Текст книги "ИЗБРАННЫЕ РЕЧИ"
Автор книги: Рудольф Гесс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)
Мы должны быть благодарны Фюреру и пославшим его нам Высшим силам.
Мы должны быть благодарны за то, что имеем хлеб наш насущный, за то, что мы стали единым народом, все члены которого поддерживают друг друга в любой нужде и опасности, будучи равноценными товарищами, которые могут работать в мире и покое для себя и своего народа.
Мы должны быть также благодарны ему за широкую акцию зимней помощи, самую грандиозную акцию социальной помощи, какую знал мир. В жертве отдельного человека на это дело заключена благодарность Вождю, и я знаю, что немецкий народ и этой зимой выполнит свой долг перед теми, кто нуждается в его помощи.
Немецкий народ выражает этим благодарность Вождю за то, что он нашими руками создаёт то, на что мы смотрим с гордостью и на что будут смотреть с гордостью наши дети и внуки: грандиозные автострады, дороги и каналы, величественные общественные здания – а скоро к ним добавятся и бесчисленные дома, где люди получат лучшее жильё; новые плодородные почвы, отвоёванные у болот и у моря.
Мы должны быть благодарны Вождю за то, что он создал новую молодёжь, за то, что он организовал Трудовой Фронт, объединяющий души и сердца людей.
Мы должны быть благодарны Вождю за то, что он создал сильную армию, мощную народную армию, оснащённую лучшим вооружением; за то, что эскадрильи самолетов защищают нас от атак с воздуха; за то, что боевые корабли могут взять под защиту наших соплеменников во всём мире; за то, что мы снова защищены ото всех, кто хотел бы принести ужасы войны на немецкую землю.
Мы должны быть благодарны Вождю за то, что мы снова стоим наравне с другими народами мира как нация чести. Единые и сплочённые – мы хотим вместе продолжить творить немецкую судьбу под руководством Гитлера, который вышел из рядов трудящегося народа и благодаря своим способностям и своей любви к немецкому народу стал Вождём.
Вместе с ним мы сражаемся и вместе с ним маршируем в немецкое будущее, и однажды мы скажем : мы жили для Германии!
ВОСПОМИНАНИЯ О НАЧАЛЕ ПАРТИИ
Из речи перед руководителями местных организаций в замке Фогельзанг 17 ноября 1936 г.
Когда я вижу вас перед собой – 8.000 руководителей местных организаций – и думаю о том, что по всей стране есть сотни тысяч политических руководителей – я непроизвольно возвращаюсь мыслью к тому времени, когда появился первый руководитель Движения.
Это было в 1920 году. Ефрейтор Адольф Гитлер только что стал товарищем Адольфом Гитлером и искал человека, который бы за плату выполнил определённые работы в небольшом бюро. Это ужасало всю остальную партию из нескольких десятков человек, потому что эти люди были убеждены, что он – более или менее сумасшедий, или внедренец масонов, или других тёмных сил, задание которого – окончательно развалить небольшую партию. Правда, он не хотел поставить этого человека во главе центрального бюро, настолько легковерным Адольф Гитлер не был. Но этот человек должен был каждые два дня приходить на два часа в бюро и там в одиночку делать всё, что делаете вы теперь у себя в области с распределением на множество отдельных обязанностей. Он выполнял, прежде всего, должность казначея: должен был сохранять в порядке кассу. Сейфа у него не было, а была коробка из-под сигарет. Он должен был позаботиться о том, чтобы все новые члены движения регулярно платили взносы, делая отметки не в картотеке, а в школьной тетради, так как бывало, что в партию за одну неделю вступали несколько человек. У него было ещё одно преимущество: он имел пишущую машинку. Все были убеждены, что доверие к партии неслыханно возрастёт, если она будет рассылать письма, не написанные от руки, а напечатанные на настоящей пишущей машинке.
Бюро находилось в очень маленькой скромной комнате в пивной Штернэккер; может быть, кое-кто из вас помнит эту комнатку... Стены выглядели довольно своеобразно. Хозяин содрал обшивку, прежде чем решился сдать это бюро нам, потому что не знал, станет ли это объединение по старому солдатскому обычаю использовать дорогую сосновую облицовку как топливо... Там, в пивной Штернэккер, я впервые в жизни увидел Гитлера. Рядом с бюро, в небольшом помещении, проходил вечер партии и он выступал там с речью – это была его первая речь, которую я слышал. Один бедолага внёс предложение создать комитет, который контролировал бы руководство партии. Это была благодатная тема для Вождя и, смею вас уверить, подобное предложение никто больше никогда не вносил!
