Текст книги "Шанс для неудачников"

Автор книги: Роман Злотников

Соавторы: Сергей Мусаниф
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Самым приличным и подходящим мне по размеру нарядом оказалась полевая форма офицера ВКС Альянса со знаками различия, принадлежавшими артиллерийскому капитану. Спарывать нашивки было некогда, поэтому я мысленно поздравил себя с производством в офицеры и переходом из пехоты в более престижный род войск.

Убедившись, что я выгляжу, как подобает, одетый в парадный мундир энсин Бигс проводил меня на причальную палубу «Таррена Первого». Техники расставили «москитный флот» вдоль стен, высвободив в центре помещения довольно значительный кусок пространства.

Вдоль одной стороны этого свободного прямоугольника был построен практически весь экипаж «Таррена Первого». Все в парадной форме, все с серьезными выражениями на лицах. В начале строя стоял штурм-лейтенант, державший в руках древко с кленнонским флагом. Мгновением позже я рассмотрел доктора Кинана, стоявшего во втором ряду офицерского корпуса. Остальные лица, что неудивительно, оказались мне незнакомы.

Юный энсин Бигс указал, где мне встать, и умчался занимать свое место.

Мне досталась позиция в самом конце, за построениями техников и рядовых. Впрочем, из-за разницы в росте я все прекрасно видел. Странно, что меня вообще позвали на какой-то официальный кленнонский ритуал… Увидев приготовления, первым делом я подумал о церемонии награждения, но кого и за что тут могли награждать?

Грянул торжественный имперский марш, под звуки которого появился Реннер в форме адмирала. За ним шли двое оруженосцев со штандартами. На одном был изображен герб Империи, на другой, очевидно, собственный герб новоиспеченного герцога.

Реннер остановился перед строем, поприветствовал солдат и заложил руки за спину. Оруженосцы со штандартами тут же замерли и принялись изображать статуи.

Наступила полная тишина. Не, на вручение наград происходящее совсем не похоже.

Шаги на замершей в ожидании причальной палубе звучали особенно гулко. Сначала были только шаги, а потом перед нами появился генерал Визерс, которого сопровождали двое штурмовиков в легкой броне. Руки генерала были скованы за спиной.

Сол остановился в полутора метрах от адмирала. По Визерсу и не скажешь, что его достали из холодильника в одно время со мной, а потом постоянно подвергали допросам и ментоскопированию. Выглядел он бодрячком.

Реннер медленно повернулся в его сторону и заговорил.

– Генерал Сол Визерс, – торжественно сказал он. – Голосом Императора я обвиняю вас в преступлениях против разумных существ, военных преступлениях, массовых убийствах и препятствовании правосудию. Признаете ли вы себя виновным?

Похоже, судопроизводство, которое практиковали в Империи, было упрощено до предела. Ни адвоката, ни прокурора, только обвиняемый и Голос Императора… Это у них всегда так происходит или сегодня нам суждено лицезреть исключительный случай? Наверное, так и есть. Обстоятельства-то исключительные.

– Я многого не помню, – сказал Визерс. – Но предъявленные мне улики не оставляют места для сомнений. Да, я признаю себя виновным.

Толпа выдохнула.

– Голосом Императора вы приговариваетесь к смерти, – сказал Реннер и отвел руку назад.

Кленнонец, державший штандарт с его гербом, что-то вложил в ладонь адмирала.

Происходящее напоминало мне плохой спектакль. Словно все участники представления заранее знали, что должно произойти, и играли роли, произнося загодя написанные реплики. А плохим этот спектакль был потому, что на лицах актеров абсолютно отсутствовали эмоции. Визерса приговорили к смерти, неужели это ему безразлично? Реннер готовится совершить акт возмездия, почему же ему все равно?

– Я согласен с приговором, но я прошу об отсрочке, – сказал Визерс. – Своей жизнью и дальнейшей деятельностью я постараюсь хотя бы частично искупить свою вину. У меня есть сведения, которые могут принести пользу Империи.

Дисциплинированность кленнонских военных давно уже стала легендой, но после слов генерала по строю пронесся недовольный рокот. На какой-то момент сие тихое возмущение заставило меня поверить, что генерал выкрутится и на этот раз, что он уже заключил сделку с адмиралом Реннером или, чем черт не шутит, с самим Тарреном Вторым, и сейчас они просто разыгрывают перед нами необходимое по сценарию действо. Это бы объяснило, почему генерал так спокоен…

– Прошение отклонено, – произнес Реннер.

