Текст книги "Нежеланный рейс (СИ)"

Автор книги: Роза Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 6

На планерке сегодня все как обычно, кроме моего спокойствия. Сейчас оно напускное.

Едва я зашла в этот кабинет, как все мое внимание приковалось к двери в углу, где за стеной шло собрание у пилотов. Еще минут десять, и они присоединятся к нам.

Перед тем, как усесться за длинный стол, я прошла обычную процедуру, без которой не допускают на собрание: проверка униформы, внешнего вида, ногтей и прически, наличия сменной формы на время сервиса (в нашем случае специальная жилетка), сменных туфель на низком каблуке, пилотки. Те, у кого в досье заявлено плохое зрение – предъявляют очки в твердом чехле. Все стандартно.

Затем второй этап – каждый из нас проходит короткий устный тест. Старший бортпроводник задает вопрос, касающийся техники безопасности, процедур эвакуации, медицины и т. д. Любой вопрос из тех, что мы проходили в авиаколледже. Это делается для того, чтобы бортпроводники освежали свои знания, всегда были в тонусе и в случае непредвиденных ситуаций могли среагировать четко по алгоритму в голове.

Только после этого мы могли усесться за стол, тихо переговариваясь между собой, пока не начнется сама планерка.

На планерке тоже все привычно: распределение позиций и обязанностей на полет, специфика направления, кто ответственный за кухню, кто за бар, кто раздает игрушки детям, а кто сегодня ответственный за пилотов.

Мне сегодня «посчастливилось» получить последнее, а это значит, что помимо всех основных обязанностей я буду время от времени бегать в кабину пилотов, носить им воду, кофе, чай, обед и носиться по любому их приказу. На самом деле это абсолютно не напряжно. Наши мужчины редко даже чай с кофе просят, чаще всего им в принципе некогда, а если полет длительный, то вызывают к себе чуть ли не всех по очереди, чтобы просто пообщаться. Им скучно, а нам небольшая передышка и возможность понаслаждаться видами.

Вот только сегодня командир корабля значится Северов В.А., и я не знаю, как смотреть ему в глаза, после всего того, что произошло в его кабинете на том зачете… Зачете, который я провалила со всех сторон. С того дня мы с ним даже не виделись. Прошло полгода, но все ощущается, как вчера, и нервы напряжены до предела.

– Так, за дьюти фри (Duty free – товары беспошлинной торговли на борту, – прим. автора) ответственный Алексей, – старшая Лариса кивает приятному стюарду с голубыми глазами.

Он не особо воодушевлен новостью, но отказаться не в праве.

– Конечно, – протягивает руку, получая ключи от тележки с товарами.

Не смотря на возможность заработать комиссию, дьюти фри мало кто любит. Куча специфических инструкций, головная боль и задержка на кассе после рейса вам обеспечены.

– На борту значится инвалид… Так, сейчас посмотрю… Незрячий, 46C, без сопровождающего в полете. Анжелика за него отвечаешь. Также есть несовершеннолетний без родителей, за него отвечает…

Я подавила легкий зевок, встать пришлось ночью, потому что рейс утренний. Волосы были стянуты в слишком тугой пучок, теперь кожа неимоверно чесалась, я то и дело пролезала между прядей и начесывалась кончиком карандаша, боясь пальцами изуродовать прическу.

Но вот, наконец, притягивающая магнитом дверь распахнулась и в кабинет вошли пилоты.

Северов словно знал где я сижу, потому что наши глаза молниеносно встретились. Я почувствовала, как начала заливаться краской, поэтому быстро опустила глаза, разорвав контакт. Но успела заметить детали, из которых складывался для меня его образ: легкая щетина, хмурый взгляд из под густых бровей, темные, как ночь, глаза. Губы сжаты в тонкую линию, но я помню, что они мягкие и чувственные. Я не видела его целых полгода, но помню его губы на вкус…

От воспоминаний во рту пересохло, я принялась лихорадочно писать что-то в блокноте. Что-то явно на незнакомом языке.

…– будем лететь на высоте десять тысяч метров… длительность полета… температура за бортом… – до меня доносились лишь обрывки фраз, настолько громко грохотало мое сердце и шумела кровь в ушах.

