355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Рудольф Баландин » Борис Леонидович Дичков (1888— 1966) » Текст книги (страница 1)
Борис Леонидович Дичков (1888— 1966)
  • Текст добавлен: 4 июля 2017, 13:00

Текст книги "Борис Леонидович Дичков (1888— 1966)"


Автор книги: Рудольф Баландин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Рудольф Константинович Баландин
Борис Леонидович Личков 1888-1966

М.: Наука, 1983. 157 с., ил. 7 (научные биографии).

Утверждено к печати редколлегией научно-биографической серии Академии наук СССР

Ответственный редактор член-корреспондент АН СССР Н. А. Флоренсов

Редактор издательства Б. С. Шохет

Художественный редактор Н, А. Фильчагина

Технический редактор Т. В. Калинина

Корректоры Л. И. Кириллова, Г. Н. Лащ


ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА» МОСКВА 1983
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
РЕДКОЛЛЕГИЯ СЕРИИ «НАУЧНО-БИОГРАФИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА» И ИСТОРИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ КОМИССИЯ ИНСТИТУТА ИСТОРИИ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ И ТЕХНИКИ АН СССР ПО РАЗРАБОТКЕ НАУЧНЫХ БИОГРАФИЙ ДЕЯТЕЛЕЙ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ И ТЕХНИКИ

Введение

Выдающийся советский ученый Борис Леонидович Личков отличался необычайной широтой научных интересов. Ему принадлежат разработки проблем научного познания, эволюции Земли и жизни, геологической деятельности человечества, а также конкретные исследования динамики рельефа Украинского кристаллического массива и Полесья, горных систем Средней Азии, аллювиальных долин Русской равнины и др.

Личков был одним из основоположников астрогеологии (планетной геологии), внес заметный вклад в развитие геоморфологии, гидрогеологии, четвертичной геологии, тектоники. Из его многочисленных научных трудов можно выделить монографии о тригониях, палеоклиматах и движении материков, о природных водах и фигуре Земли, о жизни и деятельности академика В. И. Вернадского. И не случайно именно с Личковым наиболее обстоятельно и плодотворно, затрагивая разнообразнейшие темы, переписывался один из величайших мыслителей нашей эпохи – В. И. Вернадский, с которым Личкова связывала многолетняя дружба.

В научном творчестве Б. Л. Личков проявил себя глубоким и оригинальным теоретиком, исследователем, связавшим в единой концепции феномен горообразования, миграцию природных вод, изменение почв, динамику биосферы и эволюцию живого вещества с космическими явлениями, в частности с гравитационными силами. В последние годы жизни он обратился к проблеме цефализации – развития головного мозга в ходе биологической эволюции, становления человечества и создания ноосферы, сферы разума, в грядущем торжестве которой он был убежден, веря в безграничные возможности человеческого гения, научного познания и разумного преобразования земной природы.


Детство и юность. Университет

Борис Леонидович Личков родился 31 июля 1888 г. в Иркутске.

Его отец, Леонид Семенович (1855—1943), родом из Холмогор, окончил Петровскую сельскохозяйственную академию в Санкт-Петербурге и занимался преимущественно статистикой и экономикой – сначала в Сибири, затем, после 1891 г., на Украине. Он исследовал, в частности, сельское хозяйство ряда губерний России. В своих трудах он старался совмещать теоретические исследования с решением методологических вопросов и практических задач. Это было тем более важно, что начавшееся в России к концу прошлого века увлечение сбором и обработкой статистических материалов по экономике и демографии привлекало дилетантов, а неразработанность соответствующих методов вела к тому, что полученные сведения создавали иллюзию правды, искаженную или очень упрощенную картину реального состояния дел.

Интересна научно-популярная («общедоступная» по тогдашней терминологии) книга Л. С. Личкова «Очерки прошлого и настоящего Черноморского побережья Кавказа» [Киев, 1904]. В ней проявились независимость мышления и литературные способности Леонида Семеновича [1]. Книга Л. С. Личкова написана непринужденно, насыщена бытовыми подробностями пребывания на черноморских курортах в начале нашего века, живой речью представителей разных сословий.

