Текст книги "Большой секрет (СИ)"
Автор книги: Роза Ветрова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Глава 8
Саша
Голова гудела, как сошедший с рельсов паровоз, пока я делал жалкие попытки проснуться. После вчерашней игры с парнями сильно надрались вискаря в «Айконе», отмечая победу. Помню, как Стас и Леха прибуксировали к нашему ВИП-столику стайку знойных девиц, одна краше другой, помню, как мне весь вечер названивала Алиса, ревнивым голосом вопрошая где я, и что это за женские голоса, как будто у нас, бля*ь, какие-то отношения. Сбросил ее к чертям собачьим, приобнял загорелую брюнетку с длинными волосами и опрокидывал в себя один стакан за другим. А что было дальше?
А дальше я не успел ничего вспомнить, потому что справа от меня нечто закопошилось в одеяле, раздался чей-то голос. От неожиданности я чуть не свалился на пол, так сильно дернулся.
– Сашуль, может еще поваляемся? – Над одеялом показалось выкроенное у пластического хирурга лицо, с накаченными губами. Б*я, я сильно видимо нажрался, раз решил уехать с этой куклой. Такие резиновые создания с нарощенными ресницами и переделанными скулами меня в принципе никогда не вставляли. Она спустила одеяло, показывая силиконовую четверку. Она наверное и старше меня лет на десять точно.
– Иди ко мне, – призывно прошептала брюнетка без имени, но я, невежливо отвернувшись от ее похабного лица, встал и, увидев одежду кучкой на полу, принялся одеваться.
– Саша, – обиженно протянула кукла за моей спиной и я начал раздражаться.
– Мне нужно ехать, – бросил и я двинул в сторону двери, на ходу натягивая рубашку.
– Я провожу, – выпрыгнула она из постели и, проходя мимо, как бы невзначай коснулась меня оголенным бедром. Бошка была готова лопнуть в любой момент и ее возня меня уже дико бесила.
– Ты позвонишь? – с надеждой спросила девица в дверях, приняв максимально сексуальную позу. Я кивнул, не будучи уверенным, что вообще вчера записывал ее номер, мне уже хотелось исчезнуть из ее квартиры и больше никогда в жизни не слышать этот блеющий голос.
Девица жила почти в центре, а потому я быстро добрался на такси до своей квартиры. Единственный плюс моего ночного приключения.
Дома, я выдул таблетку от похмелья и прилег на диван, ожидая облегчения. Зазвонил телефон, и не открывая глаз, я поднес трубку к уху.
– Да.
– Санек, ты живой? – послышался в трубке голос Стаса. От его гаркающего голоса тут же застучало в висках. – Мы с Лехой, Коляном и Вадиком хотим в «Дрова» на бранч заскочить, ты как?
Стас отдыхал все лето у бабки в Америке и теперь понтуется заморскими словечками.
– Я умираю, пи*дец, – просипел я в трубку. – Какой нахер бранч?
– Так похмелиться надо, – выдает Стасон, ухмыляясь. – Мы поэтому и собираемся, а то сами тут помираем. Девчонки, кстати, тоже будут.
– Ой, б*я, я пас, – скривился я, сразу представляя ночующих в солярии поджаренных курочек, которых так любит Стас.
– А, ты еще с Каролиной, – понимающе рассмеялся мой друг, поднимая во мне новую волну раздражения. – Ты вчера отличный кусок отхватил.
– Стас, иди в одно место со своей Каролиной, – послал я друга, хватаясь за висок. – Увидимся на тренировке.
Я бросил трубку, пока он не начал меня бесить еще больше, как телефон опять зазвонил. Отец. Да что такое?
– Да.
– Саня, привет, – начал отец. – Дело к тебе есть.
Я закатил глаза, поняв за секунду, что не полежать мне тихо в своей конуре, возвращаясь к жизни, а бегать по отцовским заданиям, мечтая сдохнуть от похмелья.
– Прораб звонил, работу надо принять. Вроде все закончили.
– А ты опять где? – не выдержал я, сжимая трубку. В последнее время отец вообще почти не бывал дома. Надеюсь, не любовницу он себе решил завести под старость лет?
– Я сегодня допоздна, сейчас совещание, потом пара встреч, – бросил отец. – Вобщем сделай все как надо, я побежал.
