Текст книги "Нежеланный рейс (СИ)"

Автор книги: Роза Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 9

Удивительно, но через месяц у нас снова был совместный рейс. Разворотный, к сожалению, в Костанай. Пересечься с ним вне планерки я и не надеялась. Обычно на таких рейсах стюардессы сильно загружены. Подать обед, чай и кофе. Затем убрать грязную посуду и остатки еды, распихать все по тележкам, которые потом заберут сотрудники кейтеринга в Москве.

Не успеешь и глазом моргнуть, как начинаются пассажирские звонки с мест. Кому плед, кому наушники, кому фильм включить. И бесконечные просьбы о кофе.

Ноги гудят от бесконечной беготни, покалывает икры, хочется упасть ничком в кровать и отсыпаться, отсыпаться, отсыпаться…

На планерке он не сводил с меня глаз. Мне даже стало неловко перед коллегами, потому что я начала ловить и их взгляды. Удивленные.

– Как у вас дела, Виктор Александрович? – спросила взволнованно, когда мы все шли к самолету.

Он шел рядом со мной и молчал. Поэтому я решила разорвать эту странную тишину. Даже идти рядом с ним и молчать было комфортно, но мне хотелось услышать его голос.

Мужчина быстро стрельнул глазами в мою сторону.

– Все в порядке. А у вас?

Я не могла понять спрашивает ли он из вежливости или ему, и впрямь, интересно, но ответила в полной мере. Шла и рассказывала про свои полеты, про пассажиров и просто про всякую ерунду. Когда опомнилась, то от досады поморщилась. Вот же язык без костей…

Рискнула взглянуть ему в глаза и с удивлением заметила, что он внимательно слушает.

– П-простите, – от его близости я снова начала заикаться. – Я такая болтливая…

– Я уже понял, – он вдруг улыбнулся мне. – Соня?

– Да? – я вытаращила глаза. Не припомню, чтобы он обращался ко мне по имени.

– После полета давайте выпьем кофе в новой кофейне у аэропорта?

Сердечко заколотилось от его слов. Я еще не успела ничего подумать, но уже торопилась с ответом.

– Д-да. Конечно. С удовольствием, – пробормотала я, отчаянно заливаясь краской.

Какой стыд! Веду себя как восьмиклассница.

Так и шла до самолета со рдеющими щеками. Пару раз споткнулась, один раз уронила чемодан. Тихий ужас. Виктор Александрович лишь косился в мою сторону, но не посмеивался. С серьезным лицом размышлял о чем-то. Эх, залезть бы ему в голову…

Полет вышел ужасный. Нет, пассажиры вежливые и спокойные. Никто даже не возмущался, когда курица резко кончилась, и с виноватой улыбкой пришлось предлагать всему хвосту рыбу.

В кабине было прохладно, мы носились с пледами и горячим кофе по всему салону. Дел накопилось невпроворот.

Посадка была кривая и жесткая. Люди испуганно вскрикивали со своих мест, когда железная машина неслась, жутко дребезжа по взлетной полосе, рваными толчками пытаясь остановиться.

В прошлый раз Виктор Александрович садился плавно и гладко. В чем же дело?

В Костанае утомленные пассажиры выползли из самолета и отправились восвояси, но нам еще предстоял обратный путь домой. Виктор Александрович ругался с кем-то в кабине пилотов по связи. Дверь была распахнута, рядом с ним сидел лысоватый хмурый пилот, который качал головой и внимательно слушал командира.

– Все в порядке? – шепнула старшая бортпроводница Инна, обращаясь ко второму пилоту.

– Пока нечего сказать, – буркнул тот.

– Это рискованно, черт побери! – заорал в микрофон Северов, обращаясь к кому-то из диспетчерской. – Вы осознаете, что говорите?!

С каменным лицом выслушал, что ему сказали. Затем в ярости отшвырнул наушники с микрофоном в сторону, всклочивая волосы.

Мы притихли рядом, боясь влезать, и только второй пилот рискнул спросить.

– Ну?

– На мою пламенную речь сказали, дословно цитирую: «Возвращаться домой. Это приказ».

– Вот уроды, – в сердцах бросил пилот.

– Я не полечу, – покачал головой Северов. – Они там обалдели совсем? Триста пассажиров, полный экипаж!

– Уволят, Витя!

– Мы еще повоюем.

– Что-то с самолетом? – пролепетала Инна, испуганно хватаясь за обшивку сбоку.

