Текст книги "Тревожная Шумава"

Автор книги: Рудольф Кальчик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Вот, постучались ко мне рано утром и спросили: «Скажите, пожалуйста, мы в Германии?» Ну, я их привел сюда и исчезаю.

Кот кивнул в знак благодарности. Палечек приложил руку к козырьку и ушел. К молодым нарушителям подошел Буришка и в упор взглянул своими красивыми и дерзкими глазами на девушку. Она опустила голову.

– Почему хромаешь? – спросил Буришка парня в очках.

– У него на ноге волдырь, – объяснила девушка.

Пограничник понимающе ухмыльнулся.

– А чем вы вообще занимаетесь? Я имею в виду профессию.

– Мы студенты.

– Каждый второй знает, – вздохнул Буришка, – какие преимущества у социализма, а вы, студенты, этого не поняли? Чего вам не хватало? Ну, скажи ты, очкарик?

Но Коту это представление пришлось не по вкусу. У них были другие заботы. Он сделал знак Буришке увести задержанных. Буришка, язвительно поклонившись, позвал их в канцелярию.

– Ну, пожалуйста… А ты, волдырь, возьми вещи девушки!

Кот и Бурда остались одни. Кот взглянул Бурде в глаза:

– Видишь, скоро нарушителей ко мне будет приводить каждая баба! Так дашь мне людей?

Что мог ответить Бурда?

– Зачем ты, собственно, пришел? – взорвался начальник. – Чтобы читать мне мораль? Мне нужны десять ребят. Всего десять… Столько, сколько пальцев на руках. И ты хорошо знаешь, что даже пятидесяти не хватит, чтобы прикрыть хоть немного эту часть границы! На кого же мне потом положиться? На случай? Как я должен отвечать за свою работу? Завтра же буду писать руководству!..

Бурда вдруг встал и надел плащ, потом взял свою служебную папку, направился к двери. В дверях он задержался:

– Я ухожу. Береги нервы, Вацлав. Я тоже мог бы так кричать на командира полка. Никуда не пиши! Лучшего мы сейчас не добьемся.

Стояла осень. Побурела рябина, пожелтели березы. Все отсвечивало золотом во время безоблачного рассвета. Земан вывел мотоцикл. В это сентябрьское утро казалось, что далекую Черную гору можно достать рукой. Со стороны лесопильной фабрики в гору, вверх от границы, полз грузовик; на нем перевозили мебель майора Вавры. Земан вспомнил, как в один из дней он увидел незабываемую картину: выносили машинку, мебель Марии. Он вздохнул и закрыл глаза. Теперь окно ее дома было открыто, маляры ходили по спальне, и один из них что-то насвистывал.

Машина с мебелью скрылась за поворотом. Она не была первой. Пограничный район постепенно эвакуировали. «Это нужно сделать быстрее, – сказал себе Земан. – Чем раньше выселим отсюда людей, тем лучше будет для нас. В таких условиях нарушители не будут иметь возможности прятаться где-нибудь. А сейчас искать их – все равно что искать иголку в стоге сена…» Пограничник не верил людям. Выселить! Выселить! Он не думал о домах, которые постепенно развалятся, об опустевших лугах и заброшенных лесах. Он только нес службу…

Карел сел на мотоцикл и поехал за Бераном в Митину.

Старшего таможенника он нашел быстро. Возле него стояла бутылка сливовицы. Таможенники были в дурном настроении – стало известно, что таможня будет ликвидирована. Бутылка Берана была почти пуста. Он поставил перед Земаном рюмку.

– Пей, – сказал он хрипло. – И выбрось все из головы!

Пограничник отрицательно покачал головой.

– Господин Беран, – отозвался он, – это должен быть местный житель, кто-нибудь из пожилых, тот, кто знает как свои пять пальцев местность, наши обычаи, способы охраны, кто знает каждое дерево и каждую пядь грязи в этой дыре.

– Из пожилых? Ты мудрец. Разве Рис был здесь еще до войны?

– У Риса были другие причины.

Беран выпил и снова налил. Ему хотелось этого пограничника выгнать вон. Его упорство действовало Берану на нервы.

«Напрасно нас ликвидировали, молодежь, вы еще пожалеете! – Беран уже не мог успокоиться. – Играли мы вместе, играли в духовом оркестре, даст бог, еще поиграем».