Да что же это такое…

– Эй, да что с тобой? – спросил Алексей, когда пластиковый стаканчик упал на пол в третий раз. Во время полета все валилось из рук, глаза то и дело смотрели в сторону носа самолета.

– Эээ, да просто задумалась…

– Соня, про пилотов не забыла? Все поели, кроме них, – напомнила Лариса.

– Как раз иду. – Я бросилась раскладывать разогретую для них пищу по тарелкам и подносам. Северову сегодня досталась рыба.

Протиснувшись к ним в кабину я коротко поздоровалась, протягивая одному из пилотов поднос. Тот с благодарностью принял его. Второй тоже. Долго откладывать невозможно, поэтому я все же собралась с мыслями.

– Для вас, Виктор Александрович, – тихо произнесла я, стоя за его спиной.

Он обернулся на мой голос. Возникла неловкая пауза.

– Мы не можем есть все вместе, вы забыли? Принесите мне попозже.

Внутри меня все оборвалось. Я, и правда, забыла! Дуреха, сначала нужно было командиру предложить, по старшинству полосок…

– П-простите, – неуклюже пробормотала я севшим голосом, в очередной раз расстроившись.

И самолетную пищу нельзя греть второй раз. Это что же? Ему остывшую рыбу есть придется? Как я могла так напортачить?

Слезы навернулись на глаза от ощущения собственной глупости и беспомощности. Еще ни к месту вспомнила нашу последнюю встречу. В тысячный раз меня затопило волной вины и раскаяния. От постоянных прикусываний дрожащие губы припухли.

Черные глаза не отпускали меня ни на миг.

– Ничего страшного, – чуть мягче произнес он, отворачиваясь от меня. – Идите, я позову вас, когда будет нужно.

Из-за застилающих глаза слез даже не рассмотрела потрясающие воздушные облака, сквозь которые бороздил нос самолета. Не до этого было.

Пытаясь отвлечься от казуса в кабине пилотов, я бросилась разгружать салон самолета от звонков пассажиров. Кому плед, кому кофе, кто-то спросил когда прилетим. Ставшая за полгода привычной рутина хорошо помогала не думать о суровом и строгом командире, который, как ни крути, тихо меня ненавидел.

– Командир обед просит, – бросила на бегу Лариса через полчаса.

Рыба к тому времени, увы, окончательно остыла, но поделать с этим я уже ничего не могла. Решив компенсировать все свежим и горячим кофе, сделала его в кофемашине у девочек в бизнес-классе, налила в стакан из плотного твердого картона, накрыла крышкой. Все в таком виде, как полагается. Я всего лишь хотела извиниться за остывшую рыбу… и тот нелепый случай.

Но сегодня был явно не мой день.

– Я не просил кофе, – удивленно подняв брови, Северов посмотрел на стакан на подносе.

– Эм, я просто подумала, что после обеда вы захотите немного кофеина.

– В том-то и дело, что я не пью кофе.

– О, – только и ответила я, поспешно забирая стакан. Встала, не зная, что делать дальше.

Рядом сидевший пилот посмотрел на меня с сочувствием.

– Давай я выпью, мне не помешает.

Растерянно отдала стакан пилоту. Северов в это время разглядывал меня, по всей видимости, силясь понять, какого черта я подлизываюсь. Он же не поверит, что мне жаль. Тогда не поверил.

Вскоре его взгляд изменился, из пристального превратившись в вопросительный. Мол, почему я застыла и не покидаю кабину.

Поспешно извинившись, я забрала у пилотов подносы с грязной посудой и ретировалась прочь.

**

Дорогие друзья! У книги мало читателей, лайков и никакого обсуждения… Увы, меня это удручает. Бросать роман я точно НЕ БУДУ, но писать главы буду по вдохновению. И спасибо тем, кто со мной, не смотря ни на что. Я вас очень ценю и люблю, жаль, что вас не так много.❤

Ваша Роза.

Глава 7

Небольшой автобус вез экипаж по серпантину вверх в отель.