Он бросил трубку, а я встал, вздохнул и пошел в душ. Ни к месту вспомнил эпизод в кабинете физрука, когда прижал эту девицу Леру к стене, набросившись на нее после игры.
Она сама подавала мне явные знаки, краснея при встрече, принеся эти распечатки. Ладно, она несла их не мне, а капитану, но стояла там и пылала передо мной с головы до пят. И всегда около себя я видел ее с красной помадой, как ни найду ее в толпе – она на меня пялится. Запала что ли? К такому вниманию я давно привык, все они рано или поздно хотели одного – оказаться в моей постели. И каждая думала, что она особенная, и что именно у нее получится завязать со мной романтические отношения. И эта туда же. И я даже догадываюсь, почему убегает. Наверняка, набивает себе цену, играет в недотрогу. Ага, с кровавой помадой. Этот дешевый трюк мы тоже проходили.
И вот вроде как все она, но хочется ее уличить в этом, в том что играет. К чему эти игры? Покувырались бы друг другу в удовольствие и все. Надо дожать девицу.
Антипохмельная таблетка сработала и в родительский двор я заехал уже в приподнятом настроении.
Ко мне сразу со всех ног бросился дядя Гаря, нелепо оббегая мамины клумбы. Конечно, в тот раз он, когда проснулся и увидел над собой мое лицо, чуть не наложил в штаны от страха. Битый час лепетал бессвязно и молил о прощении, чтобы я не вышвырнул его и его бригаду без оставшейся суммы. А мне, честно говоря, вообще накласть, пусть бухают, лишь бы доделали все. А работали они вроде на совесть. Но я, конечно, его припугнул немного, ибо в гараж невозможно зайти было, вонь разносилась дикая. Да и наврал мне вместе с «племянником» своим.
При мысли о Валерке, я оглянулся и заметил его рядом с другим рабочим, что загорал в одних штанах, они оба сидели на траве и о чем-то трепались, улыбаясь. Вообще начало октября уже, становилось прохладно, но парень видимо демонстрировал свой пресс. Валерке что ли? Чтобы тот удавился от зависти?
– Все готово, Александр Владимирович. И в гараже все готово, – при слове «гараж» он слегка покраснел, как девица на выданье. – Дорожка вот, пожалуйста.
Пока мужик рассказывал, как они все прекрасно тут сделали по последней смете, я опять повернулся и нашел глазами Валерку. Вдруг рабочий рядом с ним по-дружески толкнул его кулаком в плечо, отчего тот не удержался и повалился мешком на газон.
– Димон! – возмутился парень, но тот уже хохотал на весь двор.
– Ты такой дохлый, емае!
Валерка подскочил словно ошпаренный и двинулся в сторону, но, увидев меня, остановился как вкопанный.
– Вы чего мне тут газон мнете? Загораете? – не выдержал я, рассердившись на их расслабленный вид. Особенно у Валерки. Конечно, конец работ во дворе означает конец отработке за капот. Который я, к слову, уже сделал.
– Так доделали все, – развел руками тот, который Димон. – А солнца на всех хватит.
Хиппи что ли? Я хмыкнул и пошел проверять работу.
Сделали они и впрямь все хорошо, поэтому держать их во дворе больше не имело смысла, и, рассчитавшись с дядей Гарей, я поманил Валерку к себе пальцем.
Он настороженно подошел, нахмурив брови и уперев руки в бока. С того вечера я не видел его, но прошло уже больше недели, синяк на лице зажил. Я опустил глаза ниже и отметил, что он опять в своем рванье и древних кроссовках.
– Чего тебе? Вещи я постирал и вместе с кроссовками привез, лежат в пакете на крыльце.
Предполагал, что так и будет. Заноза в заднице.
– И на кой черт мне кроссовки и одежда, которые мне малы? Оставь себе.
– Нет, нет, – тут же возразил Валерка. – Мне они ни к чему, у меня все есть.
Ага, конечно. Ладно, всуропим позже.
– Пойдем покажу тебе пару приемов, будешь знать, как дать в нос какому-нибудь верзиле.
– Да не нужно, – смутившись, пробубнил он, ковыряя свой ноготь.
– Мне что тебя уговаривать? – повысил я голос. Вот чего он препирается?
