Текст книги "Бес сознания 2 (СИ)"

Автор книги: Руслан Муха

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Уединиться.

От этой фразы Сема еще больше удивляется, скорее даже охреневает.

– Леня попросил, – зло вздыхает Саня, и с осуждением качает головой, затем хватает за локоть Вову:

– Все идем в туалет, – и не дожидаясь его реакции, перебивает радостные возгласы Нюры и заявляет: – Мы отойдём на пару минут.

– Хорошо, мои хорошие. Буду ждать вас в актовом зале на первом этаже, – отвечает она.

Я уже было начал опасаться, что и Элла за нами увяжется, но Нюра не дает ей опомниться, хватает под руку и без конца тараторя, уводит вниз.

Мы же шагаем все в туалет.

Пока подопечные идут, перемещаюсь в Семена.

Когда проясняются чувства, в нос сразу же ударяет запах хлорки, а нас обнаруживаю уж в общественном туалете с тремя кабинками. Все эти кабинки осматривает Вовчик на наличие посторонних.

– Никого, – резюмирует он и спрашивает: – В ком он сейчас?

– Во мне, – говорю я голосом Семы и тут же раздраженно восклицаю: – Тьфу ты! Я Леня. Здесь я, короче, в нем. Давайте, лучше рассказывайте, что вам наговорил Елецкий.

Вова начинает мяться, Санёк косится на него и нетвердым голосом говорит:

– Он сказал, что мы должны тебя убить.

– Это я уже понял, а еще что?

– То, что только так мы сможем освободиться от тебя, – с вызовом заявляет Вован, не давая сказать Сане. – Ты нам солгал, когда сказал, что мы все связаны, что мы в одной лодке. Это чушь! Если тебя не станет, светлые перестанут нас преследовать!

– И вы ему поверили? – мрачно спрашиваю я.

– А почему не поверить?! – продолжает распаляться Вова. – Он сказал, что с ним происходило то же самое. Что и им управлял Иммун, вынуждал делать всякие отвратительные вещи и даже заставлял убивать. И единственный способ, который помог ему освободиться...

Вова не заканчивает фразу, таращит на меня негодующий взгляд, а вместо него тихим подавленным голосом заканчивает Саня:

– Елецкий застрелил своего Иммуна.

Я молчу, стою и перевариваю. Сказать, что мне неприятно, так это ничего не сказать. Даже возвращаю Семену контроль, но он ничего не говорит, а пристыженно пыхтит.

– И что теперь? – наконец, говорю я. – Мне стоит вас опасаться?

Вован не отвечает, а продолжает сверлить меня яростным взглядом.

– Нет, конечно нет, – качает головой Саня, – мы так не поступим с тобой. Даже если ты нам солгал, это не повод тебя убивать. Мы же не звери какие-то? Мы ведь одна команда, правда, ребят?

Вова разъяренно раздувает ноздри и не отвечает, я уже вернул контроль Семену, поэтому он подает голос:

– Я думаю, нам нужно пока придерживаться старого плана и вступить в партию. – А затем он неожиданно строго и твердо добавляет: – Нужно всем успокоиться. Никто никого не станет убивать, мы не убийцы. Это даже не обсуждается. И сейчас все идем в актовый зал и делаем то, за чем мы сюда приехали.

В мрачном молчании мы покидаем туалет и спускаемся на первый этаж. Пока идем, я обращаю внимание на камеры слежения. Хотя бы это здесь, но все же присутствует. Хотя все остальное буквально пропахло нафталином: наполовину крашенные, наполовину побеленные стены, серый потертый линолеум, какие-то агитационные плакаты на стенах, некоторые из которых нарисованы от руки. От этого зрелища не покидает стойкое ощущение, что я попал в какую-то провинциальную школу девяностых.

Актовый зал выглядит ничуть не лучше. Ряды кресел, обшитые коричневым дерматином, красные тяжелые портьеры на деревянной сцене. Трибуна с эмблемой партии Жизни: колосок, зажатый в кулаке. Сельский дом культуры, одним словом.

Элла со скучающим видом сидит на первом ряду, а Нюра возбужденно суетится на сцене, раскладывая какие-то бумаги на столе, проверяя прибор, похожий на сканер штрихкода из супермаркета. Еще перед ней стоит голографический монитор, экран которого с обратной стороны видится как синее тусклое сияние.