Оба разом повернулись к нам, внезапно осознав, что мы тоже здесь и все слушаем. Виктор Александрович сразу нашел мое лицо среди остальных, вперился злым взглядом. Я аж поежилась.

И только потом поняла, что его злость была обращена не ко мне. А за меня…

– Бортинженер Васин прибыл по вызову, – лениво отозвался за нашими спинами хриплый прокуренный голос.

Хором обернувшись на прибывшего, принялись его разглядывать.

Грязный, промасленный седовласый мужчина в темно-зеленой робе в пятнах.

– Девчата, идите в хвост, – Северов отправил нас подальше от разворачивающихся действий и разговоров. – Передышка, попейте чаю.

Нехотя мы отправились куда нам было сказано. Я шла последней и все время оборачивалась на активно жестикулирующего Северова. Он что-то с жаром пытался доказать бортинженеру. Тот слушал молча, ковыряясь зубочисткой в зубах…

Затем два часа самолет осматривали, ковыряли. Рейс задержали… Измотанные и встревоженные, мы ежились на бортовой кухне. Чай никто не пил.

На сегодняшнем полете были только девчонки, и нам, как никогда не хватало мужской поддержки.

– А вдруг самолет упадет? – грызла ногти Оля.

Она уже рассказала, как на одном из ее рейсов загорелся багажный отсек. Но это было еще на земле, до взлета…

– Ой, а у меня что было, – влезла другая стюардесса. – Это был полет в Ригу…

Я отвернулась, не желая питаться пугающими сплетнями. Настроившись на хороший полет, выглянула из-за тяжелой шторки, разглядывая Северова, стоящего в самом носу. Все тревоги сразу ушли. С ним ничего не страшно. Он такой сильный, умный, уверенный.

В двери появился бортинженер. Коротко дав добро на полет после осмотра, он ушел. Северов вздохнул и ушел в кабину.

– Девочки, первые пассажиры через три минуты. Полная готовность! – Инна прибежала в хвост, созывая нас на свои места.

– Все в порядке? – боязливо спросила рыженькая стюардесса Анечка.

– Да, – пожала плечами старшая. – Бортинженер разрешил полет.

Расслабившись, мы отправились по своим местам.

На борт поднимались злые, уставшие пассажиры. Кто-то сразу начал устраивать скандал про упущенные трансферы в Москве.

– Вам необходимо обратиться в офис авиакомпании по прилету, – успокаивала я разбушевавшуюся пару, которая пропустила рейс в Тайланд. – Я здесь, к сожалению, ничего не смогу сейчас сделать.

Они нехотя прошли на свои места, освобождая проход.

Быстро проверив пристегнуты ли ремни у пассажиров, я отзвонилась старшей за свою зону и села в кресло.

Взлетели бесшумно и незаметно. Но весь ужас начался после взлета. Едва железная туша Боинга поднялась в небо, как самолет нещадно затрясло. Снаружи раздавался отчаянный писк, шасси не желало въезжать обратно в специальную нишу.

Но только когда зазвонил телефон, и я увидела, что вызов идет от командира по специальной тревожной кнопке, я поняла, что дело плохо. Сердце застучало в быстром ритме, руки затряслись.

Вместе со стюардессой напротив моей двери мы одновременно сняли трубки, растерянно пялясь друг на друга. Я вцепилась в трубку мертвой хваткой, чтобы пассажиры не заметили мою панику.

– Меня все слушают? – раздался в трубке ровный спокойный голос командира.

– Да, командир, подключены все, – четко отреагировала Инна.

– Новости следующие: будем приземляться в поле. За техническую сторону пока ничего не берусь вам говорить, но точно есть проблемы с шасси и с левым двигателем. Успокаивайте пассажиров. Перед этим я сделаю объявление, – он быстро отключился, оставив нас сидеть с ошарашенными лицами.

**

Глава 10

– Успокойтесь! Присядьте на места! – закричала я, когда люди начали вскакивать со своих мест, чтобы схватить сумки из багажных полок. – Немедленно уберите вещи с колен под сиденье!

– Да щас! – гаркнула тучная женщина с прохода. – У меня здесь ценные вещи, между прочим! И куртка!

– Да что может быть ценнее жизни? – возмутился мужчина рядом с ней. – Ваша авоська может помешать мне выйти!

– Не переживайте, я заберу ее с собой.

– Бросьте сумку на пол! – яростно заорала я. – Всем немедленно убрать вещи с колен!