– Я… Я поеду домой с остальными, а то потом на маршрутке трястись. А так дядя Гаря подкинет, – попробовал он еще одну жалкую попытку. Он думает я его сейчас месить что ли буду?
– Я тебя отвезу, – отрезал я, и, увидев его уж открывшийся для возражения рот, добавил: – Мне все равно возвращаться в квартиру.
– Не думаю, что это хорошая идея, – промямлил Валерка, чем выбесил в очередной раз.
– Слушай, ты так и будешь всю жизнь как заяц трусливый бегать или грушей для битья валяться? Мужиком ты растешь или бабой? Что ты мямлишь стоишь? Тебя те мужики чуть в задницу не поимели, а ты на маршрутку, бля*ь, боишься опоздать!
Судя по красным щекам пацана, слова мои все-таки возымели свое действие, потому что тот вздохнул и кивнул головой.
– Хорошо.
**
Лера
Я уныло плелась за Орловским в дом, чтобы получать уроки самозащиты. В очередной раз корю себя за всю абсурдность ситуации, но признаться сейчас – страшно.
Какая я все-таки слабая. И новости от мамы, которые всю неделю крутились в моей голове, удручали все сильнее. Рука Артема плохо срастается, нужно сделать небольшую операцию, на которую необходимы деньги. Все как по замкнутому кругу.
Всю неделю я безвылазно проторчала в зале кафе, удалось собрать какую-то часть денег с зарплаты и чаевых, но требовалась дополнительная сумма. Я поймала себя на стыдливой мысли, что вдруг устала. Так хочется, чтобы в жизни моей и моих близких не было никаких проблем. И совершенно неожиданно захотелось нарядиться в красивую одежду, сделать прическу и сходить на свидание.
Я усмехнулась. Неужели так на меня действует этот самоуверенный блондин? И куда мы все идем?
Вот уже несколько минут я все иду, тупо уставившись в его широкую спину, прожигая взглядом точку между его лопаток.
Я только открыла было рот, чтобы спросить, как он резко остановился перед белой дверью. Летая где-то в своих хмурых облаках, я тут же впечаталась в его спину.
– Извини, – пробормотала я, потирая свой нос. Из железа он сделан что ли?
– Проходи, – он распахнул дверь, вошел первым и включил свет.
Я вошла следом, и открыла рот. Ну, конечно, свой собственный спортивный зал и большой боксерский ринг посередине, на котором меня сейчас размажут по полу. Я опять понуро опустила плечи, тяжко вздохнув.
– Да не трясись ты, как Бэмби, немного тебя помну, – подтвердив мою догадку, осклабился Орловский.
Увидев мое вмиг позеленевшее лицо, он закатил глаза.
– Шутка, расслабься.
– Может, ну его, – робко сделала я очередную попытку, но он, даже не слушая, ушел в какую-то маленькую подсобку. Наверное переодеваться, не зря же мы заходили в его комнату за вещами.
Я оглянулась. Вокруг меня по залу были расставлены различные тренажеры, в углу висела боксеркая груша, была даже небольшая скалолазная стенка. Ну и в самом центре находился боксерский ринг, при виде которого меня начинало слегка мутить. На что я подписалась?
Через пару минут блондин вышел босиком в баскетбольных шортах и обычной черной футболке. Слава Богу, иначе не знаю, как бы я пережила его появление в малюсеньких боксерских шортиках и голым торсом.
– Готов? – Он нахмурился, увидев, что я истуканом стою где стояла, придерживая рюкзак и не шелохнувшись. – Вот же бесишь. Бросай барахло свое, иди сюда.
Легким прыжком молодого леопарда он перепрыгнул через канаты и оказался на ринге.
– Валерка, ну чего ты такой мутный? Тащи сюда свою задницу уже. Я сегодня просто покажу пару приемов защиты, и все.
Я бросила рюкзак прямо на пол и скинула кепку, туда же полетели кроссовки и носки. Подкатала немного джинсы и нехотя поплелась к рингу.
– Может тебе шорты принести, – предложил он, но я, помотала головой и перелезла через канаты. Надо быстрее с этим покончить и дать деру домой.