– Итак, все в сборе! – радостно восклицает Нюра. – Прежде чем приступим, скажите, кто из вас не сверхчеловек?

Саня поднимает руку.

– Я тоже не успел зарегистрироваться, как сверхчеловек, – говорит Вова.

– О, мой дорогой, это совсем не проблема. Завтра же назначим комиссию и зарегистрируем. А после пройдешь курсы. Тебе повезло, тебя будет обучать лично Игорь Хлебодар. И ты у него будешь единственным учеником – все внимание одному тебе.

Вова кривит кислую мину и никак это не комментирует.

– Я тоже еще не прошел курсы, – подает голос Семён.

Нюра удивленно вскидывает брови:

– Вы что? Все новообращённые? Кроме Эллочки, разумеется.

– Да, – раздраженно отвечает Вова. – Попали под вспышку эфира.

– Ну вы и шутник. – жизнерадостно тянет Нюра. Вот же удивительное совпадение!

Кажется, у нее вообще отсутствует критическое мышление и ничего не вызывает у нее подозрения.

Пока подопечные с Нюрой обсуждают нюансы вступления и подписывают документы, я думаю о том, что делать с Елецким.

Чем дольше думаю, тем больше убеждаюсь, что эту проблему нужно решить как можно скорее. Одно меня настораживает: зачем он все это рассказал моим подопечным прямо сегодня при первой же встрече? Неужели не понимал, что я тут же все узнаю? Наверняка прекрасно понимал, и явно сделал это специально. Он непохож на человека безрассудного и импульсивного. Если он так ненавидит легион, разумнее бы с его стороны было выждать удобный момент, когда я явлюсь в штаб во плоти, а после убить меня самому.

Но он так не поступил. И это заставляет задуматься. Вряд ли Елецкий настолько глуп и всерьез рассчитывал, что подопечные мне ничего не расскажут. Нет, мне нужны ответы. Осталось только дождаться, когда подопечные вступят в партию, а после вступить самому. В первую очередь нужно занять Башню, а затем будем решать остальное.

После подписания всех нужных документов Нюра сканирует пэку подопечных и вносит данные в компьютер. Каждому из подопечных приходит оповещение о смене партии с поздравлениями якобы от самого Верховного партии Жизни Эрэснэр.

Затем Нюра зачитывает торжественную, высокопарную речь и каждый из подопечных зачитывает с листочка клятву служить и быть преданным партии.

Учитывая обстановку и саму речь, складывается впечатление, что нас в пионеры принимают.

После завершения всего этого занудства я испытываю единственное желание – поскорее свалить. Даже дожидаться, когда подопечные покинут штаб и вернутся домой, нет желания. Но что-то меня останавливает. Предчувствие чего-то, назойливо скребущее по мозгам и заставляющее остаться.

– Поздравляю, однопартийцы! – радостно восклицает Нюра. – Теперь вы члены нашей огромной семьи единомышленников и борцов за идеи партии. Вместе мы сумеем построить мир, в котором нет голода, войн и болезней. Ведь что самое ценное? Правильно – жизнь!

Подопечные и в том числе Элла натянуто ей улыбаются, потом Элла резко переключается на ребят и устало спрашивает:

– Ну что? Теперь домой?

– Как домой?! – с неподдельным разочарованием восклицает Нюра. – Мы же ничего не обсудили. Это ведь великое событие, что в нашей партии появились такие выдающиеся сверхлюди. Мы должны продумать программу вашего появления, устроить пресс-конференцию. Продумать дизайн ваших сверх костюмов. Элла, например, до сих пор в костюме партии Прогресса, это не дело! Нужно срочно поменять. А еще у меня есть проект по продвижению нашей партии и вас. Уверена, с этим проектом популярность Жизни возрастет в разы, не хотите послушать?

– Мы бы с удовольствием, но у нас сегодня много дел, – притворно улыбается ей Элла, – давайте в другой раз как-нибудь.

Остальные с готовностью поддакивают и кивают, и вся компания дружно и торопливо покидает зал. А Нюра провожает нас опечаленным, полным разочарования взглядом.

