Текст книги "Слова, понятные двоим"

Автор книги: Ронда Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Ронда Грей
Слова, понятные двоим

1

– Николь, дорогая! О боже… близнецы!

Николь поморщилась, потянулась и тут же вздрогнула от сильной боли в спине. Какой странный сон! Она видела Патрика, он говорил что-то, но так печально… Совсем не похоже на него. Он всегда такой веселый.

Она опять ощутила сильный приступ боли, и ее веки дрогнули. Ей не хотелось просыпаться. Она была так измучена. Казалось, каждая частичка ее существа кричала: «Оставьте меня в покое!». Но какая-то неотвязная мысль будоражила мозг, не давая вновь провалиться в сон.

Когда ее глаза наконец открылись, она удивленно огляделась вокруг и нахмурилась. Почему ее голова лежит на бархатной подушке какой-то незнакомой софы, а ноги беспомощно свисают на холодный деревянный пол?

Николь резко села. Как она могла заснуть в такой экстремальной ситуации? Протирая глаза, она пыталась стряхнуть с себя остатки сна… Мерцание двух свечей на дальнем пыльном конце стола оставляли комнату в полумраке, но этого света было достаточно, чтобы убедиться, что ее младшая сестричка, ее дорогая Роза исчезла. Николь помнила, как утешала ее, держала ее за руку, но сейчас рядом никого не было.

Она вскочила. Казалось, сердце стучит где-то у самого горла.

– Розали!

И вдруг взгляд ее упал на новорожденных близнецов. Два крохотных драгоценных кулечка лежали, завернутые в ее плащ. Слава богу, хоть они здесь! В Старом доме было холодно, и ее сестра, которая только что разрешилась от бремени, преждевременно произведя на свет этих малюток, была такой слабой, такой измученной… Куда она могла деться?

– Розали! – еще раз крикнула Николь. – Роза! Пожалуйста, отзовись! Где ты?

Звук быстрых шагов донесся до ее слуха. В дверном проеме показалась высокая темная фигура, отбрасывающая на стену гигантскую, пугающую тень. Леденящий ужас сковал сердце Николь. Что происходит? Наверное, у нее что-то случилось со зрением. Или, быть может, это галлюцинации? Да нет, наверное, она спит, и эта массивная страшная фигура ей просто снится, а Розали мирно дремлет на кушетке рядом со своими малютками.

Сжав кулаки, Николь изо всех сил зажмурилась, молясь про себя: «Господи, пожалуйста, избавь меня от этого кошмара!».

Скрипнули половицы. Тяжелая поступь раздавалась все ближе. Ужас охватил Николь. Единственная мысль билась в ее голове: нужно защитить малюток! Но в тот момент, когда она уже собиралась сделать решительный рывок, послышался странный звук, похожий на тихий смех, и в ту же секунду чьи-то сильные руки схватили ее за плечи.

– Николь! – мягко, но настойчиво проговорил знакомый голос. – Я не мужчина из твоих снов, но и не привидение, успокойся!

Его голос! Но это не может быть Патрик. Он сейчас на Мальдивах, его последнее письмо пришло именно оттуда.

Она открыла глаза и увидела улыбающееся лицо.

– Патрик! – Даже в зыбком свете догорающих свечей его невозможно было спутать ни с кем другим. Николь судорожно вцепилась ему в рубашку. – Роза исчезла! Ты должен помочь мне найти ее…

– Успокойся! – Он крепко прижал ее к себе. – Я только что отнес Розу в машину и сообщил в больницу, что мы выезжаем.

Не веря своим ушам, она только сильнее прижималась к нему.

– Но что ты делаешь в Луисвилле?

– Ничего особенного, – сказал он, и его теплое дыхание коснулось ее волос. – Просто отгоняю ночные кошмары, спасая маленьких девочек.

Николь наслаждалась теплом его объятий и успокаивающим звуком голоса. К сожалению, он отступил прежде, чем она готова была его отпустить. Склонившись над кушеткой, где на импровизированной подстилке лежали ее маленькие племянницы, он произнес:

– Настало время подумать об этих малютках. Как ты думаешь, нам удастся спасти их?

