Текст книги "Вольная птица"

Автор книги: Ронда Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

7

– Давай предадимся любовным утехам. – Дасти повернулась лицом к Мигелю, сидевшему на другом конце дивана. Коди уютно устроился между ними, положив морду на ее колени. После обеда они смотрели телевизор, но она даже не знала, какая программа идет. Ее мысли были заняты отцом и одновременно близостью Мигеля. Что касается отца – она не могла сейчас ничего предпринять, но вот относительно Мигеля – еще как! У Мигеля оказалась замедленная реакция – он не сразу перевел взгляд с экрана на ее лицо.

– Ты действительно хочешь этого? – хрипло спросил он.

Она посмотрела ему прямо в глаза и подтвердила:

– Да.

Он встал и протянул ей руку:

– Пошли в койку.

В спальне он повернул выключатель, и лампа на тумбочке мягко высветила старинную кровать под пологом на четырех столбиках, покрытую синим стеганым одеялом. Он подвел Дасти к постели. Она почувствовала себя неуютно и уже жалела о своей браваде. Она задрожала, когда он нежно прикоснулся к ее щеке. Опустив глаза, она едва слышно пробормотала:

– Я не очень-то опытна.

– Понимаю, – ответил он и коснулся губами ее рта. – Ты заинтриговала меня при первой же встрече. Такая сильная и бесстрашная… Но когда я поцеловал тебе руку, в твоих глазах промелькнула неуверенность.

Он осыпал легкими поцелуями ее лицо, и она зажмурилась. Его голос превратился во вкрадчивый шепот:

– Словно ты не знала, что делать, как поступить. Стеснительная маленькая девочка выглянула из знающей, самоуверенной женщины. И я постоянно обнаруживал эту девочку, как только пытался флиртовать с тобой.

Дасти открыла глаза и призналась:

– Я не знала, что и подумать о тебе, и решила, что ты типичный ресторанный Ромео, пытающийся соблазнить новую официантку.

Он чуть отстранился:

– Я захотел тебя, как только увидел. Однако я вовсе не неразборчивый повеса. Я не занимаюсь любовью с кем попало, Дасти. Хочу, чтобы ты знала это.

– Верю.

– Я жажду насладиться тобой. – Он взял ее лицо в свои ладони и провел большими пальцами по бровям. – У тебя глаза цвета молочного шоколада, – прошептал он, – а волосы, словно золотые нити. – Его пальцы погрузились в ее волосы.

От прикосновения у нее мурашки побежали по спине, и она задрожала в предвкушении еще большего наслаждения, когда его пальцы взялись за отвороты халата.

– И твоя кожа… этот загар цвета жженого сахара. – Халат соскользнул на пол, а его пальцы, едва касаясь, пробежали по рукам и переплелись с ее пальцами. – Но твои груди белы, как свежевзбитые сливки.

Дасти почувствовала, как затвердели ее соски. Освободив руки, она расстегнула и стянула с его плеч фланелевую рубашку, потом раскрыла молнию на джинсах и приспустила их.

Ранее она была слишком занята своими ощущениями, а теперь сосредоточила внимание на его теле. Кончики ее пальцев пробежали по его шее, ключицам, по линии вдоль груди, очертили контуры грудных мышц, пощекотали набухшие соски. Он напряг мускулы живота, притягивая ее взгляд.

Когда ее руки скользнули ниже, он обхватил талию и прижал к себе бедра, потом опрокинул ее спиной на постель. Он охотно опустилась на нее, поскольку, ослабленные внезапной вспышкой страсти, ноги и без того уже подгибались. Уперевшись ладонями, он склонился над ней, улыбнулся, поцеловал кончик носа, потом приподнялся и запустил пальцы под резинку ее белых трусиков.

– И здесь золотая канитель, – прошептал он, стягивая трусики с бедер и глядя на коричневато-золотистые завитки между ними.

Они перекатывались на этой огромной постели, их тела терлись друг о друга, их руки блуждали, их рты вкушали, их чувства разгорались, их плоть увлажнялась. Дасти застонала от нестерпимого желания слиться с ним в единое целое.