– Мы могли бы и послушать про этот ее проект, – с осуждением говорит Семён, как только мы оказываемся за дверью актового зала.

– Пока Банши на свободе, мы не можем тратить на это время, – сердито возражает Элла. – Мы должны придумать, как ее найти и уничтожить.

– А еще нужно сделать пэку Мише и Лене, – говорит Санек. – Им ведь тоже нужно поскорее вступить в партию.

Вован морщится от ее слов.

Все-таки Вова не уяснил прошлый урок. Перенестись что ли в него и второй глаз ему подбить? А то вон и фингал уже проходить начал.

Честно говоря, его поведение меня неслабо огорчает. Я же его задницу из преступного мира вытащил! Никакой благодарности!

Как раз в то миг, когда я об этом всем думаю, девчонки уходят вперед, а Семен с Вовой немного отстает.

– Неблагодарная скотина ты, Вова, иначе и не сказать, – забирая контроль у Семена, мрачно говорю я.

Вова поджимает губы, качает головой:

– Я психанул, – бурчит он и опускает взгляд. – Сейчас понимаю, что был неправ. Накатило просто. Но и ты мог сразу рассказать правду.

– Я и сам об этом не знал. И даже если бы знал – что бы это изменило? Думаешь, я настолько благороден, что отказался бы от жизни ради вашей свободы?

Вова усмехается:

– Так-то звучит эгоистично.

– Зато честно.

– Да, зато честно, – снова усмехается Вован и по-дружески хлопает меня, точнее, Сему по плечу. – Ничего, придумаем, что делать с этим Елецким, – добавляет он. – Убить тебя мы ему точно не дадим.

Мы выходим из штаба и направляемся к авто. Настроение после разговора с Вованом у меня немного поднимается. Может, и зря я в нем сомневаюсь, нужно не списывать со счетов его импульсивность. Но и так же не стоит забывать, как он тогда бросил Мишку...

Додумать мысль я не успеваю. Слышится едва заметный свист. Саня резко вскрикивает и падает, хватаясь за живот. По ее белой рубашке быстро расползается багровое пятно.

Глава 18

– Стреляют, ложимся, – командует Элла, хотя мы и так уже поняли и попадали.

Все быстро прячутся за машиной. Вован успевает схватить Саню и утащить за собой в укрытие. На спине у нее тоже след от крови, значит, пуля прошла навылет. Но едва ли это радует.

– Откуда стреляют? – спрашивает Вова.

Ответить ему никто не успевает. Прямо над головой разлетается вдребезги стекло и сыплется нам на головы.

– Кажется, стреляли из кустов, – сам же и отвечает Вован, осторожно пытаясь выглянуть, но тут же резко пригибается.

Очередная пуля пролетает у него над головой.

– Один стрелок, – торопливо говорит он, – мужик какой-то, я его особо не разглядел.

– Я умру, – жалобно тянет Саня, всхлипывает, с ужасом смотрит на свою окровавленную руку.

Я быстро перемещаюсь в нее.

«Не умрешь», – говорю я и активирую «Исцеление».

– Как поступим? – спрашивает Элла.

– Я могу попытаться выбить у него пистолет из рук, – с готовностью говорит Вова.

– Хорошо, давай, – кивает Элла и собирается сказать что-то еще, как снова раздается выстрел.

Еще одно автомобильное стекло вылетает и сыпется нам на голову. Очередь выстрелов свистит над головой безостановочно, прошибая обшивку машины.

Одна из пуль снова пролетает в опасной близости над головой Вовы, который только было собрался вылезти, но вовремя пригнулся.

Из чего он там, черт возьми, стреляет? Из пулемета, что ли?

Черт, а я-то сейчас и особо мочь не могу. Все способности израсходовал ночью на Банши.

– Вова, – торопливо тараторит Элла. – Ты обезоруживаешь его, а мы Семеном сразу же выходим и берем стрелка. Саша, сможешь вызвать милицию?

Саня не сразу отвечает:

– А мы точно должны вызвать милицию? – спрашивает она, по всей видимости, у меня, чем вызывает изумление на лице Эллы.

– Кончено! – возмущенно восклицает Элла. – И скорую тоже вызывай! Тебя вообще-то ранили, девочка!

