Текст книги "Однажды в нашем городе"

Автор книги: Ронда Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Одно время Элен не была столь категоричной, не смея сразу и наотрез отказывать тем, кто решался за ней поухаживать. Однако, как только новый приятель обнаруживал, какого рода интерес он проявляет к ней, что-то внутри нее словно обрывалось. Ни один из них не мог вызвать у нее ощущений, подобных тем, которые она испытала в объятиях Ника Палмерса.

Со временем Элен пришла к мысли, что ее холодность – вещь вполне нормальная и даже удобная. Если страсть способна сыграть с человеком жуткие шутки – плавить мозги, туманить сознание, позволять телу брать верх над рассудком, то не лучше ли вообще обойтись без нее. Тем более что в смысле мозгов Элен было что терять.

Загрузив дорожную сумку продуктами из холодильника, прихватив кое-что из личных вещей, она заперла дом, бросила багаж на заднее сиденье «бентли» и вырулила на шоссе.

Поездка прошла гладко, если не считать одного досадного эпизода. Черный длинный автомобиль, намного мощнее, чем ее собственный, настойчиво просигналив, заставил ее съехать на обочину, а сам, взревев, умчался. Элен была азартным человеком и неплохим водителем. Она любила ездить быстро и привыкла к тому, что ей уступают дорогу. На этот раз ей утерли нос, и она оказалась бессильна поквитаться с обидчиком.

Наверняка за рулем мужчина, подумала она, слегка задетая. Из тех, кто считает, что нахальство компенсирует скудость интеллекта.

Та же машина вновь повстречалась девушке уже при подъезде к Вудвилу. Припаркованный у небольшого придорожного ресторанчика лимузин был здесь явно не к месту. Дорога пролегала в стороне от туристских маршрутов, а в том, что за рулем не англичанин, не приходилось сомневаться. Любопытно было бы взглянуть на этого иностранца, владеющего таким дорогим куском металла.

Приехав к матери, Элен внесла в дом сумки с вещами и продуктами и принялась готовить ужин. После трапезы мать и дочь сели у камина с рюмочками шерри в руках. Мирно потрескивали дрова, тепло разливалось по телу, все располагало к неторопливой беседе. В самый подходящий с ее точки зрения момент миссис Нортон решила открыть свои карты.

– Слушай, девочка, – произнесла она тоном, по которому Элен безошибочно определила, что мать припасла для нее нечто особенное. Этот сладкий голос был ей знаком с детства и никогда не предвещал ничего хорошего. – Хочу попросить тебя об одолжении, дорогая.

– Я уже догадалась. Слушаю тебя.

– Уж не знаю, с чего начать.

Интересная просьба, подумала Элен, если мать не решается высказать ее.

– Я вся – внимание.

– Помнишь, я говорила, что Ричард женится?

Девушка улыбнулась. Какая же смешная у нее мама!

– Мамочка, я, честное слово, ничего не имею против!

Дорис Нортон строго взглянула на дочь.

– Я знаю, что ты ничего не имеешь против. Иначе для чего было расстраивать помолвку? Ведь все это затеяла ты. Одно могу сказать в твое оправдание: всегда лучше разойтись до свадьбы, чем после.

Элен вздохнула.

– Так о чем ты хотела меня попросить?

– Ах, да. Дело в том, что Ричард должен приехать со дня на день, а у меня как на грех эта неприятность с ногой, и теперь некому будет привести в порядок дом к его приезду.

Недоумевающе глядя на мать, Элен едва не выронила из рук рюмку, когда ставила ее на каминную полку.

– Куда ты клонишь?

– Я, видишь ли, хотела тебя спросить, не можешь ли ты меня выручить?

– В каком смысле?

– Ну, заменить меня, пока я болею.

– Ты хочешь, чтобы я убирала в доме Палмерсов вместо тебя?

– Верно.

Дочь покачала головой.

– Я лучше заплачу кому-нибудь, кто согласится тебя подменить.

