Текст книги "Виртуальность (СИ)"

Автор книги: Розалия Энтер Блюм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Грустно замечать недостатки родителей, это как смотреть внутрь себя. Они лежат там же и у вас, возможно немного глубже, возможно немного поверхностей но лежат. Родители Мила Джозеф и Клариса очень редко наведывались к сыну. Нет, они любили его всем своим естеством, просто разговор у них не получался. По каким причинам судить не мне.

Если подвести итоги, они будут очевидными и милыми. Понимание у них было, нужда в друг друге – нет.

Мил их любил, они, наверное, любили Мила.

 У Джозефа были черные волосы, и маленькая бородка которую он заплетал в косичку, тоже в небольшую. Он был не высоким, поэтому его жена Клариса не могла носить высокие каблуки когда они вместе собирались куда -нибудь сходить. Собственно, сам он никогда не комплексовал по поводу своего роста, веса, носа, штанов и ещё всякого дерьма о котором беспокоятся обычные люди. Клариса была также брюнеткой, волосы у неё были ровные, но она делала завитушки на кончиках, «аля-уменятакиеотрождения». Любила апельсины, Мила, мужа. Джозеф не любил апельсинов, любил правда Кларису, по поводу Мила впечатление у меня, автора, не сложилось. Отношение отца имело слабое убеждение в любви. Обнимал он принца редко, кричал часто, но по существу, выражаясь продвинутым сленгом, загонялся. После окончания школы, он дал направление сыну в университет, помог финансово, обустроил жильем. Возможно, как считал сам Мил, это было сделано лишь для того, что бы он со своими друзьями, теперь уже бывшими наркоманами не шлялся по дому и они не били посуду матери. Послушание радовало отца, но слушался Мил с умением. А именно, когда отец говорил не впускать никого в дом, он  устраивал тусовки на улице. Было тогда романтичное время, и небо было  романтично розовым. Когда куча девушек хорошей комплекции танцуют в твоем дворе ты начинаешь любить себя и свою жизнь. Тогда это радовало Мила и приводило в гнев отца. Сейчас бы все все изменилось, мнения поменялись бы, только вот как прежде уже никогда не будет, и тешить себя мыслями о прошлой радости – создавать печаль в душе.

Разнообразие царило в дому Мила. После того как обойти шкаф серебряного цвета, можно зайти в одну единственную жилую комнату в которой было все. Это были цветы, а конкретнее –  пионы. Цветы воодушевляют в человеке желание расти, желание любить и творить. Там был котик Найтмер, который повсюду оставлял свою несносную шерсть.  На полу, на холодном и потертом, лежала, пряча в себе таинство и совершенство, печатная машинка «Принцесса» черного цвета. Едва ли заметна она была вокруг всей этой вдохновленной черноты. Торчали только белые, как снежинки, буковки.

Комната была заполнена плакатами и вырезками из журналов, набросков стихов и прозы, ненужных, но все же оставленных себе на память. Под кроватью красовался ящик, в котором лежали 30 дневников Мила за всю жизнь, а в них, конечно же, и была – вся жизнь.

Выходить все же придется? Да, нужно как-нибудь вытаскивать задницу на улицу, вылазить с теплого одеяльца что является одной из причин тысячей самоубийств.

– Я поняла, ты ботаник и задрот, мне это нравится

– Люси, кажется, если я много читаю, я не ботаник, мне просто нужен человеческий голос рядом

– А как же я? Нет, ты ботаник, Мил. И это романтично. С такими есть о чем помолчать

– Единственное что у тебя получается лучшего всего, так это болтать

– Иногда я молчу Мил. Возможно я просто твой выдуманный голос

– Я как то слышал историю, о том, что Дьявол, принявший облик человека, явился на этот свет, и появлялся в жизни каждой женщины, совокупляясь с ней, и оставляя ей только грязную совесть и грязную пастель

– Ты не можешь быть дьяволом, ты не настолько красив

– Во мне что-то не так?

– Ты сам по себе, таким и будешь.