«Да, вызывай, – подтверждаю я. – Пока они приедут, мы его скрутим. Это наверняка Палач светляков. Лучше мы его сдадим властям, чем потом светляки все перевернут и опять обвинят нас».

Саня кивает и дрожащей рукой начинает искать номер экстренных служб.

– Приготовиться! – восклицает Вован, когда очередь выстрелов на миг затихает.

Семен с готовностью кивает. А Вова вскакивает.

Пули летят в него, и он едва успевает их остановить. Несколько из них зависают почти у самого его лица, Вова их со злостью отшвыривает в сторону. Он с яростью взмахивает руками, слышится скрежет, и мы не сразу понимаем, что машину начинает корежить и сминать, как будто она из бумаги.

– Вова, ты что-то не то делаешь, – настороженно произносит Семён.

Но Вова слишком сосредоточен и совсем не слышит его. В его руку резко прилетает автомат.

– Я забрал! – радостно и, будто бы сам не веря, что у него получилось, восклицает Вова.

Но не тут-то было. Снова выстрел, Вова резко приседает и хватается за плечо.

– Зараза! – восклицает он. – У него не один ствол был.

Вова с яростью подносит руку к ране и рывком вытаскивает пулю. Это он, конечно, зря, но Вовану сейчас явно не до этого, он впал в азарт и, кажется, даже боли не замечает. Секунду назад вытащил пулю и уже снова на ногах. Он опять вскинул руки и тут же слышится внезапный грохот и вскрик.

– Прикиньте, у меня получилось пистолет разорвать, – восхищенно сообщает Вован.

– Идем, – командует Элла и в стремительном прыжке взлетает, устремляясь к стрелку.

Семен как-то нерешительно встает и шагает туда. Я перескакиваю в него, чтобы видеть происходящее.

В кустах корчится от боли мужик с окровавленными руками, над ним уже склонилась Элла и ухватила за грудки. Трясет его и сердито допрашивает. Все-таки в гневе она ужасна.

– Если это светляк, имей в виду, что у Палачей тоже есть способности, – предупреждаю Семена.

Он кивает.

– Кто тебя прислал? – орет Стриж.

– Твари! – остервенело орет мужик. – Вы все твари! Вы все должны сдохнуть! Демоны проклятые! Я вас убью! Я убью вас!

Эка плющит этого светляка. Интересно, это носителю светляки так мозги промыли или сам Палач такой сумасшедший.

Он таращит на Эллу безумный яростный взгляд, пытается окровавленными израненными руками отбиться от Эллы. Вдруг Элла хватается за голову и тут же обессиленно падает, теряя сознание.

Семен бросается к Элле с таким рвением, что я даже понять не успеваю, откуда в нем столько резвости и энергии. Он трогает ее шею, прощупывает пульс, а затем с яростью бросается на светляка с кулаками.

Семен бьет дважды его по лицу, и тот вырубается, но Семен продолжает его молотить с каким-то пугающим неистовством.

– Угомонись! – забираю контроль, чувствую, как в груди разъяренно колотится сердце.

Это он что из-за Эллы так разбушевался? Ну и дела...

– Так бери ее и сматывайся отсюда, пока милиция не приехала, – говорю я. – Саня и Вова сами тут разберутся.

– Зачем? Мы ведь ни в чем не виноваты, это он напал, – в непонимании спрашивает Семен, все это время он не сводит взгляд с Эллы.

– Затем. Элла у нас знаменитость, сейчас налетят журналюги и начнется – будет много неудобных вопросов. И учитывая, что она без сознания ее заберут в больницу, журналисты об этом обязательно сообщат по новостям. А ее, если ты не забыл, ищет сумасшедшая и неуязвимая горлодерка.

– Да. Ты прав, но у милиции возникнут вопросы по поводу машины, арендованной на мое имя.

Вдалеке слышатся вой быстро приближающихся сирен. Думать некогда.

Ясно, опять все самому делать придется.

– Вова, – кричу я и хватаю Эллу на руки, – придержи светляка, вдруг очнется. И это, – говорю громко на ходу, двигаясь к штабу, – Стриж с нами не было.

Вовчик бросается к светляку, а я, торопливо перебирая грузными ногами Семена, залетаю в штаб. Там у окон уже собралась толпа сотрудников штаба Жизни, в том числе и Нюра. Но Елецкого среди них не видно.

