Текст книги "Жестокий океан жизни (СИ)"

Автор книги: Рощин-Щавинский Макс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 55 страниц)

Подъехав к кафе и выйдя из машины, они направились к входным дверям.

Видимо увидев их через окно, из кафе выскочили два довольно упитанных мужичка "кавказской национальности" в белых фартуках, и с каким-то особым почтением и даже подобострастием, вперевалку из-за солидных животов..., (они им сильно мешали...) смешно затрусили навстречу Максиму и Артуру.

Максим с определённой надеждой и где-то даже гордостью за себя подумал: – "Наверное, меня так встречают. С уважением.... Значит уже знают меня или слышали обо мне...!" – И сейчас, кто-то неведомый ему самому, где-то глубоко внутри, нежно гладил самолюбие Максима, а заодно и его тщеславие. Ему было это, почему-то приятно. Максим ещё больше развернул плечи, приосанился и постарался "сделать" серьёзное, важное и значимое лицо.

Каково же было его изумление и искреннее разочарование, когда он увидел, что эти мужички-толстячки транзитом протрусили мимо него, как мимо пустого места и направились к Казаряну.

А тот, кстати сказать, и это было видно невооруженным взглядом, не очень-то с этими ребятами из кафе церемонился. Он смотрел на них свысока, слова цедил, словно через сито, и вёл себя так, как будто хозяином кафе был он, а вовсе не эти юркие ребята.

Их провели в отдельный небольшой банкетный зал, предназначенный видимо только для своих и для избранных гостей, и усадили за стол. И на столе, как по волшебству стала появляться разная еда, закуска и выпивка. Причём не абы, какая, а исключительно только деликатесного свойства и порядка.

Максим смотрел на всё это изобилие и верх кулинарного искусства и с определённым беспокойством думал о том, что хватит ли у него денег, чтобы за всё это изобилие расплатиться. Он ехал в кафе, чтобы просто пообедать. Ну, там борщ, котлеты, салат, компот, а тут ему, вернее не столько ему, сколько Казаряну, предложили услуги "скатерти самобранки", и надо полагать не совсем бесплатно.

Да и отказываться то, в общем, было не совсем удобно. Невесть, что подумают. А в настоящее время, если говорить по большому счёту, и уж совсем откровенно, то у Максима деньги куры не клевали.... По той простой причине, что у него пока, не было ни кур, ни денег.

Первое – не купил, второе – не заработал...

Но все эти не очень-то весёлые мысли и опасения, Максим держал при себе, и Артуру ничего об этом, естественно, не говорил. А сказал ему, совсем другое.

– Слушай Артур, ну прямо таки царский обед...!

Казарян ничего не ответил. Он только снисходительно посмотрел на Максима и ухмыльнулся.

Максим чувствовал себя неуютно, не в своей обычной тарелке. Это его злило. Он к этому не привык. Он молча ел и думал о том, что Артур, в общем-то не вполне, или недостаточно образованный и довольно ограниченный человек, по непонятным для Максима причинам, пользуется в быту этой жизни, теми благами и привилегиями, которые ему, Максиму, были сейчас недоступны и не подвластны. Даже и во сне не снились....

Он, наверное, впервые в своей жизни чувствовал себя не в привычной для себя роли. Он не был первым.... С ним говорили и общались сейчас, вовсе не потому, что он Максим, который всем всегда нужен и необходим, а лишь потому, что он был в компании с каким-то там Казаряном. И уйди он сейчас отсюда, его отсутствия, никто бы просто-напросто и не заметил.

По окончании обеда, Максим полез в карман за своими небольшими, но очень кровными деньгами.

– Не дёргайся старшой...! – в руках Артура, Максим увидел не больше не меньше, а простой, аккуратно свёрнутый рулончик. Это были деньги. Здесь курам, работы бы хватило.... – "Ни хрена себе, сказал я себе...!" – подумал Максим. – Откуда ж такое богатство у простого лейтенанта...?"

Немного позже Максим поймёт происхождение этого денежного рулончика и последующих тоже. Всё, как и всегда оказалось довольно просто.

