Текст книги "Полигоны смерти? Сделано в СССР"

Автор книги: Рудольф Баландин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Два пути развития сельского хозяйства

Наиболее часто критикуется основное положение социалистического уклада – общественная собственность: общее – значит ничьё.

Это мнение не лишено оснований. Хотя так рассуждает далеко не каждый. Тот, кому хотелось бы поживиться общей собственностью в личных интересах, оправдывает свое желание тем, что она никому конкретно вроде бы не принадлежит. Мол, был бы хозяин, тогда и отношение, скажем, к природным богатствам было бы иным, рачительным.

Однако в действительности получается не так. Вот, к примеру, освоение американскими фермерами целины. Они были собственниками и распоряжались земельными угодьями по своему усмотрению. Неужели они были так глупы, что не учли возможных последствий экстенсивного землепользования?

Трудно судить об их знаниях, но в своих действиях руководствовались они, прежде всего, насущной необходимостью в кратчайшие сроки получить как можно больше продукции. Не ради обогащения, а для того, чтобы свести концы с концами, обустроиться на новых местах, расплатиться с долгами. У них не было ни времени, ни средств для предварительных исследований, да и в науках они не были сильны.

Но так было при капитализме. Социалистическое плановое народное хозяйство не должно было допустить ничего подобного. Тем более что к середине XX века и в мире, и у нас был накоплен практический опыт ведения сельского хозяйства в разных районах, а также было немало ученых, способных дать обоснованные рекомендации по рациональному использованию природных угодий. Неужели партийные руководители были настолько глупы и самоуверенны (что обычно совпадает), что в приказном порядке, угрожая репрессиями, заставили специалистов подчиниться своим бредовым требованиям? Не так ли действовал чудовищный механизм командно-административной системы?

М. Фешбах и А. Френдли-младший корень зла увидели в сталинском плане коллективизации, после осуществления которого были подорваны устои российского сельского хозяйства. «Коллективизация, – утверждают они, – служила политической цели по переделыванию свободных фермеров в некую категорию агроиндустриальных пролетариев, которые зарабатывали на жизнь, как рабочие или члены колхозов. Их трудоустройство, жилье, орудия производства, снабжение и права полностью зависели от государства».

Эти вот названные по-американски «свободные фермеры», то есть русские крестьяне, в большинстве своем были озабочены выживанием в невероятно трудных условиях природной зоны рискованного земледелия. Они жили впроголодь, едва сводя концы с концами. Американским ловким политэкологам, видимо, неведомо, что Россия пережила тяжкую Первую мировую войну и еще более губительную Гражданскую, что она была разорена и вдобавок находилась во враждебном окружении.

Восстановление страны, индустриализация требовали огромных затрат средств и труда. Крестьяне-единоличники не могли прокормить население растущих городов и рабочих поселков. Создание крупных коллективных хозяйств и обеспечение их техникой стало необходимым мероприятием. Оно проходило с огромными трудностями. Крестьяне зарезали значительную часть своего скота, чтобы не отдавать его в колхоз. А тут еще два года была страшная засуха.

Однако уже вскоре дела пошли на лад. К началу Великой Отечественной войны страна обрела не только индустриальную мощь, но и полностью обеспечивала население продукцией сельского хозяйства. Это помогло нашей победе.

После войны надо было с неимоверными усилиями восстанавливать города и села, фабрики и заводы. К тому же США, которые нажились (!) на двух мировых войнах, спешно увеличивали свой военный потенциал за счет атомных и водородных бомб. Для каких целей? Единственный ответ: для подготовки нападения на СССР. Наша страна вынуждена была адекватно ответить на этот вызов. А потери – прежде всего мужчин – были немалыми. Вновь сельским жителям пришлось трудиться в тяжелейших условиях…

Короче говоря, экстремальная ситуация, в которой находилась наша держава со времен Первой мировой войны, не давала передышки, заставляя использовать экстенсивные методы ведения сельского хозяйства. Этому благоприятствовали обширные неосвоенные земли на востоке, а после Великой Отечественной войны еще и выпуск значительного количества тракторов, комбайнов. Заводы, недавно еще выпускавшие танки, перешли на мирную продукцию. Сельскохозяйственная техника обеспечивала успешное наступление на целину.