Уставшая, с гудящими ногами я склонила голову к окну, вжимаясь в горячее стекло. Здесь жарко и душно, липкий пот уже в который раз выступил и засох неприятной пленкой на спине.

Ребята весело болтают, обсуждают, что будут делать. Договариваются покататься на каяках.

Участвовать в разговоре мне абсолютно не хочется, но когда меня спрашивают – вежливо отвечаю. Смятая пилотка покоится на коленях, некогда строгий пучок превратился в кучу торчащих в разные стороны волос.

– Соня, ау! – Алексей помахал перед моим лицом рукой. – Вечером все в ресторане при отеле собираемся, ты будешь? А днем, после пары часов отдыха – катаемся на каяках вдоль берега вокруг острова.

– М, здорово.

– Присоединишься?

– Вечером или днем?

– И вечером, и днем, – улыбается Алексей, попутно заполняя бумаги по дьюти фри.

– Не знаю. Скорее да, чем нет.

Так-то, когда мне еще доведется поплавать на Сейшелах? Не смотря на дичайшую усталость, мне все равно хочется выйти из номера и понаслаждаться островом. Жаль, что командировка всего лишь сутки.

В сторону командира я принципиально не поворачиваю голову.

После расслабляющей ванны мне становится лучше, усталость отходит на второй план. Надев купальник и тунику, я иду на пляж.

Удивительно, но вся команда чуть ли не в полном составе уже на берегу. Возятся с каяками. Кажется, они были настроены решительно, и разговоры в автобусе не были пустым трепом. Я побросала свои вещи на лежаке и подошла ближе.

– О, Соня пришла! – Лариса машет рукой. – Давай запрыгивай, как раз одно место осталось, залезай в лодку.

Все были по двое, Алексей с сожалением взглянул на меня, когда я проходила мимо. Однако около каяка, где было местечко, я споткнулась на ровном месте. Моим спутником оказался Виктор Александрович. Судьба надо мной издевается.

Видимо, никто к нему особо не спешил залезать, все-таки, командиров все побаиваются. Даже сами пилоты.

Смущенно обернулась на Ларису, но та командовала на берегу, махнув мне рукой, мол, поторапливайся.

– Огибаем мыс, на той стороне финиш у желтого флага. Кто прибывает первыми, тем все скидываются на вкусняшку или бутылочку вина. А последние готовят вечерний номер. Мы будем ждать выступление. Соня, ну чего стоишь? Прыгай к Виктору Александровичу. Командир, поблажек вам не будет, – хихикает Лариса.

– Я уже понял, – ответил Северов, скептически разглядывая свою напарницу, то есть меня.

Делать нечего, я осторожно загрузилась в сильно качающийся каяк, который был готов перевернуться кверху дном еще на берегу. Пожалела, что оставила тунику на берегу, потому что взгляд Северова то и дело блуждал ниже моего подбородка.

Принимая весло от Ларисы, чуть не горела им командира. Случайно, конечно же. Виктор Александрович втянул голову в плечи, недовольно глядя на меня. Лучше так, чем его смущающий взгляд по моему телу.

– Может, вам жилет дать? – с сомнением произнес он.

– Я хорошо плаваю. Иначе меня бы здесь не было, – я все еще немного злюсь, и это позволяет мне не заикаться перед ним.

– Да уж. Вы все делаете хорошо, – съязвил мужчина.

– На старт! Внимание! Марш! – раздается громкий голос Ларисы, повсюду доносится всплеск. Ребята активно гребут веслами.

– Предлагаю вам не мешать мне и просто наслаждаться видами.

– Я умею работать веслом! – возмутилась я, активно помогая ему.

Он лишь вздохнул и покачал головой.

Мы плыли не первыми, но и не последними. Около берега две девушки беспомощно кружили вокруг своей оси, никак не соображая, что делать.

– Виктор Александрович… – рискнула я начать нелегкий разговор. – Я хотела поговорить с вами…

– О чем же?

– Вы понимаете.

– Все же озвучьте. Мы с вами как-то часто о разном думаем, – процедил Северов. Меня вновь окутало виной.

– О случившемся на зачете, – тихо произнесла я, прекращая грести.