– Сомневаюсь, что удастся кого-нибудь нанять на такой короткий срок. Кроме того, вскоре Рождество, и у людей полно своих хлопот. И еще: ты же знаешь Джулию. Она так трясется над своими антикварными ценностями, что не пустит в дом посторонних. – Поймав скептический взгляд дочери, миссис Нортон решила пустить в ход последний козырь. – Доченька, не расстраивайся, тебе не придется работать много. Всего лишь пропылесосить ковры и вытереть пыль, да пол помыть в кухне. Джулия любит, чтобы его протирали как минимум дважды в день. Мне кажется, тебе легче будет со всем этим справиться, если ты посмотришь на эту работу как на своего рода покаяние.

Элен едва не вскочила от удивления.

– Покаяние? Какое покаяние?! За что?!

– Может быть, я выразилась слишком сильно… Пусть не покаяние, просто красивый жест. После того как ты посмеялась над чувствами Ричарда, ты могла бы загладить свой поступок, прибрав к его возвращению в доме. Но, возможно, ты не была со мной вполне откровенной. Ты его не ревнуешь?

Девушка взглянула матери в глаза, сжала губы. Но уже через секунду рассмеялась весело, задорно, запрокинув голову.

– Ну, мама, ты спец по крутым виражам! – воскликнула она и, сразу став серьезной, спросила:

– А ты уверена, что Джулия Палмерс захочет меня видеть в своем доме?

– Об этом не волнуйся, дочка. Ты ей нравишься, всегда нравилась, ты же знаешь. Но относительно твоей помолвки с Ричардом у нее всегда были сомнения. Она и тогда говорила, что вы не пара.

Интересно! Почему мать ничего не сказала ей об этом в свое время?

– Ты меня не обманываешь?

– Так ты согласна?

Дочь уныло вздохнула.

– Ты не оставляешь мне выбора. Я вынуждена согласиться ради собственного спокойствия. Но только при одном условии.

– При каком же?

– Где Николас?

– О! Он далеко от здешних мест. Во Франции, или в Германии, или еще где-нибудь. Мотается по всему свету, организует филиалы компании. Джулия говорит, что он скоро в гроб себя вгонит этой работой. Она еще говорит, что…

– Надеюсь, она права, – холодно заметила Элен. – Мама, прошу тебя, уволь меня от разговоров о Нике Палмерсе. Его личность меня совершенно не интересует.

Миссис Нортон обиженно фыркнула и надулась. Весь ее вид как бы говорил: ты еще меня попросишь рассказать об этом, да будет поздно! Однако из врожденной деликатности женщина предпочла сменить тему.

В одном Элен удалось добиться своего: разговоров о Николасе мать больше не заводила. Вот только запретить себе думать о нем она не могла. И стоило девушке ступить на порог дома Палмерсов, как болезненно-острые воспоминания захлестнули ее. Казалось, ей удалось материализовать дух красавца-мужчины. Она даже ощутила где-то поблизости его присутствие. Зачем она позволила заманить себя в эту ловушку? Для чего было соглашаться на очередное унижение? Не стоило и близко подходить к этому дому. Элен не была здесь уже около трех лет и не должна бывать вовсе. Ведь в тот самый момент, когда Николас вручал ей злополучный чек, она дала себе слово забыть сюда дорогу.

Элен испытывала неловкость перед предстоящей встречей с миссис Палмерс. Однако опасения оказались напрасными. Джулия протянула ей руку с дружеской, теплой улыбкой. Это была невысокая хрупкая женщина с такими же, как у Ричарда, добрыми карими глазами. Старший сын пошел в отца, погибшего на яхте во время шторма, когда мальчики были еще маленькими.

– Привет, Элен, – сказала хозяйка, – спасибо, что согласилась помочь мне.

– Благодарить надо маму, а не меня. Это она уговорила подменить ее на время болезни.

Миссис Палмерс понимающе улыбнулась.