– Видишь ли, – сказал он миролюбиво, – нас, старожилов, здесь всего семь во всей окрестности. Ну, что смотришь? Война, что ли, началась? Это, значит, я… Пешл, Волдрших, Мартан, Палечек, Цвиефельхофер и Тушл. И за каждого я ручаюсь!

Земан поднял глаза на старого таможенника:

– Я подозревал и вас!

Беран не обиделся.

– Да? – засмеялся он.

– Послушайте, – продолжал Земан, – вы забыли Галапетра. Он здесь бывал и в период первой республики, не правда ли? В лесничестве?

– Да, да, но что это за человек! Правда, и у него бывали срывы…

– Какие срывы?

– Ты разве не знаешь, что в Вимперке у него есть женщина?

– У кого, у Галапетра?

– У кого же, как не у него? Странно, что вы, пограничники, редко ходите в пивную. Вот чего вам не хватает… Где же вы можете собирать информацию? Хотя тебя, собственно, тогда здесь еще не было. В 1945 году у него умерла жена, и вскоре он связался с кельнершей из «Голубой звезды».

– Но он все время обязательно раз в день ходит на кладбище!

Беран подошел к фисгармонии, взял лист исписанной нотной бумаги и вернулся к Земану.

– Да, мой дорогой, я об этом сожалею, но поздно догадался. Только этой весной.

– Почему же?

– Даже в нем заговорила совесть.

– Однако на основании одного факта с кельнершей нельзя все обобщать!

– Нельзя! – Беран презрительно махнул рукой. – Вы еще молоды, слишком молоды, чтобы разбираться в людях!

– Это странно, – твердит Земан свое.

– Почему же странно?.. Пей-ка, парень, и слушай меня! Это лекарство от всех болезней! И как помогает! Другим помогло и тебе поможет. Пей и плюнь на все, что болело. Переболит, забудешь и ее, придет время, найдешь другую… А что с тем Королем? Если даже кого-нибудь поймаете, земля все равно будет вращаться. Это закон, не так ли?

Он поднял рюмку со сливовицей. Потом постучал большим пальцем по бумаге:

– В этом траурном марше, товарищ, новое соло, маленькое соло. Не хочешь ли послушать? Может, у тебя появятся другие мысли?..

Возвращаясь от Берана, Земан гнал мотоцикл полным ходом. Он молнией пронесся мимо заставы и остановился неподалеку от кладбища. Через старые кладбищенские ворота Земан направился в покой мертвых. Тишина и покой кладбища были по душе пограничнику. Он медленно шел по заросшей тропинке мимо старых надгробных памятников местных немцев. Только одна могила на кладбище была свежей – могила пограничника Марженки. Земан ее быстро обошел. У него возникло такое чувство, что он в долгу перед погибшим.

Никто Земана не видел. Вот могила, на которую он хотел посмотреть. Катержина Галова! Было здесь что-то таинственное: эти цветы и кельнерша… Пограничник огляделся. Могила Галовой не была бережно убрана. Человек, который, ее навещает, мог бы быть заботливее. Земан внимательно осмотрел могилу. Памятник был простой, из одного куска камня. Обошел его. Ничего особенного не заметил. На надгробии стояла простая ваза, у подножия – коробка для свечки. Земан схватил ее, открыл, потряс. Она была совершенно пуста: ни листочка бумаги, ни записки. Земан взял вазу, вылил из нее воду и заглянул внутрь. Ничего! Он, однако, не хотел сдаваться. Оставался еще букет луговых цветов. Он потряс каждый стебелек, но безрезультатно. Внезапно он подумал, что все это впустую, это идиотская мысль, что Галапетр на могиле своей жены у надгробия получал какие-то указания.

Карел поставил цветы обратно в вазу. Ему снова вспомнилось, как он ехал на мотоцикле по грязной дороге и встретил ее, Марию. Почти такой же букет цветов он силой вырвал у Галапетра…

Он тоскливо взглянул на могилу. Здесь делать нечего…

На краю огромного болота Земан казался крохотной точкой. В этот солнечный день трясина выглядела почти приветливо и была как бы безразлична к чудачествам пограничника. Он стоял на ее краю и длинной палкой измерял бездонную глубину. Он не мог скрыть свое бешенство и отчаяние.

