Текст книги "Живая мишень"

Автор книги: Росс Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 8

В голливудском баре «Рузвельт» Фэй стала жаловаться на духоту и заявила, что чувствует себя тут старой и несчастной. Я сказал, что это ерунда, но мы все же перешли в «Зебра Рум». Здесь она стала пить неразбавленное ирландское виски. Потом захныкала, что ей тут не нравится, что мужчины за соседним столиком якобы пристально рассматривают ее. Я предложил ей прогуляться, и мы направились на улицу. По ее желанию я оставил машину возле «Амбассадора». Я имею в виду ее машину. Моя же осталась около «Свифта».

В «Амбассадоре» она поссорилась с барменом, обвинив его в том, что, когда она отворачивается, он смеется над ней. Я повез ее в бар на Хэнтон-Парке, где, как всегда, имелись свободные места. Повсюду, где появлялась Фэй, находились люди, узнававшие ее, но никто не вставал и не подходил к ней. Даже официанты не обращали на нее внимания. Фэй постепенно забывали.

В баре было пусто, лишь небольшая компания сидела в конце зала. Фэй была бледная, как смерть, но старалась держаться прямо, время от времени пытаясь разговаривать, пить, а возможно, даже и думать.

Я старался направить разговор на «Валерио», надеясь, что она сама произнесет это название. Еще немного выпивки, и я рискну это сделать. Я пил вместе с ней, но так, чтобы не опьянеть. Разговор был бессмысленный, а она этого не замечала. Я ждал, когда она дойдет до кондиции, то есть начнет говорить все, что придет ей в голову.

Я взглянул на себя в зеркало и восторга не испытал. Лицо осунулось и казалось хищным. Нос был слишком острым и тонким, а уши слишком плотно прилегали к голове.

Фэй склонилась над стойкой, подперев ладонями подбородок, и что-то рассматривала в пустом бокале. Ее гордость, выпрямлявшая фигуру и контролировавшая выражение ее старого лица, куда-то испарилась. Актриса сгорбилась, ощущая горький осадок прошедшей мимо жизни и монотонно бормоча:

– Он никогда не заботился о себе, но у него было тело борца и голова индейского вождя. Отличный парень, он был индейцем. Милый, тихий, спокойный, молчаливый. При этом очень страстный и настоящий однолюб – больше таких я не встречала. Он заболел туберкулезом и летом умер. Это сломило меня. С тех пор я никак не могу прийти в себя. Он был единственным, кого я любила!

– Как, вы сказали, его звали?

– Билл.

Фэй лукаво посмотрела на меня.

– Но я не говорила этого. Он был моим управляющим. У меня был большой загородный дом в долине. Год мы провели вместе, а потом он умер. Это было тридцать шесть лет назад, и у меня такое чувство, что лучше бы я умерла вместе с ним.

Она подняла сухие глаза и встретила мой взгляд. Мне захотелось как-то ответить на ее меланхолический взор, но я не знал, как это сделать. Тогда я улыбнулся, чтобы подбодрить себя. В конце концов, я же такой добрый малый. Меня мог каждый нанять за пятьдесят долларов в день.

В углах моих глаз и возле ноздрей собрались морщинки, но улыбки не получилось. Я увидел лишь гримасу голодного койота. Я повидал слишком много баров и захудалых отелей, богатых любовников, уютных гнездышек любви и разврата, слишком много залов суда и тюрем, вскрытия трупов и полицейских участков. Если я сам находил свое лицо странным, то каким же оно могло показаться другим? Я поймал себя на мысли о том, как оценила бы его Миранда Сэмпсон?

– К черту трехдневные вечеринки, – на что-то разозлилась Фэй, – к черту лошадей, изумруды и яхты. Один хороший друг лучше всего этого, а у меня нет настоящего друга. Сим Кунц говорил, что был моим другом, еще он сказал мне, что я снимаюсь в последней картине. Я прожила свою жизнь уже двадцать пять лет назад и сейчас никому не нужна. Ты же не захочешь связываться со мной, Арчер?