– Я люблю тебя

Ноги конечно держались, не так что бы заколочено на полу, не так что бы прилипнуть. Так что бы хвататься за воздух клонясь из одной стороны в другую. Идти было можно. От дома до работы оставалось 20 минут езды на машине, к которой притрагиваться не хотелось. А идти было в радость. Идешь себе, натыкаешься на прохожих, даже согреваешься, даешь всем понять что ты спешишь. Толкаешь их, так не вежливо, но и не со злостью. Извиняешься только перед особыми людьми, перед теми, кого уже выбрал в сознании. И никто на тебя не смотрит. А знаете что удивительно? Так это то, что ты можешь умирать, падая на тротуар, в любом приступе, и все будут к тебе бежать, спасать тебя, переживать, хвататься рукой за свой рот, сдерживая нервы. А вот если ты идешь , весь такой мрачный, грустный, и все смотрят на тебя с обычными взглядами, ничем не отличавшимися.  Знаете почему ? Потому что это принято, у нас в обществе принято быть грустным и мрачным

Никто не предвещал мне надежд, самобытность жизни шла своим ходом, вместе со мной шла моя тень. Её кровь текла по моим венам словно яд. Я чувствовал как теряю красоту, и цель. Целью был смысл. Смысл становился невидимой кожурой, и я тяжелел. Так не хотелось умирать, исправить свои ошибки, но понимая это, понимая свое прошлое, приходит осознание того факта, что даже вернув меня назад, едва ли появится шанс сделать по-другому. Люди, которые обходят меня, находят  меня странным. Надежды всегда рисуются в голове, и сами оттуда уходят, когда больше нет сил удерживать их. Они слишком недоверчивы, надежды слишком ранимы. Мне хотелось смотреть как гаснут звезды когда начинается день, но я не мог поднять голову. Я видел только стены, и людей вокруг. На потолке были пауки, на небе были звезды, а на мне была большая тугая веревка, что обмотанной вокруг шеи, не давала мне шанса правильно дышать. Важно сейчас отыскать свое дыхание, свой ритм и частоту. Услышать свой настоящий голос, убрать лживые ноты и запеть собой. Утро, кажется, возвращает надежду. Утро было моей любимой иллюзией.

Ты смотришь в окно и думаешь что может быть сегодня я встречу кого-нибудь особенного.  Эх, если бы только я мог поднять голову. Мил, ты сам себя перестаешь понимать. Одно решение ты уже сделал – помочь девушке. Второе придет на следующей неделе. Будем верить, что оно будет таким же возвышенным. Он одел маску, взял пистолет, выбил окно в больницу. Стараясь тихой украдкой пронестись мимо охранника он запнулся и по привычке сказал свое тихое : **** я.

Никто ничего не услышал, и впредь сам Мил. Луна освещала комнату через разбитое окно, явственно голубым оттенком озарялись предметы внутри. Он открывал ящики, один за другим, пересматривал тумбочки, насвистывая. Наконец-то.. – прозвучало неслышным голосом. Он достал лечащую карточку Лионова, рыская ещё, он нашел пару бумажек и блокнот в том же месте. Прихватив все это с собой, он выбрался из комнаты и пошел в кафетерий «Диана». Его шаг был скорым, торопящимся, дрожащим от ожидания. Усевшись за один из синих столиков, он начал читать. Вся эта информация, исходящая от листков в процессе чтения была ненужной, она была только предварительной целью до той яркой печатной строки – Лечащий врач – Петр Лионов. Мил отвел глаза, похмурился, несколько секунд по шлялся головой в облаках, а потом снова прочитал – Мил Фисеж. Голубая змея, прежде обнимавшая его за шею в образе Найтмера, сейчас спустилась в самую глубь его естества и шипела. «Шшш» – говорила змея. «Хватит выдумывать, Мииииил. Миииил, проснись. Мииил»

И скребущей проволокой, острым лезвием, ненавидящими когтями ЧТО-ТО терзало его душу. Душу, которая находилась справа от сердца. Как струны, она рвалась. Распространялась по его животу, его легких. «Шшш!» – доносилось из ества, так говорил голос осознания.

Неужели этот... Нет, неужели он решил поиздеваться надо мной? Наверняка он заранее продумал тот факт, что  я приду. Господи, у меня же это на лбу было написано! Мари была права, я предсказуемый!