На лице Визерса не дрогнул ни единый мускул.

Предмет, вложенный в ладонь адмирала, оказался рукоятью силового меча. Реннер нажал на кнопку, активирующую лезвие, слабо подсвеченное красным, и направил меч в сторону от себя.

Неужели он собственноручно исполнит роль палача и собирается казнить Визерса здесь и сейчас? В таком случае Имперское правосудие не только упрощено, но и быстро на расправу.

– Желаете сказать последнее слово? – поинтересовался Реннер.

– Да, желаю, – сказал Визерс. – Я делал то, что я делал, я делал то, во что верил, и не собираюсь просить за это прощения. – Он посмотрел на строй, а потом бросил взгляд поверх него, и на какой-то миг мы встретились глазами. – Пусть не все получилось так, как я хотел, пусть многое мне не удалось, но я не считаю, что прожил свою жизнь зря. – Теперь он смотрел прямо на Реннера, сверху вниз. – Я готов.

– Рукой Императора приговор будет приведен в исполнение, – сказал Реннер и занес меч для удара. – На колени.

Чисто технический момент. Генерал Визерс был на полторы головы выше Реннера, а потому рубить его, пока он стоит, для кленнонца было довольно затруднительно.

Сол улыбнулся и неловко опустился на колени. Штурмовики за его спиной сделали по шагу назад.

Одним легким взмахом меча Реннер отсек генералу голову. Мгновением позже тело Визерса рухнуло на пол, забрызгав кровью белоснежный парадный мундир адмирала.

– Правосудие свершилось, – сказал Реннер. – Тело кремируйте, прах развейте по космосу. И помните все, что Империя преступников не прощает.

– Слава Империи! – в едином порыве рявкнул строй.

Одновременно со смертью генерала закончилась целая эпоха моей жизни, и, наверное, я должен был испытывать по этому поводу хоть какие-то чувства. Но не испытывал.

Подсознательно я был уверен, что именно этим все кончится, и казнь не стала для меня новостью. Только вот я не думал, что это случится так скоро, и что Реннер будет махать мечом собственноручно…

Но в спектакле, развернувшемся перед моими глазами, была какая-то справедливость, в нем присутствовала определенная логика событий. Нельзя сделать то, что сделал Сол, и выйти сухим из воды. Нельзя вести такую жизнь, какую он вел, и рассчитывать на тихую безбедную старость в маленьком домике с виноградником. Нельзя бесконечно обманывать всех и делать то, что считаешь нужным, невзирая на последствия, считая, что цель оправдывает любые средства, двигаясь вперед не просто по трупам, а по целой горе мертвых тел, и думать, что так будет продолжаться всегда…

Рано или поздно, но тебе придется остановиться. Рано или поздно, но тебе будет воздано по заслугам.

И сегодня генерал Сол Визерс наконец-то получил свое.

Глава 7

– Чудесно выглядишь, – сказал я Риттеру. – Пытаешься натурализоваться и слиться с экипажем? Конечно, лысым ты стал больше похож на кленнонца, но для того, чтобы сходство стало окончательным, тебе нужно набрать вес и сбросить рост.

– У меня выпадают волосы, – сказал Риттер. – Сегодня на подушке нашел целый клок, потому и попросил местных санитаров обрить меня наголо.

– Интересно, чем бреют кленнонцы, у которых волосы не растут изначально?

– Лучше не спрашивай, – поморщился Джек.

– Провалы в памяти повторялись?

– Да, еще пару раз.

– Врачи знают, что с тобой?

– Понятия не имеют. Все время твердят о последствиях криозаморозки и говорят, что меня надо показать их специалистам на Кленноне. Только вот…

– Только вот летим мы на Левант, – закончил я.

– Не думаю, что у них есть спецы имперского уровня.

– У них есть спецы уровня Альянса…

– Знания которых в этой области отстают от имперских лет на триста.

– Зато они лучше разбираются в человеческой анатомии.

– Не уверен, – сказал Риттер. – Впрочем, что это мы все обо мне да обо мне? С тобой самим ничего странного не происходит?

