Текст книги "Любушки-Любки"

Автор книги: Роузи Кукла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Белка уже щеголяла передо мной в белье. Как я ни старалась, а с лифчиком я не угадала, он ей был великоват. Я ей сказала об этом и она ответила, что это на вырост, а может быть, скоро она потолстеет, и все придется ей впору. Потом она отблагодарила меня так, что я опять не на шутку озаботилась. Первое, что она сделала, она стала меня раздевать и не успокоилась, пока и я не осталась в одном белье. А потом она начала показ мод, так она сказала.

Белка стала пританцовывать и так выгибаться передо мной, что я невольно на нее засмотрелась. Она так эротично изгибала тело и принимала такие непристойные позы, что я сквозь ткань трусиков отчетливо видела ее рельефную киску. Потом она сбросила лифчик и, продолжая танцевать, стянула с себя трусики. Я не могла оторвать глаз от изгибов ее тела, которые оно принимало в непристойных позах.

Ее киска все время мелькала перед моими глазами. Причем губки ее не разлеплялись, но я видела все их окружение перед собой. Две довольно рельефные складочки, бугорок с трубочкой между ними и темные губки ее киски, все покрытые на концах складочками.

Затем Белка встала передо мной спиной и так согнулась, что я от смущении готова была на нее зашикать. Глядя на меня из-под ног, она завела руку между ног, и растянула пальцами свои губки. Я замерла.

Белка смотрела на мою реакцию и, желая меня подразнить, вдруг потянула к своим губкам вторую руку и стала заводить пальцы себе внутрь. Я перестала дышать, не отрываясь, я смотрела на ее упражнения.

Она увидела мою реакцию и, вытащив пальчики из лона, поманила ими меня. Я сделала робкий шажок, а Белка резко выпрямилась и рассмеялась.

Затем она закружила меня и свалила с ног на пол. Я хотела встать, но она налетела на меня и зажала лицо между ног. Я почувствовала тепло ее тела, запах ее киски и уже собралась зарыться в нее, как она опять отскочила и завертела передо мной бедрами.

Потом она наскакивала на меня, прижимала мое лицо руками к свой киске, терлась бедрами и, не давая мне возможности ухватить ее, сразу отскакивала. Так она скакала передо мной, не давая мне подняться. Ее киска мелькала передо мной, то приближаясь, то придавливая лицо.

Наконец я изловчилась и встала, а Белка обхватила меня сзади и крепко прижалась. Я чувствовала ее горячее тело и учащенное дыхание. Осторожно я гладила ее бедра руками, и все время подсовывала то одну, то другую руку к ее киске.

Потом мы целовались. Необычайно эротично было целоваться, когда я была в белье, а она голая. Потихоньку она успокоилась, и мы раз единились.

День прошел в каких-то хлопотах по дому. Белка больше ничем себя не выдавала. Я, то же не возвращалась больше к обсуждению той темы о ручках и постепенно мы опять стали перебрасываться шутками и подначками. Так и закончился бы этот день, если бы опять не началось все по новой.

Глава 13. Пропажа

Белка оставалась дома. А я ушла за покупками. Примерно через сорок минут я вернулась. Дверь в квартиру оказалась не запертой, и Белки не было. Я увидела, что из подаренных мной вещей она ничего не забрала. Сначала я подумала, что она так же ненадолго вышла, а потом я стала беспокоиться. Время шло, а Белка не появлялась.

Я слонялась без дела по дому и все ждала ее возвращения. Время тянулось медленно. Я отчаянно ждала мою славную девочку.

Я даже не могла себе представить, что я опять останусь одна. Постепенно я начала осознавать, что этот ее внезапный уход был неспроста. Я вспомнила наш разговор о том, что ее до сих ищут, побег ей не простили и всюду, куда у этих не людей доставали руки, они оставили засаду.

Из того, что Белка рассказала мне, я поняла, что на нее объявлена настоящая охота за деньги. И встреча моя с ней на рынке и ее побег со мной, и это внезапное исчезновение все стало укладываться в общую картину. Я стала корить себя за то, что я не отвезла ее сразу к Эмми.