Теперь то мне никак его не найти, и остается лишь верить, что этому сдадутся в жопу глупые замашки, и он успокоится. Да, как такое может происходить?

Пора спать. Он откинул голову назад и захрапел, круглосуточный кафетерий все принимал клиентов, в ожидании рассвета.

Утро продолжалась сном, день продолжился сном на лавочке. На которой, кстати, было весьма неудобно.

Парень, севший на скамью рядом с принцем разбудил его. Извиняясь, он предложил Милу кусочек сдобы с кунжутом, на что тот согласился. Стоило ему только откусить и начать жевать как рядом вскрикнула кошка, и ему на секунду показалось, что вскрикнула она от того, что он её ел. Вот так просто – сидел на улице и ел кошку.

Погода ухудшалась, новости были пропитаны сплошь заголовками о похолодании. Близилась зима, дамы в пуховиках заполоняли город. Обычно в это время раскупают подарки к приближающимся праздникам, или собирают на них деньги. Дети же просто вырезают свои чувства из картона в виде красивых поделок, и дарят родителям с особым трепетом и нежностью.

Праздники это особенное время. Когда огоньки ярко обнимают город, люди, смеющиеся на улицах, в предвкушении счастья.

Не хочется быть одиноким, и даже не хочется страдать по обычному. Ты словно испытываешь рай на пару долю миллисекунд когда бьют часы 00 00, ты обнимаешь человека который стоит рядом и держит алкоголь в теплых руках. Сверкают улыбки, розы лежат на подоконнике. Ты не одинок, существование все ещё имеет смысл. Так не хочется думать о том, то будет завтра. Просто вдыхая этот прекрасный, обворожительный аромат, наслаждаясь воздухом. Морозными щеками, руками, которых ты уже не чувствуешь.

А потом ты становишься той мрачной тенью в темном городе. Или же ты просто не находишь никого, кто бы согласился побыть с тобой в новогоднюю ночь. Миг любви к миру кончается.

– Научитесь любить! Дети! Хватит рвать цветы! Они тоже чувствуют!

– Срать мне на цветы! В нашем мире возможно все! Вся боль идет только от вас, мистер! Цветы! Чего стоят цветы, когда тысячи людей умирают от голода и жажды !

– Мальчик, делай то, что в твоих силах... Возможно ты ещё можешь спасти планету... Возможно ты, не сорвав цветок, спасешь чью то жизнь

– Твою  задницу я спасу. Я же знаю как твоя жена ругается на тебя, когда такие как я портят её сад. Очень мило, не правда ли?

– Когда портишь чью то жизнь? Вырастешь ублюдком

– Одним из тысячи

– Таким же как все

– Ок, я не буду их рвать. Я и не хотел. Иногда хочется с кем то поспорить. Знаете, жизнь до боли скучна и отвратительна

– Тебе всего лет 13, ты думаешь ты знаешь жизнь?

– А разве я не прав?..

Все эти покупки. Все думают что после них что-нибудь останется. Но фактически, никто ничего не свершает... И я не свершу... Это так грустно...

– Мальчик, почему бы тебе не смотреть на мир немного оптимистичнее? Поменяй угол зрения, и увидишь как...

– Угол зрения?! Вы вообще понимаете что несете! Как я могу поменять угол зрения если я это я? Имею ввиду....Эм.. Ну...

– Ты маленький ещё для таких размышлений. Дам тебе совет. Просто.. встань...и

– Скажите! Вот вы когда-нибудь меняли угол зрения? ЕГО ВООБЩЕ КТО_НИБУДЬ КОГДА_НИБУДЬ МЕНЯЛ? Человек не может стать другим человеком – он умрет!

– Ты думаешь ты умрешь от того что станешь смотреть на все..

– НА ЧТО? Если бы я изменил свои взгляды я бы перестал быть собой, или бы я сошел с ума. Жизнь потеряет радость! У меня была собака  и она умерла, скажите, ей тоже следует поменять угол зрения? Может быть она сама виновата в своей смерти? Её сбила большая машина ( разводит руки, показывает ) И все из за того что у неё был не правильный взгляд на вещи? Да! Если бы она не побежала.. за чем она там бежала, то её бы не задавили. но если бы она не побежала, это была бы не моя собака, это был бы вовсе не Дамз!