– По крайней мере, волосы у меня все на месте. Зато мне все чаще снятся странные сны, но на моем физическом состоянии это пока не сказывается, ведь верно?

– Ты всегда был везучим.

– Как утопленник.

– Ерунда, – махнул рукой Риттер. – Посмотри на ситуацию с другой стороны. Визерс мертв, капитан Штирнер утратила память о большей части своей жизни, мой организм медленно разрушается непонятно отчего, а ты неплохо себя чувствуешь и вдобавок унаследовал власть над тремя стратегически важными планетами, что заставляет кленнонцев буквально на руках тебя носить и пылинки сдувать. Если сложить все твои потери и приобретения, то выяснится, что ты остался в прибыли в то время, когда все остальные несут убытки.

– Я прямо на седьмом небе от счастья.

– По сути, больше тебя от всей этой затеи приобрел только Кридон, и в сравнении с ним все твои приобретения кажутся довольно мелкими, – сказал Риттер. – Но он и не человек, так что можно выкинуть его из расчетов.

– После криостазиса твой юмор стал вымученным, – заметил я.

Риттер фыркнул:

– Достаточное основание, чтобы подать в суд на генерала Визерса. Жаль только, что кленнонцы успели первыми.

– Я считаю, что он заслужил свою участь.

– Заслужил, – согласился Джек. – Но для меня стало сюрпризом, что кленнонцы его таки казнили. Я думал, он наплетет им с три короба, предложит свои услуги разведке, заключит сделку и… Словом, я его переоценивал.

– Или кленнонцы недооценили его предложение, – сказал я. – Его оперативная информация устарела почти на два века.

– Но его мозг, его способность с ходу вникать в ситуацию, плести интриги и выдавать на-гора планы вселенского спасения…

– Его невозможно контролировать, – сказал я. – СБА не смогло, и я не думаю, что у имперской разведки получилось бы лучше. Визерс слишком легко лгал и предавал своих союзников, если того требовали его интересы. Реннер должен был это понимать.

– И все же немного жаль. Смерть генерала – это…

– Конец эпохи, – кивнул я. – Несколько запоздавший конец, если учесть, что наша эпоха умерла сто семьдесят девять лет назад, а мы только случайно ее пережили.

Риттер вытянулся на своей кровати и уставился в потолок отсутствующим взглядом.

– Ты прав, – сказал он. – Ты даже не представляешь, насколько ты прав.

– Ты в курсе, что опять разговариваешь по-русски?

– А, да?

– Точно-точно.

– Наверное, завтра я этого и не вспомню.

– Джек, может быть, я сплю? Я все еще в криокамере, и мне только снится, что нас разморозили кленнонцы?

– Есть теория, что весь наш мир кому-то снится.

– Я серьезно.

– Я тоже, – сказал он. – Хочешь убедиться, что не спишь? Ущипни себя за руку.

– Если я в криостазисе, то это вряд ли сработает.

– То есть ты даже пробовать не будешь? Нет в тебе интереса естествоиспытателя, как я погляжу.

Я ущипнул себя за руку.

– Больно.

– Что ты сказал? – поинтересовался Риттер на языке Альянса.

– Ты издеваешься, что ли?

– Э… вроде бы нет.

– Ты опять говорил по-русски.

– Не помню. И что я говорил?

– Наврал. Сказал, что забудешь об этом завтра, а сам забыл уже через минуту.

– Неприятное чувство, – сказал Риттер. – Должен признаться, оно меня пугает до чертиков.

– Ты уверен, что не изучал русский язык в детстве?

– Вроде бы не изучал, – наморщил лоб полковник. – А что, если изучал и забыл об этом? У меня ж криоамнезия.

– Надеюсь, что я все-таки сплю, – вздохнул я. – И еще я надеюсь, что, когда я проснусь, у меня тоже будет криоамнезия. Чтобы я забыл весь этот бред.

– Может, тебе и повезет, – сказал Риттер.

В последнее перед периодом изоляции время военно-космический флот был главной силой, которая связывала воедино входящие в Демократический Альянс планеты. Когда ВКС не стало, Альянс рассыпался как карточный домик, в который запустили гранатой.