На улице стемнело, и я сидела на кухне без света. Дверь я специально не закрыла. Я ждала. Но Белка больше не появилась.

Через день я вернулась к Эмми и все ей рассказала, даже о том, что у меня было с Белкой.

Эмми внимательно меня выслушала и словом не обмолвилась по поводу моего сексуального приключения с Белкой. Она, молча, смотрела куда-то, а затем сказала, что Белку надо спасать. Эти подонки ее не оставят в покое. Она сказала, что ей жаль, что я не привезла ее сразу, она бы смогла ей помочь. Теперь она попросила меня оставить для связи с Белкой, какой – то знак на городской квартире.

На следующий день я уже мчалась в город и под дверью квартиры нашла маленький обрывок бумаги с неровными краями. Дрожащими руками я развернула бумажку и прочитала на обрывке выделенную ногтем печатную строчку: «Белка песенки поет, да орешки все грызет..» Слезы брызнули у меня из глаз. Я зашла в квартиру и все никак не могла выпустить обрывок из рук.

Я плакала от того, что Белка жива, что она вся такая же, «песенки поет, да орешки все грызет». Как я пожалела о том, что я ее не дождалась. Я терзалась ожиданием свидания с ней. Я соскучилась по ее ласкам, смеху, костяшкам, которые так меня удовлетворяли. Я стала перебирать ее вещи, белье и не удержалась, понюхала ее трусики и целовала.

Мне так было тоскливо, что я вышла на улицу, уныло и бесцельно поплелась по ней. Я сама не заметила, как оказалась на том самом рынке и ноги меня вынесли к тому же самому месту, где я впервые встретилась с Белкой. Я стояла и вспоминала, как все э то началось.

Глава 14. Мой побег

Внезапно меня кто-то так дернул за руку, что я от неожиданности просто свалилась на колени. И не давая мне опомниться, так ударил под живот, что у меня остановилось дыхание, а перед глазами поплыли цветные круги. Я задохнулась и повалилась на землю от острой боли внизу живота. Сквозь немыслимую боль я услышала голоса. Сначала я не могла понять, о ком это говорят, а затем до меня стал доходить смысл матерных фраз. Во мне признали подругу Белки и сейчас они решали, то ли они сами, то ли сдать меня «Бойцам» и они выйдут через меня на Белку. Я поняла, что от меня хотят, и притворилась недвижимой.

Я лихорадочно соображала, как мне поступить. Убежать сейчас я не смогу. Смогу потом, когда пройдет эта жгучая боль. Но мне нельзя попасть в руки, каких – то там Бойцов, лучше попробовать обдурить этих. Я слабо застонала и стала играть в свою игру. Потом я разыграла их так, как задумала. Мне поверили, я ведь недаром была артисткой.

Я зашевелилась и застонала. Эти двое, а их было именно двое, и не больше, замолчали, видимо я привлекла их внимание. Наконец я присела и сквозь сбившиеся волосы глянула в их сторону. Как я и предполагала, их двое и они бомжи. Такой я сделала вывод, после мимолетного взгляда. Это хорошо, подумала я, они за мной не смогут погнаться, сил у них не хватит. Я попыталась медленно подняться, но острая и пронизывающая боль скрутила меня снизу.

Подонки, вот же мразь, подумала я. Хоть бы мне ничего не отбили и не сломали там. Я беспомощно попыталась встать и почувствовала, что меня грубо потянули за волосы, и мне пришлось тянуться за ними и встать. Прямо передо мной торчала немытая и вонючая рожа.

– Ну, что курва, нарвалась! Сейчас мы тебя … И дальше последовал целый поток отборной брани.

Он все еще держал меня за волосы, и мне пришлось покрутиться вокруг его руки, что бы ослабить боль. Наконец я почувствовала, что меня отпустили. В следующее мгновение я рванула. Я не бежала, я летела. Первые десятки метров я даже не дышала, так я мчалась. Затем, поняв, что за мной нет погони я, резко затормозилась и перешла на быстрый шаг.