«Вот ты передо мной! – думал он. – Остальные уже отказались от надежды раскрыть твою тайну, и только я продолжаю бороться. Кот тоже сдался, но я здесь и сражаюсь с тобой!»

С палкой в руке он осторожно пошел по трясине к тому месту, где погибли Мария и Рис. Сначала он шел уверенно, потому что первый десяток метров пути был проверен. Трясина хлюпала и пенилась под ногами. От его шагов покачивались стебли осоки, большие золотые мухи поднимались вверх и кружили над головой. Он медленно продвигался между голыми, мертвыми ветками низкорослых сосен, которые кое-где лежали на черной поверхности болота. Несведущему человеку могло показаться, что трясину можно преодолеть почти без труда, по кочкам. Вот в этом и заключалась вся опасность высокогорного шумавского болота, в глубину которого без труда уходил четырехметровый шест. Кот однажды показал Земану то место, где провалилась под трехтонкой, нагруженной углем и тяжелым деревом, проложенная после войны дорога. Машина была вмиг проглочена болотом. Шофер спасся чудом.

Карел подошел к тому месту, дальше которого уже не было пути. Здесь погибла Мария, а возле этих кустов – Павел Рис. Может, оттуда сейчас появится дуло автомата, и его, Карела Земана, ожидает такой же конец? В эту минуту он хотел этого. Стоял выпрямившись, только под ногами бурлило, пенилось и пузырилось болото. Где-то здесь должна быть узенькая тропинка твердой земли, но где она? Он сделал несколько шагов вперед. Почва под ним прогибалась и чавкала. Земан погрузился по колено и понял: еще шаг – и смерть. С трудом повернулся и, словно жук, опрокинутый на спину, начал выкарабкиваться. Трясина отступала. Но с какой неохотой выпускала она пограничника из своих объятий.

Он побрел знакомой, проложенной дорогой к мельнице у реки. Обмылся в ручье и вошел в мельницу, чтобы обтереться сеном, которое лежало в углу. Пока он приводил себя в порядок, стемнело. Неожиданно раздались чьи-то шаги. Земан схватил автомат, но тут же положил его на землю. Через разбитое окно внутрь прыгнул Кот.

Он стоял перед Земаном, бледный от злости.

– Ты был на болоте, – сказал он твердо. – Насколько помню, я всем строго запретил забираться сюда без моего ведома! Приказы касаются и тебя, мой друг!

Земан молчал. Кот нервно закурил. Смерил Земана косым взглядом. Достается же этому парню! Прокурор ему простил, из-за той женщины его подвергли бы допросу, если бы не Кот…

– Послушай-ка, – обратился он к Земану. – Ты хотел уехать отсюда, не правда ли? Куда-нибудь в Зноймо, да?

– Хотел.

Он заменит Земана Цетлом. Этот малыш будет ничуть не хуже. А все же жаль. У него могло быть на одного бойца больше.

– Теперь это было бы возможно. Не хочу тебя принуждать, но тебе это было бы на пользу. Нервы у тебя чересчур расшатаны, службу несешь как тебе заблагорассудится, и иногда я за тебя просто боюсь…

– Что это вдруг ты стал бояться за меня? – спросил Земан холодно.

– Ты как с цепи сорвался! – вспылил Кот. – Делаешь что хочешь! Никому не веришь! Всех подозреваешь, на приказы плюешь! На что мне такой боец!

– Служу, как умею!

– Это не служба! – крикнул Кот. – Это кровная месть! А ты ведь пограничник!

Земан прищурил глаза.

– Это мое дело. Пусть другие не суют нос. Ты тоже служишь здесь не ради любви к нарушителям!

Он выбежал наружу, оставив Кота посредине мельницы. «Чокнутый парень!» – Кот постоял немного в задумчивости и вышел с мельницы.

Вечером Кот зашел в казарму. Он нашел Земана лежащим на кровати, с закинутыми за голову руками. Кот сел рядом и, помедлив, тихо произнес:

– Буду рад, если ты меня поймешь. Тебе чаще надо бывать среди людей, иначе ты совсем свихнешься. Мы сыты но горло всем этим и ни к чему усугублять трудности. Товарищи мы, черт возьми, или нет. Будешь работать в канцелярии.

