Текст книги "Арно Принц фон Волькенштейн"

Автор книги: Руди Штраль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Руди Штраль
АРНО ПРИНЦ ФОН ВОЛЬКЕНШТЕЙН

КОМЕДИЯ

Перевод Ю. Гинзбурга

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Норберт Штоцек – 40 лет.

Тилли Штоцек —35 лет.

Принц – 25 лет.

Хойптляйн – 50 лет.

Директриса дома отдыха – 50 лет.

Хехт —35 лет.

Шпехт – 35 лет.

Жена Хехта – 30 лет.

Жена Шпехта – 30 лет.

Сторож – 70 лет.

Девушка – 20 лет.

Полицейский – 60 лет.

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ – средневековый замок Волькенштейн, ныне – дом отдыха.

ВРЕМЯ ДЕЙСТВИЯ – наши дни, весною.

Эта пьеса направлена не против административных работников среднего звена или их начальников и уж вовсе не против доблестных людей вообще. Автор питает глубокое уважение к служащим в Потсдам-Эйхе и других округах, ко всем без исключения домам отдыха ГДР и, естественно, чтит лозунг: «ОТДЫХАЮЩИЕ! БЕРЕГИТЕ ЛЕС!» Таким образом, эта пьеса не содержит в себе никаких жгучих проблем и уже в силу этого является истинно современной комедией. Будучи вполне беззубым произведением сего жанра, она не требует титанической личности героя (в отличие, скажем, от трагедии, где зачастую необходимы даже два таких героя: один – чтобы побеждать, другой – чтобы гибнуть). Ибо победителем здесь оказывается человеческое, которое вовсе не жаждет крови, когда сталкивается с чем-либо отрицательным. Ему, человеческому, достаточно одной перемены к лучшему. Или хотя бы надежды на перемену. Так давайте же надеяться, более того – верить, давайте верить в сказки. Они назидательны и в то же время придают крылья нашему воображению: где еще подобное было бы под силу дидактике? Однако воображение столь же необходимо как развитой системе социализма вообще, так и административным работникам среднего звена в частности. И если последние приобретут еще и это качество, то даже их чиновничья доблесть будет нам нипочем.

ПРИМЕЧАНИЯ К ОФОРМЛЕНИЮ СЦЕНЫ

Непременно следует воспроизвести во всем своем очаровании старинный замок и тюрингский ландшафт. Там, где не удастся реализовать склонность автора к возможно более полному, хотя и компактному, оформлению сцены, декорацию к соответствующей картине должен обозначать какой-нибудь один существенный предмет – крепостные ворота, двуспальная кровать, колодец и т. д., все же прочее может быть дано просто в наметках. Смешение в пьесе сказочного и реального, водевильного и сатирического не должно служить поводом к карикатурным преувеличениям; также не отвечает намерениям автора и модная ныне скупость сценического оформления.

1

Перед воротами замка. Лунное сияние. Часы на башне бьют полночь. Слышится нарастающий шум автомобиля, который, судя по натужному реву мотора, с трудом одолевает подъем. Лучи автомобильных фар прорезают полумрак, раздается скрип тормозов, затем глушится мотор, выключаются фары и хлопают дверцы. На сцену выходят супруги Норберт и Тилли Штоцек.

Штоцек. Фу, добрались наконец! Гляди, Тилли: замок Волькенштейн!

Тилли. Я это уже слышала, Норберт. Два часа назад. Только это был не Волькенштейн, а Рудельсбург.

Штоцек. А знаешь, почему я ошибся? Потому что глазам своим поверил, на интуицию положился. На этом-то люди всегда и горят. Зато уж потом я ехал строго по карте и компасу.

Тилли. Да, в темноте кромешной.

Штоцек. А номер-то дороги на что? Вот уж на что можно положиться. (Подходит к воротам и нажимает на ручку.) Странно. Ворота на замке. И в окнах темно. Какое все-таки хамство! Знают же, что мы должны приехать!..

Тилли. А что, если мы и вправду опять не туда заехали?

Штоцек. Исключено. Компас – военный, карта Рекомендована обществом автолюбителей.

Тилли. Да я не про компас. Вдруг ты снова ошибся?

Штоцек. Уж ты меня знаешь, Тилли. Я все делаю по одному разу, и когда ошибаюсь – тоже. (Обнаруживает табличку на воротах.) Ну вот, что я говорил! Все точно. Читай-ка.

Тилли. Замок Волькенштейн…

Штоцек. То-то же! Я схожу за чемоданами, а ты позвони.

Штоцек уходит на автостоянку. Обнаружив звонок, Тилли нажимает на кнопку, однако вместо ожидаемого звонка раздается близкий крик совы.

