Текст книги "Владимир Путин: третьего срока не будет?"

Автор книги: Рой Медведев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

О работе правительства Российской Федераций

Новое правительство Российской Федерации было сформировано, как уже говорилось выше, еще до президентских выборов, в исходе которых никто не сомневался. Объявляя об отставке прежнего кабинета и об административной реформе, Владимир Путин дал такое обоснование своему неожиданному для многих шагу. Российское общество должно еще до выборов президента узнать, с кем он, Путин, намерен работать в свой второй срок и кто займет главные места в его команде. Кроме того, Путин хотел бы максимально сократить время на переход к работе в новых условиях и в рамках новых структур.

Эти цели были в основном достигнуты, хотя не обошлось без трений и просчетов. Уже через месяц пришлось снова разделить Министерство транспорта и связи на два отдельных министерства. Еще через несколько месяцев решено создать новое министерство по делам национальностей и региональной политики. Далеко не во всех случаях удалось разумно выстроить ясные отношения между министерствами, федеральными службами и федеральными агентствами. Некоторые министры хотели бы снова увеличить число своих заместителей, а некоторые агентства хотели бы снова увеличить объем своих полномочий. Из-за аппаратных трудностей в кабинете министров уменьшилась быстрота движения документов, а общее число постановлений правительства по всем вопросам оказалось в 2004 году в два раза меньшим, чем в 2003 году. Всем нужно было время, чтобы войти в курс дела, даже тем министрам, которые сохранили свои посты.

Проблемой всех кабинетов и всех премьеров в 1990-е годы был недостаток средств. Откуда взять деньги на поддержание армии, на выплату внешних долгов, на своевременную выплату зарплаты бюджетникам и т. п.? Новый кабинет министров начал свою работу совсем в других условиях. Из-за значительного роста цен на нефть и другие ресурсы Россия в 2004 году не испытывала дефицита в доходах, и бюджет как на 2004, так и на 2005 год был рассчитан с большим профицитом, иногда казалось, что главной проблемой для правительства и для министерства финансов России является вопрос, куда и на что потратить получаемые страной большие доходы. Валютные резервы страны на 1 января 2005 года превысили 120 миллиардов долларов. Таких больших резервов у России и у СССР в прошлом никогда не было. Увеличились иностранные инвестиции в российскую экономику. Международные агентства повысили российские рейтинги, а Алексей Кудрин даже удостоился звания «лучший министр финансов» в 2004 году. В последний раз такое звание получал только Анатолий Чубайс в 1997 году.

Рост доходов позволил правительству заметно увеличить и расходную часть бюджета. Были значительно увеличены, как уже говорилось, расходы на оборону и системы безопасности. Однако расходы на развитие науки, системы образования и на нужды сельского хозяйства увеличились не слишком значительно. Самые большие споры в обществе возникли, однако, из-за решения Министерства финансов о создании специального Стабилизационного фонда при правительстве РФ в объеме не менее 500 миллиардов рублей – дополнительно к золотовалютным резервам Центрального банка.

Этот фонд создавался для страхования – на случай неожиданного понижения цен на нефть и другие ресурсы. Только после достижения уровня в 500 миллиардов рублей правительство могло расходовать ресурсы Стабилизационного фонда на нужды экономики, и в первую очередь на досрочное погашение внешних долгов государства. Совершенно очевидно, что любое стабильное государство должно иметь резервы как финансовых, так и материальных средств. Но уровень таких резервов и запасов не должен превышать разумных размеров. Золотовалютный запас Центрального банка – это государственный резерв, и он сегодня велик как никогда раньше. Золотовалютные резервы Центрального банка это не резервы или запасы на черный день или на крайний случай; они обеспечивают прочность и устойчивость российского рубля, и с этой точки зрения они уже работают на российскую экономику. Но их разумные размеры должны быть определены специалистами. Именно Стабилизационный фонд должен был играть роль запаса на случай разного рода трудностей в доходной части бюджета. Министерство финансов объявило, что этот фонд будет создан на основе ценных бумаг 14 стран с наиболее прочной экономикой.

Но именно такая форма образования Стабилизационного фонда вызвала критику не только печати, но и ряда экономистов. Каждый финансист понимает, что, продавая России свои ценные бумаги, страны с «прочной экономикой» не будут складывать в подвалы своих банков полученные доллары, фунты и евро. Они их пустят в собственные деловые проекты. Таким образом, создавая Стабилизационный фонд, Россия будет финансировать экономику других стран, а не свою собственную. Разве в самой России нет аналогичных деловых проектов?

