Текст книги "Удержать свою любовь (ЛП)"

Автор книги: Рори Рейнольдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Действительно упрямый, настойчивый мужчина.

Перехожу к первому сообщению и начинаю читать:

«Мэл, я знаю, что облажался. Я не откажусь от нас».

«Я люблю тебя».

«Скажи Джен, чтобы она не убивала меня во сне».

Я смеюсь над этим, хотя это последнее, что хочу сделать. Скотт всегда мог почувствовать, когда меня нужно было рассмешить, и был не прочь поставить себя в неловкое положение, чтобы это произошло. Даже сейчас, когда расстроен, он пытается подбодрить меня. На этот раз слезы уже не остановить.

Я продолжаю читать:

«Спокойной ночи, детка».

«Доброе утро. Надеюсь, ты хорошо спала».

«Мэл, пожалуйста, ответь на звонок. Я просто хочу поговорить».

Я закрываю глаза от боли, потому что тоже этого хочу.

«Я позвонил в офис. Билл даже не соединил меня с голосовой почтой».

Нет, он бы так не поступил, мои друзья – верная компания, это точно. Они видели, что сделали со мной последние полтора года, и стараются защитить меня от еще большей душевной боли.

«Я просто хочу знать, все ли с тобой в порядке».

Нет, я действительно не в порядке.

Сообщения продолжаются в том же духе. Скотт пишет мне «Доброе утро» и «Спокойной ночи». Говорит, что любит меня и скучает вперемешку с просьбами позвонить ему. К тому времени, как заканчиваю читать сообщения, я плачу так сильно, что чувствую, что не могу дышать, и спрашиваю себя, почему заставляю нас пройти через это.

Правильно ли я вообще поступаю? В ночь нашей годовщины это казалось правильным. Теперь я понятия не имею. И это сомнение является причиной, почему, когда мой телефон звонит, я отвечаю на него.

Глава 4

Скотт

Если определение безумия состоит в том, чтобы делать одно и то же снова и снова и ожидать разных результатов, то, возможно, я сумасшедший. Хотя меня это не сильно волнует. Если возвращение Мэллори будет стоить мне рассудка, так тому и быть. В любом случае, я бы предпочел держать ее в своих объятиях, чем быть в здравом уме.

Вот почему я звоню ей снова, хотя она не отвечала на мои звонки с тех пор, как ушла. Телефон едва заканчивает первый звонок, когда линия соединяется. Я предполагаю, что она снова отправляет меня на голосовую почту, и бесстыдно жду, чтобы услышать ее счастливый голос, говорящий мне, что она, вероятно, потеряла свой телефон и оставила сообщение, поэтому я потрясен, когда меня встречают молчанием.

– Мэллори?

Она молчит, но я слышу ее дыхание. Как бы жалко это ни звучало, мне достаточно просто слушать, как она дышит в ночи, только бы она не повесила трубку. Я перебираю в уме сотни вещей, которые сказал ей за последние несколько дней, но не могу остановиться ни на одной из них.

Поэтому я говорю ей единственную правду, которая имеет значение...

– Я люблю тебя, детка.

Мое сердце сжимается, когда я слышу тихое сопение на другом конце линии и понимаю, что она плакала. Я полный ублюдок, потому что мне приятно знать, что она тоже переживает.

– Поговори со мной. Мне так жаль, ты даже не представляешь... я сделаю все, чтобы загладить свою вину. Мы можем это исправить – я могу это исправить. Пока мы любим друг друга, мы можем справиться со всем, что угодно. – Чувствую себя немного засранцем, когда она всхлипывает, но эти слова были правдой в день нашей свадьбы, когда мы произносили наши клятвы, и они все еще верны... мы можем справиться со всем, пока любим друг друга. – Если только ты меня больше не любишь. Если так, я заслужил это.

– Я... – Мэллори начинает говорить, но замолкает прежде, чем заканчивает.

– Я проведу каждый день своей жизни, пытаясь заставить тебя снова полюбить меня.

– Проблема в том, Скотт, что я все еще люблю тебя.

Я вздыхаю с облегчением, и на сердце становится в десять раз легче. По крайней мере, до тех пор, пока она снова не заговорит и не ударит меня прямо в живот.