Его глаза уже не могут быть темнее, чем есть, но я чувствую, как они готовы заполнить меня своей чернотой. Нехороший знак.

– Мне правда жаль, что так вышло… Я и не думала…

– Василькова, оставьте это. Просто забудьте и наслаждайтесь своей работой мечты. Вы же для этого были готовы меня лишить моей.

– Но все совсем не так! Я не планировала ничего такого.

– И поцеловали вы меня просто потому, что влюблены? – с сарказмом спросил Виктор Александрович. – Мы меня явно провоцировали. Вам удалось. Браво.

– Да нет же…

– Вы летаете с несданным зачетом по моей дисциплине. Вас это устраивает, так чего вы сейчас хотите?

Я готова была заплакать. Как он все переиначил! Я же не хотела ничего такого!

…Достался дурацкий вопрос про шпангоуты и стрингеры. Не помню ничего, поэтому лезу за шпаргалкой. Шорох слишком громко разносится под моей партой, привлекает внимание.

Уже через мгновение прихрамывающий мужчина возвышается надо мной, положив ладонь на пустой лист бумаги.

Замерев, гипнотизирую взглядом огромную ладонь, отстранено отмечаю красивой формы пальцы, аккуратные, коротко стриженные ногти.

Вторая рука задирает мою юбку, обнажая ногу. На бедре красуется приклеенная шпаргалка. Если он дернет ткань хотя бы еще на сантиметр, то оголит и вторую ногу. И тогда наступит конец света, он увидит включенный диктофон.

Хоть вопрос сначала и возник в моей голове, но я тут же его отмела. В действиях инструктора нет сексуального подтекста. Он просто услышал шум.

Его глаза буравят меня вопросительным взглядом.

– Объяснитесь, Василькова.

– Я-я… – лепечу растерянно, не зная, как оправдаться. Это конец.

Он не поставит мне зачет, и наступит конец моей мечты. Все рассыпается в прах.

– В-Виктор Александрович…

Мужчина ждет ответа, молчит. Нависает надо мной. Но, кажется, его терпение скоро лопнет. Со своего места мне хорошо видно его чуть приоткрытые губы, ровный прямой нос.

И я делаю нечто совершенно безрассудное. Вообще не соображаю что творю, и зачем. Хочу смягчить его? Или удовлетворить любопытство? Проверить теорию девчонок?

Что я хотела этим сказать?!

Не знаю…

Но я сделала это.

С колотящимся в ребрах сердцем, чуть приподнялась на стуле и коснулась его губ своими. Прижалась, касаясь языком. Мужчина сначала замер, а потом, неожиданно для меня, с пылом ответил на мой поцелуй, крепко сжал мои плечи, сдавил в руках.

От невероятных ощущений, вскруживших мне голову, я начала растекаться на стуле, но Виктор Александрович не отпускал мои губы.

Пока не случилось следующее. Его руки, что были на плечах, плавно опустились вниз по моим изгибам. Это должно было случиться. Он провел рукой по бедру и замер. Дотронулся до телефона под тканью. Дурацкий диктофон. Дурацкий вопрос про шпангоуты. Дурацкий день.

Я даже не препятствовала, когда его рука, не дрогнув, задрала подол юбки. Вместе с ним смотрела, как бежит секундомер, отсчитывая время записи… Обреченно смотрела.

– Виктор Александрович! – впиваюсь в холодные глаза с мольбой.

Мне было важно, чтобы он не подумал то, что уже, наверняка, подумал.

– Вы что с этой записью хотите сделать? – отчужденно и глухо спрашивает. Его голос никак не вяжется с той страстью, с которой он ответил на мой поцелуй.

– Ничего. Ничего! Это не то, что вы подумали!

Он криво усмехается.

– Я и не думал, что вы на такое способны. Какое разочарование.

– Виктор Александрович! – В моих глазах блестят слезы, все рушится в один миг.

– Идите, Василькова.

– Я прошу вас…

– Уходите! – рявкает инструктор, и я дрожу в испуге и шоке.

