Текст книги "Катары"

Автор книги: Роже Каратини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Роже Каратини
Катары

ПРЕДИСЛОВИЕ

То, что традиционно – и ошибочно – принято называть альбигойским [1]1
  Сеньория Альби играла весьма незначительную роль в этой долгой и недостойной религиозной войне, на самом деле охватившей весь юго-запад Франции. ( Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, примечания автора .)


[Закрыть] крестовым походом, на деле представляло собой религиозный и политический конфликт, в ходе которого все Тулузское графство и весь Лангедок с 1208 по 1255 год были обагрены кровью. Конфликт этот в конце концов привел к тому, что независимое государство, каким были в то время владения графа Тулузского, вассала короля Франции, 24 августа 1271 года перешло в руки монарха Филиппа Смелого. Все подробности этой захватнической войны, которая велась под религиозным предлогом, дошли до нас в пересказе двух летописцев, свидетелей тех событий: Пьера де Воде-Серне (или де Во-Серне) и Гильома де Пюилорана.

Первый из них был монахом из принадлежавшего к Шартрской епархии монастыря, настоятелем которого был его дядя Ги. В 1202 году Пьер вместе с ним присоединился в Венеции к войскам IV крестового похода. Он участвовал во взятии Зары (ныне город Задар в Венгрии), но вернулся во Францию после того, как крестоносцы отказались идти в Святую землю, решив прежде завладеть Константинополем, выбить оттуда греческого императора и основать там в 1204 году латинскую империю. Затем, в 1206 году, Пьер де Во-Серне вместе с дядей отправился в Лангедок, чтобы проповедовать, призывая на борьбу с катарской ересью, и провел там несколько лет с армией Симона де Монфора, которому поручено было эту ересь пресечь. Этот монах написал «Альбигойскую историю» [2]2
  В русских текстах упоминается также под названием «История альбигойцев». (Примеч. переводчика.)


[Закрыть], в высшей степени ценную для нас, поскольку она является рассказом о событиях, очевидцем которых был автор; и все же к тексту следует относиться с осторожностью из-за чрезмерного пристрастия Пьера де Во-де-Серне к крестоносцам. Эти хроники впервые были напечатаны в Труа в 1615 году, в этой книге мы цитируем их по переводу, сделанному Паскалем Гебеном и Анри Мезонневом [3]3
  Histoire albigeoise, Paris, J.Vrin, 1951.


[Закрыть]и обозначаем аббревиатурой АИ. Вероятнее всего, Пьер де Во-де-Серне начал писать свою «Альбигойскую историю» в 1213 году и завершил ее после смерти Симона де Монфора в 1218 году, поскольку он упоминает об этом событии в своей поэме (ПКП, 205, стих 128).

Кроме того, два окситанских клирика, один из Наварры, другой из Тулузы, составили хронику крестового похода на провансальском языке в виде героической поэмы, состоящей из без малого десяти тысяч рифмованных (александрийских) стихов, распределенных по 214 лессам, и известной под названием «Песни о крестовом походе против альбигойцев» (здесь мы будем обозначать ее аббревиатурой ПКП, за которой будет следовать номер лессы [4]4
  Chanson de la Croisade albigeoise, adaptation de Henri Gougaud, Paris, LGF, 1989.


[Закрыть]). Нам известно имя первого из этих двух авторов, поскольку он представился в начале «Песни о крестовом походе»: это некий Гильем из Туделы, поселившийся в Монтобане и вставший на сторону крестоносцев, то есть, учитывая его окситанское происхождение, оказавшийся «предателем» альбигойского дела и пользовавшийся покровительством Симона де Монфора, наводящего страх военачальника, который действовал по приказу папы и короля Франции. Гильем написал первые сто тридцать лесс поэмы, составляющие 2749 стихов. Он повел свой рассказ с 15 января 1208 года, с убийства на берегах Роны тулузским дворянином папского легата Пьера (или Пейре) де Кастельно – это преступление стало поводом к началу военных действий крестового похода, – и завершил его отчетом о собрании в Памье, в Арьеже, устроенном Симоном де Монфором 1 декабря 1212 года. Совершенно ясно, что Гильем из Туделы, пользующийся покровительством графа Бодуэна (брат графа Раймонда VI Тулузского, предавший дело альбигойцев и перешедший на сторону крестоносцев), был непримиримым врагом еретиков, но, как и полагается истинному любителю двойной игры, он тем не менее почитал графа Раймонда VI Тулузского, называя его «доблестным графом Раймондом». Этой двойственной принадлежностью к двум враждующим лагерям объясняется то, что в первой части «Песни о крестовом походе» не чувствуется особого пыла и страсти.