– Впрочем, это не имеет значения. Моя любовь к тебе никогда не была проблемой. Ты ушел от меня задолго до того, как я ушла от тебя. Я не могу так жить. Это слишком больно. – Теперь она плачет всерьез, и все мои инстинкты восстают от невозможности обнять ее и утешить.

– Все будет не так. Обещаю…

Мэллори фыркает сквозь слезы.

– Твои обещания сейчас ничего не значат.

Она совершенно права, и я ненавижу себя за то, что потерял ее доверие.

– Я не могу изменить того, что сделал. Все, что я могу, это провести остаток своей жизни, доказывая, как сильно люблю тебя.

– Может быть, ты и любишь меня, но я тебе не очень нравлюсь. Ты находишь мою неуклюжесть раздражающей. Принимаешь мое выражение беспокойства за нытье. Мы больше не подходим друг другу.

Я не отвечаю сразу, серьезно обдумывая то, что она сказала. Ее неуклюжесть раздражает? Мой немедленный ответ – нет. Я знал это с самого первого дня, и для меня было честью быть тем, кто ловил ее, когда она спотыкалась или перевязывать палец, когда она небрежно резалась во время приготовления пищи. Неужели я думаю, что она ворчит? Я прокручиваю прошлое и со стыдом вспоминаю, как был раздражен, когда она прервала меня на работе.

– Мэл, у меня нет оправдания тому, как я с тобой обошелся. Это непростительно. Если ты вернешься домой, все будет по-другому. – Я чертовски надеюсь, что она услышит искренность моих слов.

– Я не могу тебе верить...

– Дай мне шанс. Давай я приглашу тебя на ужин.

– Вроде свидания? – спрашивает она с явным недоверием.

– Точь-в-точь как свидание.

– Даже не знаю...

– Мэл, что мы теряем? Неужели ты настолько тверда в своем решении, что даже не даешь нашему браку шанса? – Я молча пинаю себя за то, что так напорист. Мэллори никогда хорошо не реагировала на давление.

Я представляю себе маленькую морщинку между ее бровями, сжатые губы, чтобы не выпалить первое, что пришло ей в голову. Мэллори всегда так добросовестно относится к тому, что говорит, особенно когда ее эмоции зашкаливают. Это только одна из причин, почему я влюбился в нее – ее доброта.

– Нет.

Ее односложный ответ заставляет меня сдуться на месте.

– Пожалуйста. – Я даже не пытаюсь скрыть свое отчаяние.

– Я не готова сдаваться. Мы можем поужинать вместе.

– Завтра? – с надеждой спрашиваю я.

– Хорошо...

– Заеду за тобой в семь?

– Хм... почему бы тебе не сказать мне, где мы встретимся?

Если ее отъезд не был достаточно говорящим, то тот факт, что она даже не позволила мне забрать ее на ужин, несомненно. Она и глазом не моргнула, когда я заехал за ней на наше второе свидание. Теперь, годы спустя, она предпочла вести машину сама, на случай, если ей понадобится сбежать.

– Прекрасно, пусть так. Я закажу столик и дам тебе знать.

Ответ Мэллори прерывается зевком. Быстрый взгляд на часы показывает, что уже за полночь, и я знаю, что ей рано на работу.

– Поспи немного, детка. Я люблю тебя.

Как раз перед тем, как отключаю звонок, я слышу шепот: «люблю тебя».

Глава 5

Мэллори

– Скажи мне еще раз, почему ты волнуешься из-за того, что надеть сегодня вечером? – спрашивает Зак.

Справедливый вопрос. Я задавала себе его несколько раз, и мой единственный ответ – я хочу угодить Скотту. Как бы глупо это ни было, учитывая все, что произошло.

Я хочу, чтобы он хотел меня.

– Хочу хорошо выглядеть, разве это так плохо?

– А я говорю, надень самую сексуальную вещь в своем шкафу и проведи вечер, выставляя напоказ то, что этот ублюдок не может иметь.

– Ох, Джен, спасибо за этот замечательный совет.

Зак подбирает платье в стиле ретро, черное в мелкий белый горошек. Одно из моих любимых, потому что оно облегает мои изгибы и заставляет чувствовать себя сексуально.