Пока Максим на предприятии тщетно пытался наводить порядок в отношении предназначенного для армии транспорта, Казарян действовал по давно уже существующему и неизвестно кем и как, узаконенному плану и сценарию. Заведующий гаражом, как правило, с согласия руководителя предприятия собирал деньги с водителей. Размер, такса за разного рода услуги и операции в период проведения "мнимого" техосмотра были давно уже определены и каждая из сторон, а именно ГАИ и предприятие, хорошо их знали. Казарян в техпаспортах, просто проставлял "штампики..." о проведении технического осмотра, затем для отвода глаз и пущей важности забирал несколько государственных номеров с автомобилей, которые заведующий гаражом приносил ему сам, и только те номера, которые он считал нужным отдать, после чего, Артур клал аккуратно свернутый денежный рулончик к себе в карман, и потом соответственно говорил Максиму:

– Ну, что старшой, поехали на следующее предприятие...?

А предприятий, на которых должен был проводиться технический осмотр, в городе было более двух сотен. На паперть можно было не ходить.

– "Совсем не хило...!" – думал Максим. – "Деньги сыплются с небес, их куёт там, хитрый бес...". – С таким немалым левым доходом, немудрено забыть получить и свою родную зарплату, которая в сравнении с этими рулончиками выглядит, как насмешка... – и Артур действительно, частенько забывал получать эту самую зарплату.

Казарян, за весь обед расплатился сам. Максим понимал, что, таким образом, он попадает в определённую зависимость к нему. И Артур видимо, это делал вполне сознательно и обдуманно. С прицелом на будущее.

– Ну, что Артур, двинули на работу...? – теперь это выражение, сказал уже сам Максим.

Казарян, по хозяйски и даже с каким-то вызовом развалившись в кресле, с любовью поглаживал свои усы. Это он сделал после того, как стряхнул с них прилипший салат.

– Зачем...? Я думаю так, мой друг Максим, на сегодня мы потрудились, более чем достаточно. Можем себе позволить и немного отдохнуть. Так сказать, немного расслабиться. – У тебя, что по этому поводу есть, какие-то конкретные предложения Артур? – как-то непривычно для себя, и почему-то не совсем уверенно, спросил Максим. – Конечно, есть Максим. Но говорить о них я тебе сейчас не стану. Всему своё время мой друг. Пока ты, на мой взгляд, ещё не "созрел..." для таких "утончённо-интимных..." мероприятий.... И пусть для тебя это будет сюрпризом, и я на это очень надеюсь, приятным сюрпризом...! Но чуть позднее.... Сегодня мы с тобой обойдёмся без "экстрима..." и займёмся, вполне безобидной и доступной почти всем, "развлекухой".... А вот сейчас "старшой", ответь мне, только на один, очень даже немаловажный, для нас мужиков вопрос .... Тебе кто больше нравится..., блондинки или брюнетки? – А хрен его маму знает Артур...!? Что тут можно тебе сказать, дружище...?! Если честно, то я, никогда, даже и не думал об этом. Я имею ввиду цвет волос. Мне кажется, что это, не столь существенно.... На мой, скажем так, не вполне просвещённый взгляд..., они..., очень даже друг друга стоят...! И все они, по моему разумению, и моему "глыбочайшему..." убеждению, но..., и также к большому нашему огорчению..., – одного поля ягода.... Обе начинаются с буквы "Б...". И разница только в одном: Брюнетки, это – наличие Тёмных, Мрачных мыслей..., Блондинки, это... – Отсутствие, каких-либо мыслей....

Казарян..., по поводу последнего высказывания Максима в адрес брюнеток и блондинок, как-то глупо хихикнул, а затем, почти сразу же после своего хихиканья, и без особой паузы для ответа, сделал свой вывод-заключение и вынес свой глубокомысленный вердикт... – "Самое Лучшее Наказание для Любой женщины..., это битьё Вашим животом..., по её попе...." – после чего, также добросовестно и невозмутимо продолжил допрашивать Максима...