Он откатился на край постели и сунул руку в ящик тумбочки. Она покрывала его спину поцелуями, проводила по ней кончиком языка и наслаждалась соленостью кожи. Издав ворчание, он снова подкатился к ней, одним коленом раздвинул ее ноги и, склонившись над нею, провел кончиком языка между грудей, и наконец покрыл поцелуями треугольник золотистых завитков. Дасти судорожно вздыхала и невнятно молила заполнить пустоту в ее трепетной жаждущей плоти.

Он присел и разорвал бумажный пакетик, который достал из тумбочки. Дасти тоже поднялась, взяла презерватив из его рук и сама надела его.

Он проник в нее с восхитительной, хоть и несколько мучительной медлительностью. Потом он задвигался в убыстряющемся темпе, все наращивая и наращивая приливную волну их ощущений. Дасти первой достигла вершины наслаждения, выкрикнув имя Мигеля. Потом она почувствовала, как он запульсировал внутри нее, накатив новые волны наслаждения в глубины ее существа. Прошептав что-то на испанском, он перекатился вместе с нею на бок, не покидая ее. Они тихо лежали, и их дыхание постепенно замедлялось.

Устроив свою голову на его плече, Дасти ощутила новое и доселе незнакомое удовольствие. Она чувствовала себя необычно, несказанно счастливой. Из нее рвался смех, удививший ее саму, однако Дасти не посчитала уместным смеяться сразу после занятия любовью.

– Хочу пить твою кровь, – зловеще прошептала она в стиле вампиров и притворно вонзила свои зубы в его шею.

Мигель откинул голову, подставляя свою шею, и, усмехнувшись, сказал:

– Леди, вы можете получить от меня, чего пожелаете.

Собираясь шлепнуть его, Дасти почувствовала, как он выскользнул, и разочарованно вздохнула.

– Не уходи.

Он поцеловал ее в кончик носа.

– Я скоро вернусь.

Мигель соскочил с постели, нырнул в ванную комнату и тут же вынырнул из нее.

– Так на чем мы остановились? – поинтересовался он, ныряя под одеяло, куда она уже успела забраться, почувствовав, как остывает в прохладном воздухе комнаты.

– Ты отдался на мою милость, – ответила Дасти, прижимаясь к нему.

– Ах, да, – удовлетворенно вздохнул он и ухмыльнулся. – Мне нравится, когда женщина шутит в постели.

В горле Дасти застрял смешок.

– Ничего не могу поделать с собой, – призналась она. – Но я испугалась, что обижу тебя, засмеявшись.

– Чего мне обижаться? Занятие любовью просто должно делать тебя счастливой.

– Никогда еще не чувствовала себя такой счастливой. – Дасти как бы задумалась над его словами. – Но тебе с твоим опытом виднее.

– Вот как? – Мигель выпятил свою грудь.

– У меня мало опыта, чтобы судить об этом.

Мигель приподнял одну бровь:

– Уверен, что ты инстинктивно пришла к правильному выводу.

– Это могла быть просто счастливая случайность.

– Может, ты и права, – согласился Мигель, и она заморгала от удивления. – Не следует ли нам попробовать еще разок?

– Единственно ради сравнения, естественно, – поддержала она с каменным лицом, а Мигель серьезно кивнул. Она обвила его шею руками. – Пожалуй, я не прочь пострадать в интересах научного эксперимента.

Позже, гораздо позже, они объявили, что эксперимент прошел успешно.

Дасти проснулась перед самым рассветом. Выскользнув из-под бока Мигеля, она пошла в душ. Сегодня утром ее тело вызывало у нее новое ощущение, и мылась она осторожно, обнаруживая чувствительные места, которых раньше не было. Она улыбнулась, вспоминая прошедшую ночь, потом отбросила воспоминания. Сегодняшний день принадлежал поискам ее отца.

Коди приветствовал хозяйку, когда она вышла из ванной комнаты. Мигель же продолжал спать. Она включила лампу на тумбочке и принялась рассматривать его со смешанным чувством восхищения и раздражения, безмолвно умоляя проснуться. Его темные волосы контрастно выделялись на белой подушке, а одна из смуглых рук лежала на ее стороне постели. Коди встал передними лапами на край кровати и ткнулся в него носом. Мигель нечленораздельно забормотал, перекатился на другой бок и натянул простыню на голову. Коди залаял.