Подобные наблюдения над природой и людьми Леонид Семенович проводил, путешествуя с семьей, в том числе со своим четырнадцатилетиям сыном Борисом.

Мать, Анна Гавриловна, урожденная Иванова, окончила естественное отделение Высших (Бестужевских) женских курсов, была учительницей. На судьбу своего сына Бориса она оказала очень большое влияние, пробудив в нем интерес к систематическому чтению и познанию природы.

Интенсивная духовная, интеллектуальная жизнь семьи Личковых особым светом освещала детские и юношеские годы Бориса Леонидовича. Он называл свое детство лучезарным. По его признанию, в семье он получил «самые сильные влияния и импульсы в работе, а равно определяющие жизненно-радостные впечатления...» [2]. По-видимому, это сказалось впоследствии на формировании прекрасных черт характера Бориса Леонидовича: благожелательности, искренности, доброты, честности.

С 1891 г. семья Личковых поселилась в Киеве. Борис Личков учился в пятой Киево-Печерской классической гимназии. Весь строй «классического» образования – с зубрежкой древнегреческого и латыни, штудированием закона божьего и т. п.– был глубоко чужд интересам Бориса Личкова. Позже он признавался, что учиться в гимназии «активно не любил» и обстановка в ней его удручала [3].

Самостоятельные занятия под ненавязчивым руководством матери и чтение литературы – преимущественно популярной по естествознанию способствовали пробуждению в нем интереса к природе. Можно считать, что натуралистом он стал отчасти вопреки гимназическому образованию.

Однако влияние гимназии сказывалось не только негативно. Она развила у него хорошую память, умение логически мыслить, математические и философские знания, интерес к гуманитарным проблемам. Впоследствии это в немалой степени определяло его своеобразие как естествоиспытателя: у него вырабатывалось умение работать и тогда, когда приходится заниматься неинтересным трудом (а ведь в науке без «черновой» работы обойтись невозможно). Это помогало Борису Леонидовичу позже не испытывать разочарования в обыденном труде геолога– производственника и совмещать его с глубокими теоретическими исследованиями.

Стремление к самостоятельному творчеству пробудилось у Бориса Леонидовича рано и не без влияния отца. Леонид Семенович охотно сотрудничал в газетах и привлек к этой работе сына. С 1904 г. в киевских газетах стали появляться первые научно-популярные статьи шестнадцатилетнего гимназиста Бориса Личкова. Статьи были разные, преимущественно географические, отражавшие интерес молодого автора к Сибири и Дальнему Востоку, усилившийся в связи с русско-японской войной. Это были статьи о Байкале, Маньчжурии. Другая группа статей – рецензии на книги отечественных и зарубежных авторов (К. А. Тимирязева, П. О. Ковалевского, Э, Ферри, К. Риккерта и др.) – отражала увлечение Б. Л. Личкова методологией естествознания, социологическими проблемами.

В 1906 г. Борис Леонидович поступил на естественное отделение физико-математического факультета Киевского университета. Выбор этот в немалой степени был отражением его нелюбви к казенщине и рутине, довлевшими над ним в гимназии, тягой к познанию природы.

Кроме того, определенное влияние на него оказал пример двоюродных братьев – В. Н. и П. Н. Чирвинских, избравших профессию геолога. Б. Л. Личков вспоминал (в беседе с автором), что в 1902 г., еще будучи гимназистом, он катался весной с двумя своими кузенами на лодке и слышал такой их разговор.

– Заканчиваю университет и собираюсь ехать стажироваться за границу,– сказал Петр Николаевич.

– Почему непременно за границу?

– Тамошние лаборатории отменные, да и минералоги знаменитые.