– А вот теперь, скажи мне дорогой Макс..., лично ты..., молоденьких, красивых "дэвушек..." любишь...? Любишь "наказывать" их, ласково и нежно, но по полной, как говорится программе...?

Максим на этот вопрос, ничего не ответил, а только лишь слегка кивнул Казаряну, в знак того, что красивых девушек он любит..., и так же молча добавил про себя: – "И причём очень..., и даже очень.., люблю..., и как правило, чаще всего на свою же собственную голову...".

= = =

ГЛАВА – 33.

«ПОКУПКА АВТОМОБИЛЯ. ВАЛЕНТИНА...».

Занимаясь текущими делами у себя на службе, Максим начал замечать, что одна девушка – технический работник, от какого-то городского предприятия, с повышенным интересом и вниманием, стараясь, это делать незаметно, довольно частенько рассматривает и наблюдает за ним. Максим в свою очередь, как уже опытный охотник по женской линии, тоже начал присматриваться к Валентине. Так звали девушку.

Она, по мнению Максима, какой-то уж особой женской статью, привлекающей мужчин как медоносный цветок и красотой из общей массы девушек не выделялась и не отличалась. Но она была юна и свежа, как молодое яблочко ранним утром, покрытое свежей, утренней росой. Иногда такое яблочко очень даже хочется скушать.... Похрустеть свежей упругостью, и ощутить сладость не только во рту, но и во всём теле тоже.

Ей было около девятнадцати лет, не более того. Максим потихоньку начал всё больше внимания уделять Валентине. Чаще чем с другими разговаривал с ней, шутил и иногда, как бы по-дружески легко и невинно обнимал, держа её при этом за талию или за плечи. Валентина не возражала против таких безобидных объятий, и даже как раз наоборот, сама старалась незаметно поплотнее прижаться к Максиму то грудью, то округлым бедром, а иногда и тем местом, которое находится, как раз между этими самыми бедрами.

Максим понимал, что если он решит и захочет близости с Валентиной, она никуда от него не денется. Но надо сказать, что она, не очень-то сильно волновала и заводила Максима, и не особенно сильно будоражила его воображение. Видимо именно по этой причине, Максим не форсировал события на предмет их более плотного знакомства.

Но всё и всегда, однажды начавшись, когда-то обязательно заканчивается. Так случилось и на этот раз.

В этот день Максим заступал на сутки дежурным по военкомату. Время дежурства с шести вечера и до восьми утра следующего дня. Валентина об этом дежурстве знала. Выбрав момент, когда вокруг никого из работников рядом не было, она подошла к Максиму, и немного стыдливо опустив свои черные глазки, горящие, как два уголька из-под длинных ресниц, спросила его.

– А можно я к Вам приду вечером, на Ваше дежурство...? Ну-у, так просто....

Максим, быстро сообразил, что к чему.... Но ему и самому, было всё это очень даже интересно, и поэтому, он тут же, особо не раздумывая, очень естественно и очень правдиво, прикинулся простым "гофрированным шлангом...".

– А, зачем...? – стараясь, как можно наивнее при этом выглядеть, вопросом на вопрос ответил он. – Да так, просто... – повторила он – Пообщаться вне служебной обстановки, поболтаем немного о том, о сём. Время у меня есть, и я ничем дома не занята. – Поболтать...!? Ну что ж, в этом ничего плохого нет. Я, как говориться "за", и в принципе возражений не имею. Хотя тебя на работе, как я понял это сейчас, нужно посильнее загружать, коль после рабочего дня, у тебя нет желания отдохнуть дома. Работаешь, значит не в полную силу, без огонька.... – Мы кстати, о моей загрузке в рабочее время, также можем поговорить вечером. Да и о другом тоже. Об огоньке, например.... Так я могу прийти к Вам...? Можно...?

– Ну, хорошо Валя, договорились...! Давай, подходи часам к восьми вечера, если время тебе девать некуда. Я думаю, ты мне не помешаешь своим присутствием, нести мою нелёгкую службу и выполнять свои служебные обязанности...! – Я думаю, что нет, я Вам не помешаю. А возможно даже в чём-то и помогу. Окажусь полезной.... – Ну, тогда и ладушки, если тебе действительно нечего делать дома, то будем считать, что договорились.