В этой пивной ежедневно собиралась почти вся партия – не в большом зале, а в небольшой комнате, которую члены партии целиком заполняли, чтобы вместе пообедать. Это не были разгульные пиршества. Каждый сначала внимательно изучал меню, что сколько стоит, и обычно выбирали т. н. «тирольское жаркое» – здесь это блюдо, кажется, называется «хоппель-поппель». Но так проходила лишь часть месяца; к концу месяца наши ряды редели и многие возвращались на народную кухню, чтобы поесть там за 10–20 пфеннигов, и Вождь вместе с ними.
Вечерами вся партия под руководством Адольфа Гитлера шла на улицы в тёмные кварталы Мюнхена, чтобы разбросать там листовки и расклеить плакаты. Один носил горшок с клеем, другие стояли на стрёме на концах улицы. Когда появлялся какой-нибудь подозрительный – а подозрительными были все, кто не принадлежал к партии: прежде всего, представители государственной власти – все старались делать как можно более невинные лица, и обычно это удавалось... Больше всего мешал горшок с клеем. Он был очень тяжёлый и представителю власти сразу становилось ясно, зачем человек носит горшок с клеем, особенно если вблизи красовались пахнущие свежим клеем плакаты.
Хотя мы и утверждали, что каждый гражданин имеет право носить с собой горшок с клеем когда и где хочет, к несчастью, карманы наших шинелей подозрительно оттопыривались и при ближайшем изучении оказывалось, что они набиты листовками, частично кровожадного, частично умеренного характера. Это не были листовки НСДАП – у нас тогда не было денег, чтобы печатать свои листовки, – а листовки «Союза обороны и нападения» или небольшого антисемитского еженедельника под названием «Фёлькишер Беобахтер», который издавал Бог весть кто. Только со временем нам удалось найти в Мюнхене человека, который так же, как и мы, был не вполне согласен с тогдашним правительством и отличался от нас лишь одним: у него было больше денег, чем у нас. К нашему удивлению, он действительно дал нам деньги на печатание собственных листовок.
Потом они печатались в изобилии. Вождь набрасывал эскизы листовок; они были одного типа – такими он их делал на протяжении всего периода борьбы. Мы изобрели совершенно новые методы распространения этих листовок. Мы садились, например, по одному на трамвай с пачкой листовок в кармане и разбрасывали их потом на ходу.
Мы были убеждены, что полицейские не смогут нас поймать, так как мы на следующей остановке исчезнем в толпе. Одному хитрецу пришла мысль разбросать листовки на октябрьском празднике, т. н. «празднике лугов», с карусели; он только не учёл, что карусель через какое-то время
остановится, и, сойдя с коня, попался на глаза стражу порядка, который отвёл его в кутузку. Со временем мы все познакомились с мюнхенской кутузкой, но это было не самое худшее. Хуже было то, что мюнхенские полицейские стали узнавать нас в лицо, так что нам незачем было показывать паспорт. Сегодня нас тоже знают в лицо, но тогда последствия этого были не столь приятными, как теперь. Однажды Вождя внезапно арестовали по пути в бюро. Остальная партия собралась и решила, что настал момент силами 12-14 активистов совершить государственный переворот и свергнуть правительство. По крайней мере, мы хотели взять штурмом полицей-президиум и освободить Адольфа Гитлера. До попытки переворота дело не дошло, потому что Вождь раньше вышел на свободу, благодаря Пенеру и Фрику, которые тогда работали в полицейском управлении. Я думаю, если бы мы тогда предприняли попытку переворота, это нанесло бы большой вред тогдашней «огромной партии».
Я охотно возвращаюсь время от времени к этим воспоминаниям и делюсь ими с вами, потому что я думаю, что, только вернувшись мысленно к этим временам, можно вполне понять значение того, что Адольф Гитлер – тогда вождь небольшой, преследуемой группировки – стоит во главе государства.
О ЗАКЛЮЧЕНИИ АНТИКОМИНТЕРНОВСКОГО ПАКТА
МЕЖДУ ГЕРМАНИЕЙ И ЯПОНИЕЙ
(Антикоминтерновский пакт между Германией и Японией был заключён 25 ноября 1936 г. Италия примкнула к нему через год. Гессу и в страшном сне не могло присниться, что 4 года спустя в Берлине будут вестись переговоры о присоединении СССР к этому пакту! Ситуацию в СССР он, судя
по всему, представлял себе крайне примитивно, а эволюция советского руководства от интернационализма к патриотизму ускользнула от его внимания.)
Из речи на Имперском крестьянском съезде в Госларе 29 ноября 1936 г.