– Дорис очень ответственный человек. Не знаю, что я делала бы без нее.

Немного помолчав, хозяйка спросила:

– Мама рассказала тебе, что Ричард женится?

– Да. – Элен было неловко касаться этой темы. – Поверьте, я очень за него рада. Честное слово, миссис Палмерс, – добавила она, глядя в глаза Джулии.

– Верю тебе, девочка, – с улыбкой ответила та, положив руку на плечо Элен. – Ты не попьешь со мной чаю?

– Простите, лучше в другой раз. Если не возражаете, я начну уборку.

– Понимаю.

Понимает ли? – подумала Элен. Едва ли эта добрая женщина догадывается об истинной причине того, почему так не хочется оставаться в этом доме ни одной лишней минуты. Едва ли Джулии может прийти в голову, что маленький портрет в серебряной рамке, красующийся на столике в холле, производит в мыслях жуткий сумбур, сводит с ума…

Хозяйка ушла, и Элен взяла портрет в руки. Попробую посмотреть на него как бы со стороны. Допустим, я его совсем не знаю. Лицо как лицо. Обычное, не лишенное недостатков: и глаза какие-то водянистые, и нижняя челюсть тяжеловата. Не такой уж писаный красавец. На фотографии улыбается, но лишь одним ртом, глаза холодные, взгляд отстраненный. Нет, такую улыбку не назовешь открытой и светлой. Это даже не улыбка, а усмешка. Да-да, ироничная, язвительная усмешка скривила его рот. Такой крупный, чувственный рот…

Поставив портрет на место и повернув его так, чтобы Ник смотрел в стену, Элен сбросила пальто и приступила к делу. Стянув резинкой непослушные волосы, она взглянула в зеркало. Ну и вид: старые джинсы потерлись, вылинявшая тенниска из черной стала грязно-серой. Севшая после многих стирок, она едва доходила ей до талии. Ничего, для уборки в самый раз. Не найдя в доме швабры, девушка решила мыть пол по старинке, стоя на коленях и отжимая тряпку в ведре с мыльным раствором.

В любой работе можно найти удовольствие, и Элен наслаждалась физическим трудом. Проводя время в основном за письменным столом, она испытывала тягу к движению. В Лондоне у нее почти не оставалось времени для дома. Раз в неделю к ней приходила уборщица, но Элен так мало времени проводила дома, что убирать было практически нечего. Если бы я только могла, думала девушка, яростно водя тряпкой по полу, никому не стала бы передоверять это занятие. Какое счастье самой наводить лоск. Жаль только, что приходится выбирать между карьерой банковского служащего и трудом домработницы.

Она уже заканчивала уборку кухни, в последний раз наклонившись над ведром, чтобы отжать тряпку, когда дверь тихо приоткрылась. Улыбка медленно сползла с лица Элен, когда она увидела ботинки сорок пятого размера и серые дорогие брюки… Медленно разогнув спину, она уронила тряпку в ведро. Перед нею был самоуверенный ироничный Николас Палмерс. Он смотрел на нее в упор.

2

– Вот так проходит земная слава, – философски заметил Ник.

Голос его звучал так же, как тогда. Такой же густой и глубокий. И тон тот же: надменный, высокомерный.

– Знаете ли, – продолжал он, и от его тона по спине у нее забегали мурашки, – я даже рад видеть вас в коленопреклоненном положении. Оно вам очень подходит, вы выглядите еще соблазнительнее. Наверное, это звучит смешно, но я никогда раньше не причислял мокрую рубашку и старые джинсы к обольстительным нарядам. Вынужден признать свою ошибку.

Его холодный взгляд путешествовал по насквозь вымокшей тенниске. Влажная ткань прилипла к телу, обозначая во всех подробностях округлые груди. Соски под взглядом Николаса напряглись, наполнились тягучей болью; низ живота заныл, по телу разлилась горячая волна. В глазах мужчины вспыхнул огонь, они почернели от желания, он медленно провел кончиком языка по губам, провоцируя своим плотоядным видом.

