Текст книги "Завещание Сталина"

Автор книги: Рудольф Баландин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

«Миф о том, что своим развитием Америка обязана неограниченной свободе частного предпринимательства, оказался на редкость живучим. Этот миф одновременно льстил самолюбию бизнесменов и служил их интересам. Он оставался главным символом делового мира, лейтмотивом пропаганды монополий». И еще: «Механизм саморегулирования рыночного хозяйства, если он и существует, обходится слишком дорого и в экономическом, и в политическом, и в социальном плане».

Против хрущевизма

Когда так называемые «шестидесятники» пустили в обиход понятие «хрущевская оттепель», вряд ли кто-то подозревал, что оно будет подхвачено «перестройщиками» и «реформаторами». Как и многое, если не все, в словах этих деятелей, этот штамп оказался фальшивым.

Между тем, в сфере идеологии правление Хрущева вернее назвать «хрущевской слякотью». И это связано, между прочим, с проблемой, на которую обратил особое внимание Сталин в своей последней работе.

Он рассмотрел вопрос о товарном производстве при социализме и привел мнение, как он выразился «горе-марксистов, которые думают, что следовало бы, пожалуй, взять власть и пойти на экспроприацию мелких и средних производителей в деревне и обобществить их средства производства». А дело вот в чем.

В июле 1948 года Н. С. Хрущев написал Сталину о необходимости окончательной коллективизации: «Наиболее радикальным путем, на мой взгляд, является проведение полного и единовременного обобществления крупного рогатого скота с компенсацией колхозникам за проданный на фермы скот. При этом надо отказаться от помощи колхозникам в ликвидации бескоровности и принимать меры к удовлетворению их потребности в продуктах животноводства через колхозные фермы». Вдобавок: «сократить размеры приусадебных участков колхозников» и «повысить установленный уровень трудодней».

Как видим, «наш дорогой Никита Сергеевич» (так назывался фильм периода культа его невзрачной личности) оставался на позициях троцкизма и архиреволюционности. Правда, Сталин счел эти бредовые предложения излишком усердия при недостатке ума (позже, придя к власти, Хрущев постарался отчасти реализовать свои планы, чем заслужил ненависть крестьян).

Говорят, после такой инициативы Хрущева Сталин на одном из заседаний подошел к нему, погладил по плешивой голове и пошутил: «Наш маленький Карл Маркс». Можно предположить, что Никита Сергеевич при этом стыдливо улыбался, поклявшись в душе отомстить вождю, хотя бы после его смерти.

В своей работе Сталин высказался о таком предложении резко: «на этот бессмысленный и преступный путь… не могут пойти марксисты, ибо такой путь подорвал бы всякую возможность победы пролетарской революции, отбросил бы крестьянство надолго в лагерь врагов пролетариата».

Как видим, Иосиф Виссарионович оставался реалистом и сознавал, в каких тяжелых условиях вынуждены трудиться сельские жители, и не желал усугублять их трудности для наибольшего удовлетворения потребностей горожан и во имя скорейшего торжества коммунизма, что провозгласил демагог Хрущев, придя к власти. В отличие от него и его преемников, Сталин не давал лживых обещаний, не подлаживался к «народным массам», а на деле старался облегчить жизнь советским людям.

* * *

Итак, Сталин не предполагал бороться с сельскохозяйственной артелью, а в сущности, с искони русской общиной. В отличие от Столыпина, желавшего ориентировать сельское хозяйство на западный фермерский лад (его реформа провалилась, объективно содействуя революции в России), и Хрущева, желавшего изъять колхозную собственность и урезать личные угодья колхозников, Сталин не оглядывался на Запад и на дух не выносил троцкизма. Сталин исходил из российских реалий – в частности, учитывал худшие условия для сельского хозяйства в России, чем в Западной Европе. И признавал целесообразным, чтобы колхозной продукцией как своей собственностью распоряжались сами колхозники. Земля передана им в вечное пользование, но без права ее продать, купить, сдать в аренду, заложить.