Максим ушел после обеда домой, отдыхать перед дежурством. Это была так сказать официальная версия для начальства. А на самом деле, Максим абсолютно не нуждаясь ни в каком отдыхе перед заступлением в наряд, направился по своим личным делам. Он шёл на встречу с одним художником и по совместительству с заядлым коллекционером старинного оружия. Звали этого художника – коллекционера, Эдик. Эдик Тучкин.

Они давно были знакомы, нередко общались друг с другом, и даже в чём-то это общение, можно было, пусть и с большой натяжкой, но всё же назвать некой дружбой.

Эдик частенько помогал Максиму в оформлении плакатов, стендов по военной тематике для отделения. Где-то уже недели две Максим уговаривал Эдика продать ему его машину, БМВ, серебристого цвета. У Эдика был брат. И вот об этом брате и должен был состояться разговор между Эдиком и Максимом. О чём пойдёт речь, Максим не догадывался, и на этот счёт ничего даже и не предполагал.

Они встретились в ресторане, с экзотическим и немного глуповатым названием, "Голубая лошадь". Об этом Максима попросил сам Эдик. Заказали два комплексных обеда, минеральную водичку, кофе.

– Максим..., – начал разговор Эдик – у меня к тебе будет одно деловое предложение. Я думаю, оно взаимовыгодное для нас с тобой обоих. – И что это за предложение...? – с определённым трудом пережевывая жестковатый шницель, спросил Максим. – Да, в общем-то, на мой взгляд, довольно простое. Особенно для тебя с твоими организаторскими способностями. И оно заключается в следующем.... Ты же намереваешься купить у меня машину? Надеюсь, не передумал ещё? А я её, в данный момент, и сам тебе не прочь продать. Созрел, как говорится. И я её тебе продам. И даже значительно дешевле той цены, которую ты ранее готов был заплатить мне за машину.

Максим внимательно слушал Эдика и не перебивал его. Только чаще задвигал челюстями. Эдик продолжил....

– Но у меня есть одно условие, или даже скорее просьба, которую если ты выполнишь, то я продам тебе машину за следующую цену, гораздо меньшую, которая была прежде. Эдик назвал эту сумму.

Разница в цене была довольно ощутимая, и от этого у Максима даже немного участилось сердцебиение, и он чуть было не поперхнулся. Но он всё же продолжал, "умно" молчать и дожевывать свой злосчастный шницель.

– А просьба у меня к тебе такая.... Надо помочь моему брату, устроиться работать на автозаправочную станцию, простым бензозаправщиком. И всего делов-то...! Ты сможешь помочь мне в этом деле Максим? Что скажешь на это?

Максим лихорадочно соображал.

– Да пока ничего не скажу Эдик. Надо подумать, что и как, и кого, конкретно необходимо подключить к этому делу. Я, как ты сам понимаешь, не директор нефтебазы!

Максим сразу же, без особого труда, понял интерес братьев к бензозаправке, и какую выгоду они могут из этого извлечь для себя. Заправщики воровали государственный бензин безбожно. И об этом в принципе, впрочем, как и о многом другом воровстве, повсюду и везде, знали если не все, то подавляющее большинство руководства города, да и просто обычных людей. – "Но, как и каким образом, это дело может непосредственно касаться меня лично...? – рассуждал про себя Максим. – Я же не представитель правоохранительных органов, которые обязаны выявлять и пресекать подобные нарушения и злоупотребления! Я помогу ему устроиться на работу и всё...! А если он тоже станет воровать, что и будет, скорее всего, сделано, для того он туда и хочет попасть, то при чем тут я...!? Воровать то с ним я не собираюсь, а значит и отвечать за это, тоже не должен, да и в принципе, не обязан". – Максим, сейчас, а именно, в том случае, если он поможет брату Эдика устроиться на заправку, искал для себя, своей совести, более или менее веские и приемлемые оправдания. – "Но зато у меня будет свой и довольно приличный автомобиль, купленный по бросовой цене. По-моему игра стоит свеч и немалых...!".