Она была права на сто процентов, но тем не менее интерес к ней выходил далеко за рамки моей работы. Она прошла слишком долгий путь вниз с вершины славы и знала, что такое страдание. В ее речах звучали фальшивые слезы и прочие атрибуты, которым она научилась на сцене. Это было вульгарно и немного приятно и говорило о том, что ее детство прошло на окраине Чикаго или какого-то другого города.

Фэй допила свой бокал и встала.

– Отвези меня домой, Арчер.

Поспешно соскочив с табурета, я взял ее за руку.

– Вам нельзя ехать домой в таком виде. Нужно еще что-нибудь выпить, чтобы прийти в себя.

– Ты хороший...

Я почувствовал в ее словах иронию.

– Только я не могу здесь оставаться. Это морг. Скажите, ради бога, – крикнула она бармену, – куда подевались все забавники?

– А вы разве не забавница, мадам?

Во избежание очередного скандала, я потащил ее вверх по лестнице на улицу. Беззвездное небо над крышами домов казалось низким и тусклым. Я ощущал дрожь ее руки.

– На соседней улице есть хороший бар, – предложил я.

– "Валерио".

– Кажется, да.

– Ладно. Еще немного выпью, а потом направлюсь домой.

Я открыл дверцу ее машины и помог ей сесть. Она тяжело навалилась грудью на мое плечо.

Официантка в баре назвала Фэй по имени и проводила нас в свободную кабину. Бармен, симпатичный молодой грек, подошел к ней, чтобы поздороваться и спросить о мистере Сэмпсоне.

– Он еще в Неваде, – ответила Фэй.

Я наблюдал за ее лицом, и она перехватила мой взгляд.

– Это мой близкий друг, – объяснила она. – Мы заходим сюда, когда он бывает в городе.

Короткая дорога и дружелюбная встреча привели ее в норму: Фэй почти развеселилась. Может быть, я сделал ошибку, привезя ее сюда.

– Замечательный старик, – произнес бармен. – Нам его сильно не хватает.

– Ральф – удивительный, удивительный человек, – пробормотала Фэй. – Милый друг.

Бармен принял заказ и удалился.

– Вы и ему составляли гороскоп? – спросил я. – Этому вашему другу?

– Как ты догадался? Он – Козерог. Милый друг, но весьма преуспевающий тип. Хотя и у него были в жизни трагедии. Его единственный сын погиб на войне. Понимаешь, солнце Ральфа было в квадрате Урана. Трудно объяснить, что это означает для Козерога.

– Понимаю. А что это может означать для Козерога?

– Да многое. У Ральфа богатый духовный мир. Уран против него, но остальные планеты с ним. Это придает ему мужества. – Она придвинулась ко мне и доверительно сообщила: – Я могла бы показать тебе комнату, которую переделала для него. Это тут, неподалеку, в одном из домиков, но нам не позволят туда войти.

– А где он сейчас находится? Здесь?

– Нет, он в Неваде. У него там уютный домик в пустыне.

– Вы когда-нибудь бывали там?

– Ты задаешь слишком много вопросов, – она улыбнулась и, кривляясь в кокетстве, спросила: – Ты будешь ревновать?

– Но ты жаловалась мне, что у тебя нет друзей.

– В самом деле? Значит, я забыла про Ральфа.

Бармен принес выпивку. Я поднес бокал к губам и стал смотреть в конец зала. Дверь отворилась, и в нее вошли Миранда и Алан Тэггерт.

– Извините, – сказал я Фэй.

Когда я поднялся, Миранда, заметив меня, двинулась навстречу. Я приложил палец к губам и жестом направил ее обратно. Она открыла рот от удивления и попятилась.

Алан соображал быстрее. Он взял ее за руку и вытолкал за дверь. Последовав за ними, я оглянулся. Фэй сидела, опустив глаза. Я закрыл за собой дверь.

Миранда накинулась на меня:

– Я не понимаю вас. Вы, кажется, искали Ральфа.

– Я устанавливаю связи. Пожалуйста, уйдите.

Миранда готова была расплакаться.

– Но я хотела вас найти.

Возмутившись ее бестолковостью, я обратился к Алану:

– Пожалуйста, уведите ее, пока она не испортила мне всю работу. Если сможете, уезжайте из города.

За три часа общения с Фэй мое терпение было на пределе.