– Вот увидишь, ты вырастешь и все поменяется. Ничего не изменилось.

И все же все было прекрасно.

 Эта улица с жесткой лавочкой, сгорбившиеся люди в легких одеяниях, и его прошлое, весьма убедительно заявлявшее о стремлении к свободе и познании мира.

Лицо слабо жестикулировало и издавало вонючее зловоние. Волосы были размазаны на голове  являя собой прекрасную картину человека-неудачника. Мистическим было все вокруг: эти улыбки, радужные сверкающие зубы в розовой оправе, следящие за твоим укоризненным взглядом, повествующие о своей глупости и не требовательному отношению к жизни. Так ведь можно сказать об улыбке каждого третьего человека? .. А.. может, и каждого второго?

Отрыжка незамедлительно вылезла изо рта, и Мил усмехнулся словно пьяный бомж.

Пора снова переться домой, чтобы снова ткнуться носом в постель  и забыть мир на пару долю часов тихого спокойствия и теплоты. То ли дело ты – Обычный человек, то ли дело я – Мил, грязный бомж. И тебе в голову не может прийти тот факт, что конец твоего существования окажется весьма жалким и более чем. Поэтому я должен сделать то, что тебе обычному человеку никогда не удастся – проявить силу воли.

Скажите действительно это больно звучит, если каждый задумается о той мелкой, но все же мешающей ему зависимости. Бросив которую, он как в своих тайных и глубинных мечтах, начнет жить по новому. Он станет Богом!

Пора дописывать свой рассказ, – печатал Мил в своей книге – И за этим последует кое-что новое...

Но как, черт возьми, как?! Как он может действительно вести лечение Лионова, если он его не ведет? К тому, что воздушные шарики на небе летают без особых крыльев, и знаете, есть в этом, какая-то причудливая магия. Все что не дано объять умом среднестатистического мечтателя, все же имеет обычное физиологическое, химическое, возможно даже на уровне бактериологии объяснение. Но кому нужны эти занудные вещи?

Вязко помешивая в чае лимонный сок с ложечкой сгущенного молока, он не отрывается от письма. Но когда его Принцесса выдает звуки похожие на удар маленьким кулачком домашнего гнома о полу, Мил сморкается в одеяло и продолжает письмо, отвергая сюжетную линию, и в целом – сюжет.

« Доктор на урез отказывался признавать свою вину, потому что нечто дьявольское блестело в его глазах, и смущенно поправляя комбинезон синего цвета, который едва держался на его жирном  животе, он изувечил случайно вошедшего в ту минуту ассистента. Рядом с ним лежали две кровавые женщины, потерпая от головной боли. Вверху красиво поблескивала люстра что размещалась прямо-таки на весь потолок. Продолговатая, яркая, пугающая.»

– Нет! Или я слишком озадачен мыслью о работе, или действительно разучился вести монолог за сюжетом.

" Люстра то и дело пошатывалась, мигая, то освещая, и затмевая помещение полное крови и адских мук. Значит так было нужно. Джо Бгой влетел в палату с просьбой о помощи, когда на него накинулся обезумевший доктор в истерическом припадке. – Вакцина 176! У нас пропала вакцина под номером 176!  – Повторите данные для точности, доктор! – ****ая вакцина 176  – она пропала! Мне она срочно нужна, если ты, драный и разлагающийся кусок ****и, не притащишь мне её, я клянусь этой всей биржей труда ****ой страны – я  разнесу твое лицо в цемент, не оставив тебе ничего! А ты, что ты здесь делаешь? Ты хочешь быть следующим, ты, наверное, хочешь присоединиться к этой женщине на  полу? Сопляк! – Мне нужна ваша помощь..  потерял антидепрессанты, и чтобы успокоиться на время я принял дозу экстази предварительно глотнув не мало..... я  , кажется, плыву......

– Несите мне вакцину Здесь появилась новая смерть!

Постепенно лужа крови растекалась по полу и заслоняла собой стены. Только доктор в белом , как первые подснежники, халате, стоял на ней и сердито представлял себе как он купается в алых утесах человеческой плоти."

