Текст книги "На переломе веков"

Автор книги: Роман Злотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Что-то… африканское?

Я улыбнулся:

– Уже нет. И это самое «уже» оказалось последним и самым весомым доводом, побудившим меня принять решение профинансировать едва ли не самый многообещающий исследовательский проект в области медицины.

– Вот как? – Боткин заинтересованно развернулся ко мне. – А не поведаете ли подробности?

И я поведал…

Боткин слушал меня с весьма скептическим выражением лица. А как еще он мог отреагировать на историю о мелком африканском племени, которое выживало на протяжении сотен лет только потому, что его шаманы умели лечить сепсис, пневмонию, менингит, гнойные язвы и даже справляться с чумой?

– Весьма занимательно, – подытожил он, когда я закончил, – вот только не могу понять вашего доверия ко всей этой чуши. Примитивные культуры не владеют особенными медицинскими познаниями, и, как правило, все разговоры о чудодейственных препаратах примитивных народов – не более чем сказки. Могу я поинтересоваться составом целебного средства, о котором вам поведали столько интересного?

Я пожал плечами:

– Состав я не знаю. Нам удалось выяснить только то, что средство приготавливалось на основе вытяжки из какой-то плесени.

– А кал летучих мышей и кровь девственницы в его состав не входили? – со смехом полюбопытствовал Боткин.

Я покачал головой:

– Нет, вроде ничего такого не было. Зато нам удалось отыскать свидетельства восьмерых европейцев, которых вылечил тот шаман. Вот отчеты моих людей. – Я протянул Боткину папку с десятком листков, напечатанных на двух разных машинках Ремингтона. Я отпечатал их сам, на бумаге, которую специально привез из Трансвааля, предварительно состарив и замусолив ее с использованием местных компонентов. Я не думал, что доктор Боткин станет привлекать к экспертизе сего труда какой-нибудь полицейский чин, но на всякий случай решил подстраховаться. А ну как доктору вздумается сохранить эти «исторические» документы для потомков? А уж там, в будущем, кто-то вздумает провести экспертизу, которая покажет, что документы, якобы созданные в Южной Африке, напечатаны на бумаге, продававшейся только лишь в Петербурге, и не имеют в себе ни единой крупицы почвы или там бактерии, которые встречаются в указанном районе мира.

Боткин внимательно прочитал все написанное мною, а затем бросил на меня задумчивый взгляд:

– Я мог бы встретиться с этими людьми?

– Увы, никого из них нет в живых.

– Ну вот видите. Возможно, вашему шаману и удалось добиться некоторой ремиссии, но она явно оказалась весьма недолгой, и все пациенты вскоре отправились в мир иной. Это, несомненно, еще раз доказывает, что примитивная медицина просто не способна…

– Доктор, ни один из них не умер от болезни, – прервал я его.

– То есть? – Удивление Боткина было неподдельным.

– Ну сами посудите, – улыбнулся я, – какой образ жизни должен быть у человека, чтобы в тот момент, когда его так прихватило, у него под рукой не нашлось бы никого способного оказать ему помощь, кроме шамана маленького африканского племени? Так что всех восьмерых убил их образ жизни, а непосредственной причиной их ухода на тот свет послужили более прозаические предметы – в основном пули, но в паре случаев нож и один раз веревка.

Боткин помолчал, переваривая информацию, и спросил:

– А шаман?

Я развел руками:

– Увы, я начал поиски слишком поздно. Земля этого племени понадобилась ойтландерам из англичан. Так что теперь этого племени больше нет.

Доктор разочарованно вздохнул:

– И что вы хотите от меня?

– Панацелина, – ответил я.

– Увы, тут я вам вряд ли могу помочь, – пожал плечами Евгений Сергеевич. – Видов плесени – великое множество. Не будем же мы искать методом тыка…

– Будем, – перебил я. – Непременно будем. Тем более что метод тыка нам не грозит. Вот, почитайте еще этот материал.

– Что это?