При социализме, по его словам, сохраняется товарное производство (но без капиталистов и купли-продажи рабочей силы), а также действует закон стоимости. «В связи с этим, – писал он, – на наших предприятиях имеют актуальное значение такие вопрос, как вопрос о хозяйственном расчете и рентабельности, вопрос о себестоимости, вопрос о ценах и т. п. Поэтому наши предприятия не могут обойтись и не должны обходиться без учета закона стоимости». Это, как он пояснил, содействует лучшей организации народного хозяйства, дисциплинирует хозяйственников и т. д.

Рентабельность бывает разной

Вновь приходится говорить о предметах, казалось бы, совершенно ясных и понятных. Какие еще могут быть разные рентабельности? Она одна и выражается обычно более или менее четко в денежной или какой-то иной форме. В капиталистическом производстве этот показатель является одним из главнейших в экономике. Поэтому он изучен основательно.

В Советском Союзе, как отметил Сталин, из-за отсутствия частной собственности на средства производства сфера действия закона стоимости ограничена, так же как его влияние на производство. Ибо вместо конкуренции осуществляется планомерное, пропорциональное развитие народного хозяйства. Именно поэтому, несмотря на его бурное развитие при социализме, удается избежать кризисов перепроизводства…

Таким образом, Сталин предполагал создать общественную систему – и в значительной мере преуспел в этом, – в которой вместо стихийного рынка и конкуренции существует плановое народное хозяйство, развивающееся гармонично благодаря своевременному учету потребностей общества. Как он писал, «учет потребностей общества приобретет первостепенное значение для планирующих органов» (стало быть, на то время это еще не осуществилось в полной мере).

Он выступил против использования, казалось бы, бесспорного закона стоимости, определяющего экономическую рентабельность предприятий, отраслей производства. Признал, что у нас планово идет опережающий рост тяжелой промышленности, часто менее рентабельной, чем легкая, а иногда и вовсе нерентабельной. Продолжают работать пока еще экономически нерентабельные предприятия и не открываются новые, которые были бы заведомо более рентабельными.

И тут Иосиф Виссарионович высказывает мысль чрезвычайно важную, показывающую его как мудрого государственного деятеля, а не как временщика. Вот его высказывание:

«Если взять рентабельность не с точки зрения отдельных предприятий или отраслей производства и не в разрезе одного года, а с точки зрения всего народного хозяйства и в разрезе, скажем 10—15 лет, что было бы единственно правильным подходом к вопросу, то временная и непрочная рентабельность отдельных предприятий или отраслей производства не может идти ни в какое сравнение с той высшей формой прочной и постоянной рентабельности, которую дают нам действия закона планомерного развития народного хозяйства и планирование народного хозяйства, избавляя нас от периодических экономических кризисов, разрушающих народное хозяйство и наносящих обществу колоссальный ущерб, и обеспечивая нам непрерывный рост народного хозяйства с его высокими темпами».

Смысл ясен. Есть два вида рентабельности. Одна предполагает скорую выгоду для отдельных предприятий или отраслей производства. Другая ориентирована на перспективу и пользу для всего народного хозяйства. Первая приносит доход отдельных группам, вторая исходит из общественных интересов. Что предпочесть?

При капитализме, конкуренции, стихийном рынке преобладает, естественно, первый вид рентабельности. При социализме – второй.

Таким образом, проблемы экономической рентабельности, которые вроде бы вскользь упомянул И. В. Сталин, необычайно актуальны не только для нашего времени и нашей страны, но для существования глобальной технической цивилизации – для кого она и в чьих интересах развивается?

Сталин, в зените своей мировой славы, на склоне лет, незадолго до смерти, думал о будущих поколениях, заглядывая на многие десятилетия вперед. Нынешние правители, «глобальные владыки» (ГВ), ряженные в демократов и либералов, озабочены текущей суетой, личными и клановыми интересами. Они, как было сказано в Евангелии, слепые поводыри слепых. Неудивительно, что тянут они мир в пропасть.

Материальные и духовные потребности

В чем же коренное отличие социалистической экономики? Разве она не должна ориентироваться на максимальную прибыль, для того чтобы обеспечить материальное благосостояние народа? Быть может, различия относятся только к принципам распределения доходов? При капитализме обогащаются наиболее ловкие, предприимчивые владельцы крупного капитала, а при социализме блага распределяются более или менее равномерно. Разве не так?

