вы обманули меня – так же, как обманывали всех вокруг. Но и сам Инквизиторам я ни о чем доносить не буду. Это не в моих интересах.
Слова Кошкодера звучали разумно и не доверять капитану причин было, пожалуй, меньше, чем доверять.
А в лагере тем временем ударили барабаны и взвыли трубы. За повозками поднялся переполох. Вспыхнули факелы, зазвенело оружие, заревели быкони и засуетились люди. Ландскнехты Святой Инквизиции готовились к схватке с котловыми кошками.
Глава 8
Вместо того чтобы отдыхать после вахты, Разящая Пуля – Меткая Стрела слонялся по палубе и размышлял. Он не замечал снующих вокруг воинов и не обращал внимания на посвист Погонщиков. Пуля-Стрела обдумывал слова Смотрящего-за-Волны.
То, что Тотемы, нуждающиеся в жизненном пространстве и жертвенной крови, давно задумали переплыть Атлантику, не было секретом. Но вот то, что с той стороны океана на эту тоже стараются перебраться чужеземцы, для Пули-Стрелы оказалось новостью. Похоже, Смотрящий прав: грядет большая война с Людьми Креста и черным Тотемом, который за ними стоит. И многое в этой войне будет зависеть от того, кто раньше переплывет океан и кто ударит по врагу первым. Тотемы и вожди Соединенных Племен приняли верное решение, отправившись в морской поход.
Старики рассказывают, что когда-то, еще до Золотых Времен, колонисты из Европы захватили Америку и заставили ее жить по своим правилам. Теперь пришло время дать истории обратный ход. Теперь индейская армия и американские поселенцы привезут в Европу свои Тотемы и возьмут эту землю себе. Все изменится. Старый Свет станет Новым. Ну а война… Что ж, война за Тотемы – дело хорошее. Большая война с сильным врагом – это много пленных и много жертв. Жертвенная кровь только укрепит Тотемы Соединенных Племен. А чем сильнее Тотем – тем сильнее его племя.
«Но если мы не доплывем до восточных берегов? – думал Пуля-Стрела. – Если столкнемся с Людьми Креста посреди океана? И если у них будет такой же сильный флот, как у нас? Кто тогда пойдет ко дну?»
Пуля-Стрела тряхнул головой, отгоняя недостойные мысли. С ними – Тотемы. С ними – объединенная мощь Маниту всех племенных Тотемов. Так разве могут быть какие-то сомнения в победе?
«А если с Людьми Креста тоже будет их Тотем?» – вновь промелькнула подлая мыслишка.
Пуля-Стрела раздавил ее сразу, как ядовитую змею, только-только вылупившуюся из яйца. Тут все просто. Тотем-Крест – один. А у Соединенных Племен Тотемов много. Значит, их Маниту сильнее вражеского в любом случае.
Пуля-Стрела остановился перед племенным Тотемом. Тотем Птичьего племени возвышался в самом центре Великого Каноэ – между плоской взлетной палубой и пирамидообразной палубной надстройкой.
Больше всего племенные Тотемы напоминали высеченные из дерева священные столбы, которые раньше стояли посреди индейских стойбищ. Но шипы-кристаллы делали их похожими также и на кактусы из мексиканских пустынь. Все Тотемы отличались друг от друга, однако на каждом пытливый взгляд мог различить схематичное изображение какого-нибудь зверя, птицы, рыбы, демона, существа или растения… На их Тотеме угадывались контуры раскинувшей крылья Гром-птицы с плоским, почти человеческим лицом.
Тотем…
Пуля-Стрела благоговейно смотрел на него снизу вверх.
Неровный бугристый ствол-туловище в два человеческих роста, густо усеянный от основания до вершины поблескивающими молодыми кристаллами, расчерченный дорожками душистого смолистого сока и вцепившийся в палубу корнями-лапами. Неподвижный, но пульсирующий изнутри багровым светом.
Никто не знал, что за неугасимый огонь горит под толстой губчатой корой-шкурой. Никто не знал даже, что есть Тотем – животное или растение. По большому счету ничего толкового и внятного о Тотемах не могли сказать даже шаманы, приносящие им жертвы и передающие их волю людям. А ведь каждый шаман специально вживляет себе в череп кристалл Тотема, чтобы быть ближе к нему и лучше чувствовать его Маниту.