– Это и красные каблуки. Волосы вверх. Дымчатые глаза и красная помада.

Сорок пять минут спустя я крашу губы и чувствую, что могу покорить весь мир. Зак действительно знает свое дело. У него в одном мизинце больше чувства стиля, чем у кого-либо из моих знакомых. Я могу создать шикарный интерьер дома, но в одежде я полный профан. Захожу в гостиную, и Зак и Джен одновременно присвистывают. Делаю небольшой поворот, и они шутливо хлопают и приветствуют меня.

– Ты выглядишь как настоящая пожирательница мужчин. Скотт не узнает, что его погубило... жаль, что это твоя горячая задница, а не грузовик, который он заслуживает. – Джен ухмыляется своей маленькой шутке.

– Не будь кровожадной, – ворчу я с улыбкой. Я действительно чертовски люблю свою сумасшедшую подругу. – Думаю, мне пора, – хватаю свою сумочку со стула, на котором оставила ее раньше, и спотыкаюсь о собственные ноги. Быстрота Зака – единственное, что спасает меня от жестокого падения. – Спасибо. – Я нервно, слегка смущенно хихикаю.

– Ты в порядке? – спрашивает Зак, озабоченно нахмурив брови.

Я открываю рот, чтобы сказать «да», но вместо этого говорю:

– Не в порядке. Что я делаю? Что, если Скотт такой же, как раньше? Что, если он проведет весь вечер в телефоне, как обычно? Что, если он...

– Мэл, сделай глубокий вдох, – говорит Зак, прерывая мою тираду. – А что, если он изменился? Что, если он обратит на тебя внимание и будет обращаться с тобой как с королевой? – Мое сердце подпрыгивает, потому что я так сильно этого хочу. Хочу, чтобы мой муж вернулся. – Ты можешь гадать до смерти, но не узнаешь, пока не попробуешь. Как бы сильно я ни хотел, чтобы ты покончила с этим тупицей, знаю, что на самом деле ты этого не хочешь. – Я открываю рот, чтобы возразить, потому что ушла от Скотта, но Зак перебивает меня. – Несмотря ни на что, ты все еще любишь его так же сильно, как и раньше. Ты ушла от него только потому, что больше не могла оставаться одна в своем браке. Не потому что ты этого хотела. То, что ты ушла, открыло ему глаза. Это твой шанс вернуть мужчину, которого ты любишь.

Тебе просто нужно решить, готова ли ты снова рискнуть или нет. Назовите меня сентиментальным романтиком, но я ничего так не хочу, как чтобы он искупил свою вину и вернул тебя. Ты заслуживаешь счастливого будущего, и я знаю, что Скотт – твой мужчина. Если ты любишь кого-то, то значит, это твое. Если бы я думал, что ты можешь просто уйти с кем-то другим, я бы не поощрял это... не уверен, что Скотт способен измениться, но ради тебя и ради романтики, надеюсь, что это так.

Я обнимаю Зака и сжимаю его до боли в руках. Джен изображает рвоту, сидя на диване.

– Спасибо, Зак. Ты прав... все, что я могу сделать, это дать ему шанс. Ради самой себя мне стоит дать ему последний шанс все исправить.

– И если он опять облажается, я сделаю его калекой в подарок на твой день рождения. Я даже могу сделать это сама, – говорит Джен с улыбкой.

Я хватаю свою сумочку и направляюсь к двери.

– Спасибо, ребята. Не знаю, что бы я без вас делала.

– Тебе никогда не придется это выяснять, – говорит Зак.

Посылаю им воздушный поцелуй, закрывая дверь.

Я провожу потными ладонями по юбке платья, приближаясь к стойке администратора. «Пасташутта»¹ – мой любимый итальянский ресторан, попасть в него можно только по предварительному заказу, сделанному за несколько месяцев вперед. Тот факт, что Скотт добыл нам столик здесь, доказывает, что он полон решимости произвести впечатление. Эта мысль одновременно радует меня и заставляет насторожиться. Я не хочу, чтобы он производил на меня впечатление. Просто хочу, чтобы он снова стал тем мужчиной, в которого я влюбилась.

– Чем я могу вам помочь? – спрашивает администратор ресторана.

– Я встречаюсь со Скоттом Трамблом.

– Он уже за столиком, проходите сюда.