Не совсем так, полагал Сталин. Он писал:

«Существенные черты и требования основного экономического закона социализма можно было бы сформулировать примерно таким образом: обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники».

В чем же различие? Он не поленился повторить и подчеркнуть:

«Вместо обеспечения максимальных прибылей – обеспечение максимального удовлетворения материальных и культурных потребностей общества; вместо развития производства с перерывами от подъема к кризису и от кризиса к подъему – непрерывный рост производства; вместо периодических перерывов в развитии техники, сопровождающихся разрушением производительных сил общества, – непрерывное совершенствование производства на базе высшей техники».

Последний тезис следует пояснить: Сталин имел в виду, что капиталист подчас не заинтересован тратить средства на создание и внедрение новой техники, если она не принесет ему в ближайшие годы максимальных прибылей.

Социализм сталинского образца приближался к этому идеалу. Хотя вождь отдавал себе отчет в том, что на практике далеко не всегда получается так, как в теории. Он писал: «Что касается планирования народного хозяйства, то оно может добиться положительных результатов лишь при соблюдении двух условий: а) если оно правильно отражает требования закона планомерного развития народного хозяйства, б) если оно сообразуется во всем с требованиями основного экономического закона социализма».

* * *

На вопрос, какие потребности важней – материальные или духовные, обычно отвечают: безусловно, первые. Действительно, без пищи, одежды, жилища человек не проживет. Казалось бы, именно такие потребности необходимо удовлетворять в первую очередь.

Примерно по такому же принципу порой стараются определить, что для человека всего важней: воздух, вода или еда. Не дыша, протянешь две-три минуты, без воды – два-три дня, без еды – две-три недели. Но это арифметика не жизни, а смерти. Для нормального существования одинаково важны вода, воздух и еда.

Материальные потребности необходимы для того, чтобы жить, духовные – чтобы жить по-человечески. Надо еще учитывать масштабы и характер потребностей. Стремление к обогащению и приобретению самых разных материальных ценностей практически не имеет предела. И если удовлетворять его в первую очередь, то ни на что другое не хватит ни времени, ни средств, ни сил. Вот почему при социализме возникает проблема ограничения материальных потребностей тех, кого они чрезмерно привлекают. Иначе экономика страны будет ориентирована в этом направлении. А так как материальные потребности постоянно растут, то духовные, поставленные на второй план, будут сокращаться.

Так создаются благоприятные условия для укоренения в обществе буржуазных ценностей и соответствующего мировоззрения при любом государственном устройстве. Социализм будет постепенно вырождаться в капитализм с его культом богатства, выгоды, максимальной прибыли.

Не случайно Сталин писал об удовлетворении растущих и материальных, и культурных потребностей. Он не отдавал преимущество ни тем, ни другим. Хотя, безусловно, многое зависит от конкретных условий.

После Великой Отечественной войны многие советские люди жили впроголодь, в ужасных жилищных условиях. У нас было разрушено 1710 городов; 25 миллионов человек осталось без крова. Вдумайтесь в эти цифры! А мы еще помогали восстанавливать Польшу и Восточную Германию, тоже пострадавшие больше других стран (об этом успели забыть слишком многие поляки и немцы, а наши антисоветчики сознательно замалчивают огромные трудности, которые за несколько лет смог преодолеть советский народ).

Итак, в экстремальных условиях, когда речь идет о спасении людей от голода и холода, требуется сначала обеспечить им хотя бы самые необходимые жизненные блага. Но по мере их удовлетворения на первый план должны выходить духовные потребности. Из них образование, например, предполагает и общественную пользу, повышение квалификации работников.

Но за первичными, обязательными материальными потребностями у людей следуют вторичные, без которых в принципе можно обойтись, а за ними – третичные, уже избыточные, излишние, типа роскошных личных яхт, самолетов, наиболее дорогих автомобилей, драгоценностей… Какой-нибудь мелкий жалкий человечек обрастает этими предметами, становится их рабом и вызывает зависть и желание ему (ей) подражать у многих тысяч таких же мелких душонок.