– Какого?.. – Мигель резко сел в постели. Его сонный взгляд остановился на стоявшей у постели Дасти, переметнулся на Коди, потом обратно на нее.

– Ты могла бы придумать и более приятный способ пробуждения, – пожаловался он, откинулся на спину и потрепал голову Коди, который лизнул его в щеку вместо приветствия. – Я говорил с твоей хозяйкой, а не с тобой.

Дасти улыбнулась и покачала головой, не доверяя своей способности устоять перед его соблазнительным предложением.

– Пора ехать.

– Ехать куда? – Он бросил взгляд на темное окно. – Еще даже солнце не встало.

– Сержант Кели сказал, что они приступят к розыску на рассвете. Я не хочу опаздывать, а мне нужно заехать домой и переодеться.

Замкнутое выражение появилось на обычно открытом лице Мигеля.

– Я думаю, мы можем довериться их способности справиться с задачей без того, чтобы мы дышали им в затылок.

– Ты хочешь сказать, что не собираешься ехать?

Она упала духом. Неужели она была права с самого начала? Теперь, заманив ее в койку, он умывает руки?

– Я этого не говорил.

Он приподнялся и прислонился к спинке кровати. Простыня соскользнула и обнажила скульптурную грудь. Ночью она ласкала каждую ее выпуклость и впадину, но воспоминание об этом лишь увеличило у нее ощущение предательства.

– У сержанта Кели записаны номера твоего и моего телефонов, и он позвонит, как только они что-нибудь найдут. Знаю, трудно сидеть на месте и ждать. Но мы дилетанты и будем только путаться у них под ногами.

– Говори только о себе, – холодно ответила она на его, пусть и не прямое, предложение провести день в его постели вместо поисков отца. – Я не только обучена методам оказания первой помощи, но и знаю о выживании в дикой природе, вероятно, больше, чем сержант и добровольцы-поисковики. Спи. Извини, что побеспокоила. – Она направилась к двери.

– Подожди! Давай выпьем кофе и поговорим. – Мигель выпрыгнул из постели и схватил ее за руку.

Она попыталась освободиться, но он только сильнее сжал ее руку.

– О чем тут говорить? – огрызнулась она. – Ты не хочешь ехать, и я тебя не виню. Вытрясать душу на колдобинах не каждому по нраву. Ценю помощь, оказанную вчера, но больше ничего уже не жду от тебя. – Она лгала и сознавала это. Она рассчитывала на то, что он повезет ее на поиски и сегодня.

– Я не говорил, что не хочу ехать, – возразил он. – Дай же мне одеться и объяснить все за кофе.

Дасти нетерпеливо ждала, пока он натянул рубашку и джинсы, спустилась вместе с ним на кухню и вся кипела, пока он варил кофе. По ее мнению, они просто теряли время.

– Ты подвезешь меня до дома, чтобы я могла переодеться? – спросила она, когда он поставил перед ней чашку.

– Ну разумеется. – Мигель сел напротив, и она отвела от него глаза. Его расстегнутая рубашка напоминала ей об их недавней близости… и о глупости ее решения довериться ему. – Однако я не считаю, что тебе следует присоединиться к розыскной партии. – Даже не сделав глотка кофе, она уставилась на него поверх чашки, потом медленно поставила ее на стол. – Я думал об этом ночью, – продолжил он. – Я знаю, как тебе хочется найти своего отца, но ты же не знаешь, в каком состоянии его найдут. Не лучше ли тебе вспоминать его таким, каким он был, а не таким, каким его найдет группа поиска.

– Он жив! – Дасти стукнула кулаком по столу с такой силой, что чашки зазвенели и кофе расплескался. – Не придумывай оправданий. Ты не обязан ехать. Поймаю попутку.

Она встала, но он тоже поднялся на ноги и, схватив за плечи, опять усадил ее. Она свирепо посмотрела на него.

– Я знаю, что значит потерять отца, – бросил Мигель. – Мой выбил головой ветровое стекло, а мама настояла на участии в его опознании. Потом долгие годы ее мучили кошмары. Неужели ты не понимаешь, что я пытаюсь защитить тебя от неприятностей?