Вспомни, как он с тобой обошелся! – услышала Элен внутренний голос.

– Какого дьявола вы тут делаете? – спросила она, яростно выжимая тряпку.

– Пожалуй, на этот вопрос больше прав у меня, не так ли? Неужели наша экономика зашла в такой тупик, что преуспевающие банковские работники вынуждены искать любой приработок, не чураясь самой грязной работы?

– Моя мать, к моему великому сожалению, работает в этом доме, – ледяным тоном перебила его Элен. – Бог знает, для чего ей это нужно, но я не позволю вам ее оскорблять!

– У меня и в мыслях не было оскорблять миссис Нортон. Я ее и люблю, и уважаю, – он прищурился, – чего не могу сказать о вас, моя милая. Что ты замышляешь? Зачем ты пробралась в этот дом? Хочешь еще раз попытаться испортить Ричарду жизнь?

Девушка недоуменно уставилась на него. Как же плохо у Ника с памятью!

– Да вы с ума сошли! О чем вы говорите?!

– Я говорю о мотивах твоего пребывания в нашем доме.

– О моих мотивах? Боюсь, Николас, у вас не все в порядке с головой!

– Вижу, мне придется кое-что прояснить, – более миролюбиво ответил он. – Мой брат возвращается из Америки, куда уехал после того, как ты послала его к черту, и везет с собой невесту. Скоро он будет здесь, и кого встретит в доме? Тебя! Снова тебя! Естественно, возникает вопрос: зачем тебе это нужно? Хочешь его вернуть? Или тобой движет нездоровое любопытство? Ты снова хочешь прельстить его своим маленьким горячим тельцем?!

– Ты рехнулся, – процедила она сквозь зубы. – Освежи свою память! Не ты ли настоял на том, чтобы мы расстались с Ричардом?

– Ты так считаешь? – усмехнулся он. – Да если бы ты его хоть чуть-чуть любила, ты послала бы меня к чертям со всеми моими угрозами и предложениями, и я, честно говоря, ждал именно этого.

Элен подозрительно прищурилась.

– Не хочешь ли ты сказать, что блефовал? Это была проверка на прочность? Решил узнать, гожусь ли я твоему братцу в жены?

Николас вежливо кивнул.

– Назови это проверкой, если хочешь. Когда довольно взбалмошный молодой человек, готовящийся вот-вот унаследовать солидный капитал, ну, к примеру, Ричард, объявляет, что хочет жениться, не лишним было проверить на прочность обоих партнеров.

Просто поразительно! Да он мыслит, как перекупщик на восточной барахолке. Ей осталось только руками развести.

– А миссис Палмерс знала о ваших действиях, об этом маленьком варварском эксперименте?

Николас сморщил нос, как будто Элен сказала глупость, недостойную его внимания. Ничего не ответив на заданный вопрос, он продолжал:

– Я уже сказал, что ожидал получить резкий отпор, однако вместо этого мне пришлось расстаться с довольно крупной суммой, которую ты забрала у меня вот этой самой маленькой, но алчной ручкой. Но деньги – пустяк по сравнению с тем, чем ты готова была расплатиться. Все было так, Элен? – насмешливо спросил он.

Девушка вспыхнула. Только такой извращенный тип, как Николас Палмерс, мог получать удовольствие из подобного рода воспоминаний.

Он подошел к ней чуть ближе, и она инстинктивно напряглась, гордо вскинув голову.

– Так на что ты потратила деньги? Согласись, это был самый легкий заработок в твоей жизни, или я не прав? Признайся, Элен! – Он злорадно рассмеялся. – Когда ты стоишь передо мной, такая красивая, такая недоступная, может показаться, что у тебя в жилах ледяная вода, а не горячая кровь. Но я знаю, стоит мне только прикоснуться к тебе, и твоя неприступность исчезнет. Ты вся загоришься, не так ли? Скажи мне, Элен, все мужчины так на тебя действуют или я – исключение? Наверное, такой темперамент осложняет жизнь?