Земан быстро сел, хотел что-то сказать, но Кот решительно опередил его:

– Или уберешься отсюда, клянусь тебе!

Он знал, что Земан послушается, что он ни за что не уйдет отсюда, по крайней мере до тех пор, пока пограничная застава в Хамрах не ликвидирует Короля Шумавы.

10

Вверх к Хамрам по маршруту, пролегающему между Хамрами и районным центром, полз вдоль потока маленький зеленый автобус. Земан увидел его из окна канцелярии, накинул на себя плащ и сошел по ступенькам вниз, чтобы проверить проезжающую машину. Ох уж эти обязанности, которые на него возложили… Работа в канцелярии расстраивала и оскорбляла чувства пограничника. Он воспринял свой перевод как обман, как недоверие к нему. Кот добился своего: Земан перестал бывать на болоте.

Автобус приближался. Эта старая развалина связывала Хамры с остальным миром и являлась своего рода чудом, которое трижды в день возникало и исчезало. Автобус привозил письма, посылки, на нем приезжали беглецы и пограничники, лесники и новоселы, туристы и родственники жителей Хамр. В субботу вечером автобус возил людей на увеселительные мероприятия.

Лил дождь. Из-под колес автобуса разлетались тучи брызг. С козырька шапки Земана через несколько секунд потекли ручейки на зеленый плащ. Когда машина остановилась, шофер показал глазами на худощавую девушку с большим чемоданом.

Пассажиры выходили, приветствовали молчаливого пограничника кивком головы.

– Ваш паспорт! – сурово обратился Земан к девушке.

Оказалось, что это сестра Ярды Цетла, новая повариха заставы.

– Извините, – сказал он ей. – Вы прибыли на место.

– Я знаю. Где Ярда?

– На кухне.

– Кто же его сделал поваром, вы?

– Ну уж я, – улыбнулся он иронически.

Земан понес чемодан за ней по лестнице. Он знал, что наверху, в канцелярии, все будут взбудоражены этим событием, даже те, кто должен спать после ночной службы. Он оказался прав. Человек шесть или семь сгрудились вокруг стола и так пристально смотрели ей в лицо, что она покраснела и опустила голову. Большинство пограничников было чуть старше ее, и, вероятно, кто-то из них добьется ее любви. Несомненно, это будет один из них, и она будет его любить в этом заброшенном крае. Пограничники заметили ее смущение, и каждый занялся своим делом. Земан быстро прошел через помещение к комнате Кота и доложил ему, что Ганка Цетлова прибыла.

Кот был в спортивных брюках и рубашке. На мгновение он остановился в нерешительности, но переодеваться не стал. Войдя в комнату, приветливо оглядел девушку. У него были свои взгляды на женщин. Ему понравилось, что она не красится и не очень красива, а просто миловидна.

Следом за Котом в казарму вбежал и брат Ганки.

– Ну, моя дорогая, – замахал он радостно фартуком, – фартук теперь будет твоим!

Обнял сестру и поцеловал.

– Хм, – улыбнулся Буришка, – я бы его тоже взял!

Он покраснел до корней нечесаных волос, когда девушка отпустила брата и нежно поцеловала в щеку всех пограничников. Внезапно в канцелярии наступила тишина, но тишина какая-то радостная и праздничная. Надо было что-то сказать. Это сделал Буришка, однако самым неподходящим образом.

– Вы член Союза молодежи?

– Да, – ответила она, доверчиво повернувшись к нему. – А вы председатель?

Все рассмеялись, только Кот нахмурился.

Каждый знал, что последует за этим. Это была обычная шутка Буришки на вечеринках.

– Нет, не он, – ответил Кот. – Но мы могли бы перейти на «ты».

Она не обиделась. Только внимательно посмотрела на Буришку. Он не отвел свои веселые, дерзкие глаза под ее взглядом. И она ему понравилась, возможно больше, чем кому другому из сидящих на диване в табачном дыму прокуренной комнаты, среди винтовок, возле старомодного шкафа.

– Ваш брат покажет вам, где вы будете жить, – сказал Кот.

– Сначала я помогу ему сварить обед, – заявила она. – Я сделаю это быстро.