Тилли (в испуге). Норберт!

Штоцек. Что случилось?

Тилли. Какой-то жуткий крик!..

Штоцек. Береги нервы, дорогая. (Возвращается с чемоданами.) Это же сова. По-латыни: «бубо бубо». Такой у нее голос. Да, природа-мать! Смотри и радуйся, Тилли. Ну что, позвонила?

Тилли. Да, но…

Штоцек. Наверняка слишком робко. Надо настойчивее – чтоб услышали. (Жмет на кнопку, прислушивается.) Слышишь что-нибудь?

Тилли. Нет.

Штоцек. Я тоже.

Тилли. Может, кнопка здесь, а звенит где-нибудь там, в доме?

Штоцек. Идиотская система! Нет чтобы выстроить будку и посадить вахтера прямо у ворот! (Снова звонит.) Может, звонок не работает?

Тилли. Какой ты нетерпеливый, Норберт! Главное, мы уже на месте.

Штоцек. На месте? Извини, но, по мне, приехать на отдых – значит разобрать вещички, принять душ, перекусить да завалиться в кровать. Ну что, где-нибудь уже зажгли свет?

Тилли. Что-то не видно.

Штоцек. У, бестолочи!

Тилли. В принципе в путевке говорилось, что заезд до обеда…

Штоцек. Но это же пожелание, а не условие! Уж я такие вещи, слава богу, как-нибудь различаю. Да мы бы и не опоздали, не засорись у меня под Заальфельдом карбюратор и не сбей нас с панталыку этот чертов Рудельсбург. Кто ж мог знать!..

Тилли. Здесь тоже не могли.

Штоцек. Вот она, принципиальная ошибка твоей логики и здешней постановки дела! Зная, что предстоит массовый заезд отпускников, следовало бы учесть любые непредвиденные обстоятельства, а также убедиться в нашем неприбытии. А убедившись – ждать нас до последнего. (Изо всех сил колотит по воротам.) Эй, вы там, открывайте!

Тилли. Тише, Норберт, все же спят!

Штоцек. Потому-то я и барабаню. (Стучит.) Эй, есть тут кто живой?!

Тилли. На худой конец переночуем в машине.

Штоцек. Да, но не в такой ситуации! С двенадцати часов мы имеем полное право занять комнату, предоставленную нам профсоюзом и оплаченную вперед. Черта с два я им в машине спать буду! (Вновь колотит по воротам.) Ну выйди же кто-нибудь! (Прислушивается.) Помолчи-ка!

Тилли. Я и так молчу.

Штоцек. Странно. Мне показалось… Тихо! Слышишь опять?

Тилли. Точно! Теперь слышу. Будто кто-то в арке шевелится…

Штоцек. Что за чепуха, Тилли! Кто может шевелиться в арке? Она же гранитная. И все-таки что-то такое было…

Неожиданно между ними возникает Принц: молодой человек в роскошном старинном одеянии, со шпагой и в шляпе с пером. Тилли издает короткий испуганный крик.

Штоцек (Принцу; не придавая значения его необычному виду; угрюмо). Ну наконец! Давно пора!

Принц. Золотые слова! (Со смешанным чувством меланхолии и радости.) А я вот все жду и жду…

Штоцек. У нас в дороге карбюратор отказал. Понимаете?

Принц. Нет.

Штоцек. Я тоже. Вчера возил машину на техобслуживание, а сегодня – на тебе. Кругом халтурщики! Вот приеду домой, я уж до них доберусь. Ну да ладно. Сейчас хотелось бы… (Подхватывает чемоданы и недоуменно смотрит на Принца, который отошел на несколько шагов и оглядывается по сторонам с видом человека, вернувшегося после долгих лет странствий в родные края.) Эй, товарищ!..

Тилли. Ты только посмотри, как он выглядит!

Штоцек. Теперь ясно, чего он возился. Еще бы, пока на себя все это напялишь… Черт знает что! Вместо четкой организации дела какой-то жалкий маскарад! (Принцу, резко.) А теперь проводите нас скорее!

Принц. Куда?

Штоцек. То есть что значит «куда»? Сюда, конечно, в замок Волькенштейн!

Принц. Так, так. (По-прежнему с отсутствующим видом и несколько растерянно.) Ну что ж, давайте позвоним.

Штоцек. Не понял – у вас что, нет ключа?

Принц. К сожалению, нет. (Ищет что-во возле ворот.) Где же веревочка?

Штоцек. Какая еще веревочка?

Принц. О, это в высшей степени хитроумное изобретение. Дергаешь здесь, звенит там – у капитана крепостной охраны.