Совсем другим человеком был его анонимный преемник, продолживший сочинение поэмы. Этот второй автор, ортодоксальный католик, нигде ни словом не упоминает о катарской ереси, почтительно относится к папе и его окружению и рассматривает альбигойский крестовый поход как гражданскую войну между баронами севера и окситанскими баронами: первые с благословения короля Филиппа II Августа стремились захватить владения вторых. Безымянного соавтора «Песни о крестовом походе против альбигойцев», похоже, занимает не столько судьба еретиков, сколько восстановление феодального права, политической спайки, скреплявшей христианскую Западную Европу, довольно сильно расшатанную крестовым походом.

Об этом можно прочесть в лессах со 143 по 147, в которых пересказываются споры на IV Латеранском соборе [5]5
  Собор, созванный Иннокентием III, инициатором крестового похода, проходил в Латеране с 11 по 30 ноября 1215 года. На этом соборе папа заставил епископов присоединиться к выступлению против катарской ереси и установил предписания Церкви, вменявшие прихожанам в обязанность исповедоваться и причащаться по меньшей мере один раз в год.


[Закрыть]по поводу запутанных юридических последствий крестового похода: что станет с присвоенными крестоносцами-победителями наследственными владениями окситанских графов, павших в бою или отлученных папой от Церкви? Должны ли ни в чем не повинные наследники утратить их по вине отцов? Самым трудным и волнующим был случай Раймонда VII, сына отлученного от Церкви графа Тулузского Раймонда VI: должен ли он распроститься с причитающимся ему наследством? Он еще не принес клятву феодальной верности королю Франции; должен ли он тем не менее поступать так, как если бы был связан с королем таким же клятвенным обещанием, как его отец? А какому сеньору должны служить вассалы отлученных от Церкви или убитых графов? Прислушаемся к безымянному поэту, который александрийским стихом рассказывает нам об этом прославленном соборе:

Вот собрался двор папы,

нашего благочестивого господина. Шумом голосов

прелатов, кардиналов, епископов, аббатов, приоров,

примасов, принцев крови и могущественных рыцарей,

прибывших из многих стран, наполнился большой зал,

где все собрались на совет.

Здесь граф Тулузский [6]6
  Раймонд VI, граф Тулузский с 1194 по 1222 год.


[Закрыть], здесь и его сын,

красивый и славный юноша, тайно прибывший

из Англии в сопровождении немногих верных,

[...]

Папа встретил его с распростертыми объятиями и благословил.

И впрямь, никогда еще столь пригожий юноша

к нему не являлся. Он статен,

благоразумен, и кровь его чиста: Англия, Тулуза

и Франция великолепно слились в его жилах.

Он преклонил колени перед его святейшеством

(рядом с ним стоял славный сеньор де Фуа)

и попросил вернуть по праву ему принадлежащие

земли его отцов.

Папа долго смотрел на юношу.

[...]

Увы, он был бессилен. Наши графы это предчувствовали.

Конечно, папа искусно объявил

в торжественных посланиях и речах

перед служителями Церкви и собравшимися баронами:

тулузские графы – не еретики.

Они – добрые католики. Они не заслужили

бедствий, постигших земли их предков.

Но можно ли отменить договоренность?

Конечно, нет: духовенство не согласится.

Отныне этот край принадлежит Церкви.

Она поручила Монфору править им.

И это так. Никто не смеет возражать.

(ПКП, 143)

Эти вопросы неотступно преследуют нашего Анонима, но не меньше они, должно быть, тревожили прелатов и сеньоров того времени, и позже мы еще к этому вернемся. То обстоятельство, что проблема стабильности феодальной системы была поставлена так отчетливо, само по себе ясно показывает, что крестовый поход против альбигойцев был главным образом политическим предприятием, а не религиозным конфликтом, как утверждал ничего не понявший во всем этом Вольтер.