В принципе есть два пути увеличения продукции сельского хозяйства. Первый (экстенсивный) – рост количества животных и расширение посевных площадей. Второй (интенсивный) – улучшение качества животных и повышение урожайности.

Нетрудно догадаться, что второй путь предпочтительней первого. Помимо всего прочего он позволяет наиболее рационально, бережно распоряжаться природными ресурсами. Однако он требует затрат времени и сил на селекцию, выведение продуктивных сортов растений и пород скота, а также на улучшение технологии обработки почвы, условий содержания животных и т. д.

В странах Западной и Центральной Европы со временем перешли на второй путь развития. Не потому, что здесь население разумней или после буржуазных революций установился капитализм с преобладанием частных владений, конкуренцией и стремлением к максимальной прибыли (последнее обстоятельство нацеливает в первую очередь на экстенсивное хозяйствование). Существенней другое: дефицит земельных угодий.

Есть еще одно обстоятельство. Наиболее развитые западноевропейские державы обогатились за счет колониальных и зависимых стран. Они имели возможность развивать науки, технику, технологии. А достижения в биологии, генетике, почвоведении, экологии оперативно использовались на практике.

Наконец, не следует забывать, что в Западной Европе климатические условия более благоприятны для сельского хозяйства, чем в России: значительно мягче и короче зима, неглубокое промерзание почвы, редкие и сравнительно недолгие засухи, достаточно обильное выпадение осадков.

Почему же руководители СССР, делая ставку на освоение целины, избрали наименее разумный первый путь?

Если обратиться к упомянутым выше двум американским авторам, то ответ прост: во всем виноват «главный фермер Советского Союза» Хрущев, который, во-первых, не предоставил свободы крестьянам, а во-вторых, предпринял авантюрные кампании посевов кукурузы и распахивания целинных и залежных земель.

Что касается «кукуруизации» всей страны, то тут они правы. Увидя в США высоченные «заросли» этой культуры и узнав, что это – залог продуктивного животноводства, он добился того, чтобы ею засеяли обширные территории. (Помнится, на юге Западной Сибири в конце лета 1956 года я увидел поле, на котором проклюнулись какие-то зеленые столбики. Мне объяснили не без горькой иронии, что это сделано по велению «кукурузника».)

Однако с целиной было не так все просто.

Руководители страны после смерти Сталина хотели осуществить, говоря в терминах Мао, «большой скачок» в сельском хозяйстве. Идея сама по себе была неплоха. Слишком долго состояние дел в этой отрасли оставляло желать много лучшего. Сказывались прежде всего, как мы уже говорили, объективные причины.

Для «большого скачка» был и большой полигон: целинные и залежные земли Казахстана и Южной Сибири. Прежде наступление на них нельзя было осуществить из-за отсутствия соответствующей техники. Теперь в этом отношении ситуация изменилась.

Таким образом, можно было обойтись без того, чтобы затрачивать сравнительно много времени на улучшение пород скота, сортов растений, мелиорацию почв в давно освоенных районах. Соблазн был слишком велик, перспективы виделись радужными, а природные ресурсы новых земель были огромными. Почему же не начать решительное наступление? Зачем оглядываться на Западную Европу, когда у них нет таких возможностей, как у нас?

В СССР уже был опыт гигантских строек социализма и коммунизма. Успешно реализовали план ГОЭЛРО, провели индустриализацию, проложили каналы, сделав Москву портом пяти морей. Теперь с тем же размахом взялись за подъем сельского хозяйства.