Она не знала, что Патрик собирается предпринять, но не сомневалась, что он сделает все, что нужно.

Николь бил озноб. Обманчивое тепло мартовского дня к полуночи обернулось настоящим холодом.

Патрик, должно быть, заметив ее дрожь, снял пальто и накинул ей на плечи. Мягкая ткань хранила тепло его тела и приятный, знакомый запах. Николь сунула руки в рукава и, крепко обхватив себя, попыталась согреться.

Взяв девочек на руки, Патрик направился к выходу. Николь поспешила за ним. Сама не зная, почему, она вдруг вспомнила свой странный, непонятный сон и не смогла удержаться от вопроса:

– Ты называл меня «дорогая»?

Ей показалось, что Патрик на секунду заколебался, бросив какой-то странный взгляд в ее сторону.

– Конечно, – уже спускаясь по лестнице, рассмеялся он. – Я называю так всех сестер Трэффи. Это спасает меня от необходимости запоминать ваши имена.

– Извини, я немного не в себе, – смутилась Николь.

– Забудь об этом.

Подойдя к машине, он передал близнецов Розе, которая сидела на переднем сиденье, закутанная в плед, и открыл заднюю дверцу. Николь уже забралась в машину, когда Патрик неожиданно просунул голову внутрь и с серьезным видом заправил прядку светлых волос ей за ухо:

– Между прочим, с днем рожденья, дорогая! – сказал он.

Николь даже не успела отреагировать, как он уже оказался за рулем. Она застенчиво улыбнулась, опустив глаза. Ей следовало знать, что Патрик не мог забыть.

Одна из девочек захныкала, и Николь бросила тревожный взгляд на сестру.

– Розали, с ней все в порядке?

Новоиспеченная мамаша с улыбкой обернулась. Она выглядела утомленной, но счастливой.

– Что может быть не в порядке, если здесь ты и Патрик?

Николь почувствовала, как слезы подступают у нее к горлу. Она долго держалась, но сейчас, когда все уже было позади, наступила разрядка. Слава богу, роды прошли без осложнений.

– Я позвонил в полицию, – сказал Патрик, – и попросил передать Дэйзи, чтобы она ждала нас в больнице.

Николь с облегчением откинулась на сиденье. Как хорошо, что Патрик оказался здесь и взял все в свои руки.

И вдруг откуда-то из глубин ее сознания неожиданно всплыла темная мысль. Джеральд! Она закусила губу. Сейчас не время вспоминать о своем разбитом сердце и предательстве жениха. Нет! Лучше переключиться на что-нибудь хорошее. Ее взгляд скользнул по широким плечам Патрика, длинным загорелым пальцам, крепко сжимающим руль… Да, лучше она будет думать о нем!

Патрик Полтер появился в семье Трэффи пятнадцать лет назад. И хотя он только три года прожил с ними, а его мать Ева не позволила их отцу усыновить мальчика, все три сестры – Николь, Розали и Дэйзи – продолжали считать его своим братом даже тогда, когда Ева сбежала с другим мужчиной.

Когда они уже подъезжали к госпиталю, Николь с удивлением подумала о том, что Патрик всегда чувствует, когда сестры Трэффи нуждаются в нем. Более того, он оказывается именно там, где его ждут.

Николь взяла бумажный стаканчик с кофе, который протянул ей Патрик. Родильное отделение больницы располагалось в новом крыле здания. Комната для посетителей была типичной для подобных заведений: никаких излишеств и абсолютная стерильность. Стены выкрашены в спокойные пастельные тона, толстый мягкий ковер на полу заглушает шаги. Светлые стулья с бирюзовой обивкой вряд ли могли показаться удобными изнывающим от беспокойства и нетерпения посетителям. Но Николь была так измучена и эмоционально опустошена, что радовалась и такому скромному комфорту.

Доктор уверял, что с Розой и девочками все будет в порядке. А это главное.

– Где Дэйзи? – спросил Патрик, опускаясь на стул слева от нее.