– Не нуждаюсь я в твоей защите! – крикнула Дасти. – Если отец мертв, я хочу знать, как он умер. Я не слабая женщина, с которой нужно обращаться как с тепличным цветком! То, что ты переспал со мной, еще не дает тебе права командовать!

Чем больше она гневалась, тем насмешливее становился Мигель.

– Нет, ты полевой цветок, внешне восхитительный, но крепкий, как сорняк, и чертовски колючий.

– Это еще как понимать? – с подозрением откликнулась она на смену его настроения.

Он поднял ее на ноги и обнял.

– Нет, не вырывайся, – прошептал он, когда она уперлась руками в его грудь. – А понимать нужно так, что ты меня убедила. Мы поможем в поисках, но без меня ни шагу. Понятно?

– Почему? – В удивлении она раскрыла рот.

– Потому что я хочу быть рядом, если тебя ждут неприятности.

– А… – Не зная, что сказать, Дасти уставилась на него, а он поцеловал кончик ее носа.

– Дай мне пять минут на душ, и мы заедем к тебе домой, ты переоденешься – и вперед. Договорились?

– Ладно, – ответила она, все еще не преодолев замешательства. Она выиграла спор, но почему-то чувствовала, что проиграла войну.

На востоке появились лишь розово-золотистые проблески, когда Мигель проскочил поворот «Подкова» и свернул на лесную служебную дорогу № 163, все еще пользуясь дальним светом из-за тумана. Напряжение Дасти было почти ощутимым. Она тянулась всем телом вперед, натягивая ремень безопасности, словно могла ускорить движение машины. Но Мигель ехал, соблюдая осторожность, почти ощупью, через лес, казавшийся незнакомым и даже зловещим в утреннем тумане. Слабый свет приборной доски высвечивал решимость на ее лице. Оно уже не выражало ни дружелюбия – как накануне, ни любви – как ночью.

После того, как они заехали к ней домой, где Дасти переодевалась в джинсы, свитер и крепкие сапоги, они почти не разговаривали. Разумеется, она стремится найти своего отца, думал Мигель, но почему охладела ко мне?

Утешения она искала не у него, а у Коди. Мигель считал, что лучше оставить собаку во дворе его дома, но она настояла на том, чтобы взять ее с собой. В отличие от других женщин, с которыми он вступал в любовную связь, не без раздражения размышлял Мигель, Дасти даже не пыталась ублажить его.

Пес лежал на сиденье между ними, положив морду на ее колени. Она смотрела вперед, не переставая поглаживать Коди. Мигелю не хотелось думать, что она просто использует его. Она обвинила его в том, что он предложил ей свою помощь, только чтобы затащить ее в койку. Уж не переспала ли она с ним в качестве своеобразной платы?

Мысль не понравилась ему. Ни капельки. Насколько хорошо он знает ее? Вот к чему приводит поспешная близость. Но влечение было столь сильным…

Не говорило ли ее молчание о раскаянии? Эта мысль также не понравилась ему. Он недостаточно знал ее, чтобы понять ее настроение. Они оставались практически незнакомыми. Но скоро все изменится, поклялся он себе.

– Грош цена твоим размышлениям, – произнес Мигель вслух и поморщился, когда Дасти вздрогнула от изумления. Его голос прозвучал непривычно даже для него самого.

– Я думаю об отце, находящемся неизвестно где, в одиночестве, вероятно, в беде… Ну и волнуюсь за Коди. – Ее голос дрожал. – Может ли отец еще спастись?

– У него с собой спальник и рюкзак, – напомнил Мигель о двух вещах, которые поддерживали в ней надежду, и протянул ей руку.

Она пожала ее, сказала «да» и снова погрузилась в молчание.

Ее ответ убедил его, что серое утро лишь, усилило у нее тревогу за отца. Его же сомнения оказались необоснованными. Дасти уже не была просто привлекательной женщиной. Она стала женщиной, о которой он хотел заботиться и защищать. Он жаждал, чтобы она положилась на него, нуждалась в нем и желала его. Что было несвойственно ему.