Она все еще улыбалась, но сердце уже стучало метрономом, отсчитывая последние мгновения существования ее ледяной маски.

– Боюсь, у вас несколько преувеличенное мнение о своих возможностях, – произнесла она как можно спокойнее.

Он улыбнулся краешком губ.

– Ты так думаешь? Может быть, ты и права, но в твоем случае я вряд ли ошибся. Это легко можно проверить.

Элен видела голодный блеск в его глазах, намерения его были столь очевидны, что ей оставалось только воскликнуть:

– Не смей!

Не обращая внимания на ее слова, он подошел к ней вплотную.

– Но и ты меня хочешь, Элен. Мы оба это знаем. Ты ненавидишь меня, но хочешь…

Николас прижал ее к себе – не грубо, но и не нежно.

– Если ты сделаешь еще хоть что-нибудь, я закричу, закричу изо всех сил.

Но она не закричала. И не сделала ни одного движения, чтобы оказать сопротивление или хотя бы создать видимость защиты. В ней не было больше ни гордости, ни стремления дать отпор. Снова, как и в первый раз, ее захлестнуло чувство, уносящее прочь силы и волю, оставляющее в душе лишь странный коктейль из желания и боли, возникшей от безысходности, от полной неспособности противостоять этому желанию. И снова, как и тогда, она приоткрыла рот для поцелуя.

Почувствовав под пальцами его широкую спину, Элен застонала. Ей захотелось прижать его к себе так, чтобы их тела слились воедино, чтобы раствориться в нем…

– Девочка моя, – возбужденно шептал он у самых ее губ, – покажи мне, покажи, как ты меня хочешь…

Элен не понимала, чего он ждет от нее. Она действовала по наитию, так, как велел ей инстинкт, возвращая ему поцелуи с жаром, о существовании которого даже не догадывалась. Она не осознавала, что делает. Разум молчал. Говорили чувства.

– Смотри, как я хочу тебя, – прошептал он, тесно прижав ее к себе.

Она сразу ощутила его возбужденную плоть, горячую и твердую. Ни один покров в мире не мог бы скрыть этого.

Она подалась ему навстречу, выдохнув что-то в немом восторге, в ответ он рассмеялся низким, глубоким смешком.

– Ты хочешь меня, правда?

Палмерс снова стал ее целовать. Рука его скользнула под короткую тенниску. Он гладил ей спину нежными круговыми движениями, наслаждаясь гладкостью ее шелковистой кожи. Тело девушки благодарно отзывалось на ласки; каждое прикосновение приносило блаженство, казалось, что под его рукой тело ее оживает, наполняется густым, тягучим и сладким медом.

– Малышка, – шептал он где-то возле ее уха, перебирая пушистые волосы, согревая своим дыханием.

Она почувствовала, как по его телу прокатилась дрожь возбуждения, и вдруг поняла, что он сдерживался из последних сил и вот-вот потеряет власть над собой. Девушка оттолкнула его, напуганная тем, что может произойти. Он оторвался от ее губ, все еще тяжело дыша, и, взглянув на него, Элен не узнала прежнего Николаса. Желание превратило его в похотливого чужака.

Но он всегда был тебе чужим, подумала Девушка. Что ты знаешь о Николасе Палмерсе, кроме того, что он для тебя самая большая опасность?

– Ты поступила мудро, остановив меня, – сказал Ник ровным голосом. – Предусмотрительность – великая вещь. Если бы мы продолжали целоваться, я бы не смог отвечать за свои поступки. Еще немного, и раздел бы тебя прямо здесь, взял бы на этом самом месте. Никогда не терял здравомыслия, но на сей раз оно меня предало.