– О, разве ты не знаешь нашу Дэйзи? О чем-то хлопочет.

– Да, это на нее похоже. Маленькая наседка. – Он положил руку на спинку ее стула. – А как ты, Ник?

Николь знала, что он имеет в виду ее отношения с Джеральдом, но не хотела говорить об этом. Рана была еще слишком свежей. Сделав очередной глоток кофе, она пожала плечами.

– Я? Прекрасно! Теперь, когда Розали и девочки в безопасности…

– Благодаря тебе. – Он улыбнулся той самой чудесной улыбкой, в которой она так нуждалась, когда была робкой маленькой девочкой, боящейся грозы, скрипучих полов, лая собак, – всего на свете… Тогда большой бесстрашный Патрик вошел в их жизнь. Он был на семь лет старше Николь и казался ей совсем взрослым. – Как ты догадалась поставить свечу на окно, Ник?

Она попыталась изобразить какое-то подобие улыбки. Его запах витал вокруг нее, такой знакомый и приятный.

– Сама не знаю. А как тебе удалось услышать мою молитву?

Какое-то загадочное, почти болезненное выражение промелькнуло на его лице. Что это значит? – подумала Николь, но не нашла ответа. Впрочем, эта мимолетная тень быстро исчезла. Наверное, он просто устал.

– Итак, твои племянницы родились в твой день рождения, – сказал Патрик.

– Выходит, что так, – слабо улыбнулась она, зевнула и прикрыла рот ладонью. – Прости. Такая долгая ночь.

– Действительно. – Он вздохнул. – Я приехал сегодня вечером. Дэйзи пошла наверх, чтобы сообщить об этом тебе и Розе и обнаружила, что вы не вернулись с прогулки. В течение двух часов мы колесили по городу, разыскивая вас, потом разделились… Дэйзи отправилась в полицию, а я вдруг вспомнил о Старом доме. Ноги сами привели меня туда. Увидев свечу, горящую в окне, я понял, что интуиция меня не подвела.

– Было уже довольно поздно… Гуляя, мы забрели в Старый дом, вспоминали детство… И вдруг у Розали начались схватки. Телефон там давно отключили. Слава богу, была хоть вода… Со вторым ребенком пришлось помучиться, он никак не хотел появляться на свет. Я не могла оставить Розу, чтобы позвать на помощь.

Повисла долгая пауза.

– Дэйзи рассказала мне о Джеральде, – наконец произнес Патрик. – Если хочешь, мы можем поговорить об этом.

При упоминании этого имени Николь вся напряглась. Сердце тоскливо заныло. У нее хватило сил только отрицательно покачать головой. Она знала, что эта тема неизбежно всплывет, но еще не была готова к разговору.

– Я не могу. Пока не могу. Не все равно, спасибо.

– Нет проблем. Я подожду. – Патрик закусил губу, подыскивая более приемлемую для них обоих тему. – А где Ирвин?

Николь облегченно вздохнула.

– Он застрял в аэропорту Детройта, там сильный снегопад. – Она отпила кофе и улыбнулась своим воспоминаниям. – Когда я разговаривала с ним, он с удовлетворением сообщил, что его миссия закончена. Цитирую дословно: «Я не расстроюсь, если моя книга не займет первой строчки в списке бестселлеров «Нью-Йорк таймс» и моя слава умрет, не успев родиться. Я хочу только одного: поскорее оказаться рядом с Розой и моими крошками». – Николь была счастлива за сестру, за ту надежную опору, которую та имела в лице своего мужа. – Ирвин отличный парень!

Она перехватила взгляд Патрика, серьезный и вместе с тем задумчивый, и всем сердцем потянулась к нему. Все-таки как хорошо, что он рядом.

Его густые волосы, аккуратно зачесанные назад, спадали на крахмальный воротничок белой рубашки. Узел шелкового галстука был приспущен. Он сейчас мало походил на преуспевающего бизнесмена, скорее на того неуправляемого подростка, которого она знала в детстве.