Доподлинно известно было, что Тотемы появились после Крушения Золотых Времен. Они вышли из самых гиблых мест в Проклятых Землях. Именно вышли: Тотемы способны передвигаться, хотя и не очень быстро, при помощи корней-лап, поддерживающих их в вертикальном положении. Также Пуля-Стрела знал, что Тотем никогда не умирает, но порождает новых Тотемов из трех самых крупных Верхних Кристаллов. Когда приходит срок, они выпадают, как зубы из десен старика, а потом…
Новый Тотем произрастает из Кристалла-Семени при любых условиях и в любом месте, будь то плодородная почва, сухая пустыня, бескрайняя прерия, каменистый горный склон или дно водоема. Остальные кристаллы – Кристаллы-не-Семя – раз в несколько лет опадают как листья, чтобы сквозь кору-шкуру могли пробиться новые ростки – молодые, граненые, крепкие. Тотем не умирает, но обновляется, как все живое, и это обновление идет на благо племени.
Сброшенные Тотемом Кристаллы-не-Семя используют для изготовления оружия. Их можно вковать в металл, закрепить на рукояти томагавка, привязать к древку копья или стрелы и смело идти в бой.
Кристаллы Тотема несут в себе Заряд Смерти, который придает дополнительный импульс и усиливает удар, как ртуть, налитая в высверленный молоток или свинцовый шарик, спрятанный в обрезок шланга. Кристалл легко дробит камень и самую крепкую кость, он пробивает железо и пластик. Острый, как кремневый отщеп или скол обсидиана, кристалл Тотема обладает алмазной прочностью, поэтому кристальное оружие ценится почти так же высоко, как и оружие Золотых Времен.
Но главное, конечно, не это. Главное – Маниту, незримый дух Тотема, которому невозможно противиться и который снисходит на любого, кто окажется поблизости, будь то животное, человек или демон из Проклятых Земель.
Люди и не люди, проникшиеся Маниту, шли на зов Тотема и сами приносили себя в жертву, раздирая тело о кристаллы-шипы. Тотем же, подобно губке, впитывал пролитую кровь. Кровь – его основная пища, и багровый огонь внутри Тотема после жертвоприношения горит сильнее. Однако Тотем умертвлял не всех. Часть Проникшихся он выбирал себе в Служение и роднился с ними, смешивая свой сок с их кровью. После этого уже Избранные Проникшиеся искали добычу и приносили жертвы Тотему, щедро окропляя чужой кровью его кристаллы и шкуру-кору.
С людьми Тотемы обычно предпочитали родниться, становясь Священными Покровителями племен. Люди были хорошими охотниками, и они чаще, чем кто-либо, приносили жертвенную кровь. Священные Покровители не оставались в долгу: Маниту Тотемов оберегало племена и помогало им выживать.
Собственно, вот и все, что было известно о Тотемах.
* * *
– О чем ты хочешь здесь узнать? – сзади раздался скрипучий старческий голос.
Пуля-Стрела обернулся. Перед ним стоял Беседующий-с-Тотемом. Шаман племени словно в болотной трясине увяз в многослойном обрядовом облачении из пестрых обрезков ткани, синтетики, шкур, перьев и меха.
Все шаманское одеяние было обшито узелками, отполированными причудливыми костяшками, переплетенными шнурками, бусами-вампумами, металлическими побрякушками и пластиковыми амулетами. На груди висела ритуальная маска из старого, наклеенного на деревянную основу и ярко раскрашенного противогаза с выбитыми стеклами. Противогаз был сделан не из резины, а из жесткого долговечного пластика, и потому неплохо сохранился. Впрочем, сейчас разрисованная маска напоминала скорее череп диковинного мутанта.
Из-за спины Беседующего-с-Тотемом поднималось и нависало над головой, будто опахало, перо Гром-птицы, на фоне которого не сразу можно было рассмотреть морщинистое и ссохшееся, как печеный батат, лицо шамана.
Беседующий был дряхлым стариком. Никто не знал его точного возраста, но в племени поговаривали, будто шаману уже около сорока. Вероятно, только Маниту благоволившего ему Тотема позволил дожить Беседующему до столь преклонных лет.