Я разозлился. Я всегда начинал свое письмо  с несущейся  ведомой силой ненависти и полного угнетения. Лионов отвертывается от слов, мое прошлое слишком развратно чтобы его вспоминать, а факты говорят совершенно не в мою пользу.

" Джо Бгой резко остановивший свой взгляд на шапочке доктора, ввязался в неприятности.

Не стоит недооценивать силу докторов .. " Мил вернулся на работу. Открыв парадные двери ведущие в бирюзовый холл, он почувствовав теперешний едкий запах медицинского спирта. В холле стоял охранник, мешкал ключи в кармане и изредка ( как говорит он) отлучался на улицу курить. Он представлялся человеком спокойным,  не шумным, но веселым. Иногда у людей, посещавших больницу складывалось впечатление будто этот человек не имеет дома и поселился здесь. Улыбка практически никогда не слезала с его старенького личика , покрытого морщинками и веснушками. Его серо-зеленые глаза глядели на мир искренне, но с опаской. В детстве ( приходилось слышать из разговоров с медсестрами) он вломился на ферму голубей чтобы порадовать своего любимого кота Гусю, но в тот день, а он был до ужаса  серый и туманный, но теплый и летний. Так вот когда он лез доставать одну красивую голубушку, которую он приглядел сразу же ещё через забор, ему отпаяло самый маленький пальчик на руке. Кровь, – говорит он – хлестнула как бешеная, и ему пришлось бежать домой за спасением. Отец его вычел, его положили в больницу, а уже через месяц его одногодки могли любоваться всеми четырьмя пальцами на его руке, и щупая то самое место, на котором, ещё совсем недавно был мизинец. Он рассказывал ещё много историй о себе и своей жизни. О жене, вышедшей за него замуж за подаренные ей фиолетовые цветы, о дочке, которая сейчас учиться далеко за горизонтом. Иногда он плакал, и показывал пальцем в окно, а палец указывал и вовсе в даль. Там, говорил он, и находится его дочь. Поэтому многие думали что на своей работе он лишался одиночества, скверно заставшего его в 54 года. Жена у него была учительницей английского в старших классах, непрерывно застывшей в своем воображаемом мире. Некоторые нашептывали что она была вышедшей из ума, так как разговор с ней не имел ни малейшего смысла. Когда ты начинаешь вести речь, скажем, о политике, то она, переламывает дугу соединяющую тебя с твоей мыслью, начиная толкование содержащее одни эпитеты. Многие темы для разговора присущие обычному человеку просто исчезли из ума старушки Голли, оставив только больное и палящее воображение. Свою супругу, как заявлял охранник Деминсон, он очень любил, но выносить весь шквал её бурной фантазии он не мог. Поэтому большую часть своего времени он проводил на работе, безмерно жалуясь об одиночестве( О чем кстати, никто не спрашивал, и никто не мог понять как человек имеющий семью может быть одиноким)

Мил зашел, оглянулся на дверь, которая со звуком закрылась позади.

– Привет, Малышня! Э-хэ-хэ!  Куда потерялся, я уже успел соскучиться. Э-хэ-хэ!

– Здарова, дядь Дэм! Моя затяжная депрессия запретила мне выходить

– Ну ты, э-хэ-хэ. Прекращай это, а то состаришься рано, и как я будешь. Э-хэ-хэ!

Он осторожно улыбнулся, выдавив и себя в ответ что-то на подобии – Да,да, постараюсь. И зашел в свой личный кабинет. Нашел папку с его пациентами, и добавил туда ксерокопию сведений о Лионове.

В кабинет, ворвавшись с затяжным дыханием влетела его коллега Лили

Мил! Тебя не было всего день, а этот парень внизу, в третьей палате, он... Мил... бежим со мной!

Спускаясь по ступеням он зашли в палату номер 3, из которой доносился шум.

"Я не заплатил за свой обед, который я украл

У лейтенанта тоже был на этой свой ответ, но я его не знал

Тяжелые будни обычного солдата, между трупами и консервами шпината."

 Парень бил стулом пол , изображая игру на барабанах, напевал песню и скрупулезно раскачивался из одной стороны в другую. Рядом с ним в палате находилась девочка лет девяти, она с утомленностью наблюдала за этим действием, кое-когда говоря ему что его выдуманный ритм пахнет плагиатом на что то ей знакомое.