Через минуту я уже была на улице и мчалась к дому. Внизу живота по-прежнему было очень больно. Потом я влетела в квартиру и захлопнула за собой дверь. Я лихорадочно принялась хватать вещи, не обращая внимание на все, что меня окружало. Я ревела в два ручья и сквозь слезы ничего не видела. Внезапно я почувствовала, что меня кто-то тронул за плечо. От страха я отскочила назад и зацепила за что-то, не удержавшись, я повалилась на пол. На меня сверху навалился кто-то и обхватил руками. Тело было не тяжелым и костлявым. Затем меня накрыли волосы и в самое ушко шепнули.

– Привет, сумасшедшая!

– Это ты!!! Ты!!! Я!!! Я…. – и дальше у меня не хватило слов.

Горло перехватило, слова застряли и никак не могли сойти с моих губ. А они уже и не могли ничего сказать. Их жадно целовала та, о которой я мечтала, которая была для меня ближе всех, всех роднее и желаннее.

Глава 15. Лечение

Конечно, удар в низ живота не прошел для меня даром и принес мне кучу неприятностей помимо боли. Хуже всего было то, что я серьезно пострадала и не имела возможности сразу оказать себе помощь. Поначалу я просто не понимала, что означает эта изнуряющая и тупая боль. Осмотр своего ушиба поначалу не вызвал у меня особенно сильных волнений. На первый взгляд ничего серьезного. Ну, синяки, ну кровоподтеки, боль. Все это для меня не представляло никакой особой тревоги. Главное я нашла Белку и мы опять вместе.

Белка же наоборот, сразу обратила внимание на мое состояние. Она расспросила меня о том, что произошло, а затем, несмотря на мои протесты, заставила меня раздеться, снять трусики и показать ушибленную киску. Картина произвела на нее самое тревожное впечатление. Я не могла видеть всего, да и не очень – то хотела красоваться перед Белкой, но она с помощью зеркала показала мне мою страдалицу. Но я этого не ощущала, киска моя вся онемела. Я не чувствовала ее. Прокладочка, вся пропиталась кровью и присохла, мы с трудом ее отделили. Действительно, вся промежность и киска стали сине-фиолетовыми, губки безобразно распухли и вывернулись, местами они треснули, на них виднелись следы крови.

Белка встревожилась не на шутку и сказала, что мне надо срочно в больницу. Но я решила, что лучшего варианта, чем обратиться за помощью к Эмми у нас не было. Не обращая внимание, на мои вопросы, Белка развила бурную деятельность по моему спасению. Она завалила меня на диван, поменяла на мне белье и подстелила чистую тряпочку под трусики. Затем она расспросила, как дозвониться до Эмми и связалась с ней.

После кратких расспросов Эмми немедленно послала за нами машину. Не давая, мне встать Белка собрала, мои вещи. Своих вещей с собой у нее не было, но я настояла, что бы она забрала с собой все то, что я ей подарила. Перед выездом она проводила меня в туалет, где я с большим трудом и сильной болью помочилась. Спустя час мы уже были у Эмми.

Эмми очень обрадовалась нашему возвращению и одновременно озаботилась, моим состоянием. Она коротко расспросила меня о самочувствии и тут же стала принимать меры к моему лечению. Эмми позвонила сыну своего мужа, с которым мне предстояло познакомиться в ближайшее время, и попросила его приехать, что бы осмотреть меня и назначить лечение.

Сын профессора, как и его отец, был медик от бога, это был его единственный сын от первого брака. Сыну было уже за тридцать лет, но он рано получил ученую степень и работал в НИИ, где директором был его отец. От отца он унаследовал талант доктора и еще что-то такое, что влекло к нему людей и что заставляло их свято верить в его умение врача.

Эмми хотела положить меня в клинику, что была тут же, но я уговорила ее отпустить меня в свою комнату, где я продолжу лечиться. Белка, которая все время была рядом, оживилась и принялась горячо убеждать Эмми в том, что именно она будет ухаживать за мной все это время. Эмми стала расспрашивать ее, что она умеет делать в плане медицины, и я впервые услышала, что Белка умеет делать массаж и не просто обычный, но и специальный и что она этому училась и имела долгую практику.