А дальше для меня начался калейдоскоп движений и эмоций. Было невероятно трудно играть роль пацана Валерки и не разглядывать этого молодого леопарда, теряя слюни на пол. То, как он двигался, четко и резко рассекал руками и ногами воздух, показывая приемы, сводило с ума. Привычный мир уже давно потерял свою опору и летел вниз, в пропасть. Саша сжал меня в жестком захвате крепкими руками, отчего пол под ногами поплыл куда-то вправо, заставляя отрабатывать уроки защиты, выворачиваться, бить ногами и руками. Его волосы упали на лоб, хотелось протянуть руку и откинуть их назад, потрогать их, пропустить словно шелк сквозь пальцы, но вместо этого, стиснув зубы, я махала руками, выкручивала, лупила, чувствуя своей спиной его стальную грудь.
Мне казалось, что я делала все неправильно, путала даже самые легкие движения и элементарные правила. В груди стало невероятно тесно, а в горле встал острый воздух. Что я делаю? Он снова сжал мои руки, несильно ударив сзади под колено, заставляя согнуть ноги, но удерживая, чтобы я не упала.
– Отбивайся, как учил, чего ты замерз? – крикнул прямо мне в ухо, отчего я вздрогнула и почувствовала, как защипало в глазах. В растерянности повисла в его руках, будто безвольная кукла и вновь почувствовала на ресницах влагу. Только бы не заплакать, только бы…
Блондин резко развернул меня лицом к себе и уставился странным взглядом на мое лицо.
– Ты что, плакать собрался?
Лучше бы он этого не говорил, даже если и хотелось, сдержала бы эти чертовы слезы, но теперь… Теперь я чувствую, как по щеке бежит слеза, затем вторая. Я сделала попытку отвернуться, но Орловский держал за плечо, настойчиво поворачивая к себе.
– Я больно ударил или что?
– Да нет, все нормально. – Я снова попыталась отвернуться, но в его стальных тисках это было невозможно. Он вообще знает, что такое личное пространство? Меня сейчас явно нужно оставить одну, по всем правилам хорошего тона. Но он уперто продолжает глазеть на мое заплаканное лицо, отчего мне хочется провалиться сквозь этот ринг, и землю, и еще дальше.
– Что случилось, можешь объяснить? Какого лешего ты тут сырость разводишь?
– Это… – упавшим голосом начала я, неуверенно взмахнув рукой, указывая на не пойми что. – Это все не мое. Я трачу время. И твое тоже. Я выгляжу жалким.
Орловский нахмурился.
– О чем ты? Ты впервые пробуешь. Или ты думал сразу как Джеки Чан будешь ногами махать?
– Мне это не нужно.
– Тебе это больше всех нужно!
– Да ты не понимаешь!
– Так объясни мне, что я не понимаю! Ходишь вокруг да около! – взорвался вдруг блондин, в ярости топая ногой.
– Где ты, и где я! – не выдержала я, тоже перейдя на крик. – Ты не понимаешь, как для меня важно не терять время попусту! Я сейчас должен зарабатывать деньги, чтобы помочь семье, а я стою тут как дохлый олень, потому что от меня все равно нет никакого толку! Но как это объяснить тебе, когда у тебя дома свой личный ринг, корт и джакузи!
– Но…
– Я выгляжу жалким, – перебила я его севшим голосом. – И все мои попытки помочь семье выглядят жалкими.
Я подняла руки и принялась вытирать глупые слезы, но потом вдруг случилось то, отчего мое сердце сорвалось в пятки: Орловский меня крепко обнял.
– Олень ты упрямый, а не дохлый, – пробормотал он мне в висок. – Все будет хорошо. У тебя не может быть иначе.
Рваный стук его сердца бил мне прямо в щеку, убаюкивая, ограждая от всех проблем. Хотелось так остаться на его груди, навсегда.
– Хочешь рассказать?
– Нет, – тут же ответила я.
– Так я и думал.
– Угу.
– Ну-ка улыбнись, – он вытянул руки и отлепил меня от себя, к моему огромному разочарованию.
Нахмурившись, я уставилась на него.
– Ну? – требовательно спросил он.
От нечего делать, я сделала попытку улыбнуться. Да, довольно искусственно получается, когда на самом деле у тебя похоронное настроение на душе.
– Лажа какая-то, улыбнись по-настоящему, – возмутился блондин. – Представь дядю Гарю в мамином розовом фламинго.