Мигель и Дасти подъехали к стоянке отца. Когда свет фар высветил красные отражатели фонарей у припаркованных вдоль дороги прицепов для перевозки лошадей, Дасти наклонилась вперед, повиснув на ремне безопасности, потом откинулась назад и подвигала плечами, пытаясь расслабить их.

Ей уже казалось, что поездка никогда не кончится. Ее уверенность, что отец может выжить один в пустыне, испарялась по мере того, как они неслись сквозь холодный, призрачный мрак. Она жаждала действовать, чтобы освободиться от сжимавшего сердце страха, поэтому спрыгнула на землю сразу же, как только Мигель затормозил. Фары нескольких машин освещали пикап с откинутой задней дверцей. Вокруг толпились люди, пившие кофе и жевавшие пончики. Она направилась к ним.

Сержант Кели склонился над картой, разложенной на капоте грузовичка, переговариваясь с высоким худым мужчиной, которого он представил как Тома Пауэла, заместителя лесничего.

– У нас четыре поисково-спасательные партии, – сообщил сержант и предложил ей кофе и булочки. Она отказалась, а Мигель взял и то, и другое. – В каждой десять – двенадцать человек, – продолжал сержант. – Это группы добровольцев, хорошо знакомых с местностью. Поскольку грузовик был открыт и лагерь не снят, сегодня осмотрим все в округе с постепенным удалением от лагеря. – Он показал на карту: – Мы с Томом проложили маршруты вокруг лагеря, которые будут проверены пешими или верховыми поисковиками. В заросших кустами и скалистых местах пешие пройдут на расстоянии десяти футов друг от друга. На более открытой местности верховые будут двигаться на расстоянии тридцати футов.

– Но на это уйдет слишком много времени! – запротестовала Дасти. – Если он взял рюкзак и спальный мешок, то наверняка ушел дальше.

– Но мы не знаем, взял он их или они были украдены, – напомнил ей сержант, складывая карту. – После того как эксперты обследуют грузовик, у нас будет более полное представление о положении дел.

Дасти отшатнулась в ужасе, ибо его слова подорвали ее надежду найти отца живым. Поздним сентябрем ночью температура в горах падала ниже нуля. Дасти задрожала, вообразив отца, ищущего тепло и не находящего ничего, что могло бы укрыть его, кроме хвои и опавших листьев.

– Вас бы удивило число людей, – продолжал сержант, – которые теряются или попадают в беду вблизи своих стоянок.

Только не мой отец, хотела возразить Дасти, но не смогла произнести ни слова.

– Такие поиски идут медленно, но методично – объяснил Кели. – Мы заглянем в каждый закоулок и в каждую щель, в которую мог бы втиснуться человек.

– Огонь, – выдавила наконец из себя Дасти. – Он разжег бы костер, чтобы согреться или подать сигнал бедствия.

– За последний месяц не был отмечен ни один сигнальный костер, – заговорил Том Пауэл. – Разумеется, обычный костер на стоянке не привлек бы внимания. Если же человек не считает себя в опасности, то не станет зажигать сигнальный огонь. Он опытный турист? – Дасти энергично кивнула. – В горах полно родников, а с водой он мог выжить. – Том ободряюще улыбнулся. – Если он здесь, мы его найдем.

Дасти изучающе посмотрела на помощника лесничего. Судя по его морщинам и начинающейся седине, он должен быть старше отца, и что-то в нем напоминало ей Джека: намек на твердую силу.

Дасти кивнула, решив, что мнение этого мужчины заслуживает уважения и вселяет в нее дополнительную надежду.

– Чем могу быть полезна я?

– Мы, – поправил ее Мигель, становясь рядом.

Сержант покачал головой:

– Вам лучше всего сидеть на месте и дать опытным добровольцам заняться своим делом. – Он многозначительно посмотрел на Дасти. – Не нужно, чтобы пропал кто-либо еще.

– Я могу пройти пешком двадцать миль в день с девяноста фунтами на спине, – парировала она, – и имею диплом медика по оказанию первой помощи, так что я не новичок.