Я иду следом, с каждым шагом все больше нервничая. Удивляюсь, когда администратор ведет меня через общий зал в одну из приватных комнат. Их невозможно получить, если не иметь кого-то, кто знает про приватные комнаты. Я мимолетно отмечаю роскошь комнаты, в которую меня привели, но глазами сразу отыскиваю Скотта, и мой мозг замирает.

На нем мой любимый темно-серый костюм без галстука. Его воротник расстегнут, а волосы сбились набок, значит, он провел пальцами по волосам. То, что он делает только тогда, когда волнуется. Он так же нервничает, как и я? Эта мысль заставляет меня чувствовать себя немного увереннее. Если он нервничает, значит, относится к этому серьезно.

Словно почувствовав, что я смотрю на него, он отрывает взгляд от меню, которое изучал, и я тут же спотыкаюсь на каблуках и чуть не сбиваю администратора с ног. Когда извиняюсь перед бедной леди, мое лицо окрашивается в миллион оттенков красного. Почему я не могу быть грациозной хотя бы в этот раз? Скотт вскакивает со стула и через несколько секунд оказывается передо мной. Не говоря ни слова, он ведет меня к моему месту, отодвигая стул для меня и помогая сесть за стол.

Наклоняется, и на мгновение кажется, что он собирается поцеловать меня, и закрываю глаза в нервном ожидании. Мурашки пробегают по коже, когда его горячее дыхание ласкает шею, а голос грохочет мне в ухо:

– Ты выглядишь восхитительно, любовь моя. Так бы и съел.

Поцелуй меня. Поцелуй меня. Поцелуй меня. Молит безмолвно мое тело. Я делаю глубокий вдох, хотя и не осознавала, что задерживаю дыхание, когда Скотт поднимается и садится на свое место. Он жадно смотрит на меня через стол, и мне приходится приложить титанические усилия, чтобы не ерзать на стуле. Скотт пожирает меня глазами, словно изголодался по одному моему виду.

Между нами воцаряется молчание, наполненное сексуальным напряжением. Не прошло и пяти минут в его присутствии, как я уже готова отбросить всякую осторожность и прыгнуть к нему в постель. Ругаю свою внутреннюю потаскушку. Я не буду спать со Скоттом. Неважно, как сильно я хочу его. Мне нужно, чтобы он показал себя, прежде чем я отдамся ему. Я просто молюсь, чтобы у меня хватило сил осуществить этот план.

Вздыхаю с облегчением, когда подходит наш официант. Скотт заказывает бутылку моего любимого белого вина и еду для меня. Мое сердце немного тает от того, что он точно знает, чего я хочу. Жареная курица альфредо с черными трюфелями. Я немного забочусь о своем здоровье и стараюсь внимательно следить за всем, что вкладываю в свое тело. Я не из тех людей с высоким метаболизмом, которые могут съесть что угодно и не набрать ни фунта. Итальянская кухня – моя единственная слабость, а богатый сливочный соус альфредо – мой криптонит.

– Ты вспомнил, – говорю я, не в силах скрыть удивление в голосе.

– Несмотря на мои действия в прошлом году, я помню все о тебе, Мэллори.

Не зная, что на это ответить, я разворачиваю салфетку и кладу ее на колени. Верчу вилку, поправляю стакан с водой... все, что угодно, лишь бы не смотреть на Скотта. Я поправляю и без того ровное столовое серебро. У меня перехватывает дыхание, когда теплая рука Скотта накрывает мою, останавливая мое беспокойство.

– Детка, тебе не нужно нервничать. Это всего лишь я.

Я не могу сдержать презрительного фырканья. Конечно, я нервничаю. Я провела месяцы, чувствуя себя непривлекательной и нелюбимой. Я ненавижу, что моя уверенность так сильно пострадала от его безразличия. Раньше у меня никогда не было проблем с самооценкой. Я знаю, что не уродина. Скотту потребовалось много времени, чтобы убедить меня, что мои изгибы – это благословение, а не проклятие, но даже до того, как смирилась с тем, что у меня никогда не будет пятого размера, я все равно знала, что хорошенькая. Умом понимаю, что не изменилась, и все же, я больше не вижу красивую женщину, которую привыкла видеть в зеркале. Ловлю себя на том, что недовольна своей внешностью, вместо того чтобы оценить то, что у меня есть. Поэтому вместо того, чтобы чувствовать себя уверенно в своем красивом платье с идеально уложенными волосами и макияжем, я нервничаю и не уверенна в себе.