Я, конечно, промолчала, какой массаж у нее получается лучше всего, только пару раз перехватила на себе умоляющий взгляд Белки. Эмми все еще не очень-то доверяла Белки и попросила ее вернуться для беседы после того, как она проводит меня в мою комнату.

Перед уходом я попросила Эмми, что бы она разрешила Белки пожить вместе со мной. Моя комната была просторной, и в ней вполне хватило бы места для нас обеих.

Когда мы добрели до моей комнаты и я, наконец-то, улеглась, Белка разложила мои вещи и перед беседой с Эмми спросила меня, что ей отвечать, а о чем не стоит говорить. Я же сказала, что бы она была с Эмми предельно откровенной, и не утаивая ничего, ответила бы на все ее вопросы. С этим напутствием Белка вышла.

Я чувствовала себя очень скверно. Разболелась голова, меня стало знобить, мне показалось, что у меня поднялась температура. Я, не раздеваясь, залезла в постель и провалилась в тяжелом сне.

Я проснулась от нежных прикосновений Белки. Она сидела на краешке постели в белом медицинском халате и шапочке и слегка поглаживала мою руку.

– Ты что, украла вещи у врача? – Спросила я не привычно хриплым голосом.

Белка рассмеялась и коротко рассказала мне о разговоре с Эмми и ее решении принять Белку в качестве младшего медицинского персонала в клинику и о том, что она теперь будет все время со мной.

Она рассказала о том, что Эмми попросила ее ухаживать в первую очередь за мной, и что теперь мы будем жить вместе.

Я очень хотела узнать подробности ее разговора с Эмми, но Белка смеялась и не стала откровенничать. Она только сказала, что ей впервые за долгие годы поверили и ей так хорошо, как уже не было давно после разрыва с мамой.

Белка сказала мне, что ей Эмми очень понравилась и не только как Босс, но и как женщина. Она сказала мне, что если бы не я, то она бы все сделала для того, чтобы быть с Эмми вместе. Я разозлилась на нее за эти слова, а Белка, желая меня еще сильнее распалить, заявила, что грудь Эмми как раз такая, о которой она мечтала всю жизнь. Особенно хороша такая женщина на четвереньках.…

– Представляешь, сказала мне Белка, заигрывая, – Как груди болтаются в разные стороны, когда любят таких женщин.

Белка достигла желаемого результата, так как я, неожиданно зло и едко стала цеплять ее словами;

– Ты маньячка и окончательно падшая девка. – Обиженно заявила я.

– В тебе нет ничего святого, один секс у тебя на уме!

– Тебе, наверное, без разницы с кем, лишь бы тебя пронимало до самой твоей похотливой матки!!!

Я заревела. Мне было больно, мне хотелось, чтобы меня пожалели, чтобы обо мне позаботились и ухаживали за мной. Мне было жалко себя.

Белка гладила мою руку, волосы. Она и бровью не повела, на мои обидные слова.

– Теперь – то я окончательно убедилась, как ты ко мне относишься. – Сказала Белка.

– То, что я услышала сейчас, меня необычайно обрадовало.

– Ты такая же, как и я, ревнивая сучка! – Я еще сомневалась, любишь ли ты меня, но теперь, после твоего такого горячего признания все мои сомнения прочь!!!

– Иди ко мне, дочь моя. И Белка полезла ко мне рукой под одеяло.

Я все еще злая, всхлипывала и несмело отталкивала ее руку, которая уже бродила по груди, нежно перебирала пальцами мой вялый сосочек.

– Ого! – Сказала Белка. – Да у тебя, родная, температура! – Ты просто горишь.

Я действительно температурила. Белка быстро раздела меня и расстелила постель, затем уложила меня и ушла к Эмми. Я опять забылась в дреме.

Проснулась я от шагов и тихого разговора. Глаза я не открывала, слушала. Голоса Эмми и мужского голоса доносились до меня как бы издалека. Они говорили о том, чтобы перевести меня в клинику и там лечить.