Закатанные рукава рубашки открывали мускулистые загорелые руки. Сильные, надежные руки, которые снимали Николь с дерева и крепко держали, пока доктор накладывал шов на бедро, после того как она свалилась с велосипеда. Она вспомнила, как кричала тогда Патрику, что ненавидит его и будет ненавидеть всю оставшуюся жизнь. А он, Смеясь, говорил, что она просто-напросто влюбилась в него.

Николь чуть заметно улыбнулась. Она действительно пережила тогда сильное увлечение Патриком и знала, что ни для кого это не было тайной. Да и сейчас ей хотелось спрятаться у него на груди, как в далеком детстве. Она нуждалась в простом человеческом участии.

– Девочки должны были появиться на свет в апреле?

Его вопрос вывел Николь из задумчивости, и она покраснела. Если бы знал, о чем она сейчас думала…

– Второго апреля, – кивнула она. – Только через две недели. – Ее сердце сжалось, на ресницах повисли слезы. – О, Патрик, это я во всем виновата.

– Ты виновата в том, что Роза была беременна? – рассмеялся он, показывая ряд белоснежных зубов, и она не смогла удержаться от смеха в ответ на его шутку.

– Неужели твой бизнес отнимает у тебя столько времени, что ты уже забыл школьный курс физиологии человека? – подхватила Николь шутливую перебранку. Но ее мысли тут же снова вернулись к прошедшей ночи, и улыбка потускнела. – На самом деле, если бы я… не была так расстроена, Розали не предложила бы мне пойти на прогулку, и мы не оказались бы неизвестно где, когда у нее начались схватки.

– Близнецы часто рождаются раньше срока, так что не вини себя, Ник.

На этот раз в ее взгляде светилась задумчивая благодарность.

– Ты закончил курсы?

Его темная бровь приподнялась, уголки губ дрогнули.

– Ты ведь сама только что сказала, что мне следует это сделать.

– Не те. – Она скользнула в кольцо его рук, блаженно зевая. – Другие, где тебя научили говорить такие правильные вещи.

Она смутно почувствовала, как стаканчик с остатками кофе уплывает из ее рук, и, поддавшись всепоглощающей усталости, провалилась в глубокий сон.

Николь, Патрик и Дэйзи навестили Розу днем, когда все немного отдохнули. Когда часы посещения уже близились к концу, в палату ворвался Ирвин Войт, растрепанный, небритый, совершенно обалдевший от счастья.

– Дорогая, – сказал он, наклонившись к жене и целуя ее в щеку. – Ты выглядишь чудесно.

Роза ответила ему долгим любовным поцелуем. Ирвин отстранился, чтобы еще раз взглянуть на нее, и она взяла его лицо в свои ладони.

– А ты выглядишь усталым, дорогой.

Он улыбнулся и поцеловал ее в кончик носа.

– Я только что стал отцом. А это большая ответственность!

– Не шути, – сказала Роза, обнимая его за шею. – Но если ты так устал, может, тебе лучше прилечь рядом со мной?

Патрик покашливая, поднялся.

– Пожалуй, я пойду.

Ирвин повернулся, наконец сообразив, что они с Розой не одни, и смущенно улыбнулся.

Дэйзи встала, расправляя юбку.

– Да, мне тоже пора. Хотя Магда и стала моей правой рукой в отеле, боюсь, я слишком надолго оставила ее одну.

– Мы навестим тебя завтра, Роза, – сжала пальцы сестры Николь. Подавшись вперед, она поцеловала колючую щеку Ирвина. – Тебе тоже нужно отдохнуть, папочка.

Роза задержала руку сестры и повернулась к Дэйзи и Патрику.

– Идите, мне нужно немного посекретничать с Николь.

Патрик обнял Дэйзи за плечи и повел к двери.

– Похоже, здесь открывается секретный клуб, и нас туда не приглашают. Ну что ж, не будем мешать.

– Когда мы откроем свой собственный клуб, они еще пожалеют, – со смехом сказала Дэйзи, тряхнув рыжеволосой головкой.

Когда за ними закрылась дверь, Роза повернулась к Ирвину и похлопала рукой по кровати.