– Ну, не скажи,– возразил его брат.– И у нас теперь есть светило, .Владимир Иванович Вернадский. Правда, у них, в Московском университете, лаборатория не из лучших, но сам Владимир Иванович – первейший минералог.

Мог ли предполагать тогда Борис Личков, что Вернадский будет его старшим и любимейшим другом на протяжении четверти века!

С первых месяцев студенческой жизни он увлекся естествознанием, философией, а также новейшими достижениями социальной мысли. Однако наиболее сильно занимали его естественнонаучные проблемы, с которыми он знакомился на лекциях профессоров А. Н. Гилярова, А. Н. Северцова, С. Г. Навашина, Г. И. Челпакова. У него возникло желание стать биологом.

Эволюционные идеи, развиваемые А. Н. Северцовым, пробудили у Личкова интерес к палеонтологии. (Он до конца своих дней будет размышлять над загадками прогресса органических форм, закономерностями развития живого вещества и упорядоченного усложнения организмов животных.)

Летом 1908 г. он находился на полевых работах в отряде В. И. Лучицкого, проводившем геологические исследования на Киевщине. Здесь он впервые убедился, что опытный геолог умеет «читать рельеф», выявлять особенности земной поверхности и определять их происхождение, а также способен по обнажениям коренных пород (по берегам рек или в бортах оврагов) восстанавливать природную обстановку далекого геологического прошлого, проникая мыслью в былые миллионолетия. А еще поразили его красота и совершенство природы, скрытые от невнимательных или неопытных глаз...

По-видимому, в это время определилась основная геологическая направленность научных интересов Личкова. Он с особым вниманием и жадностью воспринимает лекции известного геолога Н. И. Андрусова, в 1904 г. ставшего профессором Киевского университета. Влияние Андрусова заметно сказалось на первых самостоятельных исследованиях Личкова как геолога.

Н. И. Андрусов великолепно знал стратиграфию и палеонтологию неогеновых отложений Понто-Каспийского бассейна. Под его руководством киевские геологи вели экспедиционные работы в Прикаспии. Для школы Андрусова была характерна направленность на детальные нолевые работы, без которых не может сформироваться настоящий геолог – исследователь природы.

Сам Андрусов был влюблен в красоту пустынь и полупустынь Прикаспия и сумел пробудить это чувство в своих учениках. С особым удовольствием он повторял при случае стихи А. К. Толстого:

Душно в Киеве, что в скрине,—

Только киснет кровь!

Государыне пустыне

Поклонюся вновь!

Позже он взял эти слова эпиграфом к своей незавершенной монографии «Мангышлак». Киев не нравился Андрусову. И несмотря на то, что здесь ему удалось создать хорошую геологическую школу, он сравнительно скоро, в 1912 г., переехал в Петербург, где стал профессором Высших женских курсов.

Личков с большой радостью отправился летом 1909 г. на Мангышлак коллектором в отряде геолога М. В. Баярунаса. Еще не побывав на Мангышлаке, он был увлечен природой пустынь и палеонтологическим методом, лежащим в основе стратиграфии и геохронологии. В своих предчувствиях он не ошибся. С той поры ему будет суждено неоднократно работать и на Мангышлаке, и в Средней Азии, так и не реализовав своей юношеской мечты заняться изучением природы Сибири...

В Киевском университете было организовано геологическое отделение. Борис Леонидович без колебаний перешел на него (правда, занятий на естественном отделении не прекратил, так что закончил два отделения одновременно). Очень активно включился он в работу студенческого кружка исследователей природы, где постоянно делал научные сообщения, стал членом его правления.

Б. Л. Личков – студент

По воспоминаниям Бориса Леонидовича, большое влияние на него и других студентов-геологов оказывал ассистент Н. И. Андрусова Модест Клер, который постоянно беседовал со студентами, помогал в выборе геологической литературы, руководил геологическим кружком. Общение с Н. И. Андрусовым, увлеченным своими идеями и творчеством, было гораздо слабее. Он ежедневно встречался со своими учениками во время дневного чая. Этот час объединял на кафедре всех и обычно проходил в разговоpax, спорах, обсуждениях различных идей и мнений. Нередко Андрусов приглашал молодых коллег и учеников к себе домой.