– Но вам звонила миссис Сэмпсон, – сообщил Алан.

Слуга-филиппинец стоял поблизости, слушая наш разговор.

Я отвел их за угол и быстро спросил:

– Насчет чего?

– Она получила известие от Ральфа.

Глаза Миранды горели янтарным огнем, как у горной лани.

– Пришло письмо. Ральф просит, чтобы она выслала ему денег. Вернее, не выслала, а держала их наготове.

– Сколько?

– Сто тысяч долларов.

– Повторите еще раз.

– Он хочет обратить в деньги ценные бумаги на сто тысяч долларов.

– И у нее есть столько?

– У нее нет, но она может раздобыть. Элберт Грэйвс обладает правами представителя Ральфа.

– Что он собирается делать с деньгами?

– Он написал, что даст знать или пришлет за ними посыльного.

– Вы уверены, что он сам написал это письмо?

– Элен сказала, что почерк его.

– Он написал, где находится?

– Нет, но на конверте стоит штемпель Санта-Марии. Может быть, он сегодня был там.

– Не обязательно. Чего хочет от меня миссис Сэмпсон?

– Она не сказала. Я полагаю, она нуждается в вашем совете.

– Хорошо, если так. Передайте ей, чтобы она приготовила деньги, но никому их не отдавала, пока не получит доказательств, что ваш отец жив.

– Вы думаете, что он мертв?

Миранда теребила пальчиками воротничок платья.

– Я не могу гадать в таких случаях, – буркнул я и обратился к Алану. – Вы сможете сегодня улететь с Мирандой?

– Я только что звонил в Санта-Терезу. Аэропорт закрыт, но утром, возможно, откроется.

– Тогда позвоните миссис Сэмпсон. Вполне возможно, что я напал на след и пойду по нему дальше. Грэйвсу следует связаться с полицией и с ФБР.

– С ФБР? – прошептала Миранда.

– Да. Похищение людей находится в их ведении.

Глава 9

Когда я вернулся в бар, молодой мексиканец напротив рояля склонился над гитарой. Дрожащим голосом он пел испанскую песню о бое быков. Фэй уставилась на него и, казалось, не заметила, что я вернулся.

Песня кончилась, и она громко зааплодировала, затем поманила парня в нашу кабину.

– Очаровательно.

– Очень приятно, – поклонился тот.

Она протянула ему доллар. Он улыбнулся и пошел продолжать пение.

– Это любимая песня Ральфа, – мечтательно произнесла Фэй. – Доминго славно поет ее. В его жилах течет настоящая испанская кровь.

– Кстати, о твоем друге Ральфе.

– Что?

– Он не стал бы возражать против того, что ты находишься в моем обществе?

– Не будь дураком! Вам надо непременно встретиться. Я уверена, что он тебе понравится.

– Чем он занимается?

– Он более или менее свободен. У него есть средства.

– Почему ты не выйдешь за него замуж?

Она хрипло рассмеялась.

– Разве я не сказала тебе, что у меня есть муж? Но это не должно тебя беспокоить. Это чисто деловой союз.

– Я не знал, что ты занимаешься бизнесом.

– С чего ты взял, что я занимаюсь бизнесом?

Она снова засмеялась, но более настороженно, и сразу переменила тему разговора.

– Как прекрасно, что ты так подумал обо мне и Ральфе, но мы оба связаны брачными узами с другими людьми. Впрочем, основа нашей дружбы совсем иная. Понимаешь, она духовная!

Она уже совсем трезво взглянула на меня, и я поднял брови.

– За дружбу на другой основе!

Пока Фэй пила, я знаком подозвал бармена. Последний бокал доконал Фэй. Ее лицо стало безучастным, глаза были как стеклянные. Она смотрела, не мигая. Нижняя челюсть отвисла, а багровые губы резко контрастировали с бледно розовым языком. Она с трудом закрыла рот и прошептала:

– Мне хорошо.

– Сейчас отвезу тебя домой.

– Ты хороший...

Я помог ей подняться. Официантка придержала дверь, соболезнующе улыбнулась Фэй и быстро взглянула на меня. Фэй попыталась выпрямиться, но у нее ничего не получилось. Так, спотыкаясь, мы добрались до ее машины.

