Текст книги "Падение Теночтитлана"

Автор книги: Ростислав Кинжалов

Соавторы: Авраам Белов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Восстание в столице

Теперь в распоряжении Кортеса находились 1300 солдат, среди которых было около сотни всадников, более восьмидесяти арбалетчиков и почти столько же самопальщиков. Кортес разбил их на отряды таким образом, чтобы на каждую сотню новоприбывших приходилось не менее десяти-пятнадцати ветеранов, знакомых с военной тактикой индейцев.

Уже были выработаны планы покорения новых государств и намечены сроки новых завоевательных походов. Уже были назначены командиры экспедиций. Они деятельно готовились в дальний путь.

Окрыленный победой, добытой малой кровью, в результате которой его силы многократно возросли, Кортес мечтал о расширении подвластных ему территорий. Мысленно он уже. видел себя неограниченным властелином Нового света, равным по могуществу самому испанскому королю.

И в это самое время дела неожиданно повернулись так, что пришлось отменить все задуманные экспедиции и походы.

Из Теночтитлана пришла весть о всенародном восстании. Небольшой испанский гарнизон, оставленный в столице, молил о помощи. Ему грозило поголовное истребление.

Поняв, что всякое промедление может стоить очень дорого, Кортес форсированным маршем двинулся к Теночтитлану.

Что же там произошло за время его отсутствия?

Ежегодно в мае ацтеки торжественно праздновали день Уицилопочтли – грозного бога войны. Этот день отмечался массовыми плясками и песнями, торжественными молебнами и специальными обрядами. Так как храм этого бога находился по соседству с дворцом, где жили испанцы, правители столицы попросили у них разрешения устроить праздник в Большом Теокалли. Альварадо, оставленный Кортесом своим заместителем, разрешил при условии, что ацтеки не будут иметь при себе оружия.

Надев свои лучшие наряды и украсив себя драгоценными камнями, золотыми ожерельями и браслетами, представители самых знатных родов собрались во дворе Большого Теокалли. Сотни людей воздавали хвалу богу, беспечно пели и плясали под звуки музыки, не подозревая о готовящемся страшном злодеянии.

Никто не обращал внимания на стоявших группами во дворе храма вооруженных испанцев, – к их виду давно привыкли и их принимали за зрителей.

Но вдруг в разгаре веселья раздался сигнал. Испанцы обнажили свои шпаги и стали безжалостно убивать безоружных, ни в чем не повинных людей…

Подчиняясь распоряжению, ацтеки, пришедшие в храм, не взяли с собой оружия. Им нечем было защищаться. Да и могли ли они думать о таком гнусном и вероломном нападении! Причина его была одна-единственная: необузданная алчность соратников Кортеса, желание захватить богатые украшения молящихся. И это стоило жизни шестистам человекам. Перебив, переколов и перестреляв всех, кто находился в храме, испанцы тут же стащили с них золотые браслеты, ожерелья, драгоценные камни, перьевые накидки…

По свидетельству очевидцев, вся лестница храма была залита кровью, как после кровавого потопа. Грудами валялись мертвые тела…

Это неслыханное злодеяние переполнило чашу терпения жителей Теночтитлана. Не было такой силы в мире, которая могла бы удержать их сейчас в рабской покорности, чего до сих пор небезуспешно добивался Монтесума. Страстная жажда мести охватила сердца всех, от мала до велика. И на следующий день тысячные толпы вооруженных людей, полных решимости умереть или победить, атаковали испанцев в их укреплениях.

Среди ацтекских вождей, руководивших штурмом дворца, главную роль играл Куаутемок, племянник Монтесумы. Пламенными призывами к мести и к поголовному истреблению кровавых убийц он поднял на освободительную войну тысячи жителей Теночтитлана.

Встреченные шквалом огня, они, презирая опасность, штурмовали стены дворца. На места убитых сразу становились новые бойцы.

Гибель испанцев была неминуема, но спас их и на сей раз… Монтесума. Он взошел на возвышение и долго уговаривал народ разойтись.