Когда Цетл пошел с ней вниз, на кухню. Кот пронзил Буришку таким взглядом, что тот беспокойно заерзал. Начальник посмотрел в окно, где хлестал дождь, и сказал, ни на кого не глядя:

– Ребята, если эта девушка хоть раз пожалуется на кого-нибудь из вас брату или мне… пусть пеняет на себя тот, кто ее обидит. Ясно?

Так Ганка Цетлова была принята на заставу.

Еще до обеда Кота вызвали к телефону. Звонил Бурда, и пограничники повели длинный разговор, из которого Земан уловил, что речь идет о Беране. Кот положил трубку и приказал прислать машину. Через минуту Цыганек был готов и ждал в канцелярии. Земан следил за ними через окно. Грязной, изъезженной дорогой машина отправилась на Митину, к Берану, и через некоторое время исчезла в потоках дождя.

Митина была в то время безлюдной. В двух метрах от пограничной черты через бывший контрольный пункт на дороге, ведущей в Баварию, проходил глубокий ров. Перед ним преграждал дорогу мощный красно-сине-белый шлагбаум. Таможня, когда-то шумная, теперь разваливалась на глазах. Прекрасный вид на Баварию и на далекие Альпы закрывала пелена дождя.

Беран был дома. Он очень удивился, увидев Кота.

– Я мог бы тебе позвонить, – сказал Кот, – но думаю, что у нас будет долгий разговор… Несколько минут назад я говорил с Бурдой. Предлагаю пойти к нам на заставу, в Хамры.

– Служить?

– Служить.

Таможенник поднялся из-за стола и налил в рюмки сливовицу. «Много он пьет, – подумал Кот. – Больше, чем позволяет здоровье».

– Ну, что молчишь? – спросил Кот. – Или тебе нужно обдумать? На твоем месте я долго не думал бы.

– Ну, то ты. А я… Нет, Вацлав. Возможно, сейчас я вам действительно нужен. Но через год? Через два? Через три? Когда к вам придут молодые ребята, которых вы обучите?

– Ну, если не хочешь идти к нам, то мог бы пойти работать в милицию в Хамры.

– Туда? Не мне с моими старыми ногами изображать милиционера. Скорее я остался бы у вас… на границе. Человек к старости не любит менять место… Мне уж немного осталось. У меня есть возможность снять этот мундир совсем. Так почему же не сделать это, как ты считаешь?

– Куда же ты хочешь?

– В Хамры. Я отсюда не уйду, и никто меня не выгонит. После Вавры там мое место, я так полагаю.

– Возможно, ты прав, – вздохнул Кот. – Я не теряю надежды встретиться с ним.

– С кем, с кем?

– С Королем.

– Да, Шумава. Здесь легко быть Королем, и трудно ему в этом помешать. Твои ребята не должны быть такими заезженными. Я вообще удивляюсь, как они от тебя не бегут!

Кот усмехнулся. Неожиданно перед ним возникли образы Земана, Жачека, Цыганека, Буришки, Витека – вся его хамрская пограничная семья.

– Даже этот Земан не хочет уходить, – сказал он. – Я ему искренне советовал это сделать. В его же интересах сменить обстановку.

– Он был здесь. Спрашивал о поселенцах-старожилах… Он подозревал и меня, – засмеялся таможенник.

– Неужели? А ведь ты был бы неплохим Королем… Знаешь эту местность, как никто, умеешь стрелять, тебе известны маршруты контрабандистов… даже через это болото, не так ли?

– Даже через него. Я с тобой согласен. Можешь меня посадить за решетку, Вацлав, но человека я не смог бы убить. Поверь мне.

– Ну что ж, верю. В последний раз, как на аукционе, спрашиваю, переезжаешь к нам?

– Да. Но на лесопильный завод. Там я снова сформирую оркестр, а твои ребята помогут… Затем привезу семью. У меня, дружище, жена на пятнадцать лет моложе, но я все же боюсь взять ее в эти Хамры. А ты что же, все время в одиночестве?

Кот пожал плечами.

– Один. Разве сейчас есть на это время?

– А Ржига нашел время.

– Он молодой.

– А ты? По сравнению со мной ты просто молокосос. Ну, а на той лесопилке, я думаю, будет лучше. Ты обиделся?

– Нет. Мы не на свадьбе.