– Посиди здесь, милый. Мне надо поговорить с сестрой.

– Послушай, Роза, ты уже благодарила меня за помощь, за девочек, – смутилась Николь. – Но это моя вина, что мы очутились неизвестно где…

Роза приложила палец к губам сестры.

– Тсс… Это же я предложила прогуляться. Я прилетела из Нью-Йорка вопреки желанию Ирвина и указаниям врача, так что не вини себя. Главное, что все обошлось, и теперь мы можем отпраздновать целый букет дней рождения… – В ее серых глазах появилось лукавое выражение. – И еще одно очень важное и знаменательное событие.

Смущение Николь нарастало. Она удивленно посмотрела на Ирвина. Казалось, замечание жены тоже поставило его в тупик.

– Я не понимаю, о чем она говорит, но… – Он взял руку Николь, поднес к губам и поцеловал кончики пальцев. – Как мне отблагодарить тебя за спасение Розы и моих крошек?

Выражение его лица было настолько трогательным, что глаза Николь наполнились слезами. Она проглотила комок в горле, стараясь сохранить контроль над голосом.

– Я рада… – Эти слова прозвучали так слабо, что она остановилась и начала сначала: – Я рада, что все закончилось хорошо.

– Не заставляйте меня плакать, вы оба, – прервала их Роза с дрожью в голосе. – Я хочу сказать вам что-то очень важное! – Она приподнялась на подушке, чтобы лучше видеть глаза сестры. – Ты понимаешь, что все условия старой легенды совпали?

Николь была сбита с толку. Она снова взглянула на Ирвина. Легкая озабоченность на его лице сменилась тревогой.

– О чем ты говоришь, дорогая? – Он погладил волосы жены, рассыпавшиеся по подушке.

Ее серые глаза светились любовью.

– О предании Старого дома. – Роза перевела взгляд на сестру, и лицо ее оживилось. – Ты выйдешь замуж за Патрика!

Никогда в жизни Николь не была так потрясена, даже вчера… когда пришло это ужасное письмо от Джеральда! Он сообщал, что расторгает их двухлетнюю помолвку, чтобы жениться на другой… после того, как Николь ждала год, а потом еще девять долгих, одиноких месяцев, пока его труппа колесила по Австралии, все продлевая и продлевая гастрольное турне. Она была потрясена его предательством. Но это? Это просто безумие!

Она нахмурилась и с беспокойством уставилась на сестру. Скорее всего, это психическая реакция после родов. Николь осторожно приложила руку ко лбу Розали.

– У нее жар? – послышался тревожный голос Ирвина.

– Пока нет. – Николь потянулась к кнопке вызова врача. – Но если она и дальше будет нести подобный вздор, то непременно будет.

– Я в полном порядке. – Роза перехватила руку сестры. – Разве ты не помнишь то предание?

– Это… это про день рождения и полнолуние?

Та кивнула.

– И ночь в Старом доме. К твоему сведению, сегодня твой день рождения, а вчера была полная луна, и потом…

Широко раскрытыми глазами Николь смотрела на Ирвина, ожидая его реакции.

– Я, – улыбнулся он, – когда придет время, с удовольствием поцелую невесту.

Ясно, нервическое состояние Розы передалось и ее мужу, решила Николь. Она высвободила руку и отошла.

– Если это шутка, то неудачная.

Розали села, потом, поморщившись, снова легла.

– Это не шутка. Скажи ей, Ирвин. – Она поцеловала его ладонь. – Скажи, что Патрик Полтер предназначен ей судьбой, точно так же, как ты – мне.

– Мне нравится этот парень. Вы будете чудесной парой, – с улыбкой сказал тот.

– Но… но он нам как брат, – воскликнула Николь. Она стиснула зубы. Этот разговор начинал раздражать ее. – Кроме того, я сейчас и думать не могу ни о каком замужестве.

Ее щеки пылали, она с трудом сдерживалась, чтобы не закричать. Предательство Джеральда разбило ей сердце, причинив боль, которая пройдет еще очень не скоро.