Заливаясь слезами, на спотыкающихся ногах выхожу наружу. Меня обступают девчонки, но я их не слышу. Что-то кричат в след, но я бегу изо всех сил. Бегу по коридорам, по старым отбитым тротуарам авиаколледжа, по зеленым газонам…

Прячусь в старом ангаре, среди сушащихся, качающихся на ветру парашютов. Слезы не высыхают даже на солнце. Чувствую себя просто ужасно. Мне жаль себя и свои похороненные мечты. Всего-то нужно было выучить наизусть.

И мне неимоверно стыдно перед НИМ. Все выглядело так однозначно… И незримая ниточка, которую я чувствовала между нами, лопнула и оборвалась. Больше ничего нет.

Вряд ли я когда либо его еще увижу. Он вернется в небо, а я вернусь в привычную скучную жизнь. И мы больше никогда не пересечемся.

– Вы плачете? – удивленным голосом спросил Виктор Александрович.

– Это просто…

– Вам нравится себя жалеть?

– Да нет же! Говорю, я не хотела ни в коем случае вас подставлять!

– Но провоцировали меня на определенные действия под включенный диктофон! – он разозлился.

– Он просто был включен. Я не для этого поцеловала…

– А для чего же?

– Не знаю! – я тоже вдруг разозлилась сама на себя. Вот почему не могу с ним нормально разговаривать?!

– А я догадываюсь. Доносы в нашей компании не ценятся, но иногда имеют место.

– Я не собиралась никуда передавать эту запись… – ошарашенно смотрю на него.

– Да что вы…

– Нет же!

– Лучше гребите и молчите! У вас это лучше получается! Вы выглядите замечательно, когда молчите! – выдает этот невыносимый мужчина.

– Ах, так?! – я вскакиваю в каяке вместе с веслом. Каяк тут же неумолимо раскачивается.

– Вы нас переверне… – командир не успел даже договорить, как я уже это сделала.

Пластиковая лодочка резво переворачивается, вышвыривая нас в воду.

Выныриваем одновременно, отплевываясь и яростно разглядывая друг друга. Рядом торжественно проплывают разобравшиеся, наконец, со своими веслами запоздалые девушки.

**

Спасибо за вашу поддержку, мои дорогие! ❤Книга пишется, и еще раз повторюсь, что бросать не собираюсь, как многие решили. Выкладывать постараюсь как и прежде – через день. В крайнем случае через два. Ну, а если решу писать и выкладывать новую книгу, то тогда составлю график прод на обе книги.

Глава 8

Дико нервничая, я поправляю алое платье на лямках. Конечно, у меня в чемодане не было ничего такого, пришлось купить в магазине при отеле. Еле сдерживаюсь, чтобы не кусать губы, иначе мейкапу конец. На них, в тон платью, кровавого цвета помада.

– Это обязательно? – шепчу взволнованным голосом, стараясь не глядеть на стоящего рядом мужчину.

Виктор Александрович в белой рубашке с коротким рукавом и темных брюках. Униформа пилотов. Естественно, с собой он тоже ничего такого не брал.

– Это по вашей вине мы рискуем выглядеть идиотами! – пробасил мужчина. – Так что соберитесь.

Перебрав массу всего того, что мы могли бы исполнить, мы почти отчаялись. Исполнение песни Виктор Александрович категорически отмел. Танцы тоже. Играть сценку он также отказался, как и читать стихи. Тогда я разозлилась.

– А что вы согласны делать?! Я устала перебирать варианты!

– Не знаю! Предлагайте! Сами виноваты, нечего было махать веслом, стоя в каяке. В нем вообще стоять нельзя!

И когда я готова была опустить руки и взвыть, он неожиданно выдал:

– Черт с ним, танцы. Вы танго умеете танцевать?

– Танго? – я буквально уронила челюсть на пол. – Хотите сказать, вы умеете?

– Вы меня все время вопросами закидываете. Можете просто ответить? – он скрестил руки на груди, грозно глядя на меня из-под насупившихся бровей. – Так что, умеете?

– Да, я занималась в детстве танцами. Плоховато помню, но…

– Значит решено. Танцуем танго.