Кот выпил предложенную рюмку и вернулся к автомашине. Старый таможенник налил себе снова, потом подсел к пианино и заиграл. На этот раз Беран изменил своей привычке: вместо траурного марша заиграл шумавскую бодрую песенку.

Кот не проронил ни слова за всю дорогу до Хамр. Дни стояли пасмурные, дождливые, и он чувствовал из-за этого двойную усталость. Автомашина проезжала через густой лес, который казался бесконечным. «Семнадцать человек, – думал он. – Семнадцать человек, и это все. Беран прав, у него хорошее чутье. Как-то будут развиваться события? Если на заставе станут подходить к людям с классовой меркой, Беран должен будет уйти».

Цыганек затормозил. Дорогу им перебежал олень.

Лишь на работе в канцелярии Земан воочию убедился в огромной воле и самоотверженности Кота. Он мог не спать несколько ночей подряд, сидя где-нибудь в темноте в глубине болота. Казалось, ему не составляет труда вставать в два-три часа ночи и уходить вместе с Блеском в сырую предутреннюю мглу. Однако отношения между пограничником и начальником заставы после ссоры остались натянутыми. Их разговоры носили чисто служебный характер.

Прошла примерно неделя после приезда сестры Цетла. Однажды Кот вернулся довольно быстро со своего обычного обхода. На улице начинало светать, и ночная мгла быстро превращалась в холодный день. Войдя в комнату, Кот кивнул Земану и быстро снял зеленый резиновый плащ. Затем сел на диван и спросил:

– Ты не был на болоте?

– Нет, – отрезал пограничник.

– Не собираюсь тебя за это наказывать, даже если бы ты там был.

– Не имею привычки врать.

– Теперь-то нет, – сказал Кот удовлетворенно и зажег спичку. Он долго не мог закурить: из-за постоянных ночных дозоров спички у него всегда были сырые. Но Земан не пошевелился. Кот рассердил его. «И он смеет меня сейчас подозревать, – думал Земан. – Сижу здесь в канцелярии, как в тюрьме…»

Внезапно он услышал непривычный звук: Кот напевал себе что-то под нос!

Командир поймал удивленный взгляд Земана.

– Я иду спать, – сказал он спокойно. – Разбудите меня только в крайнем случае.

Он стянул забрызганные грязью сапоги и, пошатываясь, побрел к кровати. Но сразу не заснул: слишком был взбудоражен.

На болоте были следы! Совершенно ясные и, несомненно, свежие следы нескольких людей. Они огибали скалу и терялись в высоком лесу в стороне от границы. Дозор у скалы ничего не обнаружил и не уходил со своего поста. Подвижной дозор в районе Лад не отклонился от намеченного маршрута. Король снова начал свою деятельность. Он, видимо, спешил, потому что близилась зима – такое время, когда на снегу обнаружишь любой след. Кот был рад, что дозор не заметил передвижения людей через болото. При такой встрече задержали бы одного или двоих, а, возможно, ни одного. «Но они еще придут, – думал он, – когда только удостоверятся, что им не грозит никакая опасность. А я уж устрою для них ловушку».

В этот прохладный день до обеда светило осеннее солнце. А затем был вкусный обед – Ганка Цетлова оказалась лучшей поварихой, чем ее брат, который теперь вместе с Буришкой ходил с дозором. Именно этот дозор принес с Черной горы, у истока Хамрского ручья, интересную новость для поварихи: с Черной горы превосходно видны Альпы! На огромное расстояние протянулась бесконечная гряда гор с белыми ледяными пятнами и снежными полями на красно-серо-голубом фоне…

– Как бы я хотела их увидеть, – вздохнула Ганка.

– Ну, что же, подготовьтесь, после обеда пойдем, – неожиданно произнес Кот, счастливый и довольный, как никогда.

Во второй половине дня набежали тучи, предвещая снег, но это не остановило Кота.