Штоцек. У капитана крепостной охраны? Это в доме-то отдыха служащих среднего звена?

Принц (продолжает искать). Всегда же висела тут!

Тилли (шепотом). Норберт, здесь что-то не так.

Штоцек. Не стесняйся, говори громко: пусть знает, что мы думаем об этой шарашкиной конторе! (Принцу.) Скажите, а вы вообще-то имеете какое-нибудь отношение к этому замку?

Принц. О да, конечно, только…

Штоцек. А-а, я вас понял: сперва вы хотели бы взглянуть на наши путевки. (Ставит чемоданы на землю и достает путевки.) Так бы сразу и сказали. Пожалуйста, вот.

Принц (с удивлением разглядывает путевки). Какой тонкий пергамент! И сколь умелым пером исписан: буква к букве! Однако простите, что значит вот это: «профсоюзный комитет»?

Штоцек. Слушайте, вы что, собрались нам тут голову морочить?!

Принц (испуганно). О что вы, что вы! Поверьте, у меня нет к вам иных чувств, кроме глубочайшего уважения и искренней преданности: вы же мой избавитель!

Тилли. Избавитель?

Принц. Да, сударь, вы освободили меня от заклятья злой колдуньи и выпустили из этой ужасной каменной темницы.

Тилли. Так вот откуда был шорох в стене!

Штоцек. Ты что, веришь в этот вздор, Тилли? Где твоя идейность? (Принцу, возмущенно.) А ваша? Уж не думаете ли вы, будто ваша вопиющая антидиалектическая выходка украшает и без того сомнительный ритуал встречи в здешнем доме отдыха?

Принц. Как же так, как же так… Вы же сами стучали в ворота! Ровно тринадцать раз. И произнесли магическое слово…

Штоцек. Какое еще «магическое слово»?

Принц. «Выйди же!» Все в точности, как предсказывала добрая фея: однажды явится доблестный муж и освободит меня! За что я вам от всей души и благодарен. Разрешите обнять вас, друг мой!

Штоцек. Что вы себе позволяете?! Отстаньте от меня!

Принц. Меня, право, смущает ваша враждебность. Я хоть и обычный заколдованный принц, однако ж…

Тилли. Принц? Заколдованный?

Принц. Точнее говоря: бывший заколдованный принц… (Со светским поклоном.) Позвольте представиться: Арно, принц фон Волькенштейн.

Штоцек. Хватит валять дурака! Послушайте, вы…

Тилли. Не груби, Норберт. (Принцу.) Наша фамилия – Штоцек, мы живем в Потсдам-Эйхе. Мой муж – заместитель…

Штоцек. Замолчи! Еще не хватало посвящать в мою анкету представителя реакционного класса! Тут уже не до шуток! Нужна удвоенная бдительность! Ну а если это розыгрыш, то попахивает откровенной идеологической диверсией. (Принцу.) Постыдились бы. Или, может, хотите, чтоб я полицию позвал?

Принц. Полицию? Не знаком с этой дамой. Она что, тоже фея? Добрая или злая?

Штоцек. Вы нас тут не провоцируйте! (С грозным видом надвигается на Принца.) А ну, катись отсюда!..

Принц. Как же так, как же так…

Штоцек. А очень просто! (Теснит Принца в затемненную часть сцены.) Чтоб духу твоего тут не было!

Принц (убитым голосом). Как, снова? Да и куда мне теперь податься?

Штоцек. По мне, хоть ко всем чертям!

Со скрипом открываются ворота. В проеме возникает сгорбленная фигура в длинном красном махровом халате: Сторож. Тилли вздрагивает от испуга. Штоцек окончательно оттесняет Принца в темноту, и тот исчезает. Штоцек оборачивается и, не остыв еще от вспышки гнева, злобно смотрит на Сторожа.

Сторож. Эй, кто тут?

Штоцек. Мы.

Сторож. Кто – мы?

Штоцек. Сперва скажите, кто вы!

Сторож. Я – сторож.

Штоцек. Ну-ка, ваше служебное удостоверение! (К Тилли.) Не желаю больше верить на слово.

Сторож. Ишь какой важный нашелся! (Возмущенно.) Явился среди ночи, трезвонит, как ненормальный, перебудил всех, чуть ворота в щепки не разнес, орет на всю округу и еще у меня удостоверение требует! Вы, часом, не пьяный, товарищ? Так я вам скажу: у нас тут не питейное заведение, а дом отдыха административных работников среднего звена.

Штоцек. Он-то нам и нужен. Похоже, теперь мы имеем дело с кем надо. (Подхватывает чемоданы.) Пошли, Тилли.

Сторож. Стойте! Путевки-то у вас есть?