И этот щекотливый вопрос, Максимом был решён в свою пользу, и в своих собственных, хотя как ты тут ни крутил, всё же меркантильных, и в какой-то мере корыстных целях и интересах. Он сейчас вполне сознательно не хотел думать о существенной разнице в цене на машину. Хотя именно это обстоятельство для него было главным и решающим. Но он делал вид, в том числе и для самого себя, что именно это обстоятельство, вроде, как и не есть тот самый главный, и всё определяющий довод, который, в общем-то, подталкивает и заставляет Максима, заняться этим всё же сомнительным по своей моральной и этической сути трудоустройством.

Но Максим мечтал о машине. Мечтал и очень сильно хотел её иметь. И непременно серебристого цвета. Да так сильно, что это его желание, над всеми его сомнениями и колебаниями и всякой там порядочностью и совестью, взяло верх. Оно плотно уселось своим седалищем на всё и вся, свесило ножки, и ни на что не обращало внимания, и не хотело слезать с шеи Максима. Да и сам Максим, если быть честным до конца, против этого сидения непорядочности на его, довольно крепкой шее, особенно не возражал.... И даже, скорее всего наоборот. Максим, где-то, тихо радуясь про себя, что ему так ощутимо повезло, подчёркнуто равнодушно вслух произнёс: – "Хорошо Эдик, будем считать, что договорились... – сказал он. – Попробуем это устроить. Попробуем это дело решить. Может когда-нибудь и мою машину твой брат заправит бесплатно...? – закончил Максим, и почему-то слегка криво, ухмыльнулся. – Нет проблем братан...! – сказал Эдик – и тоже растянулся в улыбке. Его лицо сейчас напоминало большой, круглый, маслянистый блин.

Они распрощались, и Максим на трамвае поехал в военкомат заступать на дежурство. Стрелки на часах показывали половина шестого вечера. Надо было торопиться. Не хватало ещё опоздать на дежурство. За Максимом такое раньше никогда не водилось.

У Максима после разговора и сделки с Тучкиным, настроение было, почему-то не очень радостное, а вернее, просто, очень даже, гадливо-паршивое....

= = =

ГЛАВА – 34.

"НЕУДАЧНОЕ дежурство Максима, которое едва не сделало его «джельтменом».

На своё дежурство Максим не опоздал. Прибыл вовремя, минута в минуту, почти, как истинный ариец с нордическим характером, и с изрядно уже поднадоевшей многим, немецкой пунктуальностью.... Вся страна в который уже раз, по телевидению, смотрела многосерийный художественный фильм, «Семнадцать мгновений весны».

Максим заступил на дежурство.

Работники военкомата один за другим покидали свои рабочие места, закрывали и опечатывали свои кабинеты и сдавали их под охрану Максиму. Женщины, особенно молодые, старались, как можно быстрее убежать с работы, мужчины наоборот, никуда особенно не торопились, как будто дома им делать было нечего. Наконец ушли и они. Максим остался в здании один.

Он сделал обход, проверил все оттиски печатей на опечатанных помещениях, затем занялся просмотром и изучением документов для дежурного по военкомату. Но это его занятие, было вскоре прервано. Кто-то позвонил в дверь. Максим посмотрел на часы. Было начало девятого вечера. "Кого это еще там несёт нелёгкая?" – подумал он. Максим нажал кнопку для внешней связи и спросил – "Кто там, я слушаю Вас!".

– Это я, Валя, техработник ваш.... Что, не узнали меня...!?– раздался знакомый и нежный голосок из динамика, установленного в дежурной комнате. – "Тьфу ты, с этой машиной и Эдиком совсем забыл обо всём. Она же обещала прийти...!" – только сейчас Максим вспомнил о Валентине.

Он подошел к входной двери и открыл её. На пороге стояла она, Валентина....