Некоторые пассажиры притихли, а кому-то все равно было до лампочки на мой призыв…

В самолете стоял полнейший хаос… Кто визжал, кто кричал, кто молился… А кто-то заботился о своих сумках… Про свои документы я в тот момент даже не думала. Разве это важно в такой миг? Когда твоя жизнь висит на волоске от смерти? Некоторым, видимо, это было важно…

Но я не могу позволить, чтобы сумки, вещи и прочее барахло помешали эвакуации хоть одного пассажира.

Вот только в этот момент самолет сильно накренился вправо, вызвав новый визг, и про вещи все моментально забыли. Лихорадочно пристегиваясь, пассажиры сидели, зажмурив глаза и вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники. Мне было их очень жаль, но я старалась не думать о худшем итоге и не поддаваться панике, хладнокровно проигрывая в голове сценарий эвакуации на земле.

Оглянулась на свою соседку, ту самую рыжеволосую Анечку, с грохочущим сердцем увидев на ее лице слезы. Она молчала, застывшим взглядом глядя перед собой. Я не могла ей сейчас никак помочь, но переживала, что она не отреагирует должным образом на посадку. Если ее дверь никто не откроет, то под угрозой окажется человек тридцать-сорок, не меньше. Около двери будет переполох и толкучка, даже я, при всем своем желании, не смогу протиснуться сквозь толпу и открыть. Хотя, по регламенту, при неспособности бортпроводника открыть дверь и провести эвакуацию, его коллега напротив обязан взять эту роль на себя. После того, как закончит со своей дверью.

– Аня! – я попыталась докричаться до нее через салон вопящих людей.

Полные слез голубые глаза посмотрели на меня с молчаливой мольбой.

– Соберись! – твердо и спокойно произнесла я.

Сначала даже не была уверена, что она меня услышала, но через мгновение Анечка кивнула и смахнула слезы.

Когда трясущийся самолет с грохотом и сильным толчком соприкоснулся с землей, меня швырнуло в сторону. Ремни впились в грудь и живот, но благодаря им, я осталась сидеть на месте.

Самолет несся по заскорузлому снегу, то и дело подпрыгивал. Затем и вовсе рухнул вниз – отлетело шасси. С открывающихся багажных полок швыряло вещи. Я прикрыла лицо руками.

Огромную железную махину несло по заледеневшей поверхности, но скорость постепенно стихала. И только когда самолет с громким скрипом остановился, и раздалась разрывающая барабанные перепонки сирена, на дрожащих ногах я подскочила на своем месте, впиваясь взглядом в окошко, чтобы все осмотреть. Не должно быть пожара, или даже дыма.

Удостоверившись, что все в порядке, изо всех сил дернула ручку аварийного выхода, закрывая проход телом, чтобы пассажиры не начали прыгать раньше времени. Надувной плот-трап должен сначала надуться секунд за тридцать, и только потом можно прыгать вниз. Прыгнешь раньше – рискуешь переломать себе руки-ноги.

– Расстегнуть ремни! Оставить все! На выход! – надрывая связки, кричала я, подняв руку вверх. – Расстегнуть ремни! Оставить все! На выход!

– Расстегнуть ремни! Оставить все! На выход! – раздался высокий и звонкий голос Анечки сбоку.

Хаос и паника мешали людям выходить организованно. Некоторые все равно хватали вещи, доставали куртки, хотя каждая секунда была дорога. В проходе началась самая настоящая давка.

– Вы двое! – я обратилась к двум мужчинам, что сидели около моей двери. – Внизу помогаете всем быстро и аккуратно слезать с надувного плота. Гнать всех на триста метров от самолета. Ясно?

– Да! – хором ответили мужчины, и я освободила проход, вцепившись в ручку в стене и спрятав свое тело в угол, чтобы людская масса не унесла меня вниз.

– Прыгнуть и съехать! Прыгнуть и съехать! – я начала спускать свою зону вниз.

Торопясь спасти, люди толкались и наступали друг другу на ноги. Лезли без очереди. Я не бралась осуждать их. Жить хочется всем.

Та самая сварливая тетка так и пришла с чемоданом, но разбираться с ней было некогда. Нельзя терять драгоценное время.

– Прыгнуть и съехать!

Она долго копошилась со своим чемоданом, колесики которого цеплялись за кресла, и мне пришлось буквально вытолкнуть пассажирку за шиворот. Ручку своей клади она так и не выпустила, чемодан покатился вниз следом за ней.

Нет слов на таких людей, которые задерживают эвакуацию из-за обыкновенного барахла.