Сразу же на ум приходит неприятная мысль, что этот ублюдок и навел на нас светляков. Ну, погоди, Елецкий! Наведаюсь я к тебе скоро с этими вопросами и придется отвечать.

– Нужно ее спрятать, – говорю я Нюре.

– Почему, что произошло? – испуганно округляет она глаза, остальные тоже таращатся в непонимании.

– Срочно спрячьте, иначе у нас всех будут проблемы, – и понизив голос, с нажимом добавляю: – Мы же не хотим лишиться такого сверхчеловека, как Элла Стриж.

– Давайте занесем ее в подсобку, – тут же вызывается старушка с регистрационной стойки, а небритый мужик в довольно мятом пиджаке спешит забрать из рук Семы обмякшее тело Стриж и унести в подсобку.

– У вас тут камеры есть? – спрашиваю торопливо Нюру. Торопливо, потому что к штабу уже подъехали машины скорой и милиции.

– Только на входе, – отвечает она.

– Нужно удалить запись.

Нюра растерянно озирается на коллег, испуганно произносит:

– Но это не в моей компетенции, это охранник должен... А без разрешения Юрия Романовича я не...

Она не успевает договорить, появляется сам Елецкий и толпа перед ним сразу же расступается. Лицо его холодно, а взгляд суров. Он шагает прямиком к Семену.

Я же едва сдерживаюсь, чтобы не применить сверхсилу Семки, и не отшвырнуть этого козла в стену.

– Запись уже удаляют, я распорядился, – властным тоном говорит он и резко переключается на подчиненных: – Все вернитесь на рабочие места. Анна Ивановна и Глафира Борисовна, вы выступите свидетелями.

Работники штаба быстро расходятся, покидая вестибюль.

Елецкий снова перемещает на Семена взгляд.

– Так и знал, что ваше появление здесь ничем хорошим нам не сулит, – недовольно говорит он.

Я приближаюсь к нему вплотную и тихо, чтобы слышал только он, говорю:

– Это ведь ты им настучал о нас, мудила.

Елецкий тихо смеется, отстраняется, потому что большой живот Семена буквально толкает его назад.

– Я никому не сообщал, – не перестает улыбаться Елецкий, – вы сами это сделали.

Видя замешательство, он тут же добавляет:

– Это вы так спешили вступить в партию, что даже не подумали, что отчеты о смене партии уходят в систему автоматически в ту же секунду, как это происходит. Так партия Света и узнала, что вы здесь.

Я молча матерюсь. Скотство! Почему никто из нас об этом не подумал? Ладно я ни черта не знаю об их бюрократических тонкостях, но остальные ведь могли подумать! Теперь мы еще и всех подопечных раскрыли. Зараза!

– Советую скорее занять Башню, – с издевкой произносит Елецкий, – на вас уже объявили охоту, и вскоре все Палачи обеих республик начнут вас искать.

Таймер контроля Семена начинает мигать красным, у меня осталась всего минута.

– Нам нужно поговорить, – едва сдерживаясь, чтобы не нагрубить, произношу я. – Один на один. Ты должен нам помочь.

Выказывать ему, что я понял, что он хочет настроить подопечных против меня, я не стал.

– Помочь? – наигранно удивляется он. – Я тебе ничего не должен. Твои сверхлюди, да, не стану отрицать, что они мне нужны, точнее, партии, но ты нет.

– Если их убьют, не будет у тебя сверхов.

– Ты прав, – поджимает губы Елецкий. – Что ж, давай поговорим лично, раз ты настаиваешь. Приходи, как разберешься с проблемами.

Он не дожидается, когда я отвечу, а разворачивается и уходит.

Как это понимать, я еще не знаю. С его стороны это выглядит как вызов. Но контакт есть, может и получится с ним о чем-нибудь договориться и переубедить.

В вестибюль заходят два милиционера, у меня заканчивается контроль Семена. Стражи порядка привлекают внимание подопечного, он оборачивается, и я успеваю заметить знакомое лицо Аркадия Бессонова на улице.

Я переключаюсь на Вована.

– Ты точно видишь его впервые? – слышу голос Бессонова.