– Ну, ты и даёшь сударыня...! Я вообще-то думал, что ты так просто.... Поговорила и забыла. А ты возьми да и появись здесь! У тебя это, серьезно, или как...? Ну что, в самом деле, то, случилось Валя...? – А мне можно войти...? – немного смущаясь, произнесла она.

– Ну конечно, конечно заходи красавица. Извини меня, растерялся немного. От неожиданности....

Валентина зашла, Максим закрыл двери. Они прошли в дежурную комнату, Максим сел на кушетку. Валя стояла, немного смущённо переминаясь с ноги на ногу, и теребила в руках кончик своей косынки повязанной у неё на шее.

– Ну, что всё-таки случилось...? – опять спросил Максим. – Я пришла, что бы сказать Вам – Валя замялась, стараясь подобрать слова – Что я..., что Вы... мне... Что Вы мне очень нравитесь Максим, как не нравился никто и никогда. И я, я люблю Вас..., и хочу быть с Вами... – уже почти скороговоркой выпалила Валентина. Глаза её заблестели, и в них появились слезинки.

Максим таким неожиданным для него признанием был, мягко говоря, очень сильно озадачен. Даже смутился немного.....

– Валя...! Дорогая! Ну, что ты такое говоришь...!? Я тебя знаю чуть больше месяца. Всего то ничего! И ты меня тоже. Я думаю этого не достаточно, чтобы делать такие серьёзные заявления. Да и потом Валюша, я человек то уже женатый. Как мы можем быть вместе, и как всё это, ты себе представляешь...? Я лично этого сделать, ну никак не могу. – Я не претендую на место вашей жены, нет. И понимаю, что здесь я безнадёжно опоздала. Я хочу сказать другое, хотя и сама до конца не понимаю, что со мной происходит. Мне скоро исполнится двадцать лет, и со мной такого никогда не было...! Меня действительно неудержимо тянет к Вам. Сразу, с того момента, когда я увидела Вас. Ну, или почти сразу. Тянет просто, как иголку к магниту....

– Где-то я уже слышал подобное сравнение... – вспоминал про себя Максим. А вслух сказал следующее.

– Может как раз потому, что тебе именно двадцать, а скажем не пятьдесят или шестьдесят, тебя и тянет..., а я просто случайно оказался под рукой, и дело вовсе не во мне...!? – Нет, нет...! И, пожалуйста, не перебивайте меня, я чувствую, что и сама собьюсь. Ведь я даже не просто хочу быть с Вами, я очень, и это правда, извините меня, хотела бы иметь от Вас ребёнка, который был бы похожий на Вас...!

– Ну и ну...! Ну и дела! С корабля..., прямо на бал...! Вот так сразу, "хочу ребёнка и всё тут", вроде я просто-напросто штатный бык-производитель...! – соображал Максим, ещё больше очумевший от очередной просьбы Валентины.

В связи с последними словами Валентины в голове Максима пронеслась одна история, или вернее один случай, который произошел с ним несколько месяцев назад, здесь же в военкомате, когда он был ещё лейтенантом. Максим этот случай, почему-то запомнил. Как впрочем, и многое другое из своей жизни.

Когда Максим служил ещё во втором отделении, он занимался так же и оформлением личных дел на кандидатов в суворовские военные училища страны. Встречался с ребятами, с их родителями, беседовал с ними. В этот год желающих стать суворовцами, набралось человек двенадцать, пятнадцать.

Как-то их собрали в военкомате вместе с родителями, и лично военком проводил с ними собеседование. Ребята такой категории, как правило, на порядок выше своих сверстников. По уровню своего развития, по интеллекту и также по другим характеризующим параметрам, которые говорят в их пользу. Они примерно ведут себя в школе и на улице, воспитаны, хорошо учатся. И, как правило, очень гордятся тем, что именно они, поступают в суворовские училища. Ребята по мальчишески стараются быть серьёзными, хотят выглядеть взрослыми, весомыми. На вопросы военкома стремились отвечать серьёзно и, как им, наверное, казалось в тот момент, основательно. И, как это принято, на вопрос, кем бы они хотели стать в этой жизни, ребята отвечали, что хотели бы стать космонавтами, генералами и другими большими руководителями и начальниками. Их ответы, все присутствующие практически всегда выслушивали с довольно показным, серьёзным видом, хотя у большинства в глазах или уголках губ таилась определённая, иногда плохо скрываемая усмешка.