– Прыгнуть и съехать!

Пассажиров становилось все меньше, крики и слезы стихали. Спустив последнего вниз, я взглянула в сторону Анечки – у той еще оставалось несколько человек.

– Проходите сюда! – я махнула людям в хвосте, которые еще не успели эвакуироваться. – Прыгнуть и съехать!

– Ой, я боюсь! – заартачилась девица в белой шубке, и я просто толкнула ее в спину, отправляя по надувному трапу вниз. До меня лишь долетел ее легкий визг.

Махнув мужчинам внизу рукой в сторону клочка белоснежного поля, на котором в трехстах метрах перетаптывались перепуганные пассажиры, я бросилась осматривать свою зону. Ни взрослых, ни детей не было, но под одним сиденьем я услышала жалобное мяуканье.

Кот в переноске!

Схватив мяукающую переноску, я показала Анечке большой палец вверх и прыжком шагнула вниз на свой трап. Кот продолжал верещать.

– Капитоша! – ко мне бросился пожилой дед. – Совсем из головы вылетело, что он со мной. Спасибо! Спасибо!

Быстро кивнув в сторону деда, рассыпающегося в благодарностях, я бросилась к своим. Нехорошее предчувствие окатило ледяной волной, когда среди знакомых лиц я не увидела самое желанное. Нашего командира не было с нами.

– А где Виктор Александрович? – я бросилась ко второму пилоту, который был тут. – Почему его здесь нет?

Пилот отцепил мою руку от своего рукава.

– Проводит последний обход. Куда ты, дура?! Отсек шасси горит! – крикнул мне в след, потому что я бежала к самолету изо всех сил. Нет, нет, нет…

Я бежала, спотыкаясь каблуками в перетоптанном снегу, но не останавливалась. Сумасшедший! Выходи оттуда!

Однако когда я подбежала к надувному трапу у передней двери, практически мне в руки скатился наш командир.

– Что вы здесь делаете?! – гневно прорычал мужчина.

– Я… П-просто… Вас не оказалось, и я… – бессвязно лепетала я, внезапно ощутив холод. На улице зима, а на мне легкий пиджак и капроновые колготки. Тонкая юбка до колен и каблуки.

– Марш отсюда! – он ощутимо толкнул меня в плечо, чтобы я пошевеливалась, и я сомнамбулой поплелась обратно к пассажирам.

За спиной раздался взрыв, за которым последовали крики людей. Вздрогнув от ужаса, я оглянулась и увидела, как горит хвост самолета.

– Идите вперед, – приказал командир. В руках он нес внушительный радиомаяк и уже созванивался по сотовому телефону с диспетчером.

Солнце было высоко в небе, зимний холод кусал кожу. Почти все пассажиры стояли в куртках, но были и те, кто как и мы, ощущали всю прелесть февральской погоды.

Люди звонили своим близким, плакали… С ума сойти! Даже не верится, что все это происходило на самом деле.

Через минут пятнадцать в небе появились первые вертолеты…

– А Василькова-то вас бросилась спасать, – лукаво бросил второй пилот, когда нашу команду собрали на экстренной планерке после произошедшего в здании аэропорта.

Виктор Александрович никак не отреагировал на замечание своего напарника, лишь еще больше нахмурился.

Отчитавшись по эвакуации, мы выслушали благодарности от представителя компании, что эвакуация прошла успешно. Всех сняли с ближайших полетов. Затем нас отправили ближайшим рейсом домой. Только пилоты остались в холодном Костанае…

Я уже собралась было уходить, как ко мне подошел Виктор Александрович.

– Кофе выпьем в другой раз, Василькова, – с сожалением произнес Северов, и от его слов и тона в моем животе банально затрепетали бабочки.

– Конечно. В другой раз.

– Вы молодец, отлично справились, – он легонько сжал мое плечо, и я растерялась, не зная, что ответить. – Будем считать это зачетом.

Я жутко покраснела, опять вспоминая ужасный эпизод.

– Что ж, мне пора. До встречи! – он развернулся и пошел в другую сторону.

– До встречи… – прошептала в широкую спину.

Он так быстро исчез, а я как всегда ничего толкового не сказала. Ведь столько всего могла сказать! Похвалить. Поблагодарить, в конце концов, за спасенные жизни…

Эх, Соня.

И почему спасать человеческие жизни оказалось легче, чем устроить свидание с моим командиром?