Ацтеки осаждают дворец Ашаякатля, в котором заперлись испанцы и их сторонники тлашкаланцы. Рисунок из древнемексиканской рукописи.

– Если штурм будет продолжаться, то испанцы меня убьют, – говорил Монтесума. – Кто хочет сохранить мне жизнь, тот должен прекратить борьбу.

Авторитет повелителя ацтеков был еще так велик, что его послушались. Штурм был приостановлен.

Индейцы знали, что запас продуктов питания у испанцев невелик, а питьевой воды нет у них вовсе. Значит, рано или поздно они вынуждены будут сдаться… Их доконают голод и жажда.

Томимый самыми мрачными предчувствиями, возвращался Кортес в столицу Мексики. На каждом шагу он видел, как резко усилилась враждебность населения к испанцам.

Обезлюдели и, казалось, вымерли города и селения, в которые вступали его отряды. Жители запирались в своих домах и ни один не выходил навстречу. Если же иногда попадались в пути группки людей, то в их глазах светились ненависть и презрение.

Единственным человеком, встретившим Кортеса, был Монтесума. Но Кортес принял его с подчеркнутой холодностью. Он еще не знал, что именно Монтесуме обязан своим спасением маленький испанский гарнизон Теночтитлана.

Новый штурм дворца

Прежние успехи, победы и удачи вскружили Кортесу голову. Он всё еще самоуверенно думал, что остается хозяином положения. Он не сомневался, что в два-три дня восстановит в столице порядок – стоит лишь как следует припугнуть индейцев. И Кортес распорядился, чтобы немедленно были открыты рынки и возобновилась доставка продовольствия. Иначе он, Кортес, жестоко накажет непокорных.

Каково же было его изумление, когда некоторое время спустя часовые доложили, что по всем улицам по направлению к дворцу движутся несметные полчища вооруженных индейцев. Поднявшись на возвышение, Кортес увидел, что не только улицы, но и все плоские крыши прилегающих домов запружены воинами.

…По сигналу тревоги через минуту все были на своих местах. Артиллеристы и самопальщики расположились возле амбразур, пробитых в стенах. Они получили приказ подпустить индейцев как можно ближе. Когда те приблизились к ограде метров на тридцать и, издав воинственные клики, пустили тучу стрел, камней и копий, раздался первый залп…

Страшные потери – сотни убитых и раненых – на мгновение ошеломили наступающих. Но замешательство было недолгим. Через минуту индейцы сомкнули ряды и устремились вперед через распростертые трупы своих товарищей.

Последовал второй залп, а за ним третий, четвертый… Они вырывали сотни жертв, опустошая ряды индейцев, но ярость их и наступательный порыв ничуть не уменьшились.

Ненависть и жажда мести были сильнее страха смерти. Как бы не замечая бушевавшего кругом смертоносного огня, ацтеки рвались вперед, карабкались на стены, делали проломы, пытались поджечь деревянные укрепления и постройки. И вскоре уже пылали в огне многие строения и всюду валялись убитые и раненые.

Наибольший урон причиняла прицельная стрельба индейцев с крыш прилегающих зданий. Особенно велики были потери среди тлашкаланцев, не имевших металлических доспехов.

Руководя обороной дворца, Кортес очень скоро убедился, что имеет дело не с беспорядочной толпой, а с подлинно народным ополчением, умело руководимым и хорошо знающим, во имя чего оно борется. В руках у бойцов, презирающих смерть, даже простая палка становилась грозным оружием.

Большинство наступавших имело или пики с кремневыми наконечниками, или лук и стрелы, или трехзубые копья с веревкой – с ее помощью трезубец выдергивали из тела раненого. Многие были вооружены дубинками, обсаженными шипами из обсидиана. Пышные одеяния и страшные звериные маски выдавали вождей племен и военачальников. Среди наступающих можно было различить и жрецов, воодушевлявших воинов на расправу с испанцами.