Глаза Мила расширились и налились слезами, но он не мог понять то ли это от того что он обветрился, или банально не выспался. Его  карманные часы говорили что сейчас 10 утра. Странно, обычно все такое происходит под вечер, человек сходит с ума к наступлению ночи, и кто его знает, с чем  это вечно может быть связано.  Ему пришлось выходить за уколом и успокаивающим, этого человека, кем бы он себя не воображал срочно нужно было усыпить. Двое человек отняли у парня его «инструменты», силой держа его за руки и ноги. Он выкручивался как только мог до того момента пока  девочка  не сказала – « Солдат всегда смирится с наказанием, и примет его за честь даже от врага.» Парень перестал шевелиться, Мил уколол ему дозу и положил на кровать.

– Спасибо тебе за твои разумные слова, дитя – выдавил Мил

– Это ещё не все что я могу сделать для вас, поверьте. – Её ухмылка заблистала выдержанной иронией. Её черные локоны волос , спереди лица завязавшиеся в косички, невольно спадали по щекам, её глаза были ярко подведены черной подводкой, а на лбе был нарисован повернутый наполовину полумесяц.  С виду скажешь что девочка либо увлекается мультиком Сейлор Мун, либо её занятиями является чтение оккультных книг.

Вся эта каша в голове у Мила начала вариться

и начала пахнуть вкусно. – Если что потребуется, зови. Я принесу – сказал Принц и вышел.

Прямо с порога к нему на шею бросилась Лили. Душивши его в жарких объятьях, чуть ли не возбуждающих, она повторяла и повторяла одно единственное слово -

– Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо

Позже, чуть успокоившись, она нашла в себе силы сказать ещё пару -

– Спасибо, спасибо. Ты меня всегда выручаешь. Ты правда не обязан. Как ты смотришь на то, что бы мы вместе пошли отдохнуть в какое-нибудь кафе на выходных? Я, Конечно, не хочу тебе навязываться. Просто я вижу что ты хороший человек, а с такими нужно всегда поддерживать связь. Так на счет, а?

– Конечно, я буду рад. У меня есть твой номер. Жди звонка на выходных! – Он снова натянул эту улыбку. Что вообще заставляет его это делать? Как-будто они правда рад прогуляться с одной из этих тысяч ограниченных девушек. А с другой стороны, почему бы и нет? Кому станет от этого хуже? Разве что мы съедим что-нибудь плохое, то да. Вечер будет испорчен.

Но тем не менее, все это долбящие его мозг воспоминания о Мари, Люси, тут же возникавшей в его квартире час от часу душили его . Эти девушки, они, так не постоянны, но вечно требуют этой постоянности от своих избранников.

Лежа на кровати в своей комнате, фотографируя потолок, на котором пляшут мухи он думает  стоит ли звонить. Лили  – хорошая, но то ли это что я ищу? Обычно все заканчивается трагически – я нахожу девушку, она оказывается хорошей на капельку дней, превращаясь затем в злобную кикимору. Наверное – рассуждал он вслух – это все дело доверия и открытости. Люди, которые видят нас впервые, всегда хотят показаться нам более добрыми, красивыми, остроумными чем они есть. Тьфу,  рассуждать как 70-летний дед,позвоню ей

 Туууу,тууууу – гудки были длительными и удручающими

– Привет, Это...эм...Мил, я обещал позвонить

– Привет , Мил! Я рада тебя слышать! Как ты?

– Прекрасно, вот хочу пригласить тебя в ресторанчик «5 Авеню», Скажи, когда у тебя получится?

– Всегда! Завтра, к примеру, было бы чудесным

– Тогда до завтра, Я заеду за тобой в 18 00

– Буду ждать

– И я, Доброй ночи

Фух, мне не верится что я это сделал, надо же, я такой.. уверенный.