Тяжелее всего пришлось Солнечной системе. Земля, превратившаяся в один огромный столичный мегаполис, была перенаселена и полностью зависела от поставок продовольствия, и как только люди сообразили, что этих поставок больше не будет, на Земле произошла катастрофа.

Сначала был бунт, бессмысленный и беспощадный. Рядовых сотрудников администрации развесили на столбах, Генеральную Ассамблею вырезали в полном составе, президента нашли в его труднодоступной и тщательно охраняемой подземной резиденции и показательно выбросили из парящего на высоте птичьего полета флаера. Парашют, естественно, ему вручить забыли.

Полиция попыталась пресечь беспорядки, но потом махнула на них рукой, потому что бунтовщиков было слишком уж много, и справиться с ними без применения оружия массового поражения не было никакой возможности. Кто-то из копов махнул домой и занялся выживанием в индивидуальном порядке, кто-то присоединился к революционерам, многие остались при оружии и попытались организованно захватить ресурсы, чтобы продержаться хотя бы первое время.

За пять лет население Земли сократилось более чем в два раза, но выжившие понимали, что это далеко не предел. Хаос, анархия, бесконечная гражданская война всех против всех… Когда марсиане прилетели наводить порядок на исторической родине, там проживало чуть больше двух миллиардов человек.

Возникновение марсианской военной диктатуры выглядело очень логично. Марс изначально принадлежал военным. Там находился генеральный штаб ВКС, главные судостроительные верфи Альянса, летная академия, несколько лагерей подготовки десанта, бессчетное количество разнообразных полигонов и стрельбищ. Гражданского обслуживающего персонала там было процентов пять, все остальные носили мундиры.

Генштаб действовал жестко, в результате чего удалось достаточно быстро навести порядок на планете, и марсиане тут же приступили к постройке прыжковых кораблей. Но даже без прыжкового флота им удалось высадиться на Венере и взять под контроль ее уцелевшие поселения. На Землю они первое время не совались – смысла не было. На бывшей столичной планете нельзя было отыскать ничего, кроме проблем.

Про поселения «социального минимума» никто и не вспомнил. Лишние люди были оставлены умирать посреди вакуума.

– У марсиан сейчас есть восемь прыжковых кораблей, – сказал Реннер. – Адмирал Кеннеди готов с нами сотрудничать и уже заключил с императором соглашение о намерениях, но…

– Но это невыгодно, – закончил Риттер. – Сами они не отобьются, и в случае заключения полноценного договора вам придется защищать и их планеты.

– Марс и Земля по-прежнему очень хорошо защищены. Орбитальная оборона в период изоляции не пострадала, а у марсиан достаточно людей, чтобы укомплектовать составом все боевые станции. Но остальные планеты… даже если мы получим все ресурсы Леванта, это еще не означает, что мы сможем построить достаточное количество кораблей, чтобы прикрыть миры Империи.

– Вторая волна вторжения достигнет обитаемых планет через двадцать лет, – напомнил я. – Через двадцать лет вы еще не будете готовы к встрече. Вы уже прикинули, какой частью этих миров вы можете пожертвовать?

– Мы постараемся организовать эвакуацию, – сказал Реннер. – Но драться за те планеты мы не будем.

– И естественно, что эвакуация коснется только миров Империи, – вздохнул Джек.

– Разумеется. Пока у нас нет полноценного флота, мы можем столько стараться минимизировать потери. Об адекватном ответе и речи не идет.

– Эту войну так не выиграть, – сказал я. – Пока мы будем терять прыжковые корабли в схватке с древним флотом скаари, их новые суда будут творить все, что захотят.

– Но это единственная тактика, которую мы можем себе позволить. Сейчас Гегемония обладает преимуществом в тысячи боевых кораблей.

– Жаль, что фокус Визерса против них не сработал, – вздохнул Джек. – Вообще не понимаю, как он мог подставиться и позволить Кридону себя одурачить.

– Когда мы наткнулись на скаари, нами уже был открыт гипер, и скаари пользовались им же, – сказал Реннер. – Долгое время никому и в голову не приходило, что для полетов в дальний космос можно использовать какой-то другой способ. Скаари всегда были закрыты для нас, и всё, что мы о них сейчас знаем, приходилось собирать по крупицам.

– Еще скаари смогли объединиться, – добавил Джек. – А вы даже с Левантом договориться не можете.