И всюду в самой гуще сражения мелькала стройная фигура юного Куаутемока. Он неизменно появлялся на самых опасных участках, личным примером воодушевляя воинов.

Лишь с наступлением темноты бои прекратились. Индейские воины могли отдохнуть, чтобы с утра возобновить штурм крепости. Испанцы же должны были воспользоваться передышкой, чтобы заделать проломы в стенах, исправить оружие, подготовить боеприпасы.

Только на два часа удалось прикорнуть Кортесу. Оставшись наедине, он ясно понял, что недооценил силы противника и переоценил свои собственные. Он заблуждался, считая индейцев покоренными, примирившимися с владычеством испанцев. Народ ацтеков оказался несравненно более свободолюбивым, чем его державный властелин Монтесума. Но сейчас уж было поздно отступать. Оставалось лишь драться до последнего.

Несмотря на страшную усталость, Кортес долго не мог загнуть. Он обдумывал план действий на завтра. И лишь когда этот план ясно вырисовался в его голове, он мгновенно погрузился в глубокий сон.

Уличные бои

С первыми лучами солнца наступление возобновилось. Но на сей раз Кортес изменил тактику. После первого же залпа распахнулись ворота и в расстроенные ряды индейцев врезалась испанская конница. За нею шла пехота, подкрепленная тысячами тлашкаланских воинов.

Внезапность атаки принесла временное преимущество испанцам. Ацтеки поспешно отступили, оставив сотни убитых, исколотых пиками и изрубленных мечами, смятых копытами лошадей. Но, спрятавшись за баррикадами, предварительно сооруженными на главной улице, ацтеки быстро привели в порядок свои боевые ряды. И снова полетел в неприятеля град камней и стрел.

По приказу Кортеса испанцы выкатили на улицу несколько орудий и двумя залпами разметали баррикады. Но это не спасло положения. Индейцы атаковали противника по прилегающим к главной магистрали переулкам. Непрерывная стрельба шла и с крыш, усеянных жителями столицы. Вскоре стало прибывать подкрепление на пирогах, заполнивших каналы…

План Кортеса, рассчитанный на то, чтобы решительной атакой обратить неприятеля в бегство или нанести ему невосполнимый урон, не удался. Правда, потери ацтеков в десятки раз превосходили потери испанцев. Но зато их людские резервы были неисчислимы, в то время как ряды испанцев редели на глазах.

В уличных боях и кавалерия не казалась ацтекам такой страшной. Воины, находившиеся на крышах, для всадников были недосягаемы. Зато огромные камни, сбрасываемые сверху, нередко поражали и всадников, и лошадей.

Движимые страшной ненавистью к пришельцам, десятки смельчаков яростно бросались на лошадей, стараясь опутать их ноги или стащить всадника на землю.

Утопающий хватается за соломинку… Торопливо отступая во дворец под сокрушительными ударами ацтеков, Кортес вспомнил о Какамацине, Куитлауаке и других знатных пленниках – участниках заговора, вероломно преданных Монтесумой. Все они, скованные одной цепью, находились в темнице.

Может быть, кое-кому из них предоставить свободу, с тем чтобы использовать их в качестве парламентеров? Может быть, выпущенные на волю, они, пользуясь своим влиянием, успокоят страсти?

И Кортес приказывает освободить брата Монтесумы Куитлауака. После Монтесумы он имел наибольшие права на власть над ацтеками. Куитлауак показался Кортесу сговорчивее других, более покладистым и менее озлобленным.

Но расчет Кортеса, что в благодарность за свое освобождение Куитлауак станет предателем, не оправдался. Напротив! Получив свободу, Куитлауак возглавил армию ацтеков и вместе с Куаутемоком выработал план действий, поставивший испанских авантюристов на грань катастрофы.

Тщетно ждал Кортес минуты, когда наступление прекратится и появятся парламентеры для переговоров. Куитлауак исчез, а с ним исчезла и надежда на перемирие.