Днем я не отважилась спросить у сурового командира откуда он умеет танцевать танго, но сейчас уже было не страшно. Вот только было не до разговоров. В ресторане, где собрался весь экипаж, отмечая потрясающую погоду, прекрасный вечер и все, что подворачивалось под нескончаемые тосты, ждали наше выступление.

На мое робкое предложение «может проигнорировать?» Виктор Александрович лишь наградил меня прохладным взглядом.

– Что я за командир такой буду, если не выполню свое обещание, данное, как и остальными участниками, перед заплывом?

Я пристыженно промолчала.

Мы стояли под раскидистой пальмой и перекидывались молчаливыми взглядами, пока диджей объявлял о сюрпризе для гостей сегодняшнего вечера. Со столиков раздались приветственные овации, длинный стол с нашими коллегами и вовсе взорвался. Что-то пьяненько выкрикивает Лариса, свистит Алексей.

Но весь мандраж исчезает, едва Виктор Александрович берет мою ладошку в свою теплую руку и ведет на танцпол. Я начинаю думать только о его прикосновении. В его руках хочется нежиться.

Музыка бьет по ушам с первых аккордов, Северов делает шаг, увлекая меня за собой. В последний раз я танцевала в паре на школьной дискотеке, но это не в счет. С тем конопатым мальчиком из параллельного класса мы просто топтались на месте, медленно и чахло двигаясь по часовой стрелке.

А вот такой танец с умелым партнером, который уверенно ведет за собой, пожалуй, и вовсе остался в детстве. С танцами мне пришлось завязать, я быстро росла, прилично обогнала своего партнера по росту, и его мамочка решила подобрать ему новую партнершу, оставив меня за бортом. Мальчишек в секции спортивно-бальных танцев по пальцам можно пересчитать (одной руки, причем), поэтому мои шансы найти среди этого «многообразия» партнера быстро приравнялись к нулю. Походив еще какое-то время, я вскоре бросила танцы, сосредоточившись на легкой атлетике.

Виктор Александрович уверенно кружил меня по танцполу, его руки скользили по моей спине, талии и бедрам и… Боже, помилуй, какой это был страстный танец!

Тело с легкостью вспоминало позабытые движения, я бесстрашно скользила черной туфелькой по ноге своего командира, глядя ему в глаза. Нам не нужно было играть. Воздух между нами накалился до предела, прошлые обиды и недомолвки тоже сыграли свою роль.

Совсем неожиданно в его руке появляется красная роза, которую он вкладывает мне в руку, продолжая вести за собой по танцполу. Откуда она у него? Прятал в кармане?

Острые шипы впиваются мне в ладонь, я хочу освободиться, но крепкая хватка моего командира не позволяет этого сделать.

Темные глаза пронзают насквозь, а губы так близко, что мне… хочется повторить ту ошибку. Поцеловать этого невыносимого мужчину.

Но музыка заканчивается, и наши движения тоже. Под бурные аплодисменты мы стоим, прижавшись друг к другу и пытаемся отдышаться.

– Откуда вы умеете танцевать танго? – спрашиваю, растерянно оглядывая зал.

– Выучил для собственной свадьбы.

– Вы женаты? – в ужасе попыталась отшатнуться, но Виктор Александрович не позволил этого сделать.

– Нет. Свадьба не состоялась, – ответил мужчина.

– Вот как… – Я не ожидала такого услышать, и теперь стояла, не зная, что ответить.

Его хватка вдруг расслабилась. Северов выпустил меня из объятий.

– Пойдемте за стол, нас ждут.

…Полет в холодный Дублин был спокойным и умиротворяющим. Все пассажиры залипали в окно, наслаждаясь огненным закатом, который просочился в салон, освещая макушки людей.

Я и сама нет-нет, да выглядывала в крохотное оконце, разглядывая оранжевые облака, несущиеся в неведомую даль, оставляя на сердце тянущее чувство. Так бывает, когда человек влюблен.

Ты грустно счастлив. Тебе нравится переполняющее тебя чувство, что при воспоминании о человеке рушится вниз, стягивая живот. И в то же время, тоска в груди удручает и печалит, потому что ты знаешь, что любовь твоя останется безответной.