Засунуть ее в машину оказалось не из легких. Она уткнулась головой в угол между дверцей и спинкой сидения. Я завел двигатель, и мы отправились в Пасифик-Палисадс.

Дорогой она пришла в себя.

– Поедем домой, – тупо пробормотала Фэй. – Ты знаешь, где я живу?

– Ты говорила.

– Утром мне надо приниматься за нудную работу. Чепуха, я не заплачу, если он выбросит меня на улицу. У меня есть другое занятие.

– Ты деловая женщина, – поощрил я ее.

– Ты хороший, Арчер. Позаботился о старой ведьме. Наверное, я тебе разонравлюсь, если сообщу, как зарабатываю деньги.

– Можешь на меня положиться.

– Но я тебе не скажу.

Фэй рассмеялась развязно и грустно. Мне показалось, что в ее смехе прозвучала насмешка, но, может быть, я и ошибался.

– Такой хороший парень...

«Еще бы, – подумал я. – Настоящий американец, всегда готовый протянуть руку помощи леди, упавшей мордой в грязь».

Леди вновь умолкла и больше уже не возникала. Это была довольно длительная поездка по полуночному городу. В пятнистом платье на заднем сиденье она была похожа на спящее животное – леопарда или дикую кошку, отяжелевшее от старости. На самом деле она была не так стара, самое большое лет пятидесяти, но это были насыщенные годы, отмеченные тяжелыми воспоминаниями. Она многое рассказала о себе, но не то, что я хотел узнать, и я слишком устал, чтобы продолжать эту историю. Одну вещь я выяснил наверняка: она была неподходящей компаньонкой для Сэмпсона или другого неосторожного мужчины. Ее партнеры были опасными людьми. И если с Сэмпсоном что-то случилось, она должна знать это сейчас или узнает позже.

Когда я остановил машину возле ее дома, она сразу очнулась.

– Поставь машину на подъездной дорожке. Хорошо, голубчик?

Я поставил машину и помог ей подняться по лестнице. Она дала мне ключ.

– Входи. Я сейчас подумаю, что мне выпить.

– Ты считаешь, что это можно? А твой муж?

Смешок застрял в ее горле.

– Мы не живем уже четыре года.

Я последовал за ней в прихожую. Она была заполнена темнотой, запахами мускуса и алкоголя, наполовину животными, наполовину человеческими ароматами. Я ощутил под ногами покрытый лаком пол и не удивился бы, если бы Фэй упала. Но она передвигалась в своем доме с уверенностью слепого. Наконец, мы очутились в комнате, которая ничем не напоминала сумасшедшую красную спальню Сэмпсона, которую она ему устроила. Напротив, комната была большой и веселой. Даже когда за венецианскими стеклами чернела ночь. Солидная комната с репродукциями на стенках, со встроенными книжными полками, с проигрывателем и шкафчиком для пластинок, с камином из глазированного кирпича, с массивным диваном, изогнувшимся перед ним. Необычным был лишь рисунок на обивке дивана и кресло под лампой: изумрудно-зеленые тропические растения под белым пустынным небом. Рисунок менялся, пока я смотрел на него. Я с удовольствием уселся на диван.

Фэй, покачиваясь, стояла у небольшого бара у камина.

– Что будешь пить?

– Виски с содовой.

Она принесла мне бокал, половину расплескав по дороге и оставив пятна на ковре. Затем уселась рядом со мной, погрузившись в мягкое сидение. Ее голова склонилась мне на плечо и уютно примостилась на нем. Я разглядел ее редкие серо-стальные пряди, оставленные парикмахером, чтобы волосы не выглядели крашеными.

– Никак не придумаю, что бы мне еще выпить, – захныкала она. – Держи меня, а то я упаду.

Я обнял ее одной рукой за плечи, почти такие же широкие, как и мои. Фэй навалилась на меня своими мощными грудями. Я почувствовал, как постепенно замедляется ее дыхание.

– Не пытайся сделать со мной что-нибудь, дружок, а то я могу умереть от избытка чувств. Как-нибудь в другой раз. Сейчас я не в форме...