Конечно, вкладывать какие-то временные сверхдоходы в повышение заработных плат или в текущие расходы государства было бы неразумно. Но ведь есть и особые проекты, например, по созданию мостов и дорог, портовых сооружений и дамб, специальных научных и учебных учреждений, которые окупаются долго, но потом еще дольше будут служить экономике и народу. Частный бизнес сюда не пойдет, так как ему нужна более быстрая прибыль. Даже дешевые ипотечные кредиты для жилищного строительства или для перспективных сельскохозяйственных предприятий были, по мнению многих, выгоднее для России, чем кредитование западных экономик через покупку ценных бумаг в США и в странах еврозоны.

Западные банкиры были очень довольны решением российского Министерства финансов о создании и структуре Стабилизационного фонда. Главный экономист Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) Биллем Баутер выразил надежду, что Россия не только сохранит, но даже увеличит свой Стабилизационный фонд в пять, а еще лучше в десять раз. «Хотелось бы добавить один ноль к сегодняшней сумме в 19 миллиардов долларов, – заявил этот западный бизнесмен. – России нужно наращивать мускулы и отложить как можно больше на черный день» [70] .

Западных банкиров можно понять. Однако российские банкиры были недовольны. Они отмечали, что доходы по ценным бумагам ведущих западных стран ниже уровня инфляции. Поэтому российские деньги будут не только лежать мертвым грузом, но даже обесцениваться. Группа российских инвестиционных банков предложила Минфину взять на себя управление средствами Стабфонда, чтобы инвестировать их внутри страны. Однако Минфин ответил на это предложение категорическим отказом [71] .

Пока шел этот спор, Стабилизационный фонд быстро увеличивался, и уже к началу 2005 года достиг 500 миллиардов рублей. Продолжали увеличиваться и цены на нефть, а стало быть, и доходы государства и нефтедобывающих корпораций.

В марте 2005 года правительство приняло решение увеличить в бюджете 2006 года так называемую цену отсечения, которая делит нефтяные государственные доходы на доходы бюджета и Стабилизационного фонда. Это означало, что все больше и больше доходов от экспорта нефти будет идти не в Стабилизационный фонд, а в бюджет. Но и такое решение вызвало критику некоторых экономистов, которые считали, что слишком быстрый рост доходной части бюджета увеличит инфляцию. Осторожность как в доходах, так и в расходах, разумеется, необходима. Но Россия не может не использовать сложившейся благоприятной конъюнктуры для увеличения все еще крайне низкого жизненного уровня своих граждан. Разумным было и решение правительства направить новые сверхдоходы на досрочное погашение внешнего долга страны и на покрытие дефицита Пенсионного фонда.

Много внимания уделено правительством РФ проблемам приватизации. Известно, что на протяжении нескольких лет в России не происходило никаких крупных приватизационных сделок. Слишком плохая память осталась от всех прежних российских приватизации. Однако в 2004 году Министерство экономического развития, возглавляемое Г. Грефом, начало вновь разрабатывать планы и программы весьма масштабных приватизации. Серьезных экономических мотивов для таких программ не приводилось, так как деньги в бюджете есть. Лишь отчасти речь шла о более последовательном проведении в жизнь либеральных принципов, которые активно проповедует Г. Греф.

Государство в его нынешнем виде не имеет структур, которые способны обеспечить эффективное руководство некоторыми крупными предприятиями и отраслями производства. На конец лета 2004 года в собственности государства находилось 922 крупных унитарных предприятий и 3905 предприятий и обществ акционерного типа. Значительная часть этих предприятий включена в список стратегических предприятий и акционерных обществ, которые не могут быть приватизированы решением одного правительства. Это можно сделать только с санкции президента России.

Однако и планы приватизации тех предприятий, для которых достаточно санкции правительства, вызвали оживленную полемику в печати. Наибольший резонанс имели планы приватизации таких крупных и известных в стране предприятий, как, например, Магнитогорский металлургический комбинат, Новороссийский морской торговый порт и «Аэрофлот». Акции Магнитки хотели бы выкупить менеджеры этого комбината. Опыт последних лет, в частности опыт ВАЗа, показывает, что крупные предприятия, собственником которых является их же менеджмент, работают наиболее эффективно.