«При Н. И. Андрусове,– вспоминал Личков,– его продолжателе и ученике М. В. Баярунасе и несколько особняком стоявшем по отношению к Андрусову М. О. Клере в Киевском университете тех лет была атмосфера большого уюта и хорошей единой дружной семьи» [4].

У Бориса Леонидовича была мечта побывать в Восточной Сибири, заняться изучением геологии Байкала. Он как-то сказал об этом Андрусову. Тот ответил: «А меня эта область совсем не интересует. Да и что вам там делать, мне, признаться, неясно. Вы начали сейчас большую работу по мезозою Мангышлака. А на Байкале нет фаунистически охарактеризованного неогена».

Личков возразил, что историю и природу Байкала можно изучать другими методами, помимо палеонтологических и стратиграфических. Однако его доводы не убедили учителя.

Огромное впечатление на Б. Л. Личкова и его молодых коллег А. Д. Нацкого и А. С. Савченко произвел опубликованный Андрусовым очерк геологии Мангышлака, появившийся в Трудах Комиссии по фосфоритам. Дело в том, что на обложке этого выпуска были напечатаны их фамилии как сотрудников! По словам Личкова: «Мы себя с гордостью почувствовали участниками коллективной работы. Мы, юнцы, гордились этим, и я был уверен, что начатую мною тогда большую палеонтологическую работу и работу стратиграфическую я доведу до конца» [5]. Планы эти не удалось реализовать полностью. Однако Личкову посчастливилось не только быть участником интересных полевых работ, пройти прекрасную геологическую практику, но и осуществить оригинальные самостоятельные исследования по стратиграфии и палеонтологии мезозойских отложений Мангышлака. По-видимому, энтузиазм молодого геолога в некоторой степени был поддержан и усилен уважительным отношением Н. И. Андрусова к труду своих учеников. Эмоциональность, увлеченность, заинтересованность в работе, стремление к новым знаниям были характерны для Личкова уже с первых лет его геологических исследований.

Большое впечатление произвела на него природа Мангышлака, невысокие горы, склоны которых отпрепарированы ветром и водой, так что обнажения тянутся на сотни метров. Слои горных пород, свидетели миллионолетий, здесь открыты взгляду. «Земная кора прозрачна»,– сказал об этом Н. И. Андрусов.

Еще одно обстоятельство побуждало Бориса Леонидовича не только стать квалифицированным специалистом– геологом, но и расширять круг своих интересов, избегая узкого профессионализма: он с юных лет с огромным интересом читал разнообразную философскую и научную литературу. Его ранняя склонность к рецензированию и компиляции была очень ценной и полезной в сочетании с полевыми и камеральными работами в более узких, специальных областях. Он учился вдумываться в чужие мысли, критически оценивать их, а также узнавать все новые факты.

Очень показательна в этом смысле одна из его работ этих лет – перевод на русский язык книги французского ученого Ф. Сакко «Основные законы земной орогении». М. О. Клер предложил Личкову перевести книгу Сакко, сочтя ее интересной и оригинальной. Борис Леонидович с большой увлеченностью и сравнительно быстро справился с этой работой (книга была опубликована на русском языке в 1911 г.).

В последующие несколько лет он продолжал заниматься и геологией Мангышлака, и общими проблемами познания. Проблемы тектоники и геоморфологии, затронутые в книге Ф. Сакко, оставались как будто далекими от основных научных интересов Личкова. Однако позже Борису Леонидовичу суждено было вплотную заняться этими проблемами. На некоторые идеи, развиваемые Ф. Сакко в связи с соответствиями очертаний материков, Личков сначала не обратил внимания. Но они, по-видимому, оставили след в его подсознании. Он вернулся к ним, осмысливая гипотезу перемещения материков.