Тогда за столом в ресторане я все время подглядывала за своим командиром, но его взгляд на себе больше не ловила. Экипаж кричал, какая бы замечательная вышла пара, и как потрясающе мы смотримся рядом. Виктор Александрович лишь отмахнулся, скривившись.

А меня наш танец оставил в прибитом состоянии. Я жевала свой ужин, пила вино, но вкуса даже не различила. Все мои мысли были заняты им.

Однако, я понимала всю безнадежность ситуации. Он меня терпеть не может. Поражается моей глупости и бестолковости. Да и разница в возрасте… Лариса сказала, что ему тридцать восемь. А мне вот-вот двадцать два будет. Между нами пропасть глубиной в шестнадцать лет. Когда он уже целовался с девочками, я только родилась. Ну смешно же, ей богу. Он на меня и не взглянет. Воспринимает меня как дитя малое.

Что сказать, наверное, и меня немного пугает такая разница. Пугает факт быть непонятой. Пугает снисходительное отношение. Ставки на возраст. Это все не так просто.

Ноги гудели после обслуживания, и присесть в свое кресло, пристегнуться ремнями безопасности вызвало облегчение. Откинувшись на жесткое изголовье, я задумалась, откровенно витая в облаках.

Мне нравилось летать, мне нравился тихий гул самолета осенним вечером. Мне нравился запах снаружи самолета, когда выходишь на трап, уставшая после рейса. Величественный внешний вид железной птицы до сих пор вызывает восторг. Огромные двигатели, в которых каждая стюардесса обязательно делает фото. Нравится весь процесс от а до я.

Даже планерки, на которых распекают за нерасторопность и жалобы пассажиров – и те нравятся. Я не готова уходить отсюда. Куда? Я же только пришла. Еще столько неизведанного, куча мест, где я еще не была. Столько рейсов, которые мне суждено сделать.

Увы, но даже если Виктор Александрович и обратит на меня внимание, нашим отношениям вряд ли суждено осуществиться в реальной жизни. Он пилот, а я стюардесса. Мы все время будем находиться на разных концах земли.

Наверное, суровый командир уже давно позабыл о глупенькой девочке, которая каждый раз только и ставит его в неловкое положение.

Когда мы летели назад, мне даже не удалось с ним перекинуться и парой слов. Он все время был в кабине пилотов (а где же ему еще быть?), а я носилась с тележкой по салону. Ответственным за пилотов на обратному пути назначили другую стюардессу…

Дублин встретил нас темно-синим небом и сильным ветром. Кутаясь в легкий плащ, я спускалась по трапу с остальными членами экипажа, в нос забился привычный и любимый запах аэропорта. Густой запах топлива, механики вперемешку с запахом чемоданов и приключений.

– Холод собачий, – простучала зубами старшая. – Почему нам только эти тренчи тонкие выдают? Закоченеть можно. И автобуса нет, как назло. Совсем озверели.

Мерзнувшей кучкой мы стоим у двигателя, получая тепло от остывающего винта. Жмемся друг к другу, вцепившись в свои одинаковые чемоданы.

Наконец по разлинованному полю к нам едет автобус.

– Наконец-то, – проворчал командир.

Сегодня это был седовласый коренастый мужчина, вечно всем недовольный. К середине полета даже старшая бортпроводница посылала в сторону кабины пилотов проклятия, когда сотый звонок оттуда оповестил о том, что кофе не пахнет кофе.

– Как будто он ни разу не пробовал самолетный кофе! – возмущалась она, успокаивая стюардессу в слезах, которая этот самый кофе делала. – Вот же зануда!

Сев в холодный непрогретый автобус, я прижалась носом к стеклу, разглядывая самолет на взлетной полосе. Он красиво и плавно поднялся ввысь, оставляя за собой белую полосу. Кто знает, может в нем сидит Виктор Александрович? Привычно хмурит брови, но держит все под контролем. У него не может быть иначе. Он лучший из лучших.

Грудь опять сжало тугим обручем. Я тяжело вздохнула.

**

Пожалуйста, поставьте звездочку, если вам нравится. Напишите комментарий. Это сильно мотивирует автора и является главным вдохновением!❤