Голос ее был кротким и похожим на девичий, но вместе с тем каким-то неясным, расплывчатым, как и огоньки былой юности в ее глазах. Наконец, они закрылись и на веках было заметно слабое биение пульса. Спящая она вызывала жалость.

Чтобы удостовериться, что она спит, я осторожно приподнял ее веко. Мраморное глазное яблоко глядело своей белизной в никуда. Я высвободил свою руку, и она откинулась на спину. Ее груди перевалились набок, чулки сползли. Она захрапела.

Я прошел в соседнюю комнату, прикрыл за собой дверь и зажег свет. Он осветил стол красного дерева с искусственными цветами посередине, китайскую горку с одной стороны, встроенный буфет – с другой, шесть массивных стульев вдоль стены. Я потушил свет и заглянул на кухню. Она оказалась чистой и отлично оборудованной.

На мгновение мне подумалось, что я ошибся в этой женщине. Кроме профессиональных астрологов, существует масса любителей. Ее дом был похож на тысячи других домов в Лос-Анджелесе, он был вполне обычным, заинтриговавшим меня только из-за огромного гаража и «бульдога», охранявшего его.

Стены ванной комнаты были выложены голубым кафелем, сама ванная была прямоугольная и тоже голубая. Шкафчик над раковиной ломился от тоников, различных пудр и кремов. На полу стояли корзины для белья. Одежда в корзине была женская. Зубная щетка тоже была только одна, здесь же лежала бритва, но никакого крема для бритья или других следов пребывания мужчины мне обнаружить не удалось.

Из ванны я проследовал в спальню. Она была выполнена в сентиментальных розовых тонах. На ночном столике лежала книга по астрологии. В шкафу находились женские платья: их было громадное количество. В ящике лежало нижнее белье и ночные рубашки, отделанные голубыми и черными кружевами. Они были прелестны и прозрачны. Такие рубашки к лицу молодым девушкам.

Я заглянул в средний ящик и под грудой чулок обнаружил нечто странное: там лежали пачки денег, перетянутые резинками. Банкноты были достоинством в один, пять и десять долларов. Большинство из них были старыми и помятыми. Похоже, что всего там было порядка десяти тысяч.

Присев на корточки, я задумался. Ящик в спальне – мало подходящее место для хранения денег. Однако он был предпочтительнее банка для человека, желающего скрыть свои доходы.

Внезапный звонок телефона пронзил тишину дома, л вскочил от неожиданности. Правда, сперва я задвинул ящик, а потом уже пошел в холл к телефону. Из комнаты, где спала Фэй, не доносилось ни звука. Прикрыв трубку галстуком, я проговорил измененным голосом:

– Хэлло.

– Мистер Трой? – раздался женский голос.

– Да.

– Фэй дома? – проговорила она скороговоркой. – Это Бетти.

– Нет.

– Слушайте, мистер Трой. Примерно час назад Фэй напилась в «Валерио». Она была там с мужчиной, который, наверное, шпик. Он сказал, что отвезет ее домой. Лучше, чтобы его там не было, когда придет грузовик. Вы же знаете, какова Фэй, когда напьется.

– Да, – промычал я и рискнул: – Где ты сейчас?

– В «Пиано», конечно.

– Ральф Сэмпсон там?

Женщина икнула от удивления и на какое-то время замолчала. Я слышал разговор на другом конце линии и звяканье посуды. Женщина повысила голос.

– Почему вы меня об этом спрашиваете? В последнее время я его не видела.

– Где он?

– Я не знаю. Кто это говорит? Мистер Трой?

– Да.

Я положил трубку. Позади меня со стороны входной двери послышался слабый звук. Я застыл, держа руку на телефоне. Хрустальная ручка двери медленно поворачивалась. Наконец, дверь открылась и в ней появился мужчина в светлом пальто. Его серебристая голова была без шляпы. Войдя, он захлопнул за собой дверь. Его правая рука покоилась в кармане пальто, который оттопыривался в мою сторону.

Я посмотрел на него и спросил:

– Кто вы такой?

– Знаю, что невежливо отвечать вопросом на вопрос, – проговорил он с английским акцентом: – Но кто вы такой?

– Если это ограбление...

Предмет в его кармане зашевелился, и мужчина стал более уверенным в себе.