Я открыла глаза и, не здороваясь, сказала, что бы меня никуда не переводили, что за мной уже есть уход и я буду стараться быстрее вылечиться. Затем я замолчала и смотрела то на Эмми, то на светило.

Сын был удивительно похож на своего отца, но худой, в очках. Правильные черты его лица наводили спокойствие. Он говорил просто, и голос его был красивым, немного глухим и с нотками баса. Он мне сразу понравился. Особенно, когда попросил меня раздеться для осмотра и как-то так застенчиво и мягко улыбнулся.

Белка помогла мне раздеться и прикрыла одеялом. При этом она пару раз показала на сына глазами и тихонечко шепнула мне на ушко о том, что доктор ничего себе, «видненький».

Потом был мой осмотр, когда я все еще стесняясь, раскрывала перед ним свою синюшную киску и давала краткие ответы на его вопросы.

Выяснилось, что у меня потеря чувствительности на внешней стороне

плоти, помимо ушибов и синяков. Потом доктор трогал мои половые органы и спрашивал, как я их чувствую. Выяснилось, что обе пары губок пострадали больше всех, а клитор меньше всех, что меня как то уберегла свежая прокладочка, которую я заменила, на новую.

Но в целом не критично, по молодости все заживет. Надо немедленно лечиться и никакого самолечения.

Потом стали выписывать медпрепараты и мази. Назначили курс заживляющие аппаратной терапии. После минуты уговоров меня решили оставить на месте, при этом Белка клялась, что будет день и ночь рядом и все сделает, для моего скорейшего выздоровления. Напоследок, когда уже все вышли, Эмми на секунду вернулась и тихо, но твердо так произнесла.

– И чтобы никакого сейчас секса, ни, ни!!! Ты поняла?

Я вся зарделась и опустила голову.

– Я поняла, простите нас. – Тихо прошептала я. Эмми еще раз спросила.

– Ты взрослая девочка, ты меня поняла?

– Да. – Уже громче и смелее сказала я и взглянула на Эмми. Она ласково посмотрела на меня и в полголоса произнесла.

– Вылитая мать! И вышла.

Первую неделю я настойчиво лечилась и мы с Белкой себе ничего лишнего не позволяли.

Но поначалу я подверглась экзекуции. Чтобы не инфицировать и не тревожить раненое место мне решили поставить катетер. До сих пор я ни разу об этом не задумывалась, как ходят по нужде лежачие больные. Теперь мне самой пришлось испытать это на себе. Пришла старшая медсестра и вдвоем с Белкой воткнули мне этот катетер и самую письку. При этом мне первый раз что-то втыкали в самую дырочку. До этого я и не задумывалась, писала себе и никакого внимания на нее не обращала. А тут … Ощущения и больные и какие-то мазохистские, неприятные, но сексуальные. Ничего, привыкла. По этому поводу мне Белка прочитала целую лекцию о мастурбации с уретрой.

Через неделю я показалась доктору. На этот раз я сама пришла в клинику, и осмотр проходил в гинекологическом кабинете.

При осмотре не было Белки, хотя она рвалась зайти вместе со мной. Но ее выпроводили за дверь.

Теперь мы остались одни, и я с интересом изучала моего нового знакомого. Именно так я теперь стала называть его.

Довольно быстро мы подружились, хотя между нами лежала разница в возрасте. На этот раз я более открыто выставляла перед ним свою страдалицу.

Мне было с одной стороны неудобно, а с другой стороны приятно его внимание ко мне. Конечно, что ему я, думала так, у него таких баб море. Уж он – то насмотрелся не только на их личики, но и на их ватрушки. Так с некоторых пор я стала называть свою киску. Она теперь мало напоминала прежнею кисочку, стала больше похожа на плюшку. Конечно, обо всем этом я только так думала. Тем не менее, я стала замечать, что не только мне, но и ему нравится болтать со мной об этом и просто по пустякам.

Осматривая меня, он все время подшучивал и выглядывал из – за моих ног, расставленных в сторону. подшучивал. Я даже несколько раз застеснялась и попробовала снять и сдвинуть ноги. Но он мягко и нежно приподнял их и бережно переложил на место. При этом он все время шутил со мной по поводу вида моей ватрушки. Мне это безумно нравилось. Я употребила весь свой словарный запас и стала сама мисс не принужденность.