Официант возвращается с нашей бутылкой вина и быстро наливает два бокала, прежде чем убежать, оставляя Скотта и меня совершенно одних. Благодарная за повод прервать контакт, я убираю свою руку и делаю приличный глоток вина. Прохладная освежающая жидкость – как раз нужное количество сладости.

– Нравится? – спрашивает Скотт.

– Очень, благодарю тебя. – Делаю еще глоток, прежде чем поставить бокал. – Как работа? – спрашиваю, решив, что, возможно, если сама начну светскую беседу, это помешает ему начать разговор, который, как я знаю, он хочет завести. Я не готова говорить о наших отношениях.

– Оживленно. Мы только что подписали многомиллионный контракт с «Тортон Маркетс».

– Это замечательно, – говорю я с гордостью. Я не могу помочь, но горжусь его достижением. Он чертовски хорош в своей работе и заслуживает успеха, но узнав, что он только что начал новый проект, настораживаюсь. Он и так проводит слишком много времени в офисе, а с таким огромный контрактом легко могу представить, что ему придется гораздо больше времени проводить на работе. Как он сможет найти время, чтобы поработать над нашими отношениями, когда будет так серьезно занят?

– Спасибо. Теперь, когда мы подписали контракт, я позволю Чаку проявить себя.

– Что?! – Восклицание срывается с моих губ громко и недоверчиво. Я хлопаю себя ладонью по губам, злясь на себя за то, что потеряла контроль над своей речью.

Скотт грустно улыбнулся.

– Решил, что пришло время делегировать полномочия. Когда я говорил тебе, что все будет по-другому, имел в виду именно это. Я не повторю одну и ту же ошибку дважды. Ты для меня важнее работы. Я люблю тебя, Мэллори. И не собираюсь сдаваться. Никогда.

И снова понятия не имею, как реагировать. Он говорит все, что я хочу услышать, но могу ли ему доверять? Я провела так много бессонных ночей, пытаясь понять, почему мой муж стал отстраненным и пренебрежительным... я отчаянно хочу знать почему, но слишком труслива, чтобы спросить. Могу ли двигаться вперед, не зная, что вызвало раскол? Сможет ли мое хрупкое сердце вынести объяснения, почему он изменился? Я не уверена, что это возможно.

Последовавшее за этим молчание оказалось неловким. Уверена, Скотт хочет больше говорить о нас, но опасается давить на меня еще больше, чем он уже сделал. Я испытываю невероятное облегчение, когда он спрашивает меня, как продвигается работа. После этого наш разговор протекает гладко.

Я рассказываю ему о новых проделках миссис Андерсон. Ей семьдесят пять, если не больше, и она не может выносить ни одного дизайна больше шести месяцев. Я переделывала ее гостиную, кухню, хозяйскую спальню и три гостевые спальни в ее доме по меньшей мере три раза за последние четыре года. Почти уверена, что она постоянно меняет свое решение, чтобы досадить мужу. Поговорим о целях взаимоотношений. Они женаты уже пятьдесят лет, и, несмотря на то, что она доводит его до безумия, любовь проявляется в каждом их действии друг к другу. У них такие отношения, какие я всегда представляла себе со Скоттом. Жизнь, полная любви и счастья. Однако сейчас она кажется для нас невозможной.

Это разбивает сердце.

– О чем ты там так напряженно думаешь? – спрашивает Скотт, прерывая мои мрачные мысли.

– О, просто думаю о семье Андерсонов, они только что отпраздновали свою пятидесятилетнюю годовщину…

Нахмуренное красивое лицо Скотта выражает понимание. Он схватывает мою меланхолию при мысли, что у нас может не быть этого.

– Мэл...

– Ну... это мило, – быстро говорю я, прерывая то, что он собирался сказать.

Он смотрит на наши пустые десертные тарелки и понимает, что наше свидание подходит к концу. Я вижу, как работает его мозг, и представляю, как он пытается придумать что-нибудь, чтобы оттянуть окончание нашего свидания. Должно быть, он так ничего не придумал, потому что бросает на стол несколько банкнот и провожает меня из ресторана.