Когда он вышел из своей комнаты, чтобы отправиться в путь на Черную гору, Земан с трудом удержал улыбку. Кот был в гражданской одежде! Он надел старую видавшую виды кожаную куртку, серые брюки заправил в голенища сапог, а на голове его красовался берет. Под курткой на поясе висел пистолет, но его не было видно. Идти без оружия на границу в те времена было бессмыслицей. Кот был смелый, но осторожный человек. Он не хотел разделить судьбу одного из пограничников из Черного Креста. Этот пограничник – случилось это вскоре после полуночи – ужинал дома, вернувшись с дежурства, когда кто-то постучал в его окно. Четыре молодых парня лет восемнадцати попросили показать дорогу за границу. Пограничник задержал их и повел лесной дорогой от своего дома к заставе. Но дойти ему не удалось. Он недооценил тех безусых подростков. Двое, которым он дал возможность идти сзади, застрелили его, а поднятые по тревоге дозоры обнаружили следы четырех преступников, ведущие от границы далеко в Баварию.

Путь на Черную гору занял около двух часов. Дорога вела вправо от болота, и Кот, который хорошо изучил Шумаву, опасался, что панорама Альп вскоре исчезнет в тумане, как было всегда. Он торопился. Сегодня у него был хороший день: с утра все шло гладко.

Они перешли через мостик у лесопилки и двинулись по тропинке навстречу течению Хамрского ручья. Во время войны здесь была хорошая дорога. Сейчас от нее осталось только русло из грубых камней. Кот взглянул на него, и грусть внезапно охватила его. «Я такой же, как эта размытая, изъезженная дорога», – подумал он. Хорошее настроение пропало. Незаметно, чтобы не заметила девушка, передернул плечами. «Ты одинок, дружище. У тебя есть погранзастава, но это не все». Девушка шла впереди. Он любовался ее стройными ногами, ритмичными движениями на упругой, прогибающейся тропе. Интересно, какая между ними разница? Возможно, лет пятнадцать. Ему казалось, что это слишком много и такое создание уже не для него… Но ее походка была очаровательной. Кот шел следом за девушкой и улыбался: к нему вернулось хорошее настроение. «Ну, погодите, – говорил он про себя. – Вот только покончу с этим сумасшедшим! Я докажу, что не старик. То, что однажды не получилось, можно исправить».

Дул холодный и сухой ветер. За Черной горой вдали все еще виднелись Альпы. Кот думал о Земане, об этом ненормальном парне.

«Ему нельзя давать время на пустые размышления. Зайду-ка я к председателю местной партийной организации, пусть подыщет парню какую-нибудь работу, например поручит выступить с докладом на собрании. Ведь Земан неглупый парень. Но нельзя ни в коем случае допускать, чтобы он сидел, как дикая кошка, рявкал на людей, и прежде всего на меня».

Случилось то, чего Кот боялся: из свинцовой тучи вдруг повалил густой снег с дождем. Иногда пробивалось солнце, далекое и какое-то беспомощное. Ганка печально взглянула на Кота.

– Непогода пройдет, – сказал он уверенно, хотя и сам не верил этому. – Пойдем дальше.

– Может, вернемся?

– Даже если бы мы ничего не увидели… остановило бы вас это?

– Нет, – ответила она. – Я еще никогда здесь не была.

Ей очень хотелось увидеть эту чудесную панораму. А ему было хорошо с девушкой, как никогда.

– Я, кажется, вот уже год не ходил так… вдвоем… – сказал Кот. – Не верите?

– Почему?

– Я не стремился к этому.

– Да?

– Теперь буду. Я как раз об этом подумал.

Она покраснела, опустила голову и ускорила шаг. Падал снег, первый снег, который долго не держится. Через два-три дня снег растает. Он уже покрыл тонким слоем тропинку, вьющуюся перед ними. Стало как будто светлее. Кот ухмыльнулся. «На моей погранзаставе почти двадцать ребят, они скорее мои друзья, чем подчиненные, а я здесь беседую с двадцатилетней девушкой».

У Кота, как почти у всех опытных пограничников, было развито шестое чувство. Оно возникло неожиданно, когда они уже прошли Хамрский ручей и медленно подходили к Черной горе. Справа и слева от тропинки стояли мокрые низенькие деревья.

И через эту гнилую чащу, левее, в нескольких метрах от тропинки, шел человек. Кот сразу и не услышал его шагов – почва глушила их. Когда они заметили друг друга, незнакомец остановился примерно в четырех-пяти шагах от него. Это был, вероятно, лесничий. Через плечо у него висело охотничье ружье дулом вперед, правую руку он держал в кармане. От взора Кота не ускользнул испуг, мелькнувший в глазах «лесничего» в минуту их встречи. «Лесничий» быстро перевел взгляд с Кота на девушку, как будто только сейчас ее заметил.