– Это статья из одного итальянского медицинского журнала. Я специально велел своим людям отслеживать все публикации, в которых упоминается плесень. Подавляющее число подобных материалов, естественно, относится к сырам, но вот эта статейка меня обнадежила. Некий господин Гозио сообщает о своих исследованиях плесени Penicillium. Он утверждает, что выделения этого грибка серьезно подавляют рост колонии бактерий.

Боткин взял у меня листок и углубился в чтение. Изучив статью, он некоторое время раздумывал, покусывая ус, и наконец спросил:

– Вы сможете купить эту культуру?

Я кивнул.

– Хорошо. – Боткин энергично махнул рукой. – Я готов этим заняться. Но… вы же понимаете, после этого, даже если мы добьемся успеха, я не смогу считаться первооткрывателем.

– Вы сначала добейтесь, а славой с господином Гозио потом под елитесь. К тому же я собираюсь и его пригласить поработать у меня. Если вы, конечно, не возражаете. Но мне нужен руководитель, которому я могу доверять. Вас я знаю и вам доверяю. – Я замолчал.

Боткин тоже молчал, а взгляд у него был уже совершенно отрешенный.

– Так вы согласны, Евгений Сергеевич?

– А?.. Да-да, конечно!

– В таком случае – собирайтесь, – закруглил я разговор.

– Собираться? Куда?!

– В Магнитогорск. Там вас ждет большая и прекрасно оборудованная лаборатория. Насчет персонала – кандидатуры обс удите с господином Курилициным. У него уже кое-кто отобран, но если захотите пригласить кого-то еще – не вижу проблемы. То же касается и оборудования. Если что-то потребуется – составьте список. Недели вам хватит, чтобы разобраться со всеми текущими вопросами?

– Да, но… это как-то неожиданно. Я несколько растерян…

– И?..

Боткин шумно вздохнул:

– Нет, ничего. Я готов… э-э… буду готов к отъезду через неделю.

– Вот и отлично!

Глава 6

Адмирал Паскуаль Сервера-и-Топете откровенно скучал. Этот дурацкий прием действительно навевал на него скуку. Как, впрочем, и на его подчиненных, вынужденных торчать здесь, в парадном зале Зимнего дворца, на приеме, который его императорское величество Николай II дал в честь подписания акта передачи между Российской империей и королевством Испания по случаю покупки у оного острова Гуам и пятидесятилетней аренды одного из Филиппинских островов – Самара. Ну, возможно, кроме пары молодых лейтенантов. Эти крутили головами, таращась по сторонам с затаенным восторгом.

В последние несколько лет русские довольно сильно активизировались в Азии. Сначала у них установились теплые отношения с Сиамом. Ну, после того как нынешний русский император, еще будучи цесаревичем, посетил это королевство. Затем они заключили союзный договор с Китаем, а год назад предложили Испании купить у нее Гуам и арендовать Самар, остров Филиппинского архипелага. Если честно, Гуам был Испании совершенно не нужен. Более того, адмирал не совсем понимал, на черта он России. Нет, в принципе интерес русских к Азии вполне объясним. В конце концов, Россия – единственное европейское государство, вклинившееся глубоко в Азию. Русские, просто исходя из конфигурации своих границ, обречены так или иначе принимать участие в азиатских делах. Но Гуам-то им зачем? Бесполезный остров, от обладания которым у испанской короны не было никаких прибылей. Одни убытки. Так что стремление русских к покупке столь бесполезного испанского владения можно было бы только приветствовать. Какая разница, зачем русским этот остров, если они готовы снять с вечно пустой испанской казны бремя его содержания, да еще и заплатят за него полновесным золотом? Милости просим!.. Хотя то, что Испании приходится распродавать земли, которыми она владела более трехсот лет, Паскуаля Серверу-и-Топете все-таки слегка коробило. Но кое-что еще примиряло его с этим фактом – то, каким образом должны были распределяться средства, вырученные испанской короной от продажи одного острова и аренды другого.