Оказавшись на улице, он берет меня за руку, как миллион раз раньше. Я слегка сжимаю его руку в знак признательности, ведь он держит меня так, чтобы поймать, если я споткнусь на каблуках на неровном тротуаре. Он молча проводит меня к машине, медлит, как будто не хочет уходить. Если честно, я тоже не хочу уходить.

Раньше, когда я говорила, что вечер прошел хорошо, это были не пустые слова. Я могла бы избежать необходимого нам серьезного разговора, но за последние два часа мы проговорили больше, чем за последние два месяца. Это напомнило мне о том, как все было раньше... и, возможно, знак, что все может вернуться.

Скотт сокращает расстояние между нами и прижимает меня к краю машины. Он наклоняется и проводит носом по моей чувствительной шее, вызывая мурашки по коже, когда вдыхает мой запах. Это еще один жест, который он делал миллион раз.

– Ты всегда так чертовски хорошо пахнешь. Лавандой и ванилью.

Я вздрагиваю от его полных страсти слов. Или, может быть, от того, как его губы легко двигались по моей коже, когда он говорил. Или от его пальцев, щекочущих мою руку, когда он проводит ими вверх и вниз от плеча до запястья. Невинное прикосновение, но оно совершенно отвлекает и заставляет мой мозг зависнуть, потому что я знаю, как хороши его руки, когда он ласкают ими другие части моего тела.

Скотт скользит губами вверх по моему горлу, двигаясь к моим губам, и слегка целует меня. Едва заметное прикосновение его губ к моим. Прикосновение – как газ на пламени. Я обвиваю руками его шею и прижимаюсь к его губам. Приняв мои действия за разрешение, он сильнее прижимает меня к себе и целует еще крепче. Наши языки танцуют вместе. Сначала поглаживал игриво, потом более настойчиво. Сказать, что мы пожираем друг друга, было бы преуменьшением.

Его руки блуждают по моему телу, и мои делают то же самое с его. Я вытаскиваю его идеально выглаженную рубашку из брюк, отчаянно желая почувствовать его. Я изголодалась по контакту кожа к коже. Не уверена, исходит ли стон от меня или Скотта, но мои руки, бегущие по его идеально мускулистому прессу, кажется, щелкают переключателем, заставляя наш и без того неуместный для публики поцелуй превратиться в откровенно грязный.

Скотт обхватывает мою грудь одной рукой, поглаживая большим пальцем затвердевший сосок, в то время как другой сжимает мою задницу, притягивая меня ближе, чтобы потереться о меня своей эрекцией. Я отрываюсь от его губ, отчаянно втягивая воздух в свои горящие легкие. Скотт как будто не может стоять, не пробуя меня на вкус, его рот захватывает мою шею, целуя и слегка посасывая, заставляя меня извиваться в его объятиях. Я настолько теряюсь в этом моменте, что совершенно забываю, что мы на публике, и почти расстегиваю ремень Скотта, прежде чем он хватает меня за руки, останавливая.

– Я так же сильно хочу закончить это здесь и сейчас...

– О боже, – выдыхаю я, отдергивая свои руки от него, как будто меня ошпарили. Как могла позволить всему выйти из-под контроля? Я ожидала, что Скотт захочет поцеловать меня на ночь, но не этого безумия. Я практически изнасиловала его на публике!

Скотт не позволяет мне долго отстраняться, он притягивает меня обратно к своей груди, прижимая так близко, что я чувствую, как бешено бьется его сердце.

– Пойдем со мной домой, Мэл. Я хочу, чтобы ты лежала голая в нашей постели. Хочу поцеловать каждый дюйм твоего сексуального тела, а затем погрузиться так глубоко в тебя, что ты не узнаешь, где заканчиваюсь я и начинаешься ты.

Да! Моя вагина практически кричит мне, чтобы я пошла домой с ним и позволила делать со мной все, что он хочет. Но здравый смысл побеждает.

– Я не могу, еще слишком рано.

– Это было чертовски давно, – практически рычит Скотт. – Мне нужно напомнить тебе, как нам хорошо вместе.