Я хмыкнула, не удержалась и заулыбалась во все тридцать два, толкая Орловского в бок локтем. Слезы высохли. Он вдруг дернулся и сделал два шага в сторону.
– Ты чего? – удивленно спросила я.
– Ничего, – он вдруг рассердился. Больно что ли локтем толкнула? – От тебя потом пасет.
Если бы от стыда можно было спрятаться как угодно, я бы как сдувшийся шарик летела бы уже до Луны. Черт, это унизительно. Я осторожно оттянула ворот футболки и понюхала, но кроме запаха дезодоранта, ничего не почувствовала. Издевается что ли?
– Валерка, чеши домой, бесит твоя рожа, – бросил блондин и начал вылезать с ринга.
Ничего себе! Я стояла и хлопала глазами, словно не веря. Потом все же заставила себя шевелиться. Вздернув нос, забрала свои вещи и пошла на выход.
– Я отвезу, – ровно сказал блондин, догоняя. Сам себе противоречит, как же он бесит!
– Задохнешься со мной в машине, – съязвила я, не останавливаясь. Он поморщился.
– Да пошутил я.
– А я нет, – сердито ответила я и хлопнула дверью.
Но не успела я выйти со двора, как он схватил меня за локоть.
– Сказал же, отвезу. – Он был злой как черт. Я ничего не понимала. Это я должна злиться, а не он.
Я хотела выдернуть локоть и гордо прошагать к остановке, но он сам отпустил руку и виновато опустил голову.
– Извини, я повел себя как козел.
В изнеможении я вздохнула.
– Зачем?
– Такой я противный говнюк, – развел он руками, виновато улыбаясь.
– Ты можешь обзывать себя сколько угодно, я поехал домой.
– Ну прости, я не знаю зачем ляпнул. Просто не умею со слезами ничего делать, – приглашающим жестом он указал в сторону своей машины.
Я ничего не ответила, просто шагнув вперед к автомобилю. Ведь не отвяжется просто так. Со странными смешанными чувствами оглядела новый капот. Гладкий, без изъянов.
До моего дома мы доехали быстро, почти не разговаривая. О чем думал Орловский я не имела ни малейшего понятия, но он был хмур и не разговорчив. Впрочем, мне тоже не особо хотелось трепаться, я размышляла о том, что пришел конец Валеркиным приключениям, совсем скоро я сброшу всю эту одежду и перестану пудрить мозги окружающим.
Конечно, я думала только об одном человеке, которого я обманываю, и мне было очень не по себе. Одно дело кода это безобидная ложь, ничего личного, просто сделала работу и помахала ручкой. И совсем другое, когда того, кого обманываю, стало вдруг много в моей жизни, а я не железная, я обычная девушка, которой не чужды слабости в виде легкой влюбленности в красивого высокого спортсмена. А это уже грустно. Зачем обманывать себя? Такому как он нет никакого дела до обычной Лерки в мешковатой одежде. Только если она с красной помадой и с обтянутой джинсами задницей, которую можно схватить и потискать в углу. Но разве может быть что-то более серьезное? Мы с ним с совершенно разных планет, и я даже не хочу ничего пробовать, чтобы потом не заливать подушку горькими слезами. Я самый реальный реалист. Нужно поставить точку и жить так, как жила раньше. У меня есть свой определенный уклад и обязательства, зачем в моей не самой легкой жизни еще такие сложности в виде мажора Орловского? Которому до меня впрочем и дела нет.
– Заправлюсь? – Он первым нарушил тишину, кивнув в сторону заправки.
– Конечно.
Я смотрела в окно, как удаляется в темноте его высокая фигура, и мне стало так больно, как будто он уходил из моей жизни. Впрочем, наверное так и было. Все работы закончены, а значит моя отработка тоже завершена, с его капотом все в порядке. И вроде бы я должна вздохнуть с обегчением, но почему-то было тоскливо.
Заправив полный бак, он вернулся в машину, сел рядом, снова наполняя мои легкие своим присутствием, и мы поехали дальше. Именно сегодня, как мне показалось, путь до дома мы проделали буквально за мгновние.
У подъезда мы вышли и встали друг против друга.
– Что ж, пора прощаться? – проговорила я тихим голосом.