Вот против чего категорически выступал Сталин. И был безусловно прав. К сожалению, из-за дефицита времени он ограничился только самыми общими формулировками. (Эту работу он написал за год до своей смерти.) Предполагал, что его мысли раскроют, растолкуют, продолжат преемники. Увы, достойных преемников у него не было. Не потому, что он, будто бы, не терпел возле себя умных людей. Очень даже их уважал. Вот только государственного деятеля его масштаба не было даже тогда не только в нашей стране, но и во всем мире.

Учитель и уточнитель

Проект учебника политэкономии Сталин прочел внимательно. Об этом свидетельствуют некоторые его замечания по мелким, казалось бы, вопросам. В проекте учебника было сказано, что «каждый колхозный двор имеет в личном пользовании корову, мелкий скот и птицу». Сталин предложил сделать существенное уточнение. Он предположил, что такая формулировка была взята из Примерного устава сельскохозяйственной артели. Но там, по его словам, была допущена ошибка. А надо ориентироваться на Конституцию СССР, где сказано:

«Каждый колхозный двор… имеет в личной собственности подсобное хозяйство на приусадебном участке, жилой дом, продуктивный скот, птицу и мелкий сельскохозяйственный инвентарь».

Выходит, следует писать не о личном пользовании, а о личной собственности. Замена одного слова имеет принципиальное значение. Кстати сказать, когда враги СССР утверждают, будто колхозники находились на положении рабов, которых сажали за один колосок, взятый на колхозном поле, а оплачивался их труд скудно, они забывают о личном подсобном хозяйстве колхозников, которое служило им серьезным подспорьем. (Да и за колосок никого никогда не сажали, даже не корили.)

Впрочем, у антисоветчиков есть еще один довод в пользу «закрепощения» колхозников: их удерживали от переселения в город именно внеэкономическими методами, лишая городской прописки. На мой взгляд, такие методы были оправданы.

Во-первых, немалое число молодых людей не желало заниматься нелегким крестьянским трудом, а гналось за «длинным рублем» и, как им казалось, веселой и легкой городской жизнью. Во-вторых, русский народ издавна рос и обретал силу именно на родной почве, и следовало эту традицию продолжать даже в эпоху торжества техники. В-третьих, было невозможно в полной мере использовать материальную заинтересованность для поощрения колхозников из-за экономических трудностей, сопряженных с восстановлением народного хозяйства и созданием «ядерного щита» для защиты от атомного нападения США (оно, как выяснилось, разрабатывалось Пентагоном).

Оставалось только «привязать» колхозников к родной земле как собственника, имеющего личное подсобное хозяйство. У тех, кто возводят злостную хулу на советский строй, советских людей и сталинскую эпоху, по-видимому, отсутствует желание или склонность души для понимания, какое тогда было время и какие жестокие испытания выдержал советский народ, спасая свою Родину от закабаления внешними интервентами или внутренними эмигрантами-олигархами.

Еще одно слово предложил заменить Сталин, и его уточнение тоже оказалось принципиально важным. В проекте учебника политэкономии говорилось о сращивании при капитализме монополий с государственным аппаратом. Иосиф Виссарионович возразил:

«Выражение "сращивание" не подходит. Это выражение поверхностно и описательно отмечает сближение монополий и государства, но не раскрывает экономического смысла этого сближения. Дело в том, что в процессе этого сближения происходит не просто сращивание, а подчинение государственного аппарата монополиям».

И на этот раз он угодил, что называется, не в бровь, а в глаз. И не только в то время попал «проклятым империалистам» в бесстыжие очи, а в нынешнее – отечественным «перестройщикам» и «реформаторам». Разве у нас государственный аппарат не подчинен интересам олигархических кругов? Подчинен. Чтобы это понять, достаточно посмотреть, «кому в РФ жить хорошо», кто постоянно богатеет. Они находятся под опекой государства не потому, что с ним просто «срослись», соединились в экстазе. Нет, они, захватив власть в свои руки, используют ее в своих целях. И это вполне логично и естественно, хотя и гнусно.

* * *

Не останавливаясь на других вопросах, обратим внимание на пункт 8 предложений Сталина:

«Я думаю, что главу "Марксистское учение о социализме. Создание В. И. Лениным и И. В. Сталиным политической экономии социализма" следует исключить из учебника. Она совершенно не нужна в учебнике, так как ничего нового не дает и лишь бледно повторяет то, что более подробно сказано в предыдущих главах учебника».