Мы знаем, что большевизм больше всего ненавидит новую Германию, что он с ветхозаветной ненавистью смотрит на страну, которая некогда казалась ему созревшим плодом, а под руководством Адольфа Гитлера обрела полный иммунитет против его яда, – на страну, которая стала центром всемирного антибольшевистского движения. В Коминтерне знают, что если бы не пришёл Адольф Гитлер со своим национал-социализмом, не возникла бы его новая Германия и власть Коминтерна распространилась бы сегодня от Владивостока до Атлантики и Средиземного моря. Но тем больше наша убеждённость в том, что все помыслы и желания Коминтерна и стоящих за ним сил направлены на то, чтобы однажды сокрушить этот германский бастион и превратить его в зону большевистских ужасов.
Нет предела нашей благодарности Фюреру за то, что он уменьшил эту серьёзную угрозу нации актом всемирно-исторического значения, заключив несколько дней назад «Антикоминтерновский пакт» с великой державой Востока, Японией. Япония тоже осознала всё значение разлагающей народы деятельности Коминтерна. Две нации нашли друг друга на почве общего интереса: защиты от опасности, которая угрожает им обеим.
События в Испании показали миру, какую опасность влечёт за собой деятельность Коминтерна не только для затронутого ею государства, но и для мира между нациями. Поэтому заключение пакта для совместной и эффективной обороны против деятельности Коминтерна – это важный вклад в обеспечение мира.
За границей Германию упрекают в том, что она стремится к «разделению народов по противоборствующим формам правления». Мы не хотим никакого разделения народов, мы – за соединение народов независимо от форм правления.
Мы – за соединение народов для защиты от тех, кто слишком часто объявляет о своих намерениях огнём и мечём развязать гражданскую войну в других народах и слишком часто доказывает на живом объекте, сколь серьёзны эти намерения.
Мы – за соединение народов против преступников, которые сознательно заражают народы ядовитыми бациллами. Я говорю: «преступников» – потому что и в Советской России большевистским является не народ сам по себе: это еврейская клика с помощью террора надела на народ смирительную рубашку большевизма. Поэтому мы более всего сожалеем о том, что нам приходится направлять наши оборонительные меры и против народа, который преступники поставили на службу своим тёмным целям.
Мы не спрашиваем о форме правления народов, которые из чувства самосохранения вместе противостоят мировой чуме, мы не спрашиваем о том, авторитарная эта форма правления или демократическая. Мы не думаем о том, чтобы даже только рекомендовать нашу форму правления другим народам, не говоря уже о том, чтобы попытаться ввести её у них.
Но мы знаем о намерении Коминтерна силой навязать форму правления или государства, с которыми он связан корнями, другим народам. И мы хотим, чтобы народы вместе противостояли этой попытке вмешательства в их внутренние дела, попытке силой отнять у них право на самоопределение.
Можно ли называть это желание совместной обороны «нетерпимостью»? С таким же успехом можно было бы называть «нетерпимостью» противостояние граждан государств людям из их рядов, которые организовались, чтобы вламываться к своим согражданам, совершать поджоги, грабежи и убийства, насиловать женщин, мучить детей; с таким же правом можно было бы назвать «нетерпимыми» законы о защите общества, полицейские меры.
На нас обижаются в остальном мире за то, что заключён союз между государствами, которые действительно осознали опасность Коминтерна и имеющихся в его распоряжении средств. Должны ли мы потому, что другие страны, несмотря на пример Испании, ещё не осознают эту опасность и отстраняются от руки, которую им снова и снова протягивают, отказаться от заключения оборонительных союзов?
Ожидают ли от нас, что мы позволим осуществиться угрозе, которую видим, потому что другие её не видят?
Лорд Китченер сказал за несколько лет до Мировой войны одному немецкому офицеру, ныне профессору геополитики, что он предвидит грядущую катастрофу Мировой войны, но считает её неотвратимой, потому что ни у одной из сторон нет дальновидных и энергичных государственных деятелей, которые могли бы её предотвратить.
В нынешнем мире есть несколько государственных деятелей, достаточно дальновидных и энергичных, способных сделать всё, чтобы отвратить от своих народов грозящую им опасность – опасность утонуть в хаосе мирового большевизма. Они не дадут своим народам «оступиться» в катастрофу, как государственные деятели 1914 года.
Пусть мир сегодня ещё относится к этим государственным деятелям с подозрением, – мы убеждены, что придёт время, и он скажет им «спасибо». Мы, немцы, благодарны, прежде всего, нашему Вождю за то, что его заботы и действия позволяют нам чувствовать себя в безопасности в нашей Германии.