После того как «Таррен Первый» вышел из третьего прыжка в серии, которая должна была привести нас на Левант, Реннер пригласил меня, чтобы обсудить дальнейшие планы, а я прихватил с собой Риттера. Пусть начинает привыкать к роли советника. К тому же я надеялся, что, если загрузить его мозг работой, он больше не будет разговаривать на русском языке и переживать по поводу провалов в памяти. Ну, или хотя бы будет меньше переживать.

– Думаю, что проблему Леванта мы таки решим, – сказал Реннер.

– И какой план? – поинтересовался Джек.

– Торопиться не будем. Разместимся в нашем посольстве, прокачаем ситуацию, почувствуем настроения, назначим встречу с Керимом и в нужный момент выложим карты на стол.

Риттер покачал головой:

– Фактор времени – это самый важный фактор.

– Неделя или две ничего не решат.

– Здесь неделя, там две, глядишь, так двадцать лет и пройдет, – заметил полковник. – Я бы посоветовал что-нибудь более эффектное и стремительное. У вас же там полно штурмовиков, да? Ворваться во дворец калифа во время какого-нибудь торжественного приема, раскидать охранников, ткнуть в Керима указующим перстом и сделать гневное заявление в духе: «Это ты убил моего отца, подлец».

– И этого человека вы сделали своим советником? – поинтересовался у меня Реннер.

– Да, – кивнул я. – А что? Мне его план нравится. Весело.

– За исключением того факта, что охрана дворца перестреляет нас еще на подходе.

– Это проблема, – согласился я. – Но я уверен, что ее как-нибудь можно обойти.

– Вряд ли штурм резиденции калифа добавит в отношения между нашими народами дружбы и доверия, – заметил Реннер.

– Давайте спрячемся в бочках, – предложил Джек. – Должны же у них там быть какие-нибудь бочки, которые поставляют ко двору. Классический способ, так сказать. Старый, проверенный временем. Главное, вовремя выскочить, чтоб нас кипящим маслом не залили.

– Тогда уж проще выброситься в десантных капсулах, – сказал я. – Тоже эффектно.

Вместо ответа Реннер вывел на середину комнаты голограмму со схемой орбитальных укреплений Леванта. Я присвистнул. К двум линиям обороны, которые я помнил, прибавилось еще две. Пожалуй, Реннер несколько преувеличивал, когда говорил, что способен взломать защиту Леванта даже с теми кораблями, что есть у Империи сейчас.

– Внушает, – сказал Джек. – Конечно, скаари они этим не сдержат, но крови им попортят достаточно. Кленнон сейчас прикрыт так же?

– Чуть хуже. В отличие от Калифата, мы не бросили все силы на укрепление столичной планеты.

– Может, и зря, – сказал Риттер. – Император – это символ, который объединяет Империю.

– Император – это не только символ, – мягко напомнил Реннер.

– Тогда тем более, – не согласился Джек. – Самое уязвимое место монархии – это передача власти от поколения к поколению. А одного слабого звена бывает достаточно, чтобы прервать всю цепь.

– Не все так просто.

– Все достаточно просто, если устранить нужное количество членов правящей семьи, – хмыкнул Риттер. – У нас в СБА даже существовали наработки в этом направлении. Достаточно ликвидировать несколько десятков ключевых фигур, чтобы повергнуть вашу Империю в хаос.

Реннер нахмурился.

– Бросьте, мы же все тут взрослые люди, – сказал ему Джек. – Уверен, что у вас тоже существовали подобные сценарии. Обезглавить Альянс сложнее…

– И этого совершенно не требовалось, – сказал Реннер. – Для того чтобы ввергнуть ваше государство в хаос, достаточно всего лишь предоставить вас самим себе.

– Сейчас не самый подходящий момент для спора о недостатках демократической и монархической формы правления, – сказал Джек. – Тем более история уже показала, какая форма более жизнеспособна, и это оказались не мы.

– Очень скоро история покажет, что самая жизнеспособная форма жизни – это скаари, – влез я. – Давайте лучше с этим что-нибудь сделаем. За то время, что мы валялись в холодильнике, супероружие точно никто не придумал?

– Такого, чтобы остановить флот из тысячи кораблей? Нет.

– Жаль. По законам жанра уже должны были придумать. Самое время.