Нужны ли тут комментарии? Можно лишь удивиться той подлости, с которой вскоре после смерти Сталина ряд высокопоставленных деятелей КПСС, его непомерно превозносивших до этого, стали утверждать, будто он создал свой культ. Ложь, конечно. Но ее не устают повторять на Западе и их подголоски в РФ.

Правда, для людей, привыкших юлить и лицемерить, имеется лазейка. В подобных случаях они ссылаются на хитрость или коварство вождя. Мол, он хотел показать свою скромность. Но зачем бы это делать параноику, обуянному манией величия? (Таким они выставляют Сталина.) Ведь учебник политической экономии, как он сам подчеркнул, был адресован не только молодежи, но и более зрелым читателям, а также зарубежной аудитории. Вот где представляется прекрасная возможность раздувать культ своей личности. Любой честолюбец постарался бы ею воспользоваться.

В данном случае, как и во всех прочих, Сталин предпочел выступить не вещателем истин, не как пророк (у нас-то теперь лжепророков предостаточно!), не как демагог, упоенный собственными речами. Он весьма тактично и убедительно высказал свои замечания, уточнения и предложения в связи с обсуждением проекта учебника политической экономии.

Еще раз подчеркнем: в своих замечаниях он старался показать, что необходимо заботиться не только о росте благосостояния граждан и максимальном удовлетворении их постоянно растущих материальных потребностей. Столь же важно расширять пределы культурных запросов, приобщать людей к духовным ценностям.

Почему его так волновала эта проблема? Разве не следует относить духовные потребности в разряд необязательных, вторичных? Ведь и В. И. Ленин, помнится, писал о первостепенном значении удовлетворения необходимых для нормальной жизни материальных потребностей. Разве не для выполнения этой задачи предназначен экономический базис?

Впрочем, ссылка на Ленина тут не вполне уместна. Он имел в виду конкретные условия в конкретной стране, а не формулировал какой-то всеобщий экономический закон. Вряд ли надо доказывать, что важнейшая задача государства – ликвидация нищеты, уменьшение смертности населения и увеличение продолжительности жизни (она в современной России, в отличие от сталинской, так и не решена).

Но вместе с тем не следует даже в этом случае забывать о духовной культуре и повышении интеллектуального уровня народных масс. Иначе рост материальных потребностей будет подстегивать экономику, а она, в свою очередь, попадет в зависимость от этого фактора. Возникнет система с обратной связью, которая будет ускоренно развиваться в данном направлении.

Казалось бы, что тут плохого? Люди будут жить все лучше и лучше, богатых станет все больше, и, в конце концов, осуществится принцип коммунистического общества: от каждого по способностям, каждому по потребностям.

Нет, не так все хрестоматийно просто. Во-первых, неудержимый ускоренный рост производства продукции промышленности и сельского хозяйства сопряжен с увеличением нагрузки на природу, биосферу, вызывая оскудение природных ресурсов, загрязнение и деградацию окружающей среды. Для этого необходимо учитывать отдаленные последствия глобальной технической деятельности (техногенеза) и учитывать рентабельность производства не только на ближайшие, но и на дальние сроки. А еще, добавлю от себя, требуется приоритет экологическойрентабельности. Только тогда можно избежать глобального экологического кризиса.

Однако для этого надо, чтобы в общественном сознании произошел существенный переворот: люди должны разумно ограничивать свою жажду максимального комфорта, изобилия материальных благ, отдавая первенство духовным ценностям.

Как осуществить такую культурную революцию? Воспитанием и образованием, повышением культурного уровня не только трудящихся, народных масс, но и служащих, интеллектуалов. Последние, в отличие от интеллигентов, озабочены прежде всего личным преуспеванием, карьерой, меркантильными соображениями. Они стремятся угодить своим покровителям, финансистам, хозяевам, имущим власть и капиталы. Именно эти социальные группы в наибольшей степени заражены буржуазным мировоззрением, которое, к сожалению, как духовная зараза, со временем распространяется с неудержимым напором.