Штоцек. А как же!

Тилли (шепотом, Штоцеку). Они же у Принца!

Штоцек. Черт бы его побрал! (Ставит чемоданы на землю.) Секундочку… (Убегает в затемненную часть сцены.) Эй, вы!… Куда вы там подевались? Отдайте наши путевки!

Сторож. Вас что, трое?

Тилли. Нет, нет.

Сторож. Мы ждем только супружескую пару из Потсдама.

Тилли. Это мы и есть.

Сторож. А вы что, с собакой приехали? Я так понял, что «Принц» – это ее кличка.

Штоцек (возвращается). Куда-то скрылся.

Сторож. Кто?

Тилли. Один человек…

Штоцек (поспешно). Наш знакомый.

Сторож. Так, значит, вас все-таки трое! И не надейтесь, что вас поселят в одной комнате! У нас тут дом отдыха солидных людей, а не…

Штоцек. Знаю. (С негодованием.) Вы нам тут аморалку не шейте!

Сторож. Мне что-то не совсем ясно насчет вашего знакомого.

Штоцек. О, я вам сейчас все объясню.

Сторож. Да уж, пожалуйста, объясните.

Штоцек. Так вот, значит… Впрочем, в двух словах всего не растолкуешь. Я объясню утром вашему руководству, в спокойной обстановке. Так сказать, во избежание дальнейших недоразумений.

Сторож. В таком случае не раньше девяти! (Собирается закрыть ворота.) А сейчас: всего хорошего!

Штоцек. Вы что, хотите оставить нас на улице?

Сторож. А вы как думали, я впущу вас без путевок? Да еще с каким-то «знакомым»?

Тилли. Да его уже и след простыл!

Штоцек. К нашему отдыху он не имеет ни малейшего отношения.

Незаметно для всех троих появляется Принц, однако, не решаясь подойти ближе, держится на некотором отдалении.

Сторож. Как же вы тогда доверили ему путевки – такой важный документ? А еще административный работник! Небось и сами не верите в свои россказни. В общем, приходите утром, а то и вовсе не приходите. (Захлопывает ворота.)

Штоцек. Бюрократ проклятый! (Колотит по воротам.)

Тилли. Перестань, Норберт, бесполезно. Ты бы на его месте поступил так же.

Штоцек. Как ты можешь, Тилли!..

Тилли. Не спорь. Знаешь же, что я права.

Штоцек (после короткого раздумья). Ну что ж, объективно говоря, старый хрыч лишь исполняет служебный долг. (Покорно.) Так я пойду разложу сиденья?

Тилли. А что еще остается делать? (Устало садится на чемодан.)

Штоцек уходит на автостоянку.

Принц (робко подходит к Тилли). Простите, сударыня, ваши грамоты. (Протягивает ей путевки.) Не успел отдать. (Боязливо смотрит в сторону автостоянки.) Он был так страшен в своем гневе…

Тилли. Сегодня он был еще ничего.

Принц. Наверное, потому, что у него не было меча. Однако могу вообразить себе, каков он при оружии, верхом на коне!..

Тилли (рассмеявшись). Кто? Мой муж?

Принц. Разве он не рыцарь?

Тилли. Что вы! Он – заместитель… Однако, извините, кто же будете вы? Актер? Снимаетесь в историческом фильме? Или вы с телевидения? Знаете, как бывает: устраивают людям на улице розыгрыши и снимают скрытой камерой, а потом вся страна над ними хохочет до упаду…

Принц. Не хотел бы выглядеть глупцом, однако что означают сии слова – «фильм», «телевидение», «камера»?

Тилли. Перестаньте насмешничать. С перепугу я и вправду поначалу подумала, будто вы сидели в арке, но теперь…

Принц. Не сидел, а стоял.

Тилли. Да будет вам!

Принц. Слово чести!

Тилли. Послушайте, я уже давно не верю ни в какое колдовство.

Принц. Неужели вы сами ни разу не были зачарованы?

Тилли. Разумеется, нет. Точнее…

Принц. Что – «точнее»?

Тилли. Было раз. Когда было мне семнадцать, а Норберту двадцать один. В те годы он писал прелестные стихи.

Принц. Баллады? Романсы?

Тилли. Нет, частушки для агитбригад. Но это было так романтично! А уж как революционно!

Штоцек (кричит со стоянки). Эти чертовы сиденья не раскладываются, хоть тресни! А еще этот драндулет «люкс» называется! Пойди помоги, Тилли!

Тилли. Оставь, Норберт. Позвони лучше снова.

Штоцек. Без путевок – бессмысленно.

Тилли. Все в порядке – они у меня. Их вернул этот… этот человек.