Он полез в шкаф, начал обыскивать его в поисках солидного костюма, и на тебе! Долгожданная церемония по одеванию Мила выглядела жалко и плачевно. «Хмм.. штаны сидят не плохо, пиджак слегка тесноват, но картинка отличная, есть шанс,  у меня есть шанс»

Он достал ключи от машины, напичкался каким-то подаренным папочкой одеколоном и вышел. Погода ясная, практически солнечная, закат красиво и эстетично переходит в ночь, ночи ещё нет, алое сияние освещает улицу. Он замечает своего соседа. ( Это такой лысый тип, который очень любит стричь газон, и выгуливать собаку. Последнее, кстати, немного напрягает Принца, так как собака соседа по имени Ваф какает всегда у его дома, и уже не один раз он вляпывался в её какашки).

Мил улыбался мило. – Хэй! Мистер Дарти! Как я рад вас видеть, что это у вас, оооо... ваша собака, она так изменилась так похорошела, ей явно идет её стрижка

– Спасибо , сынок

( Я тебе не сынок, старый ты пердун, и собака твоя похожа на дешевого пуделя, которого никто и даром не возьмет)

– Не за что! Мой газон уже свободен – Мил подмигнул собаке, – Я надеюсь ты знаешь что делать, в чем у меня , пожалуй, нет сомнений, малыш Вафки

– Гав , Гав – проговорил сосед Дарти. – Он знает, я знаю, ты знаешь, но мы трое явно ждем пока расстанемся. Я подозреваю ты решил сходить на свидание? А как же твоя безмерная доля которая, должна была стать известной всему миру? Я думал мне будет за что тебя уважать, эх ты, вешаешься на этих баб. Я тебе открыто могу заявить, ничего с этого твоего свидания не выйдет.

– Мне и плевать, выйдет или нет, я надеюсь на безмятежный секс.

– Я надеюсь на безмятежный секс – повторил Дарти

– Что то смешное, давайте позовем Ваф, пусть он тоже посмеется, заодно и обкакается на ваш, подчеркну, идеально ровный газон.

( Так они и разошлись, вернее Мил уехал, собака, конечно же, нагадила ему на газон, а мистер Дарти зашел в дом, и кто его знает, каким извращениями он там занимался)

Она стояла у входа, ровно держа осанку, кокетливо улыбаясь прохожим. " 431, 432, 433, 444, Господибожи, я уже целых 445, 446, 447, 448, О Мил! Держи осанку)

Да, она держала осанку больше чем нужно, казалась странной, или больной. Скорее второе. В прочем, кто из нас здесь собравшихся здоров? ( Говорил священник заглядывая в глаза посетителям ресторана)

Вы все ещё ищете шанс стать нормальной, мисс?

– Кто вы такой что бы... 459, или... 439? Я сбилась!

– Леди, я могу увидеть ваше будущее, этот тип, он вас не стоит. Бегите! Бегите! Спасайте свою  душу!

– О, Лили, как красиво ты выгляяяяяляяяя.... Все исчезло, вот его сосед, вот его собака, вот Найтмер, в его комнате, все.

Телевизор показывал эротические и смешные мультики, Люстра пошатывалась под порывами ветра, примерно  также как и шторы, как и Мил.

Туда и обратно, туда, затем обратно, и снова туда. Немного больше обычного, нестандартно, не постоянно.

– Ну и что ты себе думал Мил?! – Кричал Дарти

– Она же сама захотела прогуляться! Я хотел поесть, как все эти чертовы нормальные люди, а она, видите ли, решила прогуляться. Ну как я мог такое предвидеть?!

Девушка лежала на диване, из шеи торчала белая роза, шипы мягко сидели в коже, крови было мало. Ей было нехорошо .

– Может подумаем над этим завтра? Я так устал, знаете, девушки, они, выматывают.

– И что ты предлагаешь делать с этим, с вот этим вот? , – он злобно тыкал пальцем, а потом и целой ладонью в Лили.

– Проспится, полегчает. Отвезу её домой.

– Мил, ты ослеп?

– Каким образом?

– Каким образом ты ослеп? Ей нужна скорая!

– Она сама врач!

Она здорова! Просто, понимаете, любовь.. творит чудные вещи..

– Я вызываю скорую

– Затем закажите пиццу, я так и не поел

– Я буду есть с тобой.

– Тогда и пиво.

– Да, алло, у нас тут маленький конфуз....