– Теоретически есть гораздо более простой способ отвести угрозу, – сказал Джек. – Который является логическим продолжением нашей предыдущей беседы. Гегемония стала едина впервые за много тысяч лет, может быть, даже впервые в истории. Вернуть ее в естественное для нее состояние хаоса очень просто – нужно всего лишь ликвидировать Кридона. Кланы, интересы которых он ущемил, сразу же вспомнят о нанесенных обидах, и все начнется по новой.

– Да, это очевидное решение, – согласился Реннер. – И у него есть один очевидный недостаток. До Кридона нам не добраться.

– Вы прорабатывали все варианты? – уточнил я.

Конечно, они прорабатывали. Идея с ликвидацией Кридона приходила уже и в мою голову, а у них было больше сотни лет форы.

– Нет никаких вариантов, – отрезал кленнонец. – Боевые корабли во внутреннем пространстве скаари? Как вы это себе представляете?

– Пока никак, – сказал Джек.

– Глава клана никогда не покидает планету, имя которой он носит, – вспомнил я. – Кридон – мертвая планета.

– А потому резиденция главы клана находится ниже уровня поверхности, – согласился Реннер. – Где именно – мы не знаем. Плана резиденции у нас нет. Схемы орбитальных укреплений – тоже. Какие силы охраняют лидера Гегемонии, мы не знаем, но полагаю, что силы эти весьма значительны.

– Да, с такими сведениями боевую операцию не спланируешь, – вздохнул Джек. – Неужели нет способа добыть более точные разведданные?

– Мы пока не уверены, – сказал Реннер.

– Это будет красивая самоубийственная операция, – мечтательно протянул Риттер. – Если вы все-таки соберетесь ее проводить, запишите меня добровольцем.

– Даже так?

– Все равно мне долго не протянуть, – пояснил Джек. – А если уходить, то уходить красиво.

Реннер покачал головой:

– Неподходящая мотивация для такого задания.

– Зато остальные будут умирать во славу Империи.

– Это все досужие разговоры, – отрезал адмирал. – На данный момент операции по устранению Кридона нет даже в планах.

– Вы поэтому выспрашивали у меня все, что касалось моего визита к скаари?

– Хорошо, такие планы есть, – согласился Реннер. – Но полученную от вас информацию очень сложно использовать. У вас нет ни точных координат резиденции на Кридоне, ни плана подземных коммуникаций. Поскольку задачу можно выполнить парой боевых групп, нам не нужно высаживать десант, а это значит, что мы можем пронзить орбитальную оборону кинжальным ударом. Но это не снимает вопроса, что делать дальше и как вообще доставить несущие боевые отряды корабли к внутренним планетам Гегемонии.

– Древний флот скаари находится в приграничных секторах, новых кораблей у них немного, – принялся рассуждать я. – Пространство Гегемонии сейчас не насыщено судами, при определенной доле везения небольшой отряд может проскочить. Не супердредноуты, конечно, но пара крейсеров… Разумеется, это только продолжение досужих разговоров.

– Вы не представляете себе, как выглядит внутреннее пространство Гегемонии с точки зрения человека, планирующего военное вторжение, – напомнил Реннер. – Вас доставили туда на корабле скаари, и вы без проблем оттуда выбрались, потому что они позволили вам уйти, указав безопасный курс. Нам никто таких подарков не сделает. Даже сейчас, когда они лишились большей части своего флота, а Гегемония стала единой, границы, определяющие зоны влияния кланов, тщательно охраняются космическими крепостями, сканирующими пространство в поисках чужих кораблей. Места бывших сражений кишат неразорвавшимися торпедами и радиоактивными обломками, мы доподлинно знаем о существовании минных полей и беспилотных транспортов, атакующих любое судно, не отзывающееся на запросы системы «свой-чужой». Нам придется идти наугад, и нет никаких гарантий, что мы сможем углубиться внутрь их территорий незамеченными. Нам нужны звездные карты и схемы заграждений. И, безусловно, определенная доля везения.

– Это решаемая проблема, – сказал Риттер.

– Да? Мы так и не смогли ее решить. Или СБА есть, чем похвастаться в этом плане?

– Возможно, – кивнул полковник. – Я помню, что мы пытались составлять такие карты. К сожалению, я не уверен, насколько мы в этом направлении продвинулись.