– Вы тоже отлично справились, Виктор Александрович…

**

Глава 11

Прошло полтора месяца с нашей последней встречи. Почти месяц шло разбирательство по поводу рейса в Костанай. Но вызывали нас всех в разное время, и с Виктором Александровичем мне не удалось пересечься.

Вскоре мы узнали, что была действительно проблема с шасси и в двигателе, никакого человеческого фактора. Я с облегчением выдохнула, потому что переживала за Северова и его работу. Его могли и по судам затаскать…

В офисе менеджер выдала мне новое расписание. Меня допустили к полетам. В расписании было мало интересного, в основном разворотки, но я была невероятна рада вновь вернуться в небо.

Свой рейс в Самару я выполняла с таким энтузиазмом, что даже самые хмурые пассажиры улыбались мне, когда прощались. Пока бригада уборщиков убирала салон самолета, я стояла снаружи, облокотившись на перила трапа, и смотрела вдаль.

Бесчисленное множество кучковых облаков, словно стадо белых барашек, бороздили небо до самого горизонта. Светило солнце, дул легкий ветерок. Весна в этом году особенная. Я наслаждалась каждым мгновением.

Но через несколько полетов на меня вновь накатила знакомая тоска. Мне хотелось увидеть его. Где он сейчас? Вспоминает обо мне или уже забыл?

Скорее всего, второе. Нужно принять этот факт и двигаться дальше. Чего я так в него вцепилась? Кроме одного поцелуя между нами ничего не было, а я тоскую, как будто за плечами годы брака.

Но грусть не желала никуда уходить, моя влюбленность оказалась куда сильнее, чем я сама думала. Я откровенно захандрила.

Совсем неожиданно мне помогла Светка, старшая бортпроводница с которой мне уже доводилось летать. Та самая бойкая стюардесса, у которой муж важная шишка в авиакомпании.

Мы снова вместе выполняли разворотный рейс, и она сразу заметила, что со мной что-то не так.

– Нет, Сонечка, это не ты. Рассказывай, что случилось, – она вручила мне в руки чашку кофе из кофемашины. В бизнесклассе кофе не растворимый, а самый настоящий.

Я поблагодарила Свету, и неожиданно для себя самой призналась ей. Ее реакция была ожидаема.

– Северов?! Ну ты, детка, даешь! Он же непрошибаемая птица! Твердолобый, караул. По нему столько девчонок вздыхало… Нет, погоди, давай все с самого начала, – она с интересом приготовилась слушать.

Не знаю зачем я рассказывала ей все это, наверное, мне хотелось просто выговориться. Запоздало подумала, что поползут неприятные сплетни и покосилась на Свету.

Та серьезно о чем-то размышляла после моего рассказа.

– Нет, ты его явно зацепила.

– Он мог бы давно меня найти, – разочарованно произнесла я. – Сама же знаешь, у пилотов такие привилегии есть. Ему бы давно все мое личное дело отправили, если бы попросил.

– Может, просто занят? Тем более, после того случая… Не удивлюсь, если его сейчас заставляют квалификацию подтверждать.

– Не знаю даже…

– Так, хватит киснуть. Ну а ты, сама, чего ждешь у моря погоды? Номерок его я тебе смогу раздобыть. Подключим моего благоверного. Иногда можно попользоваться связями, – захихикала Света.

– Туалет сломан, который? – перебил наш разговор мужчина в форме. – Ремонтник.

– 3М, – указала пальцем Света, и он ушел. – Так, на чем мы остановились?

– Я не буду сама звонить. Как-то это… странно…

– Вот дуреха. Иногда приходится самой делать первый шаг, раз он подтормаживает. Мой Сашка вообще тупил по-страшному, зато потом выяснила, что влюблен в меня был. Билеты на мои разворотные рейсы покупал, представляешь. Так бы и летал молча и дальше слюни пускал, если бы я его не взяла в оборот.

Ее лицо вдруг озарило новой идеей.

– Точно! Тебе не нужно ему звонить. Тебе нужно быть на его рейсах! Есть у меня один человек в офисе, задолжал. Я запрошу расписание твоего Северова.

– И что мне делать с ним? – я растерялась.

– Сонь, не тупи, – по-доброму рассмеялась Светка. – На портале попробуй поменять все свои полеты на его.

– Да это почти невозможно… Столько фильтров: длительность полета, свидетельство на определенную модель самолета, а если дни не совпадают… Да и у меня на следующий месяц полеты так себе: разворотки одни, да Лондон с Дели. Хотя… Еще Мальта значится.