В самом деле, не следует упускать из виду, что Франция при Филиппе II Августе была далека от единого королевства, сопоставимого с нашим сегодняшним «Шестиугольником» [7]7
  «Шестиугольником» (Hexagone) называют Францию в ее европейских границах. (Примеч. переводчика.)


[Закрыть]. Разумеется, короли из династии Капетингов – первый из которых, Гуго Капет, завладел короной Каролингов при помощи ловкого обмана, благодаря удачному политическому перевороту, подстроенному совместно с епископом Адальбероном, – присвоили славу Карла Великого и Роланда, так что жонглеры [8]8
  Жонглеры – средневековые бродячие сказители и певцы, часто также музыканты, фокусники, выступавшие не только перед сеньорами и рыцарями, но и перед горожанами и даже крестьянами. (Примеч. переводчика.)


[Закрыть], труверы [9]9
  Труверы – средневековые поэты-певцы в северной Франции. (Примеч. переводчика.)


[Закрыть]и менестрели вволю будут менять историю страны франков, доходя даже до того, чтобы перенести в Париж дворец древних императоров (которые на самом деле жили в Экс-ла-Шапель) и превратить область, расположенную между нашей столицей и Орлеаном, в колыбель Каролингов [10]10
  Ср. Georges Duby, Histoire de la France, Larousse-Bordas, rééd. 1997, p. 270.


[Закрыть]! Глупая и тщеславная ложь, повторявшаяся даже в реваншистских официальных школьных программах Третьей Республики.

Так вот, Филипп II был коронован в Париже 1 ноября 1179 года, при жизни отца, Людовика VII, в соответствии с капетингским обрядом, и было ему тогда четырнадцать лет (он родился в 1165 году в Гонессе); годом позже Людовик VII умер, и Филипп II, который позже получит прозвище Август, сменит его на престоле. Его царствование будет долгим – до 1223 года. Маленький, с виду медлительный и неуклюжий, одноглазый, по-умному скрытный, отличный полководец, этот король, которому немало помогали его верный гофмаршал Робер Клеман и граф Радульф (Родольф) де Клермон, выстроит, прибавляя по кусочку, первое объединенное французское монархическое государство.

Как всякий хороший и уважающий себя сеньор, Филипп прежде всего позаботился о том, чтобы увеличить собственную территорию, королевский домен, ядром которого был Иль-де-Франс; его владения простирались от Компьеня до Буржа и от Нормандии до Санса, со столицей в Париже. Королю принадлежали самые плодородные земли Франции, пересеченные большими и малыми дорогами, с многочисленными городами и деревнями, и земли эти приносили немалый доход. Из этих роскошных владений король извлекал большую выгоду, ему принадлежала монополия на пекарни, кузницы, давильни и мельницы, он взимал разнообразные налоги, что делало его самым богатым сеньором королевства и давало возможность посылать в провинции своих представителей, бальи на севере и сенешалей на юге, которые надзирали за прево [11]11
  Прево (prévôt) – должностное лицо в средневековой Франции. С XI века – королевские чиновники, обладавшие судебной, военной и фискальной властью в пределах административно-судебных округов; в XIII веке были поставлены под контроль бальи и сенешалей. (Примеч. переводчика.)


[Закрыть]и ведали судами, и содержать небольшое войско в три тысячи человек. Земли этого королевского домена были окружены владениями знатных сеньоров, из которых самыми могущественными были трое: герцог Нормандский (он был еще и королем Англии, известным под именем Генриха II Плантагенета), граф Шампани Генрих Щедрый и граф Фландрский.

Оказавшись у власти в пятнадцать лет, Филипп II стал проводить свою политику экспансии. Для начала он женился на Изабелле, дочери графа Эно, она принесла ему в приданое города Аррас и Сент-Омер – этот брак вызвал недовольство семьи графа Шампанского и породил конфликт. Король разрешил его с оружием в руках. Затем он, пользуясь уловками феодального права, путем переговоров или через судебные инстанции заполучил прекрасные и богатые земли Артуа, Валуа, Амьенуа и Вермандуа. После чего, прислушиваясь к продуманным советам, Филипп Август предпринял удачную попытку завоевания Нормандии (1202– 1204), а также земель по берегам Луары. Уже тогда можно было предположить, что после того, как король отнимет владения Иоанна Безземельного (1202), после завоевания Пуату (1204), затем Турени и Анжу (1205), он распространит свою захватническую политику на юг Франции и после того, как он благодаря действиям Ги де Дампьера присоединит к королевским владениям Овернь, Филипп Август повернет оружие против Лангедока, то есть против графа Тулузского: распространение на тулузских землях альбигойской ереси послужит ему предлогом.