Николь старательно избегала шумных ссор, не умела долго сердиться, кричать, доказывать свою правоту. Она всегда мирила сестер. За долголетнюю практику ее лицо приобрело спокойное выражение. И сейчас она не могла обижаться на Розали, ведь та прилетела из Нью-Йорка специально на день рождения сестры.

– Я думаю, – начала она, стараясь говорить как можно спокойнее, – что обстоятельства, при которых вы познакомились, были действительно очень романтичными и странным образом подтверждали старое предание. Но если вы решили, что это коснется и меня…

– То что? – спросила Роза с усмешкой. – Нарочно свяжешь мне гадкий свитер? – Она засмеялась, но вдруг стала очень серьезной. – Если честно, то я твердо верю, что твоя судьба уже решена.

Николь нахмурилась и выразительно посмотрела на Ирвина.

– Может быть, хватит?

– Я всегда говорил, что Патрик, – Ирвин сделал вид, что не слышал ее замечания, – чертовски везучий парень.

Губы Николь приоткрылись в изумлении.

– Вы оба сошли с ума.

– Ты ошибаешься, мы просто очень сообразительные. – Роза обняла мужа. – И очень рады за тебя, Ник.

Николь глубоко вдохнула, стараясь, чтобы ее голос не дрожал:

– Вы просто обалдели от счастья. Надеюсь, что завтра вы будете чувствовать себя лучше.

– А теперь иди, дорогая, – прощебетала Роза, помахав ей на прощанье. – Кажется, мой муженек хочет сказать мне что-то очень серьезное.

Низкий смех Ирвина, смешавшись со звонким голосом жены, провожал Николь, пока она шла из палаты.

Пересекая холл, она клялась себе, что Патрик никогда не узнает об этом разговоре. Их отец помог ему встать на ноги, и поэтому из чувства благодарности он заботился обо всех сестрах Трэффи в равной степени. И почему Розали в голову пришла эта сумасшедшая идея?!

Зима никак не хотела покидать Луисвилл.

Патрик развел огонь в камине большой гостиной.

Николь успела немного вздремнуть, приняла душ и теперь чувствовала себя значительно лучше. Она сидела на диване и наблюдала, как Патрик и Дэйзи, расположившись на восточном ковре перед камином, играли в карты.

Дэйзи шлепнула его по руке, когда он подобрал карту, которую она только что сбросила.

– Это уже моя третья карта, которую ты берешь.

– А что я могу поделать, если ты не понимаешь, что она хорошая? – сказал он, пряча улыбку.

– Ты бы лучше смотрел за собой, – нахмурилась Дэйзи, берясь за колоду.

Она поглядела на партнера пытливым взором и снова сбросила карту. Он подобрал и ее, и тогда Дэйзи не выдержала и с криком схватила его за руку.

– О, нет! Это не по правилам. Ты не можешь брать больше трех карт сряду.

– Покажи мне это правило, – засмеялся он, уворачиваясь.

– Ты не веришь мне? – спросила она, пытаясь выхватить карту из его рук.

– Не было случая.

Дэйзи дергала карту, а он только посмеивался над ее тщетными усилиями.

– Если у тебя джокер, то я тебя убью, – процедила она сквозь зубы.

– Джокер, – ответил Патрик с неотразимой улыбкой.

Дэйзи выхватила карты из его рук и швырнула их на пол.

– Я не собираюсь играть с шулером! – закричала она.

Николь не могла удержаться от смеха. Она встала, подхватывая падающие карты.

– Патрик, когда ты наконец усвоишь, что Дэйзи не любит проигрывать?

Пламя камина играло на его волосах, придавая им бронзовый оттенок. Он улыбнулся, и его зубы сверкнули белоснежным блеском.

– Тогда ты поиграй со мной, Ник. Она напрочь испортила мне настроение…

– Ах ты… – Дэйзи стукнула его кулаком по плечу. – Ты единственный мужчина на свете, которого я не могу обыграть. И это твой огромный недостаток!

Он усмехнулся.