Трудно сказать, насколько определила работа Ф. Сакко последующий глубокий интерес Личкова к проблемам геоморфологии, геотектоники, астрогеологии. Можно обнаружить в ней некоторые идеи и методы, которые позже будут разработаны Личковым. Кроме того, общий обзор путей развития геотектоники, данный Ф. Сакко, показывает забытых предтеч популярной ныне концепции мобилизма (значительного горизонтального перемещения плит, или геоблоков, земной коры). Поэтому имеет смысл подробнее охарактеризовать эту переведенную Личковым работу.

Судя по краткому «Предисловию переводчика», Бориса Леонидовича уже в студенческие годы заинтересовали проблемы геоморфологии и геотектоники. Он ссылается на бедность «русской научной литературы – как оригинальной, так и переводной – работами, посвященными вопросу о горообразовании» [6]. Совершенно справедливо подчеркивает он главное достоинство книги Ф. Сакко – обобщение и сжатый пересказ «всех важнейших завоеваний геотектоники и исторический очерк ее постепенного развития» [7]. Подход переводчика к своей задаче не формален: стиль автора, местами тяжеловесный, он по возможности литературно обрабатывает, оправдывая это так: «... точность передачи слога переводимого автора не имеет значения в научных переводах. Здесь главную задачу для переводчика составляет точная, ясная, понятная для читателей передача мыслей переводимого автора» [8].

Перевод Личкова был в значительной мере творческим, связанным отчасти с переосмыслением материала. В результате многие идеи Ф. Сакко стали для Личкова как бы рабочими гипотезами, предметом серьезных раздумий, след от которых сохранился на долгие годы. Об этом можно судить по более поздним исследованиям Личкова, речь о которых впереди.

Ф. Сакко уделяет много внимания геометрическим построениям ряда ученых, стремившихся познать общие закономерности фигуры Земли, расположения континентов и океанов и т. д. При этом для объяснения географических 1бмологий использовались приемы кристаллографии, принцип симметрии. Подобные построения для Ф. Сакко казались неубедительными (Б. Личков через четыре десятилетия начнет их разрабатывать с позиции астрогеологии). Однако это не помешало французскому геологу выделить важную глобальную геометрическую закономерность: контуры смежных континентов схожи, нередко параллельны. И еще одно обстоятельство – существование на Земле полушария, почти сплошь океанического (Тихий океан) и преимущественно континентального.

Сопоставляя эти два факта, Сакко делает мысленную экстраполяцию, предположив оригинальный по тем временам вариант:

«Невольно является мысль, что это воображаемое возвышенное или континентальное полушарие первоначально действительно существовало (напоминая, следовательно, „Land-Hemisphere“ Шанса в отличие от полушария низменного или „Water-Hemisphere“) и что затем оно неправильно раскололось и разломалось, отрывая от себя различные части (главных 5) и рассыпая их вокруг Центрального Индо-Африканского ядра. Таким образом в результате получилось несколько континентальных массивов (Евразия, Австралия, Антарктида, Америка Северная и Южная), оторванных один от другого и отделенных один от другого и от большого центрального массива широким океаническим поясом Атлантико-Индо-Средиземным» [9].

Сакко сравнивает этот гипотетический процесс с появлением трещин охлаждения или высыхания, которые наблюдаются в лавовых бомбах, базальтовых покровах, глинах и т. п. Мысль ученого идет дальше, создавая еще более фантастические картины периодического расширения Земли.

Подобная раскованность воображения, помогающая осмысливать разнообразные научные модели, была, по-видимому, созвучна ощущениям и способностям Бориса Личкова. В молодые годы вообще легок полет фантазии. Но Личкову, как и Сакко, удалось сохранить это качество на долгие годы. И другое качество, обычно приобретаемое в более позднем возрасте: умение критически осмысливать выдвигаемые гипотезы, анализировать их, сопоставлять с фактами.