В самом деле, для Капетинга велико было искушение завладеть сенешальствами Лангедока, ядром которого было богатое и могущественное графство, изначально объединявшее лишь прилегавшие к Тулузе области. Первым известным нам сеньором этих земель был некий Фределон (849—852), его преемником стал его младший брат, Раймонд I (852-864), основатель рода графов Тулузских. В 924 году пятый граф Тулузский, Раймонд III Понс, прославился тем, что прогнал за Альпы венгров, захвативших Прованс и Лангедок. В 932 году он подучил от короля Франции Рауля Бургундского (923—936) герцогство Аквитанское и графство Овернское и, присоединив к своим владениям диоцезы Безье, Нарбонн, Агд, Магелонн и Ним, навязав свое господство лангедокским сеньорам, распространил границы своих земель от Луары до Пиренеев и Средиземного моря.

Преемники Раймонда III будут поддерживать процветание графства и прославятся своими подвигами в Святой земле – вплоть до Альфонса I Иордана, который, кроме всего прочего, станет маркизом Прованса.

С 1148 года графы Тулузские больше не выступали в крестовые походы, посвятив себя управлению своими землями. Раймонд V (1148—1194) противостоял нашествию на Лангедок графов Барселонских, в то время королей Арагона, и стал сюзереном виконтов Каркассонского и Нарбоннского. Раймонд VI (1194—1222) преобразовал управление графством, имея в виду создание в Лангедоке независимого государства. Распространение на его землях катарской ереси и страшный крестовый поход, за этим последовавший, помешали ему осуществить свои намерения. Раймонд VI умрет в 1222 году отлученным от Церкви, а ересь даст французским королям [12]12
  Филиппу II Августу (1180-1223), Людовику VIII (1223-1226) и Людовику IX, называемому Людовиком Святым (1226—1270).


[Закрыть]великолепный предлог для вторжения – посредством крестоносцев – в тулузские земли и присоединения их к королевским владениям. Сенешальства Бокер и Каркассон станут собственностью короля в 1229 году (Парижский договор), тогда как прочие земли Лангедока останутся в руках графа Раймонда VII Тулузского до его смерти, затем перейдут к его зятю, Альфонсу де Пуатье, брату Людовика Святого, и в конце концов, после его кончины, достанутся королю.

Стадо быть, в действительности альбигойский крестовый поход был феодальной завоевательной войной, развязанной королем Франции Филиппом II Августом с целью присоединить богатое Тулузское графство и соседние территории к королевским владениям. Многочисленные и неравнозначные причины этого крестового похода можно объединить в три группы:

1. Глубинная и основная причина не имела никакого отношения к религии; крестовый поход против катаров был неизбежным следствием политики территориальной экспансии, которую вел Филипп Август и результатом которой стал Парижский договор, подготовленный Бланкой Кастильской и подписанный 12 апреля 1229 года на паперти собора Парижской Богоматери будущим Людовиком Святым, Людовиком IX – ему было тогда четырнадцать лет – и графом Раймондом VII Тулузским.

2. Второй глубинной причиной, объясняющей, в частности, жестокий характер этой войны под религиозным предлогом, была алчность северных баронов. Они увидели в этом крестовом походе средство получить в качестве феодов земли графа Тулузского и его вассалов, и произошло это в тот момент, когда материальная и территориальная выгода от крестовых походов в Святую землю начала уменьшаться.

3. Побочной причиной – можно даже сказать, предлогом для него – стало распространение на юго-востоке начиная с 1150 года катарской ереси, что привело к разрыву между королем и лангедокскими баронами.