Используя обе руки и каждую унцию своей силы воли, я толкаю его в грудь, пока он не делает шаг назад. Мое тело кричит в знак протеста против потери его тепла, но я знаю, что принимаю правильное решение. Падение в постель не исправит наших отношении. Секс всегда был огромной частью нашей жизни. Мы оба были ненасытны, когда дело касалось друг друга... пока он не перестал хотеть меня. Что будет, если мы займемся сексом, и он снова отвергнет меня? Не думаю, что я это переживу. Нет. Подождать – это правильно.

– Я не могу, – повторяю я.

Скотт заметно сдувается. Его плечи слегка ссутулились от поражения.

– Прости. Я даже не могу выразить, как мне жаль, что мы расстались.

– Мне тоже, – шепчу я. Я не совсем понимаю, за что извиняюсь, но и правда испытываю сожаление. Мне так жаль, как никогда раньше.

– Ты позволишь мне снова пригласить тебя завтра?

Я готова отказать ему, но полный надежды взгляд на его красивом лице заставляет меня легко согласиться. Его широкая улыбка полностью оправдывает мою капитуляцию. Он целомудренно целует меня, прежде чем открыть дверцу машины.

– Напиши мне, когда приедешь к Заку, чтобы я знал, что ты благополучно добралась.

Я киваю в знак согласия, молча радуясь его заботе. Он ждет, пока я пристегнусь, прежде чем закрыть дверь. Еще одна вещь, которую он всегда делал, и это простая вещь, дает мне надежду, что мы сможем найти наш путь назад друг к другу. После нескольких месяцев безразличия я наслаждаюсь каждым маленьким знаком, которым он показывает, что заботится обо мне.

Глава 6

Скотт

Смотря, как Мэллори уезжает от меня, я испытываю боль. Мое настроение меняется от простого осознания, что меня ждет пустой дом. Я выбираю длинную дорогу, откладывая возвращение домой на несколько лишних минут. Мой телефон звонит с сообщением, как только я въезжаю в гараж.

«Я дома, в безопасности».

Мне хочется закричать, что ее нет дома. Дом Зака – это не ее дом. Я – ее дом. Я едва сдерживаюсь, чтобы не сказать ей, зная, что она ни капельки не оценит этого.

Есть еще так много того, что я хочу сказать. Хочу, чтобы Мэллори знала, что я ненавижу каждую секунду нашей разлуки. Что все еще чувствую ее руки на моей груди. Чувствую на губах вкус ее помады. Ее сладкий запах ванили. Я слышу отчаянные тихие звуки, которые она издавала, когда ее руки теребили пряжку моего ремня.

Вместо того, чтобы говорить все это, я делаю проще.

«Спасибо за вечер, детка».

Я как раз забираюсь в постель, когда звонит мой телефон.

«Это лучший вечер за долгое время, что я могу вспомнить. Спасибо, Скотт».

Я читал и перечитывал послание, каждое слово словно кинжал в сердце. Знаю, что она не хотела обидеть меня своими словами. Мэллори не из таких, но тот факт, что простой ужин в ее любимом ресторане – лучший вечер за долгое время – еще одно доказательство моего пренебрежения. Ненавижу себя немного больше из-за этого. Я более чем когда-либо полон решимости исправить то, что сломал.

«Для меня это в удовольствие. Не надо меня благодарить, красавица».

Три маленькие точки, показывающие, что Мэллори отвечает, мигают снова и снова, и я могу только видеть морщинку между ее бровями, когда она печатает и удаляет свои ответы.

«Я просто хочу, чтобы ты знал, как высоко я ценю твои усилия. Это все».

Опять этот нож вонзается в грудь. Иисусе.

«Пригласить мою великолепную жену на вкусный ужин – это не так уж трудно».

Мэллори быстро реагирует.

"Когда мой красавец—муж угощал меня вином, кормил и целовал до полусмерти, это было почти совершенство».

«Почти?» – спрашиваю я.

Мой член напрягается в боксерах, когда ее ответ вспыхивает на моем экране, и я издаю низкий горловой стон. Моя Мэллори чувствует себя кокеткой, и я вспоминаю о других ночах, когда мне приходилось путешествовать и я лежал в холодной кровати гостиничного номера и обменивался с ней сексуальными сообщениями, пока один из нас не ломался и не звонил, чтобы мы могли поговорить, доводя друг друга до оргазма.