– Пора, – кивнул он. Хмурая складка на лбу так и осталась на месте, и мне вдруг захотелось протянуть руку и разгладить ее, сказать, что все будет хорошо. Так же, как он мне сказал. Боже, почему так паршиво сейчас у меня на душе?
– Я больше ничего не должен за капот? – решила я уточнить на всякий случай, сама не понимая, какой я надеялась услышать ответ.
– Нет, – только и ответил он.
– Хорошо. Ну… тогда я пошел?
– Береги себя, – бросил блондин. – И вообще не теряйся, звони, если нужно чего. И вот это забери обратно.
Он ткнул мне в руки знакомый пакет. Я вздохнула. Сил препираться просто не было, и я кивнула.
– Спасибо, – еще раз взглянув в его потемневшие глаза, усилием воли я заставила себя сделать шаг в подъезд и скрыться за железной дверью.
Дома я аккуратно положила пакет на комод, сбросила обувь и прошла на кухню. Включила чайник и убрала высохшую посуду обратно в шкаф. Проделала еще какие-то манипуляции, но сейчас даже не могла понять, какие именно.
Не зная, чем себя занять, заварила себе лапшу и села есть. Впервые лапша казалась резиновой, абсолютно безвкусной. Я тупо жевала еще минут десять, уставившись в никуда, и потом все же не выдержала и заплакала. Лапша встала тяжелым комом в горле.
Глава 9
Саша
Так хреново я себя давно не чувствовал, даже после самых сильных попоек с парнями наступал свет. А сейчас одна непроглядная тьма, и я потерялся, как маленький ребенок на вокзале, в этой тьме. Я должен радоваться, что это чудо в перьях исчезло из моей жизни, но радости нет, только странная тоска и горечь.
Бежал от его подъезда к машине будто умалишенный, набрал Алисе и поехал к ней, не раздумывая, пока не наломал дров окончательно. Трахал ее несколько часов, доказывая самому себе, что все в порядке, пока она не вырубилась от усталости. А я как дурак еще лежал в кровати, пялился в потолок и вспоминал огромные глаза Валерки-Бэмби, полные слез, пухлые, мать его, губы, которые хотел поцеловать.
Стало вдруг по-настоящему страшно. Моя жизнь не может вот так сломаться из-за какого-то нелепого пацана. Я не долбанный гей. Я посмотрел на Алису, на ее гладкую торчащую из-под простыней задницу – этот вид мне нравился. Но это меня не успокаивало. Ведь я вцепился в этого недотепу и почти поцеловал!
Вскочив с кровати, я взял Алискины сигареты и вышел на балкон. Закурил и с непривычки закашлялся, но продолжал тянуть никотин, чтобы голову хоть немного заволокло туманом.
А в нее сейчас настойчиво лез эпизод с ринга. И зачем я только связался с ним? Сначала все было в порядке, я всего лишь давал ему уроки самозащиты. Но и сам не понял, когда запах его затылка стал приятно щекотать мои ноздри, отчего странная приятная дрожь пробежала вдоль позвоночника. Даже сейчас, с*ка, когда я просто это вспомнил!
Меня это злило невероятно, и хотелось размазать его прямо там на ринге, чтобы тот попытался дать мне сдачи и привел бы меня в чувство. Но он сделал все только хуже – он заплакал. Снова заплакал, как беззащитная девчонка. Мне было жаль его, я догадывался, что его жизнь не сахар, но что случилось конкретно – не знал, а Валерка не стал рассказывать. Кто бы сомневался.
Однако, после того, как я импульсивно обнял его, я пожалел себя больше. Потому что аж внутренности скрутило от этих диких ощущений, от этого гребанного дружеского объятия. Я вдруг понял, что я в беде. Моя жизнь может расколоться на кусочки, если я не сделаю что-нибудь сию секунду. С ужасом я осознал, что еще один миг и я поцелую его. Поцелую особь мужского пола. Это пи*дец.
Пришлось нести полнейшую ахинею про какой-то там мифический пот. Не мог же я сказать, что пахнет он божественно, каким-то наичистейшим свежим ароматом. Альпийские луга, бл*ть. Естественно он обиделся. Да и пошел он к черту! Пусть сгинет из моей жизни окончательно, иначе я точно начну сомневаться в своей ориентации. От этой мысли меня аж затрясло и я, затушив сигарету, запихнул ее в горшок с цветком, поскольку никакой пепельницы так и не нашел. Из окна она окурки что ли швыряет?