Из-под редких седых волос словно маленький рог торчал вживленный в череп кристалл Тотема. Кристалл светился багровым светом, а в глубоких провалах глазниц блестели удивительно живые для такого старика глаза. Кристалл смотрел вверх. Глаза – на Пулю-Стрелу.
– Чего ты хочешь от Тотема, Разящая Пуля – Меткая Стрела? – снова спросил Беседующий.
Пуля-Стрела подумал, что шаман ни разу не называл его кратким именем. Впрочем, Беседующий-с-Тотемом никого не называл коротко.
– Я… я… ничего, – запинаясь, пробормотал Пуля-Стрела. Говорить с шаманом ему всегда было трудно. И немного страшно.
– Тогда зачем понапрасну беспокоишь Тотем?
– Я не беспокою, я только…
– Займись полезным делом, – перебил Беседующий. – Медвежий Коготь устал расспрашивать Человека-с-Крестами и просил найти кого-нибудь, чтобы присмотреть за ним. Думаю, ты подойдешь. Ступай к жертвенной каюте и постереги пленника, пока я готовлю обряд.
Жертвенная каюта? Обряд? Смотрящий-за-Волны прав. Чужак с востока станет жертвой.
– Кровь Человека-с-Крестами прольется на Тотем? – все же осмелился спросить Пуля-Стрела.
– Он больше ни на что не годен, – проворчал шаман. – Подчинить его нельзя. Человек-с-Крестами уже помечен другим Тотемом, и наш Тотем над ним не властен.
Беседующий вздохнул и продолжил.
– Страх, боль и посулы на пленника не действуют. А все, что можно было узнать от него с помощью слов и Маниту, мы узнали.
«Что узнали?» – Пуля-Стрела едва удержал вопрос на кончике языка. Если шаман сочтет нужным – он скажет сам, если нет – не нужно злить Беседующего излишним любопытством.
О том, что удалось выведать у чужака, шаман говорить не стал.
– Человек-с-Крестами не хочет и не может сам принести свою кровь в жертву, поэтому ему следует помочь, – угрюмо закончил он. – Ступай, Разящая Пуля – Меткая Стрела.
И пока я готовлю обряд – смотри за пленником в оба.
* * *
Жертвенная каюта находилась на нижней палубе Великого Каноэ, и кратчайший путь к ней пролегал между клеток Гром-птиц. Тсоонэ, Вукеон, Тланува – так называют их разные племена. Огромные пернатые создания шумно – словно танки, крутившиеся на гусеницах – ворочались за загородками. Из-за толстых прутьев решетки с плоских, покрытых защитными наростами бесстрастных лиц, на которых одновременно угадывалось что-то кошачье и человеческое, на Пулю-Стрелу смотрели большие немигающие глаза.
Клетки Гром-птиц были установлены на широких платформах, при помощи которых их поднимали на палубу. Раньше, говорят, это делала ав-то-ма-ти-ка, но теперь поднимать и опускать клетки приходилось вручную – во много рук, если быть точнее, с помощью нехитрых, но надежных механизмов.
Наверное, если бы Гром-птицы имели такое желание, они разнесли бы и клетки, и подъемники. Но птицы, как и любое существо на Великом Каноэ, во всем подчинялись Маниту Тотема. А Тотем не хотел, чтобы они крушили судно.
За ангарами с клетками тянулся длинный коридор. Потом поворот. И – вот она, жертвенная каюта.
Медвежий Коготь стоял возле запертой двери и задумчиво смотрел в маленькое круглое окошко без стекла. Сейчас вождь – крупный сильный мужчина в боевой раскраске, под которой терялись многочисленные шрамы – напоминал хищного тапира, замершего возле норки жертвы. Коготь был облачен в каску с пышной перьевой короной и трехслойный панцирь из перьев Гром-птицы. В таком удобно воевать: удар он держит не хуже старого армейского бронежилета, но при этом легок и не стесняет движений.
С правой стороны на поясе вождя висела кобура с длинноствольным «кольтом» сорок пятого калибра. Слева была прицеплена тяжелая плоская палица-меч макуавитль, вытесанная из «железного» дерева и щетинившаяся по краям зубьями намертво вклеенных кристаллов Тотема. Это оружие расколет череп любой твари. А если ударить макуавитлем плашмя – можно оглушить и захватить мутанта или человека живьем, чтобы потом принести его кровь в жертву Тотему.