Взбешенный неудачей, Кортес приказал поджигать дома. Хотя они были каменными, но в каждом имелось достаточно горючего – цыновки, изделия из тростника и дерева. Вскоре пламя бушевало со всех сторон. К стонам раненых и умирающиx прибавились вопли заживо сжигаемых женщин, детей, стариков…

Десятки домов пылали в огне, но всеобщего пожара, на который рассчитывал Кортес, не получилось, так как строения были отделены друг от друга каналами.

Несколько раз возобновляли испанцы атаку. Их орудия разносили в щепы завалы, наскоро устраиваемые на улицах Их всадники непрерывно работали мечами. Но количество индейцев, которое противостояло Кортесу, казалось, нисколько не уменьшалось. Ежеминутно подходили свежие. пополнения, и с ходу бросались в бой. Силы же испанцев иссякали. Правда, отряды Кортеса сравнительно далеко ушли от своей исходной базы – дворца Ашаякатля. Со стороны могло казаться, что в их руках инициатива и уже близка победа. Но Кортес понимал, что такая «победа» может стоить ему цвета его армии. Тогда она обернется поражением. И он приказал прекратить наступление и вернуться во дворец.

Смерть Монтесумы

В лагере испанцев царило уныние. Если закаленные солдаты, люди, проделавшие с Кортесом все походы, еще сохраняли бодрость духа, то новички – а таких было большинство – открыто проклинали своего начальника. Зачем он их завлек в эту мышеловку, из которой нет выхода? Где обещанное золото? Вместо него – раны, лишения, непрерывные, изнуряющие бои. Уже несколько десятков испанцев распрощалось с жизнью, и неизвестно, чей черед завтра… Если даже отсиживаться в крепости и не предпринимать активных действий, то и тогда оставшиеся в живых перемрут от голода.

С водою испанцам посчастливилось. На территории их маленькой крепости удалось вырыть колодец с пресной ключевой водой. Это было большой удачей, так как обычно в колодцах находили только соленую воду.

Ночью испанцы отдыхали под аккомпанемент каких-то странных выкриков индейцев. Донья Марина перевела их смысл Кортесу.

– Боги наконец-то отдали вас в наши руки, – кричали ацтекские жрецы. – Жертвенные камни готовы, ножи наточены…

Кортес хорошо понимал значение этой угрозы. Впрочем, это была не только угроза. В случае победы ацтеки перешли бы от слов к делу, в этом можно было не сомневаться…

Мысль Кортеса лихорадочно работала, ища спасения. Один план сменялся другим… Наконец, он решил еще раз прибегнуть к посредничеству Монтесумы. Может быть, индейцы послушаются его и прекратят атаки, дадут возможность испанцам уйти…

Но Монтесума отказался вести переговоры.

– Это бесполезно, – заявил он патеру Ольмедо, который, по поручению Кортеса, обратился к нему с этой просьбой. – Они не поверят ни мне, ни лживым словам вашего командира.

Но патер уверил его, что Кортес твердо решил покинуть столицу. И Монтесума в конце концов взял на себя посредничество между испанцами и своими соотечественниками.

Он нарядился в парадные одежды, надел золотые сандалии, украсил голову диадемой и, в сопровождении своей свиты, взошел на зубчатую стену дворца.

Сразу, как по мановению жезла волшебника, прекратился шум боя. Замолкли неистовые барабанщики и музыканты, звуками своих инструментов подбадривавшие наступавших. Замерли в груди воинов призывные возгласы. Стихли звуки команды, оборванные на полуслове. Воцарилась благоговейная тишина. Люди, которые за минуту до этого лезли в самое пекло, к амбразурам, поминутно выбрасывавшим вместе с дымом и пламенем верную гибель, сейчас преклоняли колена, падали ниц и отводили глаза в сторону, чтобы не осквернить своим взглядом великого Монтесуму. И слова его, произносимые тихим голосом, были хорошо слышны даже в задних рядах наступающих.