Но есть и другие претенденты на очень успешно работающий комбинат. Правительство рассчитывает выручить от приватизации в 2005 году не менее 40 миллиардов рублей. Из крупных предприятий – объектов приватизации на 2005 год привлекли внимание планы продаж таких объектов, как «Росгосстрах», «РИА "Новости"», «Связьинвест», Туапсинский морской порт, Байкальский ЦБК и ТрансКредитБанк. Почти все эти предприятия работают эффективно и приносят немалый доход. Но и цена за их акции достаточно велика.

Кроме планов приватизации, которые представлены правительству Г. Грефом и его министерством, правительству и общественности предложили план реорганизации российской системы научных учреждений. Этот план в форме «Концепции участия Российской Федерации в управлении государственными организациями, осуществляющими деятельность в сфере науки» представлен новым Министерством образования и науки Российской Федерации. Руководитель этого министерства подчеркивал важность инноваций в науке, которая должна вносить весомый вклад в развитие экономики страны. Такой подход верен в принципе, но он не может быть общим и единственным. Неудивительно, что предложения министра А. Фурсенко вызвали бурную полемику среди ведущих ученых и в Президиуме РАН.

Ученые отмечали, что выдвижение на первый план инновационных разработок разумно лишь в определенных пределах. Государство должно поддержать те участки науки, на которых происходит или хотя бы наметился прорыв. Но в такой стране, как Россия, в науке надо уметь работать и на широком фронте. Необходимо поддерживать и развивать также академическую науку, которая может и не иметь ясного прикладного значения, но которая поднимает общий уровень российской и мировой науки. Как известно, многие из самых крупных открытий происходят случайно – и в ходе прикладных, и в ходе академических исследований. Наука нуждается в реформировании и контроле. В ней нередко возникают паразитические структуры, которые создают лишь видимость научной работы. Но все это очень сложные проблемы, которые невозможно решать механическим сокращением числа научных организаций и институтов, как это предлагала новая «Концепция». Во всяком случае именно так ее поняли в руководстве РАН.

По итогам 2004 года российское общество оценивало работу правительства РФ не слишком высоко. Согласно данным наиболее авторитетных социологических групп, о своем доверии правительству заявляло в декабре 38% респондентов. При этом только 9% опрошенных выносили правительству оценку «хорошо». 29% граждан страны вынесли правительству оценку «удовлетворительно». 12% вынесли оценку «плохо» и 50% затруднились в ответе. Самая резкая критика в адрес правительства раздавалась как обычно, со стороны КПРФ. Однако эта критика была, как правило, огульна и неконструктивна.

«Политика правительства бесперспективна и опасна», «России уготована роль колонии», «Правительство помогает Америке в ослаблении России», «Министра финансов Кудрина надо привлечь к уголовной ответственности», «Правительство не умеет работать и надеется только на авось», – это цитаты из материалов газеты «Советская Россия» только за один день 18 декабря 2004 года.

Однако к числу критиков правительства неожиданно примкнул и молчавший более года после отставки бывший премьер Михаил Касьянов. Выступая в начале апреля 2005 года на Российском экономическом форуме в Лондоне, он был даже более резок в критике кабинета М. Фрадкова, чем такой постоянный критик экономической политики правительства, как советник президента Андрей Илларионов. «Административная реформа превратилась в бездарную комедию переодеваний, пенсионная реформа лишила большинство людей возможности планировать свое будущее, а социальная реформа вывела терпеливых россиян на улицы», – так оценил Касьянов успехи правительства за год, прошедший с момента его отставки. Обращаясь к потенциальным иностранным инвесторам, бывший премьер почти предостерегал их от вложений в Россию, ибо в стране «растет число секторов, где иностранное участие ограничено или запрещено: и это не только ТЭК, но и государственные банки, а также машиностроение. Правительство ведет в последнее время сомнительную бюджетную политику. Если бюджет на 2006 год будет принят, исходя из нынешних раздутых расходов, нас ждет бюджетный дефицит. Тогда стабфонд будет съеден менее чем за год, а там нас ждет снятие инвестиционных рейтингов не только со страны, но и с регионов и отдельных компаний» [72] . Эта критика по большей части тенденциозна и необъективна, хотя и преувеличивать достижения правительства не было никаких оснований; оно могло добиться большего роста реальной экономики.