Вновь сошлюсь на двух американских антисоветчиков. (Занятное это слово; в период перестройки и реформ руководители страны действовали по советам именно антисоветчиков США; неудивительно, что они давали антисоветы.)

«Обе кампании (имеются в виду кукурузная и целинная. – Р.Б.) были амбициозными затеями, обреченными на провал. По сравнению с 1956 годом в 1965 году был собран меньший урожай, но, чтобы его все-таки получить, крестьян к востоку от Уральских гор принуждали к интенсивной обработке уязвимых земель. В результате эрозия охватила почти половину из примерно 20 миллионов гектаров (а не 37 млн, запланированных Хрущевым) распаханных и засеянных степных земель. В то же время в Европейской части России и на Украине севооборот был подменен применением большого количества химических удобрений, что привело к обеднению почвы естественными питательными веществами. Во времена правления Хрущева были заложены основы развала, который сопровождал экономику СССР и жизнь его крестьян многие десятилетия».

Надо уточнить. Никаких крестьян не принуждали распахивать целину. И беда была не только и не столько в химических удобрениях. Тем более что они никак не могут обеднять почву, а напротив, обогащают ее необходимыми веществами.

Интересно, как это ухитрились американцы сказать правду

о том, что Хрущев был первым губителем СССР? Сболтнули лишнего…

Тотальное наступление

На современной войне крупному наступлению предшествует мощная артиллерийская подготовка. При реализации планов наступления на целину была предварительно проведена идеологическая работа и громкая агитационная кампания.

Но было бы неправильно сказать, что дело ограничилось только этим. В XI томе «Истории СССР» (1980) говорится:

«Осенью 1953 г. по указанию ЦК КПСС партийные и сельскохозяйственные органы Казахстана, Сибири и некоторых других районов приступили к изучению возможностей массового освоения целинных земель. Состоявшиеся здесь в конце 1953 и начале 1954 г. областные и краевые партийные конференции, различные совещания и собрания признали возможным и необходимым развернуть массовое освоение целинных и залежных земель. Они показали, пишет Л.И. Брежнев, „что коммунисты, широкие массы трудящихся одобряют и поддерживают идею партии об освоении целины и пахотных залежей“. Учитывая это, февральско-мартовский (1954 г.) Пленум ЦК КПСС постановил в ближайшие годы освоить не менее 13 млн га целинных земель.

В районы освоения целины прибыли 47 комплексных экспедиций, в составе которых было около 2 тысяч гидротехников, геологов, почвоведов, агрономов, землеустроителей. Они обследовали свыше 90 млн га целинных земель и больше 20 млн отвели под пашню. Большая часть выделенных земель относилась к первой и второй категориям с преобладанием черноземов и темно-каштановых почв. Были разработаны предварительные схемы новых зерносовхозов, намечены трассы будущих дорог, места колодцев и т. д.

Гигантская работа была проведена по обеспечению районов освоения целинных земель кадрами. Сюда направлялись не только руководители, специалисты, механизаторы вновь создаваемых совхозов и расширяющихся уже существовавших совхозов и колхозов, но и партийные, советские работники, способные обеспечить решение в короткий срок исторической задачи, выдвинутой партией, – освоение целины. Чтобы „был ясен, например, масштаб работы по укреплению руководящих кадров на местах, которую следовало провести за очень короткий срок, – пишет Л.И. Брежнев, – скажу, что только в 1954 году были рассмотрены и рекомендованы кандидатуры для работы на целине более пятисот новых секретарей райкомов партии и секретарей первичных парторганизаций, тысячи председателей колхозов, агрономов, зоотехников, инженеров, механиков. Среди них немало было отличных местных работников, еще больше – приезжих. Огромную помощь оказали нам ЦК КПСС, союзные министерства, многие республики и области страны, щедро делившиеся с целиной своими кадрами“.