– Нет, он не из Чащовских, я в этом уверен, – говорит Вова. – Этот какой-то больной на всю голову, выкрикивал, что должен убить нас, что мы не должны жить. Он и в девушку мою целился и в друга. Про демонов каких-то горланил. Может сектант?

Проясняется зрение, вижу, как Саню кладут на носилки и уносят в карету скорой. Сразу же мелькает мысль, что Саньке в больнице будет едва ли безопасно.

Бессонов тем временем тяжело вздыхает:

– Вот скажи мне, Чернышевский, какого черта ты вылез и приперся сюда? Тебе же сказали, что нужно сидеть тихо пока всех не поймаем, так какого хрена ты делаешь в штабе Жизни?

– Так мне это, сверхспособность свою надо зарегистрировать.

– Так, ладно, – потирает лоб Бессонов, – девушку твою наши спецы в больнице опросят, а ты и твой друг дадите показания. И у тебя тоже кровь, кстати. Может, в больницу?

– Не, это не моя кровь, – говорит Вова и Бессонов ответить ему не успевает, к нему подбегает парень в форме и докладывает:

– Второй сверхчеловек, как проводить будем? Как предотвращение преступления сверхами?

– Ранена гражданская, нападение можно расценить, как террористический акт. Если он вправду окажется невменяем, значит, без терроризма. Да, видимо так, предотвращение, – кивает Бессонов.

– Только это, у Разрушителя лицензии защитника нет, он не прошел обучение, а этот и вовсе новосвершенный.

– Неважно, все равно попадают под сверхов. У Чернышевского я сам показания возьму. Свидетелей опросили?

– Да, есть подтверждения, что стрелок напал первым.

– Личность уже установили?

Парень с готовностью кивает и прикладывает палец к уху:

– Какая информация по стрелку?

Несколько секунд он слушает, затем отвечает:

– Савинов Пётр Владимирович семьдесят восьмого года рождения. Статус операриус, член партии Света, по профессии стоматолог.

– Хм-м-м, – задумчиво тянет Бессонов, – что-то в последнее время слишком много преступников из партии Света. И коллеги из Волгоградской республики жалуются, что у них всплеск нападений. Облучают их там что ли? Или секта какая-то? Надо разбираться.

Вот эта мысль Бессонова мне нравится, цепкий парень и прозорливый. Если ему удастся прижучить светляков – я всеми руками за.

Убедившись, что Вован с Семеном справляются, переключаюсь на Саню.

Она лежит на каталке, над ней склонился медбрат с ножницами, аккуратно разрезает ее блузку.

Несколько секунд он смотрит на живот в замешательстве, затем спрашивает:

– С вами уже работал сверх целитель?

– Э-э, – растерянно тянет Саня, поднимает голову, и сама смотрит на живот – там остался свежий шрам, но открытой раны нет.

«Это я тебя исцелил, – спешу сказать ей, – ты это, заканчивай тут скорее и сваливай. В больнице тебе оставаться небезопасно. Светлые теперь знают про вас с Вовой и в больнице быстро найдут».

– Да! – восклицает Саня. – Меня исцелил Чернышевский, он новорсвешенный. Может, вы тогда меня не будете госпитализировать, раз раны нет?

Медбрат хмурит брови и косится на женщину фельдшера, та поправляет воротник и натянуто улыбается Сане:

– Никак нельзя, девушка. Нужно все проверить, обследовать, а вдруг у вас какой орган задет? Вдруг внутреннее кровотечение? Может ваш новосвершенный вам только сверху зарастил, а там внутри все далеко не так чудесно. Лучше все проверить.

– Но я не хочу в больницу. Можно я напишу отказ? – настойчиво требует Саня.

Фельдшер и медбрат смеряют ее неодобрительным взглядом, переглядываются, затем фельдшер качает головой и говорит:

– Я не могу вас отпустить, Александра. У вас было огнестрельное ранение. Сейчас вы под моей ответственностью. Вас обследуют и, если никаких серьезных повреждений нет, вас тут же отпустят.

Саня шумно фыркает и откидывается обратно на каталку.

«Она права, давай ты лучше проверишься. Убедимся, что все в порядке и тогда уедешь. Я побуду с тобой на всякий случай, а ребята, надеюсь, и сами справятся».