Коготь повернулся на звук шагов, кивком указал на дверь и лаконично приказал:
– Сторожи.
– Есть, сэр, – короткой и стандартной фразой, как и положено отвечать на распоряжения вождя, откликнулся Пуля-Стрела.
И, не удержавшись, заглянул в окошко-норку. Вот и появился шанс рассмотреть чужака вблизи…
Смуглокожий, но явно из белой расы, высокий, худощавый, тонконосый и тонкогубый человек с горящими глазами, в которых не было страха, он сидел на узком ложе, прикрытом замусоленным дырявым одеялом. Чужак был без оружия, без доспехов, без крестов, почти без одежды и, конечно, без шлема.
До помыслов того, чья голова закрыта шлемом, трудно добраться даже Маниту Тотема. Впрочем, пленника подвергли не только воздействию Маниту: на его лице и теле виднелись следы пыток. Но чужеземец, похоже, не сильно переживал по этому поводу.
– Его сохранность – твоя кровь, – сказал вождь. – Не уследишь за пленником – напитаешь Тотем собой.
Это была не угроза. На самом деле отдать Тотему свою кровь – почетная смерть. Вождь просто сообщал о том, что сегодня Тотему уже обещана жертва.
– Говорить с ним не надо, – добавил Медвежий Коготь, понизив голос. – Слушать можно. Слушать и запоминать. Возможно, он скажет что-нибудь важное.
– Есть сэр.
Вождь удалился. Пуля-Стрела остался с чужаком наедине.
– Кто вы? – послышался хриплый, но твердый голос Человека-с-Крестами. Пленный действительно знал северное наречие Соединенных Племен.
С той стороны двери на Пулю-Стрелу смотрели так же внимательно, как он смотрел с этой.
– Кто вы? – повторил пленник на южном наречии.
Судя по всему, Человеку-с-Крестами здесь задавали вопросы, но не давали ответов. Пуле-Стреле тоже было запрещено вступать в разговор с жертвенным узником, и он промолчал.
– Кто вы?! – уже не спросил – выкрикнул пленник в тишину.
Тишина ответила эхом.
– Скажи мне! – не просил – требовал он. – Откуда вы взялись? Как выжили? Куда и зачем плывете?
Пуля-Стрела улыбнулся – невесело и неявно, лишь уголками рта. Если бы он имел право говорить, его рассказ получился бы долгим. Пуля-Стрела вспоминал легенды племени. Он вспоминал историю, свидетелем которой не был.
* * *
После Великой Войны изменился мир и изменились люди. Золотые Времена благоденствия канули в Лету. Процветавшие города сначала обратились в прах, а после стали Проклятыми Землями, откуда по миру расползалась смерть в самых разных, но неизменно жутких обличиях. В океане появились Воды Демонов, вроде тех же Саргасс.
Люди уцелели лишь в самых глухих и отдаленных от цивилизации уголках, которые не интересовали безумцев, развязавших Войну, и на которые не падали огненные стрелы и атомные томагавки. Латино– и центральноамериканские джунгли, мексиканские пустыни, североамериканские индейские резервации, канадские леса… В послевоенном хаосе самыми сплоченными и жизнеспособными на американском континенте неожиданно для всех оказались племена индейцев. Индейцы, давно привыкшие жить особняком и на отшибе, не так сильно зависели от благ цивилизации и, вместо того чтобы впасть в отчаяние, они вспомнили мудрость предков.
Именно индейские племена стали центрами притяжения разрозненных группок выживших. Войти в племя и обрести хоть какую-то опору и уверенность старались теперь и сами краснокожие, и белые, и черные, и желтые, и латиносы. Чужаков принимали. Но не всех. Только тех, кто мог быть полезным. Племена выбирали лучших.
Индейцы больше не были прежними индейцами – слишком много кровей и рас смешалось в их вигвамах после Крушения Золотых Времен. Но за счет новых человеческих ресурсов старые племена усиливались и увеличивали свою численность. В конце концов, новоиндейцы оказались полновластными хозяевами континента. Если, конечно, не считать мутантов из Проклятых Земель.