– В той части архивов, которая досталась нам, мы ничего не нашли.

– Значит, где-то не там искали, или документы уничтожены в смутные времена. Но я уверен, что эта проблема решаема. Можно проложить курс хотя бы по приграничным территориям Гегемонии.

– А дальше двигаться наудачу?

– Небольшая группа судов может пройти, не привлекая внимания. Возмущения гиперполя, которые создает легкий крейсер, засечь довольно сложно. Особенно если не знаешь, где именно его искать. Если не тащить с собой тяжелую артиллерию, то все может получиться.

– Допустим, – согласился Реннер. Было видно, что эта тема ему гораздо более интересна, нежели будущая дипломатическая миссия на Леванте. Все-таки он боевой офицер, а не придворный вельможа. – А дальше? Поверхность планеты огромна, как нам искать резиденцию Кридона?

– По признакам энергетической активности?

– Не вариант. Или у вас есть уверенность, что, кроме резиденции, на планете вообще ничего нет?

– Наверняка там построено что-то еще, – сказал я. – Но кто-то же должен это знать. Можно найти скаари, живущих на приграничных территориях, такие есть. Я сам с одним разговаривал.

– Мы тоже разговаривали со скаари, живущими в приграничных территориях, – сказал Реннер. – Опросили несколько десятков, ни один не принадлежал к клану Кридона. Эти скаари – изгои, по большей части они принадлежали к слабым молодым кланам.

– У вас за спиной ресурсы целой Империи, – сказал я.

– Иногда этого недостаточно.

– У СБА наверняка есть информация по Гегемонии, – повторил Джек. – То есть была.

– В тех архивах, которые мы обнаружили, про Кридона ничего не было.

– Кстати, о тех архивах. Как вы их раскопали?

– Случайно наткнулись на местную резиденцию на одной из бывших планет Альянса, – поведал Реннер.

– Как же, случайно.

– Ну, может быть, не совсем случайно, – признал он. – В данном случае это несущественно.

– Если штаб-квартира на Земле уцелела, там можно узнать куда больше, – сказал Джек.

– Сомневаюсь я, что там что-то уцелело, – поморщился Реннер. – Кроме того, Земля теперь находится на территории союзного государства, и я не думаю, что император санкционирует разведывательную операцию в таких сложных обстоятельствах.

– А если составить отряд не из кленнонцев? – предложил Джек. – Я, Алекс, наверняка найдется кто-то еще. Это тоже досужие разговоры, конечно.

– Не в моей власти принимать такие решения.

– Значит, вы являетесь Голосом Императора только тогда, когда нужно отрубить кому-нибудь голову? – осведомился я.

– Нет, – спокойно сказал Реннер. – Но моя юрисдикция имеет свои пределы.

– Кстати, о головах, – подхватил Джек. – А обязательно именно так все обставлять?

– Обязательно, – сказал Реннер. – Запись официальной церемонии казни уже отправлена на Кленнон. Такова была воля императора.

– Неужели Визерс ничего не мог предложить?

– Мог, и довольно много. Но император отказался заключать с ним сделку.

– И вы считаете, что это правильно? – спросил я.

– А вы считаете, что нет? Некоторых вещей прощать нельзя. Никому.

– Мне кажется, это сильно зависит от того, что находится на другой чаше весов.

– Гарантированного плана по спасению человечества генерал предложить не смог, если вы об этом, – сказал Реннер. – Все остальное не стоит и обсуждения. Да и цена планов Визерса нам слишком хорошо известна.

– Если бы не древний флот скаари, то все бы получилось так, как он задумывал, – заметил Джек.

– Это был бы совершенно другой разговор, – согласился Реннер. – Но я не уверен, что по итогам этой беседы Визерсу удалось бы сохранить голову на плечах. Миллиарды смертей очень сложно оправдать промежуточными результатами. Я не уверен, что их вообще можно оправдать.

– Вы идеалист, адмирал, – заметил Джек.

Реннер не стал его поправлять. Ему больше нравилось быть адмиралом, а не герцогом.

– Я военный, – ответил он. – При принятии любого решения всегда есть пределы допустимых потерь.

– С Визерсом вы бы не сработались.

– Знаю, – кивнул Реннер. – И знаете что, полковник? Меня это не особенно-то и расстраивает.