– Это уже второй мой огромный недостаток. Николь обвинила меня в том, что я не знаю, откуда берутся дети.

– Правда? – Дэйзи недоверчиво повернулась к сестре. – А как же фотомодель, которая преследовала тебя… Она придерживалась того же мнения?

– Она вовсе не преследовала меня, – парировал Патрик. – Просто повсюду сопровождала и иногда останавливалась в моем доме.

– Извини, – саркастическим тоном заметила Дэйзи. – Мне просто всегда казалось, что когда кто-то следует за тобой повсюду и ищет пристанища в твоем доме, то это называется преследованием. Ради бога, прости мне мою ошибку. – Она поклонилась.

– Хорошо, хорошо. Она сейчас во Франции.

Но Дэйзи не собиралась сдаваться. Ее зеленые глаза сверкнули лукавым блеском.

– Что же так привлекло в тебе эту особу, дорогой?

Щеки Николь залил румянец.

– Я пошутила, Дэйзи. Не сомневаюсь, что Патрик прекрасно осведомлен в вопросах секса.

Дэйзи рассмеялась.

– Николь, дорогая, он был сведущ в этом вопросе еще до того, как его мать вышла замуж за нашего отца. – Она победоносно улыбнулась. – Я знаю это точно, потому что моя комната была как раз под той, где спал Патрик. И я своими глазами видела, как многочисленные подружки карабкались к нему по пожарной лестнице.

Молодой человек покраснел.

– Черт… Ты это видела?

– Нет! – воскликнула Николь. – Ты все придумала. Забыла, как сама во время грозы влетала к Патрику в комнату и забиралась в постель?

– Это же было во время грозы, – спокойно возразила Дэйзи.

Огонь в камине потрескивал и шипел. Патрик сидел, молча глядя на пламя. Николь показалось, что эти воспоминания смущали его.

– В те редкие ночи, когда его окно было закрыто, – не унималась Дэйзи, – добрая половина женского населения нашего города пребывала в подавленном настроении. – Скрестив руки на груди, она посмотрела на сестру. – И после этого ты утверждаешь, что он не знает, откуда берутся дети? – Она развела руками. – Это еще одно доказательство того, что ты плохо разбираешься в мужчинах.

Николь поморщилась, – эти слова причинили ей боль.

Поняв свою оплошность, Дэйзи обняла сестру.

– Прости, я не хотела. Я… – Она вздохнула. – Я просто ужасно зла на Джеральда. Ты простила меня?

– Конечно… – Николь кивнула, проглотив горький комок в горле.

– Эй! – преувеличенно бодро воскликнула Дэйзи, стараясь разрядить ситуацию. – Как насчет чая? Так как ты не позволила нам праздновать твой день рождения, пока Роза с близнецами не выйдут из больницы, может, хотя бы выпьем по чашечке чая? Что скажешь?

– Не возражаю, – кивнула Николь.

Она попыталась улыбнуться.

– Чем помочь? – спросил Патрик.

– Ничем, – отрезала Дэйзи. – Впрочем, можешь пока навести здесь порядок. – Она кивнула на рассыпанные по ковру карты, гордо вздернула подбородок и удалилась.

После того, как за сестрой закрылась дверь, Николь обнаружила, что Патрик молча наблюдает за ней. Он сидел, обхватив колени руками.

– Может, ты поиграешь со мной, Ник?

Она почувствовала странную дрожь, пробежавшую по позвоночнику, и передернула плечами, пытаясь избавиться от этого неприятного ощущения. Разговор с Розой не выходил к нее из головы, и невинный вопрос Патрика показался странно эротичным. Покачав головой, она отодвинулась в дальний угол дивана, прижав к груди бархатную подушку.

– О, нет! Я плохо играю в карты.

– Так же, как Дэйзи? – Его улыбка была такой обезоруживающей, что она не смогла не улыбнуться в ответ.

– Только не говори ей это, а то она тебя поколотит.

– Знаю, – кивнул он.

Они молча смотрели друг на друга. Взгляд Патрика говорил, что он готов ее выслушать, и Николь поразилась, насколько хорошо они понимают друг друга.