Русские подошли к делу основательно. Пока готовился договор, они отправили на Филиппины инспекцию, и та представила правительствам обеих стран крайне неприятный доклад по техническому состоянию и уровню боеспособности испанского флота. Вывод был категоричен: если насчет продажи никаких сомнений нет, то, что касается аренды, совершившая инспекцию комиссия очень сильно сомневается в способности испанского флота в текущем его состоянии защитить владения католического короля на Филиппинах.

Среди испанских моряков этот доклад вызвал крайнее возмущение. Нет, если честно, все изложенное в докладе было правдой. И техническое состояние кораблей испанского военного флота было далеко не блестящим, и выплаты жалованья офицерам и матросам частенько задерживались, и углем военный флот снабжался крайне нерегулярно, вследствие чего и выучка команды была на крайне низком уровне, но… не русским же, всего двести лет назад начавшим робко протискиваться в ряды морских держав, об этом рассуждать! Овеянный славой испанский флот даст отпор любым врагам, и никто из моряков не сомневался, что мужество и готовность без раздумий отдать жизнь за родину, которыми всегда славились испанцы, остановят любого агрессора. Но на их мнение никто в правительстве не обратил внимания. На кону был такой куш, что русским согласны были пойти навстречу очень во многом. Тридцать миллионов рублей! Огромные деньги. Даже половины этой суммы должно было хватить на то, чтобы окончательно разобраться с мятежниками на Кубе и тех же Филиппинах, где войска короны давили мятеж уже два года. И всё никак не могли задавить. Отчего вместо прибыли, которую Испания должна была получать от эксплуатации сих территорий, выходили просто чудовищные убытки.

Впрочем, на Кубе все уже почти пришло в норму, а вот на Филиппинах положение пока еще было тяжелым. Но если Испания получит от русских деньги, она сможет значительно увеличить группировку войск на Филиппинах и довольно быстро покончить с мятежом и там. Поэтому Карлос Мануэль О’Доннель Альварес-и-Абреу, министр иностранных дел Испании, назначенный всего год назад (впрочем, люди на этом посту последние лет пять менялись как перчатки, так что срок можно было считать большим), буквально стелился перед русскими, соглашаясь практически на все их требования. А когда о них узнал адмирал, его мнение о русских заметно изменилось. Причем в лучшую сторону. Потому что, во-первых, русские настояли на том, что Испания купит у них два бронепалубных крейсера их постройки. Адмирал был не слишком высокого мнения о русском кораблестроении, но когда он немного узнал о предлагаемых кораблях, вынужден был согласиться с тем, что, если все те характеристики, которыми, по словам русских, обладают эти корабли, окажутся правдой, это будет весьма неплохое приобретение. Конечно, он предпочел бы, чтобы это была пара броненосцев, но те, что могли бы предложить русские, его не устроили бы, а думать, что русские пропишут в договоре непременное выделение средств на покупку кораблей у других государств, означало отказывать им в элементарном здравом смысле. Во-вторых, русские включили в договор пункт, обязующий Испанию показать России через год после заключения, договора, насколько она улучшила состояние своего военного флота. За что Сервера был им весьма благодарен, поскольку это означало, что хотя бы в текущем, 1897 году, уголь для учебных походов и снаряды для практических стрельб испанскому флоту будут выделять регулярно. Ну, хотя бы некоторым эскадрам… И в-третьих, русские брали поставки угля для Филиппин на себя, пообещав привозить на острова уголь со своих месторождений на Сахалине. Посему можно было надеяться, что поставки будут осуществляться регулярно.

Подготовка к заключению договора еще велась, когда две сформированные с бору по сосенке команды испанских моряков прибыли в Россию, дабы принять от русских два крейсера, которые они втюхали испанскому флоту. И старшим над этим сборищем никчемных неудачников назначили адмирала Серверу, от чего его настроение сильно испортилось. Насчет качества человеческого материала в этих экипажах у него особых сомнений не было – полное дерьмо! Ну не будет же капитан корабля, получив приказ штаба откомандировать матроса или офицера, отдавать лучших специалистов. С чем он сам-то останется? А переход вокруг всей Европы с такой командой, да еще и на незнакомых кораблях, был чреват самими неприятными последствиями, каковые непременно и самым печальным образом скажутся на его собственной карьере. Несомненно, назначение его на этот пост являлось результатом интриг недоброжелателей, хотя внешне выглядело едва ли не поощрением.