Немалое внимание как прессы, так и общества вызвали разногласия внутри самого правительства, особенно между премьером Михаилом Фрадковым и министром экономического развития Германом Грефом.

Основные разногласия связаны с прогнозами и планами по темпам роста экономики. Задачу, которую поставил в своем послании Федеральному Собранию Владимир Путин – удвоить ВВП России к 2010 году, Михаил Фрадков воспринял как директиву. Но такая директива предусматривает ежегодный рост ВВП не менее чем на 8%. Между тем первые прогнозы, которые озвучил от своего министерства Г. Греф, исходили из прироста экономики только на 6,3% на 2004 год.

В условиях рыночной экономики план, как известно, не является законом. Это скорее план-прогноз. Однако в руках государства имеются такие рычаги воздействия на экономику, которые способны ускорить ее развитие. Для либерала Г. Грефа и его ближайших союзников использование государственных рычагов представляется делом явно нежелательным. Между тем элементы директивного планирования применялись в послевоенное время правительствами многих капиталистических стран – Японией, Южной Кореей, Италией и другими. Эти планы называли индикативными, и они предусматривали весьма существенное государственное вмешательство в экономику. Другим примером индикативного планирования мог бы служить опыт Китая в 80–90-е годы.

Доклад Г. Грефа правительству был подвергнут критике в первую очередь со стороны премьера. «Задача удвоения ВВП, – заметил М. Фрадков, – заставляет нас копнуть на несколько штыков в глубину. Прогноз Грефа пока же только щупает, а не удваивает ВВП. Нужно работать более активно. В программе Грефа нет реальной программы действий». Под давлением критики, идущей с разных сторон, Г. Греф поднял прогнозные оценки роста ВВП до уровня в 6,9–7%. «Ни структура, ни эффективность промышленного производства, – заявил Греф, – не позволяют в ближайшие годы выйти за пределы роста в 7–7,1%».

Но Фрадков с этим не согласился. Некоторые из наблюдателей писали, что премьер ведет себя нередко как комиссар, которого назначили в правительство для наблюдения за «буржуазными специалистами». Он заявлял в присутствии прессы, что министры в последние четыре года работали мало. «Занимая пост министра, Греф за четыре года так ничего и не сделал, а надо так работать, чтобы включил в розетку и трясло».

Подобного рода незатейливые высказывания и оценки Фрадкова российская печать цитировала очень охотно. «Греф эмоциональный, но очень талантливый человек, – замечал премьер. – Он в поиске. Но никакого конфликта в кабинете нет. Персонального фактора здесь точно нет. У меня ровные отношения со всеми, и было бы удивительно, если бы это было не так».

Разногласия в правительстве, конечно, существовали и даже множились. Разногласия возникали у премьера и у первого вице-премьера А. Жукова с министром финансов А. Кудриным. Разные точки зрения высказаны на проекты реформы энергетической отрасли, которые разработаны А. Чубайсом. Премьер М. Фрадков выступал за более активное участие государства в экономике. Он предлагал существенно увеличить объем прямых государственных инвестиций в ЖКХ и в транспортную инфраструктуру. Герман Греф, напротив, не раз заявлял, что правительство должно поощрять уход государства из реальной экономики, что «государство должно уйти из всех сегментов экономики, которые хоть как-то могут генерировать прибыль».

Государство, по мнению Грефа, это неэффективный собственник, и оно должно брать на себя решение таких задач, которые не хочет и не будет решать частный бизнес. Но это слишком догматический подход. В любой отрасли нужно думать не только о сегодняшнем дне, но и о перспективах, а тем более о национальных интересах и национальной безопасности. Что надо делать, если крупный капитал уводит из России контроль за рядом стратегически важных отраслей, например, в добыче и переработке нефти? Какой вклад внес Каха Бендукидзе в развитие купленного им в 1993 году «Уралмаша»? Для эффективного управления этим громадным предприятием у Бендукизде не было средств, а выгодно продать деградирующее предприятие этот делец не смог. В Санкт-Петербурге частный капитал охотно вкладывал деньги в развитие сети маршрутного такси, но не в строительство кольцевой автодороги или защитной дамбы.

Для развития российской экономики на сегодня крайне важно осуществление крупных проектов – по масштабному жилищному строительству, по транспортному освоению северных и восточных территорий, по строительству мостов и электростанций, прочных и удобных автострад, по восстановлению российского гражданского самолетостроения и т. п. Это требует инициативы и усилий государства и в первую очередь правительства. Это именно и подчеркивал Фрадков. По его убеждению, правительство не может и не должно работать в инерционном режиме. Оно должно инициировать крупные проекты, а бизнес должен «встраиваться» в эту работу.