Дальше мы едем в больницу, полчаса ждем, пока угрюмая медсестра заполняет электронный бланк. Все это время я начеку, каждый человек вызывает подозрения, потому что любой: и вон та милая медсестричка, и вон тот озорной мальчуган с перебинтованной коленкой – может оказаться Палачом светляков.

Саню осматривает пожилой врач, отправляет на УЗИ. Там выясняем, что все органы в порядке, а рана практически зажила. После врач задает вопросы про исцеление: кто исцелил, при каких обстоятельствах и как. У Сани не остается выбора, как рассказать, что это Вова ее исцелил. Это, конечно, не есть хорошо, потому что Вова ничем подобным не владеет. Что ж, как-нибудь выкрутимся.

Врач рекомендует полежать пару дней в больнице, но Санек отказывается. Подписываем все бумаги и спешно уходим из кабинета.

Теперь самое сложное. Светляки могли не рискнуть зайти в больницу, а вот поджидать у больницы могут вполне. К тому же Саня выглядит слишком заметно в окровавленной одежде.

«Не спеши выходить, сначала вызови такси», – говорю я ей, пока мы идем к выходу.

– Такси тоже рискованно, – тихо говорит она, – а если Палач за нами проследит, я приведу его прямиком к нам в квартиру. Да и мне домой нужно заехать, переодеться, – она запинается и сокрушаясь, добавляет: – ну да, и тогда я его приведу прямиком к маме. Может позвонить ей и сказать, чтобы уехала на время из города?

«Если есть такая возможность, пусть уедет, – соглашаюсь я. – А по поводу тебя – может лучше тебе где-нибудь спрятаться неподалеку, а я метнусь к ребятам и договорюсь, чтобы тебя забрала Стриж».

Ответить она не успевает. Мы натыкаемся на взгляд мужчины, который смотрит прямо на Саню. Мужчина высокий и крепкий, такому не составит труда голыми руками Саньку напополам переломить. И может быть, мы бы и не обратили на него внимания, но в тот миг, когда Санек появилась в вестибюле, мужик дернулся в нашу сторону и едва заметно ухмыльнулся.

Саню уговаривать не приходится, она тут же разворачивается и со всех ног несется прочь по коридору, сбивая с ног медработников и пациентов.

– Стой! – кричит нам вслед мужик. – Стой, свои!

Какие еще на хрен свои?

Саня забегает в какую-то палату, на нее тут же устремляются взгляды больных. Палата, к слову, мужская.

– Спасите, меня хотят убить! – кричит Санек и бросается к окну под недоумевающие взгляды обитателей палаты.

«Так, только не истери, если что, я использую «Кошмары», – пытаюсь я ее успокоить, паника нам сейчас ни к чему.

Саня долго возится со шпингалетом на окне, этаж первый, вполне себе можем выскочить и убежать. Но шпингалет, как назло не поддается – замазан насмерть краской.

– Давай сюда, под кровать, – окрикивает Санька дедок, призывно приподнимет простынь, свисающую с его больничной койки.

Недолго думая Саня лезет под койку и замирает, дедок спускает одеяло и прикрывает ее. В этот самый миг влетает в палату тот самый мужик.

– Где она? – спрашивает он командирским, зычным голосом.

Мужики все молчат, подает голос дедок, спрятавший нас:

– Какая еще она? Это мужская палата, парень.

– Не лгите! Я видел, как она вбежала сюда. Это моя дочь, у нее с головой непорядок – она больна. Если она здесь, не советую ее прятать. Эй, Александра, выходи, доченька, я тебе не враг, – и странным голосом он произносит еще более странную фразу: – Во славу огня, да низвергнется свет во мрак, я твой защитник, а не палач.

– По-моему, у тебя, парень, и у самого с головой непорядок, – неодобрительно тянет дедок.

Да, фраза прозвучала странно для обитателей палаты. Но не для нас.

– Что это было? – так тихо, насколько это только возможно, спрашивает Саня.

«Кажется, это действительно кто-то из огненного легиона», – озадаченно отвечаю я.

Саня включает пэку и пишет в чате:

«А если это ловушка? Может, он таким образом просто выманить нас желает?»

– Александра, я жду, – продолжает мужик. – Не заставляй меня ползать под кроватями. Нам нужно уходить, пока не явились воины света.