Вот речь Монтесумы, как ее записали очевидцы:

– Зачем вижу я здесь народ мой с оружием в руках против дворца моих предков? Вы думаете, быть может, что повелитель ваш в плену, и хотите освободить его? Если бы это было так, то вы действовали бы справедливо. Но вы обманываетесь. Я не пленник. Чужеземцы – мои гости и друзья. Я остаюсь с ними по собственному желанию и могу оставить их, когда захочу. Не для того ли вы пришли сюда, чтобы прогнать их из города? Это не нужно. Они отправятся по своей собственной воле, если вы очистите им дорогу. Итак, возвращайтесь в свои дома. Положите оружие. Белые люди возвратятся в свою землю, и тогда снова всё будет спокойно в Теночтитлане.

Возможно, что и на этот раз Монтесуме удалось бы сдержать гнев народа. Но одна его фраза испортила всё дело. Он, повелитель ацтеков, назвал чужеземцев своими друзьями! Эти презренные пришельцы, обагрившие свои руки кровью сотен невинных жертв, – друзья Монтесумы…

Сделав это неосторожное признание, повелитель ацтеков сразу оттолкнул от себя тех, кто всё еще верил в него. Он сразу потерял свой незыблемый авторитет, освященный народными верованиями и обычаями, вековыми традициями, всем укладом жизни ацтеков. Раздались негодующие возгласы.

– Недостойный ацтек! Трус! Белые сделали из тебя бабу, способную только прясть да ткать!

Рухнула ограда слепого преклонения, вот уж столько месяцев охранявшая Монтесуму от народного гнева. Не мудрый властелин, наделенный богами сверхъестественной силой, а обыкновенный смертный, жалкий, растерявшийся, предстал перед своим народом. И ради того, чтобы сохранить ему жизнь, народ принял на себя такую муку, терпел столько унижений и горя!

Взрыв всеобщего негодования привел в движение тысячи рук. И тысячи стрел и камней полетели по направлению к Монтесуме и его свите. Испанцы бросились прикрывать его своими щитами, но было уж поздно. Тяжелый камень проломил ему голову, несколько стрел впились в его тело. Монтесума упал без чувств на руки своих приближенных.

Испанцы приняли все меры, чтобы сохранить ему жизнь: он мог еще быть им полезен. Но потрясенный последними событиями, которые ясно говорили о конце его власти, Монтесума не хотел больше жить. Он отказывался от лекарств, срывал перевязки, не принимал пищи. И вскоре он скончался, до конца выполнив добровольно взятую на себя роль верного защитника испанцев, лютых врагов своего народа.

Случилось это 30 июля 1520 года. Монтесуме было тогда немногим более сорока.

Так сошел в могилу самый могущественный повелитель ацтеков.

Борьба за Большой Теокалли

При нападениях на испанцев и штурме их казарм ацтеки умело использовали Большой Теокалли. Этот храм, расположенный по соседству с дворцом Ашаякатля и господствовавший над всей округой, служил индейцам отличным наблюдательным пунктом.

Здесь часто можно было видеть Куитлауака и других военачальников. Отсюда они наблюдали за всем, что происходит в стане врага, и могли даже предугадать его маневры. По их приказанию на верхние «этажи» храма поднялись самые меткие стрелки. Они, оставаясь неуязвимыми, осыпали испанцев и их союзников тлашкаланцев стрелами.

Кортес решил любой ценой овладеть храмом. Он рассчитывал, что это деморализует неприятеля. Убедившись, что их бог войны Уицилопочтли низвергнут, ацтеки, может быть, прекратят бои в столице.

Кортес был ранен в левую руку. Но он придавал предстоящей боевой операции такое значение, что решил лично возглавить отряды, штурмовавшие храм. К левой руке его привязали щит, усадили на лошадь, и он повел на приступ всех своих всадников и большую часть пехоты.

Действия конницы в обширном храмовом дворе были крайне затруднены. Совершенно гладкие плиты, которыми был вымощен двор, представляли своего рода каток для подкованных лошадей испанцев. Лошади скользили, спотыкались, падали.