– Я задал вам простой вопрос, дружище. И жду ответа.

– Моя фамилия Арчер. Вы моете волосы синькой? Моя тетушка говорила, что это очень эффективно.

Выражение его лица не изменилось. Он дал понять, что с ним шутки плохи, выразившись более определенно:

– Не люблю ненужного насилия. Пожалуйста, не вынуждайте меня к этому. – Я смотрел на него сверху вниз и видел, как сквозь старательно зачесанные волосы проглядывает лысина.

– Вы напугали меня до смерти, – отозвался я, но от пистолета, лежащего в его кармане, веяло холодом, словно от миниатюрного холодильника большой мощности. Его глаза превратились в ледышки.

– Чем вы зарабатываете на жизнь, мистер Арчер?

– Я страховой агент. А мое хобби – служить мишенью для бандитов и жуликов.

Я потянулся за лежащим в пиджаке бумажником, чтобы показать ему свою визитную карточку.

– Страхование всех видов.

– Нет. Лучше держите руки на виду, а язычок за зубами.

– С удовольствием. Не ждите, что я вас застрахую. Вы слишком рискуете, расхаживая с пистолетом по Лос-Анджелесу.

Мои слова влетали ему в одно ухо, а вылетали из другого.

– Что вы тут делаете, мистер Арчер?

– Я доставил Фэй домой.

– Вы ее приятель?

– Точно. А вы?

– Здесь я задаю вопросы. Что вы собираетесь делать дальше?

– Я только что собирался вызвать такси и поехать домой.

– Это самое лучшее, что вы сейчас сможете сделать.

Я снял трубку и позвонил в парк. Подойдя ко мне, он ловко ощупал меня в поисках оружия. Я был рад, что оставил пистолет в машине, но у меня было брезгливое чувство, когда он меня обыскивал. У него были руки гермафродита.

Отступив назад, он показал мне свое оружие – никелированный пистолет 38-го калибра. Я взвесил шансы, смогу ли я сбить его с ног и отобрать оружие.

Его тело напряглось, а дуло пистолета, похожее на черный зрачок смерти, уставилось на меня.

– Не стоит, – предупредил он меня, – я быстро стреляю, мистер Арчер. У вас нет шансов. Теперь повернитесь кругом.

Я повернулся, и он ткнул мне дулом в спину выше почек.

– Идите в спальню.

Он провел меня через освещенную спальню и поставил лицом к двери. Я услышал его быстрые шаги по комнате и звуки выдвигаемых и задвигаемых ящиков. Пистолет снова уткнулся мне в спину.

– Что вы тут делаете?

– Я сюда не заходил. Это Фэй зажгла свет.

– Где она сейчас?

– В гостиной.

Он провел меня в комнату, где крепко спала Фэй, скрытая за спинкой дивана. Ее рот был открыт, но она уже не храпела. Одна рука свесилась на пол. Он посмотрел на нее с презрением.

– Она не могла так напиться дома.

– Мы путешествовали по кабакам.

Он испытующе взглянул на меня.

– Понятно. Ну, и чем же заинтересовал вас этот мешок навоза?

– Вы говорите так о женщине, которую я люблю.

– Я говорю так о своей жене.

Его ноздри слегка вздрогнули, показав, что его лицо способно менять выражение.

– В самом деле?

– Я не ревнив, мистер Арчер, но обязан вас предупредить, чтобы вы держались подальше от нее. У нас свой круг знакомых. И вы совсем не вписываетесь в него. Фэй весьма терпима, но про себя я этого не скажу. А некоторые из ее знакомых вовсе не отличаются этим качеством.

– Они так же болтливы, как и вы?

Он показал свои мелкие ровные зубки хорька и немного переменил позу. Его туловище выпрямилось, голова поднялась блеснув на свету. Под маской старика в нем скрывался порочный юноша, проворный и нетерпеливый. Он покрутил вокруг пальца пистолет, который стал похож на пропеллер, и направил его мне в сердце.

– Они по-прежнему выражают свои чувства. Я ясно выражаюсь?

– Вполне.

По моей спине стекали струйки пота.

На улице загудела машина. Он подошел к двери, придерживая ее открытой для меня. Снаружи было теплее.