Однако выяснилось, что русские имели свой взгляд на то, как и каким образом передать испанцам два новых корабля. По прибытии Сервера узнал, что его отряду предстоит пройти специальное обучение. Во-первых, потому, что установленные на приобретаемых кораблях машины и механизмы, а также артиллерия довольно заметно отличаются от тех, к которым привыкли испанские матросы. Ну и во-вторых, эти корабли оснащены несколькими устройствами, каких в испанском флоте отродясь не было, – системой управления артиллерийским огнем и станцией беспроводной связи.

Первое же знакомство испанских моряков с их русскими инструкторами окончилось массовой дракой, в которой погибли шесть русских моряков и двое испанцев. В основном вследствие того, что испанцы, все поголовно, были вооружены пружинными баскскими ножами, русские же дрались тем, что под руку подвернется. Впрочем, дело могло закончиться еще более масштабными потерями, но комендант военно-морской базы быстро поднял в ружье дежурную роту морской пехоты, и та, прибыв на место, расшвыряла дерущихся как кутят. Против этих монстров испанцам не помогли даже ножи. В итоге почти сорок человек из числа испанцев угодили в больницы с различными травмами – от переломов до сотрясения мозга. Русские моряки, при появлении новых действующих лиц мгновенно прекратившие сопротивление, обошлись куда меньшими потерями. И это понятно – они были гораздо ближе знакомы со своими морпехами, чем испанцы.

После того происшествия Сервера решил, что его карьера в военно-морском флоте Испании закончилась. Но на удивление, все обошлось. То есть обошлось для него. Бутовщикам же из состава экипажей пришлось кисло. Из Испании прибыла высокая комиссия, которая вместе с русскими провела расследование происшествия, после чего четверо зачинщиков драки с испанской стороны были вздернуты прямо тут, в Кронштадте, уровняв сим безвозвратные потери русских и испанцев. Еще пара попыток испанских моряков покачать права стоила и так уже некомплектным экипажам нескольких сотрясений и переломов, поскольку сразу после той драки на территории расположения испанских экипажей был выставлен пост морпехов. Лихая испанская вольница решила более не испытывать судьбу, и новичков, прибывших из Испании на замену выбывшим вследствие виселицы и травм, останавливали уже свои.

К удивлению Серверы, ранее относившемуся к российскому военно-морскому флоту весьма пренебрежительно, моряками русские оказались очень неплохими. А уж учителями вообще великолепными. В июне 1897 года его крейсера вышли в Ботнический залив для проведения совместных маневров с практической эскадрой русского Балтийского флота уже с полностью испанскими командами.

Маневры вызвали у испанского адмирала смешанные чувства. С одной стороны, его экипажи показали себя неплохо. А если вспомнить, как и из кого они формировались, так просто отлично. Оба крейсера держали строй, своевременно исполняли все маневры, а отстрелялись так, что едва ли не с двойным запасом перекрыли существующие в испанском флоте нормативы (Сервера и не помнил, когда хоть какой-то испанский корабль в них вообще укладывался). Русские приборы управления огнем проявили себя превосходно. Впрочем, дело было не только в них. Русские явно уже давно отработали систему боевой подготовки на своих кораблях, позволяющую экипажу проводить полноценные занятия даже во время стоянки кораблей у причальной стенки. Для этого у них было все – и болванки тренировочных снарядов, причем не самодельные, а фабричного производства, и методические пособия, и инструкции по мерам безопасности «При проведении тренировок орудийных и торпедных расчетов и команд борьбы за живучесть в условиях базового содержания кораблей». Испанцы учились по тем же методикам, что и русские моряки. Так что недовольство казарменным положением, на которое попали испанцы сразу после той драки, очень быстро сошло на нет. Они выматывались так, что вечером едва успевали доползти до кроватей. И это принесло плоды, заключавшиеся в том, что сейчас испанцы на фоне русских смотрелись вполне достойно.