Так, за осмотрами моей ватрушки начались наши необычные свидания. Белка почувствовала неладное со мной и тут же определила, от чего я стала, с ней менее сговорчивой.

– Ты влюбилась, в гения! – Заявила она мне. – Но знай и помни, гении не выносят посредственности.

Я запомнила эти слова и была благодарна Белке.

Она все больше втягивалась в работу и нередко оставалась на ночные дежурства. Днем она все время моталась, и я все реже ее видела, хотя мы и жили с ней в одной комнате.

Я твердо и неукоснительно выполняла наказ Эмми и жестко ограничила себя в сексе, чем еще сильнее оттолкнула от себя Белку. Она, несмотря на свою усталость и занятость, все так находила время и на моих глазах мастурбировала так, что у меня вновь начинались проблемы с лечением.

Вскоре Эмми вмешалась и отселила Белку, а меня отчитала еще раз и назидательно попросила, что бы у меня все мысли вернулись к лечению, а не к сексу. Пришлось безоговорочно покориться.

Однажды Белка приехала из города какая-то взъерошенная и с тревогой сообщила мне, что она опять видела, как за ней следили. Об этом я немедленно сообщила Эмми. Она обещала помочь и защитить Белку.

Вскоре Белка пришла и с грустью в голосе сообщила, что Эмми направляет ее для дальнейшей работы и учебы за границу. Она сказала мне, что во всем виновата сама, слишком рьяно исполняла свои обязанности и сильно засветилась. К тому же она ухаживала за одной иностранной клиенткой и на свою беду свободно болтала с ней по-арабски. Арабский она знала с детства, ее учили, еще, когда готовили для продажи к шейхам. Это не осталось без внимания Эмми, и она вскоре пригласила ее к себе и имела с ней долгую беседу, о ее будущем. Точку в разговоре поставила все та же иностранка. Она сообщила Эмми, что очень бы желала, чтобы Белла, так стали звать Белку в клинике, продолжила ухаживать за ней дома, пока она окончательно не выздоровеет. Эмми согласилась, но при условии, что Белла будет учиться и жить за границей на средства клиентки. О чем они и договорились.

Когда обо всем этом узнала Белка, она в отчаянии бросилась ко мне, она изливалась слезами и просила меня повлиять на решение Эмми. Я же наоборот, не только не заступилась за нее, но и нанесла Эмми визит и горячо благодарила ее за участие в судьбе Белки.

Белке сделали прекрасные документы, дали отличные рекомендации, которыми она, хвалясь, показывала мне и чем очень гордилась. Особенно она хвасталась своим новым паспортом. Так или иначе, но вскоре Белка вместе с бывшей пациенткой уехали, и я осталась одна.

Лечение затянулось, так как окончания нервов на губках прорастали медленно, и я потихонечку стала трогать свои обновленные лепесточки, вновь ощущать прикосновения к ним.

Я осторожно знакомилась с моими новыми сокровищами. Вместо привычной девичьей киски на меня в отражении зеркала смотрела довольно большая и мало знакомая мне киска. Губки стали больше, они выступали из – под складок и я их уже отчетливо различала даже стоя. Я пробовала их растянуть, но почувствовала боль и оставила их в покое. Вся плоть вокруг стала больше, и мне даже показалось, что она стала выглядеть как то постарше, что ли.

Теперь я все больше находилась в клинике и не только лечилась, а стала по возможности, помогать с бумагами своему лечащему врачу. Так или иначе, но я все больше увлекалась им. Уже не могла просто так пройти по коридору и обязательно заглядывала к нему в кабинет.

А я, благодаря его таланту, быстро пошла на поправку и уже лазила по всей клинике. Вскоре я уже чувствовала себя почти хозяйкой в его кабинете. Я заглядывала к нему, когда он был на обходах, раскладывала его бумаги, прибирала вещи. Удивительно то, что он позволял это делать только мне и не кому больше. Так постепенно я стала привыкать к такому образу и поведению.