– Что за бред вы несете? – возмущается кто-то из больных.

– Кажется, из психиатрического отделения сбежали, надо санитаров вызывать, – поддерживает его другой.

«Так, еще санитаров нам не хватало, – говорю я. – Давай вылезай. Если это светляк, то я с ним справлюсь».

Саня то ли хныкает, то ли вздыхает, а после выползает из-под кровати.

– Я тут, папочка, прости, что сбежала, – Санек пытается говорить непринужденно, но подрагивающий голос выдает страх.

– У тебя точно все в порядке, девочка? – обеспокоенно спрашивает дедок. – Ты же вся в крови.

– Я поранилась, – говорит Саня, – а папочка привез меня в больницу.

Понурив голову, она двигается в сторону мужика, я же готовлюсь в любой миг использовать «Кошмары».

– Нам нужно быстро уходить, – как только мы приближаемся к мужику, говорит он. – Светлые уже пасутся у входа, уходим через служебный.

– Ты что, действительно свой? – удивляется Санек.

– Да, я Палач огненного легиона, но сейчас не время это обсуждать, – он резко оборачивается, заставляя обернуться и Саньку.

Через весь коридор прямиком на нас несутся мужчина и женщина. Женщина с пистолетом, а мужчина в костюме сверха.

Глава 19

– Бежим! – командует Палач.

Мы срываемся с места и летим обратно в палату. Палач несется к окну и на удивление у него без проблем получается открыть щеколду.

– Выпрыгивай, – распахивая окно, говорит он Сане.

Та быстро подтягивается, запрыгивает на подоконник и выскакивает в окно. Следом за ней выпрыгивает и сам Палач. За ним тянется шлейф сизого по-странному густого, как кисель дыма. Палач прикрывает за собой окно и говорит:

– Это их ненадолго задержит, побежали. Моя машина на углу.

– А что это за дым был? – уже на бегу спрашивает Санек.

– Моя способность. Морок. На четыре минуты это их дезориентирует, все в палате будут думать, что они в лесу среди берез. Твой Иммун здесь?

– Да, он сейчас со мной.

– Отлично, – кивает Палач, – это очень даже отлично.

Он тормозит у черной Нивы, и кивком велит Сане лезть внутрь. Как только мы двигаемся с места, а больница остается позади, он спрашивает:

– Куда везти?

– Мне нужно позвонить маме, – Саня явно обращается ко мне. – Если они уже знают кто я, они будут искать меня дома. Я боюсь, что они могут сделать что-нибудь с ней.

Ответить я не успеваю, так как в разговор влезает Палач:

– Твоей маме в любом случае нужно скрыться. Чтобы достать тебя, они могут взять ее, например, в заложники. Точнее, они наверняка это сделают. Я бы так поступил.

Мы выезжаем на главную трассу, Санек смотрит в зеркало заднего вида – погони вроде нет.

– Может, обратимся в милицию? – говорит Саня. – Они ведь нас преследуют и пытаются убить!

– Нельзя, это против правил, – возражает Палач. – Чем больше мы привлекаем к себе внимания, тем больше лично у нас будет проблем. Это нужно делать только в случаях, когда слишком много свидетелей и иначе никак не поступить. А еще эти... – он на секунду запинается, смотрит в зеркало и продолжает: – у Иммуна будут штрафы и проблемы, потеря способностей и прочая дрянь. Также есть секта ткачей, стоит им только узнать о нас – и снова придется бегать и прятаться. Только ткачи не играют по нашим правилам и им плевать на этапы противостояния. Поэтому тише едем, дальше будем.

Так-с, интересно. Палач знает, по всей видимости, немало, и уж точно больше чем я. И он сейчас рассказал Саньке слишком много того, что я говорить не планировал. Но может это и к лучшему, пора подопечным узнать всю правду. Чтобы впредь между нами не было разногласий.

«Спроси у него, почему он тебя спас? Насколько я помню, это не входит в его обязанности».

– Нет, – возражает Саня, – сначала я позвоню маме и предупрежу об опасности. Только вот – я совсем не знаю, что ей сказать. Она ведь будет волноваться, если я скажу, что мы в опасности. И наверняка она будет много вопросов задавать. Да и с работы ее вряд ли отпустят. Бли-и-ин.