И в этот раз, когда на вопрос военкома, на кого бы они хотели быть похожи, все ожидали, что опять услышат громкие имена из числа героев и руководства, один из будущих суворовцев сделав шаг вперёд и пальцем вытянутой руки показав на Максима, и немного смущаясь, сказал: – "Я хочу быть похожим на него... ".

В тот момент Максиму стало как-то даже неловко, не по себе. И он видел, ощущал, определённое неудобство, едва уловимое смущение и среди офицеров, которые присутствовали здесь и были повыше его и чином и рангом и должностью.

И вот сейчас, после такого неожиданного признания Вали, Максим видел какое-то определённое, символическое сходство с тем случаем, когда совсем недавно его почти так же выбрал мальчишка, в общем-то далеко не взрослый и не опытный в жизни человек. Что же ими ( тем мальчиком и этой девушкой по имени Валя... ) обоими двигало..., что ими, такими разными, руководило в этот момент...? Ими как будто двигало одно и то же, и что-то общее для них обоих. Каждый из них по-своему, искренне тянулся к Максиму. Один хотел быть похожим на него внешне, другая ни много, ни мало, хотела от него родить ребёнка и тоже похожего именно на него, Максима.

– А может и правда во мне есть, что-то такое эдакое...? – как-то очень игриво подумал Максим. – И я сам об этом просто не догадываюсь и ничего такого не замечаю...?! Но, тогда, если я этого не могу уразуметь, выходит я просто дурак!? Хотя этот вопрос, по всей видимости, тоже спорный. Не хотелось бы им быть.... Но в этом будем разбираться чуть попозже. Сейчас, надо полагать не время. Сейчас надо, наверное, всё-таки, что-то делать с Валентиной...? И не стоит об этом много думать и заморачиваться!? Ведь я же её сюда силком не тащил, она сама пришла и вполне с определённой целью! Почему это я вдруг, должен отказывать ей в её просьбе? Неужели только лишь потому, что она просто неопытная девчонка, или еще по какой-то другой причине? Надо всегда, в этой жизни, оставаться "джентльменом"...! Даме в её просьбе отказывать никак нельзя... Тем более в такой зовуще-привлекательной...! То, что, как она говорит, хочет ребенка от меня..., это одно..., и это мне малоинтересно, а вот то, что её можно хорошенько "отлюбить" в смысле оттрахать прямо сейчас, это уже совсем другое дело, и куда более любопытнее, познавательнее и приятнее..., чем, что-то другое, непонятное, не ощутимое в данный момент и не ведомое....

– Валя, ты сама-то уверена, что ты правильно поступаешь и действительно этого хочешь...? Твоё решение должно быть очень взвешенным. Ведь дороги у тебя назад не будет, ты её отрезаешь и тебе придётся со всем этим жить... – спросил Максим больше для самого себя, чем для неё, и больше для очистки своей собственной совести. Что б впоследствии не особенно переживать и не мучиться по этому поводу.

Она, глядя Максиму прямо в глаза, подошла к нему, и немного стесняясь, но довольно решительно обвила его шею руками, тихо прошептала: – "Да..., я всё взвесила и я всё решила для себя! Я этого хочу. Сама. И очень.... Обнимите меня, пожалуйста, и покрепче...".

Максим теперь, отбросив уже всякие сомнения, которые еще до сих пор немного терзали его, с удовольствием повиновался ей, выполняя её просьбу. Он прижал её к себе, целуя её мягкие, горячие губы. Обе руки, почему-то сами, быстро скользнули на место, которое находится чуть ниже окончания спины.... Оно было округлым, упругим, очень привлекательным и волнующим. Впрочем, как и всё остальное тоже...!