1
ЗАРОЖДЕНИЕ КАТАРСКОЙ ЕРЕСИ
(II век по Р.Х.– 1179 год)

На протяжении первых пяти веков нашей эры мы видим, как вырабатывается определение христианской религии и догматов Церкви, изложенных в теологических решениях первого Никейского собора (20 мая – 25 июля 325 г.), созванного по инициативе императора Константина и осудившего арианскую ересь [13]13
  Эта ересь, которую проповедовал епископ Арий, расколола зарождающееся христианство. Арианство по-своему трактовало божественную природу Христа. Согласно Арию Христос, вторая ипостась Троицы, не совечен Отцу, но был им порожден, а до этого порождения не существовал: Сын имеет начало, учил Арий, но Отец, причина всех вещей, безначален. Это учение, называемое арианствомпо имени его создателя, было осуждено как еретическое Никейским (325 г.) и Константинопольским (381 г.) церковными соборами.


[Закрыть]. Тем не менее интеллектуальное сопротивление христианским убеждениям еще долго проявлялось в романо-христианском мире в виде двух ересей: манихействаи гностицизма.

Манихейство было разработано персом, родившимся в Месопотамии, близ Ктесифонта (нынешний Багдад), которого звали Мани (или Манес, или Манихей), годы жизни приблизительно с 216 по 277. Он был сыном мандея (мандеи – маленькая палестинская секта, члены которой почитали Иоанна Крестителя и совершали в течение своей жизни многочисленные крещения). Он начал проповедовать свое учение около 242 года в Центральной Азии, Индии и даже Китае; вернувшись в 270 году на родину, он подвергся преследованиям со стороны зороастрийских жрецов, был брошен в тюрьму, а затем казнен: с него заживо содрали кожу.

Основное утверждение манихейства состоит в том, что мир делится на две различные области: Царство Света на Севере, где правит Великий Отец, и Царство Тьмы на Юге, нетронутая бесформенная материя, владения Демона, Князя Тьмы. В давние времена, в «миг Прошлого», Демон, увидев Владения Света, попытался их захватить; для того чтобы с ним бороться, Бог Света создал «первоначального человека», но тот был побежден силами Тьмы, и Великому Отцу пришлось создать другого Посланца, которому в конце концов удалось победить злые силы и подчинить их себе. Однако во время этой грандиозной схватки демонам удалось захватить большое количество светлой субстанции; начиная с этой катастрофы, Мани истолковывал мироздание и легенды Библии в связи с этим противопоставлением: Адам был порождением Демона Тьмы, сосредоточившим в нем всю светлую субстанцию, похищенную у Бога Света; обольстительница Ева заключала в своей телесной оболочке меньше Света, чем ее супруг, а потомство Адама и Евы – иными словами, род людской – являются, таким образом, материальными оболочками (телами), удерживающими в себе плененную частичку изначальной светлой субстанции, то есть душу. С этого начался «миг Настоящего», второй период мировой истории, в течение которого частички света должны освободиться из своей плотской темницы. Это освобождение совершают посланцы Князя Света: Ной, Авраам (но не Моисей), Будда, Иисус (не тот, о котором говорят христиане, а другой, его современник) и, наконец, Мани, последний из пророков, Параклет. Когда совершится полное освобождение всего мирового Света, настанет «миг Будущего»; Апокалипсис, который продлится 1468 лет, разрушит нынешний мир, образовавшийся при случайном и прискорбном смешении Света и Тьмы, и восстановится изначальное положение: два Царства этих противоположных субстанций вновь будут разделены.

У манихейства были многочисленные последователи в римском мире. Одни – слушатели– были простыми мирянами, которые должны были соблюдать несколько общих нравственных правил (избегать идолопоклонства, разврата, колдовства, убийства и т.д.), другие – избранные– были священнослужителями, изучавшими тексты Мани и обязанными соблюдать весьма суровый монашеский устав (совершенное целомудрие, отказ от всякой личной собственности, строгое вегетарианство и т.д.) и стремившимися распространять учение по всему свету. В связи с этим можно напомнить, что блаженный Августин до того, как принять христианство, в течение девяти лет был манихейским слушателем. Впоследствии эта религия подвергалась гонениям со стороны всех властей того времени (персидской, византийской, затем папской) и легла в основу множества христианских ересей, таких как ересь каинитовили кайян(в III в.), присциллианство(IV—V вв.), а позднее, как мы вскоре увидим, ересей богомилови катаров.

Что касается гностицизма [14]14
  От греческого слова «гнозис» – «знание».


[Закрыть], это философское направление зародилось до начала христианской эры в иудейских краях и в Сирии. Затем оно распространилось до Антиохии и Александрии и, наконец, дошло до Рима, где христианские ученые, встретившись с ней, принялись с ней бороться: святой Иустин и святой Ириней во II веке, Климент Александрийский в конце II века и в начале III, а позднее, в IV веке, святой Епифаний.