Она покачала головой.

– Не думаю, что ты сможешь помочь мне.

– Я попытаюсь.

Чувствуя себя неловко под его проницательным взглядом, она прокашлялась.

– Просто будь моим другом, хорошо?

– О'кей, – кивнул он.

Он начал не спеша собирать карты, и она молча наблюдала за ним. Патрик носил простую, но очень дорогую одежду. Его бежевые брюки облегали стройные бедра. Свободный зеленый свитер подчеркивал линию сильных плеч и рук. Николь залюбовалась его стройной широкоплечей фигурой.

Он потянулся за очередной картой и случайно коснулся ее лодыжки. Николь взвизгнула. Оказывается, она сама не заметила, как задремала.

– Прости. – Патрик опустился рядом с ней на софу, тасуя карты. Одна из них выпала из его рук и приземлилась на колено Николь. Та вздрогнула. – Ты, кажется, нервничаешь?

Она отбросила было подушку, но тут же передумала и снова прижала ее к груди, словно щит.

– С чего ты взял? – солгала она и тут же пожалела об этом.

Этот человек мне ближе, чем родной брат, сказала себе Николь. Кому, как не ему, можно спокойно излить душу? И все же решила переменить тему:

– Почему ты приехал, Патрик?

– Разве Дэйзи не сказала тебе? Я подумываю об открытии еще одного бистро здесь, в Луисвилле. То, что хорошо для Нью-Йорка, Чикаго, Лос-Анджелеса и Лондона, не помешает и сестрам Трэффи.

Она невольно улыбнулась, и неожиданно смутившись, опустила ресницы.

– Благодарю тебя от имени всех троих.

– Не за что. – Патрик поглядел на огонь. – Прекрасно горит, – заметил он.

– Хвастаешь? – упрекнула Николь и сама удивилась, что напряжение оставило ее, и она может даже поддразнить его.

Он усмехнулся.

– Я так же хорошо разжигаю камин, как играю в карты. – Патрик шутливо подтолкнул ее локтем в бок. – Просто мастер на все руки.

– Да уж, в скромности тебе не откажешь, – рассмеялась Николь.

Он сидел совсем близко, но она не боялась его. Бредовая идея Розы о том, что они должны пожениться, странным образом засела у нее в голове, но пока что ничто не говорило о том, что Патрик Полтер испытывает к ней какие-то чувства, помимо братских. Что ж, наверное, это к лучшему, вздохнула Николь. Она сейчас и думать не могла на подобные темы.

– Устала?

– Нет.

Она покачала головой, прислонившись к его плечу. Это была не усталость, а полная эмоциональная опустошенность. Сон казался ей единственным спасением.

– Дэйзи готовит чай, – напомнил он.

– Я проснусь.

– Хорошо. – Он придвинулся, обнимая ее за плечи.

Николь задремала в его объятьях, но ее разбудил звонок в дверь.

– Я открою, – послышался голос Дэйзи.

– Как раз вовремя, – недовольно пробурчал Патрик где-то над ухом Николь. – Тебе не дали поспать…

– Нет, нет, я выспалась. – Она отодвинулась от него и, потирая глаза, заметила серебряный поднос на журнальном столике.

– Выспалась? – рассмеялся он.

– А что? – Она смотрела на него, плохо соображая.

В этот момент в комнату вошла Дэйзи.

– Николь, тебе телеграмма. – Облачко озабоченности затуманило ее милые черты. – Может быть, Джеральд изменил свое намерение и решил вернуться?

Николь развернула желтый листок.

– Ты не должна так расстраиваться из-за этого, – заметила она.

Дэйзи села в кресло, следя беспокойным взглядом за сестрой.

– Что ж, пока наш чай не остыл окончательно, я, пожалуй, разолью его в чашки, – сказала она.

Николь изучала текст, не веря своим глазам. Она прочла его еще раз, слабо вскрикнула и уронила чашку на пол.

– Николь! Что случилось? – Сильные мужские руки подхватили ее.