Штоцек (возвращается, ледяным тоном). Вот как?

Принц. Ах, сударь, не гневайтесь! У меня голова идет кругом, все такое новое, незнакомое… Мне надо собраться, освоиться в современности. Какой сейчас, собственно, год?

Штоцек. Какой год?!

Тилли. Семьдесят девятый.

Принц. А точнее? (Неуверенно.) Тысяча четыреста семьдесят девятый?

Штоцек (шепотом, Тилли). Тилли, я, кажется, догадываюсь!

Принц. Тысяча пятьсот семьдесят девятый?

Тилли. Да что вы!

Принц. Шестьсот семьдесят девятый?

Штоцек (Тилли). Все ясно: он ненормальный!

Принц (с возрастающим беспокойством). Семьсот? Восемьсот? Девятьсот?

Штоцек. Во, теперь в точку! Сейчас тысяча девятьсот семьдесят девятый год. (С наигранной беспечностью.) Да, что и говорить, современность – беспокойная пора! Но ничего, как видите, живем…

Принц (убитым голосом). Тысяча девятьсот семьдесят девятый… Какой ужас, какой ужас!..

Штоцек. Без паники, молодой человек. Все будет в порядке. (Кладет руку на плечо Принцу и увлекает его за собой к воротам замка.) Коллектив, если вы знаете, что это такое, большая сила. В беде не бросит. Ну давай же, Тилли, звони!

Тилли. Но тогда получится, что нас трое!

Штоцек. Ну и что?

Тилли. Он же в путевке не указан!

Штоцек. Сейчас совсем другая ситуация. Нужны срочные меры!

Принц. Вы убеждены?

Штоцек. На сто процентов.

Принц. Но что можно сделать, когда сейчас тысяча девятьсот…

Штоцек …семьдесят девятый год! Последние две цифры чрезвычайно существенны!

Принц (в отчаянии). Так я один на всем белом свете!

Штоцек. На сей счет будьте совершенно спокойны: земной шар как раз страшно перенаселен. Правда, что касается нашей страны…

Тилли. Он имел в виду совсем другое. (Принцу.) Вы хотите сказать, что у вас не осталось никого из семьи? Бедный мальчик!

Принц (безутешно). Один на всей земле… Совершенно один! (Кладет голову на плечо Тилли.)

Штоцек. Осторожно, Тилли, может, он социально опасен! Еще бы, родился-то в раннем средневековье!

Тилли. Норберт!

Штоцек. Я имел в виду – в его сознании: сумеречном, маниакальном. От такого чего угодно можно ждать!

Тилли. Не знаю…

Снова распахиваются ворота. На сей раз появляется женщина в белом: Директриса дома отдыха. Принц с ужасом смотрит на нее и, улучив мгновение, когда Штоцек и Тилли оборачиваются к Директрисе, тотчас незаметно исчезает.

Директриса. Добрый вечер – или, лучше сказать, доброе утро! Вы и есть та самая пара без путевок?

Штоцек. Да… То есть нет.

Тилли. Вот они. (Протягивает Директрисе путевки.)

Директриса. Так, так. Стало быть, ваша фамилия Штоцек и вы из Потсдама-Эйхе?

Штоцек. Мы-то да. А этот субъект…

Директриса. Какой субъект?

Штоцек. Вот те на! Только что был здесь!

Директриса. Вы это, кажется, уже говорили нашему сторожу.

Штоцек. Да, да, он тоже только что был здесь! То есть я хотел сказать, он тоже только что исчез, но…

Директриса. Не имеет значения. Вы устали с дороги, и вам нужен срочный покой. Добро пожаловать на отдых. Да, забыла представиться. Моя фамилия Злюкке, я – директор этого дома отдыха. Пойдемте?

Штоцек. Я хотел бы только объясниться насчет того типа…

Тилли. Но не сейчас же, Норберт! Идем наконец.

Штоцек (покорно). Ладно, как ты скажешь. Стой! Моя пила! Осталась на крыше! (Убегает на стоянку.)

Директриса. Какая еще пила? Ваш супруг собирается здесь мастерить?

Тилли. Да нет, это у него хобби такое – играть смычком на пиле.

Директриса. Понимаю.

Тилли. Потому-то он и был так рад, когда нам достались путевки в ваш санаторий. В прошлом году мы отдыхали на Балтийском море, но в тамошнем пансионате были такие тонкие стены…

Директриса. Понимаю.

Тилли. Хотя, вы знаете, пила звучит совсем неплохо – надо только привыкнуть. Настраивает порой на задумчивый лад, понимаете?

Директриса. Уж я-то, да.