На работу в создаваемые на целине зерносовхозы из Центра были направлены 8400 руководящих работников и специалистов; почти все они имели опыт работы и специальное образование. Будущие директора совхозов персонально утверждались Центральным Комитетом партии.

Самой сложной была проблема массовых кадров. Эти районы – Казахстан, Сибирь, частично Поволжье – и без того испытывали постоянный недостаток в людях. Здесь была самая высокая в Союзе площадь пашни на одного трудоспособного и сравнительно небольшая плотность населения. Только привлечением работников из других областей можно было обеспечить вновь создаваемые хозяйства кадрами».

Ссылка на Брежнева неслучайна. Она показывает, как глубоко укоренилась среди идеологов привычка приводить к месту и не очень высказывания очередного партийного лидера. Не удивительно, что даже нелепое указание Хрущева о внедрении кукурузы на колхозные поля подобные идеологи подхватили с административным восторгом и довели до абсурда. В подобных случаях со всей определенностью сказывались недостатки управления страной в послесталинский период.

Можно возразить: а разве при Иосифе Виссарионовиче было не так? Разве не принимались его указания практически безоговорочно?

Да, авторитет Сталина был подавляющим. Но он, прежде чем принять решение, советовался со специалистами, старался основательно разобраться в проблеме и проводил ее обсуждение не только в пределах узкого круга Политбюро, но и в более широких масштабах. При этом он высказывал свое мнение в конце обсуждения, чтобы дать сначала высказаться другим. А дельные возражения непременно учитывал.

В отличие от него экспансивный, дорвавшийся до власти Хрущев любил приказывать и не умел долго раздумывать и сомневаться. Он во многом был антиподом Сталина (в частности, был больше, чем вождь, склонен к жестким репрессиям и подавлению инакомыслящих).

В наступление на целину была брошена огромная трудовая армия – сотни тысяч человек. Летом к ним присоединялись студенты вузов и техникумов, солдаты. Всего в уборке урожая в 1956–1958 годах приняло участие более трех миллионов студентов, рабочих и служащих. Первые целинники жили в палатках. Вскоре специально организованные строительно-монтажные тресты стали возводить поселки. Десятки тысяч семей переселились на восток из Украины и Белоруссии.

Тракторы, комбайны и другая техника непрерывным потоком поступали на целину. Товарные поезда с грузом для целинников пропускали в первую очередь.

Результаты этого тотального и хорошо подготовленного наступления не замедлили сказаться. Если в 1950 году общая посевная площадь составляла 146,3 млн га, то в 1960 году она возросла до 203 млн га. (О чем может свидетельствовать округленная вторая цифра? Не о том ли, что теперь учет распаханных земель вели слишком обобщенно и не всегда добросовестно?)

По словам В.В. Кожинова, в тот период была возрождена «революционная» атмосфера радикальных социально-политических акций.

«Именно такой акцией, – писал он, – явилось, например, начатое по инициативе Хрущева (это вообще была первая его инициатива) в январе 1954 года освоение целины. Сплошным потоком под гром оркестров отправлялись в казахстанские и западносибирские степи поезда, заполненные людьми – в преобладающем большинстве молодыми, – призванными одним ударом решить „зерновую проблему“. Словно возродились столь характерные для послереволюционных лет штурмовые кампании под предводительством партии и комсомола. И сбор зерна за счет освоения целины возрос в среднем на 40 %!».

Казалось бы, целинная эпопея, так хорошо подготовленная и поддержанная немалыми капиталовложениями, завершилась полной победой. Однако она оказалась временной. Несколько лет спустя мы стали закупать заграничное зерно…

Однажды мне довелось наблюдать такую картину. Наш поезд пересекал распаханные казахские степи. К вечеру мы приблизились к железнодорожной станции. Параллельно путям тянулись гряды насыпного… вроде бы грунта, подобного песку серовато-желтого цвета, сверху покрытого чем-то черным.