– Лондон и Дели – сущий ад, конечно, но поменяться возможно. Тем более, если у Северова есть что-нибудь похуже.

– Да я на любые готова, – с жаром загорелась я идеей. Светка права. Что сидеть? Нужно действовать.

– Отлично! Мне нравится твой настрой! Будем ловить нашу птичку в небе.

Мы засмеялись, и я с предвкушением стала ждать.

Уставшая после этого рейса я спала почти часов десять, напрочь позабыв обо всем. Когда проснулась, вернулась в реальность, осознавая, что Светка, скорее всего, уже позабыла о моей истории.

И каково же было мое удивление, когда на почте я увидела письмо с хитрым подмигивающим смайликом. Светка оказалась человеком слова, и расписание Виктора Александровича уже висело у меня.

Так, что тут у нас… Минск, Хельсинки, Ростов-на-Дону… Это все мы сможем поменять. Ростов как раз на мой Краснодар приходится, этот рейс обычно у нас любят.

Я тут же, не откладывая, покидала заявки на главном портале бортпроводников нашей авиакомпании и принялась ждать. Мальту за Братиславу с руками и ногами оторвали, удалось поменять и еще пару рейсов. Итого три. Остальное никак не подходит по временным рамкам. Что ж, три рейса с ним – это уже очень даже не плохо.

Довольно потирая руки, я поехала навестить свою маму…

Дни летели один за другим, у меня в голове появилась вполне определенная цель – добиться благосклонности у мужчины, в которого я влюблена. Работала я с раздувшимся энтузиазмом, с удовольствием отсчитывая дни, когда же мы увидимся.

И что же меня ожидало?

На планерке разворотного рейса до Сыктывкара он с каменным лицом смотрел на меня. Я вся стушевалась. Идея обменяться с другими бортпроводниками рейсами, чтобы иметь возможность поговорить с ним, стала казаться мне нелепой затеей. А говорить с ним и вовсе было страшно. А если он догадается, что я его преследую? Это же ужасно! И о чем я только думала!

Потом он поздоровался со мной, когда проходил мимо вместе со вторым пилотом, но меня уже жгло обидой и разочарованием. Северов позабыл про меня!

За весь полет я успела несколько раз всплакнуть в туалете, проклиная и себя, и старательную Светку, и равнодушного командира. То и дело приходилось лихорадочно проверять в зеркальце потекла ли моя тушь или нет. В Сыктывкаре он даже не вышел из кабины пилотов. Ну и к черту его!

Я расстроилась.

Когда нас отпустили по домам в Москве, я с гордо поднятой головой прошла мимо него, в глубине души понимая, как это все глупо выглядит. Ничего, наплакаться вдоволь можно дома, а перед ним я все равно хочу держать лицо. Честно говоря, я ожидала, что он меня окликнет. В душе теплилась надежда, что я ему интересна, просто ему действительно было некогда.

Меня никто не догнал, не позвал, я чувствовала себя отвратительно. Будто мешком с мукой прибило. И слез больше не было, одна сухая пустыня.

Дура я, зачем теперь мне эти совместные полеты? Так еще больше невыносимее. Ощущаю себя слишком жалкой.

Второй полет мы будто и вовсе делали раздельно. Видела его темные глаза только на планерке, скользнули по мне один раз непроницаемым взглядом. И на этом все.

В Братиславе мы должны были остаться с ночевой, но меня это больше не радовало, а наоборот удручало. Второй пилот Влад то и дело крутился около меня, во время полета частенько выходил «на перерыв».

– Сонь, чем планируешь заняться в Братиславе? – спросил, когда мы шли на выход из аэропорта.

После приземления он успел собраться и выйти из кабины, чтобы нависать потом надо мной, глядя, как я собираю свои вещи. Болтал не пойми о чем.

– Даже не знаю, – вяло ответила я.

Честно говоря, я ничего не планировала. Ни шататься в городе, на сидеть в ресторане при отеле. Может посплю…

– Давай со мной в город? – предложил Влад, дружелюбно улыбаясь.

В трех метрах от нас шел командир, который, услышав наш диалог, чуть повернул голову.

Может, как в пафосном женском романе он встрянет и скажет «Исчезни, Влад. Она со мной». Но несносный Северов равнодушно отвернулся от нас, и разозлившись на его полную безразличия спину, я громко произнесла:

– С удовольствием.

**

Дорогие друзья! Буду рада вашей поддержке, вашим звездочкам и комментариям! Не проходите мимо)