Штоцек (возвращается с длинным футляром). Какое счастье, что вспомнил. (Директрисе.) Одну пилу у меня однажды уже свистнули. Так вы представляете, как обошелся с ней вор?

Директриса. Как?

Штоцек. Стал ею пилить! (С возмущением.) В прямом смысле слова! Взял и спилил елку! Кстати, о проходимцах. Этот тип, якобы наш знакомый…

Тилли. Ах, Норберт, завтра объяснишь!

Директриса. И в самом деле – отложим этот разговор. Сейчас вы как следует отоспитесь, и завтра мир для вас будет выглядеть совсем другим!

Штоцек (настороженно). То есть как это «совсем другим»? «Выглядеть другим» значит «быть другим», а «быть другим» значит «стать другим». Но за ночь мир стать другим никак не может! Подобное есть результат длительных исторических процессов!

Тилли (перебивает его). О господи, нашел время лекции читать!

Штоцек. Прости, дорогая, но в вопросах мировоззрения я стою твердо. (Входя в ворота, неожиданно спотыкается.)

Директриса. Осторожно.

Штоцек (валясь на землю). Да, да, стою твердо!

Все трое исчезают за воротами. Облако закрывает луну, на сцене воцаряется мрак. Где-то в отдалении протяжно звучит поющая пила.

2

Некоторое время спустя. Комната Тилли и Норберта: старинное помещение с эркером и альковом. На видном месте опись имущества, распорядок дня и плакат с лозунгом: «ОТДЫХАЮЩИЕ! БЕРЕГИТЕ ЛЕС!» Тилли распаковывает чемоданы, Штоцек, сидя на краешке кровати, задумчиво водит смычком по пиле.

Тилли. Ну, начал пиликать! Дорвался!

Штоцек. Что за выражение – пиликать! Звучит неуважительно по отношению к смычковому инструменту. К тому же я только проверяю, не пострадал ли инструмент в дороге. (С тяжким вздохом.) Эх, был бы у нас «вартбург»! Тогда б я ее в салоне возил, а не на крыше.

Тилли. Вот она, погоня за материальными благами при социализме!

Штоцек. Ты меня не подначивай, Тилли. Знаешь ведь, что на эту тему я шуток не терплю. (Бережно убирает пилу и смычок в футляр.) Я не пью, не курю, чтоб там какие-нибудь шуры-муры на стороне крутить – боже упаси! Так позволь мне хоть эту слабость!

Тилли. Да я разве против?.. У меня, знаешь, что-то никак не идет из головы этот несчастный. Сердце сжимается, как подумаю: вот бредет он среди ночи, лишенный рассудка…

Штоцек. Да брось ты! Никакой он не сумасшедший. С ним надо было бы как-нибудь похитрее, чтоб его задержать. Нет, говори что хочешь, а мое первое впечатление было верным: он самый настоящий хулиган. И шутки его хулиганские!

Тилли. Вот и нет. Если это и вправду была шутка, то очень даже забавная.

Штоцек. Уж больно ты добрая, Тилли. Неужели ты не понимаешь, куда такие шуточки могут завести, особенно подростков?

Тилли. Какой же он подросток? Ему как минимум уже двадцать три, двадцать четыре. (Рассмеявшись.) Если, конечно, отбросить столетия…

Штоцек. Что ты этим хочешь сказать?

Тилли. Прости, Норберт, но я вовсе не исключаю, что завтра выяснится, что он отвечает здесь за культмассовую работу и таким манером встречает прибывающих на отдых.

Штоцек. Ну, это был бы верх идиотизма! Такие вещи следует осуждать со всей принципиальностью!

Тилли. Ах, Норберт, не будь занудой! Погляди в окно: старинный замок, романтический пейзаж…

Штоцек. Во-во, тем более здесь необходимо активизировать идеологическую работу, бороться с пережитками прошлого в сознании наших людей, утверждать дух нового!

Тилли. Согласись, Норберт, ты ведь тоже струхнул?

Штоцек. Я? С чего ты взяла?

Тилли. Потому что ты опять вдруг заговорил тем же железобетонным языком, что и… ну скажем, десять лет назад. Я уж думала, ты совсем отвык от этого «наши люди». Вот же дурацкое выражение!

Штоцек. Тилли!

Тилли. Ведь правда же. Прямо трясет, когда это слышу. (Весело.) Вот бы здесь действительно привидения водились! Честное слово, уж лучше трястись со страху перед ними, чем от злости на собственного мужа!

Незаметно для Тилли и Штоцека в стене открывается потайная дверь. Из нее выходит Принц и в растерянности останавливается.