Мне безумно нравилось ухаживать за ним, и я чувствовала, что и ему это нравилось. Тогда я решила действовать.

Как-то раз я переоделась и явилась к нему в обалденном наряде. Хоть и было тепло, но я натянула чулочки, пояс и какие-то немыслимые по покрою и отделке трусики. На мне было желтое воздушное платье такое коротенькое, что я сверкала ляжками по всей клинике. Специально для этого выхода я сделала прическу. Волосы мои сильно отросли, и я подкрутила их. Своим видом я осталась очень довольной. На ноги я все – таки надела тапочки, на туфли – не решилась. В таком виде я пришла к нему для очередного осмотра.

Ничего не сказав мне, он попросил меня раздеться и лечь в кресло для осмотра. Я сняла платье и улеглась в кресле, расставила ноги. Он подошел ко мне и как-то буднично, так, как будто какой – то пациентки, стал проводить осмотр. Я заерзала, вся исходила из себя, стараясь привлечь его внимание к себе, своему наряду. Но он упорно не замечал или дела вид, что не замечает моих попыток обольщения. Наконец он закончил осмотр и как то так буднично, без привычных шуток и приколов сказал мне, что я уже скоро совсем поправлюсь, и через неделю меня могут выписать.

Я сползла с кресла. Как побитая собака, поджавши хвост, я стала нервно одеваться. Я была так расстроена, что пропускала мимо ушей его вопросы и машинально отвечала, на них, не задумываясь.

Почему то он спросил о моей обуви и размерах одежды. Я машинально отвечала, а затем, тяжело вздохнув, вышла из кабинета.

Я притащилась к себе и, не раздеваясь, завалилась на кровать. Слезы мои текли из глаз. Мне так было горько и обидно, что он меня не заметил, не увидели и не оценили. Что меня скоро выпишут, и я опять останусь одна. Я не хотела выздоравливать. Хотела еще раз и еще несколько раз показываться ему, раздвигать свои ноги, да что там ноги, а если получиться, то и всю свою киску, но только ему одному и некому больше. Так в слезах и горестных мыслях я заснула.

Глава 16. Экзамен

Вечером я не вышла к ужину, но мне передали записку. Эмми писала:

«Прошу тебя, в двадцать сорок пять быть у меня. Это очень важно, предстоит серьезный разговор. Мы ждем тебя. Эммилия Ио».

Я несколько раз прочитала записку, и все время натыкалась глазами на фразу – «Мы ждем тебя». Значит, разговор пойдет обо мне и о нем. Сердце мое тревожно сжималось. Оставшиеся сорок минут я потратила на то, чтобы выглядеть как можно лучше.

На этот раз я не только эффектно оделась и подкрасилась, но и одела туфли. Чертовски хороша! Отметила я про себя, когда увидела свое отражение в зеркале перед самыми дверьми Эмми. Я была готова ко всему. Но я собиралась драться со всем светом, только бы не потерять его. С замиранием сердца я вошла в кабинет к Эмми.

Сразу увидела его, и гордо подняв голову, я прошла к столу и села. Я специально положила ногу на ногу так, чтобы коротенькое платье задралось, и он увидел мои стройные ножки в чулках.

Эмми стояла у окна и внимательно меня разглядывала, а он был рядом с ней и как-то смущенно отводил глаза от меня. Я ему нравлюсь. Это я сразу отметила, я чувствую это всей своей женской натурой. Минуту мы переглядывались. Затем Эмми серьезным голосом сказала:

– Белла пропала.

От этой фразы у меня все внутри оборвалось и сжалось. Эти слова сразу стряхнули с меня всю мою надменность. Нога моя сама по себе сползла с другой ноги на пол. Я уже собиралась открыть рот, как Эмми продолжила говорить и рукой остановила меня.

– Нам позвонили из полиции и сообщили, что там, где жила Белла нашли мертвую девушку, которая очень на нее похожа и при ней нашли документы на ее имя и видимо там же нашли мою визитку.