Именно они и познакомили нас с гностическим учением. Мы знаем, что гностическая литература на греческом или коптском языках была весьма обширной, но до наших времен от нее не дошло ничего или почти ничего. Мы располагаем лишь немногими обрывочными сведениями об авторах-гностиках, почерпнутыми исключительно из христианских источников: Симон Волхв (Симон Гиттонский), Досифей, Менандр и Керинф были по происхождению палестинцами; Алкивиад, Кердон и Бардесан – сирийцы; Василид, Валентин и Карпократ прибыли из Антиохии и Александрии; Маркион был уроженцем Синопа Понтийского.

Предметы гностической философии были весьма разнообразны. Здесь можно было встретить рассуждения о положении человека в мире, более или менее фантастические толкования Библии и Евангелий, ссылки на Каббалу или герметизм. Некоторые гностики, такие как Симон Гиттонский (упоминаемый в Деяниях Апостолов под именем Симона Волхва), похоже, развивали неканоническую по отношению к Библии мифологию; другие старались соединить гностицизм с христианством, подобно Карпократу, включившему в свой пантеон Платона, Сократа и Иисуса; наконец, третьи, подобно Маркиону, не доходя до таких крайностей, предлагали дуалистическую интерпретацию иудео-христианской теологии, согласно которой Яхве, Бог евреев, представал Богом карающим, а Иисус, зримое проявление бога христиан, воспринимался как добрый и милосердный Бог. Тем не менее у всех гностиков мы неизменно встречаемся с равным и общим для всех пессимизмом по отношению к земной участи человека. Этот пессимизм был связан с ощущением бессмысленности происходящего (к примеру, болезни, смерти) и желанием выбраться из этого положения при помощи очистительных обрядов. В конечном счете устремления такого рода достаточно близки к христианским размышлениям о спасении, и именно благодаря тому, что гностики предлагали грешникам средство победить бессмысленность человеческого существования, они соблазняли многих христиан-ренегатов; этим и объясняется суровая борьба, которую вели с ним первые Отцы Церкви. Тем не менее гностицизм оказался живучим: учение Валентина, наиболее прославленного из гностиков, действовавшего около 150 года н.э. и основавшего секту в Риме, еще находило на Востоке сторонников в IV веке.

Если на Западе манихейские положения и гностическая философия начиная с V века мало-помалу исчезали, то в византийской империи дело обстояло по-другому. В частности, в Малой Азии разрасталась неоманихейская секта, основанная около 660 г. Константином из Мананалиса [15]15
  Селение неподалеку от города Самосата в Сирии.


[Закрыть](в 687 году византийский император приговорил его к смертной казни как еретика); ее приверженцы особенно почитали писания святого Павла, и оттого их называли павликианами. Как и последователи учения Мани, павликиане были дуалистами: они считали, что Творение исходит от двух начал, божественного Духа и материи, порождения Дьявола; а потому они отвергали унитарный догмат Ветхого Завета и – на чисто религиозном уровне – некоторые части Нового Завета (к примеру, писания апостола Петра). С другой стороны, павликиане осуждали культ Пресвятой Девы, поскольку Мария, на их взгляд, была всего лишь «средством», «путем», по которому тело Иисуса пришло в мир. Это тело могло быть лишь видимостью, поскольку состояло из материи, а значит, являлось созданием Дьявола: в нем не мог быть заключен божественный Дух. Павликиане отвергали главные христианские таинства крещения и евхаристии, не было у них и священников.

Само собой разумеется, византийские власти осуждали павликиан, которые выступили против них с оружием в руках и даже сумели ненадолго создать в Малой Азии независимое государство – оно было уничтожено в 752 году императором Константином V, правившим с 741 по 755 год. Тем не менее секта уцелела, и ее влияние на население (в особенности на жителей Армении) оставалось сильным вплоть до полного ее искоренения императорами македонской династии: в 872 году павликиане по приказу византийского императора Александра, правившего с 871 по 913 год, были высланы на Балканы, на территорию нынешней Болгарии.