В общем, адмиралу было чем гордиться. Но с другой стороны, его обуяла зависть. Ну почему, черт возьми, у русских все устроено так толково, а у них, испанцев, чей флот имеет древние традиции, чьи адмиралы бороздили океаны, когда те же русские умели плавать, лишь скромно держась берега, чей адмирал Христофор Колумб, в конце концов, открыл новый континент, ничего такого нет?! Да что там нет – с теми порядками, которые царили в испанском флоте, подобное было просто невозможно. Вследствие полного безденежья, испанские корабли не ходили в учебные походы и не тренировались в ведении огня на учебных стрельбах, а в основной своей массе понуро ржавели у причальных стенок. Офицеры же не давали себе труда не то что организовать занятия и тренировки, но даже на корабле появлялись не чаще раза-двух в месяц…

Долго предаваться печальным размышлениям Сервере не позволили. Сразу по возвращении с учений к адмиралу наведался человек из испанского посольства в Санкт-Петербурге и привез указание прибывшего в столицу за день до окончания учений министра иностранных дел Испании явиться вместе с его офицерами на подписание акта передачи России острова Гуам и договора об аренде острова Самар. Так что вместо отдыха после учений Сервера и шесть его офицеров, которых он счел возможным оторвать от забот по приведению в порядок кораблей, оказались здесь, в Зимнем дворце.

Впрочем, начавшийся после официальных церемоний прием вполне можно было считать отдыхом. Во всяком случае, молодые офицеры, похоже, были в восторге от выпавшей на их долю удачи попасть во дворец русского императора. Хотя сам Сервера с б ольшим удовольствием просто выспался бы.

– Устали, адмирал?

Паскуаль Сервера развернулся и… невольно вытянулся. С человеком, обратившимся к нему, он был знаком шапочно, зато хорошо знал, какое неподдельное уважение испытывают к нему все русские моряки.

– Ничего, ваше высочество, – с легкой улыбкой отозвался испанец, – это приятная усталость. – И с некоторой грустью добавил: – К сожалению, в испанском флоте ни мне, ни моим сослуживцам уже давно не доводилось так уставать.

Генерал-адмирал Романов ответил легким кивком, означавшим, вероятно, как согласие, так и то, что собеседник разделяет сожаление Серверы.

– Пройдемся, – предложил он.

– С радостью, – кивнул Паскуаль.

И они двинулись по залу.

– Извините меня, адмирал, за излишнюю прямоту, но мне хотелось бы знать, как вы оцениваете перспективы Испании в скорой войне.

– В войне? – Сервера озадаченно уставился на русского. – С кем же?

Великий князь в свою очередь удивленно воззрился на него:

– То есть вы ничего не знаете?

– Прошу простить… но до меня не доходило никаких сведений о том, что в скором времени Испания собирается с кем-то воевать.

Русский натянуто улыбнулся:

– Прошу простить меня, адмирал, я… не предполагал ввести вас в смущение. Сочтите мои слова глупой и неудавшейся шуткой. – И, учтиво склонив голову, покинул крайне взволнованного испанца.

Сервера едва дотерпел до конца официальной части мероприятия, после чего накинулся на сияющего от удовольствия Карлоса Мануэля. Ну еще бы ему не сиять – министр только что получил для Испании так необходимые ей деньги. До момента подписания акта о передаче островов русские осуществляли поставки Испании только натурой – теми же крейсерами и услугами по обучению их экипажей, углем, хлебом и другими товарами, и лишь теперь испанцы получали в свое распоряжение живые деньги. Не всю сумму и не сразу, тем более что русские ясно показали, что собираются серьезно проконтролировать заложенное в договор обязательство Испании резко повысить обороноспособность Филиппин. Но как минимум пять миллионов золотом Испания получит уже в следующем месяце. А еще пять миллионов – до конца года… Поэтому министр не обратил внимания на обеспокоенный вид прорвавшегося к нему сквозь толпу адмирала.