– Вы легко можете поддаться чувствам, – возразил сержант. – Речь идет о неспешной операции, которая всегда вызывает неудовольствие родственников пропавших без вести. Вы можете поспешить и недосмотреть. Пожалуйста, доверьте мне эту работу.

– Но я не могу сидеть сложа руки! – Дасти повернулась к леснику, проявившему большее сочувствие.

– Нам не помешают дополнительные пешие поисковики, – сказал тот. – Вы привезли воду?

– В нашем вездеходе есть соки и минеральная вода.

Дасти смущенно покраснела. Для пешего похода им нужны пластмассовые фляжки, прикрепляемые к поясу, которые она оставила дома. Она так спешила, что забыла о них.

– Уверен, запасные фляжки найдутся, – пришел ей на выручку Том, и Дасти поблагодарила его взглядом. – В поле руководство на мне, так что вы двое держитесь меня. – Сержант открыл рот, но Том опередил его: – Беру ответственность на себя. Они вроде в форме, и я прослежу, чтобы не отстали. – Он снова повернулся к Дасти и Мигелю. – Я буду часто объявлять привалы, но не переусердствуйте. – Он сурово посмотрел на них, и они одновременно кивнули. – Если захотите передохнуть, дайте мне знать. – Он громко объявил: – О'кей, за дело!

Все собрались около кузова грузовика, и Том передал бразды правления сержанту, который, как сообразила Дасти, координировал поиски из лагеря. Он проверил радиопередатчики руководителей групп, потом велел верховым приступить к поиску в высокой траве, и они поскакали на выход из каньона, чтобы подняться по тропе на плоскогорье.

Солнце взошло над горизонтом и залило светом каньон, и в утренней тишине отчетливо слышались поскрипывание упряжи и звяканье шпор.

Выстроившись в ряд поперек каньона, всадники пошли медленной рысью. Каньон казался необитаемым, если не считать поисковиков, но лежащий человек в высокой траве легко мог остаться незамеченным. Дасти проглотила ком в горле и попыталась сосредоточиться на инструкциях, которые сержант Кели давал пешим поисковикам. Мигеля и ее он послал осмотреть скалы, кусты и деревья у основания западной стены каньона. Другая группа пройдет по заросшему растительностью руслу ручья посередине каньона.

Дасти решила оставить Коди в вездеходе, убедившись, что он припаркован в тени, а его окна приоткрыты для доступа воздуха. Его миска с водой была полна, а сержант Кели обещал присмотреть за ним. Только тогда она присоединилась к Мигелю и другим добровольцам у основания стены каньона.

Когда они растянулись в цепочку и двинулись в заросли, она сообразила, что все ищут скорее тело, чем живого человека. Один из поисковиков нагнулся, заглядывая под выступ, и у нее болезненно сжалось сердце. Ее чувства обострились в ожидании, что вот сейчас он крикнет, что нашел тело. Но мужчина выпрямился и медленно пошел дальше.

Заметив, что отстает, Дасти ускорила шаг, обыскивая взглядом землю под деревьями и кустами, поглядывая налево, чтобы убедиться, что идет вровень с лесничим. Дальше в цепочке она видела Мигеля. Солнечный свет отражался от его темных волос. Она никак не могла сосредоточиться на поиске, постоянно бросая взгляды из конца в конец цепочки, ощущая растущий ужас. От напряжения она ссутулилась и размахивала руками, чтобы расслабиться. На таком взводе она не продержится и пары часов, не говоря о целом дне. Но она просто сошла бы с ума, оставь ее сержант в лагере.

Осматривай местность и думай о другом, о приятном, приказала она себе. Думай о Мигеле. Улыбка появилась на ее губах при воспоминании о ночи любви. Потом она вспомнила его попытки командовать ею. Этого, поклялась она, я не потерплю ни от одного мужчины, каким бы любовником-гигантом он ни был. Если бы они оказались в Стране Каньонов, он увидел бы ее в родной стихии; как ловко она лазает по скалам, водит джип по отполированному камню и плоты через пороги, держа в руках свою и чужую жизнь. Здесь, в Пайнкрике, он видел в ней только дочь, беспокоящуюся о своем отце, – беспомощную женщину, нуждающуюся в мужчине, который бы защитил и утешил ее. Она нахмурилась: да, я тревожусь, но, черт побери, я вовсе не беспомощна. Разве не я одна нашла Хэнка? Разве не я вывела их к лагерю отца?