– Сейчас нам позвонят и попросят опознать ее. Нам надо сообщить им какие – то приметы, так как у найденного тела нет кистей рук и головы.

От последних слов у меня все поплыло перед глазами и я, задыхаясь, прохрипела.

– Я не верю, Белка не может пропасть вот так, она не такая, она…. Я сквозь слезы умоляюще смотрела на Эмми.

– Я, то же так думаю. – Взволнованным голосом тихо ответила Эмми.

Мой кумир подошел ко мне и сказал.

– Сейчас подойдет мой коллега и будет переводить наш разговор.

Само собой все, что будет сказано Вами (это он сказал, глядя мне в глаза) останется за этими стенами.

Затем, сделав паузу, он еще раз взглянул мне в глаза и уже мягче и как то доверительно сказал.

– Полиция не может сделать снимки и переслать, это арабская страна и женщину там не могут раздеть и фотографировать, кроме того тело похоронят сегодня же, так велит закон и Коран.

– Мы обсудили ситуацию и решили, что тело надо забрать и хоронить, как, будто это Белла. Мой коллега сказал, что у него там живут родственники. Они помогут нашей бывшей пациентки, с похоронами тела.

– Кроме того, брат моего коллеги – врач и работает в приемном покое больницы того самого города. Он сможет осмотреть тело, но только быстро, не более двух минут. Он нам будет звонить с минуту на минуту и просит ….

В эту минуту постучали, и в комнату зашел тот самый коллега. Не высокий и явно арабской внешности, в очках. На вид порядочный и спокойный.

– Это Фарид, он будет помогать нам в переговорах. Представил его наше светило.

– Постарайтесь вспомнить приметы на теле, чтобы наверняка опознать ее. Надо вспомнить интимные подробности, другого варианта нету.

Я с ужасом поняла, что мне сейчас предлагают.

Если я начну сообщать интимные подробности тела Белки, это будет означать то, что я с ней жила и была с ней в близких отношениях.

Как только я заговорю об этом, он сразу все поймет. Я потеряю его навсегда, и он не простит мне близости с Белкой.

С другой стороны я не могла предать Белку. Если я промолчу, то мы, может быть, именно ее похороним, а если заговорю…. Это шанс убедиться в том, что это не она.

В жутком отчаянии я подняла глаза и встретилась взглядом с Эмми. Мне показалось, что она поняла мое отчаянное положение и уже знала, что я выберу. Ее глаза выжидали и в то же время с надеждой смотрели на меня.

– Хорошо. – Хриплым и тихим голосом произнесла я, глядя в сочувствующие глаза Эмми.

– Я сообщу все интимные подробности, которые знаю на теле Белки, спрашивайте.

При этом я вся выпрямилась и гордо подняла голову. Сердце мое отчаянно колотилось, горло пересохло, но я решилась. Вихрь мыслей и чувств бушевал во мне.

Если бы не резкий звонок, я бы, наверное, не смогла дальше и лишилась бы чувств.

Я не видела его лица, но поняла, что с этой секунды мое положение между нами изменяется раз и навсегда. Будь, что будет!!!

– Времени только минута. – Переводил Фарид. – Брат просит скорей говорить, ему удалось всех удалить и он стоит пред обнаженным телом, говорите!

– Пусть опишет строение половых органов тела. – Вмешалась Эмми.

Дальше следовали вопросы, и мы получали ответы. Все сходилось к приметам Белки. Та же гладко выбритая вульва, таки же темные окончания срамных губ. Не было ни одного отличия, надо было сказать то, что не знал из них никто.

– Пусть осмотрит головку клитора. – В отчаянии шепчу я. – У него сквозной прокол. Там было раньше кольцо, за которое ее еще подростком приковывали к кровати. И пусть потянет кожу, она легко обнажает головку.

Я задыхалась от ужаса и отчаяния, стыда и своей бесстыдной осведомленности. Ответ я ждала с отчаянием висельника.

Наконец Фарид заговорил.

– Нет!!! Нет прокола, он его не находит. И головка открылась только после надреза. Он говорит, что за такую маленькую горошинку, что он видит, не только кольцо, но и иголку не проденет.