Всадникам пришлось спешиться и действовать в одном строю с пехотой.

С бою брали солдаты Кортеса каждую лестницу пирамиды, каждый проход, каждую террасу. Сверху на них обрушивались вместе со стрелами и копьями горящие головни, бревна, тяжелые камни. Но они подвигались всё выше и выше, оставляя позади убитых и раненых.

Борьба за «Большой Теокалли». Рисунок из древнемексиканской рукописи.

Самая отчаянная схватка разыгралась на обширной верхней площадке храма. Ацтеки группировались возле святилища, испанцы – возле соседней постройки, переоборудованной в христианскую часовню. Верхняя площадка не была огорожена, и стоило кому-нибудь оступиться, как он сразу летел вниз с огромной высоты.

Два ацтекских воина вцепились в Кортеса и потащили его к краю площадки. Они решили погибнуть, но погубить заодно главного начальника белых. И лишь в двух шагах от пропасти Кортесу удалось вырваться из их рук, столкнув вниз одного из воинов…

Ацтеки сражались до последнего. Испанцы овладели верхней площадкой храма лишь после того, как были перебиты все индейские воины. В живых остались только три жреца, захваченные в плен. Но и потери испанцев были значительными – сорок пять убитых. Ранены же были все без. исключения солдаты и офицеры.

Захватив храм, испанцы вытащили статую Уицилопочтли и на виду у тысячных толп индейцев швырнули ее вниз по лестнице. Затем они подожгли деревянное святилище храма. Раздуваемый ветром, огонь пожара был виден на десятки километров вокруг.

Не довольствуясь поджогом храма, Кортес предпринял ночью еще одну вылазку в город и сжег около трехсот домов. Он знал, что ацтеки по ночам не воюют, и решил этим воспользоваться. В огне погибли сотни мирных жителей, женщин и детей.

Но основная цель всех этих варварских действий – запугать ацтеков, внушить им ужас перед могуществом белых – не была достигнута. Полный провал всех замыслов Кортеса обнаружился уже на следующий день, когда он решил, что настало время для переговоров и напуганный противник пойдет на уступки.

Дело происходило на примыкающей к дворцу площади. Приглашенные Кортесом военачальники ацтеков во главе с Куитлауаком и Куаутемоком вышли вперед. Кортес и Марина поднялись на возвышение, с которого несколько дней назад выступал Монтесума. Кортес сказал:

– Полагаю, что теперь каждый из вас убедился в том, как безрассудно сопротивляться испанцам. Ваши боги попраны, алтари разрушены, дома сожжены. Тысячи воинов погибли от наших орудий, под копытами лошадей, от разящих стальных клинков моих солдат. Все эти беды вы навлекли на себя своей непокорностью. Но я готов приостановить страшную кару, если вы немедленно сложите оружие. Если же вы не сделаете этого, я превращу Теночтитлан в груду развалин и не оставлю в живых ни одной души! Некому будет даже оплакивать жалкую участь вашей столицы…

Марина дословно перевела эту речь. Но потом ей пришлось переводить ответ. А он был для Кортеса полной неожиданностью.

– Действительно, ты разрушил наши храмы, надругался над нашими богами и погубил немало воинов и мирных жителей. Вероятно, многим ацтекам еще придется распрощаться с жизнью. Но мы будем довольны, если на каждую сотню наших бойцов, проливших свою кровь, придется хотя бы один убитый белый. Взгляни на наши улицы, каналы, крыши домов. Все они переполнены народом. Люди видны всюду, куда лишь простирается твой взор. И всё это – наши воины. Наши силы неиссякаемы, они растут с каждым днем. Вы все погибнете от голода и болезней. Вы все обречены на смерть. Запасы ваши на исходе, и нет вам спасения, все вы попадете в наши руки. Знайте, что мосты разрушены и уйти живыми вам не удастся…

Последние слова Марине перевести не пришлось, так как они потонули в воинственных выкриках и были подкреплены градом стрел.

Кортес и его переводчица поспешили покинуть опасное место.