Несмотря на попытки Мигеля укротить ее, она не испытывала ни малейшего сожаления по поводу прошлой ночи. Она впервые испытала истинное наслаждение страстью. Но она не позволит своей страсти, да и Мигелю, владеть ею. Она была вольной птицей, как и отец. Мигель же походил на свою мать и довольствовался домашним очагом. Она не повторит ошибки своих родителей.

Том объявил привал, когда они достигли конца каньона. Дасти совсем не устала, но покорно села. Большинство добровольцев были людьми пожилыми, отставниками, которым отдых, наверное, был кстати.

– Никогда не думал, что теплая вода может быть вкусной, – сказал Мигель, подойдя к ней и осушая свою флягу. Поднявшееся в зенит солнце невыносимо палило.

– Уже утомился? – поддразнила его Дасти. Он снял рубашку и завязал ее на талии. Его майка намокла от пота и облепила мускулистую грудь.

Он покачал головой:

– Однако жарко. Вода показалась мне божественным нектаром.

– Не волнуйся, без воды мы не останемся. Вон ее везут, мне кажется. – Она показала на приближавшийся к ним грузовик. В его открытом кузове блестел на солнце бак из нержавеющей стали. В грузовике оказался также холодильник, наполненный банками с содовой.

Мигель осушил одну банку в долю секунды, полил водой голову и только потом наполнил свою фляжку.

– Как я не подумала о шляпах? – пожалела Дасти, когда один из добровольцев предложил им шейные платки, чтобы покрыть головы.

– В следующий раз будете умнее, – сказала женщина-доброволец и пошла наполнять свою фляжку.

– Тебе здесь не очень уютно, а? – спросила Дасти Мигеля. – Если невмоготу, тебя могут отвезти в город.

Он помрачнел:

– Я не оставлю тебя здесь одну.

– Я не одна. – Она показала рукой на людей, собравшихся у грузовика с водой.

– Неужели я значу для тебя не больше, чем любой из этих незнакомцев? – Его глаза сверкнули гневом, и желваки заиграли на скулах.

– Я не это имела в виду. – Дасти старательно подбирала слова. – Просто это не лучшее занятие в выходной день. Не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным находиться здесь…

– Я здесь потому, что хочу быть здесь, – прервал он ее. – А ты боишься попасть в зависимость от меня.

Он повернулся и пошел прочь. Она хотела остановить его, но не находила слов. Том отдал команду всем занять свои места.

Запутавшаяся в своих чувствах, Дасти встала в цепочку. Не по нутру ей было зависеть от кого-либо. Ее восхищала самостоятельность. Мигель уже и так достаточно много сделал для нее, и она лишь хотела дать ему возможность заняться своими делами. Не в состоянии отвлечься, она опять напряженно ждала крика, предвещающего несчастье. Наконец они повернули к лагерю, чтобы сделать перерыв на ланч.

Мигель пошел прямо к тому месту, где раздавали сандвичи и прохладительные напитки. Грузовик отца исчез – его, видимо, забрала служба шерифа. Не испытывая ни голода, ни желания общаться с кем-либо, она выпустила Коди из вездехода и увела его с собой в тень тополя, где села, прислонившись к стволу.

– Поешь, – перед ней остановился Мигель, протягивая сандвич. Во избежание споров она взяла его, а Мигель присел рядом. У него с собой были две банки воды и еще один сандвич. – Кели вызвал верховых, – сообщил он, не обращая внимания на попрошайку Коди. – Они тоже ничего не нашли.

– Он не сказал, куда пойдут после отдыха пешие поисковики?

– Нас переправят на тот берег, и мы пойдем вдоль другой стены каньона. Там слишком густая растительность для всадников. Продвигаться мы будем медленно, но все же в тени.

– Отец воспользовался бы тропой, – обрезала она и собралась сказать то же сержанту.

– Если только Коди не сбежал, и твой отец не последовал за ним. Ты ведь не знаешь, что случилось. Думаю, Кели поступает правильно, прочесывая всю местность.