Возродились полузабытые культы, пронизанные порой более поздним религиозным влиянием. Да и вовсе забытые начали возрождаться тоже. Вернулись из небытия даже те боги, которых давно похоронили. И, как оказалось – напрасно. Некоторые новоиндейцы объявили себя потомками инков, ацтеков и майя. Кто-то поклонялся Кетцалькоатлю, кто-то – Виракоче, кто-то Деве и Матери, кто-то – Спасителю и Солнцу, кто-то славил иных богов и духов.
Все смешалось и взросло заново в густой кровавой жиже.
Новоиндейские племена одинаково яростно сражались за пригодные для жизни территории и с демонами-мутантами, и друг с другом. Так продолжалось, пока из Проклятых Земель не вышли Тотемы.
Тотемы принесли мир. И Маниту. И понимание.
Тотемы стали главными богами и Священными Покровителями племен.
Тотемы приняли покорность людей и помогли покорить земных, водных и воздушных монстров, в изобилии расплодившихся после Крушения Золотых Времен. Тотемы впитали кровь принесенных им жертв и открыли очевидное: землю и кровь нужно отбирать не друг у друга, а у чужаков за океаном. Но на новых территориях могли оказаться враждебные Тотемы, которые вряд ли будут рады незваным гостям. А врозь завоевывать чужую землю и забирать из нее чужую кровь сложно. Вместе это делать гораздо проще.
Началось великое объединение. Соединение… На месте некогда великой державы, чрезмерно возгордившейся и развязавшей губительную Войну, появилась новая – еще более великая, простершаяся на два континента. Соединенные Племена Америки. Северной, Центральной, Южной. Много племен. Два главных языка. Верховные боги-Тотемы. Начиналось новое процветание, которому не противилась сама Америка и которому не должен противиться остальной мир.
Сначала Тотемы направляли покорных морских тварей, подчинившихся власти Маниту, за океан – расчищать территории и проводить разведку. Потом в атлантические воды вышли два флота. Первой была Южная флотилия. Не очень большая и не очень сильная, она отправилась из Южной Америки в сторону Африки и, видимо, сгинула без следа. Во всяком случае, никаких вестей о южных братьях не было уже давно.
Северный флот – более мощный и многочисленный – отплыл в Европу. Птичье племя, к которому принадлежал Пуля-Стрела, тоже направлялось к европейским берегам. Они плыли за землей и за кровью для Тотемов. Прежде всего – за кровью.
Раньше люди жертвовали богам недостаточно крови, и боги разгневались, наслав на людей безумие и принудив их принести в жертву самих себя. Так закончились Золотые Времена. Но теперь пришло время исправлять ошибки прошлого.
«Мы напитаем свои Тотемы кровью, и все станет как прежде, – думал Пуля-Стрела. – И Золотые Времена вернутся».
* * *
– Где я нахожусь? – полуголый Человек-с-Крестами, на котором уже не осталось ни одного креста, не унимался. Он встал с кровати, подошел к двери и смотрел сквозь маленькое круглое окошко так, будто силой взгляда хотел расширить отверстие, выбраться из жертвенной каюты и вытрясти правду из стражника за дверью. – На чем мы плывем? Где вы взяли такой корабль? Вы построили его сами? Или нашли и починили?
Пуля-Стрела снова промолчал. Судя по всему, Великое Каноэ-птиценосец поразило воображение чужака. Это радовало. Это могло означать только одно: у людей с востока не было Великих Каноэ.
Конечно же, индейские племена не могли построить Великое Каноэ сами. Даже сообща. Даже с помощью Тотемов. Конечно, это было уцелевшее наследие Золотых Времен.
Легенда гласит, что Птичье племя обнаружило Великое Каноэ на верфи где-то в штате Вирджиния. В бывшем штате Вирджиния. Ньюпорт – так, кажется, назывался тот город, в котором раньше строили большие суда. Какую гадость сбросили на верфь, никто не знал, но, в отличие от других Проклятых Земель, там демоны-мутанты не завелись. Более того, оттуда ушла вся жизнь, и даже смерть забирала свою добычу неохотно.
Это было странное место, где процессы тлена и распада протекали крайне медленно. Трупы лежали месяцами, а то и годами, не разлагаясь, но даже падальщики не зарились на эту мертвечину. Впрочем, падальщиков там не видели.