Почему в мире нет ничего совершенного, ничего, что ещё не потрепанно временем? А если и есть, оно... лишь временное, время, которое поглощает совершенство, безвозмездно лишая нас радости глядеть на железные решетки, которые всегда останутся блестящими и серыми. А эта желтизна, эта неприбранность, и где, черт меня возьми , моя пицца?

В комнату зашли двое в форме милиции, решетки открылись, комната не была уютной, совсем.

– Парень, как это произошло?

– Я не смогу вам ничего поведать, мистер коп. Вас когда нибудь посещало ощущение дежа вю?

Это когда ты слышишь или видишь то, что уже слышал или видел.

– Я буду задавать вам вопросы, и вам нужно на них отвечать. Затем мы сможем обнаружить что именно произошло, без этого, увы, как бы мне не хотелось, а мне очень хочется, поверьте, вас не выпустят. Я очень сильно хочу сейчас домой , к жене, которая спит тепло укутавшись одеяльцем, прийти, приласкать её, потискать. Мы бы с ней выпили кофейку, позанимались любовью, но я здесь, а здесь я потому что? Потому что я люблю таких придурков как ты!

Нет, ей Богу! Обожаю! Таких как ты! Их так мало! Вот приходишь себе на работу, нет , ты представь..

( Мил послушно слушал)

– А тут тебе говорят, что мол эй , братан, там один тип, воткнул своей девушке розу в шею, это твое дело, это твой район.

И знаешь что я делаю, пацан, ты знаешь что я делаю?

( Коп выглядел бешеным, глаза были синими, руки толстыми, пузо выглядывало, иногда удостаивало чести вылезать из штанов, и имело вид испорченного мяса.)

Я беру свой отцовский ремень, накручиваю его на руку, и затем, я спрашиваю тебя ещё один  раз!

Что произошло?

– Мы с ней решили сходить в ресторан, а я не очень люблю такие заведения, но был голоден, и так как я был голоден, мне даже понравилась эта затея. Когда я подошел мне на ухо стал кричать священник, я плюнул ему в лицо. Лили сказала что не хочет уже есть, я переспросил" « Точно ли ты не хочешь?» – Правда, Мил, я не хочу

Так вот, я смирился с тем, что она не хочет есть. Хотя  с тем что я хочу мне было трудно смириться.

– Конкретнее рассказывай, малыш. Иначе я возьму этот ремень... И эту дубинку. А ты знаешь, что происходит с парнями которые не умеют говорить?

– И затем мы пошли прогуляться, дело близилось к вечеру. Как тут, после прогулки, я увидел розу, белую розу которая лежала , значит, на лавке. Подхожу, беру её, дарю Лили. Ну и тут начинается.

– Что начинается?

– То то и начинается. Она начинает задаваться – О, Мил, какой ты...жадный. Мало того что я думала что мы поедим, так ещё и эта роза. Ты действительно думаешь что я её возьму, она же, может быть, лежит для кого то, или от несчастной любви? Что если это знак, почему ты в самом начале мне не купил цветы? Или, ты думаешь что нам, медсестрам, не нравится когда нам дарят цветы?

– Малыш, – проговаривал коп, я , кажется, начинаю тебя понимать

– Ну а там, сама знаете, слово за слово, и бац, эта роза уже в её шее. Знаете, я хотел засунуть ей её в рот, но, кажется немного промахнулся, пришлось тащить её домой, сосед разнервничался, я, надеюсь, вы выпустили его уже? У него ведь собака дома... одна.

– Очень смешная история.  Тебя ждет ....  – он прислонился ближе к Милу, – давай мне пятерик наличными и

пиво и я смогу забыть об этом.

Рассвет. Впечатляющая картина! Когда ты слеп, когда ты безобразен, когда ты глух. Рассвет всегда тебя радует. Начало нового дня!

– Привет, Лили, как твоя шея?

– Иди к черту, Мил!

Вот, и они ещё спрашивают почему у меня до сих пор нет девушки. В этом, должно быть, заключается моя трагедия. У каждого человека в крови течет своя. Кто то не умеет петь, и ревет каждую ночь по этому поводу, кто-то не умеет держать язык за зубами, кому-то не повезло с родителями, у кого-то лишний вес, от которого ему сложно избавиться. А моя трагедия в том, что я вряд ли когда нибудь найду хорошую девушку.