У Максима, где-то в районе солнечного сплетения, пробежал приятный холодок, чуть опустился вниз, там весь напрягся и приготовился к прыжку....

– "А какое в принципе, моё свинячье дело...!? – поставил он точку, в каких-то своих, но отчего-то уже, довольно слабых сомнениях, которые его ещё немного терзали: – Наше дело не рожать, сунул, вынул и..., – бежать! И голову, что на плечах, напрягать здесь совсем не обязательно...!"

Он взял Валентину за руку и повёл её в архивную комнату, где хранились личные дела офицеров запаса. – "Надо же...!" – думал Максим – "Сейчас, наша Валентина в этой самой архивной комнате, попадёт в мой личный, любовный архив...", – архив, в котором хранились его воспоминания о всех тех женщинах, которых он успел отлюбить, за свою жизнь и которых он ещё пока помнил.

Максим раздел Валентину. Она стыдливо прикрывалась руками. Целуя и лаская её, Максим уложил Валентину на кушетку, лёг сверху, и попытался войти в неё, в её прекрасное, молодое тело. Но оказалось, что не тут то было.... Он вдруг почувствовал, едва уловимое, телесное, специфическое сопротивление со стороны Валентины, его дрожащему от нетерпения "другу...". – "Неужто опломбирована...?! – как-то нервно промелькнуло в голове Максима, и откуда-то в мыслях у него, возникло слово "евнух"...

– "И этот самый "евнух...", даже сейчас, добросовестно стоял на страже...!?". Стойкий блюститель нравственности и "высокой морали", четко выполнял свою основную задачу, и он пока, что, вокруг себя, всё и вся контролировал..., по охране целомудрия и "природопорядка...". Да..., "подружка..." действительно, оказалась до сих пор ещё, никем не тронута....

Максим замер, и от сильного перевозбуждения, у него потихоньку начало темнеть в глазах. Теперь он всё окончательно понял....

Он кое-как, немного приподнялся над Валентиной и почему-то, боясь получить этот уже ожидаемый и очевидный для него ответ, спросил: – "Валя, ты что, девчонка еще что ли...!?"

– Да Максим..., я ещё девственница – смущённо пролепетала Валентина.

Максим, через силу, с большим трудом заставляя себя сделать это нелёгкое дело, начал медленно сползать с Валентины, как сползает перекипевший кисель со стенок алюминиевой кастрюли.... Проделывая это далеко не лёгкое "сползание", он и сам не знал и не мог объяснить себе, почему он так поступает....

– "Да, на этот раз, мой архив не пополнится новым объектом любви..." – толи с сожалением, толи с каким-то облегчением подумал Максим.

– Надо предупреждать красавица...! – с раздражением и даже долей злости, сквозь зубы процедил Максим. – Всё встаём и одеваемся. Свадьбы не будет... – закончил он коротко.

Валентина подавленно молчала. Она чувствовала себя, почему-то очень и очень виноватой....

Напряжение и сумятица в голове у Максима вызванные таким неожиданным, любовно-житейским кульбитом, начали понемногу проходить, и в мыслях, наконец-то, наступила некая ясность. Мозг более или менее, чётко заработал. – В общем, так дорогая...! "КинА", а заодно и свадьбы, как я уже сказал, не будет. "кинщик", хотя и вполне здоров, но всё таки заболел.... Пошёл на больничный. Вынужденно. До поры, до времени. "Он", не хам, не пошляк, и уж тем более не разбойник с большой дороги.... А вот когда ты выйдешь замуж, определишься так сказать со своей девичьей проблемой, он сразу же выздоровеет.... И если желание у тебя к тому времени не пропадёт, вот тогда и приходи, милости прошу, мы продолжим общение на эту щекотливо-нравственную тему. Чем смогу, тем, как говорится, помогу....

А сейчас, что бы чего-нибудь не натворить лишнего, мы просто пожелаем, друг другу всего хорошего, и скажем друг другу, до свидания.

Максим проводил вконец расстроенную Валентину и пошёл додежуривать до конца, своё не совсем удачное дежурство.