Та местность к югу от Дуная, где они оказались, была тогда занята тюркско-монгольскими всадниками, с легкостью подчинившими себе коренное население, обитавшие в этих краях славянские племена; вскоре эти кочевники получат имя булгар. Грозным воителям, прибывшим в эти места в начале VI века после того, как они долго не давали покоя Константинополю, удалось около 680 года построить булгарскую империю, ставшую христианским государством в 865 году, в правление императора Бориса I. С самого своего прибытия в Булгарию переселенные павликиане начали проповедовать свое манихейское учение и воспитали духовных наследников, которых называют богомилами, а их религиозное учение – богомильством.

Нам неизвестно, действительно ли основателя этой секты звали Богомилом, или речь шла только о прозвище (славянское слово «богомил» означает «любимый Богом»), или же этим словом обозначался символический персонаж, но от греческих и латинских летописцев мы знаем, что, несмотря на преследования, богомилы в X и XI веках становились все более многочисленными, все более активно действовали на территории Булгарии и рассылали миссионеров по всем балканским землям (в особенности – в Боснию и Сербию) и по Средиземноморью вплоть до Северной Италии и юга Франции. Богомилы следом за павликианами утверждали, что значительную часть Ветхого Завета и истории Христа следует толковать аллегорически, опираясь на манихейское учение. Они считали, что у Бога-Отца было два сына, Люцифер и Иисус. Первый из них, став орудием Бога, создал человеческие тела, в которые Отец вдохнул жизнь. Но его погубили гордыня и жажда могущества: завидуя славной участи, обещанной Адаму, он соблазнил Еву, и та, забеременев от него, родила Каина, который принес в мир зло и раздор. Вот так и началось противостояние Добра и Зла, воплощенных соответственно в Авеле и Каине. Затем появился Моисей, невольно сделавшийся орудием Каина: он посеял в людях такое смятение своим Законом, что Богу пришлось послать к ним второго своего Сына. Тот проник в лоно Девы Марии и родился в облике Иисуса, а потом принялся сражаться со злом, которое распространил по миру его брат Люцифер, после чего вновь поднялся на Небеса к Отцу, на земле же остался Святой Дух, который должен был представлять его в человеческих сердцах.

Если говорить о религиозных обрядах, богомилы не признавали никаких христианских таинств (крещение и т.д.), отвергали культ Пресвятой Девы, не признавали святых и их изображений, однако, подобно христианам, совершали богослужения, дополняя их тайными религиозными собраниями, во время которых посвящали новообращенных. Византийский император и константинопольский патриарх победили ересь при помощи традиционного средства, которым располагала Церковь на такой случай, а именно – костра: первым мучеником секты стад византийский врач по имени Василий, сожженный заживо в 1119 году. Тем не менее богомильство продолжало укореняться в Боснии и Сербии, где оставалось государственной религией до прихода турок в XV веке; в начале XI века оно распространилось по югу Франции, дав начало ереси, которую современные авторы называют катарской, учению катаров.

Первых последователей этой ереси (в Германии, в Италии, затем во Франции) в сочинениях католических епископов XI века называли «манихеями» или попросту «еретиками» (на латыни – manicheiили heretici); сами же они, говоря о себе, использовали для обозначения слово «чистые» (по-гречески – catharos, во множественном числе – catharoi); французское слово cathareпоявляется впервые лишь незадолго до 1214 года во французском тексте, «Хронологии» Робера Оссерского (1156-1212).

* * *

В первой половине XI века учение богомилов начало беспорядочно распространяться не только по Провансу и Лангедоку, но и по Фландрии, Шампани, и тому французскому королевству, которое создавали тогда первые Капетинги и где о присутствии еретиков впервые сообщалось в 1049 году на Реймском соборе: в то время их обозначали на латыни словом manichei(«манихеи»). Тем не менее на этот раз, похоже, речь не шла о настоящей организованной секте: для западных епископов эти manicheiбыли прибывшими с Востока заблудшими христианами, где цезаро-папизм византийских императоров, соединившись с желанием константинопольских патриархов утвердить свое главенство по отношению к римскому епископу, то есть к папе, медленно, но верно отделял восточную (греческую) Церковь от римско-католической Церкви. Пять лет спустя, в 1054 году, и в самом деде случился первый «Великий раскол» христианства: патриарх Кируларий порвал с папой Львом IX и, будучи отлучен им от Церкви, в свой черед отлучил от Церкви его самого. Впоследствии точно так же поступят патриархи Иерусалимский и Александрийский, равно как и митрополит Киевский; таким образом, разрыв между христианскими Востоком и Западом совершился. Обе Церкви начнут сближаться только... в 1965 году, после второго Ватиканского собора.