– Добрый день, – поздоровался Кот. Его мозг лихорадочно работал. В этом лесу он обязан знать каждого лесничего. Он иногда играл с ними в карты в хамрской харчевне или в Ладах, они захаживали к нему по делам, если речь шла о порубках вблизи границы. Кот знал и рабочих из района – их было не так уж много. Человек, стоящий сейчас перед ним, был не из этих. Кот не знал его. Они стояли друг против друга и выжидали. Дуло ружья было направлено на Кота.

«Черт возьми, – подумал Кот, – мой пистолет спрятан под полушубком! Его не так-то просто достать. Этого я не могу пока сделать. Выстрелит он раньше меня. Я не должен вызвать у него ни малейшего подозрения. За кого меня принимает? Хорошо, что со мной девушка. Он не догадается, что я пограничник».

– Далеко идете? – спросил он незнакомца.

– Я… заблудился.

Кот ждал такого ответа. Почти каждый, кого задерживали, оказывался «заблудившимся».

– Мне знакома эта местность, – сказал Кот. – Я работаю в лесу. Куда вам нужно?

– В Лады. У меня там товарищ, он пригласил меня поохотиться вместе на дикого кабана. Я сошел с поезда в Линце и думал, что быстро дойду, но, как видите, заблудился, хотя лес знаю неплохо.

Кот кивнул головой.

– Я из Лад, – сказал он, немного помолчав. – Собственно, мы идем в одном направлении. А к кому вы идете?

– К здешнему лесничему.

Теперь, как обычно бывало, должен был захлопнуться капкан, если бы у Кота в руке было оружие. Достаточно одного вопроса, и незнакомец наверняка не ответил бы на него, потому что не знал фамилии лесничего. Он начал бы нервничать и наврал бы с три короба. Кот не хотел задавать много вопросов. Этот незнакомец мог легко расправиться с ними. Но Кот отлично понимал, что этот человек нуждается в них: видно, он действительно заблудился и не знает, куда идти. Ему нужен кто-нибудь, кто проведет его к деревне или к проселочной дороге.

– Ну что ж, пойдем? – сказал Кот и сделал шаг по направлению к границе.

– А на Черную гору? – спросила девушка.

– Пойдем через Черную гору, – ответил он. – Через Черную гору к Ладам. Это по пути.

Это была явная бессмыслица, но «лесничий» не среагировал. Стоял и ждал, когда Кот двинется. Но Кот не хотел идти по тропинке первым. Он не мог допустить, чтобы вооруженный нарушитель следовал за ним. Это могло печально закончиться. Они двинулись одновременно, словно сговорившись. Шли они по узкой тропинке рядом, девушка впереди. Там, где тропинка раздваивалась, командир повернул в сторону от границы.

– Когда мы будем в Ладах? – спросил «лесничий».

– До наступления темноты. Вы далеко забрели.

Снег все еще падал. Кот незаметно замедлил шаг, чтобы оказаться позади незнакомца. «Надо чем-нибудь отвлечь его, чтобы вытащить этот проклятый пистолет».

Но незнакомец был осторожен. Он тоже замедлил шаг. Они шли, еле волоча ноги. Потом Кот прибавил шаг. «Ну-ка, проверим тебя, «лесничий», – посмеялся он в душе. Он ждал, когда появятся следы зверя, и ему повезло. На тропинке были видны свежие следы оленя.

Кот остановился.

– Здесь прошел кабан, – сказал он, показав след.

– Хорош, – согласился незнакомец. Кот в душе торжествовал. «Какой же ты лесничий! Ты явный нарушитель, и я это тебе скоро докажу. Только задержать тебя и разоружить»… Через некоторое время Кот пустился на другую хитрость. Он остановился и сделал вид, что поправляет штанину, которая вылезла из голенища. Он рассчитывал, что мужчина в это время уйдет вперед на несколько шагов, но ошибся. Незнакомец тоже остановился, держа ружье на уровне лица Кота. Кот вздохнул и взглянул в нахмуренное лицо «лесничего». Вокруг потемнело. Медленно приближался вечер.