Промучившись в Алискиной постели еще пару часов, я так и не смог уснуть. В итоге собрался на рассвете и поехал домой, взял вещи и отправился на тренировку.
От Михалыча мне сегодня досталось по полной, но я в тайне радовался, что тот орет на меня как потерпевший, и этим хоть немного выбивает дурь из моей головы. Ноги и руки не слушались, я бегал бестолково по площадке, промазал большую часть бросков и окончательно оглох от яростных воплей тренера.
– Е*аный говнюк! Ты на каких там розовых пони скачешь по радуге? Вернешься сегодня с небес на землю или нет, сосунок?! – орал Михалыч, брызгая слюной во все стороны. – Ничтожество, моя бабушка лучше играет! Куда глаза вылупил, мяч уже на другой стороне!
Я прямо наслаждался этими криками, даже не отказался, если бы он мне вмазал, но Михалыч никогда не рукоприкладствовал. Максимум мог швырнуть мяч в затылок, что, кстати, малоприятно, мне однажды довелось считать звездочки в глазах после его броска.
– Что с тобой такое, чувак? – поинтересовался Стас, когда мы шли к раздевалке, измочаленные и мокрые, хоть отжимай.
– Да так, – неопределенно взмахнул я рукой.
– Любовные переживания? – хохотнул он, а я вдруг покраснел. Знал бы он о чем я переживаю!
– Не совсем.
– Ооо, да ты попал, – не унимался он. – Красный, как помидор. Точно влюбился!
– Иди в зад, Стасон, – вяло пробормотал я, и, взяв полотенце, направился в душ.
– Сашулька наш влюбился! – Заорал этот идиот на всю раздевалку, и я раздраженно остановился, сжав полотенце в кулаках.
– Ты все не так понял.
– Ну да, ну да, – улыбался придурок, а остальные улюлюкали. Дожили, емае.
Какого черта я вообще оправдываюсь? И что, влюбиться – преступление? Или я должен всю жизнь теперь ретивым самцом носиться? Может правда девушку постоянную завести?
Мысль еще не успела сформироваться, как я отшвырнул ее куда подальше. Вот еще терпеть женское нытье постоянно, болтовню о тряпках. Своди меня туда, своди меня сюда, купи мне это. Я обычно даю деньги, чтобы девочки сами себя занимали. Я аниматором не устраивался. А в постоянных отношениях это получится? Даже пробовать неохота.
И я точно не влюбился. Не в Валерку же мне влюбляться, это все бред, мне показалось. Решив кое-что проверить, я осторожно оглянулся, как последний гомик, подглядывая за намыленными спинами и задницами своих товарищей. Было так страшно, как будто фильм ужасов смотрю один в кинотеатре, но я решительно провел взглядом по каждому. И выдохнул с невероятным облегчением. Я не гребанный гей, и мужские задницы мне по барабану. Настроение сразу взлетело до небес, я улыбнулся сам себе и принялся намыливаться.
– Жрать пойдем? – спросил Леха в раздевалке, когда мы все уже собирали свои вещи. Ребята что-то отвечали. Он стоял около меня, зашнуровывал свои кроссовки, как вдруг я потянулся к нему немного и вдохнул запах.
– Ты чего? – покосился он на меня.
– Что за парфюм? Норм так. – Пришлось соврать. А что я скажу? Проверяю, ребят, не гей ли я.
– Ааа, Дольче Габбана, девкам нравится, тащатся невероятно, – ответил Леха, довольно скалясь.
Тут же принялся рассказывать, как какая-то Светка отдалась ему из-за его запаха, но я уже не слушал, а думал о результатах своего эксперимента. Результаты очумительно положительные. Леха пахнет… Лехой наверно, не знаю. Дольче Габбаной. Короче ничего у меня нигде не стрельнуло, не екнуло, не застучало. Окончательно успокоившись, я взял сумку и отправился вслед за остальными в кафе, сердце мое отплясывало расслабленную чечетку.