– Карлос, – сразу же взял быка за рога Сервера, – нам нужно поговорить. – Он знал О’Доннеля Альвареса-и-Абреу не слишком хорошо, но оба принадлежали к верхушке испанской власти и не раз пересекались на различных мероприятиях.

– О, адмирал, отлично! – широко улыбнулся министр. – Я как раз хотел уточнить у вас, как дела с подготовкой вашего отряда. Насколько добросовестно русские относятся к своим обязанностям? Я, конечно, понимаю, что испанские моряки мало чему могут научиться у этих русских…

– С кем Испания собирается воевать в ближайшее время? – оборвал разглагольствования этого напыщенного петуха Сервера, едва они скрылись за колонной, куда адмирал его оттащил.

– Испания? Воевать? – Министр иностранных дел удивленно воззрился на него. – Вы в своем уме, Сервера? Зачем нам с кем-то воевать? И как это делать, если все наши военные силы находятся в предельном напряжении из-за борьбы с мятежниками?

Адмирал задумался.

– То есть в правительстве нет не только решения о войне с какой-либо страной, но даже и слухов об этом не ходит?

– Слухи, мой дорогой адмирал, – снисходительно отозвался Карлос Мануэль, – ходят всегда. И всегда имеются внешние враги, которых следовало, бы поставить на место. Вы понимаете, о чем я говорю?

Паскуаль кивнул. Это проклятые янки… Если бы не они, мятеж на Кубе был бы подавлен уже давно. Но нет, янки, прикрываясь громкими словами о свободе, о праве народов самим избирать свою судьбу, постоянно снабжали мятежников оружием и отправляли им в помощь отряды наемников. А между тем, когда от них самих попытались отделиться несколько южных штатов, как раз и руководствуясь так громко декларируемым правом народа этих штатов самим определять свою судьбу, все громкие слова были забыты. И Конфедерация южных штатов была задавлена с жестокостью, которой ранее цивилизованный мир не знал. О том, что творилось в концентрационных лагерях [18]18
  Первыми, лагерями, действительно претендующими на звание концентрационных, были Андерсонвилль у южан и Эльмир у северян. В Андерсонвилле, просуществовавшем всего полгода, погибли 13 тысяч человек из примерно 50 тысяч, которые через него прошли, что составляет чуть более четверти от числа всех, кто там содержался. В Эльмире – также около четверти.


[Закрыть]американцев, в испанской Вест-Индии было хорошо известно… Впрочем (Сервера вздохнул), не испанцам упрекать американцев в этом. Испанская армия сама вовсю пользуется на Кубе американским опытом, сгоняя население районов, охваченных мятежными настроениями, в такие же концентрационные лагеря…

– Значит, никакой войны? – уточнил он.

– Успокойтесь, адмирал, – высокомерно-покровительственно отозвался министр. – Правительство короля не допустит, чтобы Испания была втянута в какую-нибудь ненужную нам войну.

Сервере пришлось приложить немалые усилия, дабы сохранить невозмутимое выражение лица. Его доверие к управленческим способностям политиканов, сменявших друг друга на испанском политическом Олимпе с такой скоростью, что он не всегда успевал запомнить их по именам, было чрезвычайно слабым. Те правительства, которые Испания имела последние лет двадцать, были способны только на одно – просрать все, что только возможно было просрать. И никакие деньги, никакие новые русские крейсера изменить это не в силах…

Следующую неделю адмирал не находил себе места. Тот короткий разговор с великим князем не шел у него из головы. Русские явно что-то знают. Но что? Ведь генерал-адмирал Романов говорил не просто о войне, а о скоройвойне. Значит, времени осталось мало. Но что он, адмирал Сервера, может сделать? Кандидат во враги, по зрелом размышлении, у Серверы остался только один – САСШ. Тем более что это было вполне в русле их политики, сформулированной более восьмидесяти лет назад президентом Монро: «Америка для американцев!» Ну, с некоторой модификацией. Например, Монро обещался не лезть во взаимоотношения европейских государств и их колоний, но это положение было отброшено американцами уже давно. Ни одно восстание, ни одна революция в Центральной и Латинской Америке не обходились без вмешательства САСШ. Более того, поддержав повстанцев против Испании или Португалии, САСШ совершенно спокойно предавали тех, кого еще недавно именовали своими друзьями и заверяли в неизменной поддержке, с ловкостью разрубая и разделывая образовавшиеся после отпадения от европейских империй бывшие колонии, будто мясник бычью тушу. И препарировали их под собственные нужды, убивая или иным способом расправляясь с честными и неподкупными лидерами мятежников и беззастенчиво нагибая, покупая и проталкивая на высшие посты самых беспринципных и продажных.