«Я не хотела прекращать прикасаться к тебе. Целовать тебя».

Я провожу рукой по всей длине члена, желая, чтобы это делала ее рука.

«Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не наклонить тебя над машиной и не начать лизать тебя, пока не закричишь. Я чертовски жажду твоего вкуса».

«Боже, Скотт. Я хочу этого. Так. Сильно».

Стягиваю боксеры с бедер, мой член высвобождается, и я делаю пару поглаживаний, представляя ее вкус на своем языке. То, как она извивается, когда я нежно обвожу ее клитор кончиком языка... черт.

«Ммм... я бы зарылся лицом в твою скользкое лоно и лизал твой маленький клитор, пока твой сладкий мед не покрыл бы мой язык, а потом вылизал бы тебя дочиста и начал все сначала».

Сообщение мгновенно показывает, что оно было прочитано, но она не отвечает. Ее рука в трусиках? Она трет свой клитор, воображая, что это мой язык?

«Ты мокрая для меня?»

«Да».

«Хорошо. Потри свой клитор. Сделай так, чтобы твоя киска чувствовала себя хорошо».

Опять же, сообщение показывается прочитанным, но ответа нет, и знаю, что это потому, что ее пальцы заняты тем, что я сказал.

«Вот так, детка. А теперь засунь свои пальцы в эту сладкое лоно. Пусть они все станут скользкими.

Держу пари, ты промокла насквозь. Ты заждалась моего члена?»

Мой телефон звонит, и я почти роняю его в спешке, чтобы ответить на звонок. Как только он подключается, я почти роняю его снова, когда понимаю, что она сделала видеозвонок. Трахните меня. Мэллори растянулась на кровати, опираясь на гору подушек. Ее щеки пылают, а глаза блестят от желания.

– Господи, Мэллори, посмотри на себя. Ты такая чертовски великолепная.

Она издает тихий стон, и я вижу, как ее рука работает между ног. Ее влагалище такое мокрое, что слышу мягкие хлюпающие звуки, когда она трахает себя пальцами. Без колебаний тянусь к своему члену. Я поглаживаю его, и мне приходится бороться, чтобы держать глаза открытыми и смотреть на экран. Не хочу пропустить ни секунды, наблюдая за своей женой.

Она уже близко, и я знаю, что если она не замедлится, то просто переступит через край. Не хочу, чтобы это закончилось так быстро.

– Остановись. – Мэллори издает жалобный стон, но делает то, что я говорю. – Поиграй со своими сосками. Сделай их блестящими от всего этого меда твоего лона.

Ее пальцы медленно обводят сначала один сосок, потом другой.

– Хорошая девочка. Ущипни их.

Она делает, как я говорю, нежно щипая и дергая за тугие пики. Ее губы приоткрыты, дыхание учащается.

– Сильнее. Ущипни их, как я бы это сделал. – Ее голова откидывается на груду подушек, и в комнате раздается стон удовольствия-боли. – Вот так. Черт, ты же богиня.

– Скотт... – мое имя наполовину стон, наполовину мольба.

– Что ты хочешь малышка? Скажи мне, что ты хочешь?

– Твой член. Я хочу, чтобы твой член погрузился в меня так глубоко, что мне станет больно.

Я меняю угол, под которым держу телефон, чтобы мой член оказался в поле зрения. Она стонет, когда видит, как я скольжу вверх и вниз рукой по нему.

– Это то, что ты хочешь?

– Да-а-а...

– Засунь пальцы в свою киску. Я хочу, чтобы ты трахнула себя.

Ее глаза прикованы к моему члену, когда она просовывает два пальца в свою тугую дырочку. Я представляю, каково это быть сжатым ее лоном. Таким влажным и горячим, когда оно сжимает мой член. Я поглаживаю себя сильнее, размазывая капельки влаги.

– Другой палец. Растяни свою киску.

Мэллори стонет, и я почти кончаю, видя ее влагалище, растянутое ее изящными пальцами. Она может взять больше. Я знаю, что она может.

– Другой.

– Я не могу... О боже... Скотт... это слишком.