Я не сразу разглядел, что это такое. Только после того, как часть черной покрышки вдруг взлетела в воздух, меня осенило: да ведь это груды зерна, а на них жируют птицы! Значит, на машинах подвозили зерно, сгружали (возможно, не хватало складов, элеваторов), чтобы перевезти по железной дороге, но по какой-то причине не успели.

Возле станционной платформы ситуация была иная. Там к лавке с надписью «Хлеб» тянулась большая очередь…

Не подумайте, что я тут что-то придумал, использовал литературный прием, как говорится, для красного словца и красоты эпизода. Подтверждаю: всё было именно так.

Поражение

В «Истории СССР», на которую я сослался, о целине написано, хотя и казенным языком, немало восторженных страниц. Не удивительно: в те годы первым секретарем Коммунистической партии Казахстана был Леонид Ильич Брежнев, которому позже (когда он стал Генсеком КПСС) написали его книгу «Целина».

Тот размах и хрущевский напор, та стремительность, с которой проводилось наступление на целину, были предвестником грядущего провала. (Ситуация напоминает решительное наступление в 1920 году армии под командованием М.Н. Тухачевского на Варшаву. Командарм призывал: за поверженной панской Польшей открывается путь к мировой революции! Однако вскоре последовало страшное поражение наших войск.)

В чем же дело? Чем объясняется печальный финал так громко начатой и неплохо подготовленной кампании?

Причин, конечно же, несколько.

…Приблизительно в сентябре 1956 года «Голос Америки» сообщил, что в Московском геологоразведочном институте происходят студенческие беспорядки, вплоть до баррикадирования дверей и отпора милиции. Пришлось вмешиваться члену Политбюро Екатерине Фурцевой.

Меня такое сообщение озадачило. В этом вузе, где я тогда учился, подобных беспорядков не было и в помине. Студенты первых курсов, вернувшись с целинных земель, на комсомольском собрании резко критиковали то, как там организована работа. Мол, вместо основательного освоения идут авральные работы, без соблюдения техники безопасности, лишь бы быстрее распахать и засеять как можно больше гектаров. А во время уборки слишком много зерна пропадает при обработке, перевозке, хранении урожая.

Я на том собрании не был, но слышал, что споры были горячие, а начальство возмущалось строптивостью комсомольцев, посмевших оспорить указания и организационные мероприятия ЦК. Для разрешения конфликта и разъяснения политики партии через пару дней прибыла Е. Фурцева. Критику признали отчасти верной, инцидент был исчерпан.

Насколько мне известно, этот случай был единичным. Не исключено, что будущих геологов возмутило то, что вместо учебной и производственной практики (тоже – не экскурсионные прогулки) они вынуждены были заниматься сельским хозяйством. Но в целом для молодежи целинная эпопея была овеяна романтикой, хотя трудиться приходилось в нелегких условиях и порой до изнеможения.

Некогда популярный журналист-аграрник (в перестройку обернувшийся ярым антисоветчиком и демагогом – не без личной выгоды) в 1970 году писал: «Целина была счастьем моего поколения… В первые два года на восток уехало больше семисот тысяч человек».

А вот как вспоминал о тех годах учившийся в МГУ С.Г. Кара-Мурза:

«Особое место в моей студенческой жизни (и, думаю, многих) занимает целина. Первый раз студентов послали туда в 1956 г. Я ездил два следующих года. Большое дело сделали те, кто это придумал. Нас бpocили в особую точку советской жизни, где можно было увидеть и понять очень многое. Если, конечно, было желание».

Пожалуй, далеко не все с ним согласятся. Ведь не каждый способен испытывать трудовой энтузиазм (это значит – ощущения свой силы и единства с товарищами, чувство удовлетворение от своей работы на пользу обществу, а не только ради заработка, патриотизм). Однако дело-то не только в преодолении трудностей. Не менее важно, чтобы твой труд не пропал зря. А в природных условиях Сибири такая опасность была изначально.