Штоцек. Что значит «вот бы действительно водились привидения»? Действительность – это действительность, тогда как привидения… (Заметив Принца, в смятении.) Как? Снова вы? Но я же своими руками запер дверь! (Идет к двери и дергает ручку.) В самом деле…

Тилли (почти восторженно). Значит, все-таки привидение!

Принц. Я? О нет, сударыня! Не называйте меня так! Я не привидение!

Штоцек. Слыхала? Он не привидение. (Принцу.) Но как вы сюда проникли?

Принц. Через потайной ход. Я вспомнил о нем… Его мой дед построил, на случай опасности. Если гунны вдруг нагрянут. Или это были русские? Впрочем, какая теперь разница!..

Штоцек. Да как вы смеете?! (Возмущенно.) Неслыханно: «русские»!..

Принц. Значит, их не было?

Тилли (рассмеявшись). Были, были.

Штоцек. Но не «русские» же! Советские люди! Наши друзья!

Принц. Понятно. А гунны? Такие длиннобородые, на маленьких лошадках, во главе с королем Аттилой? Их отряды по-прежнему так же стремительны?

Штоцек (уставившись на него, с усилием). Ну знаете ли, ваши исторические познания поистине ветхозаветны! (Инквизиторским тоном.) А почему вы так внезапно скрылись?

Принц. Я испугался. Эта женщина в белом…

Штоцек. Женщина в белом! Между прочим, у нее есть фамилия и должность. Это же товарищ Злюкке, директор дома отдыха!

Принц. Злюкке, Злюкке… Странное имя. Кажется, оно мне что-то говорит…

Тилли. Мне тоже – что-то…

Штоцек. Ты-то не городи вздор, Тилли! (Принцу.) Насколько мне ясно, вы вовсе и не массовик-затейник.

Принц. Простите, кто?

Тилли. Почему вы боитесь Злюкке? Чем она вас смущает?

Принц. Если бы я знал! Иногда у меня бывают провалы в памяти, но я почти уверен…

Штоцек. Что же вы замолчали? Продолжайте.

Принц. Нет-нет, ни за что не скажу! Вдруг я ошибаюсь, а у нее потом из-за меня неприятности будут. (С содроганием.) Самое маленькое, выгонят вон!

Штоцек. Как видно, в кадровых вопросах вы полнейший профан. С руководящей должности так просто с работы не выгоняют. Так все-таки, чего вы испугались?

Принц. Знаете, я подумал: а вдруг она фея? Только какая: добрая или злая?

Штоцек (на ухо Тилли). Да, ты права: парень явно с приветом! (Принцу, с нарочитым сочувствием.) Как я вас понимаю! С этими феями вечно проблемы!

Принц. В мое время они и в обслуге-то не были. Порхали себе по белу свету.

Штоцек. Вы, главное, не волнуйтесь. (Тилли.) Я сейчас вызову скорую помощь».

Тилли. Каким образом?

Штоцек. По телефону. (Принцу.) Вы присядьте, товарищ…

Принц. Можете называть меня просто «мой принц».

Тилли. Мой принц! Как здорово звучит! Садитесь, мой принц.

Принц. Благодарствуйте, сударыня. (Садится.) Какое наслаждение сидеть на стуле! Особенно после того, как целую вечность не мог пошевельнуть ни одним членом…

Тилли. Вообще ни одним?

Штоцек. Тилли!

Тилли. Я в том смысле, что…

Принц. Представляете, какая пытка, когда не можешь сделать ни малейшего движения…

Тилли. Отлично представляю, мой принц.

Штоцек (неприязненно, Принцу). Может, вам лучше соснуть?

Принц. О нет! Сна у меня ни в одном глазу! Хочется наслаждаться свободой всеми фибрами души!

Штоцек (Тилли). Пожалуй, будет лучше, если позвонишь ты.

Тилли. Я здесь и лестницу-то не найду, не то что телефон.

Принц. А что такое телефон?

Штоцек. Объясни ему, Тилли, но только сугубо техническими терминами. (Направляется к двери.) Я постараюсь обернуться поскорее и на всякий случай оставлю дверь открытой. Пока! (Уходит.)

Принц. Куда он пошел?

Тилли (смущенно). Да знаете ли…

Принц (расхохотавшись). Ах, ну да, конечно… То-то я смотрю, он так ерзает! (Встает, подходит к двери и кричит вслед Штоцеку.) Эй, дружище, удобнее всего это делать через амбразуру, только смотрите, не свалитесь! (Закрывает дверь, потягивается.) Какая дивная ночь! Черный бархат неба, расшитый бисером звезд… Сейчас, должно быть, весна?

Тилли. Май! В мае мы всегда берем отпуск. Летом путевки дают лишь тем, у кого дети.

Принц. А у вас что, детей нет?!

Тилли. Увы, нет. Сперва мой муж все хотел закончить институт, затем заочную аспирантуру, потом на машину копил. А теперь… (Стараясь перевести разговор на другую тему.) Какой на вас модный жакет! (Осторожно дотрагивается до его рукава и щупает материал.) Парча изумительная!

Принц. Это еще что! Видели бы вы мои золотые доспехи! (Поспешно.) Кстати, не угодно ли взглянуть?

Тилли. Только не сейчас. Представляю, сколько от них звону!

Принц (радостно). Не то слово! По правде говоря, они не особенно удобны. Мне больше по душе грубые синие холщовые штаны, прошитые крепкими нитками.

Тилли. А, джинсы!

Принц (не понимая). Как вы сказали?

Тилли. Ах да, я забыла… Но что же вы стоите? Садитесь!

Принц. С превеликим удовольствием. (Садится.) Так мне будет удобнее любоваться вами. Ах, какие у вас прекрасные волосы! Словно золото!

Тилли. Малость подкрашенные.

Принц. Знаю, знаю: ромашкой. Пользуются многие благородные дамы. Последний крик моды. И глаза у вас голубые! До чего прелестны!

Тилли. Вы вконец смутили меня… Таких слов мне никто уже вечность не говорил. (Поспешно.) То есть не вечность, а только…

Принц. А он?

Тилли. Кто?

Принц. Ваш супруг? Разве он не делает вам комплиментов?

Тилли. Ах, знаете… Мы уже тринадцать лет женаты. К тому же он всегда страшно занят: то работа, то общественная нагрузка… К вечеру он уже как выжатый лимон.

Принц. Странно, при том, что он не рыцарь и даже не дружинник.

Тилли. На дружину-то он как раз ходит. Каждый третий выходной.

Принц. Вот видите! Но тот, кто, служа Марсу, не воспевает любовь…

Стук в дверь.

Тилли. Одну секундочку! (Принцу, встревоженно.) Вдруг это сторож?

Принц. Или она, эта Злюкке?

Тилли. Быстро туда! (Указывает на альков.)

Принц бежит к алькову и скрывается во второй потайной двери.

Войдите!

Штоцек (входя). Извините за позднее вторжение, я только… (Обнаруживает Тилли, с досадой.) Тьфу ты, черт! Снова не туда попал! Все обошел, побывал даже в трапезной и камере пыток – нигде ни телефона, ни хотя бы вахтера! А он-то где?

Тилли. Там. (Показывает на альков.) Можете выходить, мой принц!

Штоцек. Что ты все время повторяешь «мой принц», «мой принц»! Уши вянут! Сдам-ка я его сейчас первому же полицейскому, и дело с концом.

Тилли. Нет!

Штоцек. За меня не бойся: уж как-нибудь я с ним справлюсь.

Тилли. Я не о том. При чем здесь полиция? Он же не сделал нам ничего плохого! Такой симпатичный, вежливый…

Штоцек. Но с явным сдвигом. (Подходит к алькову.) Эй вы, как вас там, вылезайте! Нам предстоит небольшая прогулочка! (Отдергивает полог алькова.) Вот те раз! Тилли!

Тилли. Что?

Штоцек. Где же он?

Тилли (тоже заглядывает в альков, почти радостно). Исчез. Опять исчез.

Штоцек. Как ты могла допустить?

Тилли. Я-то здесь при чем? Честное слово, он вошел сюда!

Штоцек. Проклятье! Значит, и тут существует потайная дверь. Вот что, надо срочно известить администрацию.

Тилли. И что ты им скажешь?

Штоцек. Как что? Скажу все как есть.

Тилли. То, что ты тринадцать раз постучал в ворота и вдруг откуда ни возьмись появился сказочный принц?

Штоцек. Что за чушь?! Я скажу…

Тилли. Ну-ка, ну-ка…

Штоцек …что здесь шляется подозрительный тип.

Тилли. Почему «подозрительный тип»? Твой знакомый!

Штоцек. То есть?

Тилли. Ты же сам сказал сторожу, что это твой знакомый. Которому ты к тому же путевки доверил. Еще и директрисе хотел его представить. И так уже она смотрела на тебя, как на психа!

Штоцек. Тилли!

Тилли. Ведь правда же она на тебя так смотрела! А кроме того…

Штоцек. Что?

Тилли. Лично я уже почти убеждена, что он вполне нормальный. И вовсе никакой не проходимец.

Штоцек. Кто же он, по-твоему?

Тилли. Не знаю… Да и ты сам не знаешь.

Штоцек. Но я хочу знать! Должен, черт побери, знать!