Но как американцы собираются обставить начало войны? Просто напасть? Невозможно. Испания, конечно, в настоящее время «больной человек Европы», но вряд ли европейские державы потерпят столь вопиющий факт неспровоцированного нападения на своего соседа с тысячелетней историей, связанного с ними множеством нитей, начиная от родственных и заканчивая экономическими. Американцы со своей доктриной Монро у многих давно уже кость в горле… Нет, заступаться за Испанию военной силой никто из европейцев не станет, это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой, но даже временное, из солидарности с Испанией, введение повышенных таможенных тарифов нанесет американской торговле с Европой и владениями европейцев в Азии столь большой ущерб, что война не окупится – или окупится так не скоро, что лучше ее и не начинать. Гордых испанцев такие соображения не остановили бы, но янки – другое дело. Янки – торгаши и привыкли считать деньги. Значит, они придумали нечто такое, что не позволит европейцам предпринять хоть какие-то действия против них. И русские об этом узнали…

Промаявшись целую неделю, Сервера обратился к курировавшему их подготовку контр-адмиралу Авелану с просьбой устроить ему встречу с великим князем. Авелан слегка удивился и сообщил, что в настоящий момент его высочество находится на Черноморском флоте – отбыл туда в связи с напряженностью на Средиземном море из-за греко-турецкой войны. Русский Черноморский флот ни в каких боевых действиях не участвовал, но активно «демонстрировал флаг», и генерал-адмирал в Севастополе, так сказать, держал руку на пульсе. После недавней замены командования Черноморским флотом он следил за оным куда тщательнее, чем за находящимся под боком Балтийским… Однако, как только он вернется, контр-адмирал постарается все устроить.

В последующие две недели Сервера пытался отвлечься от мучивших его мыслей работой. Два его крейсера три раза выходили на стрельбы, и всякий раз орудия двух крейсеров выстреливали столько снарядов, сколько вся эскадра, командование которой он оставил, отправившись в Россию, не выпустила за несколько лет… Но отвлечься не очень-то получалось, потому что каждый вечер, едва он ложился в кровать, в его голове появлялись тяжкие мысли. На самом деле Сервера был уже там, на будущей войне, старался найти для родной Испании возможность избежать поражения и… не находил ее. Если предположения верны и Испании предстоит сражаться с флотом САСШ – его страну неминуемо ждет разгром. Даже если допустить, что выставленные русскими условия, подкрепленные вливанием русских денег, сделают свое дело и находящиеся в ремонте и достройке броненосец «Пелайо» и крейсер «Карлос V», а также другие корабли успеют войти в строй до начала боевых действий, все равно испанский флот уступает американскому по суммарному водоизмещению более чем в два раза, а по мощности залпа – еще сильнее. И ведь это не единственная проблема…

Адмирал совсем уж было решил сразу по возвращении из России подать в отставку, чтобы не принимать участия в том позоре, который ожидает испанский флот, да и всю Испанию в скором (он в этом теперь уже не сомневался) будущем, но тут Авелан сообщил, что генерал-адмирал вернулся в Петербург и готов принять его. И Сервера предпочел отложить окончательное решение до своей беседы с великим князем.