По словам Сергея Кара-Мурзы, в 1958 году в Северном Казахстане ударили ранние морозы. «Урожай был хороший, любо-дорого. Но только началась уборка – мороз и снег. Надо валки обмолачивать, а они под снегом… Дети утром в школу идут на лыжах, такой снег глубокий. У нас ни у кого нет теплой одежды, все обмотались полотенцами вместо кашне. Спим в недостроенных мазанках, без печек, без одеял, вода в цистерне замерзает…

Как назло, тогда начались какие-то осложнения с Китаем… Китайцев отозвали в Москву, для бригады это была большая потеря. А главное, не прислали солдат и армейских грузовиков. Собралось партсобрание… Директор и агрономы орут, секретарь обкома оправдывается и даже угрожает. Студентов привезли до

1 октября – кому хлеб из-под снега вытаскивать? Мы – телеграмму в деканат, нам разрешили остаться, кто хочет, добровольно. В Москву почти никто не уехал, но жизнь стала тяжелая… Питались мы из походных кухонь, но теперь уже было не до борщей, рук сильно не хватало. Просто варили картошку. Смотрю, почти никто уже не чистит ее – польют маслом и едят прямо с кожурой. Значит, всерьез устали».

Так начиналось – с молодежным задором, героическими усилиями, замечательными победами. Но, как известно, победы над природой опасней поражения. Они оборачиваются большой бедой.

После того как в 1964 году был смещен со всех занимаемых им высоких постов «Наш дорогой Никита Сергеевич» (так назывался один из восхвалявших его фильмов), пришла пора подвести итоги наступления на целину. Оказалось, что у нас не только восточнее Урала, но и в европейской части страны снизилась урожайность зерновых, несмотря на огромные распаханные территории. Мы стали закупать зерно в странах, где эти площади были в несколько раз меньше.

О том, как обстояли дела в Кулундинской степи, Ю. Черниченко писал в «Литературной газете» в 1970 году:

«К пятому урожаю в нашей степи от первых эшелонов остались считанные семьи. Даже Вася Леонов, тракторист, получивший звание героя, и тот бросил дом, дизель и подался куда-то на шахты». Причина была проста: на целине ему теперь нечего было делать: «потянулись черные бури, снег стал, как зола, пошли неурожаи… хлопцы-целинники, содравшие плугами защитный дёрн, увидели вскоре черное небо и поразъехались… Что целинник не задерживается – не новость… Но есть известия – стронулся коренной сибиряк, вот в это и верить бы не хотелось… Емельян Иванович Емельяненко, директор из первых целинников… сказал: „Черт его знает, одну эрозию вроде бы погасили, лесополосы зеленеют, а вторая, кадровая, все разгорается. Пыльные бури, видно, через срок сказываются, как война…“ Главное же – и теперь, после одоления эрозии, не достигнута стабильная прибыльность… Нужен уверенный урожай, а не лихорадочная кривая сборов».

Дело, конечно, не столько в прибыльности и даже не в эрозии как таковой. Чрезмерно широко велось наступление на целину, да еще ускоренными темпами. Некоторое время люди могут вытерпеть трудности и невзгоды. И вспаханная целина при благоприятных погодных условиях дает обильный урожай. Однако любое наступление – в труде и в бою – рано или поздно выдыхается. И если не было продумано и осуществлено закрепление на достигнутых рубежах, то после череды побед неизбежно следует полное поражение.

В 1989 году публицист Сергей Баймухаметов в статье «Поле битвы» убедительно показал, какие последствия вызвало тотальное наступление на целину. По его словам, «было распахано сорок два миллиона гектаров целинных и залежных земель. По площади это поменьше Франции и побольше Бельгии, Голландии, Дании, Великобритании и Португалии вместе взятых. Но ведь это только пашня, то есть только та земля, по которой прошел плуг. А последствия распашки сказываются на всем комплексе, на всей прилегающей территории…

К середине шестидесятых годов распахано было все, что можно распахать… Семьдесят семь процентов всех сельскохозяйственных угодий у нас занимает пашня! Почти всесоюзный рекорд варварства. Хуже нас только на многострадальной Украине, где по всей республике (!) распахано восемьдесят процентов угодий!