Много споров и возражений вызвали планы и предложения ведомства Г. Грефа по поводу либерализации строительного бизнеса. В самые последние годы именно строительный бизнес как в Москве, так и в некоторых других крупных городах стал приносить очень большой доход. Но частному капиталу было трудно войти в эту часть рынка, которая контролировалась главным образом государственными и муниципальными структурами. Сюда с трудом прошли лишь немногие крупные частные корпорации. Все строительные проекты проходят сложные процедуры проверок и согласований. Здесь есть немало нормативов, которые может и должно контролировать только государство. Желание упростить получение лицензии на строительство понятно и в ряде случаев оправдано. Но было бы неверным давать лицензии на строительство жилого дома примерно в таком же порядке, как и лицензию на открытие магазина, салона красоты или копировального центра.

Из других министерств наибольшее внимание зимой и весной 2005 года привлекла деятельность Министерства природных ресурсов РФ. Это министерство приняло решение существенно укрепить контроль за разработкой недр. Было решено отдавать преимущество при выдаче лицензий отечественным компаниям и вводить новый порядок в первую очередь с наиболее крупных нефтяных месторождений. Поясняя свое решение, министр Юрий Трутнев заявил, что отныне на аукционах на право разработки нефтяных месторождений смогут принимать участие только те компании, в акционерном капитале которых не менее 51% принадлежит российским участникам рынка. Министр перечислил сразу несколько крупных месторождений, которых коснется нововведение. «Российские компании должны все-таки работать в России и постепенно выходить из оффшоров. Я убежден, что компании в состоянии создавать дочерние предприятия на территории Российской Федерации. Государству выгоднее продавать месторождение концерну, который платит налоги в России и по российскому законодательству» [73] .

Наибольшее беспокойство новый порядок лицензирования и аукционов вызвал у крупнейшей международной нефтяной компании ТНК-BP, которая уже готовилась к покупке одного из самых крупных новых нефтяных месторождений. В этой компании, по сообщениям печати, только 25% акций находилось на начало 2005 года в руках российской «Альфа-групп». Еще 25% акций принадлежали американской группе, а остальные 50% – «Бритиш петролеум». Была обеспокоена и компания «Славнефть», которая почти на 100% принадлежит ТНК-ВР, а также «Сибнефти» – через ряд оффшорных компаний, зарегистрированных на Кипре и на Виргинских островах. Сильно «похудевший» «ЮКОС» также не мог рассчитывать на покупку новых месторождений, так как его контрольный пакет акций принадлежал одной из стопроцентных оффшорных компаний – «Group Menatep».

Хлопотать за свою компанию срочно прибыл в Москву из Англии один из ее главных менеджеров и владельцев. Принимая британского бизнесмена в Кремле, Владимир Путин заверил его в том, что текущей работе его компании ничто не грозит, а немалые налоговые претензии к ней будут еще раз тщательно проверены. Однако на приобретение новых месторождений ТНК-ВР рассчитывать пока не стоит.

Сам Михаил Фрадков работал в 2004 году много, стараясь, однако, не привлекать к себе слишком большого внимания. Он лично занимался проблемами авиапрома и судостроения. Фрадков подчинил лично себе несколько важных служб и агентств и мог работать над подъемом некоторых отстающих отраслей промышленности, не вступая в конфликт с министрами. При его участии разработана и затем утверждена премьером программа «Основные направления деятельности правительства РФ на период до 2008 года». Одновременно Министерство экономического развития подготовило «Программу социально-экономического развития России на 2005–2015 годы».

Это внутренние документы правительства, которые предусматривают несколько сценариев развития российской экономики в зависимости от международной экономической конъюнктуры и некоторых других факторов, которые в полном объеме учесть сегодня не представляется возможным. Значительная часть как российских, так и западных аналитиков весьма пессимистически оценивали тенденции и возможности экономического развития России как на ближайшие три, так и на пять и даже на десять лет. Большинство экспертов предсказывали на эти годы прирост ВВП лишь в 1,5–2%, очень немногие говорили и писали о 3–5% [74] . Правительству РФ и премьеру М. Фрадкову предстоит доказать, что эти эксперты и аналитики ошибаются.