Плесень и ржавчина тоже распространялись очень медленно. Вероятно, поэтому новенькое Великое Каноэ, построенное как раз к концу Золотых Времен и еще не сошедшее со стапелей, пережило не одно людское поколение и сохранилось в целости. Там, в Ньюпорте, вообще обнаружилось много полезных и прекрасно сохранившихся вещей. К сожалению, когда находки выносили за пределы городка, они утрачивали свою феноменальную устойчивость к разрушительному воздействию времени.
Потребовался немалый срок, чтобы подготовить Великое Каноэ к плаванию, кое-где кое-что подлатать и при помощи прирученных морских и сухопутных тварей спустить на воду. В Золотые Времена на судно не успели поставить двигательную установку. Но это не имело значения. Даже если бы она там и стояла, вряд ли удалось бы найти человека, который знает, как ею управлять. Тягловые киты оказались более надежным, простым и практичным способом передвижения.
– Что за птица меня принесла? – а у чужака все никак не кончались вопросы. – Почему она вас слушается?
«Не нас, – подумал Пуля-Стрела. – Тотем». Но вслух, разумеется, ничего не сказал.
Тоже, видать, впечатлило чужака… Еще бы! Гром-птица, взлетающая с палубы Великого Каноэ-птиценосца или опускающаяся на него, – захватывающее зрелище.
Старики, которым было что рассказать, говорили, будто раньше такие корабли-гиганты назывались не птиценосцы, а авианосцы. С них, якобы, тогда поднимались в воздух неживые железные птицы. А-ви-а-ци-я.В такое сейчас трудно поверить. Как железо, которое тонет в воде, может летать? Но все же верить приходилось. Сохранились картинки, подтверждавшие правоту стариков. Да и Великое Каноэ – оно ведь тоже из металла, а не тонет. Наверное, и железных птиц можно заставить летать. Если знать как.
В Золотые Времена люди знали и умели многое. Взять хотя бы то же оружие. Разящая Пуля – Меткая Стрела, как никто другой знал, насколько старая пуля предпочтительнее современной стрелы, пусть даже сделанной хорошим мастером, заговоренной хорошим шаманом и выпущенной из хорошего лука. Ну, разве что стрела с кристаллом Тотема может соперничать по пробивной способности с пулей.
– Что за твари тянут ваш корабль? – пленник не обращал внимания на то, что ему не отвечают, и задавал новые вопросы. – Как вы их заставляете?
«Не мы – Тотем». Чужак снова все понял неправильно. Может, его Черный Крест не настолько могуществен, чтобы подчинить Гром-птицу или тяглового кита-мутанта? Или за океаном вообще не водятся такие создания? Что ж, тогда предстоящая война будет недолгой и легкой.
Пуля-Стрела вспомнил еще одну совсем уж древнюю легенду предков, которая, как говорят, была очень старой даже в Золотые Времена, но которую шаманы все же сумели сохранить, передавая из уст в уста и от поколения к поколению. Если верить этой легенде, когда-то Гром-птицы воевали с китами и морскими змеями-сисиютлями, которые сейчас охраняют корабли. Но Тотемы способны примирять даже заклятых врагов. Теперь и люди, и птицы, и киты, и морские змеи, и многие другие существа этого мира действуют заодно, выполняя общую волю племенных Тотемов.
Пленник спрашивал еще о многом, но Пуля-Стрела не проронил ни слова. В конце концов чужак рассвирепел и начал кричать. Он кричал о какой-то Скверне и ее исчадиях. Он проклинал корабль, на котором находится, и всех, кто плывет на этом корабле. Он славил и призывал в помощь свой Черный Крест, который не мог его услышать, и вообще вел себя так, будто сошел с ума.
Пуля-Стрела не любил сумасшедших. Он отошел от двери и перестал слушать пленника. Правильно, что кровь чужака прольется на Тотем. Теперь Пуля-Стрела точно знал, что шумные и несдержанные Люди Креста со своим Черным Тотемом не смогут противостоять флоту Соединенных Племен.
Вскоре за узником пришли.
Беседующий-с-Тотемом завершил приготовления к жертвоприношению. На палубе птиценосца горели костры и факелы, а воины исполняли ритуальный танец вокруг Тотема. Красные отблески огней отражались на острых шипах-кристаллах, к которым подвели пленника. Тотем тоже светился изнутри багровым светом. Впечатление было такое, будто его уже окропили жертвенной кровью.
А потом кровь пролилась.