Мигель прав, признала она. Если она будет давить на Кели, он может отослать ее отсюда. – А всадники? Они куда?

– Они проедут вдоль речки выше каньона.

Внутренне одобрив это направление поиска, Дасти принялась за сандвич.

– Отец мог пойти туда на разведку золота, – сказала она. – Жаль, что не могу сопровождать их.

– Он может находиться где угодно. У нас неменьший шанс найти его, чем у них.

Дасти не стала спорить. У сандвича с индюшатиной был вкус опилок, поэтому она скормила добрую его часть Коди.

– В грузовике есть еда для него, – упрекнул ее Мигель. – Тебе нужно подкрепиться. – Она бросила на него мрачный взгляд, а он улыбнулся. – Заботишься о своей независимости, а о себе нет. Ты почти ничего не ела вчера ночью, а утром даже булочки не попробовала. Ты явно нуждаешься в присмотре.

Дасти доела остатки сандвича.

– Поэтому ты и остался? – спросила она, прожевав большой кусок. – Чтобы присматривать за мной?

– Тебе не следует оставаться одной. – Он уже не улыбался. – Какой бы крутой ты ни была. Но если ты настаиваешь, я уеду.

Дасти уставилась на отражающую солнечный свет лужу у основания скалы. Она не знала, чего хочет от нее Мигель. Но лучше бы ему не уезжать. Ей доставляло удовольствие видеть среди незнакомцев его лицо, его сильное, мускулистое тело.

– Да нет, хорошо, что ты здесь. – Она взглянула на него с тревогой. – Но…

Мигель положил палец на ее губы.

– Никаких «но». Это все, что я хотел услышать.

Она открыла было рот, но он закрыл его своим. Поцелуй был столь нежным, что ей оставалось только насладиться им. Подняв голову, он с улыбкой погладил ее щеку.

– Смиритесь с моим присутствием, Дасти Роуз. – Он обнял ее за плечи и прижал к своей груди. – Расслабься, день сегодня будет долгим и трудным.

Лес оказался почти непроходимым. Утром Дасти разделась до майки. Но продираясь сквозь чащу, вынуждена была снова надеть свитер с длинными рукавами, чтобы уберечься от колючек. Несмотря на частые привалы, к концу дня она чувствовала себя совершенно измочаленной и зауважала еще больше пожилых добровольцев.

Когда они вернулись в лагерь, под деревьями уже сгустились сумерки. Дасти поспешила к всадникам, грузившим лошадей в трейлеры.

– Вы нашли что-нибудь? – спросила она, но добровольцы лишь печально качали головами, отводили глаза и продолжали грузить лошадей.

Дасти ошеломленно смотрела на них. Все в ней кричало: «Продолжайте поиски!» Но здравый смысл подсказывал, что они не смогут искать в темноте. Подошедший Мигель обнял ее за талию, но она не желала поддаваться слабости.

К ней подошел Том Пауэл и мягко сказал:

– Я пошлю несколько джипов на ночное патрулирование верхних троп, а на рассвете мы расширим район поиска.

Вдвоем они повели ее к вездеходу Мигеля. Она шагала как автомат. Еще одна ночь. Еще одну долгую холодную ночь отец вынужден будет провести в одиночестве, быть может, раненый, даже без спального мешка.

– А что с грузовиком отца? – Тонкий лучик надежды промелькнул в ее затуманенном мозгу. – Сержант сообщил что-нибудь?

Они нашли Кели у цистерны с водой. Он благодарил добровольцев и просил их вернуться наутро. Дасти также поблагодарила их.

– Следов взлома грузовика не обнаружено, – сообщил сержант после их ухода. – Но замки на шкафах были сбиты, и все его имущество тщательно обыскано. Вы же не думаете, что он оставил бы открытым свой автофургон?

– Не оставил, если бы собирался уйти надолго, – вздохнула Дасти. Все ей казалось лишенным всякого смысла.

– Не заглянете ли сегодня в управление, чтобы посмотреть, не пропало ли что-нибудь еще? Или оставим это на завтра?

– Сейчас же, – ответила Дасти.

Может, она найдет какое-либо объяснение поведению, необычному даже для ее эксцентричного отца?