Всю неделю я ездил к Алисе, та наверное думает, что у нас романтика началась, WhatsApp теперь разрывает от ее бестолковых сообщений ни о чем. Увидел предложение «что сегодня на ужин хочешь?», обомлел и просто проигнорировал и сообщение, и поездку к ней. Так глубоко в ней я не хотел зависать.
Все это время я не видел этого придурка, даже успокоился, стал думать, что мне все показалось.
Но теперь в голове гуляла другая мысль: он плакал, у него что-то произошло. Я вроде бы равнодушный до всего говнюк, но почему-то сейчас в душе не спокойно. А вдруг я могу ему помочь? Даже уверен, что могу. Но позвонить ему сейчас и решить все его проблемы – значит приобрести свои. Смогу ли я спокойно выдержать рядом его присутствие и не потерять голову?
Вдруг что-то с его семьей? С братом или сестрой? Он все время работает как проклятый, ведь не просто так?
Вздохнул и прогнал мысли прочь из головы. Пусть разбирается сам. Мужиком растет в конце концов.
**
Лера
В автобусе было душно, меня трясло на ухабах, как впрочем и всех остальных пассажиров. Я сидела, вцепившись в свой баул, боясь выронить его из рук. В нем везла кое-какие продукты, сладости, игрушки и раскраски для брата.
Всю неделю я бегала с подносом в кафе, пару раз удалось выкроить время и на пиццерию, но там не сложилось. Скутер, который мне выдали, заглох в середине смены, и я чуть не плакала, пока стояла и ждала помощи. Открыла коробку и начала есть остывшую пиццу, глядя на пролетающие мимо автомобили.
И все же кое-какую сумму я накопила, а потому собралась, заодно решив навестить родных.
Об Орловском почти не думала, да и когда думать? У меня все было четко по минутам, все как раньше. И я вздохнула свободнее, все привычное успокаивало, расставляло по своим местам. И хоть я тоскливо глядела в его спину издалека в универе, я знала, что это правильно, так и должно быть. Я старалась не попадаться ему на глаза, иначе не уверена, что смогла бы устоять и не поддаться соблазну. Но он и сам быстро позабыл очкастую девочку с красной помадой, и это тоже меня охлаждало. Совместных пар всю неделю у нас не было, поэтому мы нигде не пересекались.
Мне его даже немного не хватало, был порыв полистать телефонную книжку и, открыв контакт «Капот», написать ему простое «Привет. Как дела?». Но я держала себя в руках. Что забыл нелепый Валерка около мажора?
Вскоре автобус повернул на указатель «Калачики» и через десять минут я вылезала из автобуса вслед за остальными.
– Смотри, кто приехал! – восторженно крикнула мать со двора, выкатывая инвалидную коляску, в которой сидел брат, ко мне на встречу. Бросив баул у калитки, я побежала к ним обниматься.
– Как же я по вам соскучилась, – сказала я, сидя на кухне и улыбаясь, пока мама разливала чай. Артем уже увлеченно играл новыми игрушками, собирая геометрические фигуры. На днях будут делать операцию на руку, уже назначена дата. Прогнозы были хорошие, и это радовало. Часть суммы я уже заработала и привезла матери, на оставшуюся часть я надеялась взять небольшой кредит.
Мама потрепала меня по голове, поставила на стол вазочку с любимым малиновым вареньем и уселась рядом, подперев голову руками.
– Ну, рассказывай. Волосы-то зачем отстригла?
И я все рассказала: про учебу, про разбитый капот, немного про работу. Мать нахмурилась.
– Ох, доченька. Тебе и самой не сладко, мне так жаль, – тихо прошептала она. От ее виноватого тона мне стало только хуже.
– Мам, перестань, даже не начинай. – Я беспечно махнула рукой и улыбнулась. – Моих сил хватит за всех работать.
Я сжала руку в кулак и продемонстрировала намек на бицепс.
– Это меня и пугает, – вздохнула мать. – Тебе на свидания надо ходить, а не мышцы на стройках наращивать.
– Успеется.
Весь день я провела, помогая матери на огороде. Артем сидел на пледе неподалеку и разукрашивал раскраски. Закончив, я присоединилась к нему, взяв фломастеры и листок с рисунком. Так мы валялись на пледе, болтая о всякой ерунде, пока не село солнце, и мать не вышла собирать брата в баню.