Вот откуда брались и берутся и наши, казахстанские, и украинские миллиарды пудов хлеба. Не за счет урожая – за счет пашни… При этом надо учесть, что такая структура почти ничего не оставляет на луга и пастбища, то есть на живую землю. А поголовье скотины держать приказано, молоко и мясо давать обязан, и жить тоже вроде бы надо…

Кто в те годы… думал, что подобная система земледелия в конечном счете преступна, ибо приучает всех, от крестьянина до первого секретаря обкома, хватать, брать, использовать, грабить землю?»

Неужели никто тогда не понимал, что необходимо проводить так называемую интенсификацию сельского хозяйства? Что надо увеличивать урожайность, а не распахивать все больше и больше территорий?

Многие это, конечно, понимали. Об этом говорили на совещаниях, к этому ученые призывали хозяйственников, которые тоже все хорошо сознавали и принимали соответствующие обязательства. Но что делать хозяйственнику, если от него требуют не снижать темпов, увеличивать поставки зерна?

К тому времени партийное руководство в центре и на местах диктовало свои требования жестко, мало прислушиваясь к возражениям местных работников. Надо же, чтобы огромные затраты на освоение целины окупались. Тем более что одновременно осуществлялись еще более дорогостоящие программы космических полетов и ракетно-ядерного вооружения Советской Армии, материальных доходов от которых ждать было нечего.

Чтобы перейти к интенсивному ведению хозяйства, требовалась передышка хотя бы на 2–3 года, некоторое отступление, структурная перестройка. Но кто мог позволить себе уменьшить плановые показатели? Кто посмел бы возражать против продолжения курса партии на увеличение сельскохозяйственной продукции, прежде всего зерна? Кто решился бы посягнуть на авторитет Первого секретаря ЦК КПСС и одновременно Председателя Совета министров СССР, к тому же трижды Героя Социалистического Труда Н.С. Хрущева?!

Вот и приходилось «на местах» изыскивать все дозволенные, а теперь уже и недозволенные средства для того, чтобы рапортовать об успешном осуществлении решений партии и правительства. «С 1966 года, – пишет С. Баймухаметов, – началась у нас в области тайная распашка приречных, приозерных, при-лесных территорий… Мы спокойно смотрим, как после озер начали высыхать наши березовые колки, рощи березовые: чистые, звонкие, светлые наши рощи, каких больше нигде нет. И как же им не высыхать, если их год за годом опахивают под самую кромку, под ствол, а внутрь, куда не забраться трактором, запускают совхозные стада, и лес нещадно вытаптывается, поскольку скота много, а лугов и пастбищ нет, все распахали».

По его подсчетам, всего «подпольных земель, где были у нас посеяны зерновые, набралось триста пятьдесят тысяч гектаров!» И это – только в одной области.

Есть все основания говорить о значительно более масштабном экологическом бедствии, чем только чрезмерная распашка целинных и залежных земель, вызвавшая через несколько лет истощение плодородного гумусового слоя, иссушение почв, ветровую и водную эрозию, снижение уровня грунтовых вод.

Пострадала значительно более обширная территория. Распространилось опустынивание, ибо стали ухудшаться климатические условия. Ведь в результате ослабления почвенного покрова, осушения озер, снижения уровня грунтовых вод земная поверхность сильней нагревается и активней отражает солнечные лучи. Формируются зоны повышенного атмосферного давления, сухой нагретый воздух поднимается вверх, препятствуя выпадению дождя. А редкие сильные ливни лишь усугубляют эрозию.

Как множество раз бывало на Земле при господстве человека, недолгие победы над природой оборачиваются сокрушительными поражениями.