Во дворец великого князя адмирал Сервера приехал в обед, добравшись из Кронштадта до Санкт-Петербурга на предоставленном ему комендантом Кронштадтского порта новом турбинном катере. Причем прибыл, так сказать, прямо к парадному подъезду, потому что дворец располагался на набережной Фонтанки и имел собственную пристань. Катер был не слишком большим, но способным развивать невероятную скорость, наглядно демонстрируя превосходство нового типа двигателя, который русские начали активно внедрять на своем флоте. Этот двигатель не был чисто русским изобретением. Над подобным типом двигателя активно работали англичанин Парсонс и швед Густав Лаваль, но именно русский инженер Павел Кузьминский [19]19
  КузьминскийПавел Дмитриевич – русский инженер и изобретатель. Разработал новую форму судового корпуса с тетраэдровидной подводной частью; построенная в 1881 г. по его проекту шлюпка показала хорошую маневренность и возможность повышения скорости движения. В 1880–1882 гг. совместно с Д. И. Менделеевым занимался исследованием законов вязкого трения. В 1881–1884 гг. изобрел и построил гидравлический динамометр. В теплотехнике дал ряд прогрессивных решений: доказал выгодность сжатия рабочей смеси в двигателях внутреннего сгорания (1862 г.); предложил использовать комплексные силовые установки с несколькими рабочими телами как наиболее экономически выгодные (1862 г.); предложил применять в котельных топках пылеугольное топливо (1865 г.). В 1887–1892 гг. сконструировал и построил первую в мире газовую реверсивную турбину радиального типа с 10 ступенями давления. Турбина имела исключительно малый удельный вес – всего лишь 15 кг на лошадиную силу мощности.


[Закрыть]сумел добиться наибольшего успеха. И не мудрено. Как Сервера узнал, генерал-адмирал не только уделял работе Кузьминского самое пристальное внимание, но и скупил все патенты в этой области, от сопла Лаваля, до конструкции неподвижных лопаток, которые могли бы хоть немного продвинуть конструирование двигателя данного типа. И вот результат – налицо, так сказать. Вернее, под ногами – слегка бьет в подошвы легкой вибрацией палубы… Конечно, пока образцы этого двигателя могут использоваться только на не слишком больших кораблях, но среди русских офицеров уже ходят слухи о том, что в разработке находятся проекты двигателей для броненосных крейсеров и даже броненосцев. Впрочем, это представлялось делом достаточно отдаленного будущего. А вот перевод отопления котлов боевых кораблей с угля на нефть в Российском флоте был уже реальностью. Адмирал Сервера прекрасно представлял себе, что это значит для военного флота. Во-первых, довольно заметно сокращается экипаж, поскольку нефтяное отопление котлов не требует такого количества обслуживающего персонала, в первую очередь кочегаров, какого требовал уголь. Во-вторых, емкости с нефтью можно изготавливать практически любой формы и располагать их почти в любом месте корабля, поскольку, в отличие от угля, как для загрузки, так и для доставки нефти к топкам не нужно обеспечивать доступ к емкостям для хранения нефти людям и погрузочным механизмам. Можно обойтись парой небольших труб: одной для закачки нефти, а другой – для доставки ее в топку. В-третьих, нефть обладает на треть большей теплотворной способностью, чем уголь, из чего вытекает, что ту же скорость и дальность хода обеспечит меньшее по весу и объему количество нефти. А сэкономленное на этом, как и на сокращении экипажа за счет кочегаров (то есть еще и мест для их размещения, и необходимых для них запасов пищи и воды), водоизмещение можно – это в-четвертых – использовать либо под более сильную артиллерию, либо для более мощного бронирования. В-пятых, нефть куда меньше загрязняет топки, чем даже самый качественный кардифф… [20]20
  Кардифф – сорт угля.


[Закрыть]Но среди всех морских держав (а после всего увиденного здесь испанец однозначно отнес Россию к числу сильнейших) только Россия ныне могла себе позволить перейти на нефть, поскольку обладала почти половиной всей разведанной нефти земного шара (больше, чем в России, нефти было только в САСШ)… Ну да, Россия и, пожалуй, САСШ. Испании это вообще не светило. Впрочем, и Россия также была пока только в начале пути, а в САСШ еще даже и не думали ни о чем подобном. И адмиралу оставалось лишь возблагодарить за это Господа и пресвятую Деву Марию.