Еще на одно явление обратил внимание Ф. Сакко: существование обширных морских акваторий, которые, по некоторым данным, относительно недавно были сушей. И эта проблема – в ее различных аспектах – будет затем глубоко интересовать Личкова.

Но все-таки наиболее существенно повлияли на формирование научных взглядов Бориса Леонидовича идеи геометрических закономерностей лика Земли и возможности существования в геологическом прошлом единого материка, расколовшегося на несколько частей.

Несколько лет спустя, когда А. Вегенер впервые попытался обстоятельно обосновать гипотезу дрейфа материков, Личков оказался одним из очень немногих геологов, которых не ошеломила идея Вегенера, не вызвала протеста и резких возражений, а, напротив, стимулировала дальнейшие теоретические поиски.

Судя по всему, «скромная» работа переводчика, выполненная Личковым творчески, сыграла заметную роль в его научной судьбе. Хотя роль эта выявилась не сразу и сказывалась по большей части неявно, опосредованно.

Интересная деталь: сам Борис Леонидович отрицал, что на него оказали влияние идеи, которые развивал или критиковал Сакко: «Я перевел на русский язык... книжку, написанную в аспекте движения материков, чего я тогда, даже переведя книжку, не мог прочувствовать и понял хорошо гораздо позже» [10]. Пожалуй, это признание можно оспорить. По-видимому, сам ученый не совсем верно оценивал закономерности своего «научного возмужания» и значение в этом процессе воздействий извне. Когда переводчик пересказывает идею возможного существования единого суперконтинента и его последующего раскола, то, желает он или не желает, идея им будет «прочувствована», хотя и не обязательно сочувственно.

Пример деятельности Личкова как переводчика позволяет выявить одно его прекрасное качество: умение творчески, жадно, заинтересованно «впитывать» идеи, переосмысливать их, ассимилировать, осваивать. Образно говоря, они оставались в его памяти подобно слоям, скрытым под более молодыми, свежими напластованиями. Но в периоды последующей активизации, когда под действием могучих внутренних сил глубинные пласты вздымаются, они вовлекаются в бурные события скоротечной жизни земной поверхности, в интенсивные реакции. Так прошлое начинает воздействовать на настоящее. Подобное свойство памяти позволяет со временем усиливать умственную деятельность, переходить на более высокие уровни обобщений, к более широкому охвату реальности.

Итак, уже в первые годы самостоятельных геологических работ Личков проявляет некоторые характерные черты своего творчества, раскрывшиеся в полной мере значительно позже,– умение совмещать конкретные региональные исследования с общетеоретическими разработками и глобальными обобщениями. Специалисты, знакомые с поздними научными трудами Б. Л. Личкова, обычно отмечают именно глобальность его обобщений и смелый (порой рискованно смелый) полет мысли, уходящей далеко за пределы обоснованных фактами теорий, в область гипотез, предположений. Однако следует учитывать, что при этом Личков сохранял приобретенные еще в молодые годы навыки обстоятельнейших, детальных полевых и камеральных исследований. Он умел быть и геологом-теоретиком и геологом-практиком.

В дальнейшем мы будем не очень последовательно придерживаться хронологии жизни и творчества Личкова. Как всякий крупный ученый, он обычно вел несколько тем одновременно. А нам требуется не просто перечислять события биографии, изданные труды и т. д. Более важно – проследить духовную эволюцию ученого, его особенности, научный метод, достижения. Поэтому, характеризуя этапы его творчества, мы будем выделять главное длй этого периода и по возможности основательнее останавливаться на важнейших работах. Это позволит не разбивать изложение на две части – жизнь и творчество. Особенно важно это, когда речь идет о людях, для которых жизнь проявлялась прежде всего в творчестве, а творчество становилось высшей целью и главным содержанием Жизни. К таким людям относился и Борис Леонидович Личков.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю