Текст книги "Королевская невеста-затворница (ЛП)"
Автор книги: Руби Диксон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Но… хотелось бы нравится Халле внешне, как она мне.
«Мда. Веду себя как дурак».
Злясь на себя за то, что беспокоюсь о всякой ерунде, с силой размазываю темно-красную краску по лицу, от брови до скулы, изображая шрам, полученный Ароном Тесаком в битве с великим драконом Однозубом. На руках и животе рисую обрядовые символы моей семьи, затем сажусь на пол, скрестив ноги, и решаю немного помедитировать, чтобы скоротать время до церемонии. Как только высохнет краска, я накину свой белоснежный плащ и спущусь в тронный зал, где меня будет ждать Халла.
– Первый воин, – прерывает приятные мысли самый старый и самый язвительный из моих советников. В его голосе слышится намек на нервозность.
– Что? – спрашиваю, не открывая глаз и не шевелясь, в попытке сохранить с трудом обретенное спокойствие. – Я занят.
– Первый воин, у нас… э-эм… проблема.
– А это не может подождать до конца церемонии? – спрашиваю, едва сдерживая раздражение.
А в ответ нервное молчание, от чего я потихоньку начинаю беспокоиться.
– Как раз о ней и речь, – наконец говорит советник. – Не уверен, что она состоится.
От услышанного резко открываю глаз и хмуро смотрю на него.
– Не юли, говори как есть, что ты имеешь в виду?
Мужчина тяжело сглатывает и неуверенно смотрит на своих коллег-советников. Затем, видимо, собравшись с духом, делает шаг вперед и, прочистив горло, говорит:
– Меня, э-э, уведомили, что ваша невеста не явилась на церемониальное омовение. Она заперлась в своих покоях и никому не открывает.
Я медленно поднимаюсь на ноги, сердце бешено бьется в груди.
– Значит, Халла мне отказала? – в глазах потемнело, мой мир рушится буквально на глазах. – Она не станет моей королевой?
– Мы… Мы… Мы не знаем, Первый воин, – запинаясь, бормочет вспотевший от страха советник. – Принцесса Халла не откликается.
Я вихрем вылетаю из своих покоев.
– Немедленно отведите меня к ней.
Глава 12
ХАЛЛА
Стою у окна, по-новому рассматриваю знакомые с детства виды и думаю о прошлом.
Шестнадцать лет назад в своем уютном и безопасном мире жила юная и немного заносчивая принцесса Халла, считавшая, что в ее жизни никогда не произойдет ничего плохого, но…
«Ох, богиня, как же я тогда ошибалась!»
О том, что отец ушел на войну с циклопами, я знала прекрасно, но жила словно в защитном коконе, окруженная почетом и заботой, и не задумывалась о том, что может произойти. Даже когда циклопы начали разбивать лагерь у самых стен замка, мне и в голову не приходило, что все может закончится плохо. Я до последнего твердо верила в победу отца.
А потом его убили, и все изменилось.
Я изменилась, но вдруг так и не перестала кутаться в свой защитный кокон, не желая видеть правду? Меня всю жизнь защищали от тягот и несправедливостей жизни: сначала отец и придворные, затем служители Риекки. Возможно теперь, я просто не способна увидеть ложь, даже если она прямо под носом.
Страшно принять неверное решение. Пути назад уже не будет. Я стану предателем для собственного народа и обманутой женой или любимой женщиной замечательного человека, у которой еще будет шанс помочь Ишрему.
Мне сложно принять решение. Я просто не могу себе доверять. Матиор совершенно вскружил мне голову. Я взрослая женщина, и все же ловлю себя на том, что начинаю глупо хихикать, думая о нем. Матиор снится мне каждую ночь. Я засыпаю и просыпаюсь с мыслями о нем. Я прикасаюсь к себе и представлю, что это его руки ласкают меня, бесконечно думаю о его горячем взгляде и самоуверенной улыбке.
Шестнадцать лет прошло, а я не на много мудрее той глупой принцессы, неожиданно ставшей королевой, да и то всего на час. Тогда я не знала, как жить дальше, как и сейчас.
Я все еще могу отказаться от брака, но хочу ли? Никак не получается мыслить ясно. Не понимаю, Матиор играет или действительно заботится обо мне. Потому что… ох… я его хочу. Хочу безумно, до боли, но боюсь следовать велению сердца. Боюсь своим необдуманным поступком навредить Ишрему.
Вдруг за чарующими улыбками скрывается ложь? А Матиор называет меня «любимой» просто потому, что именно это я и хочу услышать? Что, если я так отчаянно нуждаюсь в любви, что могу броситься в объятия врага, не задумываясь о последствиях?
За очень долгое время это первое решение, которое мне придется принять самостоятельно. Боюсь ошибиться, только потому, что одинокой старой деве кажется, что сбываются все ее мечты.
Великий притворщик или любящий мужчина? Неужели все это какая-то хитрая уловка, чтобы окончательно раздавить Ишрем? А я ведусь на нее и словно мотылек заворожено лечу на свет. Нужно быть объективной, но как?
Как? Если перед глазами стоит улыбка Матиора, тело еще ноет от жарких прикосновений, а в ушах звучит сладкий шепот. От одного его взгляда я чувствую себя особенной, единственной и очень важной.
Из груди рвется отчаянный крик.
Я не знаю, что делать.
«Пожалуйста, Отец, помоги! Дай мне знак».
Открываю глаза и смотрю вперед, но видение за окном не изменилось: все те же палатки циклопов, узкой линией раскинувшиеся вдоль стен замка, и огромное знамя с нашими брачными символами, развивающееся на ветру.
«Неужели это какой-то знак? Или я пытаюсь увидеть ответы там, где их попросту нет?»
Разочарованно вздохнув, отворачиваюсь от окна.
В дверь снова настойчиво стучат.
Однако открывать я пока не собираюсь. Уверена, это служанки. Им нужно приготовить мне ванну и одеть к свадьбе, но все это может подождать.
Будь я хоть немного осторожней и осмотрительней, то повременила бы с браком, пока не узнаю правду. Но боюсь, что своим отказом унижу Матиора и сделаю всё только хуже. Вдруг потом он вообще не захочет жениться на мне? Что ж, в таком случае я вернусь в храм Риекки с разбитым сердцем, полным сожалений и тоски.
Снова стучат. Из-за двери доносятся приглушенные мужские голоса. Ну и пусть. Я возвращаюсь к окну, крепко держась за подоконник, насколько могу высовываюсь наружу, вдыхая свежий осенний воздух.
Я помню тот день, как будто это было вчера. Стояла ранняя весна. Я как послушная дочь сидела в окружении фрейлин в этой самой комнате и вышивала, пока под самыми окнами рушился мой мир.
Отец погиб на поле боя, забрав с собой добрую половину армии Ишрема, а вместе с ней и все надежды королевства.
А я даже не могу вспомнить, почему началась война. Из-за территорий? Маловероятно, границы владений циклопов постоянно меняются из-за их кочевого образа жизни. Воинствующему народу не нужны каменные замки и пахотные земли. Из-за женщины? Еще более маловероятно. Отец был предан памяти моей матери. Она умерла при родах много лет назад. Подозреваю, что причина кроется в эгоизме, высокомерии и надуманных оскорблениях.
Какой позор.
Стук становится все настойчивее, пока в один момент неожиданно не прекращается. Хорошо. Может быть, меня оставят в покое, и я наконец смогу сосредоточиться. В задумчивости потираю виски, мысленно возвращаясь к нерешенному вопросу.
Но тут дверь сотрясает сильный глухой удар. Вздрогнув от неожиданности, поворачиваюсь на звук. И снова удар. Еще один. И еще. Дерево трещит так, будто в него вонзается что-то тяжелое и острое…
Еще один сильный удар – и в двери образуется пока еще совсем маленькая брешь. Я со страхом и неверием наблюдаю за тем, как быстро и неумолимо дыра расширяется.
Но вот во внушительном проеме в последний раз показывается острие топора, и как-то совсем неожиданно становится очень тихо. В образовавшееся отверстие заглядывает знакомое лицо.
Это Матиор. Он хмурится, недовольно поджимая губы. Ругаясь себе под нос, просовывает руку в дыру, отодвигает тяжелый засов на двери и вихрем врывается в комнату.
Невольно попятившиь назад, я прижимаюсь спиной к холодной стене, в груди бешено колотится сердце. Матиор подходит ближе, взгляд его совершенно лишен эмоций.
В горле пересохло от волнения.
«Он сердится, что я тяну время? Или пришел сказать, что передумал?»
Все тело Матиора покрыто непонятными символами красного цвета. Он подходит ко мне и, притянув к себе поближе, внимательно рассматривает. Напряженный взгляд блуждает по моему телу, а затем останавливается на лице.
– Тебе нехорошо? Что-то болит? – он кладет руку мне на лоб. – У тебя жар? – с неподдельной тревогой в голосе спрашивает Матиор.
– Нет, – растерянно отвечаю я. Сейчас все мои сомнения и переживания кажутся такой глупостью. Не может равнодушный человек так себя вести.
«Он беспокоится обо мне!»
На душе снова становится легко и радостно.
Он облегченно кивает, приняв мой ответ, но затем замечает распахнутые ставни и то, как близко я стою к окну. Взгляд Матиора мрачнеет.
И тут я понимаю, что он решил, будто я собиралась покончить с собой.
– Нет, что ты. Я просто… задумалась.
– Задумалась, – эхом отзывается он. – И о чем же?
– Как ни странно, об отце, – говорю я, чуть улыбнувшись.
Очевидно, мой ответ Матиора совсем не успокоил, скорее наоборот. Он крепче обнимает меня и сильнее хмурится. Позади нас кто-то громко кашляет, пытаясь привлечь внимание.
– Оставьте нас, – говорит Матиор ровным, лишенным эмоций голосом.
Бородатый мужчина в мантии делает шаг вперед и говорит:
– Первый воин, вы нарушаете обычай. Жениху нельзя оставаться наедине с невестой до свадьбы…
Матиор оборачивается и бросает на него до того свирепый взгляд, что мужчина заметно вздрагивает, уважительно кланяется и спешно уходит, увлекая за собой остальных. Мгновение – и за дверью никого. Мы с Матиором совершенно одни. Он смотрит на меня: взгляд напряженный, губы плотно сжаты.
– Халла, неужели ты настолько несчастна? Я бы не стал принуждать тебя к браку.
– Знаю, – быстро говорю я. – Мне просто нужно было немного времени подумать и проветрить голову. Хотела убедиться, что поступаю правильно.
Матиор внимательно смотри мне в глаза, словно пытаясь отыскать в них ложь.
– Я не угодил тебе вчера?
Шеки тут же вспыхиваю жарким пламенем.
– Не в этом дело.
– Значит, тебе все понравилось?
«Боги, какой же упрямый мужчина!»
Уже буквально сгорая от стыда, резко киваю, но прежде чем успеваю что-нибудь сказать, Матиор опускается на колени, обнимает за талию и крепко прижимается ко мне.
– Халла, – хрипло шепчет он. – За эти несколько минут я постарел лет на сто.
Матиор так близко, безумно хочется к нему прикоснуться, погладить по голове, успокоить. Не могу решиться… Но почему бы и нет? Сегодня он станет моим. Поэтому я ласково провожу рукой по гладким волосам, зарываясь пальцами в густую длину.
– Прости, что заставила тебя поволноваться. Мне нужно было время подумать. Я должна была убедиться, что принимаю верное решение, продиктованное не только велением сердца, но и разумом.
Матиор прижимается к моему животу и делает глубокий вдох.
– Кто заставил тебя усомниться во мне?
– М-м-м… – Не знаю, что ответить. Не хочу, чтобы ту женщину казнили. Конечно, она показалась мне не самым приятным человеком, но верю, что намерения у нее были благие. – Мне в любом случае требовалось все хорошо обдумать. Я переживала, что эмоции могут взять верх над здравым смыслом.
– Ну почему ты все время сомневаешься в моих чувствах? – устало спрашивает Матиор. Краска у него на лице размазалась и, вероятно, отпечаталась у меня на платье, но мне все равно.
Я глажу его по подбородку.
– Матиор, прости, что сомневалась. Просто… я намного старше…
Он закатывает глаза и, раздраженно рыча, легко, словно пушинку, подхватывает меня на руки. Мгновение – и Матиор, мягко бросив меня на кровать, принимается задирать вверх мои юбки.
Охнув от неожиданности, пытаюсь ему помещать.
– Что ты делаешь?
– Собираюсь показать, насколько ты желанна, – отвечает Матиор. Тон его серьезен, выражение лица мрачное, словно своими опасениями я каким-то образом оскорбила его. – И если для этого потребуется заставить тебя кончить как минимум шесть раз, значит, я это сделаю.
– Матиор! – возмущенно вскрикиваю я, а у самой внутри разливается жар.
– Ты совсем не старая, – говорит он, поднимая мои юбки и стягивая панталоны. – Ты самая красивая и желанная женщина на свете, и я намерен жениться на тебе. Я не выпущу тебя из постели до тех пор, пока не поймешь, насколько ты совершенна. А потом ты мне расскажешь насколько была неправа.
– Я просто не могу понять, почему красивый молодой король женится на старой бесприданнице, – говорю я. Матиор шире раздвигает мои ноги, прижимается щекой ко внутренней стороне бедра и начинает водит носом по нежной коже.
«Ох богиня, что же мы делаем!»
Нельзя позволять Матиору так прикасаться ко мне. В замке полно гостей, ожидающих начала последнего обряда. К тому же в двери огромная дыра, нас могут услышать… и все же не хочу, чтобы он останавливался.
– Совсем не старой, – говорит он, целуя мои бедра.
– У короля Авентины есть дочь, – со стоном говорю Матиору. – Ты бы смог заключить выгодный союз с портовым государством.
– Авентина настоящая выгребная яма, – бормочет он. – Зачем ты говоришь мне о других женщинах накануне нашей свадьбы? – его язык скользит по влажным лепесткам моего лона, отчего у меня перехватывает дыхание. – Принцесса Авентины наверняка не такая вкусная, как моя принцесса Халла.
– Значит… я нужна тебе, чтобы согревать твою постель?
Матиор снова рычит. Грозный звук дрожью проносится по моему телу, вызывая стон.
– Я женюсь на тебе, потому что ты моя. С того самого дня, когда спасла мне жизнь. Я люблю тебя, Халла. Все эти долгие шестнадцать лет я сражался в бесчисленных битвах, оттачивал воинское мастерство, чтобы стать Первым воином. Я знал, что только став королем, смогу заполучить тебя. Нет ничего важнее, чем ты, моя принцесса, – шепчет Матиор, дразня пальцем нежные складки лона. – Неужели ты думаешь, что мне не советовали заключить политический брак? Что не нашлось бы другого способа подавить восстания в Ишреме?
Меня захлестывает чувство вины.
– Ох, но…
– Никаких «но», – перебивает меня Матиор. – Я никогда тебя не предам. Теперь ты моя. Скажи, что выйдешь за меня замуж. – Он сидит передо мной на коленях, его горячее дыхание щекочет разгоряченную ласками кожу, но во взгляде нет ничего игривого.
– Я люблю тебя, – шепчу ему. Кажется, невозможно так быстро влюбиться, но с каждым днем мои чувства только крепнут. – Но мне бы хотелось, чтобы ты поступил так, как будет лучше и для циклопов, и Ишрема.
– Дело совсем не в циклопах, – отвечает Матиор и принимается ласкать мой клитор. – И не в Ишреме. Я женюсь на тебе, потому что безумно желаю. Хочу, чтобы ты принадлежала мне и телом, и душой. Хочу видеть в твоих глазах ответный огонь желания.
– Я хочу тебя.
Он смотрит на меня каким-то совершенно диким взглядом, полным радости и страсти.
– Тогда скажи, что станешь моей женой. Пообещай, что не будет больше никаких сомнений и страхов.
– Я твоя, – отвечаю, сдаваясь на милость упрямого победителя. Признание легко слетает с губ, словно я всегда об этом знала. Злые слова старухи на время заставили меня усомниться в себе, в Матиоре, в наших чувствах, но теперь я отчетливо вижу правду. Вижу любовь в его глазах, и это так прекрасно. – Ох, Матиор. Мне так страшно быть счастливой.
– Не бойся, – говорит он, осыпая поцелуями мое лоно. – Я с тобой.
– Мне нужно… – выдыхаю я. И тут же забываю, о чем хотела сказать, стоило Матиору щелкнуть языком по клитору. – Я… ох… Матиор, подожди. Разве нам не нужно готовиться к свадьбе… о, боги милосердные. – Он начинает легко водить языком вокруг чувствительной плоти, вырывая очередной стон из моей груди.
– Позже. Хочу тебя, нет сил ждать до свадьбы. А сейчас я собираюсь заявить права на любимую женщину, пока она снова не передумала, – отвечает Матиор, кружа пальцев вокруг входа в лоно.
Чувствую пустоту внутри и боль, настолько дикую, что тело непроизвольно извивается на постели, бедра приподнимаются, желая найти спасение в сладких прикосновениях.
– Прямо сейчас.
– Но ваши обычаи…
Горячий рот Матиора снова прижимается к моему естеству.
– К черту обычаи. Пусть смеются над своим королем, потому что он потерял голову от любимой невесты. Это совсем не важно, главное, я получу тебя. Да и какое мне дело до того, что они думают?
Я задыхаюсь, хватаю его за волосы, когда он ласкает мое лоно. Это так восхитительно, безумно приятно, и все же:
– Нет.
Матиор отстраняется и удивленно смотрит на меня:
– Что?
– Ты же сам говорил о том, как важны обычаи для твоего народа. Давай не будем нарушать традиции. Всего несколько часов ожидания – это не так уж и много. – Я нежно глажу его по щеке, касаюсь шрама и нарисованных на лице символов. – Для меня это большая честь.
Матиор на мгновение задумывается, но по выражению лица становится понятно, что отпускать меня он не намерен.
– Халла…
– Хочу тебе напомнить, что из-за тебя мне уже пришлось предстать обнаженной перед уважаемыми людьми Ишрема.
Матиор весело смеется.
– Хорошо. Согласен. Свадьба пройдет как и было запланировано. И пусть все знают, что воля моя крепка. – Он в последний раз целует мое лоно, тяжело вздыхает и поднимается на ноги.
– Ну что, пойдем наконец поженимся? – говорит Матиор и помогает мне встать и поправить одежду. Я вся перепачкана красной краской, а у него размазались символы на теле. – Думаю сначала, нам нужно привести себя в порядок.
– Опять задержки, – недовольно бормочет Матиор. – Но без поцелуя не уйду. – Он притягивает меня к себе, и мы долго целуемся, пока хватает дыхания. Отстранившись, он стирает у меня со щеки красное пятно. – Теперь понимаю, зачем нужны эти символы: чтобы все знали, что воин не касался невесты до церемонии.
Я снова заливаюсь румянцем.
Матиор гладит меня по щеке.
– Поспеши с омовением.
– Конечно, – обещаю я. Все сомнения исчезли, теперь я больше всего на свете хочу выйти замуж за этого человека и узнать, что ждет нас в будущем. Я хватаю Матиора за руку, когда он уже собирается уходить, и целую костяшки пальцев. – Прости, что напугала тебя.
– Если я еще раз к тебе прикоснусь, мы не покинем эту комнату, – предупреждает он, но не пытается высвободить руку.
Я хихикаю и, решив немного похулиганить, провожу языком по загорелой коже и тут же отпускаю его.
Глава 13
ХАЛЛА
Свадьба – важное событие в жизни каждой девушки. С самого детства мы мечтаем о любящем женихе, красивом платье и пышной церемонии.
Свадьба – чудесное событие, которое остается в памяти навсегда. Однако собственную я помню очень смутно. Тяжелые деревянные двери, гости, священники, благословения и клятвы – все как в тумане. Ритуальные песни циклопов, радостные поздравления и даже моя собственная коронация – на тот момент ничего не имело значения, кроме Матиора, его поддержки и любви.
В голове настойчиво билась одна мысль: поскорее вернуться в свои покои с теперь уже мужем и закончить то, что мы с ним так не вовремя начали.
К тому же, сам Матиор никак не способствовал обретению рассудка совершенно околдованной им невесты. Все время брал меня за руку, ласково поглаживал похолодевшие от волнения пальчики, целовал, украдкой касаясь языком костяшек. С лица не сходил яркий румянец на радость разгоряченной и счастливой толпы.
Теперь я полноправная королева объединенных земель циклопов, Ишрема и Адассии. Но стать женой Матиора для меня оказалось намного важнее.
В его взгляде океан нежности, в улыбке – целый мир. Мы сидим на тронах, взявшись за руки, почти не обращая внимание на вереницу послов, спешащих выказать свое почтение и поздравить с бракосочетанием. Лошади и изысканные блюда, золото, драгоценности и экзотические пряности из далеких стран – нет богатым дарам конца и края; хрустальная флейта из самой Цитадели, прекрасные шелка и лучшие сорта зерна из Глистентиды, пара искусно выкованных стальных мечей из… Авентины.
Матиор бросает на меня веселый взгляд.
Думаю, стоит сразу же припрятать этот несомненно ценный дар куда подальше. И нет, дело совсем не в ревности. По крайней мере мне так хочется думать. Ведь как я могу ревновать, если сама предлагала Матиору жениться на их принцессе?
Столы ломятся от великолепных блюд. Как и положено, пробую каждое, но не чувствую вкуса. Как вообще можно на чем-то сосредоточиться, когда рядом сидит желанный мужчина и смотрит так, словно хочет съесть? Интересно, все ли невесты испытывают что-то подобное в этот день? В голове сплошная путаница из жарких картинок из памятной книжки, мыслей о предстоящем и воспоминаний о прошлой ночи, приправленных волнением, чисто девичьим страхом невинной девушки перед неизвестностью и… каким-то радостным предвкушением.
– Пойдем, – шепчет самый любимый голос на свете. – Нам пора.
Словно в трансе, послушно вложив ладошку в протянутую руку, медленно поднимаюсь на ноги. Зал взрывается радостными криками. Всюду счастливые лица: ни ненависти, ни страха, ни следов былой вражды, только всеобщее веселье и ликование. Если и есть несогласные с моим выбором, то совсем немного. Возможно, со временем их и вовсе не останется.
Но сейчас это волнует меня меньше всего. Решение принято, отступать некуда, да и незачем, ведь я счастлива. От любви и восторга кружится голова. Взявшись за руки, мы с Матиором чинно выходим из зала.
Коридоры старого замка кажутся бесконечными. Сердце пропускает удар.
«Куда мы идем? Мои комнаты совсем в другой стороне», – возникает в голове паническая мысль. Но тут вспоминаю, что моя кровать, конечно, прекрасна, но слишком мала для двоих. Я стала женой и больше никогда не буду спать одна.
Мы несемся по длинному коридору, ведущему в до боли знакомое крыло замка. Здесь располагались королевские покои. Крепче сжимаю руку Матиора, пытаясь справится с эмоциями. Не знаю, смогу ли войти в комнаты отца вместе с мужем-циклопом. Почему-то это кажется неправильным.
Но, не доходя до королевской опочивальни, сворачиваем в соседний коридор. Испытывая огромное облегчение, интересуюсь у Матиора, куда мы направляемся.
– В покои посла, – отвечает он, но, заметив выражение моего лица, решает пояснить: – Как бы я ни относился к твоему отцу, занимать его комнаты мне показалось неправильным. Думаю, когда родится малыш, сделаем там детскую.
– Малыш?
– Не сейчас, конечно, но надеюсь, что очень скоро, – самоуверенно улыбается Матиор.
Меня пробирает дрожь беспокойства.
– Возможно, я слишком стара…
– Глупости. Тебе тридцать три, а не восемьдесят три. – Не желая привлекать лишнее внимание к нашему разговору, Матир наклоняется ко мне поближе и продолжает: – На сколько мне известно, моя мать была на год старше тебя, когда забеременела мной.
Он гладит меня по руке.
– А если у нас не будет детей, то… что ж… эти покои прекрасно подойдут моему коню.
Ошарашено смотрю на Матиора и понимаю, что он просто шутит. Из груди вырывается нервный смешок, переходящий в настоящий истерический смех. Приступ непонятного веселья понемногу стихает, и, когда мы входим в наши покои, я всего лишь тихонько хихикаю. Слуги почтительно кланяются и уходят, старательно пряча улыбки. Пусть смеются, пусть обсуждают. Все неважно. На душе так легко и свободно, кажется, еще немного и от счастья смогу взлететь.
Проводив взглядом удаляющихся слуг, Матиор закрывает дверь на засов и стремительно возвращается ко мне.
– Моя королева.
В его устах эти слова прозвучали как нечто сокровенное, словно жаркое признание, что в порыве страсти шепчет влюбленный мужчина своей женщине, и я не могу не ответить:
– Мой король.
– Только твой.
Матиор снимает плащ и бросает его куда-то в сторону, обнажая литые мышцы груди, покрытые ярко-красными символами. На этот раз краска успела высохнуть, и все ритуальные знаки остались целы. Восхищенно рассматриваю мужа, яркие символы еще сильнее подчеркивают красоту и мощь тела искусного воина. Один его вид разжигает желание.
Муж медленно, крадучись, приближается ко мне, берет за подбородок.
– Все хорошо? Не боишься?
– Все прекрасно. – И это действительно так. Да, немного волнуюсь, но абсолютно ко всему готова. Думаю, в каком-то смысле предыдущие совершенно… нетривиальные церемонии подготовили меня к этой ночи. Страха нет, только предвкушение и желание. Накрыв ладонью символ топора на широкой груди Матиора, спрашиваю: – Это знак Арона Тесака? – Мы поженились в час бурь, время Бога битвы, поэтому я практически уверена, что знаю ответ.
– Да. Арон – покровитель циклопов, мы особенно выделяем его среди других богов.
– Вижу, – говорю, рассматривая шрам на лице мужа.
– Ты не боишься меня? – неуверенно спрашивает Матиор, потирая рубец. – Тебе, наверняка, непривычно видеть меня таким.
– Для меня это стало… неожиданностью, но нет, не боюсь, – отвечаю, ласково касаясь шрама. – Ты – часть своего народа. Ты гордишься и чтишь его традиции. Я уважаю это и никогда не попросила бы тебя измениться.
– Это хорошо, потому что глаз вернуть было бы очень непросто, – поддразнивает он меня.
– Эй, ты же понял, о чем я, – возмущенно говорю я, схватив его за подбородок и слегка встряхнув. – Если ты гордишься этим знаком, то и я тоже. Да, ты выглядишь по-другому, но это не делает тебя страшным или неприятным.
– Мне надеть повязку обратно?
– Как хочешь. – Матиор снял ее перед последним обрядом и больше не надевал. Впервые увидев его в таком виде, я, признаюсь честно, слегка испугалась. Однако первый шок давно прошел, и сейчас мне совсем не хочется, чтобы он прятал шрам. – Ты мне нравишься и без нее.
Матиор радостно улыбается и нежно касается губами моей ладони.
– Нужно смыть краску. Не хочешь мне помочь?
В ушах стучит пульс, по щекам разливается жар смущения… и до безумия хочется прикоснуться к нему.
– Думаю, да.
Матиор гладит меня по спине, медленно спускаясь все ниже и ниже. Огладив бедра, резко хватает за ягодицу, но тут же отпускает.
– Тогда пойдем, – говорит он, увлекая меня в сторону оставленного слугами таза с водой.
Прежде чем успеваю предложить раздеть его, Матиор сбрасывает сапоги и снимает штаны. Молча и немного шокировано наблюдаю за тем как по-военному быстро разоблачается муж, секунда – и я уже смотрю на его совершенно голый зад. Кожа здесь у него более светлая, что совсем не удивительно. Удивляет другое: как сильно на меня влияет вид этих крепких ягодиц.
Я, конечно, уже видела Матира голым во время первой церемонии. Но тогда мы были не одни, и я не могла к нему прикоснуться. Сейчас все иначе. Подхожу ближе и провожу рукой по его обнаженной спине.
Матиор стонет, чувствую, как под пальцами напрягаются мышцы. Кажется, что вот сейчас он попросит меня остановится или оттолкнет руку, потому что отвлекаю его. Однако муж молча опускает полотенце в таз и протягивает мне.
Ох.
Забираю мокрую ткань и осторожно провожу ей по мускулистой руке. Словно зачарованная наблюдаю, как розовая от краски вода тонкими струйками стекает по загорелой коже. Нежно омываю предплечье, медленно поднимаясь к шее. Собираю длинные жесткие волосы мужа в хвост и, намотав на руку, приподнимаю, чтобы помыть ему спину.
Матиор стонет.
– Никак не могу определиться, то ли ты меня моешь, то ли это какой-то особенный вид пыток?
– Может и то, и другое?
– Вполне возможно, – улыбаясь, отвечает Матиор.
«Ох, богиня, какой же он красивый».
В последний раз провожу мокрой тряпицей по сильным плечам мужа, отпускаю его волосы, с восторгом наблюдая, как черной рекой струятся густые локоны по мускулистой спине. Матиор поворачивается и подает мне другую руку, которую и принимаюсь мыть. Он не сводит с меня глаз. Щеки под этим жарким взором мгновенно загораются от смущения вперемешку с безмерным удовольствием. Чувствую себя красивой, сексуальной и действительно достойной подобного внимания.
Каждый раз прикасаясь к Матиору, испытываю ни с чем не сравнимое удовольствие. Красивое развитое тело настоящего воина не может не восхищать. Казалось бы, я уже много раз видела его без рубашки. Более того, не уверена, что вообще когда-либо видела его в чем-то кроме плаща на голое тело. Однако возможность прикоснуться к нему вот так меняет все.
Матиор поворачивается ко мне лицом, кладу влажную ткань ему на грудь на символ топора и, решившись, опускаю взгляд. Два дня назад в тронном зале во время церемонии «явления» мне хватило смелости только мельком рассмотреть его. Сейчас же ничего не мешает удовлетворить любопытство.
Его член… огромен. Твердая напряженная плоть чуть более темного, чем остальное тело оттенка вздымается от желания. По всей длине тянется большая вена. Безумно хочется к ней прикоснуться или… приласкать языком. От жаркой, совсем не свойственной мне мысли мысль перехватывает дыхание, а щеки вновь загораются ярким румянцем.
– Прикоснись ко мне, – в низком с небольшой хрипотцой голосе мужа слышится отчаянная просьба на грани приказа.
Забрав ставшее совершенно ненужным полотенце у меня из рук, Матиор бросает его куда-то в сторону.
Нерешительно прикасаюсь к возбужденному члену, пальцами нежно провожу по все его напряженной длине, следуя за рисунком толстой выпуклой вены, тянущейся до самой головки.
Кожа у него здесь удивительно горячая и мягкая, словно металл, покрытый нежным шелком. Матиор замер, ни слова, ни единого стона не слетает с напряженно сжатых губ. Он будто боится отвлечь или испугать меня внезапным звуком. Пытаюсь обхватить член рукой, но это мне совершенно не удается.
«Такой большой!»
Даже моих скудных познаний хватило, чтобы с первого взгляда понять, что Матиор отличается достаточно внушительным размером, но член, к которому я сейчас прикасаюсь, кажется больше, толще, длиннее, чем тот, что видела во время первой церемонии.
– Ты крупнее, чем я думала.
У Матиора вырывается смешок.
– Просто сейчас мой член не выставлен на всеобщее обозрение. И мне же нужно произвести на тебя впечатление, – отвечает он, поглаживая меня по щеке. – Как думаешь, мне это удалось?
– Вне всяких сомнений, – тихо отвечаю я. – Но не уверена, что мы друг другу подходим. Возможно воины-циклопы устроены немного иначе, чем ишремцы?
– О Великие Боги, какая же ты… – удивленно восклицает Матиор, подходит ко мне вплотную и хватает за богато украшенную косу, заставляя запрокинуть голову. – Впрочем я даже рад этому. Значит, ты целиком и полностью моя.
– Твоя и только твоя, – шепчу в ответ.
Наши губы сливаются в жадном, горячем поцелуе. На волне ослепительного желания, решаюсь немного приласкать ставшую в моих руках словно каменной напряженную плоть. Муж со стоном прикусывает мою губу и начинает целовать еще жарче и глубже. Мужской полный удовольствия стон делает со мной что-то совершенно невообразимое: на смену робости и неуверенности в себе приходят смелость и безумное желание снова приласкать его. Хочу больше его стонов, хриплого дыхания и горячих поцелуев.
В какой-то момент Матиор решив прервать нашу сладкую игру, отстраняется и убирает мои руки. Бросаю на него непонимающий и немного обиженный взгляд.