Тряхнув головой, он вдруг воскликнул:

– Господи! Что я делаю? О чем говорю? В любую минуту сюда могут войти моя мать, прислуга…

С нее было довольно его самобичевания. Каждое слово только добавляло боли в копилку ее собственных страданий.

– Пусти, я должна уйти…

– Нет.

Элен подняла на него глаза, губы ее дрожали. Еле сдерживая подступающие слезы, она попросила:

– Ник, пожалуйста…

Видя, что она вся трепещет, он взял ее руки в свои.

– Милая, это наше чувство…

Она решительно тряхнула головой, словно стараясь сбросить с себя невыносимую ношу.

– Нет! Это всего лишь секс. Ничего, кроме секса! Влечение тела. Физиологическое явление, химическая реакция между двумя людьми, желающими друг друга. И я, если хочешь знать, ненавижу все это.

Глаза его, будто затянутые дымкой, как-то сразу поблекли.

– Ты не можешь ненавидеть это сильнее, чем я, – с горечью произнес он.

Николас все еще удерживал ее руки в своих. Она рванулась, словно стараясь убежать от самой себя, спастись – так велико было желание сдаться, пропасть, броситься в океан страсти, отдавшись на волю волн или вспыхнуть ярким пламенем и сгореть без остатка.

– Ты дашь мне уйти? – спросила она тихо.

– Только если ты пообещаешь мне не исчезать, – так же тихо ответил он.

– Я ничего не могу тебе обещать. И ты не имеешь права ни о чем меня просить.

– Даже оставить в покое Ричарда?

Элен готова была разрыдаться. Даже сейчас, весь во власти желания, он подозревал ее в двуличии. Как мог он, после того что произошло между ними, вообразить, что она хочет украсть Ричарда у его невесты?!

– Господи! – простонала она. – Пойми, Ник, все кончено! Было и прошло!

– Ты хочешь сказать, что тебе больше нет до него дела?

– Именно так.

– Может быть, ты его и не любила? – продолжал он допытываться. В голосе его было прежнее недоверие.

Девушка шумно перевела дыхание. Лучше, если он будет ее презирать, тогда сам и отвергнет. Пусть он возненавидит ее так, чтобы забыть о ней навсегда и даже не думать прикоснуться к ней. Возможно, тогда ей удастся освободиться от его власти и вновь обрести покой.

– Отчего же, – заговорила она развязным тоном так, как, по ее представлению, говорят проститутки, – но не исключено, что меня больше интересовали его деньги. Ты мне неплохо заплатил. Надеюсь, теперь ты чувствуешь себя лучше?

Губы его сложились в брезгливую гримасу.

– Бог мой, Элен, да ты всего лишь маленькая стерва! – Казалось, он упал с небес на землю. – Если меня еще мучила совесть, что я поступил плохо, стараясь тебя подкупить, то сейчас развеялись все сомнения.

Она покраснела до ушей. Одно дело услышать ответ возмущенного мужчины, другое – выдержать его взгляд.

– Разве игра стоит свеч, Элен? – спросил он холодным, полным презрения голосом. – Неужели полученные тобой деньги могут окупить ту низость, до которой ты позволила себе опуститься?

Девушка взяла со стола сумку.

– Похоже, мы исчерпали тему. Я ухожу, Николас. Не могу сказать, что рада была вновь тебя увидеть, потому что это неправда. Предоставляю тебе возможность объяснить миссис Палмерс, почему я не завершила уборку. Уверена, ты придумаешь подходящую причину.

В его прощальных словах звучало сожаление, и они болью отзывались в ней, когда она шла к выходу.

– Я могу сейчас думать только об одном, Элен, – сказал Николас, – о том, как сильно я хочу тебя. Так же сильно, как ты хочешь меня. Как бы ты на это ни смотрела, я остаюсь при своем мнении – это еще не конец наших отношений. Продолжение следует…

Собрав всю свою волю, девушка резко повернулась и, взглянув ему прямо в глаза, твердо сказала:

– Об этом можешь только мечтать. Прощай, Николас!