Отныне все теоретические новшества, пришедшие с Востока, будут восприниматься как подозрительные и неизменно осуждаться Римом и государями Западной Европы, а паломников, идущих с Балкан или из южной Германии и пришедших во Францию через фламандские земли и исповедующих манихейские взгляды, нередко станут посылать на костер. Один из первых смертных приговоров, о которых сохранились упоминания, был вынесен в 1077 году в Камбре, где манихей был обвинен в ереси и погиб на костре; полвека спустя, в 1114 году, в Суассоне толпа схватила нескольких узников, обвиненных в ереси, и сожгла их. Первый лангедокский костер запылал в Сен-Жиле [16]16
  Сейчас – главный город кантона в департаменте Гар, округ Ним.


[Закрыть], где был сожжен в 1126 году манихейский ересиарх Пьер де Брюи, прибывший из Малой Азии.

И все же в 1159 году, в момент восшествия на престол папы Александра III (он будет занимать папский престол до 1181 года), каждый из таких еретиков представлял собой особый случай. Разумеется, они были многочисленны, но их выступления оставались одиночными, пока еще не существовало никакой организованной манихейской «церкви» ни в северной Франции, где правил Людовик VII (с 1137 по 1180 год), ни в обширном и могущественном тулузском графстве, владениях решительного Раймонда V (правил с 1148 по 1194 год). Этот правитель объединил свои земли, заставил непокорных вассалов служить при дворе и правил, опираясь на тулузскую торговую буржуазию, для которой установил режим благоприятствования; он расширил свои владения, сделавшись сюзереном рода Тренкавель, правившего Альби, Нимом, Безье и Каркассоном.

Этот религиозный мир будет недолговечным. Начиная с 1148 года с Востока начали возвращаться побежденные крестоносцы, участвовавшие во II крестовом походе [17]17
  Первый крестовый поход (1095—1100) победоносно завершился взятием Иерусалима (1099) и основанием христианского Иерусалимского королевства (1100); второй, вдохновителем и организатором которого в 1147 году стал святой Бернар Клервосский, завершился позорным провалом в 1148 г.


[Закрыть]; проходя по северной Италии, они встретили там первых еретиков (богомилов), и им не терпелось разделаться с этими «неверными» нового рода, к которым прибавились теперь другие еретики, вальденсы, последователи богатого лионца Пьера Вальдо или Вальденса (1141 – 1217), который с 1170 года проповедовал, призывая возвратиться к этике Евангелий (в 1173 году он заказал перевод на разговорный язык Евангелий, а также изречений Отцов Церкви), призывал к апостолической бедности [18]18
  Секта, основанная Вальдо, подвергалась гонениям, но ее члены нашли убежище в Савойе и Любероне; война вальденсам была объявлена в 1487 году, в царствование Карла VII.


[Закрыть].

Епископы юга Франции встревожились, и в 1163 году, на Турском соборе, в присутствии папы Александра III они решили принять суровые меры с целью положить конец ереси, которая распространялась в то время от Тулузы до Средиземного моря. Затем, два года спустя в 1165 году, они устроили в Ломбере [19]19
  Город, расположенный в нынешнем округе Альби (Тарн).


[Закрыть]публичный диспут с участием южных прелатов и представителей катаров, преследуя при этом двойную цель: обличить последних как еретиков и подготовить выступление против этих манихеев, которые сами себя именовали boni homines(«добрые люди») и не стеснялись теперь в открытую признавать себя Церковью. В самом деле, в 1167 году булгарский епископ Никетас, прозванный «папой» катаров, отправился из Константинополя в Лангедок для того, чтобы полуподпольно создавать там общины; он созвал собор катарских проповедников и епископов в Сен-Феликс-де-Карамане близ Тулузы с тем, чтобы определить основные положения культа, обряды и иерархию того, что представало уже не сектой, но Церковью, притязавшей на всемирность наподобие римской, хотя число ее прихожан (несколько тысяч или десятков тысяч) было пока невелико в сравнении с миллионами европейских католиков.